Текст книги "В их руках (ЛП)"

– Они оба должны уйти, – Гермиона мерила комнату персонала короткими злыми шагами, скрестив руки на груди.

– Мне казалось, ты говорила, что достигла определенного прогресса с Джегером, – ответил Линч, проводя рукой по волосам и пытаясь думать.

– Очевидно, нет, – отозвалась Гермиона.

– Колдер по твоей части, не так ли? – подчеркнула Эллори. – Сексуальная дисфункция? Что, дело оказалось из области запредельного?

Гермиона резко обернулась:

– Эта женщина приехала сюда не за лечением, она приехала искать кого-то, кто сможет унизить её. И нашла.

– Унизить? – Эллори моргнула. – Возможно, тебе следует спросить у нее, считает она это унизительным или эротичным, до того, как выносить собственные суждения.

Гермиона не желала лекций по сексуальности на основе предпочтений Эллори.

– Если не уйдут они, тогда уйду я, – вдруг сказал она.

Джордж поднялся с места:

– Может, нам всем глотнуть свежего воздуха?

– Мне не нужен свежий воздух, – огрызнулась она. – Всё просто.

Линч вздохнул, покачав головой:

– Я скажу им собирать вещи.

– Значит вот как, – усмехнулась Эллори. – Маленькая мисс «я секс-терапевт, но не признаю чужие фетиши, если они отличаются от моих» – а отличаются, похоже, они все – психанула, и теперь мы просто прогнемся под нее?

– Симона, не начинай, – в голоса Линча звучало предупреждение.

– Что, если бы я пригрозила уйти? – крикнула Эллори вслед выходящему из комнаты Линчу.

– Я бы не стала тебя уговаривать, – пробормотала Гермиона и вышла вслед за ним.

__________________________________________________________

*

(1) Эди́пов ко́мплекс (нем. Ödipuskomplex) – понятие, введённое в психоанализ Зигмундом Фрейдом, обозначающее бессознательное или сознательное сексуальное влечение к родителю противоположного пола и амбивалентные (двойственные) чувства к родителю того же пола. В общем же смысле эдипов комплекс обозначает имманентное, соответствующее биполярному расположению, универсальное бессознательное эротическое влечение ребёнка к родителю. Данное понятие является одним из ключевых в психоаналитической теории.

========== 5. Протягивая руку ==========

Волосы Гермионы не хотели слушаться. После бессонной ночи они выглядели кудрявым безобразием, когда она пыталась собрать их в, без сомнения, асексуальный хвостик. Вздохнув, она спешно нанесла на лицо увлажняющий крем.

Кажется, он проникает в её мысли всё глубже и глубже. Этой ночью он явился ей под маской дементора в развратном психо-сексуальном кошмаре, который она не хотела даже пытаться интерпретировать.

Камень с её души так и не исчез. Не ошиблась ли она? Почему настояла на уходе Джегера и Колдер? Почему не рассмотрела другие варианты? Она больше не понимала свои собственные действия и мотивы. Было ощущение, что с каждым новым днем она все меньше узнавала себя. Вчерашняя Гермиона была для нее незнакомкой. Она не могла вспомнить, когда в последний раз вот так теряла связь с самой собой.

Предложение Джорджа прогуляться было отличным, и она жалела, что не приняла его вместо того, чтобы предъявлять Линчу ультиматум. Это было смешно. Так по-детски. Несмотря на то, что в итоге это сработало. Эллори была права, она психанула. Куда делась разумная, уравновешенная, надежная Гермиона? Нужно приложить все усилия, чтобы снова воссоединиться с ней, – хотя бы ради блага пациентов.

***

Общая комната гудела, когда она вошла. Деннис далеко продвинулся в игре на пианино, и теперь её действительно было приятно слушать. Моллисон лежал на двух синих матах, и Линч, склонившись над ним, помогал ему с растяжкой. Спраут и Эллори играли в карты, а Джордж и Эмили сидели за столом в углу комнаты. Казалось, будто и персонал лечебницы, и пациенты преисполнились решимости не позволить своему энтузиазму угаснуть из-за отъезда двоих членов группы.

