Текст книги "The fall (ЛП)"

– Мама, это Джастин! – кричит Коди. – Джастин здесь!

– Коди Рейнольдс, не надо кричать, – отвечаю я, закрывая за собой дверь спальни.

На нем пижама и тапочки, волосы еще влажные после ванны.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит Джастин, улыбаясь мне и обнимая. Что я могу сказать; парень разговорился.

Я таю, закатывая глаза. – Спасибо.

Джастин снимает ключи от машины с указательного пальца, наблюдая через всю квартиру, наклоняюсь, чтобы обнять Коди. – Готовы? – спрашивает он.

– Да.

– Она миленькая, правда, Джастин?

Уголки губ Джастина изогнулись в улыбке, и он кивнул. – Она миленькая

Я краснею, проводя рукой по своей только что высушенной феном челке, и шепчу: – Спасибо.

Накинув теплую куртку на Коди, я перекидываю сумку через плечо.

– Хочешь сесть впереди? – спрашивает Джастин.

– С тобой?

– Так…– начинаю я.

– С ним все будет в порядке, – заверяет Джастин. – Я буду ехать медленно.

Коди сжимает мою руку. – Можно? Пожалуйста? Я буду сидеть тихо и не буду шуметь.

– Только один раз.

Солнце только что взошло над горизонтом, когда мы выходим из дома. С предстоящей весной дни удлиняются, медленно нагреваясь, зеленые и маленькие цветные точки появляются вокруг города.

Мы приезжаем на работу слишком рано, и я испытываю искушение сказать Джастину, чтобы он продолжал ехать. Не останавливайся здесь. Просто продолжай ехать, пока дорога не закончится.

Но я не могу.

У меня есть последнее препятствие. Последний обруч, чтобы перепрыгнуть.

– Спи спокойно, малыш, – говорю я, быстро целуя Коди в голову. – Будь добр с Джастином.

Джастин наблюдает за мной поверх головы Коди, и я вижу, как сильно он хочет, чтобы мы были ближе. Рука, лежащая на сиденье, мягко касается моего плеча.

– Все будет хорошо, – шепчу я.

– Позвони мне позже. Пожалуйста.

Я поднимаю телефон. – Обязательно.

– Люблю тебя, – шепчу я. – Спокойной ночи, ребята, – говорю я, прислоняясь к окну.

– Спокойной ночи, – отвечают они.

========== Chapter Twenty-Four ==========

Джастин

– Хочешь сока, малыш? – спрашиваю я через плечо, слушая, как Коди роняет игрушку, и бежит на кухню.

– А печенье? – спрашивает он, с надеждой глядя на меня.

Я смотрю на часы, прежде чем кивнуть. Наверное, пожалею, что дал ему печенье перед сном, но парень слишком милый, чтобы сказать «нет».

– Только за столом.

Он подтягивается и садится в кресло, крепко сжимая что-то в кулаке. Он немного карабкается, но я быстро понял, что не могу ему помочь. Оказывается, он такой же упрямый, как и его мама.

Поставив стакан перед ним, я наблюдаю, как он рассматривает то, что у него в руке.

– Что у тебя в руке?

Его голубые глаза находят мои. – Дядька дал, – тихо говорит он. – Велел оставить на потом.

– В смысле?

Коди делает паузу, его рука сжимает то, что зажато между его липкими маленькими пальцами. Я терпеливо жду.

Он разжимает свою маленькую ладошку, и я смотрю на блестящий предмет, который катится по его пухлой ладони. Я чувствую, как мое сердце перестает биться.

Мне требуется мгновение, чтобы обрести голос. – Не возражаешь, если я взгляну? – Коди замялся на мгновение.

– Я верну, обещаю, – я заставляю себя улыбнуться, по крайней мере, так, как только могу.

Наконец, он пожимает плечами, бросая её мне в раскрытую ладонь.

Перевернув, я держу её двумя пальцами. Только тогда, когда она в моих руках, сердце дает толчок, чтобы перезапустить. – Кто тебе это дал?

