Текст книги "В их руках (ЛП)"
Автор книги: Desert_Sea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Представим себе для разнообразия, что ты прав, – спокойно сказала она. – Зачем тогда ты поставил меня в пару с Линчем в той игре с воздушными шариками?
Джордж провел языком внутри щеки, будто раздумывал над ответом, но Гермиона знала, что он заранее тщательно все распланировал тогда.
– Мне казалось, вам с Линчем надо было прояснить пару вопросов.
– Действительно, – сухо ответила Гермиона.
– И я не был уверен, что вылезло бы наружу, если бы я поставил в пару вас со Снейпом. Кстати, в следующий раз тебе лучше не забывать о Заглушающем заклинании во время ваших «сессий» в твоей комнате.
– Черт, – прошипела она, впиваясь ногтями себе в руку. – Ты серьезно?
– Разве я когда-нибудь бываю серьезным?
Гермиона закатила глаза: добиться прямого ответа от Джорджа было как добиться улыбки от Снейпа.
– Так откуда ты узнал?
– Кстати, ты пускаешь слюни из каждого отверстия организма каждый раз, как он проходит мимо.
– Да черт побери, Джордж! – пропыхтела Гермиона – у нее уже начиналась паранойя. – Неужели так ты и догадался?
– Нет, мне сказала Луна.
– Что?
– Когда она занималась, видела, как ты делаешь ему искусственное дыхание рот-в-член. Ей пришлось очень близко подойти к окну, чтобы рассмотреть, что происходит за занавесками, но ей удалось.
– Мерлиновы вонючие подштанники! – пробормотала Гермиона, выпучив глаза от унижения.
– Доктор Грейнджер, непрофессионально так выражаться.
– Как и делать минет пациентам, – процедила она сквозь зубы.
– Точно.
– Джордж…
– Да кому я расскажу? – он широко развел руками. – Здесь только Линч и Эллори, и все остальные пациенты, и МакГонагалл, и все, кто в Хогвартсе, и кто-либо еще, с кем я столкнусь.
– Джордж, – простонала она.
– Гермиона, я просто рад, что ты немного ожила. Я уже несколько лет не слышал, чтоб ты так сочно ругалась.
Робкая улыбка наконец скользнула по ее губам, и она искоса взглянула на Снейпа, который теперь вырезал что-то похожее на узоры по краю горшка. Она доверяла Джорджу, но им надо быть осторожнее в будущем.
Ей не нужно было напоминать самой себе, что их отношения со Снейпом являются неподобающими. Это факт. Но, рассуждала она, хоть стандартная терапия и должна превалировать, они оба получат больше от их соглашения. По крайней мере, она на это надеялась.
Затем она вспомнила еще одну вещь, которую собиралась обсудить с Джорджем.
– Я бы хотела, чтобы ты дал Снейпу сыграть на пианино, когда будет его очередь заниматься с тобой, – сказала она.
– Он хорошо играет?
– Не уверена, но думаю, да. Хочу, чтобы он использовал пианино, чтобы осознать и выразить эмоции.
– Прекрасно, – Джордж закатил глаза. – И что у нас будет? Реквиемы и похоронные марши?
– Он не настолько мрачный, – ответила Гермиона. – В нем больше тревожности, чем всего остального.
– Ну, я не хочу, чтоб он играл тревожный «Полет шмеля», – сказал Джордж.
– Он и не станет, – заверила Гермиона. – Во всяком случае, после того, как я с ним закончу.
***
– Вообще, это действительно больно, – Гермиона стояла обнаженная на коленях на кровати, и ее руки были связаны над головой красной веревкой и вытянуты вверх. Снейп поднял взгляд от книги, которую читал.
– У тебя есть стоп-слово, если нужно.
Гермиона покосилась на него.
– Я знаю, – она вдруг вздрогнула, ощутив, что у нее свело плечо. – Я не совсем понимаю ваш метод.
Снейп медленно закрыл книгу и склонился в кресле, чтобы встретиться с ней своим обжигающим взглядом.
– Ты была непочтительной и пыталась перехватить контроль. Один раз ты забыла обращение «сэр» в разговоре со мной. И особенно меня не впечатлили твои попытки создать напряжение флиртом с мистером Квиддичем. Если ты не принимаешь наши уроки всерьез, то не буду и я.
