Текст книги "В их руках (ЛП)"

Автор книги: Desert_Sea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Я хочу, чтобы вы помогли мне… стать лучше, – сказала она тихим голосом.

Снейп коротко кивнул и встал, чтобы уйти.

– Подождите! Когда мы… начнем?

– Вам не нужно этого знать. Иначе вы почувствуете необходимость всё переиграть или манипулировать ситуацией. Всё начнется тогда, когда я решу, что пришло время. И закончится по моему усмотрению.

Сердце колотилось как бешеное, и Гермиона тяжело дышала.

Снейп направился прочь.

– Профессор?

Он остановился спиной к ней.

– Почему вы это делаете?

Снейп помолчал.

– Считайте это академическим интересом.

Он ушел, бросив что-то в птичью купальню, когда проходил мимо.

Она встала, чувствуя себя опустошенной. На что она только что согласилась?

Подойдя к купальне, Гермиона увидела её, плавающую на поверхности, затейливо вырезанную из куска дерева. Бабочку.

Трансформация.

***

Гермиона наблюдала, как зубная паста вяло кружится в сливном отверстии раковины. Усталые глаза пытались сфокусироваться, но картинка плыла. Она засиделась за чтением до позднего вечера. Ей нужно было просто…

Сзади возникло какое-то движение. Она не успела отреагировать, как вдруг ее развернули и впечатали в кафельную плитку стены, а зубная щетка упала на пол. Твердая ладонь прижалась к губам, сминая их.

– Это начнется… сейчас, – бархатный баритон Снейпа достиг её ушей, а теплое дыхание пощекотало кожу.

Она громко замычала, пытаясь закричать.

– Ш-ш-ш, – он тянул звук до тех пор, пока она не прекратила сопротивляться. – С этого момента ты будешь соблюдать наше соглашение, – его голос оставался тихим и спокойным. – Ты не заговоришь, пока я не разрешу. Тебе понятно?

Он так крепко прижимал её, что Гермиона едва могла вздохнуть. Даже вместо кивка головой ей удалось лишь мазнуть лбом по плитке.

– Хорошо.

Она почувствовала, что стало легче дышать, когда Снейп убрал ладонь от её лица, но бедрами он по-прежнему прижимал ее к стене. Его дыхание касалось её шеи, в то время как обе руки медленно, но решительно проскользнули под халат, остановившись на бедрах, а затем поползли дальше, пока не обхватили их с внутренней стороны, прямо под половыми губами, создавая натяжение сильными пальцами.

– Ты взяла за привычку отрицать свои желания. Свои нужды, – пробормотал он, касаясь горлом её шеи. – Сейчас тебе придется встретиться с ними лицом к лицу. Услышать их и осознать.

Его пальцы усилили хватку, раздвигая половые губы.

– Ты не услышишь ничего и никого, кроме себя. И лишь среди этой тишины, может быть, ты наконец устремишь внимание на себя и свои желания.

И тогда пропал весь шум: звук бегущей воды в раковине, шорох его движений позади и его голос. Всё, что она могла слышать, – свои резкие хриплые вздохи. И через мгновение стон, долгий и незнакомый. Свой собственный стон.

Одной рукой Снейп развязал халат Гермионы и скользнул на грудь, сжав сосок, потянув его сильно и аккуратно от ареолы до кончика, в то время как другую руку он опустил вниз и без промедления проник длинными пальцами между половыми губами.

– О Мерли-и-и-и-и-н! – её усиливающийся бесстыдный крик эхом отразился от плитки ей в лицо.

Его рука продолжала касаться её груди, а пальцы играли с твердым соском, приводя в замешательство своей сноровкой. В сочетании с пощипыванием и перекатыванием клитора это создавало головокружительную комбинацию, которая стала почти перегрузкой для её заглушенных органов чувств.

– О-о-о, – стонала она, лицо терлось о стену, а расфокусированные глаза наблюдали за тем, как от дыхания запотевает плитка.

Снейп переключился на другой сосок, начав оттягивать и перекатывать его между пальцами, и накрыл другой рукой её половые губы и клитор вместе, потирая их широкими круговыми движениями, которые заставляли её дырочку попеременно сжиматься и растягиваться даже без прикосновений.