– Мужчина.

Мне нужны все силы мира, чтобы не закричать.

– Какой мужчина?

Коди слизывает апельсиновый сок с верхней губы. – Сегодня в магазине, когда мы ходили с мамой.

Кровь стучит в ушах так громко, что я едва слышу.

– Ты уже показал маме?

Он качает головой. – Не-а. Это мой секрет.

Глубоко вздохнув, я сжимаю в руке девятимиллиметровую пулю. Я опускаюсь на колени рядом с Коди, руки дрожат. – Я знаю, что сказал, что верну её, но ты не возражаешь, если я оставлю её у себя?

– Мне пофигу, – Коди пожимает плечами, выглядя совершенно нейтральным с соком в руках, в то время как весь мой гребаный мир взрывается.

Комментарий к Chapter Twenty-Four

к следующей главе готовьте платочки, девачьки

========== Chapter Twenty-Five ==========

Комментарий к Chapter Twenty-Five

Хотела выложить главу завтра и подержать вас немного в интриге, но мне слишком сильно хочется поделиться с вами этим. На часах 4:27, и если бы сейчас не комментарий SuoregnadNamow на предыдущую главу, я бы ничего не выложила. Мне так приятно знать, что у меня есть свои читатели. Всё для вас, девачьки

(Напомню, что у меня есть группа по фанфикам https://vk.com/towwersauthors)

Скарлет

Требуется вся сила воли, чтобы ступить на порог. Каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я повернулась и ушла. Мои мышцы ломит и голова пульсирует от напряжения, что заковано в моем теле.

Такое чувство, будто идешь в логово льва. Прямо в брюхо зверя.

Что еще хуже, на горизонте что-то маячит. Оно щекочет заднюю часть сознания, пробегает по позвоночнику. Это проникает в каждую мысль и туманит мое зрение, пока я не чувствую, что все смотрят на меня.

Они знают. Мошенница. Лгунья. Шлюха.

– Просто держи глаза открытыми, – сказал Райан. – Голова опущена, глаза открыты. Все, что ты можешь нам дать, ценно. Как часто он там бывает? Кто еще в клубе? Любые лица, которые ты признаешь?

Вопросы, вопросы, вопросы. Райан держал их наготове и ждал.

Я отвечала, что могла, и обещала выяснить ответы, которые не могла дать ему сразу же. Все это время Джастин был рядом со мной, держа мою руку в своих, выражение его лица было где-то между гордостью и болью, карие глаза горели всегда неразборчивым чувством, которое пузырилось под поверхностью.

– Привет, Реджи, – говорю я, улыбаясь ему.

– Привет, красавица, – отвечает он, на щеках появляются ямочки. Его массивные руки сгибаются, когда он скрещивает их на груди, глаза сканируют клуб. В том-то и дело, что Реджи всегда наблюдает, только не в нужных местах.

– Прекрасно выглядишь сегодня, – говорит он, подмигивая.

Я провожу руками по красному корсету, косточки и кружево слегка сдвигаются, когда я поправляю его. В баре тихо, еще рано. Я пользуюсь моментом тишины, чтобы поболтать. Но у меня никогда не получалось, и вскоре я чувствую себя неловко и вынужденно, и мне кажется, что он знает, что что-то не так.

– Итак, – я сглатываю. У меня так плохо получается. – Э-э, мне интересно. Я хочу знать, что девочки продают, как мне это сделать? Откуда мне знать, кому продавать?

Лицо Реджи немного вытягивается, руки сжимаются на груди. – Ох, Скарлет, – вздыхает он, хмурясь. – Ты не хочешь влезать в это дерьмо.

– Я знаю, – даже для собственного уха мой голос звучит слабо. Я выпрямляюсь, расправляя плечи. – Я знаю.

Он качает головой, и на мгновение мне кажется, что он собирается сказать мне «проваливай». Он смотрит на свои ботинки добрых тридцать секунд, прежде чем ответить мне.

