Текст книги "The last of the real ones (СИ)"

Автор книги: CoconutNut

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

И вот, стоя посреди коридора с бумажкой в руках, Кайла услышала на кухне топот маленьких ножек. Денеб тут же вытянулся, заглядывая за угол. Оттуда, со счастливым писком, выскочила маленькая девочка. От быстрых движений две тонкие черные косички весело запрыгали на ее плечах. Лейла с блеском в глазах подбежала к маме.

– Птичка! Птичка! Мама, смотли! – переполненная восторгом, она указывала на Денеба. Тот, привыкнув к такой бурной реакции в его сторону, тихонько пискнул и начал чистить перья. Лейла от такого еще больше обрадовалась. Прыгая и хлопая в ладоши, она просилась на ручки. – Хотю потлогать!

– Лейла, доченька, я же говорила. Птичка не любит, когда ее трогают. – Кайла подняла на руки комочек счастья и позволила поближе посмотреть на сокола. – Видишь, он моется, – девушка заметила на лице дочки крошки. – Что ты ела?

– Хлеб! – радостно выкрикнула Лейла.

– Но там же был пирог. Могла бы мне сказать, я бы отрезала.

– Не хатю! Хлеб вкуснее! – Кайла никак не могла понять такую причуду дочери. Она совсем не любила сладкое! Даже молоко она пила исключительно с хлебом, отказываясь от печенья и выпечки. Денеб закончил с чисткой перьев и, нахохлившись, закрыл глаза. Лейла удивленно уставилась на маму.– Птичка спит?

– Да, поэтому давай не будем ей мешать, хорошо? Пошли играть наверх. – Кайла и Лейла вышли из гостиной в длинный темный коридор, который заканчивался лестницей на второй этаж. Лейла тут же заерзала на руках матери, желая поскорей опуститься на пол.

– Я сама!

Кайла закатила глаза, но все же опустила девочку на землю. Та, махая руками, побежала к лестнице. Добежав до первой ступеньки, она остановилась и с вызовом посмотрела на Кайлу.

– Я первая! – и тут же начала активно перебирать ножками, минуя ступеньку за ступенькой.

– Догоню, догоню! – с притворной воинственностью дразнила дочку Кайла и побежала за ней, даря возможность прийти первой. – Какая ты быстрая, Лейла!

– Меня даже дедушка не догнал! – с гордым видом выпалила девочка. Кайла даже громко задышала для реалистичности, и Лейла еще раз убедилась в своей победе. – Плидет дедушка, и мы устлоим гонки!

– Нет, нет, никаких гонок! – замахала руками Кайла, боясь представить последствия этого активного развлечения. Кайла до такого перепугалась, когда дочь упала и поранила коленку, что побелела как простыня. Тогда и Лейле, и Пиксису пришлось успокаивать не девочку, а маму.

Лейла слегка насупилась, но времени погрустить у нее не было, ведь новая идея уже созрела в голове:

– Пошли иглать!

– Пошли, мышонок, но во что поиграем? – Кайла отворила деревянную дверь, и они вошли в детскую. Детской стала бывшая комната Кайлы, которую они с Дотом переделали во время ее ранней беременности. Многочисленные книжные полки теперь были заполнены детскими рисунками и поделками, что так сильно любила делать Лейла. Из-за того, что комната была маленькой, туда поставили только самое необходимое: кровать, шкаф, стол и стул, книжная полка. А все это дополняла небольшая пристройка к кровати, на которой лежали все игрушечные друзья девочки. Сколько их было! Лейла души не чаяла в них и для каждой находила роли в своих многочисленных играх. Больше всех она любила кукол и часто просила маму сшить им новые красивые платья. По многочисленным просьбам Кайле пришлось учиться шить, чтобы потом с радостью смотреть на довольную дочку. Туалеты кукол занимали гордое место в шкафу рядом с одеждой хозяйки.

Лейла, только переступив порог комнаты, стремительно побежала к куклам. Зеленые глазки усердно выбирали кандидаток на главные роли в игре. Внимательно всматриваясь каждой в лицо, изучая одежду и прическу, она наконец определилась и, довольная собой, схватила в охапку двух крайних и принесла их Кайле.

