Текст книги "Гарри Поттер и Теория Вероятности (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Дождавшись утвердительного кивка от каждого из чемпионов, Сириус вежливо предложил мадам Делакур выйти из палатки. Три директора школ, Людо и сам Сириус будут судить матч, но вот только Блэк будет ближе всего к чемпионам.

– Я первая, – тихо произнесла Флер, задумчиво погладив крошечного дракона по зубчатому гребню. Тот тут же попытался укусить ее за палец, но не успел. Девушка несколько брезгливо, но все же аккуратно, пересадила дракона на стол и достала из кармана мантии свою палочку.

– Удачи, – искренне произнес Гарри.

– Ага. Не сгори там, – с усмешкой добавил Виктор. – А то как ты некрасивая будешь мужа искать?

– Спасибо, Гарри, – с доброй улыбкой ответила Флер, но эта улыбка тут же пропала, стоило Флер обернуться к Виктору. – Я постараюсь, Крам.

Не прошло и минуты, как усиленный магией голос Людо Бэгмена начал объяснять зрителям правила турнира, а еще через пару минут Флер Делакур, глубоко вздохнув, вышла из палатки чемпионов.

Она тоже выучила несколько заклинаний, которые могли помочь ей сразиться с драконом. Но это было лишь на крайний случай, все же силовой метод не слишком-то ей подходил. У нее есть Очарование вейлы. На животных, даже магических, оно действует лучше, чем на людей. Вот только вызывает не влюбленность, что было бы странно, а лишь нечто вроде транса. Пусть вейлы и могли принимать другую форму, более приспособленную для сражения, но они редко на нее полагались. Гораздо надежнее – очаровать и сбежать. Именно это и собиралась сделать Флер.

На самом деле, ее чары были не столь сильны, как у чистокровной вейлы. И при обычных обстоятельствах у нее бы было лишь несколько секунд на то, чтобы отобрать у дракона золотое яйцо. Но сейчас на достаточно близком расстоянии будет находиться мужчина, в которого она влюблена.

Выйдя на арену, она первым делом нашла взглядом Сириуса. Он стоял у самого ограждения, в противоположной стороне от судейского стола. Невольно Флер снова слишком увлеклась, рассматривая его. Рев огромного дракона вывел ее из плена сладких грез. Передернув плечами, девушка позволила своей природе взять верх над разумом. Ее наполнили радость и легкость. Улыбнувшись, она открыла глаза и направилась к остолбеневшему дракону. Осторожно, не касаясь самого зверя, она обошла его, забрала яйцо и даже отошла на какое-то расстояние. И не удержалась. Знала, что не стоит сбивать концентрацию, но все вейлы немного тщеславны и Флер посмотрела на Блэка. Он был спокоен и безразличен. Сложно поверить, но ее самые сильные чары, сейчас она была чуть ли не сильнее чистокровной вейлы, не подействовали на него. Трибуны бесновались, кто-то пытался уже спрыгнуть вниз, на песок арены, а этот мужчина смотрит на нее так, будто заметил любопытную вещицу. Не более.

Из задумчивости девушку вновь вывел грозный рев дракона. Мгновенно в голове пронеслись панические мысли – не больше минуты. У нее было не больше минуты, чтобы уйти, а она уставилась на Сириуса Блэка! Не оглядываясь, Флер понеслась к выходу с арены. Успеет? Или уже не удастся сбежать? Обостренная вейловская интуиция заставила девушку резко вильнуть вправо, что спасло ее от гибели в огне. Край мантии загорелся и Флер прямо на ходу затушила ее струей воды. Не было ни страха, ни эмоций, ни каких-либо мыслей. Только желание жить управляло ею.

Когда она едва не врезалась в кого-то, она испугалась больше, чем когда едва не попала под пламя дракона. Два голоса прокричали заклинание, а Флер резко потянули за руку куда-то в сторону, и вот она уже за спиной этих двух мужчин. Поднимая взгляд вверх, Флер уже знала, что увидит: Блэк. Вместе со своим другом они держали щит, непривычно заметный своими радужными переливами, и по поверхности щита растекалось пламя дракона. К разгневанной рептилии уже неслись драконологи, накидывая на нее специальные сети и поражая дракона заклинаниями.