– Тебе нужно поговорить с Маркусом, – бесстрастно говорит он. – Но тебе полагается 10%, остальное – клубу. Увидься с Маркусом или Беккой, и они тебя поставят.

Реджи выглядит разочарованным. У меня внутри все переворачивается.

– Итак, 10% дают мне в конце ночи?

– Да, это лишняя сотня.

– За неделю?

– За ночь.

Чёрт возьми!

Мы оба молчим. Мой мозг тикает, когда я думаю о том, сколько девочки должны продать, чтобы иметь возможность забрать домой столько денег за одну ночь. Десять девушек, по штуке каждая, семь вечеров в неделю-голова идет кругом. Маркус, должно быть, совершает абсолютное убийство.

– Откуда мне знать, кто покупатель?

– Они придут к тебе.

– Как сделать—

– Перестань задавать вопросы, – хмурится Реджи. – Спроси Маркуса, если хочешь знать больше.

– Реджи-

Он тычет пальцем мне через плечо. – Кристен ищет тебя.

Я оборачиваюсь и вижу, как толпа расступается, Кристен появляется в толпе, как Моисей. Она качается на длинных ногах через клуб, почти бежа, ее глаза дикие. Когда она замечает меня, ее глаза расширяются и она практически прыгает на меня.

– Скарлет, – шипит она, хватая меня за руку. – Ты должна остановить его, – говорит она, отчаянно таща меня через клуб.

– Остановить кого? Кристен, что происходит?

И тут я чувствую, как ее рука дрожит. – Он сошел с ума. Она не это имела в виду. Она бы никогда… но он сошел с ума.

Я слышу крик в тот момент, когда открывается дверь гримерки. Он прорезает грохот музыки, бьет меня прямо по лицу. Мне приходится проталкиваться сквозь небольшую толпу девушек, расталкивая их, когда они стоят, застыв, в свободном круге.

Маркус тяжело дышит, его плечи поднимаются и опускаются под рубашкой, руки безвольно висят вдоль тела. У его ног, с разбитой губой, размазанной по подбородку, Тиа лежит на полу, ее руки дрожат, когда она поднимает их, чтобы защитить себя.

– Прости—

Он поднимает ее за волосы, как будто она пустое место. Как ребенка. Его глаза-черные озера ненависти, окруженные красным-ничего подобного я раньше не видела.

Это не Маркус – это то, что он прятал внутри. Это монстр, я знала, что он будет освобожден. Ярость просачивается из него, излучаясь как жар от огня. Она пульсирует и вибрирует вокруг.

– Мне больно, – всхлипывает Тиа, тщетно пытаясь освободиться от его хватки. Он просто крепче сжимает ее, пока она не успокаивается.

– Что вы стоите? – я шиплю на девушку рядом со мной.

– Нет, – шепчет она в ответ, протягивая ко мне руку, когда я прохожу мимо нее. – Не надо!

Я пересекаю комнату в мгновение ока, дергая Маркуса за руку. – Маркус, остановись, – я тяну сильнее. – Стой!

Когда он не отпускает, я делаю единственное, что приходит мне в голову – бросаюсь на него. Он пошатывается, когда я сильно толкаю его, спотыкаясь вправо.

– Оставь ее в покое.

Есть момент, когда я чувствую облегчение. Где он отпускает Тию, позволяя ей упасть на пол с глухим стуком, и я чувствую мгновение чистого облегчения. Но потом он поворачивается ко мне, и я понимаю, что это была ошибка.

Маркус усмехается, его глаза расширяются от гнева.

– Ты тупая дрянь, – он толкает меня. Достаточно сильно, чтобы отослать меня на несколько шагов назад. – Ты тупая дрянь.

Моя спина ударяется о комод, ручка или угол впиваются мне в бедро. Зеркало позади меня дребезжит, когда Маркус хватает меня за горло, прижимая к стеклу.

– Я не могу развернуться, не увидев твоего гребаного лица.

– Маркус, – шепчу я, пытаясь убрать его руки с моего горла.