– Это ты! – Лейла протянула Кайле светловолосую куклу в красивом вечернем платье. Богатый образ дополняли жемчуга в волосах и красивое колье, которое, по словам продавца, было из драгоценных камней. Лейле тогда это так запомнилась, что она без раздумий захотела ее себе, и Кайле, мысленно проклиная продавца, пришлось ее купить. Зато эта кукла стала любимой у Лейлы, и она даже дала ей имя – Хлоя.

Второй ее избранницей стала Моника – кукла, которую подарил Дот. Она была, наверное, самой красивой куклой, которую только видела Кайла. Черное, с рюшами и бантами платье, прошивалось золотой нитью, делая ее еще утончённей. В руках у нее был пышный веер с темно-синим кружевом по краю. Кайла, наверное, была рада появлению этой куклы даже больше Лейлы.

– Спасибо, мышонок. Ну, с чего начнем? – И мама с дочкой погрузились в мир светской жизни и роскошных бальных вечеров. Лейла с комичной кокетливостью хвасталась перед куклой Кайлы своим платьем, а та подыгрывала огромным восхищением. Потом Лейла переключила свое внимание на воображаемого «кавалера», которого, по правилам их игр, озвучивала Кайла.

– У Вас такое красивое платье, леди Моника!

– А у Вас такая класивая фолма! Я тоже, когда выласту, стану солдатом!

– Ну, Вы же леди, разве Вы можете?

– Мой дедушка настоящий военный! Он мне лассказывал пло их подвиги и пло то, как их любят люди. Я тоже буду как мой дедушка! – детский голосок уже наполнялся недовольством, а брови смыкались к переносице. Кайла в этот момент не на шутку растерялась. Лейла явно хотела продолжить спор, но выражение лица мамы испугало ее.

– Мама, почему ты плачешь?!

Кайла сама не заметила, как упоминание военных из уст дочери вновь вскрыло душевную рану. Она всеми силами ограждала дочку от темы титанов и солдат, желая, чтобы Лейла пока жила в неведении этих страшных событий, которые ей пришлось пережить. Неприятный осадок трехлетней давности часто всплывал в ее голове, и Кайла поклялась себе оградить дочку от этого ужаса. Смахивая слезы с лица, Кайла успокоила Лейлу, и они снова продолжили игру.

***

Через два часа, как и обещал, вернулся Пиксис. Лейла радостно прыгнула ему на шею, сжимая в объятьях, как в тисках. Кайла учтиво помогла снять пальто и пригласила всех за стол. Лейла первее всех заняла свое центральное место за столом, стуча ложкой по столу.

– Мне пелвой! – и с большим аппетитом принялась за суп. Дот и Кайла беседовали насчет дел в Тросте. Кайла жадно ловила с уст Пиксиса вести о Разведкорпусе, особенно о Леви. Дот тяжело вздохнул. Как больно ему было наблюдать за состоянием дочери, которая знает о своем женихе лишь из его рассказов. В ее глазах тут же загоралось нетерпение, а сидеть на место было невозможно. Еда на тарелке оставалась не тронутой до того момента, пока рассказ Дота не будет окончен.

– Как там тот мальчик? – из учтивости спросила Кайла. Пиксис сначала не сразу ее понял.

– Ты про Эрена Йегера?

– Да, тот полутитан.

Дот что-то пробурчал себе под нос и его лоб покрылся морщинками. Поскребав подбородок, он отложил хлеб в сторону.

– Плохи дела Разведотряда, Кайла… А у него особенно, – Кайла тут же выпрямилась, как струна, опуская ложку. Наступила тишина, нарушаемая лишь стуканьем ложки Лейлы и ее чавканьем.

– Что случилось?

– Правительство сильно напугано появлением силы, которую они не могут объяснить. Даже военные не внушают им доверия. Разведкорпус хотят обвинить…

– Что? В чем же?! – Кайла громко хлопнула двумя руками по столу и нависая над Дотом. Но, поняв всю глупость ситуации, тут же села обратно, пододвигая стул ближе к столу. – За что?

