Текст книги "Призраки прошлого (СИ)"

Автор книги: Daniel.90

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Первой в списке привезенных в последний завоз новинок значилась история о первой космической миссии нашего времени – кораблях с колонистами, которые отправились на три различных планеты для обустройства новых оплотов человечества.

Я взял книжку и решил ее немного полистать. Несмотря на то, что я итак был в курсе всех событий, описанных в книге, и почти стал одним из участников самой экспедиции, было многое, чего бумаге, естественно, не доверили. Иначе, статус и результативность этих миссий в глазах обычных жителей, налогоплательщиков, за чьи деньги существовала вся космическая программа, во многом бы упала. Почти никто не упоминает, что запуск космических кораблей произошел на пять лет позже, чем планировался – в это время у нас с Вивьен только-только родился Томас. Запуски откладывались много раз – в основном, из-за противоречивой информации о нахождении конечных планет в так называемой зоне обитаемости. Из-за этого ученым постоянно приходилось корректировать траекторию космических кораблей, вносить новые правки, выбирать другие потенциальные планеты. Один из кораблей будущих колонистов, вращавшихся на орбите Луны, даже задел небольшой метеорит, из-за чего вся программа в очередной раз была отложена.

Когда, наконец, были объявлены окончательные даты запуска, людям, не участвовавшим напрямую в реализации программы, было уже все равно – информационный повод был давно утерян. Изменилась ситуация только когда первый корабль действительно успешно прибыл на планету Ракату Прайм.

Сигнал об этом прибыл неожиданно – с большим опозданием. Расчетная траектория оказалась не идеальна, и кораблю из-за гравитационных ям потребовалось почти на год больше времени, чтобы достичь планеты. Плотные пояса астероидов, расположившиеся в звездной системе Ракату, тоже потребовали большего времени на корректировку курса, чем предполагалось изначально. Так что сообщение об успешной посадке и начале развертывания первой базы человечества пришло в тот момент, когда миссия официально уже считалась проваленной.

Что касается двух других космических миссий – они были направлены на еще более удаленные планеты. Один из кораблей так и не достиг Венеры Прайм, по крайней мере, таково было официальное заключение исследовательского центра имени Терешковой – никакого сигнала от корабля с колонистами получить не удалось. Никто не знает, что случилось на самом деле – возможно, что корабль действительно достиг точки назначения, а сигнал мог быть просто утерян в необъятных просторах космоса. Третий корабль с успехом достиг Терра Альтерры, но колония человечества не смогла развиться там – агрессивная биологическая обстановка не позволила выжить колонистам, и спустя пять лет после прибытия корабля на планету оттуда пришло последнее сообщение – количество колонистов сократилось до нескольких сотен, и продолжало уменьшаться.

Конечно, все эти годы я следил не только за успехами космической программы. После того, как Маркуса не стало и время несколько загладило мои раны, я все пристальней изучал жизненный путь моего второго сына – Томаса, который показывал себя успешным следователем, занимающимся не самыми простыми делами, в которых нередко принимала участие поднявшая голову мафия.

Пользуясь некоторыми привилегиями биологического родителя, я получал информацию о деятельности моего сына чуть большую, чем мог бы обычный гражданин планеты. Здесь я должен сказать отдельное спасибо начальнику тюрьмы и нашему падре. Пару лет назад от них мне поступило предложение написать письмо моему сыну – начальник тюрьмы лично готов был поручиться за то, что послание дойдет до адресата. Еще месяц мне потребовался для того, чтобы собраться с мыслями и написать письмо Томасу – я предполагал какого мнения он обо мне после всего случившегося, но внутри меня тлела надежда, что сын все же отреагирует на письмо, и что, возможно, мне даже удастся увидеть его наяву.

Сумбурные мысли о том, что написать сыну, не покидали меня очень долгое время, но я остановился на простом и лаконичном письме, в котором просил прощения за то, что не могу быть рядом с ним в минуты его триумфа. И что очень хочу его увидеть.

