Текст книги "Призраки прошлого (СИ)"

Автор книги: Daniel.90

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Глава 1 ==========

– Я дома!

Аккуратно закрыв за собой входную дверь, я захожу в прихожую. Кожаный портфель – замечательное изобретение человечества для переноса кучи рабочих документов, с потертой временем ручкой – оставляю на полке рядом с дверью. Рука остается немного напряженной – документов сегодня домой принес предостаточно. Уютно светит настенная лампа, одна из вещей, которая позволяет мне чувствовать себя дома.

Повесив бежевое пальто на вешалку, которая рядом с дверью, снимаю обувь. Ботинки отправляю на полку, стоящую рядом с плетеной корзиной для зонтов.

Прохожу дальше. В гостиной царит идеальный порядок. На полках – семейные фотографии. На тумбе возле рояля – старая, еще черно-белая фотография родителей. Дом пропитан тишиной и покоем, уютной домашней обстановкой. Окна зашторены, за окнами – темень позднего вечера да дождь, играющий в свете уличных фонарей.

– Папа, папа вернулся!

В гостиную, навстречу мне, влетают сыновья – одному на тот момент было 11, второму – 13 лет. Кажется, они были в пижаме. Уставший после работы я не обратил внимания, а сейчас и подавно не вспомню.

– Эй, разбойники! Как школа?

– Нам сегодня показывали эксперименты! Открыли новый спортзал! Новая учительница химии! Мы выиграли у старшеклассников! – наперебой хвалились парни.

Взъерошив шевелюру старшему, я оставил сыновей и поднялся по лестнице в спальню. На втором этаже всегда витал этот домашний запах, по которому я так успевал соскучиться каждый рабочий день – смесь едва уловимого аромата дорогой деревянной мебели, вечернего парфюма и свежих цветов.

Дверь в спальню была слегка приоткрыта, и свет, просачивающийся через щель, освещал тёмный коридор. Дверь отворилась почти бесшумно.

– Дорогая, ты тут?

В ответ тишина. Я шагнул внутрь. Заправленная кровать, расположенная в центре комнаты, закрытый комод, зеркало и косметические принадлежности Вивьен.

– Дорогая? Вивьен?

Тишина в ответ насторожила меня. Все здесь выглядело в точности как утром, когда я уходил на работу. Даже ванный халат, который я надевал утром, точь-в-точь висел на спинке кресла у кровати. Стараясь не спешить, я заглянул в ванную комнату. Однако, кроме аромата свежести, здесь ничего не нашлось.

Стараясь унять внезапно участившееся сердцебиение, спокойно спускаюсь вниз. В доме не так-то много комнат. Может быть Вивьен в детской? Могла в магазин выйти. Или на кухне сидит. К чему я вдруг так разволновался?

Спустившись в гостиную комнату, кидаю взор на кухню. Свет выключен, лишь мигают часы на микроволновой печи. Без четверти одиннадцать. Кажется, сегодня я задержался на работе сильнее, чем следовало. Гораздо сильнее.

Мимо кухни, в коридор, где никого нет, к комнате мальчиков, стараясь не бежать. По коридору разлетался весёлый смех – дети и не собирались спать, несмотря на позднее время. Дверь в их комнату была открыта настежь.

Когда я зашёл в комнату, кто-то из мальчиков – я уже и не помню, кто именно – радостно прыгал на кровати, а второй – смотрел телевизор.

– Папа, а когда мама вернётся?

Вопрос застиг меня врасплох, заставив все внутри сжаться и похолодеть. Значит, Вивьен не было дома с самого утра. А на работу она ушла… раньше меня? Не могу вспомнить, видел ли её этим утром. Но вчера вечером видел точно – мы же вместе с ней готовили ужин и обсуждали предстоящий Хэллоуин. Телефон! Где мой чертов сотовый?

– Мама задерживается на работе, скоро будет дома. И очень просит вам передать, что любит вас, и что вам пора спать, – отвечаю я.

– А когда она придёт? А можно ей позвонить?

