Текст книги "A Thin Veil (СИ)"
Автор книги: Chrmdpoet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
«Не говори мне, что мы проделали весь этот путь просто ради того, чтобы ты вот так сейчас сидела и боялась ко мне прикоснуться».
Я чувствовала ее дыхание на своих губах, мы смотрели друг на друга так, будто впервые в жизни видели. В каком-то смысле мы и, правда, только что переродились.
«А если я снова пройду сквозь тебя?» – тихо прошептала я, с едва заметной улыбкой. Реджина улыбнулась в ответ. Ее улыбка согрела меня лучше любого солнца. Внутри все сразу же успокоилось. Это реальность. Все в порядке. Все идеально.
«Эмма», – выдохнула она мне в губы, руками она ласкала мое лицо, уши, шею. – «Заткнись и обними меня».
В следующий миг она резко соскользнула с кровати мне на колени, обвив мою шею руками. Мы обнимали друг друга настолько крепко, как будто не только руками, но и сердцами, душами держали друг друга. Наконец, наконец, все стало реально, по-настоящему. Мы были живы. Мы были вместе.
Она плакала, уткнувшись мне в плечо. Затем она стала покрывать маленькими поцелуями мое лицо, уши, нос, лоб, шею – все, это не имело значения.
«Я люблю тебя», – шептала я, притягивая ее ближе к себе. Слезы текли по моим щекам. Впервые за семь месяцев я чувствовала, что снова могу дышать полной грудью. Я ожила вместе с ней сейчас.
«А я люблю вас обеих», – сказал Генри, накрыв руками нас. Мы притянули и обняли. Мое сердце разрывалось от счастья. Моя семья, наконец, вместе, так, как это и должно быть.
Когда Генри высвободился и отошел на пару шагов, я почувствовала, как Реджина еще раз прижалась губами к моему лбу. Наши руки потянулись друг к другу и пальцы сразу же переплелись. Все было таким непривычным и новым, таким родным и знакомым. Тонкая грань, которая так мучительно долго разделяла нас, наконец, разрушена.
И черт, это было прекрасно.
Комментарий к Глава 25: Перерождение
Автору всегда интересны эмоции читателей после прочтения)
========== Глава 26: Одиннадцать минут ==========
«Одиннадцать минут?!» – недоверчиво воскликнула я, изумленно уставившись на родителей и Голда. – «Нас не было всего одиннадцать чертовых минут?!»
«Грубо говоря, да, именно столько», – кивнул Мистер Голд. – «Должен сказать вам, дорогуша, что я впечатлен. Вы справились гораздо быстрее, чем я ожидал».
«Гораздо быстрее?!» – я все еще была потрясена. Реджина позади меня хмыкнула и успокаивающе погладила меня по спине. Хотя, по правде, говоря, ее действия меня совсем не успокаивали… скорее наоборот, возбуждали. Другой рукой она обнимала Генри за плечи. Теперь, когда она снова была живой и могла прикоснуться ко всем, Реджина, казалось, просто не могла держать свои руки при себе спокойно. И ее нельзя было винить за это.
Я действительно наслаждалась каждым ее прикосновением.
«А сколько вы думали, вас не было?» – спросила Снежка. Мы все еще стояли в задней комнате магазинчика Голда.
«Чуть больше десяти лет», – ответила Реджина, на что Генри удивленно воскликнул, а глаза моих родителей стали размером с небольшие блюдца.
«Я же объяснял вам, что в мире духов время течет по-другому. Я надеюсь, ваши десять лет наедине друг с другом были прекрасными, прежде чем вы так эффектно вернулись?» – ухмыльнулся Румпель. Его голос был полон сарказма. В ответ я только пробурчала нечленораздельные проклятия себе под нос, сверля мужчину взглядом. Он отлично знал, какими «прекрасными» были эти долгие годы. Мы совсем забыли, кем были на самом деле, и вернулись к отношениям «стерва мэр – ленивый шериф», пропитанными злобой и пренебрежением. Хотя, правды ради, стоит отметить, наше знакомство с Реджиной и в самом деле началось именно с этого. Это было тяжело, грубо, жестко, но знаете, сейчас оглядываясь назад, зная, во что это все превратилось, я бы ничего не меняла в нашем прошлом. Это же Реджина и я, у нас никогда ничего не бывает просто и легко. И мне даже понравился наш тернистый путь друг к другу. В конце концов, все сложилось как нельзя лучше.
