Текст книги "Exciter (СИ)"
Автор книги: Deserett
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
========== Prologo ==========
– И вот ты заявился, напугав до родильной горячки Нэнси своим проклятым бесшумным шагом, потому что мы думали, ты всё ещё в Италии… И стоишь ты, красивый, как новенький столитровый баллон со сжиженным тритием, гипнотизируешь меня своими огромными глазищами. Совершенно и непоколебимо уверен, что твои зрачки сделают всю работу за меня, за тебя и за того сонного очкарика, да? – Солнечный мальчик ткнул в сторону Айши, который действительно клевал носом с недоеденным вегетарианским сэндвичем в руке. – Никакую операцию подготовить с бухты-барахты нельзя. А твою – заказывать следовало бы за полгода до. Это как контролируемая ядерная реакция, несносное ты сердце Тьмы. Мне нужно время на испытания. Куча времени.
– Нет у тебя ни полгода, ни даже суток, – киллер чуть задрал подбородок, чем закрыл две двери в помещение и снизил прозрачность окон до минимума. Хэлл хотел поёжиться, но раздумал, привычно уперев руки в боки.
– Стесняюсь спросить, а где ты возьмёшь для меня опытные образцы? И тестовую среду.
– Ворчун создаст. Я с ним всё уже обсудил.
– И когда успел? – но инженер всё-таки убрал вредно-недоверчивое выражение с лица и вызвал консоль. – Ладно, начнём. Подставь голову под проектор, я выну образ акцептора. Ну и твои донорские клетки заодно.
– А зачем ты такой официальный? Мы вроде заняты противозаконной деятельностью, никакой бумажной волокиты и отчётов начальству.
– Мне по заднице тебя похлопать, чтобы убрать официоз? – мастер недоуменно потряс вырванной из клавиатуры кнопкой “Enter”, а затем почему-то сдался и обнял подопечного за ногу. Кивнул на светлый круг, обозначенный на полу между компьютерной панелью и ювелирными стеллажами. – Сюда встанешь, как только линия разметки появится. Айши пока подключается к третьему генератору. Нам понадобится сожрать около гигаватта энергии.
– И что потом?
– В смысле, будет ли больно?
– Нет, когда заканчивать планируешь?
– А тебе это на вчера нужно, да? Ну как обычно… – он прижался щекой к бедру киллера и изобразил бурную умственную деятельность, хотя они оба уже знали ответ. – Приди через час. Если хочешь понаблюдать.
– Я не о тестировании. Я уйду, и ты проведёшь операцию удалённо. Я вернусь – и хочу видеть на твоём экране всё. Как произойдёт. Видеть отсюда.
– Ты рехнулся, – расширившиеся оранжевые глаза обратились вверх, но взгляд не достиг холодного лица, упершись на полпути в заплечную кобуру. – Хорошо. То есть не хорошо, но выполнимо. Я же техномаг, а не шарлатан какой-то. Но тебе придётся выпить радиоактивный маркер. Много маркера. Так много, чтоб кровь разнесла его в каждую клетку без разбора.
– Отрави меня целиком, плевать. Я желаю видеть.
– Зачем? Изврат какой-то…
Индикатор мощности показал сотню процентов и повернул консоль вправо.
– Пора, – мастер отлепился от его лакированной штанины. Мягко толкнул к налившемуся ярко-голубым цветом кругу. – Сначала УЗ-сканирование. Потом введу йодид цезия. А акцептор?..
– Он ударил меня. Или почти ударил. Найдёшь его клетки на моём лице. Уж постараешься.
– Святые лептоны, нашёл с кем драться…
Хэлл тут же заткнулся: Старый Ворчун появился на дисплее консоли, а вместе с ним в лаборатории как будто появился и его крайне внимательный и наблюдательный хозяин. Оба преступника тактично молчали, хоть и в немного неловкой тишине, мастер – с вытянувшейся физиономией учёного, обнаружившего жизнь в стакане скипидара, а демон-солдат – в полном отрешении, в ореоле света, лившегося непрерывно из синего круга снизу вверх. На пульте сами нажимались кнопки, клавиатура безостановочно щёлкала. Вырванный “Enter” вдруг оказался лишним, мастер, слегка конфузясь, выбросил его через плечо.