– Мама занята, и если мы не будем её отвлекать, она быстрее вернётся домой, – выдавливаю из себя улыбку. – Давайте договоримся – мама обязательно к вам зайдет, когда вернётся с работы. Идёт? Тогда быстро все выключайте и ложитесь спать.

– Спокойной ночи, папочка!

– Спокойной ночи.

Выключаю свет в детской комнате, плотно закрываю дверь и едва не бегу в гостиную. Так, нет, телефон я не выкладывал. Возвращаюсь в коридор. Телефон оказался в правом кармане пальто. Ни сообщений, ни пропущенных вызовов. Набираю номер Вивьен. Тишина. Набираю ещё раз. Опять тишина. Кажется, у меня в портфеле, в записной книжке, должны быть её рабочие контакты. Хватаю его. Целая куча документов. На работе каждый день как предыдущий – кто спросит, чем же я занимался именно сегодня – не смогу ответить. Перекопав почти все содержимое портфеля, наконец, среди документов, нахожу записную книжку.

В офисе Вивьен никто не берет трубку. На визитке есть адрес. Почти бросаю телефон на стол. Аманда, лучшая подруга Вивьен, вторую неделю отдыхает в Греции – ей звонить бесполезно. Видимо, придётся ехать в офис. Не могут же они просто взять и пропасть?!

Неожиданно на столе оживает телефон. Новое сообщение по электронной почте. Не вовремя конечно, но кто будет писать столь поздно? Наверняка что-то важное. Беру в руки телефон. Открывается сообщение.

«Недостаточно памяти для загрузки вложений. Пожалуйста, освободите память». Странно, когда память успела заполниться? Ладно, почитаю сообщение, потом проверю, что не так с телефоном.

О, письмо из офиса. Видимо, не все счастливчики успели разойтись по домам и продолжают дорабатывать. Более того, письмо от директора. Сейчас наверняка вызовут обратно. Правда, почему по почте, а не звонком?

«Дэвид, добрый вечер!

Знаешь, у меня создалось впечатление, что наш с тобой разговор во вторник был продуктивным. Однако, я не могу понять, почему ты продолжаешь так поступать?

Твоё отсутствие на рабочем месте последние четыре дня – это уже слишком. Если завтра ты не явишься на работу, то нам придётся расстаться с тобой. Надеюсь, что ты поступишь правильно.»

Так, стоп! О чем это он? Какие четыре дня? Он же не мог меня не заметить – я же с работы вернулся только что.

Опять пиликнул телефон, напоминая о недостаточном количестве свободного места.

– Да что ж ты его, ешь что ли, это место свободное? – воскликнул я.

Настройки памяти подсказали, что больше всего места занимает галерея. Странно, чем это? Телефон это в первую очередь средство связи, камерой я даже не пользуюсь. Открываю галерею на телефоне. В галерее отобразилось четыре фотоальбома – сегодняшний, вчерашний, и так до понедельника. Вот эти самые альбомы и занимали всю память в телефоне. Вирус, что ли, какой-то завелся?

Дальше я помню смутно. Открыл альбом и увидел целую кучу фотографий. От содержимого внутри все похолодело, а из горла вырвался крик отчаяния.

***

Телефон продолжал мерзко разрывать утреннюю тишину звуками голосового вызова. Вдоволь назвеневшись, аппарат умолк, чтобы через пару секунд опять начать свои душераздирающие трели.

– Да чтоб тебя, – тихо бормотнул мужчина в подушку, открывая правый глаз.

На часах было шесть утра, за окном стояла темень. Телефон, лежащий на прикроватной тумбе, не умолкал. Постепенно до сознания начали доходить и другие звуки, кроме звонка. За окном шёл первый ноябрьский дождь – предвестник долгой дождливой зимы, которая окутает мегаполис на полтора стандартных года.

Открытым глазом он наблюдал, как подгоняемый вибрацией телефон подкатился к краю тумбы и упал на покрытый ковром пол.

– Так тебе и надо, – беззлобно сказал спавший.

