Текст книги "Наследство Броуди (СИ)"

Автор книги: Cliffordina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Присутствие Джона и Джеки вызывало лишь раздражение. «Темному человеку» нужны были не они. И не их будущее стояло на кону.

Потому в конечном итоге он пошел навстречу судьбе один. Тайком.

В лучших традициях романтизма были, помнится, июньская ночь, загородная дорога и лес на горизонте. И еще вроде бы предгрозовая погода.

Он сошел с поезда на станции, названия которой не запомнил, и медленно брел вперед, не особо разбирая пути. Чувства обострились настолько, что он впитывал окружающий мир всем телом – душный плотный воздух, запах скошенной травы, мелкие камешки под подошвами чуть жмущих ботинок и полнейшее отсутствие других людей на много миль вокруг. Губы почему-то все время пересыхали. Сам не понимая откуда, он знал, что сегодня решится все. И закончится. Здесь. Наконец.

Он ждал знака… тени, звука, чего там, даже боли… А из темноты перед ним просто появился человек. Во всяком случае, выглядел он как человек. Эйвен Броуди споткнулся, задохнувшись от поднявшейся пыли, узнавание было мгновенным, как пресловутый удар током. Именно этот силуэт преследовал его по ночам, именно эти глаза, которых он сейчас никак не мог рассмотреть, и это ощущение на физическом уровне чужого присутствия…

– Что ж, вот мы и встретились.

Эйвен кивнул. И несмело шагнул вперед. Гори, ведьма, гори.

– Я не вижу твоих стражей, – между тем совершенно спокойно отметило фамильное проклятье.

– Я пришел один, – голос не сорвался только чудом.

– Один? – в тоне собеседника отразилось веселое удивление. – Неожиданный ход. В таком случае подождем, они скоро появятся.

– Зачем? – Эйвен не желал ни защитников, ни свидетелей. – Я не собираюсь сражаться.

Вот он все и озвучил… Не он начал эту игру, но именно поэтому у него было право отказаться. Ведь так? В конце концов, почему это должна была быть его судьба?

– Неужели? – его не оставляло неприятное ощущение, что над ним насмехаются.

– Я пацифист, – заявил Эйвен вызывающе, глядя в эти неправдоподобно яркие в ночной полутьме глаза. Как в полусне он сделал еще шаг вперед, ритм сердца давно уже зашкаливал, теперь вдруг стало нестерпимо жарко.

– Даже так? – вздохнул собеседник. – И что же, подставишь другую щеку?

– Я… – мысли начинали уже странно путаться. – Да…

А если игра продолжается, что тогда? Если, отказываясь играть по правилам, автоматически оказываешься проигравшим? Весь год, пока Джон и Джеки снова и снова пытались убедить его в необходимости, неотвратимости сражения, Эйвен думал над этим простым, в общем-то, вопросом, в отчаянии понимая: нужно быть готовым к тому, что поражение ему могут засчитать автоматически, и тогда последствий не предскажет никто… Тьма просто накроет и переварит его… Но он ведь должен был попробовать по-своему! Сражавшиеся до него явно не преуспели… Те, кто протестовал против войны во Вьетнаме, рисковали не меньше…

Вот только сопротивляться страху было выше его сил. Если бы он мог, то сбежал бы отсюда куда угодно… Эйвен буквально кожей ощутил, как его смерили внимательным, чуть насмешливым взглядом.

– М-да. Если взять невротика в энном поколении и дождаться, пока все станет совсем запущено, то получим крайне интересный результат…

Сейчас, когда его начинала пробирать дрожь, когда ощущение чужой мощи и своей беспомощности накатывало на него с каждой секундой все сильнее, Эйвен вдруг понял, что должен хоть как-то сопротивляться... Интуиция, ясночувствование, магия – что бы это ни было, наследие предков пробуждалось, и он понимал сейчас намного больше, чем хотел бы. Уровень угрозы был максимален, а ему фактически нечего было ей противопоставить. Столько лет он пытался контролировать свой страх и свою слабость… бесполезно… по любой шкале они сейчас превышали все мыслимые показатели.

– Значит, не хочешь сражаться? – протянул собеседник, словно обдумывая как обойти неожиданное препятствие.

