Текст книги "The fall (ЛП)"
Автор книги: dalightiscomin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Подняв глаза, я замираю в нескольких футах от двери своей квартиры.
Дерево вокруг засова расколото и треснуло, дверь немного приоткрыта. Мои пальцы сжимают ключи, и хотя каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я бежала, я делаю шаг вперед, толкая дверь, пока она не распахивается. Мышцы напряжены и готовы к движению, я прислушиваюсь к звукам, к знаку, что кто-то все еще в квартире. Тишина, комната пуста, единственный свет исходит от телевизора, который стоит на боку на полу, экран мерцает. Все ящики открыты, все внутри разбросано по полу. Мое сердце падает в желудок, когда я замечаю, что DVD—плеер отсутствует-вероятно, единственная реальная ценность во всей квартире. Ноги хрустят на сломанной лампочке, когда я шагаю дальше в комнату. В шоке я беру кухонный стул, который лежит на полу, пытаясь оценить, не пропало ли что-нибудь еще. Как ни странно, несмотря на беспорядок, я знаю, что ничего ценного не пропало. Я знаю, потому что у меня нет ничего ценного.
В комнате Коди дела обстоят немного лучше; его матрас перевернут, но в остальном он не более грязный, чем был, когда я уходила. Моя спальня-это катастрофа, и я громко стону, когда обнаруживаю, что ящик с нижним бельем перевернут и разграблен, мое нижнее белье разбросано по комнате. Я даже не хочу знать, пропали ли они.
– Чёрт.
Ящики в ванной были выдвинуты и опустошены по всему полу, и липкая лужа сиропа от кашля, пролитая в середине верстака, жидкость капает вниз по шкафу. Мойя косметика разбросан повсюду, коричневая и розовая пудра пятнает линолеум и подошвы моих ног, когда я на цыпочках хожу вокруг.
Рабочая сумка соскальзывает с плеча, когда я вхожу в квартиру, пытаясь решить, злюсь ли я, боюсь или просто расстроена. Думаю, могло быть и хуже: мы с Коди могли быть дома, они могли забрать все, они могли ждать меня здесь. Мой первый инстинкт-это работа оппортунистов, ищущих деньги или таблетки, все, что стоит продать. Но что-то в глубине души подсказывает мне обратное.
Кто врывается в квартиру в этом многоквартирном доме, а затем не берет ничего, кроме DVD-плеера?
Холодный сквозняк врывается в открытую входную дверь, и, вздыхая, я думаю, что лучше найти что-нибудь, чтобы держать ее закрытой, так как замок полностью сломан. Немного прибравшись, я возвращаюсь в коридор в поисках чего-нибудь, что удержит дверь. Только тогда я замечаю, что маленький бельевой шкаф открыт. Мой желудок скручивает, когда я тянусь к тому месту, где хранились подарки Коди на день рождения. Внезапно дрожа, я вытаскиваю сложенные полотенца и простыни, за которыми у меня было все спрятано, и это похоже на то, как всё падает на дно.
Они исчезли—кроссовки, настольная игра, одежда, все.
Я прижимаю руку ко рту, чувствуя слезы на глазах. Мой кулак сжимается, когда я глотаю злые слезы.
Это моя вина.
Это послание. Невысказанное напоминание, что я принадлежу Маркусу, что независимо от того, насколько я думаю, что могу уйти, он владеет мной. Потому что это просто вкус того, на что он способен. Это ерунда. Это просто предупреждение.
Он знает, куда ударить, чтобы было больно. Что взять от меня, что будет значить больше всего.
Я не понимаю, что набрала его номер, пока он не отвечает.
– Скарлет?
Звук его голоса разбивает что-то глубоко внутри меня, что-то, что пробивается сквозь гнев и вину, и горячие слезы начинают катиться по моим щекам.
– Алло?
– Кто-то вломился, – выдыхаю я сквозь слезы.
– Что—отвали, Райли—ты в порядке?
–Я в порядке, они просто все испортили, сломали несколько вещей, но они забрали, —мой голос дрожит, выдавая тихие слезы, – Они забрали все его подарки, Джастин. Они забрали грузовик, одежду, все. Завтра у него день рождения.
– Шшш, Скарлет. Пожалуйста, не плачь, – его голос слегка дрожит. – Пожалуйста.
– Я просто—я не знаю, что делать.
