Текст книги "The fall (ЛП)"

Автор книги: dalightiscomin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Маркус вздыхает так громко, что это превращается в стон. Можно подумать, я только что попросила его решить проблему голода в мире. Он оставляет меня в раздумьях в течение долгой минуты, его глаза приклеены к куче таблеток перед ним. После того, что кажется вечностью, он кивает головой.

– Окей. Заканчивай в час.

Я борюсь с желанием вздохнуть с облегчением.

– Спасибо, Маркус.

Я уже тянусь к двери, когда он окликает меня.

– Ты у меня в долгу, – говорит он, не сводя с меня темных глаз.

Свинцовая тяжесть опускается на дно моего живота. Быть в долгу перед Маркусом – не самое лучшее.

– Окей.

К часу, я стою у тротуара, изо всех сил пытаясь поймать такси, убеждая себя, что Джастин похитил моего сына, чтобы продать на черном рынке. Или что в доме пожар. Или землетрясение, полностью локализованное в западной части города.

О чем я думала, оставляя его с незнакомцем?

Идиотка.

Идиотка.

Поездка на такси домой, кажется, занимает целую вечность, хотя это воскресный вечер, и дороги почти чисты. Я практически швыряю деньги водителю, прежде чем броситься к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пока не достигаю нашего этажа.

Стоя за дверью, я на минуту задерживаю дыхание. Мои руки дрожат, когда я вставляю ключ в замок. В квартире темно, за исключением света от телевизора, Джастин на диване, его лицо освещено, он лениво переключает каналы. Звук закрывающейся двери привлекает его внимание, и он бросает пульт на диван, встает.

– Привет, – неуверенно говорю я, бросая сумку в дверях.

Он протягивает руку и включает маленькую лампу рядом с диваном, круг света собирается у его ног и бросает комнату в теплое желтое свечение.

– Привет.

Все в точности так, как я оставила, за исключением двух чистых чашек на краю раковины. Кажется, что каждый мускул в моем теле расслабляется, и мои плечи опускаются от облегчения.

– Долгая ночь? – спрашивает Джастин.

Я снимаю туфли. – Странная ночь.

Кивнув, Джастин проводит пальцами по волосам, оставляя их в беспорядке. Он сглатывает, выражение его лица граничит с нервным. Это странно – видеть его таким спокойным и собранным.

– Все в порядке?

– Я… Да.…

Он проводит рукой по затылку, прежде чем кивнуть головой вслед. Я на мгновение растерялась, а затем вздрогнула, когда он двинулся к двери в мою спальню. Джастин идет в мою спальню.

Что такое?

Затаив дыхание, я неуверенно следую за ним туда, где он стоит в дверях. В углу горит маленький желтый огонек, который я нахожу странным, пока не замечаю Коди. Он лежит на моей кровати, голова в одном углу, ноги повернуты в другую сторону, и тихо храпит.

– Он сказал не будет спать в своей постели, – шепчет Джастин, осторожно глядя на меня. – Я не… я имею в виду, он сам уснул. Я ничего не трогал.

Он нервничает из-за того, что находится в моей спальне. Он нервничает, и по какой-то причине я нахожу это бесстыдно привлекательным.

Я улыбаюсь, представляя, как спокойный Джастин справляется с безжалостным упрямством Коди. Не могу жаловаться на это, так как он унаследовал это от меня, но знаю, как это иногда расстраивает.

– Все в порядке, – говорю я. – Я не против поделиться с тобой постелью.

Мой рот захлопывается.

Я не могла этого сказать.

– Не то чтобы я часто ею делюсь, – мои щеки пылают, и я бесконечно благодарна, что в коридоре темно. —Я имею в виду… Это… – я крепко зажмуриваюсь. – Все в порядке.

Молодец, Скарлет!

– Как фильм? – спрашиваю я, прислонившись плечом к дверному косяку.

Пожав плечами, Джастин засовывает руки в передний карман джинсов.

– Я больше люблю трансформеров.

Я улыбаюсь.

– Ну, между Мстителями, динозаврами и автомобилями я не думаю, что смогу справиться с еще одной одержимостью Коди. Давай оставим трансформеров при себе, Ладно?

Губы Джастина чуть приподнимаются, и он смотрит вниз, кивая.

– Окей.