Может быть, его согласие – неотъемлемая часть ритуала? Эйвен впервые пожалел, что не расспросил Джеки хотя бы раз… слишком занятый отрицанием, пока не стало поздно признаваться в своей вере в безумие.

– А что хочешь? – мягко спросила темнота, втягивая его в себя, маня, дразня… так долго бывшая его врагом, сейчас она внезапно стала его сутью, пульсировала в венах, и звала, звала…

Глядя в эти глаза, он не мог не ответить… не признаться… впервые в жизни искренность стала бы облегчением… Он уже едва ли отдавал себе отчет, где находится и с кем говорит… Мысли о сражениях и битвах уплывали за горизонт сознания. Осталось лишь ощущение странного доверия, почти что духовного родства с этой темнотой… Кому поведать самое ужасное, самое разрушительное желание, как не воплощению собственных страхов?.. Сказать что-то подобное Никки у него никогда не хватило бы духу. Ни за что. Такое не озвучивают. Но здесь и сейчас… Его шепот был еле слышен, но этого хватило. О да, вполне хватило.

Темнота рассмеялась, долгим, затихающим смехом, придвинулась еще ближе, заполонив собой весь мир, не оставив места ни для сомнений, ни для сожалений.

– Забавно…

Эйвен сделал еще один шаг и поднял голову. Руки, обнявшие его плечи, губы, ласкающие его шею, не стали неожиданностью… а спасительной необходимостью, неизбежностью… Закрыв глаза, Эйвен облегченно покорился – прорвавшейся наконец страсти, судьбе, темноте… время закружилось, замедлилось, а потом и вовсе исчезло, как и весь окружающий мир, в почти горьком удовольствии.

Ничто из прожитых им шестнадцати лет не подготовило его к такому предательству собственного тела и сознания… к всепоглощающему соскальзыванию в блаженство.

Крик Эйвена вспугнул ночных птиц, притаившихся в ветвях деревьев. Пронзившая тело боль на мгновение его протрезвила. Всего лишь на мгновение, поскольку тут же сменилась захлестнувшей его новой волной любовного… экстаза?

Вечность, правда, конечна, как и смерть.

…Четкость суждений вернулась внезапно – во всей своей полноте. Эйвен вздрогнул и поднял голову, наткнувшись на все тот же понимающий насмешливый взгляд. Так не смотрят на равных. На достойных. На желанных. И именно это взбесило его больше всего… предательство. Пренебрежение в глазах темноты, которой он раскрыл душу и отдал тело, выставив на поругание свой главный секрет… Унижение совершило то, что не смог сотворить с ним страх: он захотел жить. И убивать, отстаивая себя. Стереть эту усмешку. Ну почему так?!

– Я буду сражаться! – с яростью заявил он, воюя с пуговицами непослушными пальцами.

– Теперь да, – с прежним весельем согласился тот, второй. – А вот, кажется, и наши опаздывающие.

Джон и Джеки бесшумно возникли по обе стороны от него, напряженные, настороженные, готовые к любой неожиданности. Вот только они опоздали. На целую жизнь.

– Вы не должны, – Эйвен не узнал своего голоса. – Уходите.

– Должны, Эйви, – просто сказал Джон, не глядя на него. – И останемся. Надо, знаешь ли, аккуратнее выбирать себе предков… Простите за задержку, – обратился он уже к противнику. – Мы готовы.

Тот усмехнулся, рассматривая всех троих.

– Прощаю.

И мир исказился.

Прихоть памяти – сражения во имя своей чести он практически не помнил. То, что он увидел в первые же минуты, послало его сознание в нокаут, из которого окончательно так и не вышел. А он-то думал, что хуже быть не может… Но это… Куда было кошмарам до реальности. Он знал, что должен выстоять, отомстить, доказать… что-то, но не смог. Гнева не хватило надолго. Это Джон и Джеки боролись отчаянно, не щадя себя… Эйвен не мог поверить, что им удалось там выжить… Но он… он просто не мог продолжать… И отказался от чего-то там… Слова Джеки о ритуалах мгновенно выветрились у него из памяти.