Монотонное жужжание консоли оборвалось неожиданно. Голосом, зазвучавшим из её крохотного динамика:
– А что сказал Ману? О твоей афере.
– Он не знает, – спокойно ответил киллер. – Хэлл, твоя машинка погасла, я могу идти?
*
Час генетических испытаний Хэлл провёл в дурацких домыслах. Сколько раз он давал себе слово не лезть во внутренние отношения, когда не просят или нет прямой угрозы жизни? Сгрыз бы свой любимый алмазный резец в волнении, ведь он уступал по твёрдости его зубам… да и всему его сверхтвёрдому металлическому естеству. Дарить миру кровь божества, изготавливать из неё новое опасное оружие? Или нейтрализовывать последствия применения старого? Он не сможет проследить до конца, никакой контроль над операцией не даст войти в закоулки чужой памяти и выкопать правду. Он не сможет понять, что помог искуплению… или вылепил монстра. Но почему он должен с этим смириться?
Ворчун работал, как всегда, идеально, с прецизионной точностью, клетки делились, сливались и снова делились, строем двигались по экрану, образуя ровную стенку, но казалось, что медленно, так медленно, издевательски медленно, ползли улиточным маршем, пели его и играли…
Эксперимент давно закончился, соскобленный сканированием геном акцептора заменился живым биологическим конструктором, консоль закрылась, развернув настоящую реакцию на весь его рабочий монитор. Демон в спокойном довольстве маячил за спиной, его губы были окрашены в ядовитую лазурь – из-за радиоактивного маркера. А до замершего со сгорбленной спиной инженера всё никак не доходило, что время страха на исходе, что его сомнения уже разрешены в чью-то пользу, что он вправе требовать ответов, что…
Он физически не умел пугаться, потеть и холодеть. И должен был сейчас же принудительно принять факт свершившегося злодейства. Он преступил черту. И «пациент» остался скорее жив. Ну или перешёл в особое состояние нежизни, как «доктор»? Ведь настоящим врачевателем тут был не он, Хэлл, а его невыносимый подопечный, подаривший пациенту право на вторую жизнь. В новом цвете.
Цвет этот, конечно, обворожителен, никакому йодиду цезия не потягаться. В лабораторной классификации спектра он закодирован Солнечным мальчиком как DKBC0 (dark-blue cryogenic zero), а назван «ледяная корка». От температуры абсолютного нуля он выглядит не синим, а фиолетовым. И теперь надо как-то помягче выразить свою панику.
– Это не слишком опасно, Ди? – вопрошает Хэлл, с минуту наблюдая за процессом конъюгации на пятиметровом мониторе, но дольше не выдерживая и поворачиваясь к киллеру. – Твои хромосомы очень агрессивны. Как испанские конкистадоры. Экспансия холода может закончиться смертью.
– Он ангел с ирокезом, его божественность в отпуске. Он справится со мной.
– Ирокез – это всё, чем ты руководствовался при выборе?!
– Мануэлю пока не показывайся. Он попозже меня простит.
– Для операции я больше не нужен, и ты нарочно меня мучишь, говоришь загадками!
– Спроси у Энджи? Обо всём, что случилось в последние двадцать четыре часа, – демон-солдат козырнул и даже позволил себе слабо улыбнуться. Озверевший инженер, от которого ассистенты обыкновенно в ужасе бросались врассыпную, определённо только его одного и веселил.
– А если я по дороге кого-нибудь нечаянно посажу на хорошенький осиновый кол?
– Поинтересуйся версией событий, – холодная улыбка прорезалась уже в обоих уголках рта. – До того, как мы купили картину, и после.
– Демон, ну коллайдер же тебе на голову! Гвоздодёром в последний раз по-хорошему прошу!
– Начни с аллергии на плесень, – напутствовал киллер, уже откровенно смеясь и возвращая окнам прозрачность, – или с болезни легионеров. Она довольно распространена в Италии.
– Однажды я найду способ убить тебя и убью!
– Тогда Мануэлю на глаза в ближайшие лет тридцать не показывайся! – фигура в чёрном изогнулась, целуя свирепого учёного, и растаяла. Финальную фразу произнёс уже тихо ржущий воздух: – В монитор бы лучше глянул. День середины августа, а в столице Тосканы пошёл снег.