Он сжимает сильнее, и тогда я понимаю, что все будет не так, как раньше. Он не отпустит меня и не отшвырнет в сторону. Это совсем другое. – Закрой свой чертов рот, – выплевывает он.

– Маркус, – предупреждает Реджи, прижимая большую руку к груди. – Достаточно.

Маркус в ярости, его ноздри трепещут, – Держи свои чертовы руки от меня подальше, или я их отрежу. Реджи подходит чуть ближе, пытаясь освободить место между Маркусом и мной.

Я даже не вижу, как Маркус достает пистолет. Я только замечаю, как он стреляет Реджи в голову.

Девочки кричат, и я вздрагиваю, когда кровь забрызгивает мою шею и лицо.

Тяжелое тело Реджи падает на пол.

– Никто, блядь, не двигается, – говорит Маркус, его рука все еще сжимает мое горло, когда он направляет пистолет на девушек, его цепь качается. – Ты думаешь, это игра? – он кричит. – Я пристрелю всех до единой.

Секунду спустя я чувствую, как пистолет сильно прижимается к моей голове, дуло дребезжит, руки Маркуса дрожат.

– Думаешь, я не оторву тебе голову прямо здесь? Разбрызгать мозги по всей этой гребаной комнате? А?

– Стой! – кричит Тиа, пытаясь оторвать его руки от моего горла.

Ярость наполняет глаза Маркуса, пульсирует в венах на висках и в крошечных капиллярах глаз. Простым взмахом руки Тиа отшатывается, держась за щеку. Крошечной передышки, единственного мгновения отвлечения мне недостаточно, чтобы вырваться на свободу, но достаточно, чтобы сделать вдох.

– Ты думаешь, я не узнаю. Не узнаю, что ты делаешь за моей спиной.

Прижимая руку к моему горлу, его другая ладонь ударяет меня по лицу раз, другой, третий, отчего у меня подгибаются колени и темнеет в глазах. Он шипит мне в ухо непристойности, мерзкие, ядовитые слова, которые, я уверена, должны причинить вред, но они исчезают где-то в темноте, когда мое сознание ускользает.

– Ты думаешь, что ты лучше остальных, но это не так. Ты всего лишь шлюха. Моя шлюха. Ты либо со мной, либо ты – ничто? Ничто.

Он продолжает плевать на меня хриплым шепотом, но все, что я слышу, это кровь, свистящая в ушах, мой мозг просит кислорода, пальцы Маркуса сжимаются еще сильнее.

Позади него я вижу девушек, чьи озабоченные взгляды почти скрыты страхом, страхом сделать шаг. Я все еще умоляю их, мои глаза ищут, руки тянутся только к одному человеку, ища спасения.

Но никого нет.

Здесь нет никого, чтобы спасти меня, и вот как я умру. Одна.

Мне кажется, что мои глаза вот-вот выскочат из орбит, давление настолько велико, что я чувствую, как кровь пульсирует в моих венах, умоляя освободить ее. Слезы текут по щекам, когда я хватаюсь за его руку, но я как беспомощный котенок, мои силы убывают, комната начинает темнеть, зрение затуманивается. Только когда Маркус оглядывается через плечо, я вижу их.

Он высокий и худой, обтянутый черной кожей и джинсами, в его глазах сверкает насилие. Темные волосы и бледная кожа, он материализуется из темного коридора как призрак, что-то врожденно опасное и страшное.

Но я сразу узнаю очертания за его спиной.

Я узнаю его где угодно.

Темные волосы, мягкий изношенный хлопок. Карие глаза кричат о крови и мести. Он появляется как предвестник смерти, как обещание боли.

Хватка Маркуса на моем горле немного ослабевает. – Что за х—

Я соскальзываю по стене, набирая полные легкие воздуха, когда руки Маркуса резко отрываются от моего горла. Голова кружится, когда кислород попадает в мозг, легкие горят, когда я изо всех сил пытаюсь дышать. Каждый вдох обжигает изнутри, поджигая легкие. Тяжело дыша, я закрываю глаза, пытаясь прогнать боль.