Ответа мне пришлось ждать почти шесть месяцев, и надежда во мне уже почти умерла. Бумажная корреспонденция – единственный доступный вид связи, который стражи порядка в тюрьме могут проверить и, потому, разрешают, мне вручили в воскресенье перед Рождеством. Наверное, Бог услышал мои молитвы и сделал мне, недостойному, настоящий подарок. Ответное письмо было совсем небольшим, но очень теплым – Томас хотел бы познакомиться и поговорить с тем человеком, которым я стал по прошествии стольких лет. У нас завязалась небольшая переписка. Мой сын, моя гордость, был готов встретиться со мной вновь! А пока, ссылаясь на большую загруженность, обещал весной взять небольшой отпуск, и приехать сюда, на остров, чтобы провести со мной хотя бы немного времени.

Я пробежался невидящими глазами по очередной строке взятой книжки, захлопнул ее, и пошел к окну. Там, снаружи, по-прежнему шел снег. До весны оставалось всего ничего.

Сзади послышались шаги. Я не обратил внимания – визиты в библиотеку не были такой уж особой редкостью среди тех, кто осужден на пожизненное заключение. Кто-то прокашлялся.

– Мистер Содденберг? – услышал я мужской бас.

– Да, – ответил, поворачиваясь к говорящему.

Передо мной стоял человек в черной рясе, с белым воротничком и очень знакомым голосом. В руках он держал письмо, на конверте которого было несколько красных отметок, говорящих о срочной доставке корреспонденции.

– Падре, вы ли это? – спросил я.

– Да, сын мой. Позволишь, я присяду? – просил он, легким движением руки показывая на второй стул.

– Конечно.

Это был первый раз, когда я увидел падре вот так, лицом к лицу. Наверное, он вообще впервые оказался в нашей тюрьме за пределами своей кельи.

– Сегодня утром к нам прибыло письмо, адресованное тебе, сын мой. Как ты знаешь, вся бумажная корреспонденция просматривается по прибытии. И так получилось, что, узнав об этом письме, я решил лично посетить тебя и передать его, – падре уселся в кресло. Голос его был тихим, спокойным, и даже немного скорбным. Он почти не спускал с меня глаз. У меня в животе начал шевелиться страх. – Особые случаи требуют особых решений.

Я принял протянутое им письмо. Отправителем сообщения значилось континентальное управление правопорядка. Что ж, это может объяснить срочность и скорость доставки корреспонденции. Конверт уже был вскрыт, и мне оставалось только вытащить из него само письмо.

«Уважаемый мистер Содденберг! С прискорбием сообщаем, что ваш сын, капитан Томас Содденберг, был ликвидирован в ходе проведения военизированной операции. Приносим свои самые искренние соболезнования».

У меня сжало горло, а глаза отказывались читать это письмо вновь и вновь, чтобы понять его смысл. Паре сидел рядом и молчал.

– Как… как это произошло? – хрипло спросил я.

– Он был предан другом, товарищем, коллегой, который поддался на козни дьявола. Во время одной из операций напарник выстрелил Томасу в спину, явив свое коварство, и скрылся прочь. Управление из всех сил старается его найти, – ответил падре. – Мистер Уолтер, начальник тюрьмы, сделал расширенный запрос, и узнал эти подробности.

Я почувствовал, как глаза мои защипало.

– Падре, неужели грех мой страшен был настолько, что оба моих сына должны были ответить за него? – спросил я.

– Сыновья твои явили благость свою, и жизнями своими искупили твои прегрешения. Возрадуйся, сын мой, ибо сможешь ты воссоединиться со всей семьей своей в райских садах, – ответил падре, – а не вариться до скончания времени в адских котлах.

Я промолчал. Мне нечего было ответить. Хотелось вскочить, кричать, бросать в стены все, что попалось бы под руку. Зачем нужен Бог такой, который забирает у отца детей его? Куда смотрел Он, и почему не забрал жизнь мою взамен жизней детей моих?

– Государственные похороны Томаса пройдут через два дня, в его родном городе. Мистер Уолтер готов пойти на уступки, а я готов сопроводить тебя на погребальную службу, – сказал падре.

***

В черном костюме, который с завидной удачливостью удалось найти на острове, я стоял перед открытым гробом своего сына. Все выглядело так, будто он спит. Мой младший сын. Хвалебные речи произносили многие местные шишки, сослуживцы Томаса, его начальники, друзья. Никто из них не обращал на меня внимания, не знал даже кто я такой. Что ж, это меня вполне устраивало.

