Текст книги "The Walking Dead: проклятое перерождение (СИ)"

Автор книги: DeLevis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 58 страниц)

– Я в это даже не сомневаюсь, – уверенно заявил я. – Ходячие глупы, их сила лишь в количестве. Организовав оборону в узких коридорах завода, легионеры сведут на нет это преимущество, и уничтожения ходячих лишь вопрос времени. Меня больше волнует, как быть с нашими. Многие сегодня потеряли друзей и близких в битве с Легионом. Как бы они не устроили самосуд, узнав о том, что в итоге нам придётся вернуть пленных.

– Мы действительно их отпустим? – Алина оторвалась от Пола, и на её лице были видны тонкие дорожки слёз. – После того как Диму…

– Нам придётся, – я не без сожаления констатировал этот факт. – Иначе эта бессмысленная война может продолжиться. Произошло всего лишь две битвы, но обе стороны понесли такие потери, что третью вполне возможно не переживёт ни одна из сторон.

– Он прав, Алина, – рука Маркуса легла на плечо девушки.

– Я понимаю, но… принять такое сложно, – девушка сжала кулаки. – Словно все жертвы были… бессмысленны.

– Увы, отчасти это так, – я не мог не согласиться с таким. – Потому что всё это случилось из-за прихоти безумца. В каком-то смысле легионеры тоже стали его жертвами. Наверное, единственная польза от всей этой войны – это смерть Деймона и что такого больше не произойдёт.

– Ха, кому-кому, но не тебе говорить о безумцах и бессмысленных жертвах, – Мелисса говорила, не скрывая злости.

Оливия одарила тут убийственным взглядом, а Элизабет встала поближе ко мне, словно готовясь меня защитить. Остальные тоже напряглись.

– Потом, Мелисса, – урезонил её Джексон и, повернувшись ко мне, повторил. – Потом.

– Я не понимаю, что здесь происходит, – Джессика переводила взгляд то на меня, то на Мелиссу с Джексоном, она чувствовала повисшее напряжение в воздухе.

Джонатан же пока молча был занят моей раной, а до остального сейчас ему дело не было.

– Это долгая история, но ты… и все остальные её узнают. Позже – ответил я ей и, обведя всех взглядом своего единственного глаза, продолжил. – А сейчас снова вернёмся к нашим проблемам. Мне нужны подробные отчёты о наших потерях в людях, в оружии и в припасах. Это организовать должны будут Джессика, Маркус и Джексон, – я поочерёдно переводил взгляд с одного на другого. – Джеймс, Лилия, соберите тех, кого сможете, и из них сформируйте бригады по восстановлению, пусть начнут разгребать последствия разрушения и готовиться залатать бреши в стене. После проведение ревизии наших ресурсов, мы составим план потребления с оглядкой на содержание пленных… в общем, нам предстоит очень много работы, народ.

***

Как позже выяснилось потери у нас тяжёлые. Фактически Эдем потерял больше половины населения: из общины, которая насчитывала чуть больше сотни людей, осталось сорок с чем-то. И это ещё плавающие числа из-за раненых.

И на этом фоне отчёт об оружии и припасах выглядит во сто крат приятнее: склады во время атаки Легиона не пострадали, а количество вооружения увеличилось, благодаря изъятому оружию легионеров. С боеприпасами тоже неплохо, а вот медикаменты у нас просели из-за раненых.

С восстановлением же всё шло довольно гладко и быстро. Мы использовали пленных легионеров, в качестве рабочей силы, содержа их в неплохих условиях, после всех потерь наши запасы продовольствия это позволяли, правда, на очень ограниченное время, но к его окончанию, я собираюсь вернуть пленных Дэрилу. Разумеется, то тут, то там вспыхивали стычки между ними и нашими, но дальше драк, к счастью, они пока не заходили, и я приказал следить, чтобы так и было.

Хотя с возвращением легионером, могут всё-таки возникнуть трудности. Когда все первоочередные задачи и проблемы мы решили, Джексон не стал больше ждать и заявил, что мне пора выполнить свою часть уговора, и предстать перед судом.

Когда это объявили всем, а также рассказали причины, реакция была неоднозначной: кого-то это шокировало и удивило, кого-то злило, кто-то меня оправдывал, кто-то осуждал, а кому-то было непонятно зачем судить меня, когда и так проблем хватает. Нашлись даже тем, кому было всё равно. Единого мнения не было.