Он был слаб. А может, просто малодушен. Нельзя занять чужую душевную силу…

Сейчас, тридцать лет спустя, Эйвен наконец признался себе, что безумно устал от груза этих воспоминаний, не тускнеющих, не выцветающих, вечно поджидающих за гранью сна. Что-то вновь запустило тот же механизм… Что?.. Он не имел понятия. Но сейчас, судя по тому, что нынешние его чувства были лишь слабым отголоском юношества, эпицентром событий будет не он…

Шаг одиннадцатый

В ожидании прилета Эйвена Броуди Таллис все-таки решился пойти за самой тонкой ниточкой в этом расследовании. Мадам Дельфина, гадалка и прорицательница, которая, по словам Рейчел Сомерсет, почему-то была исключительно важна для Фокса. Правда, в этом деле только мистики и не хватало…

Приемная мадам Дельфины была больше офиса самого Таллиса раза в два, и он только вздохнул. Люди предпочитают странные способы решения своих проблем.

Прождав полтора часа, пока прорицательница за закрытой дверью обрабатывала очередного клиента с помощью кофейной гущи, карт Таро или что там еще бывает в подручных средствах, детектив успел изучить свой гороскоп на день, неделю, месяц и всю текущую реинкарнацию. Гороскопы секретарь предоставлял бесплатно. По всему выходило, что решающая битва добра со злом не за горами.

Наконец в перерыве между двумя жаждущими приобщиться к вселенским тайнам посетителями он был допущен к самой мадам.

Лет сорока на вид, меньше всего она походила на гадалку. Вот на ведьму, это да. В темных глазах веселая чертовщинка, энергия бьет ключом, и повадки дипломированного психолога. Таллис весело заулыбался.

– Бонжур, мадам! – раскланялся он.

– Присаживайтесь, – кивнула она. – Секретарь сказал, вы – частный сыщик?

– Именно так.

– Тогда должна сразу вас предупредить, что информация о моих клиентах сугубо конфиденциальна.

Ну разумеется, хмыкнул Таллис про себя. Чтобы расположение звезд да не было конфиденциальным! Тут ордер нужен, не иначе.

– Смею вас заверить, я ни в коей мере не намерен просить вас нарушить приватность ваших посетителей, – душевно отозвался он. – Но речь идет о детях. Надеюсь, вы понимаете, что дело крайне деликатное.

Мадам Дельфина нахмурилась, машинально потянувшись в ящик стола за сигаретами.

– Дети? – переспросила она. – Я не консультирую лиц моложе восемнадцати.

– Я знаю, – он обаятельнейше ей улыбнулся. – Но они могли этого не знать и обратиться к вам… Возможно, вы припомните. Месяца два назад. Мальчик и девочка, пятнадцать и четырнадцать лет.

Во взгляде прорицательницы появилось что-то, чего он не понял. Раздражение? Неприязнь?

– Я бы могла отослать вас к моему секретарю, – наконец сказала она, – и умыть руки. В записях вы ничего не найдете. Но в этой истории слишком у многих чистые руки…

– Простите?

– Да, я знаю, о ком вы говорите, – она чересчур резко затянулась, и на глазах у нее выступили слезы. – Кто вас нанял?

Таллис не видел смысла скрывать.

– Директор их школы.

– Мортон? – искренне удивилась она. – Ему-то сыщик зачем?

Детектив в свою очередь с удивлением посмотрел на нее. Уж директор-то никак не походил на человека, вхожего в мистические круги. Хотя в тихом омуте, как известно… Вот только черной мессы какой-нибудь и не доставало!

– Именно так. Эндрю Мортон. Вы знакомы?

– Лично нет, – энергично возразила прорицательница. – Но… наслышана. А дети, о которых вы спрашиваете… что с ними случилось?

– Я не знаю. Они исчезли.

Мадам Дельфина помолчала, глядя в окно.

– Я сделала для них исключение, – призналась она. – Хотя магической общественности это и не понравилось.

Ах, имеется еще и общественность… ну как же без нее. Профсоюз магов и кудесников, вероятно.

– Похвальное стремление оградить молодежь, – не без иронии отметил он.

– Вы не понимаете. Броуди – слишком известная фамилия в определенных кругах, детектив. Печально известная.

– М-да? – и где берутся такие вот дамочки, которые не стесняются забивать подросткам головы всякой чушью? Что ж потом удивляться их неадекватности. – Мадам, я этот самый… маггл. Я не в курсе, чем же так печально известна эта фамилия. Меня интересует, куда могли отправиться дети.