Снежка негромко рассмеялась. Это привлекло мое внимание, и я проследила за взглядом матери. Она смотрела на Реджину. Щеки Реджины были алыми. Не удержавшись, я тоже рассмеялась.
«Мне кажется, что они были не такими уж и «прекрасными»?» – ухмыляясь, спросила Снежка.
«Не совсем», – пробормотала Реджина.
«Почему?» – спросил Генри, он с любопытством смотрел то на меня, то на Реджину.
Я пожала плечами и задумалась, как бы объяснить это Генри. Мальчик не знал, как мы на самом деле ненавидели с Реджиной друг друга в первые месяцы нашего знакомства. Не зачем сейчас было травмировать психику сына.
«Понимаешь, малыш», – вздохнув, начала я. – «Это было похоже на то, когда ты впервые привез меня в Сторибрук. Твоя мама и я, мы не очень хорошо ладили, помнишь? Мы не могли ничего вспомнить, что произошло после того, как Проклятье было снято. Так что мы будто попали в период до разрушения Проклятья. Мы тогда не очень сильно любили друг друга».
«Ох», – рассмеялся Генри. – «Значит, вы были жестоки друг к другу?»
Я была удивлена тем, как спокойно он это воспринял. Мне казалось, мальчик будет расстроен, что мы снова ругались с его мамой. Но потом я взглянула на нас со стороны: мы с Реджиной уже минут тридцать не отходили друг от друга, постоянно мимолетно прикасались, не в силах отвести влюбленных взглядов – а наши родственники очень любопытные и внимательные, точно уже обо всем догадались. Это даже к лучшему. Все явно спокойно восприняли новость, что теперь мы с Реджиной точно вместе. Даже Реджина выглядела спокойной. Хотя я знала, что ей все равно немного неловко, но это пройдет со временем.
«Эх», – сказала я, игриво взъерошивая волосы сына. – «Ничего необычного или экстраординарного. Просто я как обычно раздражала Реджину, а она – меня, подкалывая друг друга при первой удобной возможности».
Затем я поджала губы и подняла одну бровь, стараясь скопировать выражение лица Реджина, когда она была чем-то недовольна. Уперев руки в бока, я с выражением сказала:
«Ну, вы знаете ее фирменное: «Шериф Свон, вы опять опоздали с отчетом!», «Шериф Свон, Генри – мой сын, вам не мешало бы помнить это!», «Шериф Свон, вам платят не за то, чтобы вы целый день играли в баскетбол в своем офисе!», «Шериф Свон, может вас и не учили правилам этикета в тюрьме, но в цивилизованном обществе считается грубым ломиться прямо в дверь, когда рядом есть дверной звонок!», «Шериф Свон, я не уверена, что вы…».
«Ладно, достаточно, дорогая», – прервала меня Реджина. Все заливались громким смехом, кроме Голда, конечно. Уверена, этот парень никогда не смеялся по-настоящему. Он больше любит многозначительно хмыкать и хитро улыбаться. Наверное, это в крови у всех злодеев. Потому что Реджина тоже любит хмыкать. Но черт она делает это так сексуально, что меня бросает в жар. А вот Голд… эм…явно не так.
«Я думаю, мы все поняли», – сказала она, погладив меня по спине немного сильнее, чем до этого. Это вызвало у меня улыбку. Резко обернувшись, я мягко схватила ее за руку и, не заботясь, что на нас смотрят, оставила несколько поцелуев у нее на щеках.
