Текст книги "The fall (ЛП)"

Blush – это абсолютный сумасшедший дом. Кристен и одна из других девочек громко хихикают, передавая свернутую банкноту взад и вперед, пожирая линии белого порошка перед ними. Музыка громкая, басы гремят по стенам, и я слышу, как из-за занавесок доносится громкая болтовня аншлага. Но над всем этим возвышается крик, доносящийся из-за двери кабинета Маркуса.

– Кто это там с ним? – тихо спрашиваю я, проходя мимо девушек.

– О, привет! – говорит Кристен со смешком, ее глаза остекленели и расфокусировались. – Там Лия.

– Неужели? – мурашки бегут по коже. Я слышала, как Лия и Маркус спорили раньше, но это звучит хуже. – Что Маркус сделал на этот раз?

Кристен снова хихикает, делая глоток чего-то похожего на виски или бурбон. Ночь только началась, а она уже в хлам. – Ничего. Кто-то сказал ему, что Лия спрятала от него чаевые, – она произносит это слово так, будто точно знает, кто это был, и я готова поспорить на свою ночную зарплату, что это была она.

Обе девушки падают в приступе хихиканья, и моя голова поворачивается к двери, когда начинается новый раунд криков. – Зачем ей это делать?

Бекка влетает в раздевалку, ее черное платье делает ее кожу жемчужно-белой. Материал плотный, открытые стороны скреплены тонкими полосками, которые показывают изгиб ее тела и верхнюю часть бедра. – Лия сама себе закон, Скарлет. Кто знает, почему она делает то, что делает.

– Ее уволят? – спрашиваю я, тут же ругая себя за любопытство.

Бекка протягивает Кристен и другой девочке по пачке пакетиков с порошком. Вздохнув, она поворачивается ко мне, выражение ее лица уверенное, но глаза выдают страх, который скрывается под ними.

– Кто знает, что сделает Маркус.

Девочки перестают смеяться, атмосфера напряжения заполнила крошечную комнату. Я не могу не смотреть на дверь офиса, голоса за ней теперь зловеще тихие.

Разглаживая руками платье, Бекка натягивает фальшивую улыбку. – Лия сама справится, Скарлет. Она выпрямляется и поворачивается к Кристен с остекленевшими глазами. – Давай больше не будем об этом, ладно? – протянув руку, она забирает у Кристен стакан виски, проглатывает оставшееся одним глотком. – Давайте вернемся к работе, хорошо?

Кристен со своей подружкой убегают так быстро, как только позволяют их шаткие ноги. Я направляюсь в заднюю комнату, чтобы переодеться, все время пытаясь игнорировать холодные пальцы страха, ползущие по моей спине.

Субботний вечер предвещает Тайлера в отдельной комнате номер три. Ещё это означает мальчишники и иногда свадебный душ для более рискованных невест. Я снимаю одежду, а затем снова надеваю ее, по крайней мере, два десятка раз. Это означает боль в ногах и икрах, потные сиськи и ноющие плечи.

Я иду в бар, когда замечаю Лию. Она сидит с клиентом, ее темная кожа светится в свете ламп. Я ничего не могу с собой поделать. Мне нужно с ней поговорить.

Улыбаясь парню перед ней, я нежно кладу руку на плечо Лии. – Простите, что прерываю.

Глаза клиента расширяются, когда Лия обнимает меня за талию. – Я на минутку, милый, – говорит она ему и уходит, коснувшись его бедра.

– Ты в порядке? – быстро спрашиваю я, как только мы оказываемся вне пределов слышимости.

Лия в замешательстве хмурит брови. – А почему бы и нет? – я пожимаю плечами, наматывая волосы на кулак. – Я слышала, как ты спорила с Маркусом. Звучало довольно серьезно.

– А это? – говорит, говорит Лия, фыркнув. – Ничего особенного. Какая-то пизда сказала Маркусу, что я его наебываю. Я сказала ему идти к черту.

– Лия! – в ужасе шепчу я. – Ты должна быть осторожна с тем, что говоришь Маркусу.

Обняв меня за плечи, она притягивает меня к себе и смеется. – Успокойся, Скар. Он ведет большую игру, но я не боюсь этого парня. Или его вонючий маленький член.

Ее зеленые глаза мерцают в темноте, и я вздыхаю, качая головой. – Ты сумасшедшая. Я люблю тебя, но ты сумасшедшая.

Сразу после двух ночи Бекка отводит меня в сторону, когда я собираюсь сделать перерыв.