========== Capitolo uno. Флоренция ==========
How could you let it come to this?
You gave me all that I always miss
How could you let it end like this?
Now all I do is sit around and reminisce…
Mind.In.A.Box “Remember”
Я во Флоренции недавно. Приезжал в июне сдавать экзамены и сам не верил, что меня возьмут. Лучшая кафедра искусства в стране, мода и дизайн, пятьдесят бюджетных мест на тысячу желающих.
Когда пришло письмо о зачислении, Соланж обратила на меня круглые глаза:
– Ла, где ты будешь жить?!
Общага… Господи, только не общага.
– Мам, я буду учиться бесплатно. И подрабатывать на выходных по мере сил. Может, ты расщедришься и поможешь мне в первый месяц заплатить за комнату? Я попробую снять её совместно с кем-то.
Но для начала подходящую квартиру следовало найти. Об аренде поблизости с Академией и речи быть не могло: центр города, мать меня просто выставит на улицу с такими запросами. Придется искать где-то у чёрта на рогах и добираться на автобусе или брать велосипед. Но да, да, ДА! Оно того стоит.
В итоге я потратил двести евро и две недели – на риелтора и бесплодные поиски. До начала учебы осталось всего двенадцать дней. Надо срочно что-то делать, придумывать, выкручиваться… я запишу себя в неудачники и не смогу продолжать рисовать, если шанс выучиться на модельера сорвется из-за такой досадной мелочи.
Я продолжал колесить и уговаривать хозяев, но сдавать комнату ниже пятисот простому парню из провинции никто не хотел. В конце концов, растратив последние сбережения, я отпустил агента по недвижимости и решил… плюнуть на всё, пожалуй. Отправился выпить в «Беккофино» и как-то приятно спустить оставшиеся гроши, когда мне позвонил Клайд. Он был чем-то ужасно недоволен.
– Ла, это точно ты? Ты пьян?!
– Должен же я иногда расслабляться. Извини, последний месяц выдался дерьмовым…
– Я это от тебя уже три месяца подряд слышу!
– …и не повышай на меня голос, я вино себе в глотку, а не в уши залил.
– Дружище, ты бы лучше послушал. Повторяю с начала. Я нашел тебе сожителя.
– Ну и на кой чёрт он мне, если квартиры нет? Вместе будем мотаться по городу и искать? Нет уж, спасибо, я достаточно порогов оббил.
– Просто заткнись и слушай! Ла Нуи, речь идёт о доме. О Целом Доме, усекаешь? В Италию хозяева приезжают редко, от случая к случаю, и дом пустует круглый год. Поэтому они сдают его покомнатно или поэтажно разным бедолагам вроде тебя. Так вот… ты всё ещё на линии? Со мной через Интернет связался Лука и сообщил, что к осени дом арендуют студенты твоей как раз таки Академии и мест почти не остаётся. Но в этот раз тебе повезло. Пентхауз оставался свободным по причине бешеной дороговизны, пока его не забрал какой-то американец. Но там целых четыре комнаты, и он с удовольствием уступит тебе одну. За триста долларов или двести евро, по кросс-курсу. Я дам тебе его номер, если согласишься, подумай…
– Давай! Чего тут думать? Слушай, а далеко от альма-матер?
– В двух шагах, – даже через телефон было слышно, что Клайд ухмыльнулся. – Пришлю тебе SMS, ты ведь так пьян, что не запишешь под диктовку. Всё, Ла, отбой. Найди, пожалуйста, дорогу домой, иначе Соланж меня засолит и закрутит в банки.
*
У меня мало времени. Всегда не хватает на самое главное. Я поручил Руфусу найти любое койко-место, а сам укатил на срочный вызов. Ненавижу итальяшек. Что ни день – новые беспорядки. И зачем они только пустили в Евросоюз цыган? Хочу кофе… крепкий черный кофе без сахара, как готовит братишка. А лучше ром. Но придется опять хлебать жиденький эспрессо и тащиться в Галерею Уффици на встречу с заказчиком. Более попсового и переполненного иностранцами места он найти не мог. Только меня перехватили.
– Сэр! – макаронник в полицейской форме, прекрасно, не правда ли? Ещё и согнулся в подобострастном поклоне. Может, сразу бы закричал, что я из органов и веду международное расследование? – Я лейтенант карабинеров Сантис Эммануэль, пройдёмте в кафетерий тут неподалеку.