Джастин глубоко вздыхает. – Ты можешь запереть дверь?
– Нет, дерево вокруг двери сломано, замок сломан, – я яростно вытираю щеки. – Я, наверное, смогу что-нибудь подсунуть под дверь.
– Нет. Блять. Этого будет недостаточно.
Он замолкает на мгновение, и мне приходится сморгнуть слезы, которые текут быстрее, капая на подбородок и шею, я чувствую, как они исчезают в вырезе моей рубашки.
– В ящике рядом с входной дверью есть ключ, – тихо говорит Джастин.
Я смотрю на свою крошечную тумбочку, ящик открыт, его содержимое рассыпано по полу. – В моем ящике?
Некоторое время он молчит. – Это от моего дома.
– Здесь есть ключ от твоего дома?
– Да. Серебряный. Я все время забывал свой.
Я наклоняюсь, скользя пальцами по содержимому ящика. Ключ совершенно новый, серебряный и блестящий. – Я нашла его.
– Иди ко мне. Я хочу, чтобы ты заперла дверь и никому не открывала.
– Но-
– Если ты этого не сделаешь, Скарлет, клянусь Богом, я сейчас же вернусь и сам тебя туда посажу, – тон его голоса говорит мне, что он серьезен, и на мгновение я задаюсь вопросом, поможет ли его присутствие здесь. Мне нужно на кого-то опереться.
– Нет, не надо. Не приходи сюда, – мне не нужно втягивать другого человека в мою запутанную жизнь. – Ты уверен, что я могу это сделать?
– Да. Просто…
Он вздыхает, и я представляю, как его руки сжимаются в волосах, а между бровями образуется складочка.
– Что?
– Ничего. Просто оставайся на линии, пока не окажешься внутри.
Он терпеливо ждет, пока я роюсь в поисках одежды для сна и зубной щетки. Я чувствую себя странно, оставив свою квартиру нараспашку. Но в самом деле, что плохого может случиться в пять часов утра с квартирой, которая уже перевернута?
Квартира Джастина почти пуста и, если это вообще возможно, меньше моей. Крошечная мини-кухня открывается в одну гостиную с одной спальней и ванной комнатой в задней части. Есть стол и стулья, телевизор и кровать на полу под окном. Вот так.
– Я внутри, – шепчу я, чувствуя себя странно, впервые стоя в его квартире, когда он так далеко.
– Запри дверь, – он ждет, пока я поверну замок и задвину засов. – Я вернусь поздно вечером, – тихо говорит он. – Оставайся у меня сколько захочешь, ладно?
– Спасибо тебе.
Он снова помолчал. – Скарлет?
– Да?
Он снова вздыхает, долгий вздох, полный невысказанных слов. – Скоро увидимся.
– Окей.
Его спальня проста, голые стены, за исключением нескольких эскизов, прикрепленных к одной стене, и матрас с белыми простынями, которые выглядят чистыми, но неубранными. Усталая до костей, истощенная энергией, я падаю на матрас, удивляясь, что он мягкий и удобный. Дрожащими руками я открываю телефон и набираю номер.
Телефон звонит один раз перед переключением на голосовую почту.
– Маркус, это Скарлет, – шепчу я, стараясь не показать дрожь в голосе. – Просто скажи мне, где и я буду там.
Повесив трубку, я бросаю телефон на пол и снимаю свитер. Он присоединяется к моему телефону на полу рядом, но как только я собираюсь переодеться в пижаму, я замечаю серую футболку, лежащую в кровати. Я спорю об этом целую секунду, прежде чем поднять её и надеть. Хлопок потертый и мягкий, а простыни чистые, пропитанные запахом Джастина. Прижимая их к подбородку и зарываясь в них лицом, я наполняюсь его запахом, тем знакомым, успокаивающим запахом.
Я закрываю глаза, картина моей квартиры выжжена в глубине моих век. Как бы я ни была измучена, как бы я ни старалась, сон не приходит.
========== Chapter Sixteen ==========
Скарлет
Мои глаза опухли от слёз, виски больно пульсируют. В сочетании с беспокойным сном мне требуется мгновение дезориентированного моргания, чтобы вспомнить, где я. Теплые простыни, пахнущие Джастином, говорят мне, что я в его постели, и боль в голове напоминает мне, почему.