– И что ж ты так рано очарование-то сняла? – усмехнувшись, поинтересовался у Флер тот, второй маг. Он был еще выше Сириуса, шире в плечах и казался немного неуклюжим, пусть даже и смог за несколько секунд преодолеть половину этого поля. – Неужели сил не хватило?

– Концентрации, – сердито ответил за нее Сириус. – Нечистокровные вейлы не могут поддерживать очарование, не сосредотачиваясь на этих ощущения, не так ли, мисс Делакур?

– Простите, – почти прошептала она.

– За что извиняешься-то? – с добротой спросил второй. – Ты бы, конечно, могла и не увернуться от пламени, но за это вроде как благодарить положено, а не извиняться.

Блэк в ответ хмыкнул, что заставило Флер покраснеть до корней волос:

– Она не за это извиняется, по всей видимости. Пойдем наверх, – и он уже развернулся.

Второй маг засмеялся, теперь он говорил негромко:

– А ты и правда редкостный гад. Молодая девочка же. Кто в ее возрасте не влюблялся?

– И что? Это повод бросаться в пламя дракона? – едко ответил ему Сириус, подходя к лестнице на судейскую трибуну.

Флер прижала ладони к пылающим щекам. Ужас. Хуже, чем дракон. Ей еще никогда не было настолько больно и стыдно. Лучше бы и правда сгорела. Свои баллы она уже и не слышала, незнакомая Флер женщина потянула ее в палатку временного госпиталя. Резкий запах заставил Флер прийти в себя.

– Ну как ты? – участливо спросила ее женщина.

– Нормально, – тихо ответила Флер. – А вы…

– Мадам Помфри, медиковедьма. Ничего не болит? Внешне вроде все в порядке. Может тебе зелье для хорошего сна дать? Профессор Снейп варит отменные, на утро даже голова не болит.

– А профессор варит что-нибудь от любви? – внезапно даже для себя спросила Флер.

Ведьма в ответ засмеялась, по-доброму так. Она взмахнула палочкой и к ним подлетели фарфоровый чайник и кружка.

– Выпей чаю, милая. От безответной любви не помогает, но тебе и не нужно. Ты красива, тебе всего семнадцать. Это пройдет.

Флер автоматически отпила глоточек чая и снова призналась:

– Но он все понял и… и…

– И проигнорировал? – усмехнулась мадам Помфри. – Не бери в голову, он всегда таким был.

Флер снова глотнула чаю и тут же удивленно спросила:

– А откуда вы знаете, о ком я говорю?

Женщина снова засмеялась и доверительно сообщила ей:

– Ты только что разговаривала с тем парнем, который в свои школьные годы разбил столько девичьих сердец, что даже я желала ему подавиться. Народная английская примета: не влюбляйся в Блэка. Будет много слез. Хорошо хоть он со временем подустал от игр и теперь просто игнорирует.

Флер отставила кружку в сторону и закрыла лицо ладонями:

– Как стыдно-то.

***

В отличие от Флер, Гарри даже не потребовалась помощь Сириуса. Блэк у себя в мыслях на все лады костерил крестника, но и прервать не мог. В этот момент Гарри был очень похож на Джеймса. Маленькая фигурка в небе, отвлекающая огромного огнедышащего ящера. Отогнав его подальше от яиц, Гарри запустил заклинание прямо в глаза дракона, отчего ящер забыл на время о надоедливом мальчишке. Гарри забрал золотое яйцо и в итоге смог получить достаточно высокий балл, разделив первое место с Виктором.

Прижимая к себе добычу, Гарри даже не пошел в палатку временного госпиталя. Его друзья уже махали ему руками с трибун, зовя к себе. Быстро поднявшись по лестнице, Гарри тут же попал в крепкие объятия к Одри:

– Ты даже на мгновение меня напугал, – призналась она, не сразу отпуская его.

Ее место тут же заняла Гермиона:

– Хорошо, что все хорошо. – Несмотря на довольно хрупкое телосложение, Гермиона обняла его так крепко, что даже ребра заныли.

– Ты там что, на уроках верховой езды, пегасов на руках носишь? – охнул он.