Я заправляю волосы за ухо, стараясь не думать о том, что делает со мной его улыбка. – Спасибо за сегодняшний вечер, Джастин.

Он прислоняется к противоположной стороне дверного проема, все еще держа руки в карманах.

– Коди хороший. Я не против.

– Да, но я уверена, что у тебя были дела поважнее.

Джастин на мгновение замолкает, мы оба смотрим, как крепко спит Коди.

– Тебе нужен кто-нибудь, чтобы присмотреть за ним завтра вечером?

– Ты предлагаешь? – спрашиваю я, стараясь не выдать своего удивления. Когда он кивает, я не могу не задать вопрос, который крутится у меня в голове. – Зачем? Зачем ты это делаешь?

Джастин отвечает не сразу. Он просто смотрит на меня своими карими глазами, чем прижимает меня, удерживает на месте своей интенсивностью.

Я прижимаю руку к челке, пытаясь смотреть куда угодно, только не на него.

– Я должна знать, что ты делаешь это не потому, что жалеешь меня.

Он морщит лоб.

– С чего бы мне тебя жалеть?

– Ну да, – говорю я, закатывая глаза. – Мать-одиночка и стриптизерша в придачу? Я знаю, что люди думают обо мне.

– Ну, может, я не из тех людей.

Он стоит так близко, что я чувствую его запах, и Боже милостивый, он пахнет теплом и мужественностью-таким успокаивающим ароматом, в который хочется зарыться лицом. Когда я обнаруживаю, что наклоняюсь чуть ближе, я вдруг понимаю, что если я чувствую его запах, то он определенно чувствует меня. В отличие от Джастина, я плохо пахну. Я пахну дешевыми духами и дешевыми женщинами. Как лак для волос и бронзатор для тела. Я делаю маленький шаг назад, вдыхая полной грудью чистый воздух, чтобы очистить голову.

– Просто… я не занимаюсь благотворительностью, ясно?

Джастин скрещивает руки на груди.

– И я не такой мудак.

Что-то похожее на стыд захлестывает меня. Я вздыхаю.

– Я знаю это. Я просто не привыкла, чтобы люди делали для меня хорошие вещи без причины.

Тихо вздохнув, Джастин проводит пальцами по волосам на щеке.

– Я… – он смотрит на меня. – Мне ничего от тебя не нужно, Скарлет.

Его глаза блестят в том слабом свете, который гасит ночник Коди, стальной взгляд направлен на меня, что заставляет меня хотеть смеяться, улыбаться, хихикать, залезать под кровать и прятаться одновременно.

– Хотя, как я уже сказал, я возьму плату в виде лазаньи, если ты предлагаешь.

========== Chapter Nine ==========

Скарлет

Штаны Коди промокли до колен, и хотя, вероятно, замерз до костей, он все равно прыгает прямо в огромную лужу перед нашим многоквартирным домом. Он хихикает, когда вода плещется вокруг него, забрызгивая входную дверь и забрызгивая его джинсы грязной дождевой водой.

– Коди! – кричу я, стряхивая капли дождя с пальто. Я протягиваю руку, провожая его внутрь и от холода. – Я сказала хватит. Пойдем.

Он тащится мимо меня, игнорируя мою руку, его ноги хлюпают в ботинках. Когда он пытается пробежать мимо меня вверх по лестнице, мне приходится придерживать его за куртку, чтобы он не шевелился, пока я проверяю почтовый ящик.

Так было всю неделю. Дождь не прекращается с понедельника, а это значит, что Коди сидит со мной взаперти. Каждое утро, когда мы идем к автобусу, он смотрит на парк через дорогу, без сомнения, желая, было сухо. Даже в садике они не выходили гулять, поэтому ребенок сходит с ума.

Его ботинки скрипят по линолеуму, пока я борюсь с металлической дверью почтового ящика, поворачиваю ключ и пытаюсь открыть ее.

– Можно мне подержать письма, мам?

Я вздыхаю, листая конверты. Банковские выписки; вполне возможно, самое удручающее чтение, нежелательная почта, счет за коммунальные услуги, счета по кредитным картам, счета, еще счета и письмо от домовладельца.

Перевернув письмо, я вскрываю его и вытаскиваю бумагу.

Коди тянет меня за свободную руку. – Можно?

– Подожди, Коди.