Звук насилия эхом разносится по раздевалке. Я слышу глухой удар чего-то тяжелого, взрыв пистолета и безошибочный крик, прежде чем все стихает.

Его голос – это то, что возвращает меня в сознание.

Теплая рука касается моей щеки. – Скарлет? – говорит он тихим голосом. – Скажи мне, что ты в порядке. Открой глаза.

– Джастин? – хриплю я, морщась от боли в горле. Я поднимаю руку, чтобы коснуться пальцев, и осторожно проводя по щеке. Его лицо плывет перед глазами, но даже без трезвого виденья его красивого лица я знаю, что это он.

Он вздыхает, его голос дрожит от эмоций. – Это я.

Безопасный. Безопасный. Безопасный. Это все, о чем я могу думать, изо всех сил стараясь вдохнуть полной грудью.

– Джастин.

– Ты в порядке. Ты в безопасности. Просто дыши, детка.

Подняв голову, я пытаюсь сесть, морщась от боли в голове.

– Расслабься. Приляг. Ты, – плюет он кому-то позади себя. – Возьми её.

Прохладные руки поднимают мою голову с пола. Тиа. Ее тонкие пальцы убирают волосы с моего лица, когда она кладет мою голову себе на колени. Я сильно кашляю. – Я держу тебя, милая, – шепчет она.

Горло саднит, легкие дребезжат, когда я делаю глубокие, судорожные вдохи. Я поднимаю глаза от колен Тии и вижу кровь – пятно, тянущееся по полу туда, где сидит Маркус, сгорбившись над своей окровавленной рукой.

Над Маркусом с пистолетом в руке стоит Джастин. Его присутствие, кажется, высасывает воздух из комнаты. Все глаза устремлены на него.

– Ты знаешь их? – шепчет Тиа.

Я узнаю Джастина в темноте со сложенными за спиной руками. Этого человека, этого ангела ярости, я едва узнаю.

– Запри дверь, – говорит он, указывая на одну из девушек.

Она просто стоит, застыв, переводя взгляд с Джастина на Маркуса, пока Джастин не хватает ее за руку.

– Закрой. Дверь.

Дрожа, она ковыляет к двери и щелкает замком, ее туфли оставляют кровавые следы, когда она обходит тело Реджи.

– Ты считаешь себя крутым парнем, когда толкаешь этих девчонок? – я смотрю, как Джастин вытаскивает из куртки что-то похожее на двухфутовый гаечный ключ. – Может, тебе пора подраться с кем-нибудь твоего роста?

Прижимая окровавленную руку к груди, Маркус смотрит на него, узнавая. – Ты.

Улыбка, злая и полная огня, расползается по лицу Джастина. – Да. Опять я.

Маркус смеется. Его голова резко откидывается назад, когда ботинок Джастина врезается ему в лицо, заставляя его перевернуться на спину.

– Не думай, что я не знаю, что ты вломился в ее квартиру, – говорит Джастин. – Я знаю, что это был ты, кусок дерьма.

Маркус насмешливо смотрит на Джастина, кровь стекает по его подбородку, впитываясь в рубашку. – Так это ты, парень, – говорит он, смеясь. Он плюет, кровь и слюна скапливаются на полу перед ним. – Итак, Мистер рыцарь в сияющих доспехах, вы здесь, чтобы избить меня? Скажешь мне снова держаться подальше от твоей девушки? – он собирается встать, но Джастин толкает его обратно.

– Скарлет может сама о себе позаботиться, – рычит он. – Но ее сын? Что на счет него? Вот почему я здесь.

Маркус снова смеется, его зубы покрыты собственной кровью, которая продолжает капать из сломанного носа. – Ребенок? Поэтому ты здесь?

Коди.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит. У меня кружится голова, от страха кровь стынет в жилах. – О чем он говорит? – я хриплю, пытаясь сесть. Маркус только насмехается надо мной, заставляя мою кровь кипеть. – Что ты сделал? – я шиплю, ярость течет по моим венам. Я почти кричу, пытаясь дотянуться до Маркуса, его горла, лица, чего угодно. – ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?