– Нет. Я в библиотеке таскаю горы книг, чтобы один мой друг случайно не сгорел, – едко ответила она ему.

Гарри хлопали по плечу. Все Уизли разом выразили свое восхищение зрелищностью боя, кто-то просто подошел поздравить, кто-то выразить свое одобрение.

– Ну как? – тихо спросил Невилл, когда основная толпа поздравляющих оставила Гарри в покое.

– А знаешь? Веселее, чем квиддич, – задорно улыбнулся Гарри.

========== Глава 13. Важные новости, забытые привычки и идеальные сыновья ==========

Их домик в Хогсмиде теперь казался милым и уютным. Ступени по-прежнему скрипели, но все остальное Ремус постепенно привел в порядок. Пришлось выкинуть немало вещей, разрушить и заново собрать камины, поменять окна, обложить дом еще одним слоем нового кирпича. Андромеда, сжалившись над дочерью и ее мужем, обустроила уютный сад, за которым почти не требовалось следить. Летом Дора поливала цветы у дорожки, но каждый раз вспоминала об этом, лишь когда прилетала сова из поместья Блэк.

Им было хорошо тут. Небольшой дом, на заднем дворе магловские шезлонги с полосатыми матрасами, ужин покупали у Розмерты, слушали пластинки, при любой возможности срывались гулять. С Дорой Ремусу казалось, что он тоже помолодел лет на десять.

Соседи им немного не доверяли. Не все, конечно. Миссис Нейбус, например, все лето носила к завтраку сливки. Ставила маленький металлический молочник прямо на открытое кухонное окно и отказывалась брать деньги за такую мелочь. Но были и те, кто не доверял оборотню. С предрассудками бороться тяжело, и иногда Ремус очень боялся за жену. Боялся, что ее могут обидеть только за то, что она вышла замуж за оборотня. Она в ответ всегда смеялась, напоминала о своем статусе аврора, сильной магии и умении моментально менять внешность. Дора не боялась гнева среднестатистических недалеких ведьм. Она была счастлива все эти годы.

Среди оборотней Ремус был, пожалуй, теперь вторым по популярности после Фенрира Сивого. Вот только номером один можно было напугать даже бывалого аврора, а вот номер два был символом того, что может оборотень. Должность Ремуса считалась почетной, оплата – значительной, а его влияние – огромным. С тех пор, как Сириус устроился в Министерство, Ремус почти в одиночку вел дела семьи. В официальных помощниках у Люпина – оборотень, маглорожденный и бастард. Они вчетвером проводили много времени в небольшой конторке в Лондоне, упорядочивали информацию, подбивали отчеты, сверяли счета, покупали и продавали. Здесь шутили про полнолуние, грязную кровь и порочные связи. Здесь часто бывали сомнительные личности. Здесь никого не пугали оборотни и вампиры. Здесь зарождался мир, где не было предрассудков. И Ремус был тем, кто создавал этот мир.

Когда ему впервые предложили вступить в общественную организацию “Оборотень поневоле”, он отказался. Боялся косых взглядов, боялся настолько открыто говорить об этом, боялся быть непонятым. Но признался Сириусу, и как-то незаметно Блэк привел его к решению все же нацепить на лацкан пиджака значок. Поначалу люди немного пугались, отступали в сторону, иногда даже отказывались говорить. А потом привыкли. Те, кто имел дела с родом Блэк, в принципе были не из пугливых: сказывалась дурная темная слава. А остальные… Остальные действительно опасались Сириуса больше, чем его управляющего. Оборотень-то опасен раз в месяц, а темный маг – в любой день. Так, прикрываясь своим школьным другом, Ремус Люпин стал самым уважаемым и добропорядочным оборотнем в Великобритании. Ну и заодно преувеличил славу Блэков. И глава у них, по слухам, темный маг, и управляющий самый настоящий оборотень.

Последние пару лет Ремус пил зелья и в полнолуние был не опасен. Дора стелила ему одеяло на полу у окна, и в шутку просила громко не выть на луну. Когда дети учились, Ремус обращался в поместье Блэков и тогда они с Сириусом бродили по огромному дикому парку, выбегали к дальнему озеру, где Тед Тонкс ловил рыбу, носились наперегонки по холмам. Вдвоем было немного непривычно и тоскливо, но все же лучше, чем коротать ночи на одеяле у окна.