Я никогда не была тем человеком, который легко мог показать свою привязанность на людях или даже что-то большее, но сейчас мне было уже все равно. Я не могла больше ждать. Я потеряла любовь всей своей жизни, потом почти потеряла свою жизнь, пытаясь вернуть ее, и, в конце концов, у меня все получилось. Я ее вернула. У меня был невероятный второй шанс, и я не собиралась его упускать. Я не собиралась скрывать свои чувства или стесняться их. Я буду целовать ее, если захочу, буду обнимать ее, если захочу, и мне все равно, если на нас кто-то будет в этот момент смотреть. Я хочу показывать Реджине, как сильно люблю ее. То, что мы пережили, очень сильно повлияло на меня, изменило мое отношение ко многим вещам. Я впервые в жизни испытывала такие сильные эмоции и чувства. Я четко усвоила для себя одну важную истину: я сделаю все ради своей семьи, буду заботиться о ней, несмотря ни на что, и к черту все остальное, потому что хэппи энды случаются только тогда, когда ты за них борешься.
«Я люблю тебя», – прошептала я Реджине, обнимая ее. Мои губы слегка дотронулись до ее уха, и я мгновенно почувствовала, как ее тело дернулось в моих объятиях. Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не натворить глупостей прямо здесь и сейчас. Господи, я так давно мечтала об этой женщине, что была готова взорваться от желания. И эти легкие поцелуи только распаляли огонь внутри меня, заставляя желать гораздо большего.
Реджина обняла меня и притянула к себе так, что я чувствовала, как рывками поднималась ее грудь. Казалось, женщина едва сдерживает рыдания. Так оно и было. Это был волнительный момент. Реджина, наконец, вернулась из мертвых. Она, наконец, получила свой счастливый конец, и тот факт, что он был связан со мной, заставлял мое сердце сжиматься. Она прижалась губами к моей шее и прошептала:
«Я так сильно люблю тебя, Эмма».
«Эй, вы двое», – сказал Дэвид, откашлявшись. Я вынырнула из объятий Реджины и повернулась к родителям. Улыбка на губах моей матери ясно говорила о том, что женщина точно знает, что такое настоящая любовь и счастливые концы. Слезы блестели в ее глазах. Снежка с мечтательным выражением на лице положила голову на плечо мужа. От такого приторно очаровательного, отчего немного тошнотворного зрелища, я невольно закатила глаза. Дэвид усмехнулся, обнимая жену за талию, и спросил:
«Так что, Реджина, теперь ты снова… э-э… жива. И что ты хочешь сделать в первую очередь?»
Я обернулась и посмотрела на Реджину. Изогнув бровь, я повторила вопрос отца, невольно понизив голос на октаву ниже:
«Да, Реджина, что ты хочешь сделать в первую очередь?» – мою улыбку в этот момент нельзя было назвать доброй или невинной.
Она закатила глаза и, наклонившись к моему лицу, четко, выделяя каждый звук своими красивыми пухлыми губами, проговорила:
«Я голодна».
«Я тоже!» – вмешался, чуть ли не крича, Генри.
«Я чувствую, что не ела…», – Реджина положила руки Генри на плечи и притянула к себе, не сводя с меня голодного взгляда.
«Семь месяцев?» – невинно подсказала Снежка. Все затихли. Мы с Реджиной смущенно переглянулись, покосившись на Снежку. Мать изумленно подняла брови.
«Я что-то не то сказала?» – все еще искренне не понимая настоящего смысла нашего диалога, спросила Снежка.
«Ладно, дорогуши», – Голд внезапно хлопнул в ладоши. – «У меня есть дела, и я хотел бы вернуться к ним. Так что, если вы не против, забирайте все реанимированные тела и перемещайтесь в какое-то другое место для продолжения воссоединения».
На секунду в комнате воцарилось молчание, а затем мы молча двинулись к выходу. Возле самой двери Реджина внезапно отошла от нас и вернулась к Голду. Я удивленно наблюдала, как она нерешительно протянула ему руку.
«Спасибо тебе, за то, что ты сделал… за зелье. Спасибо».
И еще больше я удивилась, когда Румпель, зажав трость левой рукой, протянул правую и почти ласково пожал руку Реджины. Ничего не говоря, просто кивнув, он опустил руку, снова взял трость правой, и ушел в подсобку магазина. Реджина проводила его взглядом, а затем вернулась обратно к нам, обняв одной рукой меня за талию, а второй – Генри за плечи. Так, все вместе, мы покинули лавку.
«Господи, как тесно», – пожаловалась Снежка, когда мы все втиснулись в грузовичок Дэвида. Реджина была практически вжата в меня, а я – в дверь машины. Генри сидел на коленях у нас обеих.