Гермиона задержала дыхание, затем возобновив его с хрипами. Она издала звук, который никогда не издавала ранее: междометие, искаженное акустикой плитки, и это словно поставило её лицом к лицу с самой низменной частью своего существа.

Снейп вернулся к первому соску, выкручивая и оттягивая, как вдруг она ощутила прямо над своей ключицей кончик его языка, оставивший влажную скользкую дорожку вверх по шее. Она почти захлебнулась собственным дыханием, рот открылся, издавая хриплый стон желания, пугающего своей необузданностью.

Затем пальцы, сминавшие её половые губы, неожиданно скользнули глубже, и один прижался кончиком ко входу, в то время как язык, неспешно добравшийся до мочки, вдруг взметнулся к тесному отверстию уха.

Она зашипела сквозь стиснутые зубы, как будто это могло оттолкнуть его от обоих отверстий сразу. Словно торжествуя над её неудачей, Снейп ворвался в них одновременно, и ноги Гермионы подогнулись.

Рука, лежавшая на её груди, обхватила талию для поддержки, одновременно с этим второй палец втиснулся в сжимающуюся дырочку. Она была такой узкой, что даже двух пальцев хватило, чтобы, растянув, заполнить её на всю длину и ширину. Они начали ритмичные движения, а кончик языка крутился в ухе, но всё, что Гермиона могла слышать, были её собственные стоны.

Пальцы ускорились, толкаясь в местечко внутри, о существовании которого она знала теоретически, но ощущала его впервые ноющей болью от давления на чувствительную уретру через стенку влагалища. Его большой палец продолжал массировать и кружить по клитору, и она услышала свой пронзительный крик, чувствуя, как от тяжелого дыхания разрывается грудь.

Наслаждение всё усиливалось, отчего сжимался весь низ живота, как вдруг возник еще один сочный и влажный звук от движений его пальцев внутри нее. И эта столь вульгарная симфония вожделения сломала все барьеры, так что Гермиона закричала, и одновременно с выпущенным наружу криком её тело содрогнулось в конвульсиях удовольствия, выпуская наружу её соки.

– О-о-о, м-м-м, – простонала она, содрогаясь и изворачиваясь в его хватке, уперевшись лбом в стену, пока её мышцы сокращались снова и снова, и это казалось бесконечным. Оргазм был настолько мощным, что с каждым спазмом она чувствовала, как жидкость из нее толчками вырывается наружу, брызгая на плитку под ногами.

Он продолжал входить в нее пальцами и потирать клитор, пока последние сокращения не утихли. Тихо постанывая с каждым выдохом, Гермиона наконец услышала, как вернулись звуки льющейся воды и шуршание его одежды за спиной.

– Ты желаешь продолжать? – его глубокий голос заставил её вздрогнуть.

Задыхаясь, Гермиона широко раскрыла глаза.

Когда она ответила, её голос звучал громче и выразительней, чем когда-либо.

– Да.

______________________________________________________________________

*

(1) О «зеркальном ящике» интересная статья есть в ЖЖ. В ней разбирается этот способ терапии на примере серии «Доктора Хауса». Да, не совсем научно, зато нескучно, оригинально и наглядно. https://greg-house-ru.livejournal.com/420934.html

(2) Нейропластичность – это свойство человеческого мозга, заключающееся в возможности изменяться под действием опыта, а также восстанавливать утраченные связи после повреждения или в качестве ответа на внешние воздействия. Это свойство описано сравнительно недавно. Ранее было общепринятым мнение, что структура головного мозга остается неизменной, после того, как сформируется в детстве.

(3) Супервизия – это один из методов теоретического и практического повышения квалификации специалистов в области психотерапии, социальной работы и др., в форме их профессионального консультирования и анализа целесообразности и качества используемых практических подходов и методов психотерапии. Супервизия – это процесс, во время которого супервизор и супервизируемый вместе узнают что-то новое о клиенте, друг о друге, о себе. Источник – http://medpsy.ru/meds/meds272.php

========== 7. Синица в руке ==========

– У вас определенно сияют глаза, доктор Грейнджер. Я бы даже рискнул предположить, что вы сегодня выглядите жизнерадостной, но отсюда мне не очень хорошо видно, – заметил Джордж, опускаясь на стул рядом с ней за завтраком. – Только не говорите, что вы предприняли очередную попытку поспать!