Вообще это первый случай суда в истории нашей общины. Раньше, когда кто-то нарушал правила, дебошировал или происходили прочие внутренние конфликты, ими занимался Маркус, как глава охраны Эдема, или его люди. Если случай был тяжёлый или неординарный, наподобие заговора Чарли, то уже решал я. И как такого суда никого не было, мы просто объявляли о своём решении.

Но сейчас, когда судят меня – лидера общины, было решено это изменить. Теперь всё будет происходить так: следить и вести процесс будут Джексон, Маркус и Джессика, они мне зачитают обвинения, после чего мне будет дано право голоса, а потом будут оглашены приговоры. Который из них будет приведён в исполнении, решит всеобщее голосование всей общины. Что за приговоры рассматриваются – мне сейчас неизвестно, но как минимум предположить, что изгнание среди них есть можно. Хорошо, что Мелиссу приняли только в качестве голоса, несмотря на то, что местной по факту она не являлась, а не судьей, иначе спокойно можно было рассматривать казнь, как один из приговоров.

По две стороны от меня стояли Элизабет и Оливия, первая сжал губы в тонкую полоску, а вторая хмуро глядела на сборище перед собой. Было видно, что обе девушки были напряжены.

– Не волнуйтесь, мы и не через такое проходили, – попытался я их успокоить.

– Какое они вообще правое тебя судить, после всего, что ты сделал? – Оливия холодным взглядом проходилась по ряд людей, но затем резко обернулась ко мне. – И если судить, то не тебя одного. Я тоже была…

– Нет, – отрезал я. – Мне удалось взять весь удар на себя и упросить Джексона, чтоб тот уговорил Мелиссу не рассказывать о твоём участии, – я с нежностью посмотрел на жён и положил руки им на плече. – Вы обе носить наших детей, я не позволю, что бы с вами что-то случилось.

– Но оставлять тебя одно против… – Элизабет обернулась через плечо на собравшуюся толпу. – Такого…

– Вы не оставляете меня одного, оставаясь в безопасности, вы помогаете мне наилучшим способом, – усмехнувшись, я добавил. – Мне удалось пережить падение целого здания и оказаться в другом мире, думаю, суд не станет непреодолимой преградой.

Народ собрался в центре Эдема, именно тут будет проходить суд, поскольку ни одно здание в общине не вместит такое количество людей. Чуть дальше стояли пленные легионеры под охранной. Разумеется, голосовать им не дадут, но приволокли сюда, чтобы было легче за ними присматривать.

Гул стоял лютый: со всех сторон слышались голоса, крики, перешёптывания. Всё это продолжалось до тех пор, пока перед всеми не выступили Джексон, Маркус и Джессика, призвав всех к тишине.

– Все известно, ради чего сейчас мы собрались, – начала говорить Джессика, когда прочие голоса стихли. – Однако если кто-то думает, что всё будет происходить как раньше, то ошибается. Никаких присяжных, свидетелей, защиты и прочего не будет! Зачитывается обвинения, выходит Джейкоб, ему даётся слово, после мы голосуем за вынесение приговора. Приговоров всего лишь два: изгнание и помилование. У обоих есть свои условия, но они будут оглашены, только после вынесения приговора.

Возражений или вопросов ни от кого не последовало, приняв это за знак, девушка объявила:

– Начинаем!

Вперёд вышел Джексон и уперев в меня пронзительный взгляд, начал речь:

– Джейкоб, ты признаёшь, что два года назад на пути сюда, в горах, ты сбросил автобус вместе с нашими людьми, тем самым убив их?

– Признаю.

По толпе прошёлся ропот голосов. Те, кто ещё думал, что всё это ложь, были вынуждены столкнуться с правдой. Скорее всего, кого-то я разочаровал или разозлил этим, но по-другому сделать я не мог. Уж отпираться и говорить, что это не так, точно не вариант.

– Что ж, – Джексон отступил назад, уступая мне место перед людьми. – Выходи. Объяснись, попытайся оправдаться перед этими людьми и постарайся убедить тех, кто потерял в тот день близких, что ты заслуживаешь прощения.

Оставляя девчат позади, я молча вышел к этой «судебной» троице и встал между ними и толпой.

– Я буду предельно честен и скажу всё как есть, без утайки, без увиливаний, – я повернулся лицом к собравшимся людям.

