Текст книги "Nemeton (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Дурдом, – фыркает Малия, отворачиваясь, но конца словесной девичьей перепалки Стайлз уже не слышит, подходя ближе, когда Дитон подзывает его.

– Просто пара слов на гэлльском, – Дитон внимательно смотрит на Стайлза. – Или пара десятков. Просто не пугайся того, что увидишь. Трансформация альфы – зрелище специфическое.

Питер хмыкает, косясь на тихо переругивающихся в стороне волчиц.

– Что с ними? – спрашивает у Стайлза, рассматривая его с легким, ленивым любопытством.

– Спорят, корректно ли называть тебя голым мужиком в присутствии твоей дочери, как я понял, – ровно проговаривает Стайлз. – Хотя ты одет.

– Ну, это ненадолго, – мужчина усмехается, подцепляя пальцами широкий кожаный ремень. – Полная трансформация – вещь такая. Одежды не напасешься.

– Понимаю, – Стайлз не без труда отводит взгляд от расстегивающих ремень рук, понимая, что желание шумно сглотнуть сейчас – одно из самых паршивых, могущих прийти в его голову.

“Он оборотень” – напоминает себе Стилински, все же переводя взгляд с паха мужчины на его грудь. Зря, пожалуй, потому что тот рывком снимает футболку, откидывая ее на траву. “Оборотень” – повторяет настойчивее, блуждая взглядом по изгибам сильного, красивого тела. “Убийца, хищник, получеловек. И ты это скоро увидишь”.

– А это – корректно? – едва слышным шепотом спрашивает Дерек у Дитона, наблюдая за альфой и его друидом, стоящими едва ли в полуметре друг от друга.

– Пускай делают, что хотят, – Дитон тихо вздыхает, качая головой. – Вам будет нелегко первое время, я думаю. Говорю это тебе, потому что с Питером тоже будет нелегко.

– Да это я уже понял, – Дерек слышит, равно как и все, кто присутствует на поляне, как Стайлз, все-таки не сдержавшись, шумно сглатывает, медленно оглядывая стоящего пред ним обнаженного мужчину.

– Забавные обычаи, – Стайлз мучительно долго поднимает глаза, чтобы столкнуться взглядом с Питером. – Тут ничего не скажешь.

Хейл пожимает плечами, отходя на пару шагов, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на полную, не скрытую облаками луну. Когда он вновь смотрит на Стайлза, то глаза у него наливаются алым, ярким свечением.

– Ох черт, – вздыхает Дитон, подходя ближе. – Без меня решили начать?

========== Часть 8 ==========

– Будет правда только пара слов на гэлльском? – Стайлз почему-то предпочитает обращаться не к Дитону, а к альфе, завороженно рассматривая алые, светящиеся бешеной силой глаза.

Оборотень коротко качает головой, чуть наклоняясь, когда трансформация проходит вдоль позвоночника, выламывая кости.

– Не отходи, – Хейл успевает произнести это прежде, чем Дитон, судя по всему собирающийся сказать то же самое, открывает рот. – И не бойся.

Стайлз не собирается отходить, он не может даже отвести взгляда от альфы, чье тело медленно, плавно, совсем не как у одичавших омег, виденных Стайлзом, меняется. Наверное, видеть подобное в первый раз – страшно. Стайлз совсем не помнит своей реакции на первого, обернувшегося при нем, оборотня. Стайлзу тогда было около семнадцати и Крис наконец-то взял его с собой на охоту. Арджент старался вытащить пасынка из пучины депрессии, в которую тот заворачивался как в кокон, отгораживаясь от внешнего мира, ненавидя его, за редкими исключениями вроде самого Криса и его семьи. И у охотника получилось, хоть Кейт и неверно трактовала эту победу брата, считая, что Стайлз обратил свою ненависть к миру в ненависть к оборотням. Сам Стилински так не считал. Он ненавидел убийц, а обостренное чувство справедливости буквально не давало ему отказаться от возможности сделать мир чуть спокойнее, чуть безопаснее.

Пожалуй, увидев в первый раз трансформацию человека в оборотня, Стайлз испытал отвращение.