Я прижалась губами к уху Реджины и как можно тише прошептала:
«Вот, что она имела в виду».
Реджина громко фыркнула от моего прикосновения, и, склонив голову ко мне, рассмеялась. Я утонула в запахе ее волос. Он действовал на меня как чертова колыбельная, мягко успокаивая. Давно я не чувствовала себя такой живой и счастливой.
«Что смешного?» – услышала я голос матери, от чего Реджина еще громче рассмеялась.
«Ничего, мам. Я просто хотела сказать, что у Генри костлявая задница, вот и все», – для достоверности я кивнула на малыша, который на половину сидел на моем колене. Казалось, Снежку удовлетворил мой ответ, потому что она засмеялась, кто бы сомневался.
«Эй!» – возмутился Генри.
Я была расслаблена в этот момент, можно сказать даже легкомысленна, хотя слово «легкомысленная» со мной точно никогда не было связано. Готова была подпрыгивать на месте от радости. У меня никогда не было полноценной любящей семьи, которая сидела вот так вместе, счастливая. И в воздухе витала такая любовь, господи… Я чувствовала как от Реджины буквально исходили волны любви. Мне хотелось утонуть в них. Никогда ее не отпускать.
«Не могу дождаться, чтобы добраться до Бабушки», – сказал Генри, возвращая меня в реальность. – «Я умираю с голода!»
«Что? Нет, эм, неееет», – я быстро замахала рукой в воздухе, привлекая внимание Дэвида. Он понял меня и припарковался у обочины. Все недовольно посмотрели на меня. Черт возьми, ну как им не ясно? – «Ребята, мы не можем поехать к Бабушке!»
«Что? Почему это?» – взвыл Генри, подпрыгивая на моей ноге. Его острый копчик как кол впивался в мое бедро. Твою ж мать, ой…
«Потому что все считают, что Реджина мертва!» – воскликнула я скорее от боли. – «Если мы вот так придем в кафе с мертвой женщиной, всех схватит сердечный приступ. Как бы Бабушка там сама на месте …Она уже немолода. Давайте не будем экспериментировать с ее здоровьем».
«Ох, как же я сама об этом не подумала», – соглашаясь, закивала Снежка. Как они вообще все об этом не подумали?!
Реджина высунула язык и недовольно проговорила:
«Ну, людям придется пережить такое разочарование. Я не собираюсь прятаться в особняке всю оставшуюся жизнь, оберегая психику жителей Сторибрука. Так что давай покончим с этим как можно быстрее, Эмма».
«Хм, хорошо», – задумчиво произнесла я и подала знак Дэвиду ехать дальше. Через несколько минут мы припарковались напротив кафе. Мое сердце колотилось. Было даже страшно представить, как люди отреагируют на новость, о воскрешении Реджины. Надеюсь, это не повлечет за собой больших проблем.
«Может, сначала пойду я и подготовлю посетителей к этой новости?» – неуверенно предложила я, когда мы подошли ко входу в закусочную. Все молча кивнули. Пожав плечами, я пошла вперед. Людей было много, как обычно. Просто прекрасно.
«Эм, всем привет», – громко сказала я, прочистив горло. Все моментально повернулись и посмотрели на меня. Одни приветливо помахали руками, другие начали перешептываться. Это было не удивительно, учитывая, что я месяцами избегала всех. Кое-кто даже ахнул. Да, я выглядела несколько нездорово: недосып, отсутствие регулярного питания и стресс дали о себе знать. Плевать. Я бы и не такое с собой сделала, за возвращение Реджины. А здоровье потом поправлю. Теперь ведь все хорошо.
«Извините, что прерываю вашу трапезу», – сказала я. На секунду замерев, я, наконец, решилась. Будь что будет. Просто все им выложу, как есть. Выбор в любом случае не велик. Скажу, что бывшая Злая Королева, которую они так долго мечтали убить, теперь снова жива. Черт с ними. – «Я должна сделать небольшое объявление. Как вы все знаете, несколько месяцев назад Реджина умерла от проклятия, спасая меня и Снежку. Но никто из вас не знает, что Реджина была моей…э-э…Истинной Любовью. Поэтому я ходила как какая-то сумасшедшая, ушла с работы и долго не появлялась нигде. Все это время я искала способ вернуть ее из мертвых. И потом я нашла способ при помощи зелья Мистера Голда перенестись в мир духов. Там при помощи Поцелуя Истиной Любви я спасла ее…это заняло всего одиннадцать минут…. А ее тело мы восстановили при помощи воды из колодца…Так что да, она вернулась и жива. И мы с ней…вместе. И сейчас мы бы хотели с Генри и моими родителями пообедать в кафе. Так что, ребята, дайте нам спокойно сделать это, ладно? Спасибо!»