Я аккуратно положил букет цветов рядом с гробом. Святой отец завел речь.

– Господь – Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться…

Я не слушал прощание. Всего лишь смотрел на своего сына и никак не мог отвести от него глаз. Как жаль, что мы так и не смогли встретиться и поговорить с ним. Как жаль.

Вдалеке раздался прощальный троекратный выстрел в небо, который вернул меня к реальности происходящего.

Под звуки оркестра гроб с телом опустили в могилу. Такой чести, как настоящие похороны, удостаивались немногие. Многие обходились кремацией. В могилу полетели первые лопаты земли – сослуживцы Томаса решили сами, вручную, завершить дело.

– Пойдем, сын мой. Нам пора возвращаться, – сказал подошедший падре.

***

Свет прожектора с трудом пробивал темноту подземных комнат. Следом плелись ученые и тележка с кислородными баллонами – много времени уходило на то, чтобы спускаться на четвертый уровень Лабиринта, а подъем занимал и того больше. Ограниченные запасы кислорода в одном баллоне серьезно сокращали полезное время здесь, внизу.

За прошедший день команда, разделившись, обследовала часть третьего уровня, убедившись в том, что он ничем не отличается от второго. Даже расположение перегородок, окрас стен внутри лабораторий и размещение предметов убранства – все было идентичным. Уменьшалось только количество пыли, которое было на полу.

Необходимо было форсировать события и провести хотя бы основную разведку объекта – зная количество уровней, Капитан мог составить себе план работы, а также определить, необходимо ли отпускать ученых работать по одному. Вообще, этих доморощенных сопляков разделять не очень-то следовало. Почти сразу после обнаружения входа в Лабиринт, команда занялась исследованием второго уровня и составлением его карты, для чего все специалисты, включая Капитана и его команду, разошлись по одному, свернув в различные коридоры. Пятнадцать минут спустя в системе радиосвязи послышался тяжелый вздох, затем пронзительный крик, и хрипы, внезапно оборвавшиеся. Несчастного нашли почти сразу – один из историков лежал на полу, раскинув руки в разные стороны и направив свет налобного фонаря в потолок. Лицо, едва видное через стекло шлема, выражало маску ужаса, а рядом с трупом стояли две фигуры Экзи в балахонах, рассыпавшиеся в прах едва мы прибыли на место происшествия.

После этого ученые заметно умерили свой пыл, и наверняка задумались о сверхъестественных способностях бывших обитателей Лабиринта – как же по-другому они могли жить здесь при почти полном отсутствии атмосферы, да еще и в прах рассыпались исключительно в присутствии людей?

Для пущей убедительности и приведения в порядок командного духа экспедиции, Капитан достал свой старый пистолет, и повесил кобуру на бедро. Для верности, выдал оружие своим помощникам. Ученым стало спокойнее, и сегодня они с несколько большим энтузиазмом согласились спуститься в Лабиринт и продолжить его изучение. Теперь, когда ученых стало совсем немного, один вооруженный головорез сопровождал двух-трех ученых одновременно.

Капитан, вчера в одиночку спустившийся на четвертый уровень и убедившийся, что есть спуск еще ниже, знал, что количество встречающихся Экзи растет с углублением по уровням Лабиринта. Однако он уже научился спокойно реагировать на замершие фигуры. Порой, Экзи встречались и посреди коридора. У Капитана это вызывало такое ощущение, что он передвигается по фотографии – все действия, фигуры, положения тел Экзи выглядели так, будто те играют в детскую игру «замри» и вот-вот продолжат свои дела.

Чтобы процедура исследования Лабиринта не была столь смертельно опасной, все найденные тела Экзи уничтожались. С одной стороны, это больше не пугало исследователей, а с другой стороны – позволяло определять где экспедиция уже побывала, а где – еще нет.

Капитан продолжал неспеша идти вперед. Найдя достаточно просторный участок, он указал на него рукой, и проговорил:

– База будет здесь. Оставляйте тележку и включайте прожекторы.

Светящаяся база в окружающей темноте была незаменимым ориентиром для всех участников экспедиции – так можно было найти точку возврата даже в случае проблем с системой освещения скафандра. Четыре мощных прожектора, подключенных к термоядерному топливному элементу, направлялись в самые длинные коридоры. Такой маяк можно было заметить издалека, если и не сразу – так немного пройдясь в разных направлениях.