Но сейчас отвращения не было. Зрелище было немного пугающим, но в общем-то красивым, по-животному. Хруст встающих на место костей почти заглушает голос Дитона, стоящего в паре шагов, и читающего что-то монотонно-гипнотизирующее. Стайлз подается вперед, чтобы снова взглянуть в кроваво-алые, горящие как у адской гончей глаза, и резко отшатывается, инстинктивно ища правой рукой пистолет, когда альфа поднимает голову, оглушающе громко зарычав. Стилински заставляет себя сдержаться, и не сделать еще шаг назад, замирает, справляясь с нервной дрожью, сжимает ладони в кулаки, впиваясь короткими ногтями в кожу, и с интересом рассматривает оборотня. Приходится признать, что Стайлзу альфы еще не попадались. В омегах всегда было или куда больше человеческого, или они намертво застревали в волчьем теле, но такого зверя Стайлзу видеть еще не приходилось.

Природное, ничем не выводимое любопытство так и тянет юношу вперед – прикоснуться, убедиться, что все по-настоящему.

Бугристые мускулы, темная кожа, черная, жесткая шерсть, клыки, наверное, в палец длиной. Оборотень тяжело, с хрипотцой дышит, скаля клыки, смотрит выжидающе, не отводя глаз от замершего юноши.

“Я не знаю, что делать”, – одними губами, абсолютно беззвучно проговаривает Стайлз, не отводя взгляда, но подходит на полшага ближе, неуверенно протягивая зверю, опустившемуся на землю на все четыре конечности, правую руку. Волк нехотя переводит взгляд с лица человека на его руку, выгибается сильнее, с глухим рыком, полностью обращаясь в волка. Крупного красноглазого волка, с интересом обнюхивающего протянутую ладонь.

Стайлз уже не слышит голоса Дитона, не слышит даже шорохов ночного леса, он вообще не до конца уверен, что он и альфа по-прежнему находятся там, на поляне. От земли снова сильно несет холодом, и по темной поверхности расползается чернильное пятно огромного трискелиона. Только тогда, заметив, как лучи заворачиваются в спираль, Стилински оглядывается. Вокруг темно и пусто, только если поднять голову можно увидеть размытые очертания полной луны. Волк стоит рядом, задрав морду, внимательно разглядывая человека.

– Я могу тебе лапу пожать, – сипло проговаривает Стайлз. – Ну… надо же как-то скрепить договор, да? Я так понимаю?

Хищник умудряется презрительно скривиться, подходя еще ближе к человеку, совсем вплотную, притираясь боком к его бедру. Зверь жаркий и сильный, Стайлз чувствует, как под его кожей перекатываются литые мышцы, когда опускает ладонь на волчью спину, сжимая пальцами густой, теплый мех. Волк садится, и Стилински, не успевший разжать пальцы, наклоняется вслед за ним, а затем понятливо садится рядом, снова показывая альфе татуировку на запястье. Волк с любопытством оглядывает ее, даже принюхивается, проходясь мокрым носом по коже, чуть подается назад, внезапно серьезно оглядывая сидящего Стайлза с головы до ног.

“Не бойся” – глухим эхом звучит в голове, и Стайлз, не слишком верящий в волчью телепатию, думает, что это отголосок тех слов, которые Питер ему сказал прежде чем перекинуться. От этой просьбы-предупреждения становится еще страшнее.

Стилински пытается оттолкнуть тяжеленного, сильного хищника, когда тот смыкает клыки на его запястье, пытается заорать, но горло сжато спазмом – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Теплая кровь течет по пальцам, обжигая, и Стайлз с яростью смотрит на отошедшего на полшага волка. Тот медлит пару мгновений, а затем, наклонившись, загоняет клыки в свою лапу, заворчав жутко и пугающе. Темная шерсть поблескивает от крови в слабом лунном свете, алая влага впитывается в землю, и Стайлз понимает, что делать – прикладывает кровоточащую, охваченную болезненным огнем руку к земле, и поднимает взгляд на оборотня.

“Сильная магия основана на крови, друид. В это я верю”.