Воцарилось неловкое молчание. А затем все кафе разразилось громким смехом.
«Блин, сестренка», – звонко смеялся с дальнего угла Лерой. От его смеха у меня мурашки пошли по коже. До сих пор не могу простить его за то, что он наговорил по-пьяни много месяцев назад, до моего сердечного приступа. – «Сколько ты выпила? А все думают, что это я много пью».
«Что?» – переспросила я. – «Какого черта ты несешь? Ничего я не пила. Я говорю серьезно, Реджина снова жива».
В это момент колокольчик над дверью мелодично зазвенел, оповещая о новых посетителях. В зал вошли Снежка, Дэвид, Генри и, наконец, та сама женщина, которую мы сейчас обсуждали. В кафе наступила гробовая тишина, казалось, все даже дышать перестали. Реджина подошла ко мне и взяла за руку.
«Всем привет», – неловко улыбнулась она.
Голубая Фея грохнулась в обморок, упав со стула. Я едва удержалась от смеха. Руби завизжала от восторга. Ее реакция меня не удивила. Девушка много раз навещала меня в библиотеке, она была единственным человеком, кроме моих родителей и Генри, который знала о моих чувствах к Реджине. Бабуля была удивлена, но быстро справившись с эмоциями, спокойно сказала:
«Я принесу твой обычный заказ, Реджина».
Только Лерой все никак не мог угомониться.
«Какого черта?» – закричал гном, вскочив со стула и направившись к нам. Его губы были надуты, толстым пальцем он указывал на Реджину. – «Что это? Какой-то трюк? Какая-то темная магия? Снежка! Как ты допустила это? Опомнитесь! Это же Злая Королева! Она должна была оставаться мертвой!»
«Все, хватит», – прорычала я, пытаясь вырвать свою руку, несмотря на то, что Реджина попыталась еще крепче ее сжать, нежно успокаивая:
«Все хорошо, Эмма. Не обращай внимания».
Мне все же удалось вырваться.
«Нет, это не нормально» – закричала я. Подлетев к Лерою, я посмотрела прямо ему в глаза. – «Хватит с меня твоего дерьма! Ты злобный и омерзительный, никак не можешь забыть прошлое. Живи уже настоящим. Реджина больше не Злая Королева. Она была мертва в течение семи месяцев, пожертвовав своей жизнью ради Снежки и меня. Уверена, она искупила свои грехи».
К моему удивлению, посетители зашептались, соглашаясь с моими словами. Только Лерой еще больше оскалился и закричал:
«Мне плевать, пусть она хоть тысячу раз рискнет своей жизнью ради тебя и Снежки. Этого никогда не будет достаточно, чтобы компенсировать все те ужасные вещи, которые она творила, будучи Королевой. Она заслуживает смерти, и кто ты такая, что бы утверждать обратное? Ты ни черта не знаешь о нас, о наших жизнях, что нам пришлось пережить…»
Противный звук, похожий на хруст, эхом прокатился по залу. Голова Лероя резко метнулась в сторону. Зато он, наконец, заткнулся и еще долго не сможет говорить. Судя по тому, как чертовски болела моя рука, я сломала ему челюсть. Его тело упало на пол с глухим стуком. Гном потерял сознание. Я затрясла рукой в воздухе, прикусывая язык, чтобы не завыть от боли.
Реджина мгновенно подошла ко мне и взяла мою руку в свои ладони. Ее магия успокоила боль и через несколько мгновений исцелила меня полностью. Придя в себя, я внимательно оглядела забегаловку и угрожающе прорычала:
«У кого-нибудь еще есть проблемы с этим? Если нет, то я хотела бы мирно пообедать со своей семьей».