Гермиона направилась к Эмили, которая, задыхаясь, заходилась в припадке хохота.

– Вы опасный человек, – прохрипела она, обращаясь к Джорджу. – Если я буду и дальше так смеяться, то свалюсь с каталки.

– Клянусь, это лучшие упражнения для речевой реабилитации, что у меня есть, – он поднял руки в невинном жесте.

Гермиона улыбнулась обоим:

– Что он заставляет вас говорить? – спросила она Эмили.

– Сейчас, – она глубоко вдохнула и медленно проговорила: – Старой Сэлли ее экс подарил на пасху кекс, столько кайфа как от кекса, не ловила Сэлли с эксом*(1).

Джордж кивнул:

– Доктор Грейнджер подтвердит, что для терапии нет ничего лучше, чем «кайф с эксом».

– Не верьте ему, – сказала Гермиона.

– Точно, – подтвердил Джордж. – Все знают, что я хитрый и у меня ловкий язычок.

Эмили снова расхохоталась, а Гермиона улыбнулась.

– Я хотела извиниться за вчерашнее, – она слегка наклонилась к нему. – Я была не в себе.

– Вам не нужно извиняться передо мной за то, что вы были не в себе, доктор Грейнджер, – церемонно сказал он. – Иногда я целый день не бываю в себе.

Эмили пыталась отдышаться после смеха, а Гермиона кивнула ему с благодарностью за то, что он её простил.

Надев пальто, она вышла на улицу. Чистота и свежесть прохладного осеннего воздуха мгновенно подняли ей настроение. Вдыхая полной грудью, она двинулась через завалы шуршащих под ногами листьев по направлению к лесу.

Воздух между голыми стволами был тихим и неподвижным, а её шаги одиноко звучали на фоне редких звуков, производимых птицами и мелкими животными в подлеске. Теперь, когда голова прояснилась, она позволила себе поразмышлять о том, чего избегала.

Вчера она и вправду поначалу приняла Джегера за Снейпа. И хотя она обнаружила, что это не так, не поселилось ли в её мыслях предубеждение? Не стало ли это одной из причин, по которой она желала, чтобы именно Колдер была исключена из программы?

Если это так, то возникал вопрос, почему. Катерина ведь не была ответственна за поступки Снейпа.

Гермиона тяжело дышала, одолев скользкую тропинку, ведущую на вершину небольшого холма. Отсюда открывался вид на плотную стену деревьев, спускающуюся вниз к реке. Можно было продолжить восхождение на холм к скалистой смотровой площадке либо пойти по другой дороге, углубляясь в лес. Солнце выглянуло из-за туч, окрашивая золотом листву вокруг. Наверняка теперь в лесу не будет слишком мрачно, и она решила выбрать второй путь.

Деревья здесь росли плотнее, и все звуки казались сильно приглушенными, словно она двигалась в вакууме. Птиц здесь было меньше, и над головой слышались какие-то звуки, издаваемые ими. В этой части леса в основном росли сосны, и их сухие опавшие иголки мягко пружинили под ногами. Свежий сосновый запах наполнял ноздри. Он был чудесен. Словно дар, который она не заслужила.

Звуки стали громче, но трансформировались словно в какое-то пронзительное мяуканье. Вглядываясь в царящую среди деревьев полутьму, она заметила что-то белое, по размеру явно больше, чем птица. Подойдя ближе, она поняла, что там стоял человек. Нет, двое.

Вот черт!

Охнув, Гермиона юркнула за ближайшее дерево. Чувствуя, как колотится сердце в груди, она выглянула, чтобы убедиться, что всё правильно разглядела.

Оказалось, это Сара, одетая в то же самое белое платье, в котором была на реке, но сейчас она стояла, прислонившись спиной к дереву, подняв лицо к ветвям. И перед ней на коленях находился человек, облаченный во все черное. На этот раз ошибки быть не могло. Это Снейп.

Сара хваталась за ствол дерева обеими руками, её рот был открыт, и из него вырывались жалобные звуки. Подол платья был поднят выше талии и зажат у Снейпа в кулаке. Одна её нога лежала у него на плече, и молочно-белая кожа бедра резко контрастировала с черной тканью пальто. Его лицо было спрятано между её ног.