Ученые разложились, оборудовали систему освещения, достали планшеты, на которых составляли карту, и направились в разные стороны. Следом за ними направилась импровизированная охрана. Пыль, поднятая людьми, медленно оседала в нещадном свете прожекторов.

Капитан подождал, пока экспедиция разойдется в разные стороны, и отправился искать спуск на следующий уровень. Сторона, где располагалась шахта лестницы, чередовалась каждый этаж, поэтому предугадать место положения винтового спуска было достаточно легко. На первый взгляд, этот был точно таким же, как и все спуски до этого – виток за витком уходя вниз. Первый виток, второй, третий. Четвертый. Пятый. Шестой. Капитан остановился на месте. Предыдущие уровни были достаточно высокими, но спуски состояли из трех достаточно резких витков. Путь начал пугать.

После восьмого спуска Капитан увидел большую арку – вход на следующий уровень. С такими масштабами, Лабиринт казался действительно капитальным строением. Это же надо было Экзи выкопать настолько глубокую яму. Отчего не сделать базу на поверхности планеты?

За аркой оказалось большое, просто циклопическое сооружение. Свет прожектора с трудом доставал до потолка, а вот стен даже не было видно. Капитан повернул направо, и задвигался вдоль стены. Здесь пыль на полу практически отсутствовала, и он почти не оставлял следов за собой. В молчании и движении прошло несколько минут. Луч фонаря без толку рыскал из стороны в сторону, в надежде найти хоть что-нибудь в этом абсолютно пустом помещении.

В тот момент, когда Капитан уже решил было возвращаться обратно и попытался в очередной раз разглядеть противоположную стену, боковое зрение бывшего пирата заметило отблеск света, проскользнувший по шлему скафандра. Молниеносное движение, и пистолет, снятый с предохранителя, смотрит вдаль. Луч прожектора не выхватывает ничего, кроме бесконечной пустоты. Капитан выдохнул, и выключил фонарь.

Когда глаза привыкли к темноте, он заметил слабое синеватое свечение, которое разливалось впереди. Чем больше глаза адаптировались к мраку, тем сильнее, казалось, свет заполнял помещение. Вот уже видно стену, пол, и даже, кажется, видны очертания потолка. Казалось, что светятся сами стены огромной комнаты.

Капитан направился вперед. Слабого свечения оказалось достаточно, чтобы ориентироваться, и не сбиваться с пути. Звук, статические помехи, на мгновенье раздавшийся в динамиках шлема, заставили бывшего вояку подпрыгнуть. Он чувствовал, как мгновенно взмокла спина в терморегулируемом скафандре, но продолжил идти вперед. Звук повторился, чуть громче. Затем еще раз. Чем дальше проходил Капитан, тем чаще и громче был звук. Ему пришлось выключить систему связи.

Шаг за шагом, он продвигался вперед, потеряв чувство времени. Внезапно впереди, на фоне светящейся стены, показался объект, похожий на колонну. Итак, Экзи не лишены здравого смысла – для поддержания такой конструкции им все же пришлось находить инженерное решение. Пистолет в поднятой руке продолжал слабо подрагивать.

Еще какое-то время спустя Капитан подошел к темной колонне. Толщина была огромной – чтобы обхватить ее, потребовалось бы трое крупных мужчин. Посмотрев наверх, он заметил, что потолка больше не видно. Свет включенного прожектора заметался по огромной конструкции, расположившейся на опорах – это была далеко не несущая конструкция потолка. Перед Капитаном во всем своем величии застыл космический корабль давно сгинувшей разумной расы.

***

Николас проводил время за терминалом в центральном офисе департамента межпланетных расследований второй день. Вчера аналитическая система повторила ему результаты поиска, запрошенные еще на Ириде Прайм – по архивам действительно присутствовала информация о схожих преступлениях, но большей информации получить отсюда было нельзя – необходимо прямой доступ к терминалу архива. Есть данные, которые не выкладываются в общий доступ для сотрудников, и здесь был как раз подобный случай. Теперь все зависело от того, одобрит ли начальство его доступ к полноценному архиву.