Неизвестный абонент продолжал требовать внимания, и телефон продолжил свое путешествие, исследуя подкроватный мир. Звонивший был очень настойчив.

Прикинув, что путешествие телефона до другой стороны кровати может неоправданно затянуться, Николас пересилил себя, вытащил руку из-под тонкого одеяла и наощупь нашёл телефон. Вызов опять прекратился, чтобы начаться заново. Звонили из департамента правопорядка. Все также созерцая мир одним глазом, он прицелился пальцем и принял входящий звонок.

– Да, алло.

– Хватит спать. У нас тут дело, – задорный голос напарницы, которая, видимо, бодрствует уже давно.

– Что случилось?

– Самоубийство. Счастливый семьянин удачно примерил пеньковый галстук, оставив двух сыновей на попечение матушки-судьбы.

– А я-то здесь при чём? Это же не криминал, тем более не межпланетарный.

– На месте самоубийства обнаружена предсмертная записка.

– И что в ней особенного?

– Хватит спать. Приезжай – увидишь. По телефону не передать.

– Ладно, дай мне полчаса и скинь адрес.

Закончив разговор, он перевернулся на спину и, наконец, открыл второй глаз. Вставать категорически не хотелось.

После холодного душа Николас допил кружку уже остывшего кофе, накинул служебный жилет, взял пропуск, ключи от машины, и вышел на улицу. Дождь продолжал омрачать существующую действительность. Позади послышался щелчок – дом закрыл себя сам, включив охранную систему.

Без живого хозяина на пороге биометрическая система выдаст тревожный сигнал при попытке проникновения в жилище на пульт охраны, а дом перейдёт в режим повышенной защищенности – опустятся решётки на окнах, автоматически отключится телефонная связь и энергоснабжение, запустится глушилка сотовых сетей. В своё время, подобные охранные системы стоили дорого, а сейчас и вовсе под запретом – дом, защищенный такой системой, проще снести, чем попасть внутрь. А это сыграло злую шутку с самим отделом межпланетарной криминалистики – огромное количество вещественных доказательств оказалось уничтожено контролируемыми пожарами, которые запускает охранная система в критической ситуации. Черный рынок, существующий на любой планете, за более чем неразумную плату начал предлагать установку подобных систем безопасности буквально каждому желающему.

Несколько лет планомерных зачисток – и предложение сравнялось с нулем. А теперь такие системы безопасности предоставляются только работникам правоохранительных органов с пожизненным контрактом.

Инстинктивно пригнув голову под каплями дождя, понимая абсурдность этого действия, Николас добежал до машины. Определив приближение хозяина, автомобиль завелся и открыл водительскую дверь, приглашая внутрь.

Забравшись в салон автомобиля, движением пальца он передал с экрана телефона на бортовой компьютер географическую метку, определяющую точку назначения. Навигатор радостно сообщил ожидаемое время в пути – чуть меньше часа. Более, чем достаточно, чтобы ознакомиться с материалами дела – оперативники уже должны были выложить первичную информацию на сервера правоохранительного управления.

Итак, список новых записей. Так и есть, сегодня всего лишь одно происшествие. Ого, четвёртый уровень допуска! Значит, местным планетарным шерифам материалы дела не доверяют. Что за чертовщина произошла на месте самоубийства? Ладно, открываем материалы.

Николас запустил демонстрацию первичного отчёта. Итак: семьянин, пятнадцать лет в браке, жена, двое детей, свой дом. Карьера – обычный клерк, фирма ничем себя не показала, разве что умудрились десяток лет пробыть на плаву в этом захолустном мирке. Детей оперативно отправили в приют. Так, почему в приют? Жена же есть?

«Пропала без вести». Дата пропажи не выяснена. А что такое «пропала без вести» в современном мире? Значит, беспроводной маячок, который вживляют каждому при рождении, либо перестал передавать телеметрию, либо был найден отдельно от носителя. Здесь информация отсутствует. Ладно, этим мы ещё займёмся.