Стайлз открывает глаза и с изумлением обнаруживает себя на заднем сиденье машины, завернутым в плед. Машина эта явно не принадлежит Дитону – в той пахло хвойным освежителем и лекарствами. Здесь ощущается легкий, травянистый запах женских духов, сандалово-терпкий мужской парфюм и слабый запах чипсов.

– Сколько я должен повторять – не ешь в моей машине? – голос альфы Стайлз узнает мгновенно, и тут же ошарашенно рассматривает свою руку, на которой нет даже следа от укуса. Боли тоже нет.

– Я не крошу, – недовольный девичий голос. Кажется, Малии. – Ой, ты проснулся, – девушка оборачивается, довольно улыбаясь Стайлзу.

– Ты меня укусил, – Стайлз сердито смотрит на альфу, кутаясь в плед.

– Ты его укусил? – волчица изумленно поворачивается к вожаку. – Когда? Зачем?

– Помолчи, Малия, – Хейл оборачивается, бросая короткий взгляд на Стайлза. – Это было необходимо. И это не несет таких последствий, как в этом мире. Ты не станешь оборотнем.

– В этом мире? А мы где были? – Стайлз снова прячет руку под плед. По телу разливается слабость, мышцы начинаю тягуче болеть.

– Там, куда ты меня завел, – альфа переводит взгляд на притихшую волчицу. – Некоторые вещи, Стайлз, касаются только нас с тобой. И поговорим о них потом.

– Очень вежливо! – девушка откидывается на спинку сиденья. – Просто блеск.

Но молчание, судя по всему, дается юной волчице нелегко, через пару минут она снова поворачивается к Стайлзу, разглядывающему однообразный ночной лес за стеклом. Чуть поодаль светит фарами вторая машина.

– А где вы были? Ничего особенного же не происходило, – девушка разворачивается на сиденье, чтобы удобнее было рассматривать новоприобретенного друида стаи. – Мы ничего такого не видели.

– А что видели? – Стайлз, решив, что после всего произошедшего, имеет на это полное право, вытягивает ноги на сиденье, устраиваясь удобнее. Питер косится на него, глянув в зеркало заднего вида, но ничего не говорит.

– Ну, вы просто стояли, доктор Дитон читал что-то занудное, уснуть можно было, ну и все, собственно. Ну, ты потом упал, – волчица отводит взгляд, слабо улыбнувшись. – Ну, точнее, упал бы, если бы Питер тебя не поймал. Ну как-то и всё.

– Всё? – пораженно переспрашивает Стайлз. – Что значит “всё”?

– Это всё, что они видели, – размеренно проговаривает альфа. – Даже Дитон не видел больше.

– Ты так говоришь, будто это хорошо, – раздраженно фыркает Стилински, снова отворачиваясь к окну. – Скоро приедем?

Малия высовывается из машины, кажется, принюхиваясь.

– Скоро. Уже совсем скоро. Ты не рад?

– Чему? – Стайлза почти выводит из себя эта ненаигранная детская непосредственность девчонки. – Чему мне радоваться? У меня вся жизнь летит под откос, а ты мне предлагаешь радоваться?

Стилински отворачивается от девушки, скрещивая на груди руки и низко опуская голову.

– Не слушай, – тихо говорит альфа, коротко погладив обескураженную волчицу по волосам. – Все будет в порядке.

Малия заметно млеет от такой незначительной ласки, садится нормально, отворачиваясь от Стайлза, и Стилински, разморенный теплом и непонятной усталостью, снова засыпает, успев подумать, что теперь он, пожалуй, в своей жизни не решает совершенно ничего.

В следующий раз Стайлз обнаруживает себя уже в постели, в незнакомой комнате, раздетым до трусов и укрытым одеялом.

Выспавшимся он бы себя не назвал, но ночная усталость по большей части отступила, сменяясь непривычной ленью.

Стайлз медленно оглядывает комнату – достаточно просторная, с мебелью светлого дерева и светлыми же обоями, ничего примечательного, кроме стоящей на прикроватной тумбочке термокружки и лежащей под ней запиской.

“Проснешься – спускайся на кухню, на первом этаже, справа от лестницы.”

Почерк кажется Стайлзу смутно знакомым, но он предпочитает не заострять на этом внимания. В кружке обнаруживается не слишком горячий, вполне сносный кофе, который Стайлз долго и подозрительно рассматривает и обнюхивает, прежде чем сделать первый глоток.