ЗАЧЕМ? Выложи сразу, что происходит, но не тащи меня с деланной улыбкой за неудобный пластиковый стол и не заставляй садиться на ещё более неудобный пластиковый стул, мой тощий зад не переносит их. Заказал… конечно, я угадал – эспрессо. Травитесь сами этим говном, что ли.
– Что у вас, Сантис? – я взял чашку за аляповато изогнутую ручку, понюхал содержимое и с омерзением поставил обратно.
– Мы задержали кого-то из ваших людей, сэр. Он пришел в музей и распугал всех туристов. Пел песни, кричал, кому-то угрожал… словом, вёл себя неадекватно. Его забрали в полицию, сделали анализ. Инъекционный наркоман, с утра накачался крупной дозой спидбола¹. Ещё пачку порошка носил с собой, почти полкилограмма. На все вопросы бил себя по голове и твердил, что говорить будет только в вашем присутствии. Можете как-то прокомментировать?
Какого хрена. Этот обдолбаный псих здесь?! Так, надо быстро придумать ему отмазку.
– Сантис, ваше начальство заинтересовано в сотрудничестве с американским федеральным бюро или они на вчерашнем совете изволили шутки шутить? Задержание моего друга негативно скажется на всём расследовании, это понятно? Я должен провести операцию совместно с ним, и в эти самые минуты рыбка, что была у нас на крючке, может сорваться, так как нам обоим срочно надо явиться в Уффици. Отпустите его.
– Не изволите ли сообщить нам хотя бы его имя?
– Нет.
– Для протокола!
– Серафим. Он серафим. Попрошу доставить его сюда немедленно, лейтенант. И верните стратегический запас вещества.
– Что?! Сэр, это противозаконно! Кокаин и героин…
– Я повторяю – верните ему пакет. Больше ничего я вам не уполномочен говорить. Ступайте.
Комментарий к Capitolo uno. Флоренция
¹Спидбол – смесь кокаина и героина
========== Capitolo due. Ареццо ==========
– Ла, который час? – бодрый голос Соланж предвещает мне ночь упрёков и нотаций.
– Мам, мне почти семнадцать лет…
– Который час, Ла Нуи!?
– Три. Три часа пополуночи. Я могу пройти в свою комнату?
– На чём ты добрался в Ареццо?
– На попутке.
– Какая попутка, Ла?! Сын, я не понимаю, – бледная, взлохмаченная, в одной ночной рубашке, она потащила меня из полутёмной прихожей на кухню, где включила свет и торжественно объявила: – От тебя пахнет спиртным!
– У меня всё в порядке. Я нашел себе приличную комнату, завтра позвоню и договорюсь с хозяином, чтоб подписать договор и внести аванс. А сегодня выпил немного для закрепления успеха. Мам, я ведь не лгу! Вот номер телефона, видишь? Я сделал всё как надо, Клайд мне помог.
– Клайд? Я ведь просила тебя не общаться со скинхедами!
– Мама, ты постоянно путаешь. Скинхеды – это лысые неонацисты, а Клайд… он неформал, кибергот.
– У него зелёные волосы и железки по всему телу, он похож на пациента наркологического диспансера, мелкого хулигана и извращенца из немецкого порно.
– Мама! Клайд не имеет никакого отношения к BDSM и сантехником тоже не работает.
– Довольно, слышать о нём больше не желаю! Ты с ним пил?
– Нет! Один.
– Час от часу не легче, – Соланж всплакнула, но я давно привык не поддаваться её женским штучкам. – Ложись спать, Ла. Я разбужу тебя в восемь, и если ты сразу не поднимешься…
Я проспал, разумеется, проспал. Утром во Флоренцию отъезжал мой автобус, но я проснулся только в полдень, мать давно ушла на работу, а неисправный будильник валялся под кроватью. Я постарался одеться как можно быстрее и за неимением других вариантов (следующий автобус отправлялся только в 16:00) пошел искать друга. Нашел там же, где и всегда – на полуразрушенной электростанции за городом.
– Привет, соня, – с упрёком в тихом голосе поздоровался Клайд и не ответил на моё рукопожатие. Я сел рядом с ним на какой-то треснувший генератор и обнял за плечи. Он смотрел в сторону. – Вечером звонила Соланж. И всё-таки засолила меня на зиму вместе с огурцами.