Я тянусь через матрас за телефоном, читая сообщение, которое пришло сразу после того, как я, наконец, заснула. Это адрес пентхауса. Я должна быть там в четверг, в девять.
Пульсация в голове на мгновение усиливается, когда я думаю о том, что это значит.
Миллион оправданий проносится у меня в голове. Нужно придумать, что сказать Маркусу, сказать, что я передумала.
Я заболела.
Коди заболел.
Смерть родственника.
Но что бы я ни придумала, конечный результат один и тот же. Он знает, где я живу, где работаю по будням, знает о Коди и бог знает о чем еще. Я понятия не имею, как много он знает о моей жизни и миллионах способов ее разрушить. Исчезновение Лии и синяки на моем плече, – это лишь пример того, что он мог со мной сделать. Взлом ко мне в квартиру – это только начало.
Я сжимаю челюсти, пытаясь сдержать слезы.
Отбросив телефон в сторону, я оглядываюсь вокруг, рассматривая минимальные детали спальни Джастина: матрас на полу, комод, прижатый к дальней стене, его краска местами облупилась и стерлась. Я представляю, как он лежит тут, где я, его длинные ноги под теми же простынями, что и мои, его голова спит на той же подушке.
На комоде валяются обертки от жвачки, мелочь, квитанции и другие вещи, которые, обычно, лежат в карманах джинсов или курток. В углу зеркала висит серебряная цепь, толстая и тяжелая, с простым крестом. Я провожу пальцем по его гладкой поверхности, прежде чем позволить ему упасть обратно к зеркалу. Моя рука задерживается на ручке ящика, но вместо этого я сжимаю губы, подавляя желание углубиться в тайну Джастина.
Босиком я прокрадываюсь в ванную, где нахожу еще кусочки головоломки. Машинки для стрижки волос, мыло, жидкость для полоскания рта, лосьон после бритья, последний из которых я открываю, чтобы понюхать, сразу чувствуя себя удовлетворенной.
Умывшись и прополоскав рот, я натягиваю джинсы и застилаю постель. Как бы тяжело ни было уйти и встретить новый день, мне нужно забрать Коди у Эйзади, прежде чем они пошлют поисковую группу.
Крошечная квартирка Джастина купается в утренних лучах, и в ярком свете дня я поражаюсь, насколько она маленькая, насколько пустая.
Я беру чистый стакан из-под раковины. Кухонный кран скулит и скрипит, трубы громко стучат, когда холодная вода брызжет в стакан. Я улыбаюсь. По крайней мере, теперь я знаю, что все здание имеет дело с тем же дерьмовым водоснабжением, что и я.
Стоя у раковины и греясь на солнце, я нахожу номер местного слесаря.
– Мы можем отправить кого-нибудь сегодня между двенадцатью и четырьмя, если вы будете дома, – говорит парень по телефону.
Я киваю, глотая воду. – Во сколько мне это обойдется?
– Трудно сказать, – отвечает он. – Зависит от замка и от того, нужно ли заменить дверь. Ваша страховка должна всё покрыть.
Моя шея краснеет от смущения, которое я пытаюсь проглотить. – У меня нет страховки.
На конце линии тихо. Я смотрю в окно над кухонной раковиной. Окна выходят на парк через дорогу, откуда открывается прекрасный вид на верхушки деревьев. Гораздо лучше, чем мой вид на парковку. – Нет страховки, да?
– Нету.
Он шмыгает носом, и я могу только представить, как перед его глазами мелькают знаки доллара. – Это может быть дорого. По меньшей мере пару сотен.
Выливая остатки воды в раковину, я вздыхаю. – Вы предлагаете кредитные счета?
Он фыркает. – Прости, куколка. Мы тоже должны платить по счетам. Так я бронирую время сегодня, или что?
– Да. Дайте мне секунду.
Обыскивая стол в прихожей в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы написать, я осторожно отодвигаю в сторону конверты и счета. Из него торчит открытый пустой конверт, и я хватаю его.
– Позвольте мне найти ручку…
Ящик стола не поддается, когда я пытаюсь выдвинуть его, в поисках ручки. Закинув телефон на плечо, я кладу руку на стол и резко дергаю ящик. Он с грохотом отклеивается, и когда я смотрю вниз, моя рука, мое сердце, мое дыхание, все они с визгом останавливаются.
Темный блеск оружейного металла сияет, рукоятка пистолета смотрит на меня, горсть золотых пуль катится к передней части ящика.