Мои глаза сканируют официальное письмо, и когда я вникаю, кажется, что весь воздух выдавливается из моих легких. Они поднимают мою арендную плату.

– Мама!

Отопление не работает, и горячая вода идёт через раз.

– Мамочка.

Лифты не работают с тех пор, как я здесь живу, и электричество в подъезде отключено.

– Пожалуйста! Мама? Пожалуйста?

Они хотят, чтобы я платила больше? Это шутка?

– Я хочу посмотреть… – хнычет Коди, и тон его голоса вкупе с моими и без того измотанными нервами доводит меня до исступления.

– Нет! – рявкаю я, сжимая письмо в руке. – Ты можешь успокоиться?

Его нижняя губа опускается и он хмурится. – Ты злая, – говорит он. – Ненавижу тебя.

Я знаю, что он не это имел в виду, но все равно мне кажется, что мой живот опускается до колен, и я чувствую, как уголки губ дергаются, слезы начинают набухать в моих глазах.

– Да, ну… – я запихиваю письма в сумочку, смаргивая слезы, – Иногда я тоже себя ненавижу.

– Мисс Скарлет?

Моя челюсть сжимается так сильно. Я оборачиваюсь и вижу Неду в вездесущем красном халате, плотно облегающем ее, стоящую в дверях. – Все хорошо?

Я киваю, выдавив улыбку. – У нас все хорошо, спасибо, Миссис Эйзади.

Ее темные глаза оценивающе смотрят на хмурого мальчика рядом со мной, брови сдвигаются, когда он отказывается взять меня за руку. Я чувствую, как ее суждение прожигает дыру в моем затылке, и даже не могу заставить себя повернуться и посмотреть правде в глаза.

– Поднимайся, пожалуйста, – шепчу я Коди, кладя руку ему на плечо, чтобы он пошевелился. Он вырывается из моих рук, но все равно начинает подниматься по лестнице. – Спокойной Ночи, Миссис Эйзади. Поздоровайтесь с Джозефом за нас обоих, – бросаю я через плечо.

Я не слышу, как закрывается ее дверь, пока мы не поднимаемся по лестнице и не скрываемся из виду.

Пара в квартире 1Е снова спорит. Они кричат так громко, что я слышу их даже в коридоре. Как только мы с Коди начинаем подниматься по второму лестничному пролету, что-то ударяется о дверь, и крики усиливаются.

Постоянный дождь оставил здание пахнущим плесенью и мокрым ковром. В коридоре холодно, и я чувствую запах чего-то горелого и слегка пряного, исходящий откуда-то сверху. Мы молча тащимся по коридору к нашей двери, Коди угрюмо волочит ноги, я сжимаю ключи так крепко, что чувствую, вот-вот пойдет кровь. Все, чего я хочу, это забраться в кровать с включенным обогревателем, накинуть одеяло на голову и заплакать.

Стоя в коридоре, прямо за дверью, я едва сдерживаю желание взглянуть на квартиру Джастина. Я не слышала от него ни слова с вечера воскресенья, когда он оставил меня стоять в квартире с воспоминанием о его запахе и неконтролируемым трепетом в животе. Но это то, чего я ожидала от него. Однажды он появится, предложит подвезти меня на работу, починить машину, присмотреть за Коди и так же быстро исчезнет на несколько дней.

Все как будто на пределе, мои нервы и тело напряжены, как будто я чего-то жду. Его.

В квартире немного теплее, и от стен исходит лишь слабый запах сырости.

– Пойди и сними мокрую одежду.

Коди игнорирует меня, вместо этого хлюпая по уже испорченному ковру в гостиную, где он падает на колени и начинает играть со своими фигурками динозавров. Я поднимаю кастрюлю с пола, вытряхиваю воду, капающую с потолка, и снова ставлю ее на место. Вода с громким звоном падает в металлическую кастрюлю, звук эхом разносится по комнате.

– Коди, – говорю я громче. – Я просила тебя кое-что сделать.

– Сейчас, – отвечает он, не глядя на меня.

Я вздыхаю, сбрасывая куртку. У меня не хватает терпения на его упрямство. Я голодна, устала, у меня болят ноги, дела в закусочной идут все хуже, и теперь я должна найти еще сто долларов в месяц, чтобы остановиться в худшем жилом доме в этом богом забытом городе. Что мне не нужно, так это капризный мальчик.