Она поспала. На самом деле, это был самый крепкий сон за долгое время.

– Просто прилегла с книгой и рано заснула, – сказала она, пытаясь сосредоточиться на своем йогурте и чувствуя, как щеки заливает краска.

– Правда? – он повернулся, чтобы взглянуть на нее. – Я возьму почитать, когда ты закончишь.

Гермиона покачала головой.

– Не думаю, что тебе понравится.

– Почему? Там что, есть слова?

Гермиона подавилась, расплескав йогурт по столу.

– Сколько раз я говорила тебе не смешить меня, пока я ем? – укоризненно сказала она, стирая капли ладонью.

– Не всегда возможно контролировать свой юмор, – Джордж отхлебнул кофе. – Кажется, у меня расстройство. Называется безудержное, спонтанное и, надо сказать, временами довольно изнуряющее шутовство.

– Ты имеешь в виду дуровство?

Он усмехнулся.

– Неплохо, доктор Грейнджер. Как я вижу, CD диск «Юмор для чайников», который я вам одолжил, наконец дает свои плоды.

Гермиона знала, что не стоит даже пытаться играть с Джорджем на равных на его поле, он её просто размажет по стенке.

– Твой юмор дает свои плоды в случае с одной конкретной юной леди, – Гермиона подняла бровь.

– Не уверен, о ком ты, но, кажется, у нее хороший вкус, – Джордж тоже поднял бровь в ответ и пошевелил ею для пущего эффекта.

– Мисс Ленна?

– О да, – он глотнул еще кофе. – Весьма очаровательна.

Вдруг его лицо стало серьезным, и он длинно выдохнул.

– И она определенно испытывает мои комедийные способности. Если кто-то, переживший то, что пережила она, при этом все еще способен улыбаться, это ранит меня в самое сердце, – он стукнул себя кулаком в грудь, отчего закашлялся.

Гермиона дотянулась до его руки и сжала её.

– Вот поэтому тебе так хорошо удается помогать людям. Ты сам пережил потерю.

– Фух, да я уже давно забыл про ухо, – ответил он с печальной улыбкой.

– Я имела в виду Фреда.

– Да, знаю.

Он сжал её руку в ответ, прежде чем подняться со стула.

– Но шоу должно продолжаться, – он отвесил Гермионе легкий поклон. – В конце концов, они в наших руках.

***

Гермиона ждала в своем кабинете. Снейп с каменным лицом попросил её о встрече, и теперь она ковыряла кутикулу, гадая, чем это может обернуться. У нее была куча работы, но она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что снова окажется в непосредственной близости от него.

Она предвидела эту проблему еще до того, как он прибыл в Галладдон – его способность монополизировать её мысли. Однако по какой-то причине она не приняла это во внимание, когда соглашалась на его предложение, и теперь чувствовала, что из-за этого могут возникнуть большие проблемы.

Но если поводом для встречи послужило его намерение прекратить их «соглашение», возможно, ей удастся изгнать его из своих мыслей быстрее, чем ожидалось.

В этот миг раздался стук в дверь.

– Войдите, – отозвалась она, хватая перо и делая вид, что работает.

Он зашел и закрыл за собой дверь. Заперев её без помощи палочки.

Её сердце разогналось с шестидесяти до ста двадцати ударов в минуту меньше, чем за две миллисекунды.

Снейп кивнул на вторую дверь, ведущую из кабинета в личную комнату.

– В твоей спальне… сейчас.

Гермиона пошатывалась от каждого мучительного вздоха, но, словно её прокляли Империусом, встала и без вопросов направилась к двери. Он наколдовал Алохомору и распахнул её еще до того, как Гермиона подошла, а затем стремительно последовал за ней, захлопнув дверь с громким стуком.

– Сними джинсы и трусики. Блузку оставь, – приказал Снейп, кружа возле нее, словно пантера.