– Срань господня.
Не в силах сопротивляться, я протягиваю руку к пистолету и тут же отшатываюсь от холодного металла, прижатого к моим пальцам. Я чувствую, как моя кожа стягивается вокруг костей, живот переворачивается.
– Мисс Рейнольдс?
Я моргаю и с грохотом захлопываю ящик.
– Да, я здесь.
Полчаса спустя, все еще в оцепенении, я стучу в дверь Неды и Амона. Только услышав голос Коди, я возвращаюсь к реальности.
– Это мама! – он кричит с другой стороны двери.
Цепь гремит, замки щелкают, когда Амун открывает дверь. Он тепло улыбается, когда Коди проходит мимо него.
Я не понимала, как сильно мне нужно было увидеть его, пока он не появился, свет внутри меня, ворвался к жизни. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в затылок, а он крепко обнимает меня за ноги. Его волосы пахнут детским шампунем, этот запах так успокаивает после ночи, которую я пережила, что у меня сжимается горло и слезы появляются в глазах.
Он смотрит на меня ярко-голубыми глазами. – Я рисовал, потом мы раскрашивали, а потом я помогал Неде готовить!
Смеясь, я вытираю непролитые слезы с глаз. – Правда? Ты молодец.
Я протягиваю руку за пятеркой, которую он возвращает с гордой улыбкой.
– Пойдем, – тихо говорит Амун, пропуская меня внутрь.
– У меня день рождения? – спрашивает Коди, забираясь ко мне на колени, когда я сажусь на кухне.
– Скоро, – говорю я, похлопывая его по спине. «Скоро.»
Я смотрю, как Неда высыпает еще одну полную ложку сахара в маленькую чашку чернильно-черного турецкого кофе, дважды чокаясь ложкой о край, прежде чем передать ее мне, сопровождаемая выражением беспокойства на ее обветренном лице.
– Ты вызвала полицию? – она спрашивает, когда я очень тихо рассказываю ей о прошлой ночи.
Потягивая густой, сладкий кофе, я качаю головой. – Пока нет.
Напиток горячий и почти сиропный, такой крепкий, но кофеин приветствуется в моих венах, как вздох, и почти сразу дрожь в моих руках прекращается. Вид моей сломанной входной двери при свете дня (дерево раскололось и треснуло, замок бесполезно висел в двери) в сочетании с находкой в квартире Джастина, давит на мозг. – Не думаю, что они могут что-то сделать, – говорю я.
Это ложь.
Я уверена, что полиция сделает все возможное: отпечатки пальцев, фотографии, показания, но в здании нет камер, и даже если бы они были, я не настолько глупа, чтобы привести полицию к Маркусу, и он это знает.
В конце концов, его послание было ясным.
Но сейчас, больше чем когда-либо, я знаю, что должна выбраться. Прочь. Далеко. Как я это сделаю, не знаю, особенно сейчас… Есть причина остаться.
На данный момент мне просто нужно обезопасить себя и Коди, а это значит делать все, что Маркус попросит.
– Пошли домой, посмотрим мультики? – спрашивает Коди, его вес твердый и слишком ощутимый на моих коленях.
– Я подумала, может, нам лучше пойти в парк?
Он пожимает плечами. – Будет весело, наверное.
– А ты не слишком взрослый для парка?
Он хихикает, когда я мягко прижимаю пальцы к его ребрам. – Нет. Мой день рождения будет вчера.
Я смеюсь. – Ты хотел сказать завтра?
– Да, завтра.
Он улыбается, успокаивая меня видом своих розовых щечек. То, что случилось прошлой ночью, должно быть за миллион миль отсюда. И все же я не хочу, чтобы он видел квартиру, пока не починят дверь. Что-то в этом, ощущается как столкновение двух миров, и мой мозг просто отказывается это допустить.
Мы оставляем Неду и Амона, чтобы пойти в парк, и пока мы идем, я пытаюсь набраться храбрости, чтобы поговорить с Коди о его подарках на день рождения. На моем банковском счете достаточно денег, чтобы купить один, может быть, два подарка.
– Покачайся со мной! – кричит он и бежит к качелям.
Держа его на коленях, я мягко отталкиваюсь от Земли, позволяя нам медленно раскачиваться.
– Эй, Коди, ты же знаешь, что завтра твой день рождения…
– Да, осталось один раз поспать! Сильнее, мама!