– Я не знаю, – она посмотрела ему прямо в глаза – с вызовом и раздражением. – Их интересовало, будет ли все в порядке с их подопечной через полгода. И я им ответила. Это все.

– А с ними? – не удержался Таллис. – Что будет с ними, они разве не спрашивали?

– Это еще не определено, – мадам Дельфина с очевидным раздражением пожала плечами. – Возможности равновероятны… Хотите совет? Без рун и гаданий, просто совет? Не приближайтесь к ним, детектив. Не стоит.

***

Поджидая Эйвена Броуди в аэропорту, Таллис мучительно пытался придумать какую-то более-менее приемлемую версию, объясняющую всю эту чертовщину.

«Старшие Броуди» шутники еще те. Мало того, что называются именами погибших, так и в своем клубе оставили волосы их давно почивших предков… Вот только это ни на шаг не прояснило, кто же они все-таки такие.

Зачем этим двоим понадобилось год изображать из себя брата и сестру Саманты, а потом исчезнуть вместе с ней?

После разговора с мадам Дельфиной Таллис склонялся к мысли, что все дело именно в девочке, нежданно-негаданно получившей в подарок идеальных брата и сестру и готовой идти за ними на край света. А вот для чего она им нужна?.. Этим основателям клуба паранормальных явлений? Для очередного исследования? Психами земля не оскудевает… и от возраста это не зависит… Если директор подозревал, что эти двое до того помешаны на магии и прочей сверхъестественной чуши, что готовы пойти на подлог документов, длительную мистификацию и похищение, то его нежелание обращаться в полицию понятно… Вина педагогов, не заметивших «масонскую ложу» у себя под носом, очевидна. Не помешает поговорить с прочими членами этого милого тайного общества.

Эйвена Броуди в толпе Таллис узнал сразу же – рыжий, хипповато одетый, претенциозные очки…

– Это вы Таллис? – напряженно спросил он, не вынимая руки из карманов. – М-м, спасибо, что приехали.

В машине он с трудом застегнул ремень безопасности, словно пальцы его не слушались. Попросил воды. Ей-богу, выглядел он как агарафоб на открытом пространстве, того и гляди сорвется. Что ж это вас так нервирует, любезный наш?.. С утра такого волнения и близко не слышалось.

– Отвезти вас в гостиницу?

– А?.. Нет… Я же хотел поговорить… – Броуди махнул рукой. – Вы ведь никого из детей не знаете?

– Не знаю, – согласился Таллис.

– Вы бы не могли… В процессе поисков вы же наверняка говорили с теми, кто их знает, да?

Таллис кивнул.

– Так вот, не могли бы вы устроить мне встречу с кем-то из них? Это важно, поверьте.

В принципе, иного он и не ожидал. После всех этих разговоров про фотографии и образцы почерка… Оставалось надеяться, что Эйвен в самом деле знает, кем могут быть эти двое.

– Конечно, – Таллис повернул вправо, – я уже договорился на всякий случай.

Темплтон, когда он ему звонил, явно был заинтригован. Обещал и фото, и записки, и даже кофе с коньяком.

– С кем? – уточнил Броуди.

– С хорошим знакомым Фокса… То есть «Фокса».

– А, – Эйвен махнул рукой, – если я назвал так сына, то могу так называть и стража. С меня не убудет…

Таллис покосился на него и после паузы рискнул поинтересоваться:

– Кстати, почему именно это имя? Верите в теорию заговора? Пришельцев?

– Я? – удивился Эйвен. – Да нет. Это Никки сказал, что в семье должен быть хоть один искатель истины, а Дженнифер в то время была без ума от Дэвида Духовны… Ну и дальше пошло по цепочке…

Детектив предпочел промолчать.

***

С первого взгляда оценив нервозность гостя, Темплтон подошел к делу со всей дипломатичностью и осторожностью.

– Добрый вечер, – с милой улыбкой сказал он, протягивая руку. – Проходите, мистер Броуди.

Слава Богу, что у Фокса есть друзья не ровесники… с ними бы в такой ситуации пришлось туго.

Броуди прошел в кабинет, с интересом огляделся по сторонам, как, впрочем, и сам Таллис. Тут, в отличие от гостиной, таки висели постеры и фото с треккерских косплеев. Эйвен усмехнулся.