Так, фотографии с места происшествия. Обычный дом, ничего особенного. Гостиная, спальня, детская комната, кухня. Обычный особняк в пригороде мегаполиса, ничем себя не выделяющий. Подробности обнаружения тела… телеметрической импульс через датчик. Все же хороши современные технологии – тело обнаружено ещё до того, как проснулись дети и сами увидели ужасающее зрелище.

На фотографиях было все, кроме самого тела. По первичной аналитике информационной системы – ни мотивов, ни причин для самоубийства нет. При этом вероятность криминогенного характера происшествия – 0%, значит, точно товарищ сам себе и петлю скрутил, и голову вложил, и с табуретки к светлому будущему шагнул. Похоже, что разгадка действительно в предсмертной записке.

– До окончания поездки осталось тридцать минут, – сообщил бортовой компьютер.

Так, проведем социальную аналитику.

Информационная система выбрала контакты самоубийцы, основываясь на географических метках перемещения человека за последние две недели. Ничего особенного, все контакты – самые банальные городские жители: днём на работе, ночью – дома, раз в неделю в кино, раз в две недели – в развлекательном парке. Абсолютно никаких зацепок. Вот только на работе этого парня не было несколько дней. Связанных причин не обнаружено – ни отпуска, ни медицинских записей, ни командировок система не нашла. Ладно, с этим тоже можно будет разобраться – если запросить спутниковую информацию о перемещении человека за последние несколько дней.

Так, а что нам известно про жену?

С небольшой задержкой открылся профиль жены. В современном мире людей, кстати, идентифицируют по уникальному биометрическому ключу. На такую повторяющуюся в мирах Конфедерации банальность, как сочетание имени и фамилии, нигде кроме как в самих семьях внимания уже и не обращают. А все записи – рабочие, семейные, родственные, медицинские – давно между собой этими самыми идентификаторами и связаны. Таков уж современный мир с огромным количеством людей. К тому же, идентификатор получается на основании анализа ДНК, и эта же особенность играет важную роль, если найден неопознанный биологический объект – идентификатор всегда можно восстановить из биологического материала.

Так, работает, часто задерживается на работе. За последние 2 недели только две стабильных географических метки – дом и работа. Скучные обычные жители. Крайне среднестатистические. Так. Последний контакт телеметрии – в обед четверга. Спустя 12 часов система безопасности автоматически объявила женщину пропавшей без вести. Последняя географическая метка – дом. Так, а это уже интереснее. Пропала дома. Маячок не отвечает на запросы с сервера. Уничтожен? Скорее всего.

На экране правоохранительного терминала высветилось сообщение – уровень доступа по материалам дела поднялся до пятого.

– Да что ж ты там делаешь-то? Ещё немного, и у меня не хватит доступа! – сообщил Николас бездушному терминалу.

До пункта назначения осталось меньше 10 минут. Все же есть свои плюсы утренних поездок – улицы почти пусты, никто не мешает быстро добраться до места.

Сложившаяся из первичной информации картинка упорно не желала укладываться ни в какую логику. Обычное самоубийство – это первый уровень допуска, и любой работник органов вправе провести расследование и сдать дело в архив.

Автомобиль подъехал к дому, самостоятельно припарковался, заглушил мотор, и открыл водительскую дверь.

– Осталось только добавить «вали уже давай отсюда», – буркнул Николас бортовому компьютеру и вышел из машины. Дверь незамедлительно закрылась.

По периметру дома в темноте передвигалась ярко-красная голографическая полоска – типичное «Место преступления, посторонним вход закрыт». Перед лентой дежурил наряд правоохранительного управления, в полном обмундировании, числом двое. Проходящему мимо них Николасу ребята не задали ни одного вопроса, лишь поприветствовали лёгким кивком головы. Ещё бы – внутри интерактивных шлемов дисплей уже выдал каждому из них всю необходимую информацию – включая послужной список, звание, седьмой уровень допуска, тип носимого оружия и название отдела.

Защитная голограмма прервалась на секунду, и Николас оказался рядом с крыльцом. Дверь открыта, внутри едва ли больше пяти человек. Вероятно, всех остальных уже выгнали. Напарница здесь, ждёт у входа.

