Текст книги "The fall (ЛП)"
Автор книги: dalightiscomin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– У меня был такой, когда я был маленьким, – говорит он. – Подумал, какому мальчику это не понравится.
Мой разум блуждает, представляя маленького мальчика с бронзовыми волосами, толкающего желтый грузовик.
– Я знаю, что ты тоже хотела ему такой подарить.
Вытирая руки о кухонное полотенце, я поворачиваюсь к нему лицом. Я быстро проверяю, не видит ли Коди, а затем поднимаюсь на цыпочки, чтобы быстро поцеловать Джастина. Он выглядит удивленным, но делает то же самое после того, как я отстраняюсь, возвращаясь для второго поцелуя. Не знаю, надоест ли мне когда-нибудь чувствовать его губы на своих.
– Спасибо, – говорю я со вздохом.
На его щеках появляются красные пятна, которые я так люблю. Он протягивает руку, чтобы запустить её в волосы. – Это всего лишь грузовик.
Засунув палец в петли его джинсов, я притягиваю его к себе. – Не за только грузовик. За всё. Спасибо за все, что ты делаешь для нас, – я смотрю на него, встречаясь взглядом с его карими глазами. – Для меня. Кажется, я не говорила тебе, как я ценю все, что ты делаешь, – его пальцы обхватывают те, что я вцепила в его джинсы, его прикосновение дает мне мужество продолжать. – Я знаю, ты думаешь, что это ерунда, но это так. У Коди не было никого со времен его отца, и у него никогда не было друзей. С тобой у него есть и то, и другое. Я не могу придумать лучшего человека для него, чем ты.
– Я просто хочу помочь, – говорит он. – Я хочу облегчить тебе жизнь. Я хочу… быть здесь ради тебя.
Наступает пауза. Пустой момент между нами, где слова «Я люблю тебя» могли бы поместиться.
Мы оба это чувствуем. Это в глазах Джастина. В том, как его рука сжимает мою. Отбросив страх перед Коди, я шагаю в объятия Джастина, одно из немногих мест в мире, где я чувствую себя в полной безопасности.
Мы стоим так, мои руки сложены между нами, голова на его груди, кажется, целую вечность. Его сердце бьется ровным ритмом под ребрами, мое собственное немного замедляется, чтобы соответствовать его темпу.
Мне было интересно, каково это – любить кого-то вроде Джастина. Каково это, когда он любит меня в ответ.
Там, в его объятиях, я чувствую это: головокружительное чувство влюбленности.
Но каждое падение нуждается в дне. Глухой звук.
Момент, когда жизнь напоминает вам, что есть еще мир за пределами спутанных простыней и хриплых вздохов. Что, как бы вы ни хотели оставаться в безопасности и тепле в своем маленьком пузыре, есть уродливая реальность, с которой нужно столкнуться.
В одну минуту я задуваю свечи и готовлю обеды на следующие несколько дней.
***
Я сижу перед сорокаэтажным многоквартирным домом, моя сумка на пассажирском сиденье, холодная тяжесть ужаса давит мне на живот.
Запрокинув голову, чтобы увидеть хоть что-то наверху, я вспоминаю свой разговор с Джастином.
– Могу я попросить об одолжении?
Он поднимает голову от книги, которую читает вместе с Коди, они сидят за кухонным столом, пока я готовлю ужин. Домашняя обстановка не ускользает от моего внимания.
– Ты можешь присмотреть за Коди в четверг вечером?
Джастин откидывается на спинку стула, положив руку на спинку сиденья Коди. – В четверг? – когда он протягивает руку, чтобы почесать щеку, я почти забываю, как размешивать суп в кастрюле. Воспоминания о волосах, царапающих внутреннюю поверхность бедер, так свежи, что, клянусь, мои колени слегка дрожат. – Да, наверное. Ты работаешь допоздна? – спрашивает он, его глаза смотрят прямо в мои.
Я киваю, возвращаясь к супу, который, к счастью, не подгорел на. – Я взяла смену, – я снова поворачиваюсь к нему. – Это только на этой неделе.
Стул скребет по полу, когда Джастин выскальзывает из-под стола. – В клубе или в закусочной?
– В клубе, – говорю я, когда он появляется рядом со мной. – Какая-то частная вечеринка.