– Забей, а? – я погладил его шею и переместился чуть выше, сосредоточенно ощупывая пальцами ирокез, твёрдый и скользкий, как пластик. – Поедешь со мной смотреть дом и комнату?
– Сам, что ли, не справишься? Ла, – он убрал мою руку, – я же просил.
– О чём?
– Не раз и не два просил. Не трогай меня.
– Но ни разу не объяснил, почему.
Клайд молча потягивает пиво из бутылки. Понятно, что и в этот раз ничего не скажет. Хотя…
– У тебя есть девчонка?
– Нет, – он удивлено вскинул брови, а свежий пирсинг на переносице, видимо, не рассчитан был на такую резкую мимику. Клайд невольно поморщился, а с двух концов металлической штанги, где крепились шарики, выступила кровь. Я тянусь поближе, чтобы… что? Рассмотреть получше, как ему больно? Но, потянувшись, я прижимаю к его воспалённым щекам свои ладони и слизываю… на языке вместе с кровью остается привкус железа. Клайд сидит с закрытыми глазами. – Я бы многое отдал, чтобы понять тебя, Ла Нуи.
Я сидел не двигаясь и напряженно рассматривал его лоб, испещренный шрамами от неудачных попыток вырезать ножом какой-то известный одному Клайду рисунок.
– Я бы тоже. Чтобы понять тебя. Знаешь, почему у тебя нет девушки? Потому что крашенные пугала, пробившие железками все мыслимые и немыслимые части тела, тебя не привлекают. Они пьют даже больше, чем ты, сквернословят и ржут над плоскими шутками, такими же примитивными, как и они сами. А нормальные девушки от тебя шарахаются. Или просто не обращают внимания.
– Хорошо. Ну а ты? – Клайд трогает влажный след, оставшийся после моего языка, хмурит брови, но уже не морщится. Кровь перестала выступать. – Девственник? Может, любишь виртуальный секс? Почему никого к себе не подпускаешь? Я – пугало огородное, но ты-то нет! Знаешь ли, все мокрые щёлки нашего класса хотели тебя на выпускном балу.
– Что за похабщина, – смех не получается сдержать, я хихикаю ему в лицо, а он даже не отстраняется, что странно.
– Губы у тебя девчачьи, Ла.
– А на тебе вообще бывали девчачьи губы, чтоб сравнить?
Он поперхнулся, а я продолжил хохотать, так сильно, что упал на спину. Лежал, наверно, с минуту, трясясь от смеха, а потом Клайд на меня накинулся. Прыгнул сверху и придавил собой.
– Прекрати, – процедил он сквозь зубы, хотя я и так уже перестал улыбаться, озадаченный его реакцией. – Неужели до тебя не доходит? Хоть бы спросил у кого-нибудь, как выглядишь со стороны. Как ВСЁ выглядит со стороны.
– Что? Что такое?! Я ничего плохого тебе не сделал. Клайд, пусти.
– Ты знаешь, что я однажды чуть не переспал с девушкой? Дело было в шляпе, но я… мне следовало подпоить её ещё чуть-чуть. Она сбежала, испуганная, потому что…
– Ты изнасиловать её пытался, что ли?
– Нет. Все было отлично, мы добрались до постели, но когда она расстегнула мои брюки и стащила трусы…
– Огромный?
– Нет.
– Слишком маленький?!
– Да нет же! Ла, ну ты же умный парень, знаешь меня с детства.
– Извини, я не могу представить, что такого ужасного она могла найти у тебя в штанах, – я недоуменно посмотрел, как Клайд тычет пальцем на свою переносицу, и внезапно догадался. – Принц Альберт?! Ты сделал пирсинг даже там, боже мой… Давно? И зачем?
– В двух местах. Год назад и полгода. Не знаю… мне нравились ощущения болезненные. Везде. И там тоже. Существует ведь где-то хоть одна сумасшедшая, которой нравится это так же, как и мне! Почему я должен отказывать себе в удовольствии?
– А ты не думал, что у неё будет, м-м… определенный дискомфорт из-за твоих металлических прихотей?