– За сокрытие разумного титана. Эрвин тут же поехал во дворец по приказу парламента. Мы не успели обменяться с ним парой фраз, но я уверен, что эти кретины даже слушать его не станут. – Дот с тяжелым выдохом сложил руки на груди, закрыв глаза. Эту новость он узнал от Рики и даже не сразу поверил. Эрен успешно справился с помощью в освобождении Троста, и проблем с доверием не наблюдалось. Но после городские власти знатно завинтили им гайки, приказывая передать им Эрена. Разведкорпус тут же выступил против, фактически бросая вызов власти. Дот пока не решался вмешиваться, но и стоять в стороне не хотел. И сейчас в его голове бурлил фонтан различных мыслей, вводя его в бешенство.

– Дедушка, пошли ты мне сказку плочитаешь? – Доев свою порцию, Лейла пыталась вникнуть в разговор старших. Но он казался ей таким скучным, поэтому она тут же забыла о выходке мамы и хотела получить свою порцию историй от дедушки. Дот тут же выкинул из головы эти политические интриги и снова спустился к семье. Слегка наклонившись, он шепнул ей на ушко:

– Ту самую?

– Да, ее, – так же шепотом ответила девочка. Они оба ехидно посмотрели на Кайлу.

– О чем шепчитесь? – Обычно это значило, что Дот будет рассказывать Лейле о детстве Кайлы. Она не сильно любила потом слышать от дочери необычные вопросы о ее прошлом, чем вгоняла ее в краску. Дот знал ее реакцию, но виду не подавал.

– Да так, о своем, – отмахнулся он.

– Ну ладно, – сузила глаза Кайла, слыша за спиной два тихих смешка. Потом в голову пришла довольно свежая идея. – Пап.

– Да?

– Я хочу вечером прогуляться. Уложишь Лейлу спать?

Получив утвердительный кивок и громкий звонкий «Да!», она с довольным лицом начала убирать со стола.

Комментарий к Колокола собора чувств

Ах, сорри, но теперь главы будут выходить редко (учёба угнетает). Пишите отзывы и помогайте делать работу лучше))

========== Никто не забыт, ничто не забыто ==========

Когда стол был убран, а посуда вымыта, Кайла вернулась в гостиную за недавно доделанным одеялом. Дот и Лейла уже вовсю вели оживленную беседу, наполняя комнату семейной обстановкой. Кайла на секунду остановилась, как бы погружаясь в эту атмосферу уюта и домашнего тепла, и, сев на край кресла, начала незаметно наблюдать за дочкой и отцом.

Лейла сидела на коленях Дота и с нескрываемым интересом слушала его очередную историю. Когда она сосредоточена, то на ее округлом личике появляются такие же две морщинки рядом с носом, как у Леви. Брови тонкой линией нависают над большими зелеными глазами, формы лица становились острее. Вот Дот рассказал что-то смешное, и вмиг серьезное лицо Лейлы озарила широкая улыбка, так похожая на мамину. Она задорно замотала ножками, от чего кресло жалобно скрипнуло. Когда волна смеха стихла, Лейла снова с прежней внимательностью вернулась к прослушиванию продолжения. Маленькое тело, как затянутая пружина, сжалось в ожидании нового необычного поворота в рассказе. Когда же дедушка слишком долго говорил «сложные слова», брови девочки невольно сходились к переносице, а взгляд становился по-детски недовольным. Кайла заметила, что в этом состоянии она наиболее похожа на Леви. Строгий и колючий взгляд, как зеркало, передался маленькой Аккерман, что даже на ее детском личике это вызывало легкое волнение. Пиксис всегда, когда ловил на себе такой взгляд, старался перевести историю к более интересным событиям. Несмотря на свою живость и постоянное желание играть, Лейла всегда до конца дослушивала все истории Дота, ни разу не остановив на полуслове и не прервав. Кайла тоже отнесла это к особенностям Леви, так как, вспоминая себя, не могла похвастаться таким терпением.