– Ага, один раз. И ты знаешь, что мама очень много работает, чтобы купить тебе подарки, верно?
– Да, динозавра и новый мультик Железного Человека.
Я киваю, упираясь ногами в грязь под качелями. – Да, именно так. Ну, – я делаю паузу, подыскивая нужные слова, —Знаешь, я не могу купить тебе все подарки, которые ты хочешь.
– Почему?
– Ну, потому что подарки стоят кучу денег. И потому что у мамы нет много денег. Но мы можем сходить в Макдональдс и пирожные.
– С синей глазурью?
– С красной и синей.
Коди громко хихикает, когда мы качаемся немного выше.
– Я съем пять штук!
Как раз в тот момент, когда Коди делает пятый поворот на карусели, звонит Джастин. Я подумываю переключить его на голосовую почту. Все еще не уверена, как отношусь к оружию, и, честно говоря, не могу не спросить его об этом. Но, как будто моя рука и мозг вообще не связаны, я провожу пальцем по экрану и все равно отвечаю на его звонок. Он, как обычно, спокоен, но даже если и так, под несколькими словами, которые мы произносим, есть что-то в его голосе, что тянет пространство в моей груди, зарезервированное для него.
– Ты в порядке? – спрашивает он так же устало, как и я.
Я прислоняюсь спиной к дереву, наблюдая, как Коди бегает передо мной. – Да, я в порядке. Ты?
– Нормально. Как квартира?
– Дверь скоро починят, я прибралась. Мне просто нужно выяснить, что делать с подарками Коди.
О, и я нашла пистолет в твоей квартире. Объяснишь? Слова застревают у меня в горле. Не знаю, чего я больше боюсь: того, что он узнает, что я шпионила, или ответа на вопрос.
– Ты же знаешь, что он был бы счастлив даже пузырчатой пленке, верно? – говорит Джастин, и я слышу его улыбку по телефону. Я тоже улыбаюсь.
– Понимаю. Но я хочу, чтобы у него было больше.
– Я это знаю. Но у него есть ты, так что он уже счастливый ребенок.
Мысли проносятся у меня в голове, туда-сюда. Какая-то часть меня чувствует, что я должна противостоять ему, что я должна беспокоиться о парне, который держит пистолет прямо у входной двери. Но как я ни стараюсь держаться за это чувство справедливости, я просто не могу. Джастин никогда не давал мне повода бояться его. На самом деле, все наоборот. Находясь рядом с ним, я чувствую себя в безопасности, чего не чувствовала годами. Ни разу он не заставил меня усомниться в своем решении оставить его наедине с Коди, и ни разу я не почувствовала, что он может подвергнуть опасности меня или моего сына.
В его жизни есть сторона, о которой я ничего не знаю, и хотя есть часть меня, которая так отчаянно хочет знать больше, есть другая, которая слишком хорошо знает, как легко скрывать вещи. Что бы ни привело его ко мне с порезами, синяками и отсутствующим взглядом, это его дело. Потому что я ни разу не почувствовала угрозы с его стороны. Он ни разу не дал мне повода беспокоиться о собственной безопасности рядом с ним.
– Жаль, что я не могу вернуться домой.
Его слова заставляют мое сердце сжаться. Мысль о том, что он считает своим домом здесь, с нами, неописуема. Именно эта мысль—мысль о том, что я могу быть его домом, а он-частью моего, – заставляет меня понять, что я вполне могу полюбить этого человека. Я не только вижу, как влюбляюсь в него, я чувствую это.
– Я хочу, чтобы ты был здесь. Очень.
– Скоро, – тихо говорит он. – Я все исправлю, хорошо? Обещаю.
– Джастин—
– Просто позволь мне. Позволь мне помочь тебе.
Мои зубы кусают нижнюю губу, когда я представляю, как моя голова падает в пространство между шеей и плечом Джастина, позволяя ему обнять меня своими сильными руками, когда я вдыхаю успокаивающий запах его кожи. – Окей.
Какое-то время мы молчим, но я слышу его дыхание, чувствую его присутствие, хотя он так далеко.
– Если хочешь, я могу позвать кого-нибудь, посмотреть, что с дверью.
– Нет, все в порядке. Слесарь будет здесь через несколько часов-нет, Коди, я сказал нет—это действительно не проблема.