Руки Гермионы болели от плеч до кончиков пальцев, но она была полна решимости не показывать, будто считает, что он прав.
– Простите, сэр, – ответила она, пытаясь расслабиться. – Я действительно хочу учиться. И я знаю, что вы можете научить меня.
Снейп молча разглядывал ее так долго, что она уже начала подумывать использовать стоп-слово, просто чтобы снова ощутить, как кровь приливает к рукам.
– Скажи мне, почему ты связана.
– Чтобы подчиниться, сэр.
– Отчасти.
Она попыталась придумать другой ответ, но больше ничего не приходило в голову – ее слишком беспокоила боль. Снейп вздохнул.
– Чего ты хочешь от меня?
– Чтобы вы освободили меня, сэр?
– Что-нибудь еще?
– Чтобы вы заставили меня кончить, сэр.
– Верно.
И по какой-то причине понимание этого, просочившись наконец в ее мысли, воспламенило угли желания внутри нее.
– Пожалуйста, сэр, не могли бы вы дотронуться до меня?
После долгой паузы Снейп наконец одобрительно кивнул, бросил книгу на пол, а затем встал и с помощью беспалочковой магии расстегнул пуговицы пиджака. Его показательное раздевание вызвало волну возбуждения, пронзившую ее и заставившую ноги задрожать. Закатав рукава рубашки, он расстегнул воротник и небрежно опустился на колени рядом с ней на кровати.
– До чего ты хочешь, чтобы я дотронулся? – его голос, низкий и глухой, мягко обволакивал.
Гермиона хотела сказать «повсюду», но понимала, что ее ответ должен быть конкретнее.
– До груди, сэр, – сказала она.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Я хочу, чтобы вы… полизали… мои соски, сэр, – откинув голову назад, она закрыла глаза, чувствуя, как розовеют щеки от того, что она сама попросила об этом.
– Раз ты наконец вспомнила свое место, я удовлетворю твою просьбу, – хмуро пророкотал он.
Не открывая глаза, она почувствовала, как его теплое дыхание скользит по коже. Он двигался от ключицы вниз к подмышке и вдоль груди. Кожу покалывало от предвкушения. А потом его мягкий и влажный язык коснулся ареолы левого соска. Ощущения были такими восхитительными и яркими по сравнению со скучным однообразием, которым была наполнена ее жизнь, что она застонала как распутная шлюха. Это будет трудно. Гермиона решила перестать притворяться и оставить попытки держаться в рамках профессионального приличия. Хотя бы остаться в рамках здравомыслия уже будет победой. И да, Заглушающее заклятие она наложить не забыла…
– Черт!
Его рука скользнула вниз по ее обнаженной спине, а язык с силой запорхал по соску. Это было не мягкое чувственное вылизывание по-кошачьи – не то чтобы она ждала от него именно этого, – а интенсивная стимуляция, чтобы максимально возбудить ее. И, Мерлин, это сработало. С каждой безуспешной попыткой осознать, что он делает с ней, Гермиона металась от подчиненности к эйфории.
Снейп с влажным причмокиванием выпустил изо рта набухший твердый сосок, и Гермиона выдохнула, гадая, натекла ли уже на покрывало между ее раздвинутыми ногами лужа смазки. Одна мысль об этом смутила ее еще больше, но и желание внизу живота разгорелось сильнее, истекая из нее влагой и стремясь поглотить каждую частичку Снейпа. Пустота внутри была сравнима с величиной ее жажды. Гермиона поняла, что отчаянно хочет быть наполненной.
– Сэр, не могли бы вы, пожалуйста, дотронуться до моей киски? – незнакомые скулящие нотки в голосе шокировали ее. Как и то, что она использовала слово «киска».
Открыв наконец глаза, она увидела его лицо ближе, чем когда-либо. Она могла разглядеть каждую его черту: все морщинки, вызванные задумчивостью и эмоциональностью, и малейшее подрагивание мышц от напряжения, но взгляд задержался на губах, влажных и припухших после ласк ее сосков. Гермиона поймала себя на мысли, что хочет укусить эти губы. Это казалось неуместным, но отчаяние в ней на тот момент перевешивало благопристойность. Время вежливости ушло. Но она была связана и не могла дотронуться до него, однако если Снейп случайно вторгнется на ее территорию, она разорвет его как дикий зверь.