Гермиона видела, как его голова ритмично движется, словно ластящаяся кошка. Сара дышала всё чаще, а свободная рука Снейпа скользнула вверх по внутренней поверхности её бедра. И по тому, как женщина вдруг резко выгнулась, было ясно, куда устремились его пальцы. Затем его плечо задвигалось в одном ритме с головой. Грудь Сары показалась в вырезе платья, когда она наклонилась, чтобы притянуть его поближе за волосы.

Вместо этого он отпустил платье и схватил её руку, прижав к грубой коре дерева и удерживая там.

Его движения ускорились, и стоны Сары стали громче. Он вжался в нее лицом и стал водить головой из стороны в сторону, а его пальцы толкались внутрь еще сильнее.

– О-о-о, – вскрикнула она, мотая головой. – О-о-о, боги!

Затем она содрогнулась, закричала и выгнулась к нему, а он лицом ощутил волны её оргазма, ловя их языком и пальцами.

– О… о… о… – дышала она, выговаривая звуки с каждым вздохом. Как будто теперь, найдя свой голос, не хотела с ним расставаться.

Гермиона дышала в такт с ней. Она слишком долго медлила. Нужно было остановить их. Почему? Потому что это то же самое, не так ли? То же, что было с Колдер и Джегером. Разве это всё… не одно и то же? Гермиона закрыла глаза. Она не могла думать ясно. Она слишком устала, и… понимала, что её трусики промокли. Что с ней не так?

Снейп отстранился, завершая свое “пиршество плоти”. Гермиона не хотела смотреть на его лицо, влажное от соков, как у какого-то сексуального вампира.

Она отвернулась. И сбежала.

***

– Вы хотели меня видеть?

Глубокий голос Снейпа заставил её вздрогнуть, хотя она ждала его.

Гермиона не обернулась, стоя у окна.

– Да, закройте дверь, – она осталась стоять, всё еще не в силах посмотреть на него. – Можете назвать мне хоть одну причину, почему вас не стоит отослать отсюда прямо сейчас? – её голос был тихим.

Он не ответил.

Со сложенными на груди руками она смотрела в окно. Если приглядеться, отсюда даже можно было разглядеть сосны. Те самые сосны, где они…

Резко развернувшись, она взглянула на него.

– Ответьте мне.

Вместо ответа он поднял бровь:

– Я даже не смогу назвать вам причину, почему меня отправили сюда.

Гермиона постукивала пальцами по локтю, пытаясь сохранить контроль.

– Я… видела… вас.

– Я знаю.

Постукивание стало яростным.

– Что вы делали?

– Думаю, всё вполне очевидно, – сухо отозвался он.

Гермиона почувствовала, что забыла выдохнуть, и заставила себя выдавить воздух из легких.

– Почему вы занимались сексом с немой женщиной? Женщиной, которая приехала сюда, чтобы преодолеть то, что было вызвано, по всей видимости, сразу несколькими психологическими травмами?

– Она не немая. Это то, что я пытался доказать.

– Доказать? – лицо Гермионы скривилось в недоверии. – Значит, вы пытались что-то доказать?

Северус вздохнул и откинулся назад на стуле.

– Я знаю, что ей было нужно.

– Оральный секс?

Он раздраженно покачал головой.

– Ей нужна была твердая почва под ногами. Как дереву. Ей нужно было восстановить связь. Куннилингус помог ей воссоединиться со своим телом.

Гермиона с трудом понимала ход его мыслей.

– Как вы можете быть уверены в том, что знаете, «что ей было нужно»? – требовательно спросила она.

– Потому что я непохож на вас.

– Что? – Гермиона едва не подавилась словами, делая шаг к нему.

– У меня есть здоровый сексуальный опыт, на основе которого я могу делать выводы, – сказал он.

– С чего вы взяли, что у меня его нет? – Гермиона ощутила, как волна жара прошла по её коже.