Джастин обдумывает свои следующие слова, предчувствие покидает его. – Тебе нужна помощь? Деньги? – спрашивает он, стоя рядом.
– Конечно, мне нужны деньги, Джастин, – тихо отвечаю я. – Они предлагают мне недельную зарплату за одну ночь, так что… – я позволила словам повиснуть в воздухе. Хотя я не хочу лгать ему, мне также не нужно, чтобы он беспокоился обо мне.
– Что ты делаешь за недельную зарплату?
– Танцую.
Краем глаза я вижу, как Джастин смотрит на мое лицо. Я слышу, как щелкают шестеренки.
– Знаешь, я могу одолжить тебе немного денег, – моя приподнятая бровь заставляет его добавить. – Ты, конечно же, вернешь их. Это просто взаймы.
Я выключаю газ с чуть большей силой, чем необходимо. – Мне не нужен займ, Джастин. Мне нужно работать.
Он молчит, наблюдая, как я разливаю суп по трем тарелкам. Когда я бросаю кастрюлю в раковину, я чувствую его пальцы на своем локте, мягкое давление. – Просто скажи, что ты в безопасности. Что ты не сделаешь глупостей.
Я поворачиваюсь, и он смотрит на меня долгую минуту, его глаза ищут ответ, которого у меня нет, правду, которую я не могу ему дать.
В конце концов он просто отталкивается от стойки рядом со мной, оставляя меня ни с чем, кроме кишечника, полного кислоты—вид ожога, который следует за ложью. Потому что несказанное – это тоже ложь.
Он отпустил проблему, моя упрямая натура не соответствовала его потребности все исправить. И все же, сидя в машине и глядя на многоквартирный дом, в который мне предстояло войти, я ругаю себя за то, что не сказала ему, куда еду. Я проверяю телефон, чтобы убедиться, что аккумулятор заряжен, и засовываю в боковой карман сумки баллончик с перцовым аэрозолем.
Многоквартирный дом достигает такой высоты, что мне нужно вытянуть шею, чтобы увидеть самый верх. Полированный металл и стекло блестят, мои каблуки цокают по гладкому мраморному полу, когда я иду к лифту. Поездка наверх, кажется, занимает одно биение сердца, и я не уверена, является ли ощущение падения в моем животе гравитацией или только мной. Лифт звенит, и двери открываются, показывая пентхаус.
Два самых больших человека, которых я когда-либо видела, стоят у двойных дверей, почти такие же широкие и высокие. Они оба смотрят на меня, их лица тщательно нейтральны.
– Я здесь, чтобы увидеть Маркуса.
Тот, что слева, кивает и жестом показывает мне, чтобы я передала ему сумку, которая висит у меня на плече. Я отдаю его, мгновенное беспокойство усилилось, когда другие шагнули ко мне.
– Руки вперед, – говорит он.
Руки размером с медвежьи лапы похлопывают меня по груди и спине, по ногам.
Кивнув, я застегиваю молнию на сумке и открываю дверь.
– Добро пожаловать.
Квартира роскошная, я никогда не видела ничего подобного. Окна высотой с потолок тянутся от одного конца до другого, через них сверкают яркие огни города. Плюшевый кремовый ковер ложится мне на ноги, и я борюсь с желанием лечь и прижаться к нему лицом. Пахнет свежесрезанными цветами и свежей краской, богатством, пафосом и всем тем, чего у меня никогда не будет.
Маркус и Бекка уже там, последняя развалилась на кожаном диване, ее длинные ноги элегантно закинуты друг на друга. Бокал шампанского лениво болтается в ее длинных пальцах, когда она оценивает меня с другого конца комнаты.
– Вот она! – Маркус встает со своего места. Его широкая улыбка граничит с искренностью, но мне все равно хочется стряхнуть ее с его лица. – Спасибо, что пришла, – говорит он, и я фыркаю в ответ.
– У меня не было выбора.
– Выбор есть всегда, Скарлет, – тихо говорит он. – И это правильно. Доверяй мне.
Его рука крепче обнимает меня за плечи, и я чувствую, что это не поддержка, а ограничение. Он проводит меня на кухню, где уже есть несколько девушек в разных нарядах. Кейт, которую я знаю по клубу, все еще в джинсах, ее рука сжимает бокал шампанского.
– Выпить? – спрашивает Маркус.
Я качаю головой.