Он не отвечал, а просто наблюдал за ней. Она ощущала, как его глаза обводят каждый контур ее источающего похоть тела, оценивая величину жажды, упиваясь ее необъятностью. Гермиона чувствовала себя такой уязвимой, неспособной скрыть свои чувства, что ей захотелось отвернуться, но осознание того, насколько глубоко он знает ее желания, одновременно успокаивало и было в высшей степени эротичным. Барьеры внутри нее рушились, разлетаясь огромными кусками, словно сокрушенные сходом лавины.
Его губы все еще были здесь. Они разомкнулись, будто он собирался что-то сказать, но не сказал. Это зародило в груди Гермионы стон, который так и не вырвался наружу, потому что не было причины. Снейп, на самом деле, ничего не сделал – стон был выражением чистого желания, которое превратилось уже в нечто большее, чем Гермиона могла вынести.
– Скажи мне… чего… ты… хочешь, – его слова будто острые осколки обсидиана пронзили ее, отозвавшись где-то внизу.
Гермионе казалось, что она тонет, и Снейп единственный, кто может ее спасти, единственный, кто знает, как ее спасти. И желание, которое она ощущала, вытолкнуло ее разум сразу на следующую ступень их взаимодействия. И это позволило ей выразить суть:
– Я хочу, чтобы вы трахнули меня языком, сэр, – выдохнула она.
О боги! Откуда это взялось? Слова эхом отдавались в ушах. Это была не она, а какая-то незнакомка, которая знает, чего хочет и не боится попросить об этом. Но Гермиона была даже рада, что эта незнакомка попросила за нее. В конце концов, она и впрямь этого хотела.
Снейп закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он словно ждал этого. И это был своего рода прорыв.
Открыв глаза, он спросил:
– Ты хочешь кончить мне в рот?
Этот рот. Она стиснула зубы. Все было слишком восхитительно, чтобы переживать о том, что она может запачкать его соками, которые он планировал заставить ее пролить. Но, с другой стороны, она ведь сделала для него то же самое, не раздумывая. Может быть, он получит удовольствие, делая это для нее. А хочет ли она этого сама? Животная страсть, которая прокрадывалась в ее фантазии во время мастурбации каждый вечер с того самого минета и будила ее в предрассветные часы для второго раунда, подсказывала, что она действительно этого хочет.
– Да, сэр.
Один уголок его рта изогнулся, и Гермиона истолковала это как улыбку. И она потрясла ее больше, чем все остальное. В этой улыбке не было ни следа веселья или ехидства. Казалось, что он доволен.
– Очень хорошо, доктор Грейнджер, – пробормотал он. – И ты останешься связанной?
И тогда она поняла: ее сила заключалась в том, чтобы быть в его власти. Она уже не чувствовала рук, и ей было все равно. В тот миг это было средством достижения цели. Конечно, она останется связанной.
– Да, сэр.
Он благосклонно кивнул, соскользнул с кровати и обошел Гермиону сзади. Не зная, что он собирается делать, она почувствовала, как кровать позади прогнулась под его весом, а затем ощутила на талии тепло его рук и губы возле своего уха.
– Сейчас ты моя, – его голос был низким и хриплым. – И ты будешь делать то, что я захочу, – он протянул окончание слова, и оно затрепетало на ее щеке.
Одновременно с этим его руки скользнули вверх, сместились вперед и накрыли ее груди, пальцы сжали соски и умело покрутили. Гермиона захныкала.
– Твое тело будет делать то, что нужно мне, – его язык скользнул ей в ухо, и она почувствовала, как на теле встал каждый волосок. – И ты не будешь мешать ему выражать свои желания. Ты поняла?
Он потянул за соски, и Гермиона откинула голову назад и положила на его плечо, а на ее лицо упала завеса черных волос. Она полностью ему доверяла и хотела угодить, тщательно следуя его распоряжениям.
– Да, сэр.
– Хорошая девочка.