Она была напугана, но больше того она была невероятно, мучительно возбуждена. События прошлого вечера были самыми эротическими из всех, что она когда-либо переживала, и с тех пор её организм находился в состоянии повышенной готовности. Гермиона отлично осознавала, что это было абсолютно недопустимо, но упорно цеплялась за своё намерение считать их отношения «деловым соглашением».

Дрожащими пальцами она подцепила джинсы и приспустила их вместе с трусиками.

– Ботинки снять, носки оставить, – распорядился Снейп.

Она сделала, как он сказал. Затем встала, с опаской глядя на него, гадая, что он запланировал.

– Вчера ты научилась слушать свои желания. Сегодня ты будешь учиться принимать их. Стремиться исполнить их, – говоря, он медленно, но решительно расстегивал пуговицы на манжете правого рукава, прежде чем закатать его, обнажив бледное жилистое предплечье.

– Встань на колени на краю кровати, лицом ко мне.

Снова она последовала его инструкциям, не задавая вопросов. Ей далось это без каких-либо усилий и даже не пришлось бороться с собой, ни с одной стороной себя. Наоборот, голос, принадлежащий её «я», привыкшему все контролировать, вообще исчез, хотя, по её ожиданиям, должен был кричать громче всех. Или, может быть, он отошел на задний план.

Снейп взял стул и расположил его так, чтобы сидеть чуть ниже уровня глаз стоящей на коленях Гермионы. Уперев ботинок в край кровати, он протянул руку и пробежал кончиками пальцев по внутренней части её бедра. Она вздрогнула.

– Раздвинь ноги шире, – его голос звучал уверенно, будто он уже давал подобные инструкции миллион раз.

Она расставила колени, чувствуя себя голой несмотря на то, что была наполовину прикрыта блузкой, нижний край которой как раз доходил до волос на лобке.

Его глаза цвета оникса встретились с её глазами цвета шоколада, в то время как пальцы Снейпа проследовали по её бедру вверх, пока не коснулись нижних губ.

Брови Гермионы дрогнули, хмурясь, что могло бы означать, что ей неприятно, однако, когда он отдернул пальцы, на них остались липкие следы её возбуждения.

Скосив на них глаза, она отвернулась, словно отрицая существование этих следов или свою ответственность за них, но затем поймала себя на мысли, что должна принимать свои желания, а не отвергать их.

– Когда я задаю вопросы, я ожидаю, что ты будешь отвечать честно, – сказал Снейп, поднося свои блестящие пальцы к носу и делая глубокий вдох.

Она кивнула, и от унижения на её щеках расцвели красные пятна.

– Тебе понравился вчерашний урок?

– Да, – её голос был хриплым, будто она не разговаривала несколько месяцев.

– Ты будешь обращаться ко мне «сэр», – он поднял подбородок.

Гермиона помедлила несколько долгих секунд.

– У нас будут с этим проблемы?

– Нет… сэр.

Он смотрел на нее так долго, что её бедра задрожали. Взглянув на свои влажные пальцы, он потер их о большой палец.

– Ты можешь разговаривать свободно во время этой сессии, но ты должна помнить об этом правиле.

Когда он поднял на нее взгляд, Гермиона быстро ответила:

– Да, сэр.

Он коротко кивнул.

– Вот так лучше.

Протянув руку, он коснулся кромки блузки, а затем пальцы проскользнули между её ног. Она судорожно вздохнула, чувствуя вторжение внутрь, но не произнесла ни слова. Палец подвигался туда-сюда, а затем к нему добавился второй. Она неподвижно застыла, и её плечи и живот напряглись в ответ на его действия. Глаза Снейпа не отрывались от нее, и, когда его большой палец пощекотал клитор, Гермиона чуть склонилась вперед, тихонько застонав.

– Как ты думаешь, – спросил он, – почему ты не раздета полностью?

Она с трудом разжала губы, которые словно слиплись друг с другом, чтобы сдержать стоны. Неторопливые движения его руки мешали думать ясно.

– О-о-о, вы хотите, чтобы я… сосредоточилась… сэр.

Снейп помолчал.