– От тебя пахнет магическим табаком и дешевым алкоголем, – весело произнесла Дора, обнимая его. – Так как Сириус курит магловские сигареты и пьет дорогой алкоголь, признавайся, мой драгоценный муж: где ты был?

Она игриво поцеловала его в щеку и побежала на кухню, разогревать купленный у Розмерты ужин.

– Сидел в пабе в Лютном, – начал говорить Ремус, усаживаясь за стол. – Добывал информацию, которую мне знать не положено.

Дора хихикнула и чуть подпрыгнула, чтобы сесть на высокую кухонную стойку. Она болтала ногами и с любовью смотрела на своего усталого мужа.

– Сириус тебя совсем замотал. Ты у него и бизнесом занимаешься, и проблемы решаешь, и информацию добываешь. Ну просто незаменимый человек.

– Поэтому он и платит мне неприлично огромную зарплату.

Дора мигом спрыгнула на пол, обогнула стол и села мужу на колени, крепко обнимая за шею.

– Кстати о деньгах. Скоро нам придется немного распотрошить сейф в Гринготтсе.

– Да? – удивился Ремус. – Неужели ты задумала ремонт? Или решила спустить кучу денег на платья? Или, быть может, даже уволишься из аврората? Последнему, кстати, буду рад. Все равно ведь ворчишь, что бумажки тебя бесят.

Дора совсем недавно закончила свою практику и стала полноправным аврором. Сама выторговала себе работу в офисе, потому что нравилось проводить время с мужем по вечерам, а не резаться в карты на ночном дежурстве. А теперь действительно ныла из-за скуки и несправедливости.

– Ну… – с хитрой улыбкой произнесла она. – На работе у меня будет дли-и-иный отпуск. Они не сильно огорчатся, потому что я не особенно хороша в офисной работе. И мне однозначно потребуется новая одежда. И знаешь, даже ремонт придется делать. Угадай, почему?

Ремус непонимающе посмотрел на Дору. Обычно она не говорит загадками, уж слишком прямой она человек.

– Сразу сдаюсь.

Дора звонко чмокнула его в щеку, нагнулась к самому уху и шепотом произнесла:

– Просто кое-кто скоро станет папой.

И звонко расхохоталась, увидев потерянное выражение на лице мужа. Наверное, веселее будет только с мамой: вот уж кто мечтает о внуках и порядком затюкал требованием их обеспечить.

***

Белс никогда бы не подумала, что будет жить настолько отдаленно от мира. Раньше она много гуляла, часто ходила в гости, любила светские приемы ничуть не меньше Нарциссы, а еще просто обожала скачки, охоту по осени и летние пикники. Сейчас же она избегала общества, стыдясь той славы, что преследовала ее повсюду. Беллатрикс Лестрейндж: убийца, сумасшедшая, фанатка Темного Лорда. Сириус расторг брачный договор, Белс снова носила свою девичью фамилию, официально ее признали невиновной. Но она сама невиновной себя не считала. Фрэнк, возможно, и прав: пожизненный срок был слишком жестоким приговором для женщины, что лишь однажды была поймана на чем-то подобном. Можно даже сказать, что она свое отсидела. Можно сказать. Но сама Беллатрикс так не считала.

Ей было стыдно. И не потому, что ей было жаль Фрэнка Лонгботтома, она его совсем не жалела. И даже не потому, что ей было жаль Невилла, хотя перед ним Белла все же чуть-чуть виновата. Но больше всего старшей из сестер Блэк было стыдно за то, что она когда-то встала на сторону Волдеморта и открыто об этом заявила. За это ей было стыдно.

Андромеда приводила сотни доводов позабыть об этом и жить, будто ничего не случилось. Вот Каркаров даже директором стал, а ведь у него список невинно убиенных магов включает более десятка имен. И Малфой по этому поводу явно не переживает. И еще с полсотни тех, кто прошел через суд, был оправдан, и теперь живет не намного хуже, чем до войны. И уж тем более лучше, чем во время своего служения Темному Лорду. Все это слабо помогало.