Она ощутила, как кончик его носа проследовал вверх по изгибу шеи к подбородку, а одна рука скользнула вниз по животу, раздвинула половые губы и тронула клитор.
– О-о-о, – простонала она, прижимаясь к нему бедрами. Продолжая пощипывать сосок другой рукой, он скользнул пальцами ниже, погружаясь внутрь ее истекающего влагой отверстия.
– Ты ведь не думала, что сможешь скрыть это от меня, доктор Грейнджер?
Она покачала головой, смущенная тем, что ее разоблачили.
– Ты правда считаешь, что тебе нужно так много смазки? Что ты надеялась поместить туда?
Этот намек заставил ее покраснеть и поежиться.
– Что ж, хорошо, что я… голоден.
Открыв рот, она сделала глубокий вдох, пытаясь не потерять сознание.
– Раздвинь ноги пошире.
Она подняла голову с его плеча и раздвинула колени, чувствуя, что он отстранился от нее. Ее связанные руки внезапно сместились на пару дюймов ниже того места, где Снейп первоначально зафиксировал их. Затем он снова возник между ее ногами. Гермиона видела только макушку и угольно-черные глаза. Обхватив руками ее бедра, он потянул вниз, пока она не прижалась промежностью к его лицу.
Схватившись за веревку обеими руками, Гермиона повисла на ней, когда его голова задвигалась, а язык закружился по напряженному клитору.
– Боги! – воскликнула она, вжимаясь в него бедрами. Потянув ее вперед, он провел языком по малым губам и, оказавшись у влажного отверстия, погрузился внутрь.
– О, о, о, – пронзительные выкрики кружились вокруг Гермионы, и она подозревала, что они принадлежат ей.
Двигая лицом из стороны в сторону, Снейп терся носом о клитор, а его язык извивался вдоль стенок влагалища, и Гермиона почти таяла от этой симфонии ощущений.
Ее бедра вошли в один ритм с его движениями, и он отпустил их, вводя в игру свои руки. Слегка приподняв ее, он проник двумя пальцами в скользкий проход, потирая переднюю стенку, а губы и язык вернулись к клитору и начали ласкать набухший бугорок.
– Мерлин, это… о-о-о, – простонала Гермиона, склонив голову, когда его язык быстро прошелся взад и вперед по кончику клитора в то время, как пальцы ритмично двигались внутри тугого отверстия, словно хорошо смазанные поршни.
Мышцы ее таза свело почти до боли, а напряжение внутри грозило перерасти во взрыв, и это заставило ее поплывшее сознание внезапно вернуться к реальности. Его пальцы, с громким хлюпаньем двигающиеся внутри, вдруг изогнулись вперед и потерлись о бугристую стенку, стимулируя уретру, и Гермиона почувствовала, что падает в бездну.
– Я больше не могу, – она покачала головой. – О-о-о, я кончаю!
Вдруг язык Снейпа сместился с клитора и ткнулся в отверстие уретры, и Гермиона кончила, подпрыгивая на нем как на родео.
Его пальцы оказались захвачены волной сильных сокращений, которая переметнулась на все тело, содрогнувшееся вплоть до связанных рук. Гермиона кричала, пока ее мышцы напрягались и расслаблялись, а изнутри брызнули потоки жидкости, которые она не смогла сдержать, даже если бы хотела.
Гермиона слышала, как он сглатывает ее, прерывисто дыша, и от этого звука вместе с непрерывающимися толчками его пальцев она кончала снова и снова. Ее мышцы продолжали сжиматься вокруг него так долго, что она не поняла, когда оргазм закончился, и стенки влагалища просто устало задергались.
Внезапно осознав, что она рухнула на него сверху и ему, возможно, трудно дышать, она приподнялась на дрожащих ногах, и он воспользовался возможностью и выскользнул из-под нее.
Постанывая с каждым хриплым вздохом, она повисла на веревках, понимая, что ей будет очень больно, когда ее руки освободят. Снейп снова оказался позади нее, сильные руки обхватили запястья, мягко опустили ее на кровать и сняли веревку. Стоны перешли во всхлипывания, когда вся мощь пережитой разрядки захватила ее.