Он пожимает плечами, словно равнодушный. – Ну, если передумаешь, – он показывает на высокую блондинку, стоящую рядом со мной. – Джейми покажет тебе, куда можно положить вещи.
Джейми, в комплекте с ослепительными голубыми глазами и темными волосами, шатается на высоких каблуках по ковровому коридору в спальню, ее идеальный зад покачивается под чистыми белыми кружевами. Не глядя на меня, она открывает дверь спальни и открывает шкаф. – Можешь положить свою херню сюда, – протягивает она, отбрасывая свои длинные шоколадные волосы через плечо.
– Спасибо, – отвечаю я, выдавив улыбку.
Она равнодушно пожимает плечами. – Только ничего не кради.
Джейми едва оглядывается, прежде чем оставить меня одну в огромной плюшевой спальне, чтобы переодеться.
Я в красном. Ярко-красном, цвета сладкого яблока, отчего моя кожа кажется молочно-белой. Подол обтягивает верхнюю часть моих бедер, а вырез достаточно низкий, чтобы прикрыть соски. Сегодня я оставляю волосы естественными, позволяя им упасть на плечи.
Освещение в ванной комнате теплое, отчего мои волосы выглядят блестящими и гладкими, а кожа безупречной. Я-воплощение соблазнения с пухлыми розовыми губами, и когда густые темные ресницы и дымчатые глаза смотрят на меня в зеркало, я никогда не чувствовала себя менее похожей на себя.
Роуз смотрит на меня, но даже ее уверенность в себе поколеблена в таком месте, как это.
Маркус стоит спиной к окнам, его силуэт подсвечен городскими огнями. С прилизанными волосами и в дорогом костюме он выглядит как настоящий преступник.
Его темные глаза путешествуют по моему телу, но в них нет похоти, только жадность. Он не видит меня, он видит деньги.
– Так, это частная вечеринка? – спрашиваю я, глядя на темный горизонт позади него.
Маркус улыбается, снова обнимая меня за плечи. Я отмахиваюсь от его прикосновения. Если бы я не знала его лучше, если бы не видела того, что под его змеиной улыбкой, я бы подумала, что он искренен. – Просто кучка бизнесменов из Нью-Йорка, – говорит он, стараясь, чтобы его голос звучал ободряюще. – Они хотят выпустить пар, вот и все. Повеселиться.
– Что за веселье? – Маркус открывает рот, чтобы ответить, но я опережаю его. – Говори правду, Маркус.
Он со щелчком закрывает рот, фальшивый лоск ускользает. – Ты здесь только для того, чтобы хорошо выглядеть, Скарлет. Садись на колени, смейся над шутками, заставь их почувствовать себя особенными. Это все, о чем я прошу.
Но это не все, о чем он просит.
Их пятнадцать, все в костюмах и галстуках, в разных состояниях опьянения. Нас пять девочек, ну еще Бекка и Маркус конечно. В отличие от Blush, здесь нет охраны и камер. Это только мы, и что происходит за закрытыми дверями пугает меня больше всего.
Мы выставлены напоказ, как скот, как шлюхи, как призы.
Здесь все по-другому. В клубе я все контролирую. Я выбираю, для кого танцевать, и контролирую свои действия. Здесь я чувствую себя куском мяса. Я просто развлечение, а не объект желания. Ничто в этом не наполняет меня уверенностью, которую я получаю от танцев. Вместо этого, меня переполняет гнев. Злость на Маркуса за то, что втянул меня в это, и злость на Бекку за то, что сидела рядом, но больше всего злость на себя за то, что принимала глупые решения. За то, что была такой упрямой и гордой, за то, что не приняла предложение Джастина, за то, что оставила его дома, в то время как делаю такие глупые вещи.
Я отчаянно пытаюсь придумать выход, когда большая рука мягко обхватывает мое предплечье.
– Эй.
Я поворачиваюсь и смотрю на руку, обхватившую мою. Парень убирает ее обратно, и с застенчивой улыбкой засовывает в карман.
– Привет, – отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом. Он светловолосый и голубоглазый, в накрахмаленной белой рубашке и ухмылке, достаточной, чтобы быть привлекательным, а не самодовольным. – Роза, верно?
Я киваю, и он улыбается еще шире. Обычно я улыбаюсь в ответ. Но я так нервничаю, что могу только кивнуть.