– Ну и чего ради стоило поднимать меня в такую рань? – спросил Николас, приобнимая ее за плечи.

– Сам попрыгун – ничего интересного. Ты уже видел, наверное, все криминальные версии информационная система уже откинула как невероятные. Икар с ошейником сам цел, жена пропала, но этим занимаются оперативники. Никаких тебе отрезанных пальцев, никаких порезов, алкоголя в доме нет, в крови ни капли наркотиков. То есть осознанно так взял и повесился. Но перед смертью удосужился сочинить записку… Причем, что странно, вроде как сам, а вроде как и нет.

– Это как так?

– Графологическая экспертиза выдала первичную оценку – почерк не его. Точнее, не совсем его. Но по биометрическим датчикам дома больше в квартире никого не было.

– Принёс записку с собой?

– Нет, криминалисты нашли и блокнот, откуда вырвана была страница, да и на ручке только его пальчики. Так что вряд ли. Сравнили с текстом в самом блокноте – выявилось несколько несоответствий по ключевым буквам.

– Может, блокнот не его?

– Вряд ли. Блокнот под паролем – под его отпечатком. Зачем блокировать блокнот на свою биометрию, чтобы в нем писал исключительно кто-то другой?

Николас осмотрелся вокруг. Обычная входная зона, обычная вешалка, обычное бежевое пальто, обычная кухня. Коридор в детскую комнату. Лестница вверх должно быть ведет к спальне.

– Наверху?

– Висельник – да. Записка была здесь, на тумбе в гостиной.

Он подошёл к тумбе. Записка лежала, как будто никто её и не трогал. Рядом лежал раскрытый блокнот в дорогой кожаной обложке, с явными следами вырванной страницы да обычная гелиевая ручка. Уж сколько лет прошло, а человечество так и не придумало ничего надежнее ручки и бумаги. Строки предсмертной записки были выведены аккуратным округлым почерком, никак не похожим на почерк человека, внезапно решившего свести счеты с жизнью.

– Медленно писал. Вдумчиво, – тихо произнесла напарница.

– Это-то как раз и не загадка. Оттягивал торжественный момент. Он, как и любой самоубийца, тайно желал, чтобы его кто-нибудь успел остановить. Хотя и было некому. Николас взял записку, перевернул лист. С обратной стороны был записан рабочий номер телефона, городской адрес с указанием офиса.

– Что за контакты?

Напарница взглянула на лист, прежде чем ответить:

– Место работы жены. И рабочий же номер телефона.

– Отправь туда отряд. Пускай выясняет про неё все, что могут. Хотя будет лучше, если сама тоже прокатишься.

Николас опять перевернул лист.

«Господь да простит мне преступление моё, ибо кроме него нет мне судьи на бренной земле. Вивьен, радость моя, я следую за тобой долиною смертной тени, и да не обуюсь я зла в душе моей, поступках и мыслях моих. Сим предаю я себя на высший суд, где ты будешь и судьей, и свидетелем, и обвинителем, за дела и мысли и поступки и идеи и прошедшие и будущие мои. Не могу желать я большей милости как помилование детей наших от судьбы и дел, им уготованных нашими грехами и нашими поступками. Да разорвется цепь, да сгинет тварь во мне ныне, присно и во веки веков».

Так, здесь уже понятнее. Официально, все религиозные течения упразднены более восьми веков назад – во времена взрывной колонизации. Тогда были окончательно разрушены все мифы относительно некого божественного существа, создавшего бренный мир. Последнее преступление на фоне религиозной почвы датировано, не соврать, двухсотлетней давностью. Это, по крайней мере, объясняет уровень допуска к материалам дела – все религиозные преступления всю историю были от пятого до седьмого уровня допуска, в зависимости от количества жертв.

– Так, а мы здесь при чем? Ну религия, ну мотивы. Может, секта какая-то местная. Не перевелось ведь ещё любителей свалить свои неудачи на некую божественную силу.

– Нет, Николас, здесь дело не в этом. Официально зарегистрированных сект на планете нет. Не книжек же он бумажных начитался про религию и прочие сказки.