– Райли, – шипит Джастин, указывая на меня.

Райли появляется передо мной, прижимая меня к Тиа. – Успокойся, – шепчет он. – Коди в порядке. Он в безопасности.

Мое сердце бьется так сильно, что меня может стошнить.

– Я же говорил, что приду за тобой, если ты еще раз подойдешь к ней, – говорит Джастин кули. – Вот и я.

– Вот и ты, – Маркус шмыгает носом, вытирая кровь с лица. Он выглядит спокойным, почти непринужденным. Он слегка качает головой. – Ты должен был закончить работу в первый раз.

Воздух в комнате потрескивает, когда Джастин улыбается. Я видела каждое воплощение улыбки этого человека, но ничто никогда не пугало меня так, как это. Я смотрю, как он наклоняется, его рот близко к лицу Маркуса, когда он шепчет ему.

Глаза Марка расширяются, на лице появляется понимание, за которым следует то, что можно описать только как глубокий страх.

– Н-нет, – заикается он, и все следы бравады исчезают с его лица. Его лицо в поту и слезах. – Нет, подожди. Я никогда не действовал за его спиной, клянусь.

Джастин встает, крепче сжимая гаечный ключ в руке.

– Ра-

Маркус кричит только один раз. После этого я слышу только влажный звук металла, крови и мышц, а под ним хруст ломающихся костей.

Никто не двигается, кроме Джастина, его рука описывает дугу в воздухе снова и снова. Я чувствую, как Тиа вздрагивает при каждом ударе. Или, может быть, это я, я не знаю.

Этот звук будто в глубоком сне, и я боюсь, что он будет звучать в моей голове несколько дней. Может быть, всю жизнь.

– Джастин, – Райли говорит через мгновение. – Дело сделано.

Только когда Райли кладет руку на плечо Джастина, он останавливается, подняв руку в воздух, его кожа покрыта кровью и Бог знает чем еще. Даже с расстояния в несколько футов я вижу, как его мышцы дрожат, тело вибрирует от напряжения.

Ни единого звука. Никто не дышит. Никто не двигается. Никто, блять, даже не моргает.

Ракель, одна из приезжих девушек, делает шаг вперед, и все взгляды устремляются на нее. Я вздрагиваю, когда она плюет на кровавое месиво у своих ног. – Свобода.

Это был человек, который терроризировал и преследовал каждую женщину в этой комнате, человек, который лгал, принуждал и запугивал, который угрожал моему ребенку и моей жизни.

Джастин роняет ключ, вся комната вздрагивает, когда металл ударяется о цемент.

Звук похож на выстрел стартера, и вся комната внезапно погружается в хаос. Девочки хватают вещи направо и налево. Сумки, кошельки, пальто-все, что попадется под руку. Никто из них не останавливается, чтобы посмотреть на тело Маркуса. Ни один.

– Помоги мне встать, – говорю я, морщась, когда слова сдавливают горло.

Тиа помогает мне подняться на ноги, мягко удерживая меня, когда я шатаюсь. – Я… О Боже, – Она смотрит на тело Реджи. – Мне нужно идти, – говорит она со страхом на лице. – Я не могу быть здесь, когда—

– Убирайся отсюда, – настаиваю я. – Иди. Пока не появилась полиция.

Она яростно обнимает меня, глаза полны тысяч вопросов. Она смотрит через мое плечо, на, я предполагаю, Джастина. – Будь осторожна, – шепчет она.

А потом она исчезает за боковой дверью.

Позади меня Джастин все еще стоит над телом Маркуса, его руки и плечи дрожат. – Джастин, – говорю я. Я прижимаю руки к его лицу, пока он не поднимает на меня глаза. – Джастин, пожалуйста. Где Коди? Скажи мне, что он в порядке.

Его глаза фокусируются, когда он смотрит на меня. Он моргает несколько раз. – Он с Эйзади. Он в безопасности.