– Вы отослали Колдер и Джегера. Вы их не поняли. Вы можете сочувствовать своим пациентам, но в вас нет эмпатии. Не в полной мере. Потому что вы совершенно не представляете себе, каково это – быть ими.

Гермиона почувствовала спазмы в горле. Её затошнило.

– Вы злитесь на меня, потому что вам хотелось бы, чтобы у того дерева были вы.

Странное ощущение, будто его язык кружит между её ног, заставило клитор сжаться.

– Но вам это не нужно. Вам нужно кое-что… совершенно… другое.

Слова повисли между ними словно Черная Метка после Морсмордре.

Чувствуя тяжесть в груди, она сжала зубы и прошипела:

– Убирайтесь.

***

Как только он ушел, она побежала в смежную ванную комнату, рывком распахнула дверь и наклонилась над унитазом, ощущая рвотные позывы. Конвульсии раздирали её несколько минут, прежде чем перешли в рыдания. Он был прав. Она отослала Колдер, потому что не поняла свою пациентку. Хуже того, презирала её сабмиссивное поведение. Как можно успешно заниматься реабилитацией людей, на месте которых не можешь себя представить? Она обладала всеми теоретическими знаниями, но не имела практического опыта, чтобы понимать те проблемы, которые пыталась излечить.

Откинувшись на стену, Гермиона сползла по плитке вниз, с облегчением ощущая щекой прохладу твердой поверхности. Даже если она многое повидала, даже если знаний о терапии у нее было больше, чем у всех остальных вместе взятых, – она тоже нарушила правила. Будет честным по отношению к Колдер и Джегеру, если Снейп и Сара тоже уедут. По какой-то причине эта мысль вызвала новую волну рыданий. Выплакавшись, она приняла решение проинформировать Линча о том, что произошло. И быстро, пока не передумала.

С дрожащими ногами Гермиона встала у раковины и поплескала воду на покрытое пятнами лицо. Она выглядела ужасно, но, учитывая её простой стиль одежды, ни у кого не должно возникать больших ожиданий по поводу её внешности.

Вытирая лицо, она напоследок еще раз взглянула на себя в зеркало и глубоко вздохнула. Кто эта женщина, смотрящая на нее? Куда делся компетентный специалист? Он вообще когда-нибудь существовал? Вернется ли он?

Распахнув дверь, она вышла из кабинета в поисках Линча. Издалека было слышно, как Деннис все еще играет на пианино. Дуэт. Наверно, Джордж играет вторую партию. Можно спросить его, где Линч. Открыв дверь, она застыла. Рядом с Деннисом за пианино сидел не Джордж – это был Снейп. Он играл вторую партию дуэта. Одной рукой. И было видно, что он довольно опытен, но сдерживается, чтобы не опережать Денниса. Снейп внимательно наблюдал за его руками, чтобы удостовериться, что держит с ним один ритм, не желая пошатнуть его уверенность.

Деннис поднял глаза на Снейпа с мальчишеской улыбкой, и тот улыбнулся в ответ – открыто, ободряюще. Гермиона покачала головой и зажала рот рукой. Это было слишком для нее. Если Снейп так жаждет быть «мальчиком с морскими звездами», черт с ним, пусть будет. И он может начать с нее.

__________________________________________________________

*

(1) В оригинале скороговорка звучит так: «I’m not a pheasant plucker, I’m a pheasant pluckers son. And I’m only plucking pheasants ‘till the pheasant plucker comes». В дословном переводе: «Я не ощипыватель фазанов, я сын ощипывателя фазанов. И я ощипываю фазанов лишь до тех пор, пока не придет ощипыватель фазанов». Здесь имеет место игра слов: «pheasant plucker» – «ощипыватель фазанов» – созвучно «peasant fucker» – «человек, которые трахает селянок». А «come» – приходить – имеет второе значение «кончать». Фразу полностью соберите сами :) Перевести всё так, чтобы не потерялись и фазаны, и игра слов, невозможно, поэтому мне пришлось изобрести велосипед и придумать свою скороговорку. Так появилась Сэлли с кексом-эксом-сексом.

========== 6. Правая рука ==========

– Мне нужно вам кое-что рассказать.