А потом этот нахальный Фрэнк Лонгботтом вытащил ее на прием Огдена. А потом потащил на бал-маскарад у Кендриков. И заставил участвовать в охоте на лису у МакКоев. И каждую субботу водил на вечерние представления – в театр ли, на концерт, или дебаты. Белс, на самом деле, всерьез полагала, что это такая у Лонгботтома месть за то проклятье. Он словно отыгрывался на ней за те годы в своих кошмарах, заставляя Беллу надевать нарядное платье, семейные украшения и выходить в свет.

Первое время их фотографии украшали статьи в Пророке с завидным постоянством. И тихие шепотки возникали в тот же момент, как Белла отворачивалась от своих собеседников. Кто-то даже презрительно кривил губы, смотрел уничижительно и выплевывал слова приветствия так, будто желал поскорее сдохнуть. Но к ноябрю все это стихло, сплетни поутихли, и Белс поняла, что вновь наслаждается происходящим. И внезапно Белла осознала, что Фрэнк старался не столько ради нее самой, сколько ради Сириуса.

Что бы там ни говорили, но здесь, в кругу богатых и чистокровных, плелись интриги, создавались союзы и решались многие вопросы. И роду Блэк нужен был кто-то здесь. Сириус слишком занят работой, Андромеда была негласно исключена из этого круга скандальным браком, Нарцисса преподает в Хогвартсе. Остается только она, Беллатрикс Блэк, которая неплохо умела выживать здесь, пусть она и не имела дипломатических талантов Сириуса. Теперь к ней подходили те люди, кто хотел поближе пообщаться с Сириусом, и теперь уже она звала в их дом тех, кто мог оказаться полезен.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она Фрэнка во время вальса. – За то, что столько нянчился со мной.

– Не стоит благодарностей, – широко улыбнулся он. – Мне было невероятно приятно сопровождать тебя все это время.

– Сволочь, – тихо буркнула Белла.

Тот засмеялся, с притворной сердитостью отчитал ее:

– Леди не стоит использовать такие слова. Кроме того… Это ты говоришь мне?

– Вот как раз тебе и можно. Посмотри вокруг. Для этих людей безумнее меня только ты.

Беллатрикс, пусть и вызвала волну сплетен своим появлением, быстро стала “своей” здесь. Кто-то ей даже сочувствовал. Одри в Хогвартсе не скрывала, что ее воспитывал сквиб семьи Лестрейндж. А Белла никогда раньше не скрывала, что больше всего мечтает о дочери. Совместить это, добавить немного фантазии и даже здравого смысла, и многие сами находили оправдание для Беллатрикс. Ну что поделать. Она ведь женщина. Матери сложно сохранить рассудок, когда у нее погибает ребенок. И совсем неудивительно, что она потребовала развод, ведь мало какая женщина согласится сохранить брак после того, как у нее отобрали ребенка. Беллу в чем-то даже жалели. Это было немного неприятно, но и раздражало не слишком сильно.

И все равно она оставалось той, кто (предположительно) сошел с ума во время войны, провел десять лет в Азкабане, а затем еще несколько лет под домашним арестом. Ее немного опасались. А Фрэнк словно специально дразнил и подшучивал над взрывной Беллатрикс. Про него судачили, что он тоже не отошел от десятилетней комы.

– Нужно поговорить с Эдвардом Прайсом, – напомнил Фрэнк. – Он входит в состав Визенгамота, нам может потребоваться его помощь.

– Мы разве пришли сюда не развеяться? – притворно удивилась Беллатрикс.

Играли последние секунды вальса, это был их третий танец за вечер. Эдвард Прайс сильно опоздал на этот бал, но Беллатрикс и сама знала, что с ним нужно познакомиться. И с ним, и с его женой, и с сыном девятнадцати лет. Пригласить их потом пообедать, поговорить о политике. Этому всему Белс учила мама, а затем и миссис Камптом.

– Дорогая Беллатрикс, – вздохнул Фрэнк, – развеяться мы ходили месяц назад. А раз ты снова в форме, то давай, покажи мастер-класс.

Последние звуки вальса, вежливые поклоны, но улыбка у Беллы была далеко не доброжелательной. Показать мастер-класс? Это она может.