– Алек, – говорит он, протягивая мне руку.
Я пожимаю его протянутую руку, надеясь, что моя не вспотела от страха.
Он держит мою руку в своей, большим пальцем поглаживая тыльную сторону. – Ты нервничаешь, Роза.
Выдавив застенчивую улыбку, я закусываю нижнюю губу. – Немного.
Алек пожимает плечами, добродушно улыбаясь. – Не стоит. Мы все хорошие парни, его щеки покрываются ямочками, когда он улыбается, голубые глаза блестят. – Могу я предложить выпить?
Я открываю рот, чтобы отказаться, но мои руки все еще дрожат, поэтому я решаю, что, возможно, выпить-хорошая идея. – Конечно, – отвечаю я, моя рука на его руке, когда он ведет нас к бару в конце комнаты.
– Так чем же вы занимаетесь? – спрашиваю я, держа стакан в руках и стоя так близко, что чувствую запах дорогого лосьона после бритья на нем.
– Банковское дело, – отвечает он. – Мы прилетели из Далласа только вчера. Вылетаем завтра днем.
Разговор между мной и Алеком протекает легко. Через некоторое время мы садимся на огромный кожаный диван, и, играя роль хорошей девочки, я сажусь к нему на колени, обнимая его за шею. Я медленно потягиваю виски из стакана, наслаждаясь древесным, дымчатым вкусом на языке.
Я почти думаю, что смогу это сделать.
– Лучше? – спрашивает он, и в его голосе слышится смех.
Тепло алкоголя приятно ощущается в моем животе, и я улыбаюсь. – Намного лучше.
Алек оказывается джентльменом. Его руки держатся подальше от запретных зон, и даже при том, что его глаза блуждают, он держит свой разговор уважительным и игривым. Но игривость и уважение не принесут мне денег.
Две девушки сидят напротив нас, а один очень счастливый мужчина сидит между ними, нюхая линии пудры с их грудей. Это как оживший фильм восьмидесятых. Я просто не уверена, где я вписываюсь и с чего начать.
– У тебя чудесный цвет волос, – комментирует Алек, касаясь кончиков.
Протянув руку, я провожу пальцами по его светлым волосам. – Как и твой. Не часто видишь таких белокурых взрослых парней, – он смущенно улыбается, и я хихикаю, улыбаясь в ответ. – Это чудесно. Правда.
Наклонившись немного ближе, я обнимаю его за плечи, заставляя наши тела покраснеть. – Должно быть, у вас дома очень счастливая жена.
Его голубые глаза немного расширяются, прежде чем нервно блеснуть между моими губами и глазами. – У меня её нет.
Ухмыляясь, я тихо шепчу ему на ухо, кладя руку ему на грудь. – Тогда мне повезло.
Он улыбается, его глаза скользят по моим губам и обратно. – Да, это так.
– Роза, – говорит Маркус, внезапно появляясь позади меня. – Здесь есть несколько джентльменов, которые тоже хотели бы побыть в вашем обществе, – он улыбается Алеку через мое плечо. – Я сейчас же верну ее.
Алек колеблется, но в конце концов убирает руку, позволяя мне встать с его колен.
– Обязательно верни ее, – предупреждает он с дружелюбной улыбкой.
Маркус скольжения руку через мое плечо, держа меня крепко. – Конечно.
Это ложь.
Пять минут спустя я оказываюсь одна в спальне, танцуя для толстого лысеющего мужчины, который мастурбирует передо мной, лоб блестит от пота, колбасообразные пальцы обхватывают член. Его сперма брызжет на пол в конце кровати, едва не задевая мои пальцы. Достав из кармана носовой платок, он вытирает им голову, а затем между пальцами.
– Спасибо, милая, – говорит он, все еще задыхаясь, и протягивает мне две хрустящие стодолларовые купюры.
Мы с Джейми танцуем для небольшой группы парней в гостиной, и когда парень, который выглядит как босс, машет нам пачкой банкнот, Джейми, не колеблясь, прижимается своими губами к моим. Мы катаемся по полу в течение нескольких минут, ее руки по всей моей коже, ее голова между моих ног. Мне нужна каждая унция силы воли, чтобы подыграть. Не вытирать слюну, остывшую на моей коже. Ее руки не нежны, когда она обхватывает ими мою грудь, и я клянусь, что чувствую, как один из ее накладных ногтей пронзает мою кожу, когда она берет меня за задницу.