Ответ должен прийти вот-вот. Если он окажется положительным, и глобальная аналитическая система решит, что Николасу в целях продолжения оперативных действий необходим прямой доступ – придется из уютного офиса департамента перебираться в здание архива. Если же система откажет – можно поднимать корабль, и отправляться следом за Тейлор на Сицилию.

Атмосфера в департаменте разительно отличалась от провинциального офиса на Ириде Прайм – и количеством сотрудников, и деловым шумом, и постоянными брифингами в конференц-залах, которые были расписаны по часам. Не было ни одного пустующего рабочего места – в плане криминальной обстановки столица Конфедерации была, конечно, более активной, в отличие от родной планеты Николаса. Здесь детективы почти никогда не передвигались самостоятельно по поверхности планеты – было создано отдельное управление, призванное обеспечивать слаженную работу всех звеньев системы правопорядка.

Николас опустил голову и зевнул. Сутки на Ракату Прайм длились двадцать шесть стандартных часов, и перейти на такой биоритм за два дня было практически невозможно. Минусом было и ночное прибытие корабля.

Спустя десять минут, терминал получил сообщение. Доступ к архивным терминалам получен. Николас приложил свой ордер к специальному устройству, и информация на ордере обновилась. Следом информационная система предложила снабдить его транспортным средством, чтобы добраться до здания архива.

Николас встал, и направился к выходу. Ему необходимо было попасть на четвертый транспортный уровень. Плотность застройки, интенсивность транспортных потоков в столице привела к тому, что автомобильные дороги здесь были многоуровневыми, причем между уровнями вполне могли располагаться десятки этажей офисных зданий. Порой, сама дорога являлась неотъемлемой частью зданий.

Лифт вынес его на парковку, расположившуюся в сотнях метров над поверхностью планеты. Дул пронизывающий ветер. К нему подъехала машина с опознавательными знаками департамента и включенными проблесковыми маячками на крыше.

– Детектив Девенпорт? – спросили из-за опустившегося окна. – Присаживайтесь.

Николас залез в салон автомобиля, и водитель припустил вперед, сопровождая дорогу душераздирающими звуками служебной сирены.

Масштабы Метрополии поражали. Город раскинулся на полтысячи километров в каждом направлении, в центре располагались небоскребы, большая часть которых в дождливые дни скрывалась выше уровня облаков. На нижних уровнях города господствовал мрак, черный рынок и мафия. Туда не следовало соваться добропорядочным жителям города. Даже ночью, когда центр города светился, подобно огромной короне города, нижние уровни оставались в темноте, скрывая дела своих обитателей. Туда, вниз, департамент отправлял патрули в составе не менее пяти машин, да и то только в самом крайнем случае.

За окном проносились десятки зданий с огромными окнами. Включенные маячки и сирена позволили миновать все транспортные заторы, и полчаса спустя Николас стоял на входе в здание архива. Служебный автомобиль остался здесь же, на парковке – «до получения особых указаний».

На входе у детектива запросили ордер и удостоверение.

– Вам необходимо спуститься на двадцать первый этаж. Архивариус подскажет вам, как найти интересующую вас информацию, – отрапортовал секретарь на входе, и вновь склонился над своими документами. Николас отправился к огромным лифтам.

Спуск на настолько низкий этаж говорил о многом – здание архива бесконечно достраивалось, по мере увеличения количества информации. Чем ниже этаж – тем древнее записи, которые предстояло изучить. За несколько лет до Исхода правительство материнской планеты начало готовить правовой порядок для всех колоний человечества. В том числе, был организован и сам департамент межпланетных расследований – как превентивная мера на случай разгула космической преступности. Как правопреемник крупнейших мировых разведывательных организаций, департамент предпочел забрать с собой на новое место все информационные архивы, которые были составлены за бессчётные года на материнской планете. Здесь даже можно было найти реальное подтверждение, что планета существовала и что там тоже были преступления. По крайней мере, так говорили легенды, ходящие среди студентов и преподавателей правоохранительного университета. Как оно есть на самом деле – никто доподлинно не знал.

Архивариусом оказалась немолодая уже женщина. Волосы были забраны в аккуратную длинную косу, а служебный костюм больше походил на балахон.

– Пойдемте, детектив, я проведу вас на рабочее место, – женщина улыбнулась, и мелкими шагами засеменила прочь, не теряя, впрочем, при этом достоинства.