Требуется много слез и криков, и много взяток, но через час я, наконец, умываю Коди, кормлю, одеваю во что-то теплое и укладываю в постель. Его ресницы трепещут, когда сон начинает затягивать его. Его маленькие ручки подложены под щеку, и дыхание начинает выравниваться, когда я медленно провожу рукой вверх и вниз по его спине. Какой задницей он сегодня бы не был, я не могу игнорировать маленький рывок в сердце, смотря на него.

– Мама? – бормочет он в полусне.

– Мм?

– Я не ненавижу тебя.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать веснушки, покрывающие кончик его носа и лоб. – Я знаю, детка.

Натягиваю одеяло ему на плечи и включаю ночник. Уходя, я включаю крошечный портативный обогреватель за пределами спальни, надеясь, что этого достаточно, чтобы согреть его.

Я достаю из сумки смятое письмо и кладу его на стол. Достав блокнот из кухонного ящика, я разделяю страницу на колонки. С пачкой счетов и писем передо мной я начинаю писать цифры, царапая карандашом как можно аккуратнее. Новые счета идут влево—они могут подождать еще некоторое время-срочные платежные уведомления и окончательные требования справа. Чем дольше я пишу цифры, тем хуже становится. Через несколько минут слова начинают расплываться.

Как только первая слеза ударяется о бумагу, я знаю, что она возьмет верх. Я чувствую, как ком ползет по моей груди к горлу. Страх. Он сильный и болезненный, и, как выпущенный на свободу зверь, он с криком бросается вперед, поглощая меня изнутри.

Мои слезы горячие и быстрые; беззвучно текут по щекам, собираются на столе, окрашивая бледное дерево.

Быть сильной тяжело. Мне требуется каждая унция силы, чтобы не рухнуть, не сдаться, не отпустить.

Но я устала.

Я так устала, что чувствую это до самых костей, глубоко внутри, до того места, откуда исходит вся эта сила.

Я складываю руки перед собой, кладу на них голову, чтобы сделать вдох, прежде чем снова начнутся слезы.

Я не могу заработать приличную зарплату, не вложив половину в погашение кредитов и счета по кредитным картам. То немногое, что у меня осталось, я использую, чтобы одеть и накормить сына, сохранить крышу над головой и заплатить долг, который растет с каждым днем. Иногда, как сегодня, давление настолько велико, что я задыхаюсь. Груз ответственности высасывает воздух из моих легких, и чувствую, как цементирует в моих жилах. Все, что у меня есть, так ненадежно балансирует на грани, что малейшая ошибка может означать, что я все потеряю.

Жаль, что я не могу стереть все и начать сначала. Начать снова, сделать это правильно.

К тому времени, как последнее рыдание сотрясает грудь, мои глаза так опухли, что я почти ничего не вижу, а из носа течет. Я бросаю скомканные салфетки в мусорное ведро, снимаю одежду, бросаю ее в изножье кровати, забираюсь в постель и натягиваю одеяло до подбородка.

Мое тело продолжает дрожать, как от холода, так и от плача.

Последнее, что я чувствую перед сном, это прикосновение маленьких холодных ножек к моим ногам, когда Коди зарывается головой в подушку рядом с моей.

***

– Мама.

Две маленькие ручки прижаты к моему лицу.

– Мама, – шепчет он, на этот раз громче, и я чувствую его дыхание на своей щеке.

– Коди, – стону я.

– Мама, проснись, – снова шепчет он, и на этот раз я открываю глаза и вижу, что Коди сидит на моей кровати и смотрит на меня.

Я стону, поднимая руки над головой. Глаза опухли, и мне кажется, что я только что заснула. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так плакала, и мысль об этом заставляет меня чувствовать себя неловко – почти смущенно.

– Пора просыпаться.

– Уже?

– Я не сплю уже несколько часов!

Я улыбаюсь, поправляя пижаму. – Часов? Правда? Ты приготовил маме завтрак?

Коди качает головой и смеется. – Нет. Ты приготовишь мне завтрак. Ты же мамочка.

Вздохнув, я хватаю телефон с тумбочки. – Ты прав, Кодс. Я – мама.

Я так быстро сажусь, что Коди чуть не падает с кровати.

Я проспала будильник.