– Верно. Я хочу, чтобы твое естество было центром внимания на этой сессии. Почему же тогда я не приказал тебе раздеться передо мной?

– Потому что… м-м-м… вы не хотите на меня смотреть, сэр?

– Неправильно. Эта сессия не для меня. Она для тебя. Мои желания несущественны.

Она сбивчиво кивнула.

– Сконцентрировавшись на этой мысли, сейчас ты используешь мою руку, чтобы довести себя до оргазма, – его пальцы вдруг прекратили свои действия.

Гермиона закрыла глаза. Ей придется тереться о его руку, использовать её для своего удовлетворения, позволить ему наблюдать за её техникой и узнать, как ей нравится ласкать себя. Всё это подрывало саму основу её сдержанности. Гермиона почувствовала, что её лицо снова горит. То, что она делала для себя – с собой – было личным. Тайной. Она не хотела, чтобы кто-то узнал о ней такое. Потому что, если кто-то узнает, то что? У него будет некая власть над ней? Он сможет использовать это против нее? Она станет достаточно уязвимой для шантажа, для предательства?

Пока эти мысли проносились у нее в голове, пальцы Снейпа оставались неподвижными внутри её тела, и она знала, что он наблюдает, как эти яростные дебаты отражаются у нее на лице.

Насколько ей было известно, сила чувств была пропорциональна необходимости дать им выход. Ей приходилось иметь дело с уязвимостью каждый день. Люди открывали ей душу. Она как будто держала в руках их бьющиеся сердца, пока они истекали кровью. Ей совершенно точно необходимо научиться делать то же самое, что и они. Чтобы заслужить право лечить их, нужно быть готовой открыться самой, тоже стать уязвимой, так же истечь кровью.

И она начала покачивать бедрами. Снейп опирался локтем о колено, так что добиться нужного уровня проникновения пальцев внутрь Гермиона могла, просто пошире раздвинув ноги и подавшись вниз. Его лицо не выдавало почти никаких эмоций, но глаза жгли словно раскаленное железо. Невозможно было смотреть на него без желания сбежать подальше от унижения, так что она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться.

Двигаясь вверх-вниз, она наклонилась вперед, и клитор потерся о его напряженный большой палец, посылая по телу волны удовольствия. Боясь с закрытыми глазами потерять баланс, она ухватилась за свои обнаженные бедра.

– Могу я дотронуться до вас, сэр? – тихо спросила она.

– Нет.

Крепче сжав руки на бедрах, Гермиона попыталась сильнее насадиться на его пальцы, но из-за того, что глаза были закрыты, она ощутила лишь головокружение, так что пришлось остановиться. В конце концов, она открыла глаза.

– Я не могу, сэр.

– Почему?

– Слишком большой диссонанс. Ощущение ваших пальцев внутри меня и невозможность дотронуться до вас создают обратный эффект друг для друга, и у меня… просто не получается.

Снейп окинул её оценивающим взглядом, задумчиво постукивая по клитору большим пальцем. От каждого прикосновения Гермиона стискивала зубы.

– Ты можешь дотронуться до моей руки.

Она выдохнула.

– Спасибо, сэр.

Она ухватилась за бледное предплечье Снейпа одной рукой и положила вторую на его кисть, пальцы которой были внутри нее. Подавшись бедрами, Гермиона направила их глубже, прижимая его большой палец к клитору. Она скользила рукой по сухощавым мускулам его предплечья вниз каждый раз, когда насаживалась на него, а затем вверх, когда отстранялась. Ей вдруг пришло в голову, что из-за её поглаживаний рука Снейпа кажется почти фаллической. Раздвинув ноги шире, она сжала внутренние мускулы как можно сильнее, обхватывая его пальцы.

Она нашла свой ритм и скользила вверх и вниз легко, сфокусировавшись на руке Снейпа, чтобы избежать его взгляда. Затем, слегка переступив коленями, она нашла новое положение, в котором можно было двигаться быстрее.