– Ты очень хорошо справилась, – успокаивающе сказал Снейп, и она почувствовала, как он втирает что-то влажное и холодное в ее запястья, кисти, а затем предплечья. Боль тут же исчезла, но Гермиона не перестала плакать, уткнувшись лицом в одеяло. Он продолжал гладить ее, пока рыдания не превратились во всхлипывания и вздохи. Наконец, она перевернулась и посмотрела на него.
– Я никогда никому это не рассказывала, – ее голос был тихим и хриплым. – Все время, пока Беллатриса вырезала слово «грязнокровка» у меня на руке, она мастурбировала мне.
Снейп закрыл глаза, внезапно осознавая все: подчинение, боль, унижение, секс, страхи.
– Черт.
_____________________________________________________________________
*
(1) “Unchained Melody” – песня из фильма «Привидение» 1990 года с Патриком Суэйзи, Деми Мур и Вупи Голдберг
========== 13. Удар рукой наотмашь ==========
– Мистер Моллисон, вы не возражаете, если я буду звать вас Шон?
Его волнистые каштановые волосы были еще влажными после утреннего душа.
– Конечно, – кивнул он.
– Вы сегодня побрились, Шон? – Гермиона впервые видела его без рыжеватых волос на лице.
– Полностью сам, – он улыбнулся с самоиронией.
– Вы, должно быть, чувствуете себя намного лучше.
– Ну, если бы я попробовал сделать это, когда только приехал сюда, то рисковал бы перерезать себе горло.
Гермиона кивнула. Он мало что мог делать сам по прибытию. Ему даже есть было трудно.
– Как ваши тренировки?
– Хорошо. С каждым днем я чувствую себя сильнее. Луна потрясающая. Она отлично мотивирует. Даже когда угрожает размазать меня по полу, – он тихо усмехнулся. – Я бы не стал этим заниматься, если бы не она.
Гермиона снова поразилась, насколько спокойным он выглядел теперь, когда тики и конвульсии Круциатуса лишь изредка искажали его черты. Курс лечения с зеркалом и физиотерапия, казалось, сработали на удивление хорошо. И именно это заставило ее задуматься о том, будет ли полезно попытаться отыскать причины его вины. Она решила пойти обходным путем.
– Расскажите, что вы думаете о вуайеризме.
Он смотрел на нее некоторое время, а затем пожал плечами.
– Разве это не то, чем увлечен сейчас весь мир? Нездоровый и грязный интерес к жизни других людей? Магловские реалити-шоу? Социальные сети?
– Но для волшебного мира это не такая уж большая проблема, не так ли?
– Разве? Почему же тогда все с таким упоением читают эту жалкую бумажонку, «Ежедневный пророк»? Ради наскоро склепанных новостных статей или сфабрикованных репортажей о личной жизни людей? Думаю, совсем скоро у нас будут свои версии – «Фейсгамент»*(1) и «Скитерфид»*(2).
Гермиона рассмеялась, удивленная его остроумием. Она тоже была более чем осведомлена о растущей связи между магловским и волшебным мирами. Без сомнения, он был прав.
– Вы сказали, «нездоровый и грязный» интерес. Разве обязательно должно быть так?
Он снова пожал плечами.
– Вы мне скажите.
Это было хорошее замечание. Можно ли использовать слова «нездоровый» и «грязный», чтобы охарактеризовать пристрастие всего общества?
– Вы считаете, что наблюдать за другими ради сексуального удовлетворения неправильно? – Гермиона откинулась на спинку сиденья.
– Разве это отличается от наблюдения за другими ради эмоционального или интеллектуального удовлетворения?
Она обдумала его слова.
– Или ради наслаждения чужим горем, что еще хуже.
– Разве это мы делаем?
– Конечно. Мы наблюдаем за чужой жизнью, и это помогает нам лучше воспринимать свою. Мы наблюдаем за печалью других людей, чтобы порадоваться, что нам самим не приходится ее испытывать. Разве это благороднее того, чтобы подрочить на чью-то красоту, пока они не знают об этом?
Гермиона пожевала губу, прежде чем ответить.
– Похоже, вы скрываете в себе вину не за это, Шон. Вы можете мне сказать, в чем же тогда кроется причина вашего недовольства?