– Как будто каждый кружок почитателей силы небесной так и рвётся получить официозный статус и проходить процедуру цензуры каждой воскресной службы. Скажи ещё, что подпольных церквей нет ни на одной планете Конфедерации. Все ещё непонятно, отчего такой интерес к висельнику.

Они поднялись по лестнице. Маленькая спальня встретила их смешанным запахом искусственного ароматизатора со вкусом ванили и запахом только начавшего разлагаться трупа.

– Так, делаем фотографии тела, загружаем в информационную систему, передаём тело коронеру, и к погребению. А то этот фрукт скоро переспеет, – сказал Николас, вглядываясь в посиневшее и раздувшееся тело покойника.

– Итак, что же ты такого сделал, что не смог дальше с этим жить? – прошептал он, оглядываясь в заплывшие глаза.

Мертвец молчал.

– Указания? – подошла напарница.

– Пробейте по информаторам информацию о подпольных сектах, куда этот товарищ мог попасть. Информацию по жене всю соберите. О работе её тоже. Блокнот к материалам дела. И отследить, в какой приют попали дети. Придётся их навестить. Возможно, они дадут нам подсказку. Передать биометрию жены в планетарный поиск. Хотя бы выясним, на каком контрольном пункте её видели после того, как она лишилась маяка. Кстати, сам маяк искали?

– Маяк не отвечает – ни по основному каналу связи, ни по резервному. Как будто его и не было никогда.

– Плохо дело. Если по биометрии ничего не обнаружится – делай запрос к военным спутникам. Может, где-то кроме дома есть последняя точка. Соберешь материалы – встретимся в управлении.

– Хорошо, Николас.

Они спустились вниз по лестнице.

– Хотя, пожалуй, блокнот я прихвачу сразу.

На улице было уже светло, однако дождь все ещё шёл, барабаня тяжелыми холодными каплями по крыше автомобиля. Автопилот вел машину «в никуда», не имея четкой точки назначения.

Бортовой компьютер вывел диалоговые окно с предложением включить звукоизоляцию от внешнего шума.

– Нет уж, пускай шумит. Мне так лучше думается.

Ощущение нестыковки материалов дела уже звоночком звонило где-то в глубине сознания. Причём нестыковка эта была настолько простая и очевидная, что привыкший копать сложные многоуровневые дела мозг Николаса нашёл и поверил в неё далеко не сразу.

***

Планетарный холод и темноту рассекала лишь пара тускло светившихся окон. Ветер, зловеще завывавший в шпилях древнего, наверное, как и сама Вселенная, здания, пел, казалось, неизвестную миру сонату, распевая на разные голоса. Снег периодически скрывал свет окон стороннему наблюдателю, будто такой нашёлся бы на этой планете.

Из восьми остроконечных шпилей четыре были затронуты временем и разрушением, пятый – почти полностью поглощен старостью, и говорила о нем лишь незавершённая без него симметрия старинного замка. Остальные три шпиля были счастливыми обладателями окон, тепла и жильцов.

Солнечный свет был здесь гостем нечастым, а уж хорошая погода – тем более. Обратная же сторона планеты представляла собой жаровню – вечное солнце, безжизненные пустыни, отсутствие воды и зелени.

Какая цивилизация и когда возвела на непригодной для жизни планете это сооружение – остаётся загадкой, как и его предназначение. Когда космические археологи обнаружили этот спутник газового гиганта, здесь не было ни энергии, ни техники, ни транспорта в привычном понимании – лишь голые стены, что внутри, что снаружи. Даже окон не было – лишь прямоугольные дыры в стенах. Объект был тщательно исследован, занесен в каталог находок, и за полной бесперспективностью – забыт человечеством. А оттого стал привлекателен для космических отбросов – пиратов, преступников, бывших чиновников. Идеальное место, где их никогда не стали бы искать. Да и не найдут уже – новый владелец особняка быстро доказал своё право на убежище. Окоченевшие трупы занесло метановым снегом через несколько часов.