Я смотрю на то, что было лицом Маркуса.

Когда я оглядываюсь на Джастина, он смотрит на меня тем глубоким, напряженным взглядом, который у него так хорошо получается. – Ты в порядке?

Моя немедленная реакция-кивнуть. Но я не в порядке. Я только что видела, как человек, которого я люблю, забил человека до смерти. Я не знаю, что чувствовать.

Тяжелые кулаки, бьющие в дверь гримерки, эхом разносятся по комнате. Райли поднимает окровавленный гаечный ключ и засовывает его в карман куртки. Звук сирен вдалеке заставляет мое сердце биться быстрее.

Я так много хочу сказать, так много хочу спросить, но полицейские сирены приближаются, и я знаю, что мы не можем остаться. Джастин не может остаться.

– Иди, – шепчу я, мягко подталкивая его. – Тебе нужно идти, Джастин. Пожалуйста.

Райли стоит у боковой двери, нетерпеливый, нервный. – Джастин, чувак. Нам пора.

Я чувствую, как кровь на его руке размазывается по моей щеке, когда Джастин притягивает мой рот к своему. Он целует меня с такой силой, что у меня подкашиваются колени.

Это похоже на страх и на вкус, как любовь.

Он произносит мое имя.

Он говорит, что любит меня.

Он говорит, что мы скоро увидимся.

Но я знаю, что это прощание.

========== Chapter Twenty-Six ==========

Скарлет

Через два дня после ухода Джастина синяки на моем горле начинают цвести, превращаясь из ярко-красных в темно-фиолетово-синие.

Через неделю порез на губе наконец заживает, и подушка на кровати перестает пахнуть лосьоном после бритья.

Через две недели я забираю документы Коди из детского сада.

Я часами стою в очереди в офисе финансовой поддержки, пытаясь поговорить с кем-то о дальнейшей помощи. С моими сокращающимися сменами в закусочной, скудное пособие почти покрывает арендную плату и кормит нас, не говоря уже о максимальных кредитов и неоплаченных счетах.

Все это, как будто фильм перед глазами. Я почти поверила, что это происходит с кем-то другим.

С Эриком все было по-другому. Когда он ушел, я ничего не почувствовала. Он оставил меня пустой, если не считать моей любви к Коди. В последующие годы, после смерти отца и после того, как Эрик попал в тюрьму, я использовала эту пустоту, это чувство, которое он оставил мне, как щит. Все отскакивало от меня, ударялось о стены и никогда не продвигалось дальше.

Но это другое.

Мои внутренности покрыты шрамами. Разорванными, сырыми и уязвимыми, открытыми и кровавыми для всего мира. Моя кожа покрыта синяками, как будто я провела десять раундов с тяжеловесом. Даже дышать больно.

Нельзя любить так, чтобы это не оставило следа.

Но как бы мне ни хотелось заползти в эту черную дыру жалости и боли к себе, у меня есть малыш, который нуждается во мне. Малыш, который чувствует потерю Джастина почти так же, как и я. Поэтому я пытаюсь двигаться дальше.

Я делаю шаг, потом еще один, потом еще.

Я мою волосы, чищу зубы, убираюсь в квартире.

Неделями я цепляюсь за надежду, что когда-нибудь открою дверь и он выйдет из своей квартиры, его глаза будут смотреть на меня из-под темного капюшона.

Но он этого не делает.

Его телефон на автоответчике. Его квартира остается пустой. Я не слышу грохота его машины, и мои кости болят от того, как я скучаю по нему.

Я провожу утро, просматривая объявления о розыске, в поисках чего-то стабильного. Клуб на Шоссе 98 ищет танцоров, его в основном посещают дальнобойщики и пьяницы, и я знаю, что они рады давать дополнительную плату за быстрый минет в туалете.

Игнорируя это объявление, я делаю несколько звонков в другие клубы города, а также несколько ресторанов и кафе, которые также ищут персонал. Ответ не впечатляет.