***

Северус Снейп не был похож на героя романтических грез. Худой, болезненно-бледный, с крупным орлиным носом и тонкими губами, на работе он носил только традиционные мантии, которые делали его еще более строгим и зловещим. Нарцисса считала, что ему гораздо больше идет магловская одежда. Выбираясь на выставки и в книжные магазины, он оставался верен своей любви к черному цвету, но простая одежда и волосы, собранные в хвост, делали его немного мягче. Привлекательнее. А еще так становится видно, что Северус, несмотря на худобу, весьма неплохо сложен. Чуть выше среднего роста, узкие бедра, а плечи широкие. И еще Нарциссе казалось, что они хорошо смотрятся вместе.

И им просто хорошо вместе. С Люциусом они никогда не были парой. Так, заходили под ручку на все светские рауты. С Орландо… технически, он неплохо справлялся со своими основными функциями, а большего от него Нарцисса и не требовала. И теперь она по-настоящему наслаждалась возможностью быть любимой. Чувствовать, как он на нее смотрит. Ощущать, насколько он нежен с ней. Видеть, насколько он внимателен. И ловить отголоски мыслей, которые заставляли сердце замирать от счастья.

Они не закрывали мысли, когда были наедине. Особый уровень откровенности, ведь двум легилиментам могут и не понадобиться слова, чтобы общаться. Вечерами Нарцисса забиралась под бок к Северусу, крепко обнимала, посмеиваясь в ответ на его мысли о затекшем плече. Единственное, что немного омрачало счастье Нарциссы, это необходимость рассказать Драко. Северус – не оплачиваемый любовник, который сопровождает в театры, его не спрячешь. И Нарцисса откровенно боялась реакции сына. Вдруг он будет против? Что она тогда должна будет делать? Поэтому она снова и снова откладывала разговор, каждый раз находя убедительные отговорки.

Но она все же решилась: сегодня. Сын часто приходил к ней, болтал без умолку, иногда просил помочь с чем-то непонятным, иногда просто полакомиться тем, что не выставляли на общие столы. Все же Драко был тем еще сладкоежкой, только успешно это скрывал. Вот и сейчас он уплетал пирожные с взбитыми сливками, на время позабыв о строгих правилах этикета.

– Милый, это просто неприлично, – усмехнулась Нарцисса.

– Ты сама говорила: с тобой – можно. Но эти пирожные просто невозможно есть аккуратно… Наверное поэтому их никто и не ест.

Вид у него при этом стал крайне задумчивый, словно он пытался найти доказательства теории.

– Взбитые сливки, милый, едят ложечкой, – напомнила Нарцисса. – А на светских приемах их не едят, потому что аристократки обычно следят за фигурой. Белс всегда любила эти пирожные, но никогда не ела на людях. Боялась, что поддастся соблазну и съест все.

Драко усмехнулся, но ложечку так и не взял. Без нее однозначно вкуснее. Они молчали какое-то время. Сын запивал лакомство крепким чаем, мать с любовью смотрела на него. Он рос медленнее, чем Гарри и Невилл, а тонкие черты лица делали внешность ее сына несколько девичьей. Но Нарцисса уже сейчас видела, что Драко будет копией Люциуса. При том, что ему досталось немного дикого обаяния Блэков, ее сын будет казаться привлекательнее своего отца.

– Ты что-то хотела мне сказать, – напомнил мальчишка, наливая себе новую порцию чая. Как всегда крепкий и обжигающе-горячий. Еще одна деталь, в которой он так похож на Люциуса.

– Да… Я… даже не знаю, как правильно сказать… Наверное… Я выйду замуж, – последнюю фразу она произнесла особенно быстро и замерла, ожидая реакции.

– Замуж? – удивился Драко. – И кто станет моим отчимом? Только не говори, что тот парень из театра…

Нарцисса удивленно взглянула на сына:

– Откуда ты о нем знаешь?

Драко совсем не по-аристократически закатил глаза:

– То, что мне нет семнадцати, не значит, что я не получаю газеты и не умею читать между строк. Да и… мне, вроде как, не положено это обсуждать. Но, мам, он смазливый до противного. И выглядит чуть ли не младше Доры.

Нарцисса немного пораженно помотала головой. Не зря Сириус ей говорил о том, что их дети взрослее, чем ей кажется. Совсем не зря.