Послушав еще пару минут интересные байки, Кайла тихонько, чтобы не отвлекать дочку и отца, подошла к креслу и забрала лоскутное одеяло. Тихонько, как призрак, она вышла из гостиной и направилась на второй этаж. Ступеньки тихонько скрипели под легкой поступью хозяйки, провожая ее до самого конца. В темном коридоре Кайла отворила комнату напротив детской и зашла внутрь. Окно было раскрыто настежь, шторы волнами качались по воздуху, подхватываемые холодным вечерним ветром. Был слышен шелест страниц недочитанной книги, смешанный с трепещущими листьями клена. Кайла отворила массивный шкаф и положила на верхнюю полку готовое одеяло. От шкафа все еще веяло слабым сосновым запахом, наполняя комнату запахом дерева. Атмосфера чистоты и свежести проникала в каждую клеточку, и Кайла блаженно выдохнула. Как редко она ловила такие минуты уединения. Когда Кайла оставалась одна, она была одновременно и рада, и напугана. Ей всегда казалось, что ее жизни, и жизни ее дочери что-то угрожает. От этого у нее первые шесть месяцев была бессонница, похожая на паранойю. Везде для нее были враги, каждый был злодей и убийца. Было и такое, что она не давала Доту подержать Лейлу на руках, как бы опасаясь, что и он может навредить. Долго пришлось Пиксису восстанавливать доверие Кайлы к людям. Каждый вечер у них проходил за тяжелыми для обоих беседами о будущем и настоящем, каждый делился своими мыслями и идеями. Кайла очень агрессивно реагировала на предложение Дота перестать скрываться. От досады кружка в ее руках лопнула, и вмиг разлетелась на множество осколков.

Кайла подошла к окну и закрыла его. Вмиг прохладный поток воздуха прекратился, и шторы снова опустились к полу. Книга на столе перестала беспокойно шелестеть, и девушка начала листать ее в поисках нужной страницы.

– Ну где же она… – Прикусив язык, Кайла усердно искала нужную цифру, быстро проглядывая каждую страницу. Книга была объемной, а закладку, скорее всего, сдуло ветром, – зря я оставила ее открытой.

От усердного поиска Кайла уже начала терять терпение. Вся сюжетная линия книги перемешалась в голове от мельком прочитанных строк на других страницах. А нужная все никак не находилась. Когда желание захлопнуть книгу начало пересиливать, Кайла уловила знакомые строчки. Быстро собирая воспоминания о нужном событии, она водила пальцем по странице.

– Наконец-то! – Палец остановился на нужном предложении, и Кайла с облегчением вздохнула. Положив книгу обложкой вверх, она смастерила из клочка бумаги новую закладку и аккуратно вложила ее в книгу. Теперь «Униженные и оскорбленные»* заняли свое почетное место на книжной полке, рядом с другими книгами.

Кайла упала на кровать. Она вымоталась. Хотя, что она сделала? Она чувствовала себя так, словно перебирала кипу бумаг ночь напролет: в голове что-то противно жужжало, глаза щипало, а щеки горели. Веки налились свинцом и закрывались сами собой. Такое вялое состояние госпожа Мэри объясняла эмоциональной возбужденностью и стрессом. Она периодически давала ей разные лекарства, которые, возможно, и помогли бы, если бы Кайла их принимала. Но девушка весьма посредственно относилась к своему здоровью и всегда, со словами «потом, некогда» отставляла их на край туалетного столика, пока не приходило время их выбросить.

– А ведь я хотела прогуляться~а, – простонала девушка в подушку. Кайла, как слепая, смотрела на белую накрахмаленную простынь, додумывая мысли до тупикового конца. Клен, уже облетевший, стоял тихо, в унылой задумчивости, постепенно погружаясь в вечернюю тьму. Кайла наблюдала, как он терял листья. Каждый лист падал тихо, медленно трепеща. Это дерево уже стало для нее чем-то родным за все то время, что она проводила в добровольном заточении, боясь кровожадности и предательства внешнего мира.

Но все это было, как ей казалось, очень давно, когда надежда еще не окончательно ее покинула. Тогда она еще лелеяла себя встречей с Леви. Она не видела его уже почти три года. Иногда ей казалось, что его фигура мелькает где-то здесь, близко; раз она проснулась с криком от легкого стука в окно. Но теперь она уверена что все это – только плод ее расстроенного воображения, и твердо убеждена, что она увидит его еще очень нескоро.

– Пора.