Николас направился следом. Обстановка вокруг была необычной – от пола и до самого потолка, который при этом был очень высоким, рядами располагались далеко не сервера и системы хранения архивных данных, как можно было предположить, а обычные полки с папками, книгами и ящиками.

– На этом уровне архив действительно представляет собой хранилище, – произнесла архивариус, заметив взгляд Николаса. – Эти записи хранятся либо для исторической точности, либо представляют собой информацию, не имеющую смыслом полную оцифровку. Это история, история нашего вида в самой ужасной, разрушительной его ипостаси.

Николас посмотрел на женщину. Она шла, слегка улыбаясь. Должно быть, такие как она, знали гораздо больше большинства высокопоставленных чиновников, преподавателей, историков и прочих граждан Конфедерации.

– Однако это не значит, что вам будет позволено трогать руками эту историю. Вся информация собрана в каталоги, мы с вами найдем нужную запись, и в моем присутствии вы ее будете изучать, – сказала архивариус, подходя к современному терминалу, который выглядел здесь как нечто очень чужеродное. – Ваш ордер, пожалуйста.

Николас передал электронный чип женщине, и только сейчас заметил, что ее руки покрыты тончайшими, почти прозрачными перчатками. Терминал издал несколько звуков, и женщина молча проследовала вперед, жестом позвав проследовать за собой. На экране терминала высветились координаты и карта расположения нужной информации.

– Вам повезло. Информация по вашему делу хранится в электронном виде, аналитическая система сможет с ней работать.

– А почему департамент не переводит всю информацию в электронный вид?

– Молодой человек, представьте себе, что случится, если в электронном доступе окажется конфиденциальная информация, связанная с первыми шагами человечества в космосе, найденными секретными объектами других рас, и преступлениями, связанными с этим. Это приведет не просто к шумихе – миллионы людей отправятся искать светлого будущего, сами не осознавая, что идут на верную смерть, – женщина замолчала и задумчиво пошевелила губами. – Мир не так прост, и гораздо более изведан, чем положено знать обычным гражданам Конфедерации.

Они подошли к нужному стеллажу. Здесь, в отличие от других, в отдельных отсеках хранились информационные накопители – плоские полупрозрачные чипы размером с ладонь. Николас невольно засмотрелся, как архивариус вводит личный код, разблокирует ячейку с накопителем информации, и бережно его берет.

– На каждом мнемоническом кристалле хранятся тысячи записей. Но получить доступ вы сможете только к той, на которую выдал разрешение особый отдел департамента, – сказала женщина, направляясь к ближайшему терминалу.

Устройство жадно заглотило информационный носитель, после чего архивариус поднесла ордер Николаса к считывающему устройству, и только после этого отдала ордер обратно следователю. На экране терминала открылась директория с архивным файлом, который запустился после ввода женщиной пин-кода.

– Наслаждайтесь, следователь. Надеюсь, исторические записи из нашего прошлого не окажутся для вас чересчур шокирующими, – архивариус слегка кивнула, усмехнулась, и ушла.

Николас присел за терминал. Перед ним была открыта фотография человека лет тридцати пяти – тридцати семи. Пронзительные карие глаза, казалось, были живыми – с такой остротой запрятанного глубже ума они смотрели с экрана терминала. Подпись гласила «Тревор Содденберг, 2659 – 2735, материнская планета».

Ниже располагалась событийная сеть – датированные круги, располагающиеся на разном расстоянии от центрального субъекта – мистера Содденберга. Некоторые из кругов были подсвечены, некоторые – недоступные в рамках записанной на ордер информации – выглядели бледными.

Следователь запустил событийную демонстрацию. Перед ним было открыто дело человека, жившего больше тысячи лет назад на легендарной планете, которую многие считали выдумкой.

И он, этот человек, оказался вовлечен в события, во многом похожие на эпизоды дела, с которыми пришлось столкнуться Николасу – в студенческие годы пережил пожар, был подвергнут административному наказанию; с отличием закончил учебное заведение по космическому профилю; старший сын погиб под колесами автомобиля на детской площадке, младший – убит при исполнении. Сам – осужден за убийство жены. Умер в тюремной камере при неизвестных обстоятельствах. Имел внука.