– У меня есть для тебя частный клиент в VIP-номере.

Каблуки натирают ноги, и мне нужно выпить воды. – Здесь есть кто-нибудь еще? Я как раз собиралась—

– Нет. Я хочу, чтобы ты его увидела.

Она ведет меня через зал в VIP-зону, настойчиво положив руку мне на поясницу.

– Кто он?

Бекка улыбается, блестящие красные губы растягиваются над фарфоровыми зубами. Она поправляет мою прическу и ремешок на топе. – Просто позаботься о нём, ладно?

Я выдергиваю волосы из ее рук, перебрасываю их через плечо, подальше от нее. Этот материнский тон не в ее стиле. На самом деле это немного стремно. – Разве это не то, что мы делаем всегда?

Она скрещивает руки на груди, ее ярко-розовые акриловые ногти упираются в тощие бицепсы. – Просто будь предельно внимательна. Он важная шишка.

Надев свою лучшую фальшивую улыбку, я проскальзываю через VIP-зону в маленькие частные комнаты.

Blush известны как лучшие VIP-номера – чистая роскошь. Кожаные кресла, плюшевое ковровое покрытие, от которого почти исчезает боль в ногах, безукоризненно оформленные интерьеры и, конечно же, полная сдержанность.

Нельзя, чтобы Мистера подражателя-президента поймали с лицом между двумя сиськами, когда у него дома жена и дети.

Он сидит во второй комнате. Могу сказать, что его костюм дорогой, ботинки стоят больше, чем моя недельная зарплата, а виски в его стакане-с верхней полки. Его волосы темные, гладко зачесанные назад. Я видела его лицо раньше, но у меня едва хватает времени на сон, не говоря уже о чтении газет. Я мило улыбаюсь, и он улыбается в ответ. У него темная экзотическая кожа, привлекательные черты лица, но волосы у меня на руках встают дыбом от взгляда его глаз. В них есть что—то опасное, почти хищное, когда он оглядывает меня с ног до головы.

– Привет, красавчик.

Мой голос не дрожит, но я чувствую, как мое сердце трепещет от страха.

Он снимает пиджак с плеч и ставит стакан на столик. – Привет, Роуз.

Сегодня у меня длинные волосы. Темно-шоколадные волны, которые доходят до нижней части спины. На фоне прозрачной белой кофточки и короткой юбочки, Роза практически ангел.

Я сажусь рядом с ним, давая ему возможность немного понаблюдать. Скрестив длинные ноги, я наклоняюсь ближе, кладу руку ему на бедро. Его рука лежит на спинке сиденья, ладонь прижата к моей пояснице. Это считается безопасной зоной, но его близость все еще заставляет меня чувствовать себя некомфортно.

Мы немного поболтали, и я придвинулась ближе, изо всех сил стараясь казаться заинтересованной.

– Сколько тебе лет? – спрашивает он, многозначительно глядя на мою грудь. Он проводит рукой по моей руке, и мне кажется, что моя плоть умирает от его прикосновения.

Ответ на этот вопрос меняется от клиента к клиенту. Что-то в этом парне заставляет меня сказать: – Девятнадцать.

Медленная улыбка расползается по его лицу, и его рука скользит вверх по моей спине, пока не оказывается на затылке. Надеюсь, он не почувствует, как я дрожу от его прикосновения.

– Хочешь потанцевать для меня, детка?

Я киваю, застенчиво улыбаясь. Он убирает руку с моей шеи, и я тут же встаю вне его досягаемости. Я беру телефон с док-станции и начинаю прокручивать песни. – Есть предпочтения?

Он качает головой, я выбираю что-то медленное, садится, опустив руки. Мое сердце продолжает биться в неровном ритме, и я делаю все возможное, чтобы успокоить его, танцуя для этого мистера. Он скользит рукой по моему бедру, его пальцы тянутся к краю моих стрингов.

Улыбаясь ему через плечо, я покачиваю пальцем, кладя его руку обратно на колени. – Это моя работа.

Он ухмыляется, приподнимая уголок рта, и я сразу же думаю, как уродливо это выглядит на нем. – Дразни, – тихо говорит он.

Слова Бекки звенят у меня в ушах. Будь предельно внимательна.

Я продолжаю улыбаться, пока мои бедра медленно двигаются, вращаясь, раскачиваясь, перекатываясь на его коленях в такт. Я не обращаю внимания, когда он кладет руки мне на бедра. Однако, когда он начинает наклоняться, и эти блуждающие руки сжимают плоть на моем бедре, его пальцы скользят к моей заднице, я начинаю задаваться вопросом, почему я действительно здесь.