– О-о-о, – простонала Гермиона, чувствуя, как в теле растет напряжение. Она закрыла глаза, но, благодаря его поддержке, не сбилась с ритма. Насаживаясь на него всё быстрее, она надавила на его руку, чтобы пальцы проникли глубже. Впившись ногтями в предплечье Снейпа, она всё быстрее ласкала клитор о большой палец.

Задыхаясь, она почувствовала, что не только её внутренние мышцы, но и бедра, спина, ягодицы и живот напряглись, готовясь к разрядке. Почти достигнув пика, Гермиона схватила его большой палец в кулак, судорожно потирая им клитор.

– О-о-о, м-м-м, – простонала она и кончила, забившись в судорогах наслаждения на пальцах Снейпа. С глухими шлепками она продолжала насаживаться на него с каждым конвульсивным сокращением, пока удовольствие не иссякло полностью, оставив после себя лишь легкие подергивания мышц внутри.

Когда Гермиона открыла глаза, Снейп улыбался одним лишь уголком губ, приподняв бровь, что она сочла за удивление. Она рвано выдохнула и робко улыбнулась в ответ, прежде чем отпустить его истерзанную руку. Он откинулся на спинку стула, положив на колено кисть, с пальцев которой на пол между его ног капала её смазка. Гермиона присела, оперевшись руками на кровать позади нее, чтобы отдохнуть – её ноги тряслись от изнеможения.

– Что ты узнала о желаниях и их удовлетворении? – спросил Снейп.

Она глубоко вдохнула через нос.

– Что иногда люди могут хотеть, чтобы их использовали для удовлетворения чужих желаний, сэр?

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Чувство единения, как мне кажется, является важной частью этого процесса.

Он коротко кивнул и поднял свои блестящие пальцы.

– Ты когда-нибудь пробовала свое желание на вкус?

Она с сомнением покачала головой. Снейп поднял подбородок, чтобы посмотреть на нее.

– Почему кто-то может получать сексуальное удовольствие, пробуя чьи-то выделения?

Гермиона нахмурилась.

– Я… я не уверена, что когда-либо по-настоящему понимала склонность к таким действиям.

Снейп вздохнул.

– Это твоя работа. Понимать подобные умонастроения, – он наклонился вперед и схватил её сзади за шею, притягивая ближе, чтобы их глаза были на одном уровне. – Не… осуждай.

От его решительного прикосновения её дыхание участилось. Он поднес вторую руку, покрытую смазкой, к лицу Гермионы, и она ощутила свой собственный терпкий аромат.

– Попробовав на вкус материальное свидетельство твоего возбуждения, ты осознаешь, какой мощный смысл оно в себе несет.

Гермиона прокрутила его слова в голове, и в какой-то момент они обрели смысл.

– Покажи мне.

Высунув язык, она осторожно лизнула кончик его указательного пальца. Он был слегка соленым на вкус, приятным, не таким, как она ожидала.

– Всё до конца.

Глядя на его пальцы, обильно покрытые соками, она поняла, что его приказ не вызывает у нее отвращения. И если быть честной, так было не из-за нейтрального вкуса, а из-за возможности пососать эти длинные изящные пальцы, которые доставили ей столько удовольствия.

Отчасти шокированная, отчасти обрадованная подобным мыслям после всего лишь двух «занятий», Гермиона обхватила его запястье и продолжила вылизывать от основания ладони до кончиков пальцев. Она прошлась по участку между большим и указательным пальцами, чтобы собрать натекшие туда соки, а затем двинулась дальше. Дойдя до среднего пальца, она вобрала его полностью в рот, скользя губами по всей длине.

– Стоп, – прорычал Снейп, сжав её шею сзади, крепко, но не болезненно. – Что ты пытаешься этим показать?

Она с трудом заставила себя открыть глаза и посмотреть на него: веки будто потяжелели после интенсивного вылизывания его пальцев.

– Я… Я не уверена, что понимаю, сэр, – пробормотала она.

– Ты этого хочешь или я?

Хотя она знала, что это неправильно, но хотел этого всё же он.

– Продолжай выполнять! – рявкнул он.

Гермиона снова принялась слизывать следы своего возбуждения с его пальцев, пока не собрала все до единой капли.

Когда Снейп отпустил её и откинулся на спинку стула, она увидела, что он был недоволен.