– Нет, это не он. Вообще-то мы уже давно расстались… И я бы никогда не вышла за него замуж, – она замолчала, а потом с усмешкой призналась: – Потому что он слишком миленький и молоденький.

– Без подробностей, пожалуйста, – чуть покраснев, попросил Драко. – Я все еще предпочитаю не задумываться об этом. Так кто там будет моим отчимом?

Нарцисса тут подумала, что хуже Орландо уж точно не может никого быть, поэтому она глубоко вздохнула и выпалила на одном выдохе:

– Северус Снейп.

– Мой декан? – удивился Драко. – Серьезно? Ух ты… это лучше, чем я боялся.

– Лучше, чем ты боялся? – удивилась Нарцисса.

Драко повел плечами, словно его вынуждают объяснять что-то простое.

– У меня очень красивая мама, – улыбнулся он. – И я как бы давно понял, что ты все равно найдешь замену отцу. И я тебя в этом не виню, я и сам в последнее время не слишком-то люблю к нему возвращаться. Поэтому я уже успел смириться, что отчим у меня будет. И морально приготовился смириться с кем угодно… ну, кроме того, кто слишком смазлив и чуть старше меня.

Нарцисса пораженно смотрела на сына. И когда он успел стать таким? Она-то думала, что придется спорить с ребенком, а тут столь зрелая оценка.

– Ну что ты смотришь на меня? – удивился Драко. – Я даю свое сыновье благословение. Декан у нас классный. А он меня научит зельеварению? На мастера поступать страшно, там процесс обучения – сплошное унижение. А так – мастер в качестве отчима. Крутые связи, мне все нравится. Но если вы будете жить отдельно, то я все равно останусь у Сириуса. М-м-м… а у меня там братики-сестрички планируются? Что? С этим я рано, да? Слушай, да я теперь самый страшный человек в Хогвартсе. Могу пугать всех, кто старше третьего курса, словами: “Да ты знаешь, кто мой отчим?”.

Нарцисса не выдержала, расхохоталась. Драко бывал таким только в окружении родных и друзей, позволяя ехидству и болтливости вырываться наружу. И она особенно любила его в такие моменты.

– Дай я тебя обниму. Ты у меня такой замечательный.

– Я же не должен называть его папой? – чуть выставив вперед руку, спросил Драко. – Нет? Чудесно, давай обнимемся.

========== Глава 14. Приглашения ==========

Они достаточно легко догадались, как разгадать тайну Золотого Яйца. Во-первых, Сириус и Бэгмен вместе с директором Хогвартса ходили к озеру. Это заметила Луна, которая тоже любила гулять по ночам. Она и предположила, что задание будет как-то связано с озером. А потом Гермиона вспомнила, что песни русалок звучат только в воде. И действительно, если опустить яйцо в воду, то писк был не таким ужасающим.

И все равно, в Хогвартсе было не так уж много мест, где можно просто поместиться под водой вместе с золотым яйцом. В раздевалках на квиддичном поле и около классов гербологии были душевые. На каждую жилую комнату имелась одна ванна, но она была настолько крошечная, что сидеть в ней приходилось поджав колени. Итого оставалось два варианта: либо Черное Озеро, либо ванная старост, где был целый бассейн. Холодный ноябрь слабо располагал к купанию на улице, поэтому Гарри и выбрался из общей гостиной после отбоя.

Даже старосты записывались, прежде чем пойти в эту ванную. Обычно ее занимали девочки, иногда они ходили туда сразу по несколько человек, как в общественную баню. Но даже Драко и Невилл, хоть и носили значки старост младших курсов, не имели пока всех привилегий. В итоге пришлось узнать пароль от входа и пойти после отбоя, когда там никого не будет. Это было связанно с некоторыми рисками, ведь если его обнаружат, то и наказание будет в двойном размере. И за то, что покинул спальню после отбоя, и за то, что пользовался привилегиями, которые не заработал.

Невилл предлагал пойти с ним, но Гарри отказался. Если он будет один, есть шанс еще выбить прощение: ведь это попросту нечестно, что только у него нет возможности послушать текст задания. Седрик – староста, у Флер и Виктора явно есть нормальные ванные. И только ученик четвертого курса должен думать, как бы уместить в маленькой ванне хотя бы яйцо и свою голову.