Легкое прикосновение к плечу вырвало Гермиону из раздумий. Подняв глаза, она увидела Эмили с прекрасной улыбкой на покрытых рубцами губах.

– Доктор Грейнджер, вы не поверите. Сара. Не знаю, что с ней случилось, но сегодня утром она кое-что сказала. Она говорила! – Эмили удивленно покачала головой. – Она сказала «доброе утро», как будто это нечто совершенно обычное для нее. Вот так просто. Как гром среди ясного неба. Я не могла в это поверить!

– Это фантастические новости! – Гермиона осторожно сжала руку Эмили в перчатке. Её искренне тронула радость на лице женщины и тот факт, что Сара достигла значительного прогресса. Ей не хотелось думать о «чудесной» методике, стоящей за исцелением, но хорошие новости были приятны, учитывая весь хаос предыдущих дней.

Но затем она заметила, что глаза Эмили были красными и запавшими.

– Вы спите? – тихо спросила Гермиона, склоняясь к её каталке.

Эмили покачала головой:

– Нет, просто не могу.

– Завтра мы начнем вашу терапию по освобождению от травм, – твердо сказала Гермиона. – Вам нужно поспать, иначе это помешает как физическому, так и психическому восстановлению.

Эмили кивнула.

– Я знаю. Я просто не позволяю себе провалиться в сон. Пока не выздоровею. Но, по крайней мере, кажется, мой голос стал сильнее. Не думала, что смех так помогает.

– Совы! – прокричал один из домовиков, и внезапно столовую наполнила какофония хлопающих крыльев, когда птицы начали влетать через все открытые окна и двери, роняя конверты, пергаменты и посылки на тарелки и колени людей.

Небольшая коробка приземлилась в руки Эмили, и её лицо расцвело улыбкой.

– Мой отец! – возбужденно воскликнула она, срывая бумагу и вытаскивая большой подсолнух. – Какой хороший день, – улыбнулась она Гермионе и отъехала в сторону.

Гермиона заметила, что Линч тоже получил несколько посылок и теперь аккуратно их вскрывал.

– Кто-то сегодня популярен, – заметила она, наклоняясь над чашкой чая, чтобы посмотреть, что ему прислали.

– Подарки на день рождения, – он ухмыльнулся. Внутри была колдография женщины, которая улыбалась и посылала воздушные поцелуи. Гермиона узнала его жену, которая пару раз приезжала в лечебницу. Вторым подарком была толстая вязаная шапка.

– Она тебе точно понадобится прикрыть проплешины, – поддела Гермиона.

– Ну хватит! – прорычал он, замахиваясь на нее шапкой.

Она усмехнулась и встала, радуясь, что его настроение, по всей видимости, наконец-то улучшилось.

***

Гермиона встретилась со Снейпом недалеко от лечебницы, на небольшой поляне, называемой «купальня». Название произошло от того, что в центре на каменной плите была установлена птичья купальня, теперь уже заброшенная, а также потому, что летом поляна часто купалась в теплых солнечных лучах. Сегодня же усталые листья слетали с окружающих её деревьев, пятнами ложась вокруг одетого во всё черное Снейпа, который сидел, склонив голову, на одной из деревянных скамеек.

Он поднял взгляд, когда Гермиона прошлепала по островкам из листьев. Она не хотела прерывать его размышления, но с удивлением заметила у него в руках небольшой кусочек дерева, из которого он, очевидно, что-то вырезал короткими движениями пальцев с помощью беспалочковой магии.

– Профессор, – кивнула она, присаживаясь рядом с ним.

Он кивнул в ответ, продолжая взмахивать пальцами так и этак, срезая тонкие завитушки с поверхности дерева.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – она потуже затянула шарф на шее. – Не думала, что здесь так холодно.

– Когда долго живешь в подземельях, привыкаешь к холоду.

Гермиона удивилась, что он упомянул Хогвартс. Это нельзя было назвать каким-то особенно счастливым воспоминанием о школе, но хорошо, что он вообще был готов затронуть эту тему.

Она улыбнулась, зная, что сейчас не время продолжать этот разговор.