***

Граф мерил пространство своих покоев быстрыми, стремительными шагами, не замечая болей в правой ноге. Главарь пиратского клана покинул Вентиль Центавра два дня назад, и в скором времени должен оказаться на Сицилии для захвата следователя. Второй гость более не беспокоил графа своим присутствием, сочтя за лучшее не показываться на глаза.

Недавно с помощью квантового передатчика граф получил сообщение с далекой планеты. Длинный текст состоял из подробного описания космического корабля, найденного в ангаре заброшенного Лабиринта. Это означало, что Экзи действительно не покидали своего исследовательского центра перед смертью. Графа мучила мысль, что привело разумную расу к такому решению. Наиболее вероятной казалась мысль, что корабль попросту неисправен – техника подвела своих хозяев, и они не смогли улететь обратно. Однако другие находки, сделанные в Лабиринте, говорили об обратном – инструменты Экзи с успехом переживали своих создателей. Техника оставалась работоспособной даже сейчас, спустя тысячи лет после своего создания.

Он пытался умерить учащенное сердцебиение и успокоить восторг, рвавшийся из груди. Такая находка, как космический корабль, сама по себе подразумевала наличие в бортовом компьютере, если таковой имеется, карты космического пространства, а, может, даже и координаты других подобных исследовательских центров Экзи. Перед главами графа проскальзывали картины с несокрушимым иномировым флотом под его командованием, захватывающим планету за планетой, сокрушающим прогнившую Конфедерацию со своей никчемной демократией. Граф вполне мог стать королем нового мира, обладая такой технической поддержкой, которой нет ни у одной планеты гегемонии людей.

Однако для этого необходимо сделать еще многое. О находке не должен узнать никто, а для расконсервации и запуска корабля однозначно потребуются специалисты, которых необходимо найти и под любым предлогом вывести на далекую планету. И лично присутствовать на далекой планете. Но что, если кто-то попытается сделать это раньше?

Мысль о мнимой власти слепила графа, заставляя в каждом союзнике заподозрить предателя, способного вырвать его личный, космический триумф. Никто не должен его опередить.

На экране терминала мелькало сообщение, готовое к отправке: «Никого не допускать до ангара. После составления карты верхних уровней, всех участников экспедиции уничтожить. Корабль прибудет раньше на четыре сола». Теперь, в отличие от прошлого раза, у этого сообщения было двое получателей.

Нажатие на кнопку – и текст понесся прочь, сквозь время и пространство.

========== Глава 8 ==========

Наверное, все человечество за пределами моей тюрьмы в эти моменты, как и последние несколько дней, сходило с ума от непонимания, радости и ксенофобии. Четыре года назад все же состоялся запуск марсианской миссии – поиск минеральных ресурсов, которые помогли бы человечеству и дальше загрязнять родную планету.

Исследовательские шаттлы отправились в разные точки красной планеты с целью забора породы и анализа ее пригодности для человечества. Точнее, нам, человечеству, было бы полезно уже все, что имеет хоть какие-то составляющие – родная планета была высосана досуха, лишившись практически всех полезных ископаемых. Конечно, мировое правительство старалось успокоить граждан, распространяя информацию, что имеющихся запасов хватит еще на десятки лет, но правдивая информация нет-нет, да и просачивалась в широкие массы. Поэтому, с одной стороны, марсианская миссия помогла немного сбросить социальное напряжение на планете, а с другой стороны – способствовала более детальному изучению окружающих нас планет, которые так и были забыты, стоило появиться серьезным космическим центрам, сразу взявшим на прицел поиск землеподобных планет в дальнем космосе.

Прибывший на орбиту Марса корабль проводил предварительное исследование однородности почвы и определял места, наиболее подходящие для взятия пробы с учетом ограниченного набора инструментов, которые были у членов миссии. Участки, выделенные как потенциально наиболее результативные, сформировали карту миссии, и к этим участкам были направлены шаттлы с людьми. Работа на первых трех участках прошла достаточно быстро – были взяты необходимые образцы, их исследование прошло на борту орбитального корабля, показав непригодность этих участков для добычи полезных ископаемых. Еще на двух участках результат оказался положительным. И, наконец, еще одна команда обнаружила нечто, что потребовало срочного вылета обратно на планету всех шаттлов, уже вернувшихся на орбиту.