В конце концов босс вручает нам по три сотни каждой.
Кажется, оно того стоит.
Ночь, кажется, длится вечно, но наконец, после того, что кажется вечностью, Маркус соглашается отпустить меня. Я спускаюсь на лифте, когда понимаю, что у меня в руках почти тысяча двести долларов. И это после того, как я отдала Маркусу его долю.
Тем не менее, желание смыть грязь, которую я чувствую как на своей коже, так и под ней, подавляющее.
– Эй.
Я поворачиваюсь так быстро, что почти теряю равновесие.
Алек встает со своего места у здания, отбрасывая сигарету в сторону.
– О, – отвечаю я. – Привет.
Улыбка расползается по его лицу. – Не хотел тебя пугать.
Он идет ко мне, и как бы спокойно и мило он ни пытался убедить меня в этом, я все равно делаю шаг назад, когда он подходит ближе.
– Я тебя больше не видел, – говорит он, пожимая плечами.
Натянув куртку, я выдавила усталую улыбку в ответ. – Боюсь, мой лимит исчерпан.
– Почему бы тебе не подняться наверх? – его галстук свободно болтается на шее, а на воротнике, как клише, размазана помада.
Я указываю на свой грузовик. – Уже поздно. Спасибо за предложение.
– Ой, – воркует он, проводя рукой по волосам. – Я думал, у нас с тобой что-то есть. Связь.
Как бы тяжело это ни было, я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. – Чувак, это был приватный танец, а не свидание.
Он смеется, выглядя обиженным, и тогда я понимаю, насколько он пьян. – О, девочка. Не играй так. Давай вернемся и поговорим.
Я поднимаю ключи, позвякивая ими. – Как я уже сказала, мне пора. Но спасибо.
– Останься, – говорит он, двигаясь ко мне так быстро, что я почти врезаюсь в машину. – Я дам тебе еще три сотни.
Мои пальцы сжимают ключи. – Алек, – предупреждаю я, поднимая другую руку в защиту. – Нет. Я иду домой.
Дрожащей рукой я поворачиваюсь, чтобы отпереть машину, надеясь как можно быстрее сесть в нее и уехать.
Отвернуться от него-моя самая большая ошибка.
Комментарий к Chapter Nineteen
угадайте, что будет дальше :))))))))))))))))))))))))))))))))))
========== Chapter Twenty ==========
Скарлет
– Не поворачивайся ко мне спиной.
Голос Алека, как бритва, с острыми краями, режет меня насквозь.
В миг я осознаю, что он не такой милый, мягкий парень, каким я его считала, я прижимаюсь к машине, его вес давит на меня сзади, руки зажаты между телом и машиной.
– Пошли, – шепчет он. – Я видел, как ты на меня смотришь.
Его дыхание касается моей шеи, щеки. От него пахнет виски и одеколоном.
– Слезь с меня, – выдавила я сквозь стиснутые зубы, пытаясь оттолкнуть его.
– Ты знаешь, что хочешь этого, – говорит он, прижимаясь к моей пояснице. Его рука скользит по моему бедру, пальцы тянутся под футболку. Мое горло сжимается от страха, но вместо того, чтобы прижаться к нему, я двигаю бедрами вперед, прижимая его пальцы к дверце машины.
– Не будь такой, – говорит он тошнотворно сладким голосом. От его голоса у меня мурашки по коже.
– Я сказала хватит.
Он хихикает, его дыхание обжигает мое лицо. – Да, ты это говорила. Но я знаю, какая ты. Ты не можешь сказать мне, что не хочешь этого.
Я изо всех сил стараюсь освободиться, мой разум кружится от того, насколько он силен. – Я хочу, чтобы ты отвалил от меня.
Алек ослабляет давление на долю секунды, ровно настолько, чтобы я ударилась головой об окно грузовика. Боль пронзает скулу и череп, посылая раскаленные добела искры, танцующие перед глазами. Стекло ледяное, такое холодное, что почти обжигает.
– У тебя охрененный рот.
Он снова смеется, но за этим стоит яд; он больше не играет. Он злится. Он зол и пьян, час ночи, и вокруг ни души. Дверная ручка впивается мне в бедро, сердце колотится так сильно, я на мгновение боюсь, что меня вырвет.