– Он сказал, что у тебя красивый рот, – практически стонет он, глядя на мой рот.

Я соблазнительно трепещу накладными ресницами и спускаю бретельку лифчика вниз по руке, пытаясь отвлечь его. – Ах вот как? Кто тебе это сказал?

Он смотрит вниз, наблюдая, как лямка скользит вниз по моей груди. Когда он снова поднимает голову, его глаза снова смотрят на мой рот.

– Держу пари, это доставляет тебе массу неприятностей, – его рука лежит на моей голове, а большой палец так сильно прижат к нижней губе, что я чувствую, как губная помада размазывается по коже.

Я отшатываюсь, отталкивая его руку.

– Давай, милая, – шепчет он, снова наклоняясь вперед, когда его рука обхватывает мои бедра, удерживая меня на коленях. На этот раз я не могу скрыть потрясения, которое чувствую, когда он прижимает меня к эрекции, натянутой на его брюки. – Не играй в игры.

– Игры? – эхом откликаюсь я, кладя руки на его предплечья, когда он снова тянется ко мне.

На этот раз он смеется, качая головой. – Думаешь, я плачу только за то, чтобы посмотреть на твои сиськи? А? – он крепче сжимает мое бедро, пытаясь снова потянуть меня вперед. – Ты думаешь, что ты исключение?

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Он смеется и откидывается назад, чтобы расстегнуть ширинку на брюках.

– Что такое—

В то же самое время, когда он лезет в штаны, чтобы вытащить себя, он скользит рукой в мои волосы и грубо хватает меня за голову. – Теперь. Как насчет того, чтобы найти хорошее применение твоему хорошенькому ротику?

Не заботясь о том, что он вырвет половину моих волос, я отталкиваю его руку и, даже не думая, сильно бью его по лицу. – Убери от меня руки!

Он сидит с ошеломленным видом, закрыв лицо руками. Я хватаю свой топ и выхожу, давая всему танцполу бесплатное вип-шоу, когда я мчусь через клуб, пытаясь снова его надеть. Мое сердце бьется так сильно, что кажется, будто меня вот-вот вырвет. Адреналин скачет по венам, и к тому времени, как я добираюсь до Маркуса и Бекки, мои руки трясутся. Я толкаю дверь, и она ударяется о стену позади меня.

– Ты сказал этому мудаку, что я буду сосать его член? – кричу я, переводя взгляд с Бекки на Маркуса. Они оба молчат. Должно быть, я выгляжу сумасшедшей с растрепанными волосами и красной помадой на подбородке. – Сколько я стоила, Маркус, а? Сотню? Сто пятьдесят? Какова нынче ставка на минет в Blush?

Маркус на мгновение замолкает, наблюдая за мной с другого конца офиса.

– Триста.

У меня отвисает челюсть. Триста долларов.

– Садись, Скарлет, – приказывает он.

– Пожалуй, я постою.

Маркус слегка приподнимает голову и смотрит мне прямо в глаза. – Сядь.

Бекка мягко кладет руку мне на плечо и ведет в кресло напротив него. Он на мгновение прижимает пальцы к вискам, делает глубокий вдох и снова поднимает глаза.

– Как давно ты здесь? Шесть месяцев? Семь?

– Почти восемь, – огрызаюсь я. Я все еще горю, но чем дольше я сижу здесь, ожидая, что Маркус скажет свою речь, тем больше МОЙ гнев начинает превращаться во что-то темное.

Маркус скрещивает руки на животе и откидывается на спинку кожаного сиденья. – Каковы твои карьерные цели? Где ты видишь себя через два года?

Карьерные цели? Не работать здесь, это уж точно.

– Я не думала так далеко вперед.

– Ты не видишь, что зарабатываешь больше? Больше, чем в закусочной.

Я смотрю на Бекку, чувствуя себя сбитой с толку, как будто они собираются устроить мне засаду. – Ну и…

Маркус кивает. – А что, если я скажу тебе, что сейчас ты можешь заработать вдвое, даже втрое больше? Что бы ты сказала?

Я провожу пальцами по волосам, внезапно занервничав. – Я бы спросила, в чем подвох.

Маркус одаривает меня одной из своих редких очаровательных улыбок. – Умная девочка.

– Ты хоть представляешь, Скарлет, сколько запросов мы получаем? – спрашивает Бекка, слегка подавшись вперед со своего места.