– Вообще-то мне нужно обсудить с вами исследование, которое я провела по Круциатусу. Теперь я уверена, что ваша оценка состояния мистера Моллисона верна. Но есть дополнительный элемент, о котором мне хотелось бы узнать ваше мнение.

Снейп поднял взгляд от своей работы.

– Вы всегда консультируетесь с пациентами по вопросам, касающимся других пациентов?

Гермиона моргнула. Вопрос был резонным.

– Обычно нет. Но так как именно вы выдвинули эту гипотезу, мне показалось, что будет целесообразно узнать ваши мысли о том, что я прочитала.

Снейп вздохнул.

– Это не психотерапевтическая конференция. Пожалуйста, хватит так говорить со мной! – рявкнул он. – Задавайте свой вопрос.

Гермиона помедлила, чтобы услышать его слова, но не пропустить их через себя. Она была полна решимости не дать ему снова вывести её из равновесия.

Она сделала глубокий вдох.

– Есть предположение, что хронический Круциатус может быть вызван патологией проводимости мозга – блуждающими замыканиями, которые способствуют закреплению проклятия в мышцах. Что вы думаете?

Руки Снейпа остановились, а взгляд застыл, уставившись в землю в нескольких шагах от него. Он явно размышлял. Она заметила, что его губы и брови слегка дрогнули, когда он сосредоточился, и ждала ответа.

Через несколько минут Снейп выпрямился и повернулся к ней.

– Правомерная гипотеза. Вопрос, как излечить это? Я бы рассмотрел возможность использования чего-то типа «зеркального ящика»*(1).

Гермиона нахмурилась. Ей был знаком «зеркальный ящик», его иногда использовали для реабилитации после инсульта. Пораженная рука пациента помещалась за зеркало. Когда он двигал здоровой рукой, мозг думал, что вместо нее движется больная. Множественные сеансы помогали переключить мозг и улучшить двигательные функции пораженной конечности. Но у нее были сомнения, что эту концепцию можно применить к Моллисону.

– Вы можете объяснить подробнее?

Он коротко кивнул, положив кусочек дерева себе на колени.

– Представьте себе зеркало во весь рост, – он изобразил руками. – На него нужно наложить портрет Моллисона, еще до болезни, может быть, раннюю колдографию. Когда он встанет перед зеркалом, и его поразит Круциатус, он увидит проекцию своего тела, которое останется спокойным. Визуальная разобщенность между ощущениями и отражением может помочь.

Гермиона уставилась на него. Это действительно была блестящая идея. Её не особо удивило то, что Снейп знал принципы фрейдизма, но это уже было углублением в неврологию, реструктурирование мозга и нейропластичность*(2). Очевидно, что прошедшие годы он провел не за разгадыванием магических кроссвордов.

А еще его слова были искренними, граничащими с энтузиазмом. Гермиона никогда не видела его таким, даже когда была студенткой. Ему явно доставляло наслаждение размышлять над решением сложных проблем.

– Это хорошая идея, – сказала она, не желая разрушать очарование момента тем, что он мог бы счесть потоком лести. – У вас есть мысли, с помощью какого заклинания это можно реализовать?

– Мне нужно еще поразмышлять, – ответил Снейп, возобновляя свою резьбу по дереву и отворачиваясь от Гермионы. – Верните мне палочку, и я проведу пару проб. Моллисон должен попросить свою семью прислать ему его колдографии, где он выглядит так же, как сейчас. И они должны быть анфас.

– Да. Я скажу ему сегодня.

Он кивнул и вернулся к работе.

Гермиона глубоко вдохнула и выпалила свой следующий вопрос:

– Вы планируете продолжать сексуальные отношения с Сарой?

Он остановился на мгновение.

– Она все еще разговаривает?

– Да. Насколько я знаю, она говорила с Эмили сегодня.

– Тогда я не вижу в этом необходимости, – бесстрастно ответил он.

Гермиона обдумала его ответ.

– Она очень привлекательна.

– Да.

– Разве вы не получили сексуальное наслаждение от этого опыта?

Снейп остановился на секунду.

– Я получил наслаждение, – сказал он.

– Сексуальное?