Все в страхе покачали головами. Кивнув, я повернулась к Реджине. Она улыбнулась мне и быстро поцеловала мою руку.
«Спасибо, что вступилась за меня, дорогая».
«Ради тебя, что угодно, малыш», – притянула я ее к себе ближе и нежно поцеловала в губы. Реджина едва слышно застонала, Генри смущенно захихикал, а Руби одобряюще присвистнула. Вот это – другое дело.
Комментарий к Глава 26: Одиннадцать минут
Автору всегда интересны эмоции читателей после прочтения)
========== Глава 27: Добро пожаловать в реальность ==========
Ужин у Бабушки прошел не так неловко, как я предполагала. Нас больше никто не беспокоил и не отвлекал, жители Сторибрука старались просто держаться от нас подальше. Большинство посетителей вскоре покинули закусочную и разошлись по своим делам, а те, кто остались, молча поглядывали в нашу сторону со своих мест. Кроме Руби. Она вот уже пятнадцать минут вертелась возле Реджины, с учетом, что они никогда раньше даже не были друзьями. По правде говоря, у Реджины вообще никогда не было друзей, поэтому такое теплое дружеское внимание было для нее в новинку. Тем более она была растрогана до глубины души, когда волчица обняла ее.
«Мне плевать на прошлое», – сказала Руби, обнимая женщину. Через несколько секунд Реджина тоже неловко обвила девушку руками. – «Мне все равно. Ты больше не Злая Королева. Ты просто Реджина. И мне нравится эта просто Реджина».
Реджина тихо рассмеялась, но я расслышала в ее голосе едва слышную дрожь. Слова Руби очень многое для нее значили, намного больше, чем она могла выразить.
«Эмма убивала себя ради тебя», – тем временем продолжала Шапка. – «И это мучило меня. Я просто хочу, что бы она была счастлива, а ты делаешь ее счастливой, поэтому ты делаешь счастливой и меня».
После этих слов голос Руби сорвался. Чувство вины мгновенно наполнило мое сердце. До этого момента, я даже не задумывалась, сколько боли могла причинить девушке своим саморазрушающим поведением. Вернее, я, конечно, знала, что Руби волновалась. Она часто приходила ко мне в библиотеку, чтобы проведать меня, но никогда надолго не оставалась там. В основном она приносила мне еду и тяжело вздыхала каждый раз, наблюдая за моими безрезультатными попытками, говорила, что любит меня и уходила дальше по делам. Сейчас, сидя в кафе, я осознала, как было тяжело девушке на протяжении почти полугода. И осознание этого напомнило мне, как же я люблю и ценю Руби.
«Черт», – пробормотала Шапка, часто заморгав глазами, и еще крепче прижимая к себе Реджину. Я потрясенно смотрела, как Реджина нежно гладит Руби по спине. Да, смерть явно пошла ей на пользу. Она стала гораздо мягче и ласковее. Надеюсь, это не кратковременный эффект… – «Я так счастлива!»
За столом рассмеялись. Женщины, наконец, отпустили друг друга. Я посмотрела на свою мать, она, как обычно, плакала. Она вообще часто плачет, неважно грустный момент, или радостный. А потом я перевела взгляд на Дэвида и заметила влажные дорожки на его щеках. Какого черта? И когда я посмотрела на Генри, мое сердце сжалось.
Мальчик не отводил глаз от своей тарелки, избегая встречаться со мной взглядом. Он немного дрожал. Несколько слезинок скатилось с его подбородка и упали на скатерть. Мое дыхание участилось, грудь сдавило невидимыми тисками. Его грустное выражение лица совершенно сломило меня.
Руби и Реджина о чем-то разговаривали, но все мое внимание сейчас было приковано к сыну. Но когда Руби повернулась и направилась в сторону кухни, я вспомнила, что хотела сделать, быстро вскочила со стула и кинулась за ней. Схватив девушку за руку, я потянула в сторону от столиков. Мне нужно было ей кое-что сказать, всем им. Мне давно уже нужно было это сделать.