Коди бежит по лестнице так быстро, как только может, слишком упрямый, чтобы позволить мне помочь ему спуститься, хотя мы спешим. Не обращая внимания на его протесты, я беру его под руки и спускаю с последних трех ступенек. Я беру его за руку и крепко сжимаю. – Мы должны бежать, хорошо?

Он кивает. – Окей.

Я поворачиваюсь, готовая бежать, и вижу его: рюкзак перекинут через плечо, солнцезащитные очки на месте, все его тело излучает усталость.

– Джастин! – чирикает Коди.

Джастин отрывается от телефона, и я стараюсь не замечать, как его лицо проясняется, когда он видит нас с Коди.

– Привет, малыш, – говорит он. Выражение его лица смягчается, когда он смотрит на меня. – Привет, Скарлет.

Мне приходится стиснуть зубы, чтобы удержаться от идиотской улыбки.

Как бы мне ни хотелось стоять и пялиться на него все утро, если я не потороплюсь, мы опоздаем на следующий автобус. Это позор, потому что усталый или нет, он все еще самый смехотворно привлекательный парень, которого я когда-либо видела, и провести немного времени с ним этим утром было бы неплохо.

Он отступает в сторону, когда мы проходим мимо. – Опаздываешь?

– Как всегда! – зову я, махая рукой и таща Коди за собой.

***

– Ты закончила на сегодня? – спрашивает Пит. Он стоит у плиты, счищая остатки чего-то с гриля.

Я развязываю фартук и комкаю его. – Да. Сделано еще на неделю.

– Взяла то, что я оставил для тебя в холодильнике?

Поднимая коробку с остатками еды, я улыбаюсь. – Конечно. Что было бы без мясного рулета и яблочного пирога Лайлы?

Он хихикает, его выпирающий живот касается плиты.

– Эй, Пит!

– Хм?

– Я тут подумала: раз уж Лорен будет сокращать смены, когда родится ребенок, как ты думаешь, я могла бы взять открытую по понедельникам или обеденную смену раз в неделю?

Пит выключает газ и поворачивается ко мне. – Ты уходишь из клуба?

Я качаю головой. – Просто нужно немного денег.

Он вздыхает, и я вижу ” нет ” прежде, чем оно слетает с его губ. – Ты знаешь, я бы так и сделал, если бы мог. Но мне пришлось отпустить одного из наших ночных сотрудников на прошлой неделе, и я —,

– Все в порядке, – мне удается улыбнуться, отмахиваясь от него. – Не беспокойся об этом.

Он подходит ближе, пахнет жареной едой и потом, и успокаивающе кладет руку мне на плечо. – Если что-нибудь случится, ты будешь первой, кому я позвоню, хорошо?

Его уверенность приносит некоторое облегчение, но я решаю не настаивать, тем более, что он едва моргнул глазом на моё опоздание. Даже одной дополнительной смены в неделю будет достаточно, чтобы облегчить нагрузку на мой и без того перегруженный банковский счет. До тех пор, я думаю, мне придется танцевать немного усерднее, немного дольше.

После полудня, наконец, без дождя, Коди в лучшем настроении, когда я забираю его из детского сада. Между пальцами и под ногтями у него краска, и он бережно несет свое произведение искусства до самого дома, отказываясь сворачивать или разворачивать его.

– Может, поставим его на холодильник, когда вернемся домой?

– Ханна отдает свою папе.

– Вот как?

Он кивает. – Мы можем послать мою?

– Куда?

Маленький хмурый взгляд, кажется, он думает, и я жду с нетерпением его ответа. Я была честна с Коди о его отце, так как он был достаточно взрослым, и всегда спрашивал про него. Ну, настолько правдива, насколько это возможно с четырехлетним ребенком. Он знает, что его отец делал плохие вещи, и это означало, что он должен был пойти в тайм-аут. Я не уверена, что он понимает, но в данный момент я просто благодарна, что он больше не спрашивал меня об этом.

В конце концов, он просто пожимает плечами. – Мы можем поставить его в моей комнате?

Я натягиваю ему на уши шапочку, чтобы согреть. – Конечно.

Автобус останавливается в квартале от нашей квартиры, и дверь с шипением открывается. Коди медленно спускается по лестнице, следя за тем, чтобы его плакат был в безопасности. Я следую за ним, держа руку, чтобы поддержать его. Он отпускает её, когда мы заходим на парковку, так что он может держать плакат двумя руками, и я перекладываю коробку с остатками еды в другую руку, чтобы ослабить напряжение.