Шлепая босыми ногами по гладкому полу, юноша доходит до прикрытого бежевыми, в тон мебели, шторами, окну, рассматривая, раскинувшийся за ним вид. Дом выходит окнами на лес – никаких признаков цивилизации, просто лесная чаща практически под окном. Пожалуй, в этом даже что-то было, хотя осенними дождливыми ночами здесь наверняка могло быть жутковато. Стайлзу, впрочем, это достаточно скоро предстояло узнать.

Оглядевшись, Стилински натыкается взглядом на стоящую рядом со столом сумку с вещами, которую он забросил в багажник к Дитону, и напрочь про нее забыл. В сумке мобильник, ноут, небольшое количество одежды и надежно припрятанный как от волчьего нюха, так и от волчьих лап пистолет в рябиновой коробке, обработанной специальным раствором. Часы на мобильнике показывают восемь утра, достаточно позднее утро по меркам Криса Арджента и достаточно раннее по меркам самого Стайлза. Расслабляться, наверное, не стоило бы, хотя Стайлз с трудом представлял, чем он может заниматься в доме, полном оборотней. Чем он вообще должен заниматься.

Решив, что в сложившейся ситуации неведение – худший враг, Стайлз натягивает на себя первые попавшиеся футболку со штанами, и, коротко прилизав вихры перед обнаружившимся на шкафу зеркалом, спускается на первый этаж, двигаясь на многоголосый гул.

Пожалуй, Стайлзу открывается самая странная картина из всех возможных, такая, какую он не мог себе представить ни в одной из тысяч своих нерадужных фантазий о стае, с которой ему придется жить.

Эрику – худую, нескладную блондинку, не единожды бившуюся в приступах эпилепсии посреди урока, Стайлз помнил еще и потому, что когда ему было тринадцать, она прислала ему открытку на четырнадцатое февраля, и он скрывался от нее добрых несколько месяцев. Эрику сложно было узнать в этой красивой, смеющейся девушке, метко швырнувшей кусок тоста через стол, но Стайлз все равно узнает. Просто помнит.

Тост прилетает в грудь широкоплечему, немного угрюмому чернокожему парню, который смотрит на обидчицу с мягкой, всепрощающе-влюбленной укоризной. Его имени Стайлз бы вспомнить не смог, даже если бы очень захотел, но точно видел его то ли на тренировках по лакроссу, то ли в школьной библиотеке. Справа от него меланхолично нарезает вилкой яичницу худощавый кучерявый парень. Стайлз помнит, что отец всегда говорил, что у этого мальчишки нелады в семье, но никаких доказательств у шерифа не было. Этот за пять прошедших лет вообще почти не изменился.

Но худшее, что могло ожидать Стайлза, сидит напротив кучерявого. Сидит и скалится во все свои клыки.

– Питер не говорил, что нашим друидом будет этот неудачник, – Джексон гаденько усмехается, наклоняя голову к плечу. – Серьезно? Стилински?

– Я рад, что ты еще помнишь, как меня зовут, – Стайлз зло прищуривается. – Значит, тебе не все мозги за последние пять лет отшибло. А я-то надеялся.

Стая замирает, развернувшись к Стайлзу, и он делает еще пару шагов вглубь кухни, оглядываясь. Никого из Хейлов в помещении не наблюдается.

Джексон, кажется, собирается сказать что-то еще, но внезапно осекается, отводя глаза, как раз в тот момент, когда на плечо Стайлза аккуратно ложится тонкая изящная ладонь.

– Лидия? – Стайлз неверяще поворачивается к спокойно улыбающейся девушке. – Лидия… Но как?

– Так получилось, – Мартин усмехается, подходя к Джексону и отвешивая тому легкий подзатыльник. – Альфа просил передать, что у тебя, милый, сегодня внеплановый трехчасовой кросс по лесу.

– За что? – Уиттмор вскидывается под тихое хихиканье остальных.

– За неумение себя вести, кажется, – девушка неуверенно передергивает плечами. – Возможно, он сказал что-то про “хамского змееныша”. Завтракать будешь, Стайлз? Сегодня у нас за завтрак ответственная Кора, – Лидия с сомнением рассматривает растерзанную Айзеком яичницу. – Хочешь хлопьев?