Я медленно пожимаю плечами.

– Ты популярна, – отвечает она. – Наверное, самая популярная девушка. Но ты и сама знаешь.

Бекка смотрит на Маркуса, который наклоняется вперед в своем кресле, сцепив руки и положив их на стол. – Blush гордится тем, что может воплотить в жизнь очень специфические фантазии, Скарлет. У нас есть самые привлекательные, талантливые девушки, самая богатая среда, и способность дать мужчинам именно то, что они хотят. Однако есть люди, очень богатые, с очень хорошими связями, у которых есть определенные… склонности, скажем так, выходящие за рамки приватного танца.

Как будто все замедляется. – Какие склонности? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Маркус снова улыбается. – Такие, за которые готовы платить хорошие деньги.

Мой разум спешит зафиксировать связную мысль. Мой рот открывается и закрывается, когда я смотрю на них в шоке.

– Скарлет, у тебя невинный вид котенка, которого все хотят. Ты выглядишь молодо, и никто не узнает, что ты вытащила ребенка из своего тела. Ты-милая маленькая сладость, от которой они все хотят кусочек, и я думаю, что ты могла бы заработать серьезные деньги на этих парнях.

Вдруг вся эта история с парнем в VIP зоне обретает смысл-на ум приходит воспоминание о Бекке на коленях, а потом все это щелкает. Конечно, Маркус знает, что она трахается с парнями из-за денег. – Ты что, издеваешься?

– Это будет безопасно. В плане здоровья. Бекка проверяет мужчин.

Я фыркаю. – Ты хочешь сказать, что она проверит их кошельки? Тот, кто больше заплатит, трахнет меня?

– Не надо сердиться, – тихо говорит Бекка, настороженно глядя на Маркуса. – Просто у нас возникла идея. Мы не давим на тебя.

– Тебе не надоело зарабатывать тридцать долларов за танец? – спорит Маркус. – Ты хоть представляешь, какие деньги можешь сюда притащить?

– Спать с мужчинами за деньги? – я плюю. – Быть проституткой?

– Ты не хочешь хороших вещей для своего сына? – тихо говорит Бекка, и я открываю рот, мои глаза сужаются. Моя кровь практически кипит. – Велосипед на день рождения? , – она продолжает, игнорируя мой ненавистный взгляд. – Хорошая школы? Хорошая одежда?

– Квартиру получше? – говорит Маркус. – Что-нибудь получше той дыры, в которой ты сейчас живешь.

Я смотрю на Маркуса, мое горло сжимается от нервов и гнева. Мой голос срывается, звук его выдает водоворот эмоций, кружащихся во мне. – Откуда ты знаешь где я живу?

Его глаза сужаются. – Не задавай глупых вопросов. Я знаю о тебе все, Скарлет Рейнольдс.

Сильное желание убежать. Дрожащими ногами я встаю. – Я не могу сделать это. Извините. Ответ: нет.

Бекка кладет руку мне на плечо. – Подумай.

Я вырываю свою руку из ее хватки и отступаю назад, оставляя некоторое пространство между нами, чтобы не схватить ее за горло. – Не прикасайся ко мне. Никогда.

Подняв глаза, я сосредотачиваю всю свою энергию на том, чтобы не кричать. – И если ты еще раз упомянешь моего сына, клянусь, я вырву тебе глотку.

Дверь хлопает так сильно, что я чувствую вибрацию на спине.

Я хочу вырваться. Прыгнуть в машину, и уехать, не оглядываясь. Но у меня дома лежит просроченный счет за аренду, стопка просроченных счетов.

Все, что я могу сделать, это жить со своим гневом. Работать через него.

К тому времени, как я заканчиваю в пять тридцать, меня измотало. Я просто хочу убраться отсюда к чертовой матери. Я хочу уехать далеко-далеко, оставив все это дерьмо позади.

Запихивая вещи в сумку, я качаю головой, захлопывая шкафчик.

Мы с девочками ждем, когда Маркус отдаст нам деньги. Кристен так пьяна, что едва может держать глаза открытыми, и несколько девушек уже держат в руках бутылки пива, готовые отпраздновать конец еще одной ночи.

– Кто-нибудь видел Лию? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.

– Маркус сказал, что она ушла раньше, – говорит Кейт, пожимая плечами. – Думаю, он отправил ее домой.