Наскоро вскочив с кровати, Кайла направилась к шкафу. Кайла была очень рада, что научилась шить, и теперь ее гардероб пестрел различными нарядами. Выбирая из более теплого, она надела белую льняную рубашку и красную футеровую юбку в пол. На талии она завязала кожаный черный корсет. Порывшись в шкафу, Кайла нашла свой старый платок, который когда-то связала себе на зиму. От времени некоторые нитки уже растянулись и потемнели, кое-где виднелись характерные затяжки. Но любимая вещь все еще казалась девушке самой красивой, несмотря на ее старость. Кайла аккуратно накинула его на плечи и вышла в коридор.

***

– Надеюсь, ты не допоздна?

– Пап, мне уже двадцать восемь лет, даже неловко.

Лейла уже потирала глазки, но вышла проводить маму.

– Ты сколо плидешь?

Кайла опустилась перед дочкой на корточки и широко улыбнулась.

– Конечно. Но ты в это время уже должна спать. Хорошо?

– Ну ладно, – девочке хотелось уснуть с мамой в обнимку, но она ничего не сказала. Помахав Кайле на прощание, она снова побежала к Доту.

Полная луна, сиявшая, как полированный диск кованого серебра, плыла высоко в небе и гляделась в таинственную глубину темных улиц. Временами на ее белый диск, светящий так далеко наверху, набегали полосами тонкие пучки облаков. Кайла шла медленно, кутаясь в теплый шерстяной платок, завороженная красотой лунной ночи. Перед ней летали, гоняясь друг за другом, две большие серые бабочки, мелькая, как фантастические тени, над каменной кладкой дороги.

От осознания, что она словно отделена от всего мира, сердце Кайлы заливала радость и умиротворение. Она молчала, прислушиваясь к ночной жизни города. Где-то впереди хлопнули от ветра ставни, эхом разносясь по улице. В темном кармашке между домами мелькнул силуэт кошки, сопровождавшийся громким мяуканьем. Унесенные ветром листья весело кружились в небе, путаясь в лабиринте домов. Волосы растрепались от быстрых потоков воздуха и бесконтрольно метались по лицу. Легким движением руки Кайла убрала их за ухо и свернула на главную улицу города. Звук ее одиноких шагов раздавался громко в тишине. Эхо точно дразнило ее, твердя, что она поступает как безумная, гуляя в такой час одна. Только Кайла об этом подумала, как неожиданно заметила впереди себя человеческую фигуру.

Женский силуэт, сильно сгорбившись, сидел на краю скамейки, полностью окутанный ночной тенью. Лишь свет луны выделял его среди этого чернильного омута. Казалось, что это какая-то неживая скульптура, но по легкому движению руки можно догадаться, что это реально человек. Кайла остановилась в тени большого дома и наблюдала. Вокруг никого не было. В сердце скользнула легкая тревога, но, сильнее сжав платок в руках, Кайла вышла на свет.

– С Вами все в порядке? Почему Вы одни в столь поздний час? – подсев рядом, спросила Кайла. Девушка рядом вздрогнула от неожиданности и перестала смотреть в одну точку. Их взгляды встретились, и теперь настала очередь Кайлы вздрагивать от неожиданности. В лунном свете она узнала Марту Фипс. Слова комом застряли в горле при взгляде на иссохшее лицо девушки. Ей тут же захотелось убежать, скрывая красное от стыда лицо, но ноги, словно каменные, не слушали мольбы хозяйки и твердо стояли на земле. Она чувствовала себя беспомощной, была в полной растерянности и нерешимости. Мысли ее невольно вернулись к мертвому телу Джека, из которого торчало кровавое лезвие. Эти стеклянные глаза, что не давали ей спать столько ночей, снова всплыли перед ней.

– Как Вы похорошели, майор Кайла… Красивый наряд, – с кислым лицом сказала Марта. Она имела вид человека, падающего от изнеможения. Руки беспокойно теребили край черной юбки. Она была в пятнах, у пояса болталась какая-то неаккуратно завязанная тесемка, а волосы были растрепаны и висели прядями вдоль щек.

Наступила тишина. Сильный порыв ветра вывел Кайлу из ступора, и теперь она смогла трезво оценить ситуацию. Да, перед ней определенно сидела Марта Фипс. Раз она жива, то и о ее жизни никто не знает. Надо было что-то ответить. Но что?

– И тебе привет, Марта… Давно не виделись, – только и смогла выдавить из себя Кайла. Ей было ужасно неловко сидеть рядом с ней и делать вид, что ничего не произошло. Марта едко хмыкнула и сильнее сжала край юбки.