Мое внимание привлекает звон металла, голова качается из стороны в сторону так быстро, что я почти теряю равновесие. В угол стоянки, где она стоит уже четыре месяца. Моя машина. Она на том же месте, что и когда я уходила, все еще покрыта пылью и грязью, но капот поднят, ржавое пятно в центре на виду. Я встаю, призывая Коди тоже остановиться. Мое сердце замирает при мысли о замене украденной батареи, или фар, или чего-то еще, что люди крадут из автомобилей. Я начинаю задаваться вопросом, сколько я могу продать того, что осталось.

– Коди, – тихо говорю я. Он смотрит на меня, и я кивком головы указываю ему в свою сторону. Мои мягкие, но совершенно уродливые туфли тихо ступают по асфальту, и я немного замедляю шаг, когда из-под капота раздается еще один звон. Мы с Коди обошли кабину со стороны водителя и увидели Джастина с торцовым ключом в руке и морщинкой между бровями.

– Э… привет?

Он вскидывает голову, и виноватое выражение мелькает на его лице. – Привет, – он прячет голову под капот и выпрямляется, держа гаечный ключ в руке. – Я надеялся закончить до твоего возвращения.

– Закончить что?

Почерневшими пальцами он указывает на покрытые жиром детали, лежащие на боку моторного отсека.

– Как тебе удалось открыть капот?

Он пожимает плечами, глядя на грузовик. – Хитрости ремесла.

Серая футболка натягивается на плечи, когда он снова наклоняется над двигателем, грязная тряпка свисает из заднего кармана.

– Ты её чинишь, Джастин? – спрашивает Коди, пытаясь заглянуть за борт моторного отсека.

Джастин затягивает крышку радиатора, и у меня пересыхает во рту при виде его голых рук, худых и татуированных, наконец-то открытых мне от бицепса до запястья. – Пытаюсь. Ты сделал это сегодня? – спрашивает он, указывая на рисунок в руках Коди.

Коди гордо кивает, протягивая его. – Это я, и это мама, и это мой дедушка, но он умер, и тогда это динозавр.

Джастин слегка улыбается и вежливо кивает.

– Эй, Коди, хочешь посидеть в машине?

Его глаза расширяются. – Можно мне сесть впереди?

– Только ничего не трогай.

Он визжит, хлопает в ладоши, и я сажаю его за руль. Там не так много повреждений, которые он может сделать без ключей и половины двигателя, но на всякий случай я передаю ему свой телефон, чтобы он поиграл в игры, отвлекаясь от машины.

Дверь стонет, когда я закрываю ее, и мне кажется, что я вижу, как отваливается кусок краски.

Джастин и я на мгновение замолкаем, он работает, я наблюдаю. – Ты знаешь, что не должен этого делать, Джастин.

Он отрывает взгляд от двигателя. – Разве мы уже не говорили об этом?

Я прислоняюсь бедром к боковой панели. – Лазанья. Точно, – торцевой ключ щелкает и крутится, костяшки пальцев Джастина побелели, он сжимает металл. – Ты получил письмо насчет арендной платы?

– Да, – вздыхаю я. – Что за бред.

Он кивает. Синяк, который всего несколько дней назад только начинал расцветать под его глазом, теперь стал бледно-желтым, почти невидимым.

– Ну, как дела? – спрашиваю я, слегка наклоняясь над двигателем.

Джастин кивает. – Выглядит хорошо. Сейчас должно быть все в порядке.

Мои брови взлетают вверх. – Все?

Я делаю шаг назад, когда Джастин отходит от капота и закрывает его со щелчком. Он вытирает руки о промасленную тряпку и бросает ее в коробку у своих ног.

– Теперь тебе не придется опаздывать на работу.

Я морщусь. – Так ты заметил, что я всегда опаздываю?

Он ухмыляется, положив обе руки на капот машины и слегка наклоняясь ко мне. – От моего внимания это не ускользнуло, – мне нравится эта сторона Джастина: игривый, милый, задумчивый. Он дважды стучит костяшками пальцев по капоту. – Хочешь проверить?