– Но это будет моя девушка! У нас всё получится, я уверен, – Клайд отпустил меня и сел обратно, однако я не спешил вставать, изучая треснувший потолок электростанции сквозь неплотно прижатые веки. Или только делая вид, что изучаю. – Ла?
– А?
– Ты в порядке?
Сложный вопрос. Можно честно сказать другу, что я рисую сейчас в воображении его член с двумя металлическими штангами… страшно подумать, где. Как именно они продеты в плоть? Нет, я из чистого любопытства представляю, но если признаюсь, он не поверит. Так что…
– Едешь со мной во Флоренцию?
– Да, раз ты хочешь.
– Тогда пойдем, переоденешься хоть в нормальную одежду.
========== Capitolo tre. Галерея Уффици ==========
Когда Сантис привёл мне под конвоем красноперого наркомана, я уже взял себя в руки, надел очки и даже принял ледяной вид. Было очень большое искушение прикинуться, что мы с ним вообще не знакомы, но встрепанные волосы серафима и его ненормально расширенные зрачки заставили меня моментально передумать.
– Благодарю вас, Эммануэль, – процедил я сквозь зубы и схватил бледного красавца за плечо, рванув ближе к себе. Его руки были заломлены назад и закованы в наручники… как оказалось. Поэтому неудивительно, что он, качнувшись, упал на меня. Стоит также упомянуть, что я легче и меньше его по росту. Было довольно больно очутиться на полу, придавленным. А он ещё хрипло дышит в лицо и не торопится вставать, скотина такая… – Может, вы нам поможете?
Лейтенант карабинеров давится от смеха, пытаясь, впрочем, сохранить лицо. И всё-таки выполняет мою просьбу.
– Разрешите откланяться?
– Да пожалуйста, валите, – я отряхнул спину от пыли и зло посмотрел на серафима. – Только ключи от наручников оставьте мне, синьор.
Расстегнул немудрёные кандалы и освободил его. Мы наконец-то одни, и я с полным правом могу надавать этому извечно укуренному идиоту по морде. Могу, но не бью, потому что он уже запустил руки под мою одежду и…
– Ди, – целует. Как всегда, взасос. Как всегда, не спеша отпускать. И как всегда – мне не хочется его прерывать, несмотря на всё недовольство. – Я думал, ты оставишь меня ночевать в каталажке.
– Да вот следовало бы хоть раз плюнуть и бросить тебя на произвол судьбы, – я поправил рубашку, но он все равно полез под неё опять. – Какого черта ты полетел за мной в Италию? Сидел бы в офисе, трескал шоколадные батончики и заедал наркотой, пока я разгребаю дерьмо, насранное моим предшественником. Ты знаешь, что мы уже опоздали?
– Уффици закрывается в десять вечера, а клиент будет ждать тебя на террасе до посинения, – серафим улыбается, очень довольный, и припадает к моей шее. Хоть он и поганец, но он прав. – Выйдем отсюда, пока Сантис не подумал, что я вторично на тебя упал, но уже с вполне конкретной целью?
Мы поспешно покинули уборную кафетерия, карабинеры проводили нас не слишком дружелюбными взглядами, но что поделаешь. Такая у меня работа и такой ужасный напарник. Добрались до музея без приключений: серафим ожидал вопросов и головомойки, но я, как обычно, играю в глухонемого киллера. Сейчас не время, меня волнует заказ, так что разберусь с краснопёрым попозже, на досуге. Надеюсь, Руфус нашел место, где можно будет вздремнуть.
*
– Как я выгляжу, Ла?
– Как вандал, собравшийся на пир к Цезарю, – я прыснул, не в силах сдержаться. Клайд в сером костюме в тонкую полоску, в огромных ботинках со стальными шипами по периметру платформы, с десятком различных колец и штанг на лице, и конечно, ирокез… – Ладно, сойдет. Только никому не говори, куда поехал и с кем, немедленно разболтают Соланж, и тогда ремня мне не миновать.
– Она бьёт тебя? – в его глазах мелькает волнение, а я невольно ощутил удовольствие. Неужели переживает за меня?
– Это шутка, Клайд. Я просто терпеть не могу, когда она капает на мозг, в двести пятьдесят пятый раз рассказывая, почему я не должен с тобой видеться.
– И почему же?