Я смотрю, как Коди наклоняется, чтобы поднять что-то, камень или что-то похожее, и с небольшим колебанием падает боком в лужу. Потрясенный, он смотрит вверх, ища меня с дрожащей нижней губой.
– Дерьмо. Подожди, Джастин.
Коди начинает плакать, его щеки розовые и влажные. Я быстро оглядываю его, проверяя, нет ли царапин или порезов, но вижу только мокрые шмотки. – Коди в порядке?
– Да, он в порядке. Упал и немного промок, – я прижимаю Коди к себе, успокаивающе поглаживая его по спине. – Ты просто мокрый, детка. Все в порядке. С тобой всё хорошо.
Рассматривая грязные пятна на одежде, Коди прижимается ко мне, рыдая все громче.
– Эй, эй, – я пытаюсь успокоить его, тихо поглаживая. – Хочешь поговорить с Джастином? – спрашиваю я, наклоняя голову, чтобы посмотреть на него.
Он кивает и со слезами на глазах прижимает трубку к уху. – Алло?
Я смотрю, как он слушает Джастина, его нижняя губа выпячивается. – Я просто шел…угу…э…– он шмыгает носом. – Ты придешь на торт в день рождения?
Он продолжает говорить с Джастином еще несколько минут, его слезы высыхают на его щеках, и мгновение спустя возвращает мне телефон. – Он попросил тебя.
Я нежно целую его в щеку и встаю, беру его руку в свою. – Алло?
– Мне пора, – говорит он рассеянно. – Но увидимся завтра, хорошо?
– Да. Хорошо.
Наступает тишина, и я чувствую, как что-то поднимается в моей груди, прилив эмоций, с которыми я еще не могу справиться. Может быть, здесь нет будущего, нет надежды на что-то большее, и назовите меня глупой или эгоистичной, но все, что я хочу, это на мгновение почувствовать, что я принадлежу кому-то, хочу быть желанной, любимой.
– Джастин? – выпаливаю я.
– Да?
– Я скучаю по тебе.
Он вздыхает. – Понимаю. Я тоже по тебе скучаю.
С этими словами он молча вешает трубку, и хотя они разговаривали всего несколько минут, Коди кажется спокойнее, чем раньше. Что бы Джастин ни сказал, я всегда буду благодарна за это.
Мы возвращаемся домой как раз в тот момент, когда слесарь приходит, чтобы починить дверь. Амон берет Коди, чтобы переодеть его во что-нибудь сухое, пока я провожу ремонтника наверх.
Парню требуется всего двадцать минут, чтобы починить дверь, а мне это обходится почти в двести долларов. На данный момент, однако, дверь запирается и остается закрытой, и после того, как я провела ночь с незапертой и широко открытой квартирой, этого достаточно.
Мы с Коди возимся весь день. Я пеку кексы на его день рождения. Конечно, Коди покрывает их сине-красной глазурью, и я провожу полчаса, купая его, чтобы отмыть ее с его рук. Он расстроен тем, что его снова тащат к Неде, но легко успокаивается разговорами о его дне рождения.
– Если ты заснешь, как хороший мальчик, – говорю я, когда он обнимает меня на прощание, – Ты проснешься, и это будет твой день рождения.
– Один сон?
Я поднимаю палец. – Еще один.
*
Я стою снаружи клуба почти пятнадцать минут, набираясь храбрости, чтобы войти внутрь. После того, что случилось прошлой ночью, мне кажется, что я смотрю на это новыми глазами, и неоновый розовый и блеск ничего не делает, чтобы скрыть насилие, которое внутри.
В конце концов меня находит Тиа.
– Что ты здесь делаешь, детка? – спрашивает она, смеясь, когда я в испуге прижимаю руку к груди.
–О… э-э… ничего. Просто думаю.
Закинув руки за голову, она отбрасывает свои светлые волосы в сторону. – Господи, – говорит она, качая головой. – Если работа здесь и научила меня чему-то, так это тому, что иногда нужно отключить мыслящую часть мозга.
– Не знаю, смогу ли я больше отключаться, – честно признаюсь я.
Я хочу сказать, что мне страшно. Я тону. Помоги мне. Спаси меня.
Я хочу сказать ей, что она тоже должна бояться. Что она должна забрать своего сына, зарплату и убежать как можно дальше от этого места.
Но я не могу.