– Разве это страсть?

Гермиона смотрела на него, не зная, что сказать.

Снейп встал, отодвинул ногой стул и начал расстегивать верхние пуговицы на пиджаке, а затем на рубашке, открывая шею, и Гермиона мельком увидела извилистый шрам.

– Ложись на спину, – распорядился он. – Ноги раздвинуть.

Не отрывая от него глаз, Гермиона вскарабкалась на кровать и легла, слегка расставив ноги.

– Ты будешь игнорировать каждый мой приказ?

Она раздвинула ноги шире, борясь с желанием закрыть лицо руками. Было мучительно так бесстыдно раскрываться перед ним, даже после всего, что он успел узнать о ней.

В его движениях было что-то кошачье, когда он наклонился и забрался на кровать, поставив руки по обе стороны от её бедер.

– Позволь я покажу тебе, какой должна быть страсть, – глядя ей в глаза, сказал он, обхватывая руками её колени и раздвигая ноги еще больше, пока не раскрылась блестящее от смазки отверстие. Не дожидаясь ответа, он наклонился и вобрал в рот одну из распухших половых губ.

– Черт! – прошипела она, стискивая зубы от чувственного шока, а её бедра рванулись вверх. Из груди вырвался стон, когда Снейп потянул зубами её налитую плоть, а затем с не меньшей разнузданностью ухватил вторую губу. Он посасывал её, словно голодный зверь, а носом потирал клитор, иногда задевая нежную кожу вокруг отверстия.

Гермиона задыхалась, и с каждым выдохом из груди вырывался жалобный стон. С абсолютной беззастенчивостью он зарылся покрытым соками лицом между её ногами и начал вылизывать клитор, и его язык порхал по нему, неистово извиваясь как змея, в то время как её бедра резко и бесконтрольно вздымались. Наконец он проник в нее языком, начав двигать им туда-сюда и поворачивать под разными углами, возвращаясь к половым губам и клитору, а затем снова проникая внутрь. Все тело Гермионы ниже талии билось в судорогах, словно олень, пойманный львом.

Дикая похоть, исходящая от всего, что он с ней делал, была настолько ошеломляющей, что уже через несколько секунд после того, как язык Снейпа атаковал её, она кончила так мощно, что смазка хлынула ему в рот и потекла по подбородку. Он не остановился, потираясь лицом между её ногами снова и снова, пока бедра не прекратили конвульсивно дергаться. Когда её стоны стихли, он поднял голову, тяжело дыша, и откинул назад взлохмаченную гриву волос, спадавшую на блестевшее от смазки лицо.

– Понятно?

– Думаю, да… сэр.

========== 8. Холодная рука ==========

Наблюдая за ним, она изо всех сил старалась думать о чем-то приличном. В конце концов, он помогает ей. Но пока сосредоточенно хмурящийся Снейп накладывал сложную серию заклинаний на зеркало для Моллисона, Гермиона затаила дыхание, пораженная его выдающимися умениями, и её трусики промокли насквозь.

Она знала, что это проблема. Конечно, она уже многому научилась у него. И не только в интеллектуальном смысле. В ней зародилось понимание тех вещей, что были важны для нее как для личности и профессионала. Но если поначалу Снейп автоматически вызывал у нее тревогу, как у собаки Павлова, то теперь у тела выработался рефлекс реагировать на него возбуждением, столь сильным, что это казалось почти жестокостью.

В этом не было ничего удивительного. Гермиона знала, каковы физические проявления страсти: она сама становилась её объектом чаще, чем могла припомнить. Но как часто бывает с теорией, раньше у нее не было практического опыта, какой появился сейчас. И в том затруднительном положении, в каком Гермиона находилась, был свой плюс: она могла и ощущать реакцию своего тела и одновременно анализировать её, и эти знания она надеялась позже использовать в работе.

Однако сейчас, находясь рядом со Снейпом, было невозможно абстрагироваться. Ей казалось, что рядом с ней отлично контролирующее себя торнадо, которое может поглотить её в любой момент.