Я могу думать только о Коди.
Все, о чем я могу думать, это вернуться домой к нему, в безопасную квартиру, и в безопасность сильных рук, которые, я знаю, ждут меня.
Кровь бешено колотится, адреналин разливается по всему телу, пока я не слышу, как бьется сердце.
Горячие, липкие руки тянутся к моей талии, и как будто что-то щелкает внутри меня. Роковая ошибка Алека в том, что он отпустил меня на долю секунды.
Он откидывается назад, пытаясь стянуть с меня джинсы, и я использую эту возможность, чтобы как можно сильнее откинуть голову ему на лицо. Задняя часть моего черепа соединяется с его носом, и снова звезды и цветные пятна танцуют в моем видении. Вскрикнув, я прижимаю руку к затылку, наблюдая, как он отступает назад, зажимая нос.
Этот шаг назад создает некоторое пространство между нами, и, забыв о боли в голове, я бью ногой между его ног.
Его пронзительный крик эхом разносится по пустырю, когда он падает на колени, сжимая руками промежность. – Гребаная сука, – выплевывает он, перекатываясь на бок.
Желание снова пнуть его очень сильное, но боль в голове и бурлящий адреналин в венах заставляют меня нащупывать ключи.
Не знаю, как я добираюсь домой.
Я не могу вспомнить дорогу, только грохот крови в голове и в скуле. Мои ноги кричат, когда я поднимаюсь по лестнице, руки дрожат, а права сторона лица опухла и болит. Женщина с нижнего этажа протискивается мимо меня по лестнице. – Эй, осторожнее!
К тому времени, как я добираюсь до своей квартиры, мои ноги как желе, и каждый шаг кажется горой. Но я так близко. Так близко к безопасности.
Я просто добираюсь до кухонной раковины, прежде чем меня вырвет. Снова и снова у меня сводит живот. Мои колени дрожат, и я должна опереться о стойку.
– Скарлет?
Когда дверь спальни открывается за моей спиной, кухня заливается светом. Я вытираю рот рукой и кладу ладони по обе стороны раковины, глубоко дыша, ожидая, когда пройдет тошнота.
Через секунду теплая рука Джастина лежит на моей спине. – Ты в порядке?
Дрожащей рукой я убираю волосы с шеи, отбрасывая их в сторону. Я поворачиваюсь к нему лицом и даже в тусклом свете вижу, как краска отливает от его лица. Его руки поднимаются к моему лицу, его прикосновение неуверенное, но нежное.
– Я…
Я не знаю, что сказать.
– Кто это с тобой сделал? – спрашивает он темным, как приближающаяся гроза, голосом. – Это был Маркус?
Я качаю головой, моя нижняя губа дрожит.
– Кто-то в клубе?
Я снова качаю головой.
– Скажи мне, Скарлет, – шипит он. – Скажи мне, кто это был.
– Я не знаю, кто он, – отвечаю я тихо, мой голос дрожит. От одного разговора у меня по лицу пробегает боль. – Он был просто парнем. Он загнал меня в угол на парковке.
Все тело Джастина напрягается, когда он каталогизирует каждый дюйм моего тела, руки нервно трепещут на моем животе и бедрах. – Неужели?..
– Нет.
Джастин молча нахмурился и посмотрел на меня сверху вниз. – Расскажи мне, что случилось, – тихо говорит он, нежно проводя большим пальцем по моей щеке.
Не в силах смотреть на него, я рассказываю ему все. Чувство вины так давит на язык, что рот наполняется им. Каждое слово, которое я говорю, пронизано им, тонет в нем.
– Я хотела сказать тебе, – говорю я потом, моя рука лежит на его руке. – Я просто не хотела, чтобы ты волновался. Я думала, все будет хорошо.
Отойдя от меня, он вытаскивает свою руку из-под моей.
Он прижимает ладонь правой руки к глазу, стиснув зубы. Мгновенно, каждая ложь и каждая глупость, которую я сделала, кажется, заполняют мои кости, давят на меня.
Когда Джастин убирает руку от лица, выражение его лица становится нарочито пустым. Колеса крутятся в его голове, и все, о чем он думает, тщательно скрыто от меня. Я видела это раньше, но никогда так. Это осязаемо; настоящее живое существо свернулось в его мышцах, единственный намек на его присутствие-нежная дрожь, сотрясающая руки, и тиканье челюстных мышц.