Отныне об убежище знали лишь избранные, как и о череде кротовых нор, которые ведут сюда. Внутренний двор особняка представлял собой замечательную посадочную площадку для небольших космических кораблей, рассекавших тьму и холод два-три раза за стандартный год. Вот и теперь, небольшой частный космолет заходил на посадку, отчаянно сражаясь с порывами яростного ветра.

Внутри особняк обладал завидной шумоизоляцией – повернувшись спиной к окну, можно было даже не предполагать, какой ужас круглосуточно творится за пределами древних стен. Внутреннюю тишину нарушали лишь треск пары горящих факелов да шум старенького генератора, согревающего помещение.

В помещение, зябко кутаясь в плащ, зашёл низкорослый человек, замерев перед повернутым к окну креслом.

– Мессир, хорошие новости. Раскопки старой марсианской базы подтверждают ваше предположение. Архивы бесконечны, запасы материалов огромны. Мы почти готовы на перевод старинных текстов и инструкций.

Фигура, замершая в кресле, слегка повела головой и тяжело вздохнула.

– Нет необходимости. Пробный экземпляр показал себя отлично. Ищите дальше, больше. Мне нужны все технологии, которые запрятаны там.

– Да, мой повелитель.

Незнакомец поднялся с кресла и не спеша, припадая на правую ногу, подошёл к окну, оперся о стену. Взгляд усталых глаз, лицо, изрезанное морщинами, на миг отразились в окне.

– Вихрь, какого никогда не видела с момента своего основания Конфедерация, пронесется по двенадцати планетам содружества. Капля за каплей, город за городом, они падут перед призраками прошлого.

Гость содрогнулся, припоминая тот день, когда вступил он в группировку этого незнакомца. Ужас, который убийца наводил на своих подчиненных, был далеко не выдумкой ближайших его соратников. А безумие идей, как и неисчерпаемые исторические знания этого монстра, вошли в легенды. Такой, пожалуй, и в одиночку может перевернуть все сложившееся мироздание.

========== Глава 2 ==========

Помню, как Маркус – наш с Вивьен старший сын, учился кататься на велосипеде. Это был по-настоящему тёплый октябрьский день – один из тех, которые дают попрощаться с прошедшим летом.

На небе не было ни облака, солнце грело спину. Лёгкий ветерок аккуратно, как будто боясь нарушить гармонию, шевелил опавшие листья. Раздавался заливистый смех Маркуса, который в очередной раз пытался удержать равновесие. Сын был оптимистом – и любую неудачу с лихвой покрывал смехом, эмоциями и неутомимым позитивом. Рядом с ним, казалось, все неудачи просто должны удалиться куда подальше.

Вивьен шла рядом, с коляской. Там тихо посапывало наше второе чудо – Томас, младший сын. Ему два с половиной года, и он обожает спать на свежем воздухе. Порой, малыш не засыпает, пока не приоткроешь окно детской комнаты.

Пожалуй, мы с Вивьен были самой счастливой парой по эту сторону небес, и ничто, кроме повеления божьего, не могло разрушить наш союз и наше счастье.

Маркус в очередной раз оттолкнулся ногами вперёд, поставил одну ногу на педаль велосипеда, а вот со второй ногой не успел. Опять секунда разочарования, сосредоточенность, взрыв смеха и радости. Пробует снова.

– Наш малыш останется таким же оптимистом и во взрослой жизни, – сказала Вивьен, улыбнувшись. – Будет радовать нас в старости своей улыбкой и улыбкой своих детей.

– Дай Бог, – ответил я. – Дай Бог, чтобы мальчишка не знал расстройств и невзгод, а через трудности переходил также, со смехом на устах.

Я улыбнулся, посмотрев на жену. Столько лет мы знаем друг друга – с самой начальной школы. И столько же лет меня каждый день, каждый раз радует её улыбка. Наверное, это было решено ещё до нашего рождения.