– Думаю, готово, – он внимательно рассматривал зеркало вблизи критическим взглядом, ища малейшие изъяны в своей работе. Его перфекционизм заводил Гермиону еще сильнее, и у нее появилось желание дать себе пощечину.

В зеркале виднелось изображение Шона Моллисона. Перенесенное Снейпом с колдографии, оно было идеальным и казалось живым. Гермиону по-прежнему восхищала эта блестящая идея, но глядя на отражение Снейпа позади в зеркале и проецируя себя поверх, она поняла, что сейчас все её мысли в основном занимает образ хищного льва, который неистово трахнул её вчера.

Из груди вырвался стон. Снейп обернулся.

– Расстройство желудка, – она показала на свой живот.

– Вы сможете забрать это? – спросил он, снова переводя взгляд на зеркало.

– Да, спасибо, – Гермиона едва сдержалась, чтобы не добавить «сэр».

Это была еще одна проблема – четкое разделение между их «соглашением» и прочими взаимоотношениями.

Снейп кивнул, повернулся и пошел к выходу. У самой двери он остановился и посмотрел наверх. Один из роликов от приспособления, которое использовали Колдер и Джегер, все еще висел над дверью. Движением руки Снейп заставил ролик упасть вниз и поймал его.

Внезапная мысль возникла у Гермионы в голове.

– Почему они использовали вашу комнату?

Он обернулся.

– Кто, по-вашему, соорудил все это? Без палочки колдоинженеры ни на что не способны.

И вышел.

Гермиона смотрела ему вслед. Без него напряжение в комнате начало стремительно падать, как будто солнце зашло за тучу. Ошеломленная, но не удивленная, она прокрутила это у себя в голове: Снейп помог Колдер и Джегеру реализовать их бондажную фантазию. В этом был смысл. Он умел принимать сексуальные отклонения других людей. Она вздохнула: кажется, все умели, кроме нее.

***

Вернувшись в общую комнату, она заметила за окном Снейпа и Помону, идущих по дороге к лесу. За прошедшую неделю они уже в третий раз уходили вместе. Хорошо, что два профессора проводят время друг с другом. Это может оказаться важной ступенью на пути Снейпа по возвращению в Хогвартс.

– Это еще что? Что за небрежный вид? – сказал неспешно подошедший Джордж. – Беспечные распутные фолликулы?

Гермиона непонимающе нахмурилась.

– Волосы, – пояснил он. – Не могу вспомнить, когда ты в последний раз не мучила их, стягивая в тугой хвост.

Она озадаченно скосила глаза на спадающие на плечи локоны. Она забыла завязать их в хвост. Она никогда не забывала.

Джордж насмешливо поднял бровь.

– Доктор Грейнджер, неужели я хоть раз смог лицезреть вашу небезупречность?

– Ни за что, – Гермиона уже пришла в себя и усмехнулась. – Это просто невозможно.

Джордж ухмыльнулся в ответ.

– Какая дерзкая скромность.

– Как идут дела?

– Что ж, – он подошел к стоящему неподалеку столу и взял в руки папку. – Спраут написала стихотворение под название «О боже, боже, мандрагора», отразив в ней свои страхи перед криком мандрагоры. Это было сильно и, мне кажется, помогло ей задуматься о том, как смягчить их проявления, – он порылся в папке. – А потом Сара произвела вот это.

Он протянул ей листок пергамента.

Гермиона пробежала глазами по округлым буквам, выведенным плавным почерком, и на сердце опустился камень.

«Темный ангел.

Он появился, словно ночь или смерть.

Летящей походкой. Ты слышишь его? Слышишь шторм?

Лес знает о его приближении.

Хриплый голос, и в крыльях запуталась листва.

Он дрожит в унисон с моей дрожью. Дышит моим дыханием.

С ним я взмываю к свету.

Оковы сброшены. Я разлетаюсь на осколки.»*(1)

Джордж посмотрел на Гермиону.

– Есть мысли?

Мыслей было больше, чем идей, что с этим делать.

– Хорошо, что она пытается выражать себя. Нужно продолжать поощрять её.

Она знала, что её слова были ни о чем и звучали жалко. Но её снедало то, насколько сильным было стихотворение Сары и вложенный в него смысл.