Кто-то из них смотрел на меня и слушал с любопытством, кто-то со злость, а кто-то с равнодушием. Как до суда – единого какого-то мнения не было, и это хорошо, значит, у меня есть шанс.

– Мне пришлось это сделать, потому что тогда было только два выбора: оставить всё как есть и умереть всей группой, или же пожертвовать малой частью, чтобы спасти всех остальных. Как сказал Джексон, – я кивнул в сторону мужчины. – В тот день действительно многие лишились близких, но они также должны помнить, как мы оказались тогда в ловушке. Единственный способ из неё выбраться был – избавиться от преградившего нам дорогу автобуса. Если бы это было возможно, я бы вместе с остальными вытащил бы их, но такой возможности не было. И мне пришлось действовать, – мой взгляд прошёлся по лицам людей, я выдержал паузу, переводя дух. – Я ни рад, ни зол и тем более ни горд тем, что сделал. Это была жесткая необходимость ради выживания группы. Не более, но и не менее. Как лидеру мне не раз приходилось принимать тяжёлые решения, чтобы наша община могла выстоять, развиваться и расти на протяжении двух лет. – я смолк на время, всматриваясь в отдельные лица в толпе, видя как они по разному изменяются после моих слов. – Хотя кому я это говорю? Не одному мне знаком тяжёлый выбор. Со дня как рухнул старый мир, каждый из нас принимал, принимает, я и уверен, будет принимать в будущем подобный выбор, поэтому представьте себя на моём месте и спросите себя, чтобы вы сделали.

Последняя часть моей речи, видимо сумела тронуть людей: большинство из них теперь выглядели задумчивыми, явно погружённые в свои думы и воспоминания. Развернувшись в тишине к троице за спиной, коротко объявил:

– Я закончил.

И ушёл к девчатам. Я сделал всё, что мог. Даже если меня изгонят, Оливия и Элизабет останутся здесь – это самое главное. Да они, конечно, будут злы, но должны понимать, что находясь в своём положении, им понадобится помощь врачей, а за стенами отыскать ещё парочку Джонатанов, мягко говоря, сложно.

– Теперь приступим к голосованию! – продолжила Джессика, как только я встал на своё место рядом с жёнами. – Те, кто за то, чтоб помиловать Джейкоба встаньте по правую сторону от меня, те кто за то, чтоб изгнать его, встаньте по левую.

Сначала народ просто заголосил, стоя на месте: кто-то перешёптывались, а кто-то орал чуть ли не во весь голос. Но вскоре по сторонам начали расходиться первые люди, постепенно за ними начали идти всё больше и больше людей, пока в центре не образовалось пустое пространство разделяющее людей.

Посмотрев на меня встревоженными взглядами, Элизабет и Оливия ушли на правую сторону. Там уже собралось много хорошо знакомых мне людей: Лилия с Джеймсом, державшиеся за руки, Дункан, отбрасывающий большую тень своей мускулистой тушей, Джозеф и Ванесса, держащая на руках малыша Джейкоба (не уверен, что его голос будет считаться). И это далеко не все: Клаус, Георгий, Алина, Леон, Нил, Маркус, Джонатан и, к моему удивлению даже Ли с Клементиной. Были и те, с кем я не был близок, простые члены нашей общины.

Но и на противоположной стороне были знакомые лиц: Мелисса, с её уже порядком раздражающим взглядом, Джексон, который мрачно всматривался чуть ли не в каждого на правой стороне, с ним рядом стоял точно такой же Пол и Брюс. Чуть подальше от них был Кенни со своим сыном. За Джексоном последовало почти все чистильщики и оставшиеся члены общины.

Мне же как «подсудимому», конечно, голосовать было запрещено.

И когда был проведён подсчёт, оказалось, что голосов было поровну. За исключением одного.

Джессика, в отличие от Джексона и Маркуса осталась стоять на своём месте, и завершив подсчёт она осталась последней, став той, кто решит всё. Десятки взглядов устремились на девушку, в ожидании её решения.

– За то время, которое отсутствовал Джейкоб, произошло многое, и, взяв на себя его обязанности, я старался справиться с выпавшими на нас трудностями. Мне пришлось столкнуться с ними всего лишь на несколько дней, но Джейкоб сталкивался с ними на протяжении двух лет. Только тогда я осознала, какой груз ответственности он нёс всё это время. Мне неприятно, что он сотворил, но мне ясно, что без него многие из нас сейчас бы не стояли здесь, поэтому…

– Джессика, что ты…

Мелисса, смотрела на подругу, не веря в то, что та собирается сделать. Не сумев собраться с мыслями и понять, что нужно сказать, женщина молча провожала взглядом Джессику, которая встала на правую сторону.