Выйдя из общей гостиной, Гарри спрятался за стеллажом в пустом классе. Если сидеть тихо, сюда никто не зайдет. А стеллаж спрячет тусклый свет люмоса. Тут он смог стянуть мантию-невидимку с головы и открыть Карту мародеров. Первым делом он привычно нашел Филча – тот особенно любил прохаживаться по длинному коридору первого этажа, а затем и миссис Норрис – она сейчас бродила около кабинета Чар. Флитвик был в своем кабинете, МакГонагалл в спальне, а вот в кабинете Снейпа почему-то нашелся Б. Крауч. Это удивило Гарри: ведь Барти Крауч – это начальник Сириуса, но он сейчас работает из дома, потому что болен. Почему он в Хогвартсе? И почему в кабинете Снейпа? Сам профессор зельеварения нашелся в кабинете Леди Блэк, в чем не было ничего удивительного. Вот Одри знала это уже давно, но молчала до тех пор, пока Драко не рассказал.

Времени разбираться, почему Крауч находится в кабинете Снейпа, у Гарри все же не имелось. Коридор был пуст, в ванной старост тоже никого не было, поэтому он сложил карту, накинул мантию и вышел из кабинета. Пробираясь по пустым коридорам, Гарри дошел до нужной ему комнаты, плотно закрыл за собой дверь и только теперь осмотрел помещение. Огромный бассейн мало походил на ванную. Становилось понятно, почему девочки ходят сюда группами: в такой комнате можно устроить мини-вечеринку у бассейна, а не только провести три десятка процедур, что выполняют все девчонки.

Но Гарри не собирался сидеть в горячей воде всю ночь. Поэтому он сразу же начал нырять под воду, стараясь как можно лучше запомнить песню русалок. То, что это будут именно русалки, теперь было абсолютно понятно. Слова песни под водой можно было с легкостью разобрать и единственное, о чем жалел Гарри, это что у него нет идеальной памяти Гермионы. Для того, чтобы запомнить рифмованные строчки наизусть и ничего не упустить, пришлось нырять много раз.

Выбравшись наконец из воды, Гарри долго осматривал свою шевелюру. Иногда ему казалось, что у него есть только два способа как-то обуздать семейные вихры Поттера: либо цементировать их огромным количеством “Простоблеска”, либо отрастить волосы ниже плеч и собирать их в хвостик. Но Гарри уже заранее представлял, как над ним будет смеяться Дадли в обоих случаях. Тете Пэт все же как-то удавалось привести волосы в порядок, но в Хогвартсе Гарри не в силах был обуздать свою прическу.

– Вот вырасту и отращу, – он угрожающе ткнул пальцем в зеркало. – Сириус же ходит с длинными… Как и многие маги…

Гарри снова заправил свитер в ремень брюк, отправил в получившийся напоясный карман золотое яйцо, накинул мантию на плечи и развернул карту мародеров. В кабинете Снейпа никого не было, а вот в кабинете профессора защиты снова обнаружил Б. Крауч. Почему кто-то вроде начальника Сириуса по ночам бывает в кабинетах профессоров? И почему он там бывает без хозяев этих кабинетов? Уже выходя из ванной и пробираясь темными коридорами, Гарри не мог перестать думать о том, что Грюм – страшный параноик, заходить к нему на урок опасно, а что уж говорить об инспектировании личных комнат. Этот Крауч, наверное, нереально сильный маг.

***

Больше, чем загадка яйца, школьников беспокоили танцы. В прошлом году руководство школы уже организовывало Зимний бал, но он проходил в последний учебный день, в этом году дату назначили позже. Предполагалось, что ученики предпочтут остаться в Хогвартсе на каникулах. Не все были этому рады, все же многие мечтали хотя бы пару недель поспать в комнате без сопящих соседей, но ярых противников такого решения тоже не было. И обсуждали все вокруг только Рождественский бал. Девочки хихикали, сбиваясь в плотные стайки, парни надеялись поговорить с ними наедине, многие страдали от неизвестности и абсолютно все обсуждали бальные наряды.