========== Часть 9 ==========

Бойд задумчиво жует намазанный джемом тост, Эрика, напевая, моет посуду; Айзек смотрит на Стайлза украдкой, постоянно отводя глаза, Джексон, чертыхаясь, утащился прочь с кухни, Лидия читает какую-то книгу, периодически делая глоток из зеленой с золотом кружки с изображением дракона.

Стайлзу становится немного неловко и неуютно от такой домашней идиллии, в которую он даже не представляет, как сможет вписаться. Где-то за окном раздается громкий рык и истеричное взвизгивание – Лидия поднимает глаза от книги, укоризненно качая головой, и переводит взгляд на Стайлза, отставившего кружку с дымящимся кофе, и рассеяно глядящего куда-то в сторону окна.

– Это Дерек Малию гоняет, – тихо поясняет Айзек, неловко усмехаясь, когда Стилински переводит на него взгляд. – Она у нас… отстающая по программе.

– Она койот, – тянет Эрика. – Он не натренирует ее до нашего уровня.

Девушка молчит несколько секунд, а затем вопит в сторону окна:

– Что значит “до твоего уровня я даже кролика натренирую”?! Дерек!

Стайлз тихо фыркает, пряча смеющиеся глаза.

– Где альфа? Хочу поговорить с ним, – поднимается из-за стола, прихватывая с собой кружку, и вопросительно смотрит на Лидию.

Та мягко улыбается:

– Если хочешь выяснить чье-нибудь местоположение, спрашивай лучше у оборотней. Им проще выяснить.

– А ты?.. – Стайлз многозначительно приподнимает брови.

– Я – ведьма. Банши, – Лидия спокойно, и явно не собираясь ничего, пояснять, переводит взгляд на кудрявого юношу. – Айзек, где Питер?

Лейхи поднимает взгляд к потолку, прикрывая серо-голубые, какие-то слишком несчастные для солнечного утра глаза длинными светлыми ресницами.

– У себя, скорее всего, – Лейхи переводит взгляд на Стайлза, и поясняет:

– Второй этаж, от лестницы налево, вторая дверь. Слушай, твой отец ведь был шерифом?

Стайлз вздрагивает, подходя обратно к столу, ставит кружку, наклоняясь к волчонку и медленно проговаривает:

– Я ведь не обязан отвечать?

Голубую радужку заливает расплавленное золото, лишь на мгновение, и молодой волк послушно опускает голову.

– Нет, не должен.

– Да, мой отец был шерифом. Погиб пять лет назад, – Стайлз выпрямляется, снова хватая кружку, и поворачивается к выходу из кухни.

– Соболезную, – негромко проговаривает Айзек ему в спину. – Он был хорошим человеком. Особенно для копа…

Стайлз не знает, что ответить, да и видеть глаз волчат, наверняка сейчас показушно печальных, глаз Лидии, наверняка обеспокоенных, он не хочет, поэтому не оборачивается, быстро взбегая по лестнице на второй этаж.

Вообще дом производит немного странное впечатление абсолютно нового, еще необжитого помещения, никак нельзя предположить, что в нем живет стая оборотней – никаких царапин на полу или на стенах, никаких неясного происхождения вмятин, никакой облупленной краски или отстающих от стены обоев. Стайлз вспоминает слова Дитона о том, что стая специально вернулась в город из-за друида. Вторая дверь налево ничем не отличается от первой или от той, что вела в комнату Стайлза, но перед ней Стилински замирает, задумываясь, как стоит начать разговор с оборотнем.

Стоит он, по всей видимости, слишком долго – Питер сам открывает дверь, с усмешкой разглядывая гостя. Стайлз про себя отмечает, что рост у него и у альфы примерно одинаковый.

– В следующий раз можешь постучать, – Питер кивает, немного отходя, приглашая человека в комнату. – Хотя, конечно, можешь стоять и дышать под дверью, мне не принципиально, на самом деле.

– Я постучу в следующий раз, – Стайлз кивает, проходя. – Не обязательно было устраивать Джексону внеплановый кросс из-за меня.