Даже с другого конца комнаты, где он расхаживает взад и вперед по линолеуму, видно напряжение в его руках, мышцы под кожей напрягаются.
Кровь стучит, как отбойный молоток. Адреналин ушел, мое тело пустеет, каждый мускул обмяк и дрожит.
Джастин делает несколько глубоких вдохов. Его челюсть двигается, когда мышцы с обеих сторон напрягаются.
– Джастин—
Когда его кулак касается стены на кухне, я подпрыгиваю.
Второй удар вызывает трещину в гипсокартоне, и он останавливается, только когда на стене появляются пятна крови. – Черт, – шепчет он, пожимая ему руку.
– Джастин, – снова говорю я хриплым голосом. – Остановись.
Его плечи опускаются, и, наконец, после того, что кажется вечностью тишины, он поворачивается ко мне, выражение его лица смягчается.
Не говоря ни слова, он идет к холодильнику и достает пакет замороженного горошка. Он молча заворачивает их в кухонное полотенце и встает передо мной, слегка наклонив голову и прижимая компресс к моей щеке. Я вздрагиваю от прикосновения мешка со льдом, и его рука ложится на другую щеку, мягко обхватывая голову. Его лицо напряжено, он притягивает меня ближе и обнимает. Вес его тела заставляет меня чувствовать, что я наконец-то могу дышать.
– Прости, – тихо говорю я.
Джастин не отвечает.
– Мне очень жаль.
Вздохнув, Джастин говорит: – Я знаю.
Я кладу голову ему на грудь.
– Это еще не конец, – шепчет он, крепче обнимая меня. – Мы поговорим об этом, и ты мне все расскажешь.
Я киваю.
Его рука медленно скользит по моей спине длинными, успокаивающими движениями. – Я чертовски зол сейчас. Я снова киваю. Я не знаю, как долго мы стоим там, но через некоторое время Джастин наклоняется и берет меня за руку.
– Пошли.
Молча, Джастин ведет меня в ванную, где, очень медленно, он снимает с меня слои одежды, бросая их к нашим ногам. Мышцы шеи и плеч болят, а пульсация крови за опухшим глазом так болезненна, что хочется плакать.
Когда я в одном нижнем белье, Джастин нежно обхватывает мои щеки, поднимая мой взгляд к себе.
И целует. Целомудренно. Нежно.
Слезы катятся по моим щекам, молча, смешиваясь с его вкусом. Я стараюсь не чувствовать руки Алека на себе, когда закрываю глаза, но все равно, кожа покалывает от страха.
Как будто почувствовав это, Джастин отстраняется, большими пальцами смахивая слезы с моего подбородка.
– Садись, – говорит он.
Мои мышцы болят так сильно, что все, что я могу сделать, это стоять и позволить горячей воде течь по моему телу. К счастью, через несколько минут Джастин отодвигает занавеску, выключает кран и осторожно помогает мне выйти.
Все еще дрожу, Джастин ведет меня в спальню.
Потянувшись, он стягивает рубашку, прежде чем протянуть ее мне, чтобы я просунула руки. Он отворачивается, когда я роняю полотенце, позволяя мне на мгновение надеть его рубашку. Она доходит до середины бедра, всё ещё теплая от его кожи.
– Давай, – требует он, указывая на кровать.
Шатаясь на коленях, я откидываю простыни и проскальзываю внутрь.
Чернильная рябь пробегает по коже, когда Джастин снимает носки на краю кровати, его джинсы низко сидят, обнажая тонкие бедра, которые даже сейчас умоляют меня прикоснуться к ним. Он скользит в постель рядом со мной, и, как будто мы притянуты друг к другу, как магниты, его кожа находит мою под простынями.
Я закрываю глаза, наслаждаясь ощущением близости, ощущением безопасности в его объятиях.
– Поговори со мной, – шепчет он, когда мои глаза закрываются.
Я хмурюсь, моя голова уже заполнена картинками сна, тело поет, мои мышцы расслабляются. – Я так устала.
Его пальцы скользят по моей скуле. – Понимаю. Ну пожалуйста.
Вздохнув, я тянусь к его пальцам, нежно целуя их, прежде чем сжать в кулак. – Что ты хочешь знать?