– Не совсем. Для истинного сексуального наслаждения требуется нечто большее, чем физическая привлекательность.

Гермиона прекрасно это знала, просто не ожидала услышать такое от Снейпа, особенно после того, как стала свидетелем его интрижки в сосновом лесу.

– Что, если у нее возникнет привязанность к вам?

Он фыркнул:

– Тогда я просто оденусь как деревенщина. Кажется, это весьма эффективный способ устранения привязанности.

Гермиона подавила вздох раздражения. Она и так достаточно наказывала сама себя колкостями про бесполую деревенщину и совершенно не нуждалась в его помощи. Её вопрос о возможной привязанности Сары был серьезным, но Гермиона подозревала, что больше ничего из него не вытянет. Было еще кое-что, о чем ей хотелось спросить, поэтому она не стала рисковать, опасаясь, что Снейп замкнется и не захочет отвечать. Дыхание участилось при мыслях о том, как лучше начать. Решив, что спокойно такую тему всё равно поднять не получится, она просто выпалила:

– Вы сказали, что мне нужно кое-что… другое. Вчера. Что вы имели в виду?

Брови Снейпа взлетели, а руки тут же остановились.

– Итак, мы подходим к настоящей причине встречи.

Гермиона покачала головой.

– Это не так, профессор. Я намеревалась продвинуться с терапией мистера Моллисона.

Снейп не ответил. Гермиона подняла взгляд, наблюдая за плавным падением листьев и гадая, не будет ли лучше для них обоих, если она сейчас просто уйдет.

– Терапевт должен уметь извлекать пользу из терапии, – наконец сказал он.

Гермиона хорошо осознавала необходимость для терапевта в постоянной супервизии*(3) и периодической реабилитации. Невероятно тяжело проводить всю жизнь, выслушивая рассказы о чужих проблемах, не переняв их на себя.

– Так вы говорили о терапии?

– В некотором роде.

– И что это должно значить для меня?

Пальцы Снейпа снова порхали взад-вперед, и свежая стружка падала между его коленями.

– Для вас это значит прекратить всё контролировать.

Сердце Гермионы буквально подпрыгнуло от его слов. Ничто не заставляло её чувствовать себя наиболее некомфортно, чем потеря контроля над ситуацией, даже временная. Перед глазами вдруг всё поплыло, а солнечный свет изменился, став болезненно-желтым.

– Не уверена, что это пойдет мне на пользу, профессор, – тихо сказала она.

Он громко выдохнул через нос.

– Разве звучащего в вашем голосе ужаса недостаточно, чтобы убедить вас в обратном?

Гермиона сглотнула, и её пальцы крепко сжали шарф. Когда мир начал кружиться перед глазами, ей было нужно ощущение чего-то материального. Она знала, как важно заглянуть в глаза своим страхам. А последние события заставили осознать, как на самом деле узок её взгляд на мир по сравнению с тем, каким он должен быть. И с каждым годом относительной изоляции в лечебнице он всё сужался. Её критические оценки как себя, так и пациентов, были не только непродуктивными, но и неподобающими. Чем меньше становился её личный мирок, тем хуже ей давалось принятие чужих особенностей. Снейп предлагал ей шанс разорвать эти оковы предубеждения. Но какой ценой?

– Ваши действия будут носить сексуальный характер?

– Думаю, в данный момент это будет самым эффективным способом.

Гермиона еще крепче схватилась за шарф.

– Что, если мне не понравится происходящее? Вы остановитесь?

– Нет.

Его лаконичный ответ заставил Гермиону вздрогнуть.

– То, чего, как вам кажется, вы хотите, и то, чего хочет ваше тело, – совершенно разные вещи, – сказал он. – Вы имеете тенденцию к самодепривации. В процессе нам потребуется обойти это. У вас будет возможность после каждой встречи сказать мне, хотите ли вы продолжить. Но я не буду останавливаться посреди сессии. Ваши желания и так будут каждый миг изменяться. Конечная цель каждого взаимодействия для вас – пройти его до конца, осознать смысл и извлечь урок.

– Что, если мне будет больно?