– Я бы устраивал ему нечто подобное каждый день, но тогда пропадает внеплановость. Так что я должен поблагодарить тебя за повод.

Стайлз рассматривает комнату.

– Дом новый, да?

– Заметно? – Хейл кивает, пожимая плечами. – Новый. Ты хочешь поговорить о чем-то кроме интерьера? За этим обратись лучше к Лидии. Это её специализация, если что.

– А я – архитектор, – Стайлз чуть кривится, садясь на предложенный хозяином дома стул.

Альфа хмурится несколько секунд, затем почти сочувственно пожимая плечами.

– Бывает.

Неловкое молчание затягивается, впрочем, наверное, только Стайлз чувствует себя неловко – оборотень рассматривает гостя с интересом, как диковинную игрушку, черт знает как оказавшуюся в его лапах.

– Я думал, у вас тут будет построже… с дисциплиной.

Хейл косится в сторону окна, а затем усмехается, качая головой.

– У нас здесь не юношеский лагерь военного типа. Мы здесь живем, Стайлз. Есть определенные правила, но тебя они не коснутся. Можешь делать что захочешь. Или ничего не делать, – альфа пожимает плечами. – Тебе решать.

– Ладно, – Стайлз набирает воздуха, как перед прыжком в воду. – Что за хрень произошла ночью? Где мы были? И я точно помню, что ты продырявил мне клыками руку.

– Так было нужно, – Хейл встряхивается, задумчиво глядя на кружку в руке друида. – Сильная магия произрастает только на крови. Были мы там, куда ты меня завел. Я не знаю, как туда попасть, но догадываюсь, что кельты именно это место называли Антумнос.

– Я о таком ничего не слышал, – Стайлз делает глоток, наклоняясь вперед. – Что это значит?

– Нижний мир, – оборотень задумчиво проводит когтями по столешнице, не оставляя следов на деревянной поверхности. – Нижний, преступный, мертвый, – Хейл прищуривается, изгибая тонкие губы в усмешке. – Хорошие мальчики не должны знать туда дороги.

– Подозреваю, что хорошие мальчики вообще не должны знать о существовании таких мест, – Стилински вскидывает брови, и Хейл смеется в ответ, кивая.

– Тут ты тоже прав. Но твой наставник тебе уже говорил наверняка, что Неметон не просто так выбирает друида для альфы. Или альфу для друида.

– Говорил. Но он мне не наставник.

– Хорошо, – Питер перестает улыбаться. – Ты берешь силу из нижнего мира, тогда как большинство друидов, насколько мне известно, черпают силу из этого мира, среднего. Это не хорошо и не плохо. Это необычно.

– Говорят, ты вернулся из мертвых, – Стайлз кривовато улыбается, вглядываясь в светлые глаза оборотня. – Это правда?

– Правда, – Хейл медленно кивает, но в подробности не вдается, а Стайлз предпочитает их пока не выяснять.

Вместо этого он спрашивает о стае, и Питер охотно отвечает, коротко рассказывая про каждого из волчат – про Эрику, Бойда и Айзека, обращенных Дереком, про Джексона, которого Питеру с племянником пришлось усмирять вдвоем, но которого так и не удалось избавить от чешуйчатости, про Лидию, ставшую для ящера хозяйкой, для Питера – ученицей, а для стаи – личной ведьмой; про Кору и Малию альфа не стал особо вдаваться в подробности, но Стайлз решил, что успеет выяснить больше, если ему будет это необходимо. Когда Хейл замолкает, Стилински смотрит на него практически выжидающе, ждет, когда альфа задаст свои вопросы, но Питер качает головой, внимательно рассматривая собеседника.

– Я не стану ни о чем тебя спрашивать. Это непременное условие, – Питер чуть усмехается. – Но я могу строить догадки и проверять их.

– Это угроза? – Стайлз сосредотачивается на себе, следит, чтобы ритм сердца не сбился, не выдал испуга или обеспокоенности, этому Кейт его научила, и научила хорошо. Сердце, дыхание, даже зрачки вслед за сердцем могут солгать зверю.

Хейл медленно и демонстративно тянет носом воздух, не прекращая улыбаться.