– Да. Настолько давно, что я даже начала забывать лицо убийцы моего мужа.

«Убийца?» – Кайла со всей силы прикусила себе язык, чтобы не начать себя выгораживать. Горе, которое выпало на Марту и ее дочь, было огромным. И Кайла понимала это, хоть и слышать такое в свою сторону явно не желала.

– Ты же знаешь, что это не так, – Кайла угадала. Марта стыдливо опустила глаза, пряча их под прядями грязных волос. Она так сильно сжала зубы, что было слышно, как они скрипят. Все ее тело дрожало то ли от холода, то ли от ярости.

– Почему? Почему ты вернулась, а он нет? Почему ты его не спасла?! – вдруг крикнула на Кайлу девушка. – Почему, ответь!

Ни тени инстинктивного стремления защитить себя не мелькнуло в ее душе. Кайла покорно выслушивала крики и слезы Марты, даже не пытаясь что-то сказать. Когда крики кончились, наступила тишина. Громкие всхлипы девушки доносились до майора с легким опозданием, сливаясь в громкий хрип. Хрупкое тело Марты как-то незаметно осело; в ее яростном взгляде появилось что-то одурелое, и она мутно посмотрела на Кайлу.

– Я не успела, – с трудом выговорила та. – Он сам себя убил.

– Врешь! – Марта грубо схватила ее за руку у плеча и начала тормошить. Она смотрела на нее, как гадюка на свою жертву. Лицо ее менялось от волнения, кожа судорожно дергалась, на виске вздулась толстая пульсирующая жила. Кайла вскрикнула, когда Марта схватила ее за волосы и потянула вниз.

– Пусти!

– Убийца! Ты погубила мне жизнь! Мне и моему ребенку! – прошипела она и снова грубо оттащила ее в сторону. – Ты погубила мою дочку!

Последние слова она повторила с расстановкой, сверля Кайлу холодными глазами. Тотчас по улице прошел страшный порыв ветра, кидая девушкам в лицо уличную пыль. Марта ослабила свою хватку, и Кайла наконец высвободилась из ее тисков. Они обе громко дышали, отходя от недавней стычки. Когда дыхание выровнялось, Кайла спросила:

– Что случилось с Линдой?

Помолчав минуты две, Марта проворчала сквозь сжатые зубы:

– Она повесилась.

***

Кайла недоумевала. Перед ней сидел человек, убитый горем, плачущий и рвущий на себе волосы. Он остался совсем один, лишился всего: мужа, дочки, веры и сил. Марта, казалось, уже не могла плакать, но тоска волнами накрывала ее, и она снова тонула в отчаянии и боли. Она имела вид глубоко несчастного и одинокого человека, без смысла жить дальше. Линда, узнав о смерти отца, не смогла справиться и покончила жизнь самоубийством, оставив мать одну у двух могильных плит. Артур Фойл, как и обещал, выплатил, уже посмертно, Джеку деньги за заказ. Марта с меланхолией наблюдала, как эти многочисленные купюры сгорают в камине. Зачем ей эти деньги, если она такая одинокая! Она полностью погрузилась в апатию, не вставая с кровати. Врачи безуспешно лечили ее от неизвестной им болезни, но девушка увядала на глазах. Дом покрывался пылью, как и сама хозяйка.

Но в один день, шагая по рынку, она увидела того, кому всеми клеточками своего слабого тела желала самой жестокой смерти. Та, кто должна была погибнуть, стояла и спокойно покупала продукты, даже не представляя, что в ее спину летит тысяча проклятий. Марта была так ошарашена, что простояла в ступоре, пока Кайла не скрылась из виду. Марта побежала за ней, прячась за домами, как какой-то преступник.

Так она узнала, что майор не только жива, но еще и родила дочку. Как ненавистен ей был детский смех из дома Пиксисов! Почему у убийцы ее мужа есть все, а у нее ничего? Тут в ее душе что-то дрогнуло.