Потому что я бледный и худосочный обладатель болезненной красоты, передающейся по наследству вместе с гемофилией, мигренью и прочими прелестями жизни благодаря вступающим между собой в брак родственникам. Не то чтобы я сам считал себя аристократом, но мать частенько любит повторять, что я не должен якшаться с кем попало. И дело каждый раз не только в Клайде. Но я по-прежнему не должен признаваться в этом, чтобы не обижать… да что там, чтоб не потерять его.
– Потому что я тебя люблю. Больше, чем её. И её это бесит.
Почти правду сказал. Выдержал его недоверчивый взгляд из-под насупленных бровей. Клайд ничего больше не спросил, и мы просто сели в автобус. Через два часа будем во Флоренции, а через три – назначена встреча с богатым американцем. Хорошо бы не опоздать.
*
Кафе на террасе музея было ещё гаже и отвратнее забегаловки, где я сидел с Сантисом. Напиток, который нам подали, стыдно было назвать кофе, за салат безбожно содрали втридорога. А вид на палаццо Векьо, восхитивший серафима, непробиваемого робота вроде меня заставил только недоуменно скривить губы и выбрать столик подальше – от панорамы и от толпы галдящих там обезьян-туристов. Я подал условный сигнал – снял наручные часы и положил рядом с солонкой. Из-за соседнего столика тут же поднялся мужчина и подошёл к нам. Кепка, надвинутая на глаза, как бы должна была помочь ему остаться неузнанным. Боюсь, мои губы снова кривятся.
– Добрый вечер, синьоры, – он попытался приветливо улыбнуться, но я бросил на него один ледяной взгляд, и мы сразу перешли к делу. – Один нехороший человек увёл у меня жену. Вроде бы личная проблема, но мы были друзьями, и он пообещал меня убить. И тут стоило бы просто обратиться в полицию, но он там как раз работает. И всё равно бы я решил эту проблему без постороннего вмешательства, но я торгую не совсем чистым товаром, и мой бывший друг решил меня прижать, отрубив каналы поставки. Всё ещё не конец света, да? Но мы занимались торговлей вместе, а тут он решил завязать с прошлыми делами, а меня – подставить. За мной неделю ведётся слежка, в доме побывали ищейки, украли из сейфа кое-что не важное, а чтобы выяснить, где я храню важное, разбросали всюду миниатюрные камеры и передатчики. Несколько я нашёл, но очень хотелось бы найти их все, прежде чем мне придется лезть в тайник и доставать оставшийся товар на продажу. Сделка послезавтра, я сдам вам продавца и сам сдамся, если вы избавите меня от сомнительного удовольствия проснуться поутру с килограммом свинца в брюхе.
– Имя?
– Джованни Грассо. Известен по прозвищу…
– Пианист, – серафим удивил меня осведомлённостью. Сжал его пальцы под столом, требуя молчания. Говорю сейчас я.
– Товар?
– Металл, – клиент замялся, – дорогой. Радиоактивный…
– Осмий-187? – опять Дэз влез. Сжал его руку сильнее, но абсолютно зря, мой чёртов наркоман откровенно наслаждается болью.
– Нет, не осмий. Вам принципиально нужно знать?
– Не принципиально, – естественно, потому что серафим получил от меня долгожданную отмашку заползти на пару секунд в голову итальянца и самостоятельно выяснить, какой металл, какие условия и другие существенные детали. – Цена?
– Товара или…
– Во сколько ценишь свою задницу?
– Ох, конечно, – он торопливо достал из кармана органайзер и ручку, набросал пятизначную сумму и показал нам. Мало.
– Не пойдёт, – я поднялся.
– Погодите! – он вмиг почеркал всё и написал другое число. Шестизначное. Я внимательно посмотрел на серафима – пусть решит за нас обоих, браться или нет. Я спать хочу.
– Домой не ходи, найди хостел или дешевый мотель, синьор Инститорис навестит тебя в полночь, предоставит дальнейшие указания, сводящие к минимуму твое участие, и заберет аванс. Не вздумай морозиться или сочинять отмазки вроде закрывшегося банка и предлагать чеки, он работает только за наличные. И если он сказал «да» – поздно идти на попятный.
– Но синьор не сказал «да»! – испуганно заметил итальянец.
– Да, – я направился к выходу.