– А ты боишься? – едкая ухмылка причудливо изгибает губы оборотня. – Если боишься, то да, это угроза.

– Теперь о делах, – лицо альфы вновь не выражает ничего, кроме благодушного безразличия, и Стайлз удивленно моргает, глядя на него. – Мне твоя помощь не нужна. Не в обиду, Стайлз, это действительно так. Но моей стае… моей стае нужен кто-то, кто будет присматривать за ними с несколько другого ракурса, чем это могу сделать я или Дерек.

Стайлз хмурится, приоткрывая рот для вопроса.

– Дереку ты, кстати, не нравишься, – заканчивает Питер, уточняя:

– Он считает, что ты слишком юный. И самонадеянный.

– А что думаешь ты? – Стилински скрещивает на груди руки.

– Я не любитель делать скоропалительные выводы. И ничего определенного про тебя сказать не могу. Я немного о тебе знаю, Стайлз. Ты черпаешь силу из мертвого мира, твоя руна означает как победу, так и поражение, как защиту, так и разрушение и ты не слишком-то хочешь, чтобы я узнал что-то о твоем прошлом. Что я должен о тебе думать?

– Что мое прошлое тебе не понравится. Но Дитон говорил, что друид – человек без прошлого. Зачем тебе выяснять что-то о том, что теперь не имеет значения? Ты хотел сказать что-то о делах. Ты хочешь, чтобы я присматривал за стаей? Предлагаешь мне стать нянькой для своих же ровесников?

Хейл спокойно кивает.

– Если у тебя есть другие идеи, чем тебе заняться – озвучь, – спокойный голос отдает сталью. – Они уязвимы. Вообще, проблема в том, что они изначально были уязвимее, чем сверстники, но Дерек с какого-то черта посчитал, что укус решит их проблемы. И, как бывает часто, оказался неправ…

– А где же ты был? Почему не помог племяннику советом?

– Оу, – альфа смотрит в пол, кривясь. – Он меня убил к тому времени. И похоронил. Относительно. Поэтому высказать ему свое мнение я смог лишь много позже. Дело даже не в этом. Я хочу, чтобы ты не отказывал им, если они будут просить твоей помощи. Предупреждаю сразу – самая странная просьба, скорее всего, окажется у Айзека.

– И он попросит?.. – Стайлз перебирает в уме варианты.

– Ему снятся кошмары. Он попросится или поспать рядом с тобой, или попросит тебя посидеть с ним ночью.

– Знаешь, альфа, никакого энтузиазма у меня твои слова не вызывают, – Стилински задумчиво кривится, чувствуя укол жалости, понимания. Стайлза когда-то давно тоже мучили кошмары.

– Да? – Хейл всматривается в лицо сидящего напротив юноши, покачивая головой. – Я думаю, ты лжешь. Потому что откуда бы ты ни брал свою силу, друид, ты неизбежно черпаешь её от Неметона. А значит, ты хочешь помочь. Если не мне, то моей стае.

Стайлз задумчиво рассматривает небольшую фотографию в простой черной рамке, висящую за спиной альфы. Разрушенное, обгоревшее до черноты здание, окруженное лесом, слабо подсвеченное неполной луной. Питер молча ждет.

Айзек вызывает смутное желание укутать его в одеяло, уложить на кровать и дать ему горячего молока с медом, чтобы быстрее уснул.

Похожее желание, только куда более сильное, у Стайлза вызывала разве что болеющая Эллисон.

– Почему не тебе? – Стайлз переводит взгляд на удовлетворенно хмыкнувшего оборотня.

– Потому что мне твоя помощь не нужна, и ты это чувствуешь. Не сейчас, во всяком случае. А Айзеку нужна. Им всем, вообще-то.

– И Дереку? – Стилински тихо хмыкает.

– Он тебе не скажет, – Питер усмехается. – Но и ему тоже. Всем им. Любая стая нуждается в друиде, но далеко не все его получают.

– Да я просто джек-пот, – Стайлз проходит к окну, выглядывая наружу.

– Типа того, – Хейл лениво поворачивает голову в его сторону. – Если тебе что-то нужно, говори мне или Лидии.