Его охватил внезапный спазм. Казалось, ее слова пробудили спящий Круциатус, заставив его приподнять уродливую голову.
– Это… – лицо Шона исказилось. – Это безответственность из-за отрыва от объекта желания. Это позволяет испытывать к ним меньше чувств, чем следовало бы. Своего рода… эгоизм.
Гермиона чувствовала, что почти поняла, о чем он говорит, но ей не хватало деталей. Если бы только он мог…
Он яростно помотал головой.
– Мне нужно прекратить… говорить об этом… это плохо для меня.
Гермиона внезапно ощутила беспокойство, что из-за нее его прогресс теперь застопорится, и почувствовала себя виноватой.
– Мне очень жаль, Шон. Мне не следовало…
– Нет. Это ваша работа, доктор Грейнджер. Я… – он поморщился. – Я уважаю это.
Она выдохнула, поняв, что неосознанно задержала дыхание, наблюдая за его судорогами. Хоть она и была ему благодарна за успокаивающие слова, но все же не чувствовала себя достойной его уважения, когда он корчился перед ней от боли.
***
– Расскажи мне, что ты думаешь о вуайеризме.
Луна улыбнулась. С тех пор, как она перестала носить компрессионную маску, стало легче понимать выражения ее лица. Гермиона обнаружила, что каждый раз, когда они встречались, она находила в ней все больше и больше от своей старой подруги, словно собирала визуальный пазл.
– Джордж говорил, он рассказал тебе о том, что я подглядывала, – без тени смущения ответила Луна. – Когда не можешь жить полной жизнью, иногда достаточно наблюдать за теми, кто может.
– Но ты же живешь полной жизнью. С каждым днем все больше и больше.
– Да, но есть вещи, которые я никогда уже не сделаю. И пути, которыми никогда не пройду. Гермиона, мои шрамы останутся на всю жизнь, и я смирилась с этим, – серебристые глаза Луны были широко раскрыты и казались Гермионе почти всеведущими в этот миг. – Но это заставило меня захотеть еще больше познать красоту этой жизни, даже если я не могу добавить к ней то, что желаю.
Луна положила руку на колено Гермионы.
– Не могу передать, насколько воодушевляющим было для меня наблюдать за тобой и профессором Снейпом. Два восхитительно прекрасных создания, наслаждающихся друг другом. Это было сродни искусству, Гермиона. Совсем не отвратительно и не грязно. Я будто ожила, наблюдая за вами и ощутила, что жизнь продолжается, и я все еще могу наслаждаться ею. Ты спрашивала, что я думаю о вуайеризме? Для меня он словно благословение. Жить чужими жизнями лучше, чем не иметь возможности жить вообще.
Гермиона знала, что в прошлом ей было бы трудно принять то, что говорит Луна. Ее смущение из-за того, что ее застали в столь компрометирующем положении за таким непристойным деянием в отношении пациента, раньше заставило бы ее замкнуться в себе и задраить люки, чтобы избежать последствий. Но сейчас ее переполняло сопереживание. Не только в отношении Луны, но и в отношении Шона тоже. Она их понимала.
Луна ободряюще улыбнулась ей.
– И я хочу снова понаблюдать за вами вместе.
– Ох…
***
Снейп впервые сел напротив нее. Войдя в кабинет, он сразу направился к стульям в углу и взял один, чтобы она могла взять другой, и их колени оказались всего в паре дюймов друг от друга. После своего вчерашнего признания она была слишком истощена физически и эмоционально и не хотела больше обсуждать с ним это. И теперь он спокойно наблюдал за ней. Гермиона чувствовала, что он дает ей время, чтобы решиться, но по какой-то причине она никак не могла начать разговор.
– Линч разрешил вам пользоваться кухней в течение дня, чтобы варить зелья для Луны, – сказала она. – Или другие, какие вам могут понадобиться.
Снейп кивнул.
Гермиона снова перевела взгляд на бумагу, лежащую у нее на коленях, и уставилась на пустые линии. А затем тяжело вздохнула.
– Я не жалею о том, что мы делали. В целом, это помогло мне. Я уже чувствую, что это изменило мое мировоззрение, хотя вы можете себе представить, как это было трудно.