Серафим догонял вприпрыжку, размахивая моими часами, благополучно оставленными у солонки, чуть опять не сбил с ног и ввалился в лифт.
– Дезерэтт, – прошло три месяца после нашей ссоры, и я наконец назвал его по имени. – Ты невыносим.
– Я знаю, – он прижал меня к стене, горячий язык коснулся уха, и я почему-то вспомнил, как он пробивал мне там три дырки. Медленно протягивал иглу и ловил капли крови из прокола, они не успевали попасть на плечо и запачкать рубашку… ловил вот этим самым языком. – Прости меня.
– Прощу. Но ты должен будешь вернуться в Лос-Анджелес. Завтра же.
– А сегодня?..
– Постарайся не мешать мне спать, – я ткнул в него телефоном и прикрыл глаза. Пусть звонит Руфусу и выясняет, куда ехать, сегодня я не могу и не хочу больше ни с кем разговаривать.
========== Capitolo quattro. Виа Граццио ==========
Он не безрукий, конечно, но выглядит так, что… я сам поймал такси. Мы легли вместе на заднее сиденье, Дэз базарит с Руфусом (пошла десятая минута), а в глазах водителя, отраженных в зеркальце заднего вида, поселяется страх.
– Какой адрес?
– Покатай нас по городу, – бросаю в него сотенной купюрой и киваю на серафима. – Пока он не скажет.
– Руф, а почему покраска заняла так много времени? – он запускает пятёрню в мои волосы не стесняясь. Навалился слегка, чувствую бедром его эрекцию. Таксист крепко держится за руль. Я сплю. – Мы хотим видеть её завтра, он не может ждать. Работа не может ждать. Возьмите седьмой airbus industries, чтоб утром машина была здесь. И набор музыкальных инструментов¹. Всё сложи в багажник, поаккуратнее замотай в американский флаг. Я не понимаю, в чем проблема, в первый раз, что ли, везем невесту и конфеты²? Он³? Он отдыхает. Везу его домой. Где он, кстати, дом этот? Серьезно? Руф, а ты лучше подыскать не мог? Жить с миллионом студентов? На самом верху? Ну куда ни шло. Что?! Какое ещё подселение? И речи быть не может! Ты с ума сошел, Руф?! Ладно, я спрошу у него…
Я приоткрыл один глаз, пристально взглянув на серафима.
– Нет, не спрошу. Короче, просто скажи адрес, на месте разберемся.
И мы поехали на Виа Граццио, в студгородок. Таксист был так счастлив от нас избавиться, что бросил обратно сто евро и надавил на газ, скрывшись в клубах вонючего дыма. Я огляделся, безошибочно выбрав трехэтажный дом с шикарным пентхаузом и бассейном на крыше.
– Последний этаж?
– Конечно, – Дезерэтт широко улыбнулся. – Твой сожитель, скорее всего, уже там, заключает договор. С Руфусом. У него все бумаги на помещение.
– А мне там что делать?
– Спать лечь. Ты же хотел.
– Во время заключения их сделки?
– Не помню, чтобы такие мелочи когда-либо останавливали тебя.
*
Дом, найденный Клайдом, поражал мое провинциальное воображение и по всем признакам был таким дорогим, что я на секундочку усомнился в правомерности своего заселения.
– Ты уверен, что все законно?
– Успокойся. Арендная плата за пентхауз в месяц стоит две штуки. Ты заплатишь в десять раз меньше просто потому, что американцы – тупые иностранные гости, готовые охотно расстаться со своими денежками.
Я не был настолько уверен в тупости каждого первого американца, но опрятный и серьёзный вид встретившего нас джентльмена меня успокоил.
– Добрый день, молодые люди, меня зовут Джонатан Руфус, юрист, представляю как клиента, так и владельца дома, – он пожал нам по очереди руки и пригласил войти. – Прошу наверх, бумаг много, времени мало.
Мы поднялись в просторный, богато обставленный кабинет, смежный со спальней, Клайд опасливо сел в мягкое кресло, а я подошел к столу. Документов действительно много, имелся даже отдельный на бассейн и сертификат качества на солнечные батареи, вмонтированные в крышу. Большинство из них должен был подписать сам американец. Джонатан снял пиджак, так как было довольно жарко, ослепил белоснежной рубашкой и сел напротив меня.