– Боль никогда не будет сильнее той, что вы сможете выдержать. Вы научитесь воспринимать её как средство на пути к цели, как ключ к пониманию. Я буду вашим проводником.

Страх заставлял Гермиону тяжело дышать, и от каждого вздоха изо рта вырывалось облачко пара, повисая в неподвижном воздухе. Вдруг она покачала головой.

– Это совершенно недопустимо.

После паузы он заговорил снова:

– Я не буду пытаться вас убедить. Я всего лишь предлагаю вам антидот к вашему текущему состоянию. Вы сейчас находитесь в процессе осознания, что искреннее желание помочь, подкрепленное благими намерениями, не имеет ничего общего с профессиональной компетенцией. И когда вы осознаете это в полной мере и не сделаете ничего, чтобы измениться, вы оставите эту профессию. У вас дар от природы, и, мне кажется, вы уже слишком многим пожертвовали, чтобы позволить этому случиться.

Его проницательный взгляд на ее ситуацию очень смущал, но в то же время немного успокаивал.

– Как бы вы охарактеризовали эти отношения? – она нахмурилась, рассматривая свой шарф.

– Я бы назвал это деловым соглашением.

– Деловым?

– Вы сможете сами оценить мою компетенцию, – просто ответил он, и его пальцы снова запорхали вокруг деревяшки.

Гермиона потерла лицо руками, сама не веря в то, что она всерьез рассматривает его предложение.

– Мне нужно будет довериться вам.

– Конечно.

Она залпом втянула воздух.

– Что вы сказали Линчу?

Снейп повернулся к ней, изучая её лицо пристальным взглядом темных глаз, прежде чем ответить:

– Я сообщил ему, что вы хотите уйти. Что у вас проблемы. Я сказал: если он оставит меня в покое, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам, и вы, возможно, останетесь.

– Что?! – Гермиона встрепенулась. – Но это неправда. Я не собиралась уходить.

– Сколько раз вы думали об этом за последние несколько дней? – он откинулся назад и скрестил руки на груди.

– Так вот что вы сделали. Легилименция?

– Конечно нет. Ответьте на мой вопрос.

Ответ был очевиден. Она думала о том, чтобы уйти, множество раз.

– Разве так важно, ушла ли бы я? Линч легко бы нашел кого-то мне на замену, – Гермиона нависла над ним.

Снейп закатил глаза.

– Ну же. Вы не настолько тупая.

– Тупая?

Он вздохнул и поджал губы. Гермиона в растерянности покачала головой.

– Очевидно, что он влюблен в вас, – проворчал Снейп. – Вероятно, уже много лет.

– Что?! – воскликнула она. – Но… он женат!

Брови Снейпа взлетели.

– С каких пор это имеет значение?

Схватившись за голову, Гермиона отвернулась от него. Она часто дышала. Мир закружился перед ней как в калейдоскопе.

– Что, он думает, вы собирались сделать, чтобы убедить меня?

– Кто знает, – Снейп пожал плечами.

– Поговорить со мной?

Он не ответил.

– Линч подумал, что вы собирались переспать со мной? – Гермиона резко повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Может быть.

– Это бессмыслица, – она покачала головой. – Если всё, что вы говорите, правда, с чего бы он позволил, чтобы вы переспали со мной?

– Потому что, мое наивное невинное дитя, – Снейп наклонился в её сторону, – он, очевидно, так влюблен в вас, что скорее позволит другому трахнуть вас, чем потеряет совсем.

Воздух стал густым, тяжелым, будто налился свинцом.

– Черт, – неожиданно пробормотала она, закрыв рот руками.

– Мне действительно нужно объяснять вам всё это? – Снейп нахмурился.

Гермиона медленно опустилась на скамейку.

– Я… я в состоянии понимать такие вещи, когда они относятся к другим, но не ко мне.

– Разумеется.

Или Снейп ошибся с Линчем, или она упустила, а может, намеренно годами не замечала очевидное. Если так, это был серьезный промах, как личный, так и профессиональный. Снейп был прав: если ей не удастся стать таким терапевтом, каким хочется быть, она оставит профессию. И тогда она решилась.