«Руби, подожди», – девушка развернулась ко мне, даря мне нежную улыбку. – «Я, э-э», – я заикалась, занервничав. Я, правда, никогда не говорила людям о своих чувствах. Это было сложно для меня и очень пугало. Дыхание стало неровным, голова закружилась, лицо пылало, ладони вспотели. Черт возьми, надо взять себя в руки.
«Эмма, ты в порядке?» – обеспокоенно спросила Руби. Она подошла ко мне ближе и крепко сжала мою руку. Как ни странно, это помогло мне сосредоточиться. В ее карих глазах было столько заботы и волнения за меня, что слезы навернулись на мои глаза быстрее, чем я успела что-либо предпринять.
«Я…Руби, прости меня», – еле слышно прохрипела я из-за слез. – «Я даже не догадывалась, как тебе было тяжело. Прости меня».
Слезы потекли по щекам моей лучшей подруги, она прерывисто вздохнула и буквально дернула меня на себя, крепко обнимая. Уткнувшись в мою шею, девушка зарыдала.
«Пожалуйста, не пугай меня так больше никогда, Эмма», – прошептала она так, чтобы только я смогла ее услышать. – «Ты моя лучшая подруга, и я не хочу тебя потерять».
«Мне так жаль», – прошептала я, успокаивающе гладя девушку по спине. Любопытные посетители, не стесняясь, смотрели на нас, но мне было все равно. Я несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула, чтобы восстановить дыхание и пульс, прежде чем продолжить. Все, что я сейчас говорила, было чистой правой.
«Ты тоже моя лучшая подруга. Прости, что напугала тебя», – мне действительно было жаль, и это было еще слабо сказано.
Оглядываясь назад, я бы ничего не меняла в своей одержимости вернуть Реджину, да и не смогла бы все равно. Она была моей любовью, и я бы еще раз прошла через все круги ада, чтобы спасти ее. Но мне стоило позволить Руби помочь мне. Мне стоило сразу же позволить Руби, Снежке, Дэвиду и Генри помочь мне, а не отталкивать их от себя своим эгоистичным поведением. Как же было глупо думать, что этим я защищаю их от ложных надежд. Черт, сейчас я сама себя не понимала. Как же полезно иногда анализировать собственные поступки.
Руби еще раз сжала меня руками и отпустила. Ее глаза были красными, но на губах играла счастливая улыбка.
«Все хорошо, Эмма», – и это была правда. Теперь все действительно хорошо. Девушка еще раз улыбнулась мне и, развернувшись, пошла на кухню. А я направилась к своей семье. Мне еще многое надо сказать каждому из них.
Снежка все еще плакала. Вот дерьмо.
Я подошла к нашему столику и неуверенно переступала с ноги на ногу несколько минут, не зная, с чего начать. Внезапно кто-то подошел ко мне и взял за руку, ободряюще сжав ладонь. Мне даже не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что это была Реджина. Она действительно была моей душой, моей второй половинкой сердца. Тепло ее руки дало мне уверенность и храбрость.
«Э-э, Мэри Маргарет, то есть Снежка… Мама», – наконец правильно сказала я, внутренне проклиная себя за глупость. Но посмотрев, как счастливо улыбнулась на последнем слове Снежка, у меня отлегло от сердца. О, эта женщина обожала, когда я называла ее «мама». Это было несколько странно, но, безусловно, очаровательно. Прочистив горло, я перевела взгляд на Дэвида. – «Папа», – добавила я сдавленным от слез голосом. Я слишком долго сдерживала свои эмоции последние семь месяцев. Надо же им теперь найти выход, верно?
Дэвид просто улыбнулся, глядя на меня с любовью. Хоть его лицо и не выражало столько эмоций, как Снежки, но я точно знала, как этот момент был важен для него. Семья значила для моих родителей все. Может, когда-нибудь, я и смогу спокойно называть их «мама» и «папа». Но пока я нервно кусала губу и переминалась с ноги на ногу. Реджина водила рукой по моей спине. После нескольких глубоких вздохов, я продолжила, еще раз отметив про себя, что терпеть не могу говорить о чувствах, но если я смогла сделать это ради Руби, то смогу сделать это и ради своих родителей.