– Джон… Фокс всегда умел находить близких по духу людей.

Таллис и Темплтон переглянулись. Да, как удачно Фокс подбирает друзей… Минут через сорок, попивая чай и слушая очередную историю из серии приключений Даны и ее неугомонного брата, Броуди заметно расслабился.

– А Самантой вы не знакомы, Роджер? – градус дружелюбия в атмосфере быстро повышался. Броуди явно хотелось послушать и о дочери, но тут уж Темплтон вынужден был его разочаровать.

– Увы, весьма поверхностно…

– Жаль… – Эйвен поставил чашку, вздохнул и наконец спросил: – А фото у вас найдется? Не Саманты, а тех двоих?

– Конечно.

Темплтон принес ноутбук, открыл фотографии с последнего, как их, конвента. Броуди помедлил перед первым кадром, как перед прыжком с высоты, и посмотрел на смеющиеся мордашки. Слегка побледнел, щелкнул мышкой, посмотрел следующее, снова щелчок, пауза, еще одно фото… Таллис и Темплтон опять переглянулись.

Наконец Броуди закрыл программу и откинулся на спинку кресла, глотнул чаю.

– Я надеялся, что ошибаюсь, – признался он. – Но это они, да.

– Судя по всему, вы хорошо с ними знакомы, – заметил Темплтон.

– Я был с ними знаком. Давно. Но они мало изменились.

– Давно? Хм, им лет-то не так уж много… – в свою очередь заметил Таллис.

– Вы в самом деле хотите их найти? – неожиданно спросил Броуди.

– Ну разумеется, – детектив пожал плечами. – И вашу дочь, между прочим.

– А вы? – он повернулся к Темплтону. Тот промолчал. – Я просто не знаю, что мне делать… Я все еще не могу поверить… Скажите, вы не замечали за ними… странностей? Нет?

– В смысле? – нахмурился Темплтон.

– Поймите меня правильно, – Броуди запнулся, подбирая слова, – но не было чего-то… экстраординарного?

– Ну, мне ординарное сложнее вспомнить, – широкая усмешка Темплтона Таллиса не удивила. – У них девиз – «ни дня без приключений».

– Это да, – Броуди тоже чему-то улыбнулся. – Но я не об этом. Скажу прямо, только не сочтите меня психом, паранормального вы ничего не замечали?

Таллис вздохнул. А как же. Один подпольный клуб чего стоит. При желании что угодно можно «заметить»…

– Вы о том, что синяки у них проходят за полчаса, а порезы затягиваются за минуты? – самым обычным тоном спросил Темплтон. Детектив уставился на него. Что? О таком его не предупреждали. Ему снова вспомнилась мадам Дельфина…

– Ага, – Броуди почему-то растерялся. – И об этом тоже… Черт! Бедная моя девочка…

Он сунул руку во внутренний карман и вытащил фотографию – старую, пожелтевшую, бросил на стол.

– Смотрите.

На фото были трое: парнишка лет шестнадцати и двое детей помладше, в которых, если бы не одежда начала восьмидесятых годов, Таллис без колебаний признал бы Фокса и Дану.

– Это я, – Эйвен ткнул пальцем в старшего мальчишку. – Ну а это… они.

Процент мистики в этом деле за последние сутки возрос неимоверно. Сначала Броуди оказались вовсе не Броуди, а теперь кем? Все-таки привидениями? А, еще есть замечательная версия насчет клонирования…

– Ваши брат с сестрой? – спросил Темплтон.

– Нет. Я единственный ребенок. Мой отец говорил, что мы с ними дальняя родня… А ему говорил его отец…

– То есть, – Таллис решил прояснить ситуацию, – вы считаете, что это одни и те же дети? Сейчас и тридцать лет назад?