И даже после осознания услышанного Кайла не выдавила ни грамма эмоций. Она словно услышала нелепый уличный слух, не достойный ее волнений. Смерть ребенка ее друга совсем ее не всколыхнула, не задело ни одной струнки души. Белые губы не содрогнулись, а в глазах не появились жалость и печаль. От этого ей стало противно от самой себя. Неужели она такая бесчеловечная, что смерть Линды никак ее не коснулась! В ужасе попыталась она найти в себе хоть каплю сочувствия, но душа была спокойна и чиста.

– А у тебя красивая дочка.

Сердце Кайлы пропустило удар. Все чувства обострились, а тело напряглось до предела. Осторожно, чтобы Марта не заметила, она повернула голову и посмотрела на нее. В этот момент ей захотелось ее ударить, размозжить ей череп одним ударом, уничтожить. Марта безумно улыбалась, смотря ей прямо в глаза. В них как бы читалось: «Что, не ожидала? Я ведь это сказала не просто так». Кайле хотелось ее бить, топтать ногами, искрошить в сплошное кровавое месиво. Чтобы она больше не говорила о ее дочери с таким маниакальным лицом.

– Ее ведь Лейла зовут, верно? Верно, я уже знаю, – издевалась над ней Марта. Глаза у нее загорались от вида напуганной и злой Кайлы, и она еще больше терзала ее душу. – Она ведь дочка капитана Леви?

– Заткнись, – Кайла оскалилась.

– Верно! А он знает? О, значит, не знает. А знаешь, кто еще не знает? Артур Фойл.

Марта не успела договорить, как ее схватили за горло и стиснули. Кайле хотелось сдавить это горло, как стебель, пока оно не хрустнет, – в одно мгновение боролась она с этим желанием, но затем с силой кинула ее на землю. Сильным пинком она отшвырнула Марту от себя, заставляя мраку ночи поглотить ее.

– Тварь… только попробуй. Я убью тебя.

– Так попробуй. Тебе же это не впервой. Давай! – кричала Марта снова и снова, как будто повторять это доставляло ей удовольствие, облегчало душу.

Кайла бросилась бежать домой. До ее ушей все еще долетали сумасшедшие крики Марты.

***

– Куда это ты собрался?

– Я нужен в штабе. Дело срочное.

– Ч-что? – В иной момент Кайла бы не стала так волноваться. Военный обязан появиться в штабе, если этого требуют обстоятельства, несмотря на время. Но после сегодняшнего потрясения ей меньше всего хотелось остаться с Лейлой одной. – Но в такой час!

– Не кричи, разбудишь Лейлу. Ты сама прекрасно знаешь, почему мне надо идти. Ложись спать, а то вся белая.

Кайла стояла в коридоре, наблюдая, как Дот надевает пальто. Почему именно сегодня ему надо уйти? С неимоверным страхом наблюдала она, как за офицером захлопнулась дверь. Тишина завладела домом, овладевая Кайлой. Зеленые глаза беспокойно скользили по стенам, останавливаясь на закрытых окнах. Лунный свет лучом проникал в комнату, освещая пустой коридор. Тихо, шарахаясь от каждой тени, Кайла поднималась в свою комнату. По пути она заглянула в детскую. Лейла уже крепко спала в своей кровати. Денеб сидел на изголовье, опустив голову, тоже погруженный в сон. Кайла облегченно выдохнула и закрыла дверь.

Сон Кайлы был прерывистый и очень тяжелый. Ее снова охватила лихорадка, щеки горели, руки и ноги замерзли. Ей приснился труп, которого клевала стая черных птиц. Крики птиц эхом разносились в голове, и Кайла проснулась. Оказалось, это кричали не птицы, а Лейла. Крик девочки смешался с криком сокола. Кайла тут же подскочила и побежала в детскую. Как только она открыла дверь, на нее напал человек. Его лицо было закрыто черной тканью, как и все тело. В руке сверкнуло лезвие ножа.

– Мама!

Кайла бросилась в сторону, но нападающий ее опередил. Он схватил ее за волосы и с силой впечатал в пол. Ее щеку и висок пронзила острая боль, а преступник навалился на нее, заломил руки за спину и рукой обхватил шею. Пальцы сильнее сдавил горло. Кайла задыхалась, и силуэт человека расплывался. Крики Лейлы становились тише, словно эхо. Человек уперся локтем ей в грудь, выдавливая из нее остатки воздуха. Кайла сумела вывернуться и освободить левую руку. У нее не было сил, чтобы замахнуться как следует, удар пришелся ему в лоб.