Я быстро пишу ей сообщение, просто чтобы проверить, и убираю телефон обратно в сумку. Секунду спустя дверь распахивается, и Бекка следует за Маркусом, стоя в стороне, пока он раздает конверты.

– Отличная работа, леди.

Он бубнит о продажах баров и напоминает нам всем, что любого, кого он поймает за скрытием чаевых, он уволит. Но все это уходит на задний план, когда я пересчитываю деньги в конверте. В моем чеке еще сто пятьдесят долларов.

– Маркус?

Он только закатывает глаза. Бекка перехватывает, качает головой и кладет руку на мою, когда я пытаюсь сунуть ей купюры. – Просто возьми, – тихо говорит она. – Считай это стимулом.

Я смотрю на ее прекрасные черты: тонкий нос и миндалевидные глаза, длинные ресницы и пухлые губы, все покрыто густым макияжем, чтобы скрыть желтоватую кожу и темные круги, которые портят ее в остальном прекрасное лицо. Как такой умный человек может быть таким глупым?

– Мне не нужен стимул. Мне нужны дополнительные часы, а не сутенер.

Выражение ее лица остается нейтральным. – Просто возьми это. Иди домой, посмотри на своего мальчика и подумай еще немного, а потом приходи ко мне на следующей неделе, хорошо?

Гордая часть меня отчаянно хочет сунуть деньги обратно ей в лицо. Я чувствую себя грязной. Как будто часть моей души была оплачена этими деньгами. Но логическая часть моего мозга знает, как мне это нужно.

– Мой ответ по-прежнему нет, – выплюнула я, запихивая деньги в сумочку и выходя через заднюю дверь.

Я почти рада, что Джастин спит, когда я возвращаюсь домой. По телевизору показывают старый черно-белый фильм, и он выглядит милым, откинув голову на подушки и вытянув перед собой длинные ноги. В квартире холодно, за исключением коридора и комнаты Коди, где стоит обогреватель. Я достаю из шкафа одеяло-единственное, что осталось у меня от Форкса, с которым не связаны плохие воспоминания. Светло-голубая шерсть мягкая и теплая, в ней есть несколько крошечных дырочек от моли, но она чистая. Я накидываю его на Джастина, иду искать пульт, нахожу его рядом с подушкой и выключаю телевизор.

Я думаю о том, как легко было бы сесть и прижаться к нему. Как мягко его поношенная футболка будет касаться моей щеки, и как ровный ритм его сердца будет так приятно стучать, когда я засыпаю. Но когда он ворочается во сне, я чуть ли не подпрыгиваю и бегу в свою спальню, боясь, что он проснется и увидит, что я стою над ним, как придурошная.

Я ворочаюсь около двух минут, прежде чем засыпаю. Сны о темных волосах, глазах, блуждающих руках и вкусе его пальцев во рту преследуют меня всю ночь, и когда я просыпаюсь через несколько часов, мне кажется, что я почти не спала.

Коди шуршит в своей комнате, когда я встаю в поисках кофе. Джастин ушел, как я и ожидала, но на кухонном столе лежит записка.

Его почерк блочный и мальчишеский, все заглавные буквы.

ЗАЕДУ ЗА ВАМИ В ОДИННАДЦАТЬ.

Коди входит в гостиную, зевая, его светлые волосы падают на глаза и вьются над ушами. Мальчику действительно нужно подстричься. Я думаю о том, что мне нужно сделать по дому: стирка, уборка, множество других мирских задач. Но идея провести весь день взаперти, не имея ничего, кроме мыслей, чтобы составить мне компанию, звучит так непривлекательно.

С кофе в руке я проскальзываю обратно в спальню и беру телефон с зарядного устройства.

Увидимся в одиннадцать. C х

Комментарий к Chapter Ten

Трейлер

https://youtu.be/rqi3CwyiaMI

========== Chapter Eleven ==========

Скарлет

Холодный ветер врывается в окна мустанга Джастина, волосы развеваются вокруг лица. Снаружи солнечно, небо ярко-голубое и кристально чистое, света достаточно, чтобы согреть мое лицо. Мы с Коди одеты в самые толстые зимние куртки, и хотя на улице немного прохладно, холодный воздух приятно щекочет кожу. Рука Джастина удобно лежит на рычаге переключения передач рядом со мной, его длинные пальцы сгибаются и расслабляются, когда он переключает движение. Я не знаю, что такого особенного в его руках, или предплечьях и кистях, но мысль о том, чтобы протянуть руку и коснуться его, посылает теплую волну через мое тело и неожиданную волну желания глубоко в живот.