– Да, – без малейших колебаний ответил Эйвен. – И не только тридцать… Сегодня я в первый раз за последние пятнадцать лет говорил с моим отцом. Мы никогда не были особо близки, но мне нужно было спросить… Он их помнит. Как помню и я… Послушайте, – он снова обратился к Темплтону, – мне было шестнадцать. Я был испуганным одиноким подростком, вокруг меня всегда происходило что-то странное… мне снились кошмары, – его передернуло, лицо побледнело еще больше, что-то такое он видел внутренним взором, что пугало его и тридцать лет спустя, – и я знал, что мои сны сбудутся. А потом пришли они. Сказали, что защитят меня любой ценой. И защитили, – он с трудом разжал пальцы, сомкнувшиеся на подлокотнике кресла. – А теперь Саманта… Я сбежал, когда понял, что мы с ней похожи… Что сражение неизбежно… Я сбежал. А теперь они пришли снова… Все повторяется, понимаете? Раз за разом…

– Так, давайте разберемся, – деловым тоном начал Темплтон, за что Таллис был ему искренне благодарен. – Значит, когда вам было шестнадцать, вам угрожала некая опасность, я правильно понял? Тогда появились двое, вот эти молодые люди на фото, и вам помогли? Потому присутствие похожих подростков возле вашей дочери вызывает у вас беспокойство за нее?

– Примерно так, – согласился Броуди. – Они тут такие… маленькие. Совсем дети… Отец переслал мне вот это, – он вытащил из все того же кармана распечатку черно-белого фото середины двадцатого века, а то и раньше, Таллис в моде той эпохи почти не разбирался. Молодой человек лет двадцати, и с ним двое. На вид все те же. Экспертизу бы этих фото провести прямо сейчас…

– В мое время их звали Джон и Джеки, – Броуди усмехнулся. – Тогда выстрелы в Далласе, кажется, еще не стали темой для упражнений в построениях теории заговора. Моему отцу они представлялись как Венди и Питер.

Темплтон закашлялся, подавившись чаем. Однако хорошее у них чувство юмора, кем бы они ни были, с неожиданным весельем подумал Таллис.

– Вы же понимаете, что ваши слова… хм, нуждаются в проверке? – осторожно сказал он.

– Да, пожалуйста. У меня еще остались записки… проверяйте чем хотите.

– Мне все же кажется, вас вводит в заблуждение внешнее сходство, – как можно более вежливо ответил Таллис. – В конце концов, возможно, они в самом деле ваши дальние родственники и наследственные черты…

Броуди в ужасе уставился на него.

– А я вам верю, – вдруг заявил Темплтон.

Еще бы треккер не верил во всякие аномалии…

– Интересно только, как все это поможет их отыскать? – с сарказмом поинтересовался Таллис.

– А вы их и не найдете… Пока не… – Броуди залпом допил чай. – Черт побери, я столько лет убеждал себя, что ничего не было, а вместо этого нужно было думать о безопасности моей дочери!

– Вашей дочери? – зло повторил Темплтон. – А о тех двоих вы подумали?! Судя по всему, вы живы-здоровы, что бы там с вами в юности не случилось. И с вашим отцом, а может, и с дедушкой, и прадедушкой… А основной удар пришелся на них, нет? И придется снова!

Таллис не пытался даже вставить слово. Честно говоря, он вообще не совсем понимал, о чем идет речь… Основной удар?.. Да, не везет этим детям со взрослыми… Темплтон, похоже, принимает всю эту ахинею всерьез. Или знает больше, чем говорит.

– Я не… – Броуди явно не рассматривал дело под таким углом.

– И вы рассчитываете, что и вашу дочь защитят, да? Любой ценой? Прелестно. А вам не приходило в голову, что эти двое тоже дети?!

– Вы правы, – после паузы ответил Броуди. – О них я не думал. Не буду спорить.

Таллис поднялся. Продолжение разговора явно было бесперспективным. Не поверить ли ему заодно в Волдеморта? В эти самые Семь Лун? В инопланетян он и так верил. По долгу службы. Но расспрашивать Броуди и Темплтона стоило отдельно… Что там именно случилось в пору Эйвеновой счастливой юности и от чего собираются защищать Саманту Фокс с Даной…

– Позвоню клиенту, – сказал Таллис. Пусть тоже порадуется широте кругозора своих учеников.

– Кстати, – Броуди вскинул голову. – Я хотел поблагодарить мистера…

– Мортона, – подсказал детектив.

– …Мортона за такое внимание и беспокойство. Возместить расходы. Не могли бы вы проводить меня к нему? – он явно обрадовался возможности отвлечься.

– Сейчас? – на всякий случай переспросил Таллис. Время было не самым подходящим для визитов. Как и обстоятельства. – Вы уверены?

– Конечно.