Слушая ее, Снейп провел пальцем по верхней губе.
– Я не хочу менять наше соглашение, – продолжила Гермиона. – И я не хочу, чтобы вы действовали со мной как-то по-другому. Есть веская причина, по которой я являюсь тем, кто я есть. Но это не значит, что я не хочу меняться.
Он глубоко вздохнул, обеспокоенно нахмурив брови.
– Вы не против продолжать, как и прежде? – она задержала на нем взгляд своих карих глаз.
Он помолчал, прежде чем ответить.
– Если бы я знал о вашем прошлом, я бы не стал ничего делать вообще. Принуждать вас к излечению вашей травмы тем способом, как это сделали мы, было бы бессовестно. Так что у меня есть возражения.
Гермиона кивнула.
– Я понимаю и искренне благодарна вам за беспокойство. Возможно, нам нужно некоторое время, чтобы обдумать, как лучше продвигаться с моим обучением. А пока я хотела бы продолжить ваше лечение в соответствии с нашей нынешней договоренностью.
Он немного напрягся, но ничего не возразил. И тогда она продолжила:
– Я бы хотела, чтобы вы эякулировали во время полового акта, – она прямо посмотрела на него, понимая, что нужно показать некоторую степень уверенности в своих действиях.
Он скрестил руки на груди и прочистил горло.
– Акта какого рода?
– На ваш выбор.
Для нее было важно предоставить ему выбор, чтобы он не чувствовал себя так, будто его загнали в ловушку или манипулируют им.
– Внутренняя или наружная эякуляция?
– Снова на ваш выбор.
Он поднял подбородок и пристально посмотрел на нее.
– Сейчас?
– М-м-м, – она посмотрела на часы. – Да, мое расписание вполне свободно.
***
Гермиона повернула голову набок и выплюнула волосы изо рта. Не нужно удивляться, что он выбрал именно эту позу. Лежа лицом вниз на кровати, она не могла смотреть ему в глаза, и это уменьшало интимность происходящего. И если она правильно прочитала его намерения, он наверняка отстранится перед оргазмом. Будет интересно узнать, куда и как он решит эякулировать.
Прямо сейчас его рука лежала на ее спине, надавливая, пока он скользил внутри нее плавными движениями. Гермиону же все меньше волновало то, что ее голова была зарыта в матрац, потому что он задевал все возможные точки внутри нее, и это было совершенно невероятно, так что хотелось кричать в покрывало. Вместо этого она просто стонала и пыталась дышать.
Снейп был очень тихим, за исключением редких стонов, когда он входил в нее. Но она хотела слышать больше, поэтому подалась ему навстречу, сжимая мышцы тазового дна. Ответом был вздох и стон, а затем он прибавил темп.
– Черт, – прошипела она в матрац. Ее действия ей аукнулись, но, честно говоря, именно этого она и хотела.
Большая ладонь легла ей на бедро, а вторая рука потянулась вниз и проскользнула между ее ногами, чтобы потереть клитор.
– О-о-о, – простонала Гермиона, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Он проникал так глубоко, что достигал шейки матки, с каждым толчком подрывая основы ее сдержанности.
Снейп вонзился в нее, прерывисто дыша, и его яички шлепнулись о ее промежность. Волосы, свисающие на лицо, вздымались от каждого вырывающегося из груди стона, и Гермиона поняла, что она близка.
Его пальцы дрожали на клиторе, и он притягивал ее к себе каждый раз, входя, чтобы протолкнуть еще пару миллиметров напряженного члена в сжимающееся отверстие.
– Боже! – покрывало заглушило ее голос, когда она забилась в спазмах удовольствия. Ее влагалище пульсировало и подергивалось вокруг его члена, сжимая его и побуждая последовать примеру. Снейп продолжал вбиваться, вдавливая Гермиону головой в кровать, и ласкал клитор. Затем, ощутив ритмичные сжатия влагалища, он увеличил скорость, и вдруг она услышала его рычание и почувствовала, как он отстраняется.
Послышалось долгое протяжное шипение, и она ощутила, как его теплая сперма брызнула ей на поясницу и стекла между ягодицами. Затем его рука втерла семя в кожу, а затрудненное дыхание постепенно успокоилось.