Мгновение он молчит. – Расскажи мне, когда родился Коди.
Хоть и я устала и так подавлена, что мне хочется плакать, я не могу не улыбнуться. – Коди родился в четверг вечером, на три недели раньше срока, – я зевнула, прикрыв разинутый рот рукой.
– И как всё прошло? – спрашивает Джастин.
– Отлично, – отвечаю я. – У меня начались схватки в два часа ночи. Почти до смерти напугала отца.
– Как звали твоего отца?
– Тони.
– Ох. Значит, ты напугала Тони. И что потом?
– Больница, – я невнятно говорю. – Остальное как в тумане, – у меня такое чувство, будто свинцовые гири закрывают глаза. – Только что я тужилась, а в следующую минуту у меня на руках маленький мальчик.
Джастин усмехается. – Он плакал?
– Нет, – говорю я, слегка качая головой. – Но Тони плакал. Как ребенок.
Мы оба замолкаем на мгновение, а затем его губы прижимаются к моей щеке. – Останься со мной, Скарлет. Не спи, пожалуйста.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь открыть глаза. – Коди посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я поняла, что никогда не полюблю другого человека так же сильно. Самый тихий ребенок, который у них когда-либо был, сказали медсестры. Они наблюдали за ним всю ночь, ожидая, что он заплачет, но он не плакал, – Джастин улыбается, выглядя почти гордым. – Ни разу.
– Что сказал отец Коди, когда ты рассказала ему?
– Эрик? Он сказал «ладно».
– Ладно?
Я киваю. – Он сказал «ладно» и повесил трубку.
– Идиот.
Мне удается слегка улыбнуться. – Да.
Тыльная сторона пальцев Джастина касается моей щеки. – Как ты себя чувствуешь? Болит? Еще льда?
– Нет. Просто останься со мной. Это все, чего я хочу.
Его щека касается раковины моего уха, когда он шепчет: – Я никуда не уйду.
Я тянусь к нему, мои губы ищут его.
Джастин смеется, нежно целует меня. – Отдохни, Скарлет. Я останусь.
Он остается. На всю ночь. Будил меня каждые несколько часов, задавал вопросы.
Моменты перед тем, как уснуть, наполнены видениями того, что могло произойти на той стоянке. Но каждый раз, когда я просыпаюсь с колотящимся сердцем и стучащей головой, он рядом.
Даже в ранние часы утра, когда он спит рядом со мной, он предлагает своего рода комфорт, который я никогда не чувствовала. Это всепоглощающее чувство, что я могу завернуться в него, прижаться к нему всем телом и почувствовать его кожу на своей, вес его тела рядом достаточно, чтобы прогнать дурные сны.
Я просто надеюсь, что он все еще чувствует то же самое.
Когда я просыпаюсь, Джастин сидит на краю кровати, спиной ко мне, положив локти на колени. Его длинные пальцы сгибаются, костяшки хрустят, сухожилия натягиваются. Меня поражает, что даже спустя такой короткий промежуток времени его форма может быть мне так знакома. То, как плавно опускаются его плечи, изгиб его позвоночника, длинный, нежный изгиб его шеи. Я чувствую, что знаю все это, и узнала бы с закрытыми глазами.
– Джастин?
Его голова слегка поворачивается и он смотрит на меня через плечо, его лицо выглядит озабоченным.
Я сажусь, согнув колени под простыней. Он снова поворачивается к окну и на мгновение замолкает, погруженный в свои мысли. Я оставляю его в покое, давая ему время собраться с мыслями.
– Я не знаю… – он останавливается, его длинные пальцы нащупывают волосы на затылке. Он приглаживает их рукой вниз по задней части головы. – Вчера вечером ты пошла в ту квартиру, зная, что может случиться. Ты точно знаешь, какой Маркус, и все равно вошла туда.
– Я думала, что справлюсь, – говорю я, прижимая ладонь к лицу. – Я думала, что могу просто войти и выйти.
Джастин встает и качает головой. Он натягивает рубашку через голову, проводит рукой по волосам, прежде чем надеть бейсболку.
Я вздыхаю. – Деньги были слишком хороши, чтобы от них отказаться, Джастин. Видит Бог, мне это нужно.
Он тщательно обдумывает свои следующие слова. – И оно того стоило?