Потому что я вижу по ее глазам, что Тиа уже слишком хорошо знает, почему я боюсь уходить. Как и я, она делает то, что должна, чтобы свести концы с концами, хорошее, плохое и уродливое, все время чертовски надеясь, что все это не рухнет вокруг нее.
Так вместо этого, я беру ее за руку, помогая ей протиснуться.
– Пойдем, – говорю я, беру ее под руку. – Давай покончим с этим.
Уже поздно-почти час ночи-и клуб тяжело дышит. Не успеваю я присесть на две минуты и скинуть туфли, как из-за кулис высовывается голова Пити.
– Здесь кое-кто для тебя, Скарлет.
– Никого кроме меня нет что-ли? – спрашиваю я, осторожно потирая ногу.
Он пожимает плечами. – Спрашивал именно о тебе.
Вздохнув, я снова надеваю ботинок. – Окей. Подожди секунду.
У своего шкафчика я проверяю телефон и с ужасом вижу пустой экран. Ни звонков, ни сообщений. Я быстро подкрашиваюсь и привожу себя в порядок, прежде чем Пити проводит меня через клуб в приватную зону. Сегодня красные волосы скользят по моим ключицам, малиновый цвет делает мою кожу похожей на алебастр в свете. Мягкий темно-синий материал шелестит вокруг бедер, тонкий подол скользит по моему заду. Ноги болят, комната полна глаз, я чувствую себя падающей звездой, ярко сияющей в небе.
– В шестой, – говорит Пити, кивая в сторону занавешенной комнаты.
Одна из новеньких девушек проходит мимо, уверенно покачивая стройными бедрами и круглой попкой. – Повезло, сучка, – шепчет она с ухмылкой.
Отодвинув тяжелую занавеску, я вхожу в комнату.
Между его длинными пальцами болтается бутылка пива, и когда я вхожу, он поднимает голову. Его глаза стеклянные, усталые, но взгляд такой же твердый, как всегда, и впервые с тех пор, как я начала эту работу, я чувствую себя незащищенной. Уязвимой. Как будто он смотрит сквозь Розу на Меня.
– Что ты здесь делаешь, Джастин?
Комментарий к Chapter Sixteen
готовьтесь к следующей части, сучки
========== Chapter Seventeen ==========
Скарлет
Джастин поднимает взгляд, чтобы встретиться со мной, его знакомые карие глаза-странное зрелище в этом месте, полном странных зрелищ. – Я не мог ждать до завтра, – говорит он.
Я поправляю верх пеньюара, прикрываясь, насколько могу, хотя прикрыть почти нечего. Я еще не уверена, что чувствую, когда он видит меня такой. Как будто два мира, которые я так старалась разлучить, столкнулись прямо у меня на глазах.
– Когда ты приехал? – спрашиваю я, скрестив руки на груди.
Отвернувшись, Джастин пожимает плечами. – Несколько часов назад.
Мы замолкаем на мгновение, пульс музыки стучит вокруг нас. Джастин хрустит костяшками пальцев, его взгляд устремлен на землю у моих ног, как будто он слишком напуган, чтобы смотреть прямо на меня. Видя его таким, мне хочется выпалить все, что произошло за последние два дня. Я чувствую, как все это сидит там, ожидая выхода, давит на мою грудь, как груз.
Он одет в джинсы и черную футболку, с маленьким вырезом. Часть, которая прикрывает его обнаженное горло, сдвигается, когда он глотает, и желание прижать мои губы к нему почти подавляющее. Я осознаю, наконец, он здесь, сидит прямо передо мной, глядя на меня как солнце после дождя.
Потирая глаза рукой, Джастин вздыхает, выглядя усталым до мозга костей.
Шагнув к нему, я украдкой оглядываюсь, зная, что Маркус понятия не имеет, кто такой Джастин, но тем не менее чувствую себя неловко. Так близко, что мне кажется, будто все мое тело тянется к нему, к его уютным рукам. – Ты не должен быть здесь. Маркус—
– Нихуя не знает.
Глядя на бутылку, которая болтается в его длинных пальцах, я задаюсь вопросом, сколько он выпил. Это не похоже на Джастина-материться при мне. Не то чтобы я возражала, я не обижаюсь на это—как раз наоборот. Он-мешанина ленивых, медленных взглядов, и я думаю, что, возможно, он мне нравится таким: открытым, мягким, податливым.