Мы продолжали идти по пустой улице. Здесь, за городом, машин почти не встречалось, оттого здесь было так тихо, воздух был так свеж, а жильё стоило так дорого. Почти заповедник, учитывая ситуацию куда-нибудь ближе к городу, с его гигантскими офисными и жилыми строениями, многоуровневыми автомобильными дорогами, и воздухом настолько тяжёлым, что находиться без воздушного фильтра на нижних ярусах города было просто невозможно.

Кого здесь можно встретить – так это добродушных соседей, всегда готовых откликнуться и помочь – будь то совместная поездка в магазин, пикник или просьба посидеть с детьми. Мы с Вивьен не так часто выбираемся в город, чтобы культурно провести вечер – она не любит оставлять детей даже вместе со знакомыми людьми. Но здесь я её не осуждаю – дети должны расти в семье, а не под крылом матери-кукушки, только и мечтающей сбагрить детей в первое попавшееся гнездо.

Маркус тем временем победил двухколёсного коня и успел вовремя поставить ноги на педали. Даже пару раз успел прокрутить, но равновесие подвело ребёнка, и он упал, заработав ссадины на левом колене.

– Давай-давай, у тебя почти получилось! – воскликнула Вивьен.

Маркус расплылся в улыбке, вскочил на ноги и взялся за очередную попытку. Спустя пятнадцать минут, у него уже сносно получалось кататься по прямой, то отъезжая от нас с Вивьен, то возвращаясь обратно.

Теплый ветер продолжал шевелить опавшие листья, а мы не спеша подходили к границе нашего квартала. Городок постепенно начал тонуть в сумерках – солнце пряталось за далекими горами, разукрашивая природу в тёплые оттенки жёлтого и оранжевого. Холодать и не думало.

У сына уже получалось поворачивать на велосипеде, не останавливаясь и не снижая скорости. Томас сладко спал на свежем воздухе.

– Маркус, здесь давай направо, – я выловил момент, когда сын в очередной раз проехал мимо меня, и показал рукой вперед, на перекрёсток, к которому мы подходили.

– Уже домой? Но у меня только-только начало получаться.

– Давай завтра покажешь ещё раз? Мы же пойдём завтра гулять, а у тебя все силы сегодня закончатся, – сказала Вивьен.

– Не закончатся! Завтра новые будут!

– Значит завтра будут новые. А что нужно, чтобы силы были? Покушать и поспать, – добавил я. – Как раз сейчас повернем, и у дома будем. Да и время уже к ужину приближается.

– Ну ладно. Тогда я мигом! – заявил Маркус, и поехал вперёд, свернул направо, и исчез за перекрестком.

Следом повернули и мы. Вокруг – ухоженные газоны, соседские дома, припаркованные машины. Настоящая идиллия.

После ужина вся семья собралась в гостиной – на диване возле телевизора. Диван мы собираемся убрать – дети скоро подрастут, да все больше времени будут проводить в своей комнате, а Вивьен просит поставить в гостиную рояль – играть перед гостями. Удивительно, но все местные жители не являются просто надутыми от денег и собственной важности индюками, а практически являют собой идеал в меру интеллектуального и интеллигентного общества. Вот только сдружиться, по-настоящему я имею ввиду, Вивьен за время своего декрета ни с кем так и не смогла. Называла людей пустышками, с которыми нельзя поговорить об обыденной, приземлённой жизни. Хоть сошлись на том, что четыре года музыкального образования Вивьен здесь ценились – вживую на инструментах умела играть лишь она, чем всегда поражала гостей.

Раз в месяц мы устраивали у себя званый ужин, приглашая соседей с детьми. В эти дни наш дом превращался в настоящий оплот семейных ценностей, искусного гостеприимства и почитания традиций. Вивьен всю первую половину дня проводила на кухне – никак не могла смириться с доставочной едой, говорила, что в ней нет жизни и души повара. А приглашенные гости никогда не приходили с пустыми руками. Удивительно, но моя Вивьен приучила соседских жен приносить самостоятельно приготовленные угощения. Но эти выходные мы проводили в кругу семьи, решив не обращать внимания ни на кого, кроме наших детей и друг друга.