Я нашла ключи от машины в нижней части сумки, и села в сиденье водителя, Коди, сидел у меня на коленях. Поскольку машина так долго стояла без дела, я ожидала, что аккумулятор разрядится, но, конечно, Джастин уже подумал об этом, и когда я поворачиваю ключи в зажигании, двигатель скулит и хрипит, но с треском запускается. Коди визжит и хлопает в ладоши, и я не могу не присоединиться. Мы оба смеемся, когда двигатель пыхтит и фыркает, все шасси качается под нами. Заглушив двигатель, я соскальзываю с переднего сиденья и, едва не сбив Джастина с ног, обнимаю его за шею.

– Боже мой, Джастин! Это так здорово, большое спасибо!

Он хихикает, его щека касается моего уха.

– Не могу поверить, что у тебя получилось. Я думала, она мертва, – я чувствую, как его рука нежно касается моей поясницы, и давления его теплой руки на мое тонкое платье достаточно, чтобы вернуть меня к реальности. Я убираю руки с его плеч и делаю шаг назад. – Потрясающе, – повторяю я, на этот раз тише. – Спасибо тебе.

Ветер усиливается, и я плотнее запахиваю куртку. Вечер прохладный, но внутри меня вдруг разгорается жар.

Джастин неловко шаркает, его длинные пальцы теребят мочку уха. – Ты… ты хочешь, чтобы я присмотрел за Коди сегодня вечером?

Когда я смотрю на него он смотрит сквозь меня, прямо через лобовое стекло грузовика на мальчика, сидящего на переднем сиденье. Когда его глаза встречаются с моими, он краснеет, заставляя меня улыбнуться.

– Конечно. Если ты не против. Он был очень вредный на этой неделе.

Джастин медленно кивает. – Я приму это во внимание.

Я ухмыляюсь. – Ну, ты сам напросился.

– Мама! Я хочу пописать.

Джастин хихикает, и я закатываю глаза.

– Ладно, детка.

Коди танцует с ноги на ногу, пока я смотрю, как Джастин убирает сломанные части моего грузовика.

– Хочешь зайти на ужин? Это не так интересно, как лазанья, есть яблочный пирог, – я поднимаю коробку, встряхивая внутренности.

Нежная улыбка достигает уголков рта Джастина. – Тебе трудно сказать «нет», – он натягивает свитер поверх футболки и берет ящик с инструментами. – В шесть?

Я смотрю на свое поношенное платье в белую и розовую полоску и чулки. – Шесть тридцать.

Сходив с Коди в туалет, мы спустились к квартире Неды. Я слышу, как где-то играет радио, и звук чего-то ближневосточного и экзотического становится громче, когда Амон, ее муж, открывает дверь. Черты его лица темные, как у жены, а густые усы, усыпанные седеющими волосами, прикрывают верхнюю губу, скрывая большую часть половины рта. Его глаза загораются, когда он видит нас.

– Мистер Коди! – говорит он, хлопая в ладоши. – И Мисс Скарлет, – он говорит что-то на персидском, широко улыбаясь нам, прежде чем наклониться и взять лицо Коди в ладони. – Ты быстро растешь. Заходи, заходи.

Он проводит нас внутрь, трость с больничным мандатом рядом с ним. Они с Недой суетятся вокруг Коди и, как всегда, напоминают мне, что у них есть сын-одиночка врач, который ездит на «Мерседесе» и каждое утро пробегает шесть миль. Даже если бы мне было интересно, а это не так, я не могу представить, что буду встречаться с кем-то, кто зарабатывает так много, но все же позволяет своим родителям жить в этом месте.

– Я просто хотела сказать, что за Коди не нужно присматривать сегодня.

– О? – говорит Неда с надеждой.

Она и Амон всегда делали вид, что не знают, где я работаю. Я почти уверена, что она оставила эту часть, когда рассказала обо мне своему сыну. Тем не менее, я знаю, что они в курсе, и я знаю, что они не одобряют. Но, они хорошие люди, присматривают за Коди, когда я не могу.

– Джастин придет посмотреть динозавров, – перебивает Коди. – И он сказал, что ему нравится Бэтмен, а мне тоже нравится Бэтмен!

– Джастин твой друг, азизам? – спрашивает Неда, скармливая ему кусочек чего-то липкого и розового.

Коди запихивает всю конфету в рот, но после одного пережевывания решает, что ему это не нравится. Его нос морщится. – Он мамин друг.