– Голосование завершено, – мрачно, но в то же время смиренно подытожил Джексон. – Джейкоб прощён.

– Но!..

Мелисса попыталась возразить, но она была урезонена Джексоном.

– Голосование завершено, – отрезал он ей, но затем повернувшись к нам, добавил. – Однако, не стоит забывать и про условия.

– Верно, – согласно кивнула Джессика и вернулась в центр, чтобы снова предстать перед всеми. – Как был сказано в начале, оба приговора имели условия, но не было сказано, что по сути своей они похожи. Несмотря на оправдание, Джейкоб больше не может быть лидером нашей общины, вместо него будет сформирован новый орган управления – совет. Это делается, чтобы больше не было в дальнейшем таких случаев, а также, чтобы не сконцентрировать всю власть в руках одного человека и не дать ему ею злоупотреблять. Позже будет объявлено более подробно об обязанностях и составе совета…

– Это всё чушь собачье! – Мелисса вырвалась вперёд к Джессике и встала перед всеми, тыкнув в мою сторону. – Неужели вы простите ему всё, и смиритесь со всем, что он натворил?!

– Именно, – Маркус выступил вперёд. – Ибо это мнение большинства членов общины, – мужчина посмотрел на Джексона. – И это должен уважать и принимать, каждый в Эдеме.

– Он прав, – тот в ответ явно нехотя, но всё-таки кивнул.

– Тогда, – прошипела Мелисса и, сверкнув не добрым взглядом, заявила. – Я всё сделаю сама.

Мелисса вытащила из-за пазухи пистолет и уже собралась выстрелить, как рядом стоящая Джессика, повалила её на землю. Многие тут же сорвались вперёд, но их всех обогнал Джексон, который расцепил девушек и скрутил свою возлюбленную, успокоив её.

– Я разберусь с этим, – Джексон, под молчаливый взгляд остальных, увёл Мелиссу с собрания.

– Суд окончен, – объявил Маркус. – Расходимся.

Ко мне подошли взволнованные жёны. Краем глаза я успел увидеть, как они выхватили пистолеты, но не решились выстрелить, боясь зацепить Джессику.

– Ты в порядке? – спросила они.

– Абсолютно, – улыбнулся я им обеим. – Я даже толком испугаться не успел, настолько всё быстро произошло.

– Зато мы успели, – Элизабет нахмурилась, видя моё простодушие.

– Простите, что заставил волноваться, – я ласково протянул жён к себе.

Девушки крепко обняли меня ответ, уткнувшись моськами мне в грудь.

– Теперь всё закончилось и будет хорошо? – спросила Элизабет, не отрываясь от груди.

– Да, – погладив её по спине, ответил я. – Всё будет хорошо.

Пусть я больше не лидер, пусть больше не буду иметь привилегий, это всё неважно. Главное, что моя семья будет в безопасности, и я буду рядом с ней: увижу, как родятся мои дети, как они растут и буду наслаждаться этим.

Знаете, несмотря на все те страдания и неудачи, что со мной случилось, в итоге можно сказать, что это перерождение вышло удачным.

Эпилог

Детский ураган пронёсся рядом и чуть меня не снёс. Весёлые детские крики сорвались на такие же визги, когда я схватил эти «природные бедствия» и, сев на стул, усадил к себе на коленки.

– Папа! – заливаясь смехом, пропищали дети.

– Что я говорил насчёт беготни, а? – не скрывая наигранности в своём «серьёзном» голосе, я улыбался вовсю ширь. – Теперь готовьтесь к суровому наказанию!

Я принялся щекотать их и, разумеется, против такого дети предпринять ничего не могли. Им оставалось лишь безнадёжно заливаться смехом.