– Что ж, ладно, – детектив повернулся к хозяину дома. – Спасибо, что помогли, мистер Темплтон…

– Всегда пожалуйста, – он почему-то усмехнулся. – И, Эйвен, последний вопрос…

Взгляд у Броуди был какой-то пристыженный. Он просто кивнул, остановившись на пороге.

– Как вы собираетесь «думать о безопасности» Саманты, не зная толком, с кем или с чем имеете дело? Вы бы хоть выяснили, что ли, для начала.

Вот теперь они смотрели прямо друг на друга, потом Эйвен снова медленно кивнул.

– Вы правы, Роджер.

Шаг двенадцатый

Джастин отставил пиво и вытянулся на диване, заложив руки за голову. Посмотрел на Картера, задумчиво печатающего что-то в аське, и хмыкнул.

Компания к вечеру рассосалась, и теперь они сидели вдвоем, наплевав на позднее время, потому как на учебу они в ближайшее время и не собирались.

– Слушай, – неуверенно начал Джастин, – мне показалось, или Роджер в самом деле знает больше, чем говорит?

Картер хмыкнул.

– Запросто.

– А ты жучок куда втюхал-то? Роджеру в кабинет? – вопрос этот не давал покоя Джастину все время, пока шел диалог.

– Ну ты что! – изумился Картер. – На детектива этого повесил, пока он тут у меня сидел…

– А, правильно… – согласился Джастин. – Только сигнал мы скоро потеряем, а жаль.

– Стал бы я такой халтурой пользоваться! Сигнал через военные спутники идет, так что прямой эфир в любое время дня и ночи.

– Одобряю! – Джастин привстал и похлопал его по плечу. – Только эти гады все равно не звонят, у них не спросишь, что это за темная история…

– Так не скажут же, спрашивай или нет, – пожал плечами Картер. – Хотя, знаешь, я начинаю верить в мистику…

– Ого! – Джастин сделал большие глаза. – Это из-за того смерча, который я не помню?

– Там был не только смерч, – после паузы ответил Картер. – Но при всех этого не расскажешь… А ты ведь тоже был тогда с нами…

– …мне сказать можно, – с азартом поддержал Джастин. – Так что случилось-то?

Картер свернул все «окна» и откинулся на спинку кресла, вглядываясь в тени на потолке.

– Начнем с того, как ты траву предложил…

– И правда, с чего бы это я?..

***

…Картер уныло тащил за Даной тяжеленную школьную сумку, которую по джентльменской глупости вызвался нести, с завистью косясь на беззаботно засунувшего руки в карманы Фокса. Тот в принципе в школу ходил с одной-единственной тетрадью, не обременяясь даже угрызениями совести.

«Что ты туда напихала? Легкое чтение?» – наконец не выдержал Картер, останавливаясь, чтобы перевести дух. Дана фыркнула.

«Дополнительную литературу к конкурсу по истории».

«Вот Мортон-то счастлив, наверное, – с тоской протянул Картер, снова цепляя сумку на плечо. – Посрамишь всех к его вящей преподавательской славе…»

«Да-да, неплохо вы сработались, – хмыкнул Фокс. – Кто бы мог подумать, что тебе так пойдет роль его ученицы!»

*

– А что его не устраивает? – возмутился Джастин. – Директор с ними так носится, что не выступал бы уже Фокс, честное слово.

– Не завидуй, – хмыкнул Картер. – И не с ними, а с Даной. Хотя и спрашивает с нее при этом за троих…

– Ну так! Любимая ученица. Вот я и говорю: молчал бы Фокс. Его десять раз бы уже выгнали, если б вместе с ним не пришлось и Дану выставлять.

*

«А что мне было делать? – Дана пожала плечами. – Школа не место для выяснения отношений даже между кровными врагами. На нейтральной территории соблюдаются принятые там правила, разве нет?»

«Да просто мне кажется, что ты уже всерьез считаешь себя его ученицей. История эта, конкурсы… Что-то я не видел, чтоб тебя на аркане тащили».

«Весь мир – мой учитель, – провозгласила Дана и задумчиво добавила: – Кажется, это из притчей Ошо…»

«А вообще мне это все почему-то напоминает ситуацию какой-то сверхновой Элоизы, – весело протянул Фокс, благоразумно держась подальше от сестры. – Учитель… ученица… классика жанра!»