«Простите, что я отталкивала вас от себя, простите, что не рассказала вам все сразу. Вы – моя семья», – я немного улыбнулась и, кинув быстрый взгляд на Реджину, притянула ее за талию ближе к себе. – «Я не должна была становиться такой отстраненной, эгоистичной, но в тот момент я не контролировала себя. Могу только сказать, что я безумно об этом сожалею. Мне так жаль… И спасибо», – искренне сказала я. – «Спасибо вам за все то, что вы для меня делаете, за заботу о Генри и миллионе других важных вещей».
Снежка вытерла руками щеки и попыталась что-то сказать, но я снова начала быстро говорить. Мне нужно выговориться сейчас, иначе я больше никогда не смогу этого сказать.
«Я не могу вам обещать, что этого никогда больше не повторится, потому что это жизнь, и мы не знаем, что случится в следующую минуту. Но, черт возьми, я с уверенностью могу пообещать, что больше никогда не буду пытаться вас оттолкнуть. И я… я люблю вас обоих».
«Мы тоже любим тебя», – ответил Дэвид. Его голубые глаза подозрительно блестели, но улыбка была радостной и широкой. – «Мы всегда будем с тобой Эмма. В прошлом, мы многое упустили, но теперь мы больше ничего не пропустим в твоей жизни, дорогая».
Я неплохо держалась во время своей недолгой, но искренней речи, но сейчас от его слов что-то сломалось внутри меня. У меня никогда раньше не было родителей, настоящих родителей, а не временных, у которых я жила пару месяцев. И теперь, наконец, обретя их, я была чертовски счастлива. Но в то же время для меня это было тяжелым испытанием. Знаете, когда в детстве очередная семья забирала меня из приюта, первое время они говорили, что любят меня, что всегда теперь будут рядом, а потом отдавали обратно. Это научило меня не верить признаниям в любви. Я инстинктивно не доверяла этим словам. Первым побуждением было не пускать эти слова в свое сердце, но затем… я просто приказала голосу разума заткнуться, и позволила словам наполнить каждую клеточку моего тела родительской любовью. Я хочу им верить. Я им поверила.
«Твой отец прав», – вмешалась Снежка. Ее голос немного охрип от слез, но все еще был нежным. – «Не важно, как сильно ты упадешь, дорогая, мы с отцом всегда будем рядом и поможем тебе подняться. Пожалуйста, не бойся приходить к нам, Эмма. Не бойся обращаться к нам за помощью или рассказывать, что тревожит твое сердце. Мы никогда не осудим тебя, но всегда поможем. Мы так сильно тебя любим, дорогая».
«Твою мать, Свон, возьми себя в руки», – мысленно кричала я сама на себя, пытаясь остановить слезы. Я попыталась проглотить ком в горле, но из-за этого булькающий всхлип вырвался из меня. Родители мгновенно поднялись и одновременно обняли меня. Неловко усмехнувшись, я позволила себе на несколько секунд просто расслабиться. Кафе было явно не лучшим местом для таких признаний.
Похлопав меня по спине и отстранившись, Снежка сказала:
«Иногда, нужно просто говорить то, что чувствуешь. Иногда, сердце просто не оставляет нам никакого выбора».
«Да», – прошептала я.
Родители заняли свои места. Глубоко вздохнув, я посмотрела на сына. Он до сих пор, не шевелясь, смотрел в свою тарелку, в которой уже была приличная лужица. Слезы капали с его подбородка и кончика носа. Господи, это разрывало мое сердце.
Взглянув на Реджину, я увидела, что она тоже наблюдает за ним. В ее глазах застыла печаль. Присев рядом с ним, Реджина положила одну руку ему на колено, а второй начала мягко гладить его по дрожащей спине. Я подошла к ним и опустилась на колени перед стулом Генри. Я не знала, что сказать, но чувствовала, что это просто необходимо. Я так виновата перед Генри, но слова – их слишком мало, чтобы описать то чувство, которое я испытывала. Он заслужил намного больше, чем просто извинения. Но я не могла дать ему ничего, кроме жалких слов.
«Эй, малыш», – тихо начала я, проклиная себя за робкий голос. Мальчик не поднимал голову. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как продолжать разговаривать с его профилем, надеясь, что он хотя бы слушает меня. – «Мы оба с тобой знаем, что я виновата перед тобой больше всего».