Смотря на эту картину, я всё не мог нарадоваться. С момента как я перестал быть лидером Эдема, прошло уже вот восемь лет. Теперь общиной руководит совет, состоящий из шести человек: Маркуса, главы внутренней безопасности, Джессики, отвечающую за всю нашу логистику, Джексона, который стоит во главе наших вооружённых сил, Джонатана, ответственного за медицину в Эдеме, Джозеф, руководящего бригадами строителей и расширением Эдема и Ли, занимающегося дипломатией и связями с другими общинами. В первые несколько лет состав совета и его должности не сильно, но менялись. Нынешний же состав закрепился в таком положении вот уже почти шесть лет, и меняться вряд ли будет в скором времени.

За эти прошедшие восемь лет очень многое изменилось: Эдем расширился, стал сильнее, лучшее, больше, теперь здесь проживает больше людей, чем было до войны с Легионом. Множество групп, что бродили по стране присоединились к нам, принося собой оружие, еду, медикаменты и прочее припасы, что помогало Эдему развиться сильнее. С такими же оседлыми общинами, как наша, с которыми мы впоследствии встретились, мы договаривались и работали сообща, стараясь поддерживать связь и хорошие отношения. Таких крупных конфликтов как с Легионом больше не было, да и с ними сейчас у нас неплохие отношения – из-за близкого соседства мы часто встречаемся, торгуем и помогаем зачищать территории от ходячих. Обиды на друг друга, мы сумели оставить в прошлом и взаимодействуем теперь вместе. Вроде как Клаус, как раз поехал к ним на совместную зачистку мелкого городишки, на краю штата.

Помимо самого Эдема, конечно, ещё изменились и люди: Лилия стала директором школы; Джеймс начал работать вместе с Джонатаном в больнице; великан Дункан теперь заведовал раздутым до невозможности по размером автопарком всего Эдема; Георгий улучшил свою церквушку и, на моё удивление, к нему действительно многие приходят; Алина с Полом помирились и даже поженились, поэтому, уже не единственный, но самый первый бар в Эдеме – их семейное дело; Клементина пошла по стопам своего опекуна и стала изучать силу переговоров, и часто едет с Ли по другим общинам; Кеннет-младший пошёл в наши вооружённые сил и встал под началом Джексона, а его отец сейчас промышляет рыбным уловом.

Я же теперь работаю чистильщиком: хожу в вылазки и собираю всё, что может пригодится общине. Работёнка, конечно, пыльная, но что поделать, я теперь не лидер, хотя и возглавляю свой отряд, а семью как-то кормить надо. Хотя я многое на себя беру, заявляя такое, потому что мои жён тоже не сложа руки: Элизабет теперь инструктор – тренирует молодняк и учит его выживанию, а Оливия работает вместе со мной. Из-за такой опасной работы и моего прошлого статуса лидера, наша семья имеет некое уважение и вес в обществе, однако не для всех.

Это новым людям всё равно на случившиеся уже десять тому лет назад, и они не испытывают ко мне неприязни. Но в общине всё ещё есть те, кто помнит и не простил содеянного мной и, конечно, их список возглавляет Мелисса. После того случая на суде, она была долгое время под охраной, но позже её всё-таки сняли с женщины. Не знаю, что такого сказал ей или сделал Джексон, но больше она ничего подобного не пыталась сделать. Однако при виде меня с семьёй, Мелисса всегда не упускает своего шанса высказать, что думает. Зачастую я стараюсь её игнорировать, но стоит ей затронуть детей с Элизабет, как я уже не выдерживаю и не остаюсь в долгу. На меня с Оливией у неё полное право злится, но мои дети и Элизабет тут не причём, и я не позволю их ей трогать. Пока дальше таких перепалок у нас не заходило, кто-то всегда вовремя успевал вмешаться и разнять нас. Зачастую это приходилось делать нашим друзьям или Джексону. С последним у нас отношения исключительно нейтрально-холодные, мужчина смирился с тем, что я не понесу наказания, но о восстановлении дружбы явно говорить не стоит. Обычно, если мы пересекаемся, то никак не контактируем и стараемся не замечать друг друга, что вполне меня устраивает, как впрочем, и его.

Если вернутся к хорошему, то качество жизни заметно улучшилось. Благодаря торговле с другими общинами, совместным зачисткам ходячих и расширением безопасных зон, всевозможных товаров: от еды и воды, до рабочей техники(!) поступало много.