Брови Неды чуть не падают с макушки.

– Сосед, – поправляю я, протягивая руку, чтобы Коди выплюнул розовое желе. – Джастин из 3С.

– Коди, человек, эшге*, – говорит Неда, поднимая его со стула. – Иди найди Амона. Он покажет тебе кое-что интересное, – она похлопывает его по попе, и он убегает.

Она тычет в меня сморщенным костлявым пальцем. – Мне он не нравится, – говорит она, как только Коди выходит за пределы слышимости. – У него много татуировок, и лицо у него как у беды.

Да ладно.

– На самом деле он очень милый, Неда. Вы не должны его судить.

Ее губы сжимаются, и она издает кудахтающий звук. – Мне не нравится. Он доставит тебе неприятности. Оставь его здесь с нами.

– Ты знаешь, я благодарна вам за помощь, Неда. Но я хочу оставить его дома, где ему удобно. Неда фыркает, качая головой. – Кроме того, – говорю я, – Коди не помешал бы друг.

Она захлопывает крышку контейнера со сладостями и различными пропитанными сахаром десертами, все еще не убежденная.

Я улыбаюсь ей, отправляя в рот кусочек рахат-лукума. Сахар снаружи растворяется, и на языке расцветает аромат лепестков роз и теплых летних ночей.

– Вот увидишь. Все будет хорошо.

Комментарий к Chapter Nine

* эшге (любовь моя)

========== Chapter Ten ==========

Скарлет

Я забыла, как здорово иметь машину. Поездка на работу и обратно теперь короче, мне не нужно ловить такси, и, как сказал Джастин, я больше не опаздываю. Мысль о том, что я могу просто прыгнуть в свой грузовик и уехать, уехать далеко, пока дороги не растянутся до горизонта, а город не исчезнет в моем заднем виде, освобождает. Освобождает и очень, очень соблазняет.

Каким бы маленьким Джастин ни считал этот жест, каким бы легким он мне ни казался, он изменил мою жизнь. Влияние, которое он оказал на мою жизнь… неописуемо.

Конечно, он по-прежнему исчезает на целые дни, и иногда появляется в пятницу вечером с распухшей губой или шрамом, но по большей части он стал постоянным прибежищем дома. Он клянется, что с удовольствием присматривает за Коди по пятницам и субботам, и наотрез отказывается от того, чтобы я ему заплатила. Мне требуется несколько недель, чтобы почувствовать себя по-настоящему комфортно, оставляя Коди с ним, но каждую ночь, когда я возвращаюсь и вижу, что он в безопасности, я расслабляюсь еще больше. Более того, Коди полностью увлечен Джастином, почти влюблен, и именно это делает меня счастливее всего на свете.

Ну и мне он тоже нравится.

Очень нравится.

Ко мне подкрадывается то головокружительное чувство, которое возникает, когда ты влюблен. Мгновения, проведенные в ожидании его прибытия, считая минуты, пока я не увижу его, думая о каждой мелочи наших коротких встреч, это кажется глупым и удивительным одновременно.

Мне требуется время, чтобы признаться себе, что это не просто мимолетное влечение, и когда я это делаю, румянец и трепет сердца увеличиваются в десять раз. На самом деле, меня смущает, как мое тело реагирует, когда он рядом.

– Наверняка у тебя есть дела поважнее в субботу вечером, – шучу я, натягивая свитер. – Болтаться с четырехлетним ребенком – это не совсем твое представление о захватывающей ночи, верно?

Джастин отрывает взгляд от книжки-раскраски, лежащей перед ним на столе, его карие глаза смотрят через всю комнату. – Ты удивишься.

Они с Коди сидят рядом, Джастин поджал длинные ноги под кухонный стол, а Коди раскачивается взад-вперед. На столе разложены цветные карандаши, Коди держит язык между губ, раскрашивая картинки.

– Просто звони мне, если он будет сильно баловаться, – говорю я, надевая туфли. – Знаешь… если у тебя свидание или… что-то в этом роде…

Слово «свидание» застревает у меня в горле, как сухой тост, и выходит тише, чем мне хотелось бы. По какой-то причине этот звук гремит у меня в голове, отскакивая от внутренней части моего черепа, как эхо. Я заставляю себя улыбнуться и смотрю на него. Джастин просто смотрит на Коди, который полностью поглощен в свое занятие.