Не могу поверить, что одной мысли о том, чтобы взять его за руку, достаточно, для того, чтобы мое сердце забилось быстрее. Я на работе постоянно касаюсь людей, но не могу вспомнить, когда в последний раз я так хотела этого прикосновения.

Не обращая внимания, Джастин сидит на водительском сиденье, а я смотрю в окно со стороны пассажира, задаваясь вопросом, каково будет чувствовать прикосновение его пальцев к моей коже.

Как она пахнет.

Какие его губы на вкус.

– Прости, что уснул прошлой ночью, – говорит он, глядя на мои руки, лежащие на коленях.

Мои щеки горят, когда он смотрит на меня, и я чувствую, что меня поймали за чем-то постыдным, будто все мои чувства написаны на лице. – Ты шутишь? – успеваю сказать я, пытаясь сморгнуть неуместные образы с моих глаз. – Не извиняйся. Этот диван такой неудобный, что мне кажется, я должна извиниться перед тобой.

Джастин лениво пожимает плечами. – Все не так плохо.

– Ты действительно выглядел удобно устроившимся, – признаю я, вспоминая его длинную, худощавую фигуру, растянувшуюся на моем диване.

Его губы растягиваются в едва заметной улыбке, и он смеется. – Я спал в местах и похуже.

– И все же, – добавляю я, – Мне жаль, что тебе приходится спать на моем дерьмовом диване, когда ты можешь быть в своей постели, – я смотрю на Коди, сидящего сзади и наблюдающего за проносящимся мимо миром. – Серьезно. Дай мне знать, когда тебе понадобится выходной. Эйзади не против сидеть с ним.

Джастин кивает, постукивая пальцами в такт музыке, играющей по радио. – Ты уже говорила.

– Я знаю, – говорю я, наклоняясь вперед, чтобы согреть пальцы перед вентиляционными отверстиями обогревателя, – Мне кажется неправильным, что ты присматриваешь за Коди каждые выходные.

Джастин смотрит на меня, когда машина останавливается у знака «Стоп», его карие глаза скрыты за темными очками. – Если я скажу, что подумаю об этом, ты будешь счастлива?

Я улыбаюсь. – Да.

Удовлетворенно кивнув, он поворачивается к дороге, и машина катится вперед. – Хорошо.

Я пришла к выводу, что Джастин не многословен. Он говорит, когда хочет, и тщательно обдумывает то, что говорит, как будто каждое слово может стоить ему чего-то. Но, как бы малы и далеки ни были его слова, я ловлю себя на том, что цепляюсь за каждую фразу, желая большего.

Я не спрашиваю его, куда мы идем и что будем делать. Достаточно запаха чистого свежего воздуха, смешанного с удовольствием от пребывания в его компании.

Мы проводим утро разъезжая по городу. Джастин везет нас через промышленные зоны, давит на педаль до упора, заставляя Коди хихикать, когда двигатель ревет, а ветер хлещет в окна. Мы спускаемся к докам, где в ожидании погрузки стоят огромные контейнеровозы, и даже выходим на пляж, где Коди, Джастин и я гуляем по пустынному пирсу. – Парнишке нужно подстричься, – говорит он, указывая на Коди, который гоняется за чайками прямо перед нами. Ветер растрепал его волосы. Они вьются у него над ушами и на затылке, и ему все время приходится смахивать их с глаз, но они снова падают.

– Обычно я делаю это сама, но я так занята, – Коди смеется, когда группа чаек хлопает крыльями и каркает, взлетая вокруг него. Ветер усиливается, я закутываюсь в куртку и натягиваю капюшон на голову. – Он ненавидит парикмахеров. Он так волнуется, начинает кричать, как будто его пытают…

– Ну…, я знаю одного парня, – размышляет Джастин, потирая рукой подбородок.

– Ну уж нет…

Он так близко, что я чувствую, как его рука скользит по моей, когда он засовывает руки в карманы джинсов. – Ты доверяешь мне, верно?

Повернувшись, я смотрю на него из-под капюшона, отбрасывая волосы, которые хлещут меня по лицу. Его лицо непроницаемо, глаза, которые обычно так выразительны, все еще скрыты за темными очками.

– Я доверяю тебе.

Он улыбается, уголки его рта подергиваются, и я могу сказать, что он подавляет настоящую улыбку, такую, которая, если подтолкнуть ее немного дальше, расцветет во что-то взрывоопасное.

– Тогда я знаю одного парня.

*