– Ты права. Может быть, мне не следует быть здесь, – говорит он, выпрямляясь в кресле. Он проводит рукой по глазам, грубо щиплет их. – Я, вроде как, пьян.
Он шевелится, как будто собирается встать, и прежде чем я понимаю, что делаю, моя рука крепко прижимается к его плечу.
– Сидеть.
Карие глаза смотрят на меня из-под темных бровей, и я наблюдаю, как его остекленевший взгляд смешивается с любопытством и, возможно, даже немного похотью.
– Ты знаешь…
Я чувствую на себе этот взгляд, когда тянусь за бутылкой пива. Он передает её мне, наблюдая, как я делаю глоток. Я не хочу пить, но мне нужно что-то сделать руками, прежде чем притянуть его к себе для поцелуя.
Я подхожу чуть ближе. – Если ты хочешь танец, тебе нужно только попросить.
Джастин слегка наклоняет голову набок, высовывает язык и облизывает нижнюю губу. Он сосредоточен, улыбка кривая. Это взгляд, который заставляет меня таять. Он откидывается на спинку сиденья, и на мгновение мне кажется, что я перешла черту. Что он не хочет меня такой. Скрытый маскировкой, скрытый за бравадой и храбростью Розы.
Испорченную.
Он проводит тыльной стороной пальца по губам, удерживая мой взгляд. – Окей, прошу.
– Попроси меня вежливо, – шепчу я, все еще излучая храбрость, которой обычно не обладаю. Я не знаю, откуда она берется—во всяком случае, не от пива.
Допив остатки пива из его бутылки, я возвращаю ее ему.
Глаза Джастина перемещаются с головы до ног достаточно медленно, чтобы заставить меня ерзать. Щелчком длинных пальцев он подталкивает меня ближе, а когда я подхожу, медленно поднимает руку и запускает пальцы в кончики моих фальшивых рыжих волос. Легким рывком он снимает парик с моей головы, позволяя моим темным волосам упасть на плечи. Я чувствую, как мое сердце бьется где-то в горле, где-то гораздо глубже, где-то, скрываясь под тонким кружевом. Мурашки бегут по моим бедрам, когда он откидывается на спинку сиденья, кивая в мою сторону.
Неуверенно улыбаясь, я говорю: – Раз уж ты так любезно попросил, – и на шатких ногах подхожу к телефону, чтобы поставить музыку.
Я использую момент, чтобы сделать глубокий вдох, успокоить прилив похоти, который затуманивает мое зрение и заставляет мое тело нагреваться. Я не привыкла чувствовать себя так, когда танцую. Это пьянящая смесь возбуждения и нервов, приправленная сильным подводным течением потребности. Но даже здесь, в этом месте, это намного больше, чем какой-то дрянной танец за деньги. Это еще один момент, который изменит наши отношения.
Это искра перед огнем, пламя, которое будет питать вездесущее желание, которое пульсирует между нами.
Я лениво перебираю ноты, позволяя храбрости, которая появилась, укорениться в моей груди. До сих пор все с Джастином казалось совершенно новым, как будто я снова учусь быть с кем-то. Но это—это то, что я делаю. Это у меня хорошо получается.
Музыка начинается медленно, и как только первые удары раздаются по звуковой системе, длинные ноги Джастина, широко расставленные перед ним, сдвигаются, он садится удобнее, его руки сцеплены на коленях, как у хорошего мальчика. Я возвращаюсь к нему, наблюдая, как он следит за покачиванием моих бедер.
Стоя перед ним, я наклоняюсь, чтобы мягко коснуться губами его щеки. Я ничего не могу с собой поделать. Я не могу игнорировать желание быть рядом с ним. – Я скучала по тебе, – шепчу я, вдыхая запах его крема для бритья и более глубокий, теплый запах его кожи.
Он слегка поворачивается, его взгляд скользит по моему лицу. – Ты даже не представляешь как.
Храбрее, чем когда-либо прежде, я встаю и начинаю двигаться.
В такт ритму я двигаю задницей, позволяя материалу моего платья скользить по моим бедрам. Я чувствую, как он смотрит на меня, чувствую его взгляд на каждом дюйме моего тела, мои руки порхают по обнаженной коже груди и вниз по животу и бедрам. Я слегка приподнимаю подол платья, обнажая верхнюю часть бедер и трусики, низко сидящие на бедрах.