На мгновение его хватка ослабла, и Кайла смогла оттолкнуть. Она перекатилась по полу, но преступник навалился сверху. Он уперся ей коленями в тазовые кости, одновременно зажав руки. Подняв нож, он вонзил его в живот Кайле. Острая сталь легко проскользнула в мышцы. Неспособная пошевелиться, Кайла издала мучительный вопль. Лейла от ужаса вжалась в угол комнаты и громко плакала. Кровь заливала живот, стекая на пол. Боль была невыносимая, но Кайла, собрав остатки сил, начала биться и выворачиваться и, освободив одну ногу, резко ударила коленом ему промеж ног. Преступник взвыл и повалился на пол.

– Иа!

Денеб яростно налетел на лежачего и, выставив когти, впился ему в глаза. Он заорал от боли, хватаясь руками за лапы сокола. Тот острым клювом разорвал кожу на костяшках, вырываясь из хватки. Человек упал, мучаясь в агонии от боли. Из глаз у него бесконтрольно текла кровь.

– С-сука. – Кайла схватила выпавший из рук убийцы нож. Закрывая рану на животе, она ползла к лежачему, подтягивая тело. Внезапно ей на глаза попалась дочка. Кайла так обрадовалась, увидев ее живой, хоть и напуганной до смерти. Лейла мертвой хваткой сжимала куклу и вжималась в угол, желая пройти сквозь стену.

– Все в порядке, мама жива. Солнышко, – как можно боле нежно обратилась к ней Кайла, – закрой уши и отвернись.

Комментарий к Никто не забыт, ничто не забыто

«Уни́женные и оскорблённые» – роман русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского (моя любофф, куда ж без него). Тут он написан просто по желанию автора.

========== По соображениям совести ==========

Опираясь о шероховатый ствол дерева, Саша грызла яблоко. Ночной ветер, путаясь в многочисленных деревьях, свистел в ушах, принося поток звуков и шумов. Луна ярким диском сияла в небе, и ее свет озарял лесную глушь. Листья шумно перешептывались, наполняя лес глухим гулом.

Когда яблоко было съедено, Саша расстроено взглянула на огрызок. Ей так хотелось вернуться в дом и ухватить что-нибудь со стола. Но она не могла покинуть свою позицию. Вот-вот должен был подойти офицер Пиксис. Саша выкинула огрызок, и его тут же поглотила ночная темнота. Плечо начало затекать от ружья, а глаза закрывались от усталости. Они уже три дня не могли сомкнуть глаз, то и дело скрываясь от военной полиции, которая, как охотничьи псы, преследовала их. Даже мирные граждане уже с сомнением смотрели на некогда «героев стен». Поэтому им пришлось спрятаться в лесу.

Саша была похожа на тряпичную куклу. Под глазами была чернота, лицо осунулось, руки бесформенно болтались, иногда поправляя вечно спадающее ружье. От постоянных зевков уже сводило скулы, и текли слезы. Если так и будет продолжаться, то она точно уснет на посту. А ночная тишина убаюкивала. Шум листвы казался мелодичной колыбелью, а ствол уже не был таким твердым и грубым. Кое-где громко ухнула сова, и Саша тут же выпрямилась. Нельзя спать! А вдруг она пропустит приход офицера, и еще хуже, вдруг их обнаружат из-за ее несерьезности. Похлопав себя по щекам, Саша начала ходить вокруг ствола, хоть как-то занимая свою сонную голову. Но и это не помогло. Голова закружилась от резких поворотов, и она не заметила, как врезалась в ствол.

– Ай!

На лбу тут же почувствовалось жжение. Саша зашипела от безысходности. Жан заменит ее только через два часа, а она уже готова уснуть на голой земле, накрываясь опавшей листвой. Но вмиг ее усталость развеялось, а все чувства сосредоточились на шуме.

В лесной тишине послышался несвойственный треск. Кто-то наступил на сухую ветку, и та громко разломалась на две части. Сашин слух был настолько острый, что даже эта мелочь не осталась незамеченной. Спрятавшись за ствол, она снова прислушалась. Шаги приближались.