Ей нужно было увидеть его лицо. Когда она перевернулась, Снейп рухнул на нее сверху, и Гермиона увидела удивление в его черных глазах. Не успев сообразить, что делает, она рванулась и захватила его губы своими.
Долю секунды спустя его рука легла ей на подбородок, удерживая на месте.
– Это… не было… частью… нашего соглашения, – его грудь возмущенно вздымалась, касаясь ее груди.
– Мне очень жаль, – тихо ответила она.
Отстранившись, он ловко оделся с помощью беспалочковой магии и исчез за дверью.
***
Гермиона, спотыкаясь, брела по тропинке к реке, а в голове у нее крутился беспорядочный вихрь мыслей. Она поспешно оделась и попыталась догнать его, но он уже ушел. Теперь ей просто был нужен воздух. И успокоение текущей воды.
Не успела она зайти за последний поворот, как услышала крик, за которым последовал смех. Открывшаяся ей картина удивила ее, если не сказать больше. Деннис и Сара были в реке. Обнаженный торс Денниса был таким же бледным, как отражение осеннего неба на поверхности. Он брызнул водой на Сару, и та нырнула и через несколько мгновений поднялась позади него. Они, должно быть, замерзли, но не выказывали никаких признаков дискомфорта, прыгая и плескаясь.
– Доктор Грейнджер, присоединяйтесь! – позвал Деннис, заметив ее на берегу.
Гермиона покачала головой.
– Вы, должно быть, замерзли.
– Немного прохладно, – засмеялся он. – Вы можете наложить на нас Согревающее заклятие?
Гермиона усмехнулась, вытащила палочку из кармана и наложила заклинание на них обоих.
– А-а-а, – воскликнул Дэннис. – Тепло, как в ванне!
Гермиона очень сомневалась в этом, но Сара согласно кивнула.
– Ну же! – снова позвал Деннис. – Это словно бальзам для души!
Гермиона засмеялась и уже собралась было ответить, что она слишком стара. Ей всего двадцать семь. Почему она чувствует себя такой старой? Почему она ведет себя как старуха? Куда делась ее молодость?
– К черту, – пробормотала она себе под нос и сняла пальто и шарф. Кажется, Сара была одета только лишь в лифчик и трусики, а Гермиона, конечно же, носила только темное практичное белье. Сняв все остальное, она быстро наложила на себя Согревающее заклинание, направилась к кромке воды и, сделав глубокий вдох, погрузилась в реку. Несмотря на заклятие, вода показалась ледяной, когда она первые коснулась ее. Было трудно дышать, но потом жар окутал ее, и стало довольно приятно. Деннис был прав, Гермиона почувствовала, как веселое бульканье воды освежило и успокоило ее.
Вдруг ее схватили за руку.
– Разве это не прекрасно? – выдохнула Сара с блаженной улыбкой, переплетая свои пальцы с пальцами Гермионы.
– Да, – Гермиона улыбнулась в ответ, и развернувшись, они плюхнулись в воду.
Деннис выбрался на берег, а затем нырнул, окатив их обеих. Обрызгав его в ответ, Гермиона оттолкнулась ногой и легла на спину. В мире воцарилась тишина, не считая свистящего бульканья воды, плескавшейся возле ушей. Темные силуэты перелетных птиц виднелись над ней в небе, а затем в поле зрения появилась птица крупнее остальных. И через несколько мгновений Гермиона поняла, кто это.
Линч выполнял еженедельный облет местности на метле вокруг лечебницы. Иногда он находил животных, попавших в беду, или поваленные деревья, которые перекрывали тропы. Сегодня он обнаружил, как одна из его терапевтов плещется холодным осенним днем в реке с пациентами в нижнем белье. Медленно он спустился на берег реки и спешился.
Гермиона пробралась к берегу и вылезла, гадая, что он скажет.
– Доктор Грейнджер, – кивнул он с ноткой веселья в голосе.
– Мистер Линч, – поспешно сказала она, карабкаясь вверх по берегу к своей одежде. Она почему-то ожидала, что он отвернется, ведь на ней было только откровенное мокрое белье. Вместо этого он с интересом наблюдал за ней.