*

– И что, вот так прямо при тебе такое говорили? – недоверчиво спросил Джастин.

– А чего им волноваться? – Картер пожал плечами. – Думаю, они мне не один гигабайт памяти стерли…

*

«Ну, не Элиза Дуллитл, не Зойсайт – и то хорошо…» – только и вздохнула Дана.

«Ага, и не Мэгги Клири», – в тон ей продолжил Фокс.

«Это уже из другой категории», – нахмурилась сестра.

«Ну да. Расклад такой же!.. Откровенный фаворитизм. И рыжие там вроде все были…»

«Не дразни старпома – хуже будет», – вполголоса посоветовал Картер, не особо надеясь, что его услышат. И точно:

«В этот цикл мы узнали о нем много нового, – задумчиво сказал Фокс. – Первый раз в такой… обыденной социальной ситуации… вот так и выясняется, что все мы люди, что нет плохих и хороших, а есть стереотипы восприятия, навязанные семейной традицией. Аллен в могиле перевернется… ай! – он схватился за макушку, по которой сестра треснула его тяжеленным томом. – Я ж шучу!»

Дана пожала плечами и привычным жестом щелкнула пальцами у лица Картера:

«Забудь», – он замер, на миг выпав из реальности.

«…Хотя о моральной стороне я умолчу», – как ни в чем не бывало продолжил Фокс.

«Кто бы говорил о нравственности, – фыркнула Дана. – Ты, Дориан Грей малолетний!»

«У меня бетанская мораль», – в ответ заявил Фокс – ярый поклонник не только «Стар Трека», но и «Барраяра».

«До чего удобная жизненная позиция, – Дана покачала головой. – Боюсь только, что люди вроде Роджера придерживаются более традиционных взглядов».

«Достигается воспитанием, – с оптимизмом отозвался брат. – Я работаю в этом направлении…»

*

– Ээээ, – редкий случай, но обалдевший от таких откровений Джастин действительно не нашелся с комментарием.

– Совершенно с тобой согласен, – глубокомысленно кивнул Картер. – Какое падение нравов… Боже, помоги Роджеру… И Мортону, кстати, тоже. Дана стратегии на других отработает и возьмется за него…

– За него? – не понял Джастин.

– Ага… И ты мне поверь, она своего добьется.

*

«Кстати, есть у меня одна идея, – Дана возвела очи горе, – но требует живейшего креатива».

«В какой области?» – с подозрением уточнил брат.

«Твоей любимой. Психологической. И совсем чуть-чуть в литературной… Невежество в межличностных отношениях, как и во всех прочих сферах, искореняется просвещением».

«Ты уже и выражаешься совсем как Мортон… И что, – с нескрываемым интересом поинтересовался Фокс, – ты придумала как создать мотивацию для просвещения?»

«Просто, как все гениальное. Удивляюсь, как это ты сам не догадался», – вздохнула Дана и изложила свой план.

«По меньшей мере, это будет весело», – одобрительно протянул Фокс.

«Не сомневаюсь, – поддакнула сестра. – Ты уж вовсю развлечешься… Тему для «челленджа» подсказать?..»

«Сам справлюсь. Мерси. Да, – самодовольно протянул Фокс, – я как чувствовал, что стоит оторвать тебя от «Тетради смерти»… А то вам, отличникам, только дай время обдумать идею о справедливости в мировом масштабе…»

Он повернулся к Картеру, который тут же сделал невинные глаза, и в очередной раз щелкнул пальцами у него перед носом.

«Забудь!»

Дана покачала головой.

«От частых «зачисток», по слухам, бывает ранний атеросклероз. Раз в день – это еще куда не шло…»

Несколько метров они прошли молча, и очнувшийся Картер уже собирался запросить пощады и присесть где-нибудь на бровке, как Фокс вдруг сказал другим, совершенно серьезным тоном:

«Кстати, о времени. Сколько у нас осталось?»

«Месяц, не больше. В этот раз и так долго».

«Даже чересчур… Целый год нормальной жизни – это слишком… Начинаешь привыкать», – он усмехнулся.

«Да, – согласилась сестра. – Слишком много. И слишком много способов убежать от реальности… Не думать… И я хочу не думать до последнего. Мы спятили уже настолько, что играем с огнем… и делаем вид, что так и нужно».