Город уже в разгаре эпидемии безработицы, и с закрывшимся клубом, полным девушек, которые теперь ищут работу, другие клубы в городе просто не имеют места в своем списке для новых сотрудников.

Все в Blush развалилось в тот момент, когда он ушел. Приехала полиция, царил такой беспорядок, повсюду были люди и два трупа, так что мне не составило труда ускользнуть.

Клуб немедленно закрылся, ожидая расследования. Я смотрела, как в новостях выкатывали кадры, как сотрудники коронера выносили тела из здания, а квартира Маркуса была оцеплена ФБР. Но, расследование зашло в тупик. Потребовалась всего неделя или около того, чтобы история исчезла, была сметена под ковер, как и все остальное в этом дебильном месте.

Через неделю после того, как всё выпало из новостей, через три недели после того, как все это произошло, полиция, наконец, появляется у моей двери.

– Скарлет Рейнольдс? – спрашивает женщина, показывая мне свой значок. Я киваю.

– Я детектив Питерс, и это старший детектив Матесон, у вас есть минутка, чтобы поговорить?

– Могу я спросить, в чем дело? – спрашиваю я, прекрасно зная, зачем они здесь.

Мужчина-детектив Мэтисон – делает шаг вперед. – У нас есть несколько вопросов о вашей работе в Blush, если не возражаете.

– Конечно, – я открываю дверь, чтобы впустить их.

Более высокая из двух детективов, Питерс, – поразительная темнокожая женщина по имени Сенна. Рядом с ней мужчина средних лет с седеющими висками и трехдневной щетиной выглядит явно измученным. И все же в его глазах есть что-то доброе. Он видел, что этот город может сделать с людьми, что такие люди, как Маркус, делают с людьми.

– Могу я предложить вам выпить? – тихо спрашиваю я, наблюдая, как детективы осматривают мою квартиру сверху донизу.

Они оба качают головами.

– Мой сын спит, так что у меня всего несколько минут, – говорю я, показывая им на кухонный стол. – Я обещала ему прогуляться в парке.

Сенна улыбается, кладет на стол папку и открывает ее. – Мы сделаем это быстро, обещаю.

Она начинает с основных вопросов: мой возраст, мое полное имя, как долго я здесь живу. Другой детектив просто слушает, его серо-голубые глаза сканируют.

– Вы работали на Маркуса МакФанни, я правильно понимаю?

– Да.

– Как долго вы работали в Blush?

– Чуть больше года.

Она кивает, быстро делая заметки. – И за это время вас когда-нибудь просили продать наркотики или обменять секс на деньги?

Я сглатываю. – Нет.

Темные брови Сенны изогнулись. – Вы можете сказать нам правду, Мисс Рейнольдс. Маркус мертв, мы просто пытаемся выяснить, что произошло, и кто мог быть причастен к его убийству. Вам ничего не угрожает.

– Я знаю, что некоторые девушки продавали, но я никогда этого не делала. У меня маленький сын.

Она улыбается, и ее глаза смягчаются с невысказанной благодарностью. – Ты умная девочка, – говорит она, откидываясь на спинку стула. – И красивая. Другие девушки, с которыми мы говорили, сказали, что ты была любимицей Маркуса. Что он приглашал тебя на частные вечеринки и что ты иногда ходила туда. Это правда?

– Это правда. Хотя… —я не могу сдержать кривой усмешки, которая приподнимает уголок моего рта, – Я бы не сказала, что была его любимицей.

Сенна смотрит на бледнеющие синяки на моей шее и на почти зажившие ссадины на лице. Если она что-то подозревает, то ничего не говорит, и часть меня задается вопросом, волнует ли ее вообще смерть Маркуса. В конце концов, он просто еще один мудак, о котором ей нужно беспокоиться.

– Не могли бы вы рассказать мне, что происходило на этих частных вечеринках?

Я рассказываю им все, что могу, опуская любые детали, которые могут связать меня с ним или его со мной. Полиция может думать, что я в безопасности, но я понятия не имею, насколько далеко зашло влияние Маркуса, и не хочу это выяснять.