Но ничто из этого не сравниться с тем счастьем, что мне принесло рождение моих детей. Первой родила Элизабет и, честно говоря, мало когда в жизни я так пугался, Оливия в тот момент переживала вместе со мной, не находя себе места, но стоило нам, увидеть крохотное тельце на руках довольной Элизабет, как все тревоги прошли, и пришла радость. У Элизабет родилась девочка, которая, как позже стало понятно, унаследовала аномалию пигментов своей матери. Насчёт имени мы решили заранее, поэтому дали его ей сразу – Виктория. А через неделю с чем-то уже родила Оливия – мальчика. Тот унаследовал от матери её необычный цвет глаз, но в остальном он пошёл весь в меня. Когда он появился, я никогда в жизни не видел Оливию такой радостной и счастливой, в тот день с её лица не сходила улыбка! С именем мальчика всё было точно так же как и с его сестрой, так что стоило ему оказаться на наших руках, как мы тут же его назвали Артуром.

И до сих пор, спустя столько лет моему счастью просто нет предела. Поэтому я вряд ли когда-нибудь пойму своих родителей, бросивших меня…

– Папа опять летает в облаках! – белокурая девчонка легонько меня щёлкнула по носу.

– Да тут я, тут, – улыбнулся я детям, а затем стал озираться по сторонам. – А где наши мамы?

– Наверное, пошли за продуктами, – забавно наклонив головку, ответила Виктория.

– Или снова целуются, – неожиданно выдал Артур.

– Чего? – опешил я от такого.

– Мы вернулись! – входная дверь отворилось и на кухню вскоре пришли женщины с бумажными пакетами.

Не без гордости могу сказать, что мои жёны за эти восемь лет стали только ещё прекраснее и красивее. Они теперь уже не те девушки, которые только-только достигли совершеннолетия, а молодые женщины и матери наших детей.

– Я сам видел, как они целовались, – черноволосый мальчик гордо рассказал добытую информацию.

Я же посмотрел на женщин, говорящим взглядом: «ну хоть не при детях!». На что Элизабет лишь отвела смущённый взгляд, а Оливия вообще никак не отреагировала.

– А чего тут плохо папа? – совершенно невинно поинтересовалась девочка. – Разве это не проявление любви?

– Эм… да, – согласился я, не найдя, что возразить.

– Например, я же могу так же брату…

– Нет! – не дал я договорить дочери.

– Почему? – надулась девочка и тут же гордо подняла голову. – Всё равно я стану его женой!

На такое заявление я не нашёл, что ответить, но заметил как Оливия одобрительно кивает.

– Всё правильно, Тори, – Оливия подошла и встала перед лицом девочки. Сокращённое Вик или Вика не прижилось, да и дочери не особо почему-то нравилось, зато вот Тори её вполне устраивало, так что мы и стали к ней так обращаться. – Только ты можешь знать, как сильно нужно любить братика!

– «У самой был комплекс брата, и теперь решила дочери его привить?!»

Я посмотрел на Элизабет, спрашивая взглядом, она что-то хочет сказать по этому поводу, но в ответ получил нечто: “ты не понимаешь” или “до тебя не доходит”. К чему это я не совсем понял.

– Так! Нет, инцеста не будет, – твёрдо заявил я.

– Ин… – Артур попытался выговорить новое слово.

– А что ты бы хотел, чтобы с Тори был кто-то другой? – Оливия подняла глаза с дочери на меня. – Чтобы неизвестный парень…

– Что?! Конечно, нет! – всё моё естество только воспротивилось этому, стоило представить, как к моей дочурке будет приставать какой-то парень. Убью паршивца! Но тут же замотал головой отгоняя мысли о будущем. – Вообще слишком рано думать о таком! Ей всего лишь семь!

Оливия с Викторией переглянулись, а затем весело захихикали.

– Папа такой смешной, когда входит в ступор, не так ли?

– Да, – радостно кивнула Тори.

– «Не понял, это над мной так сейчас прикалывались?»

Судя по лицу Артура, с которым мы переглянулись, я не один, врубился то, что сейчас было.

– Года идут, а ты всё такой же тормоз, каким и был – пока я задумался, Элизабет оказался у меня за спиной. Руки женщины мягко окутали меня со спины, в то время как её губы оставили поцелуй на щеке.

– Кажется, да – я посмотрел на весёлых детей и радостную жену перед собой, и на моём лице сама собой всплыла улыбка.

С каждым днём этот мир становиться безопаснее и лучше, и я искренне верю, что он вскоре станет таким же, как прежде. И тогда мы с семьёй заживём обыкновенной, спокойной жизнью.