– Мой джип остался на стоянке возле ветклиники. Я хочу съездить за ним. Точнее, мне нужно, чтобы меня кто-то отвез, – Стилински недовольно закатывает глаза.

– Я скажу Дереку, после обеда можете ехать, – Питер кивает. – Это все?

Стайлз пожимает плечами, неуверенно прощается с оборотнем и, забыв на столе чашку с недопитым кофе, выходит из комнаты.

На кухне уже никого нет, но в гостинной, по другую сторону лестницы, обнаруживается лежащая на полу, в груде тетрадей и учебников Эрика, а рядом с ней – Айзек, что-то сосредоточенно вписывающий в толстенный блокнот. Стайлз тихо наблюдает за ними некоторое время, поочередно словив заинтересованный взгляд от каждого из волчат, и идет дальше по первому этажу. На подтягивающегося Дерека у Стайлза уходит порядка пяти минут – до тех пор, пока оборотень, спрыгнув на пол, не поднимает на человека недовольный вопросительный взгляд.

– Знак у тебя на спине… – Дерек в ответ вопросительно изгибает бровь. – Что он значит? Не в общепринятом смысле. Что он значит для вашей семьи?

– Почему тебе не спросить об этом у Питера? – Дерек натягивает футболку.

– Потому что я спрашиваю об этом у тебя, – спокойно проговаривает Стилински, с вызовом глядя в серо-зеленые глаза волка.

– Три луча – три волчьих ипостаси. Альфа, бета, омега, – Хейл неохотно отводит взгляд. – Смысл в том, что мы можем меняться в течение жизни. Сменять одну роль на другую, но мы всегда остаемся теми, кто мы есть. Независимо от цвета глаз, – Дерек замолкает на несколько мгновений, затем добавляя:

– Пока остаемся в здравом рассудке.

– Я думал, что альфа – это конечная фаза. Ну, омега может стать бетой или альфой, бета тоже. Но альфа – это только альфа. Или мертвый волк. Я так понял.

– Может, где-то это так и происходит. Но точно не в нашей семье, – Дерек хмурится, скрещивая руки на груди. – Мне нужно идти.

Стайлз пожимает плечами, отходя в сторону, проходит дальше, на задний двор, садясь на крыльце рядом с уткнувшимся в книгу Бойдом.

Тот коротко, вопросительно смотрит на друида, и, убедившись, что тот ничего не хочет сказать, снова погружается в книгу. Через некоторое время с другой стороны усаживается Малия. Стайлз поворачивается к ней, но девушка упорно отводит взгляд, рассматривая свои ногти.

– Я ночью немного погорячился. Извини, если… не знаю… обидел или испугал тебя.

Бойд тихо шуршит страницей, переворачивая ее. Малия жизнерадостно улыбается, мотая головой.

– Нет, все в порядке. Теперь – все в порядке. Я хотела спросить, ты какую пиццу любишь? И как насчет вечером посмотреть фильмец?

Стайлз неуверенно мычит что-то нечленораздельное.

– Джексон обещал скачать последнего Бэтмена, – гудит из-за спины Бойд, и Стилински невольно вздрагивает.

– Джексон может золотые горы наобещать, лишь бы ничего не делать, – Малия морщит нос. – Тем более, в ближайшие пару часов мы его не увидим и не узнаем, сделал ли он хоть что-то. Но если что у нас есть тот новый боевик с Уиллисом. Ты как, Стайлз?

– Любую пиццу без ананасов и рыбы, – Стайлз кивает. – А фильмы меня вполне устраивают, да…

Волчица с довольным урчанием срывается с места, уносясь куда-то вглубь дома.

– Сейчас же десять утра, – осторожно уточняет Стайлз, поворачиваясь к молодому оборотню. Бойд загибает уголок у книги, захлопывая ее, затем коротко выругивается, снова открывая, и старается распрямить помятую страницу.

– Альфа мне голову оторвет за это безобразие, – Бойд демонстрирует закладку. – Все время забываю про эту хрень. А Малия просто любит планировать все. Вдруг бы ты сказал, что терпеть не можешь пиццу.

========== Часть 10 ==========

Айзек терпеть не может оливки и аккуратно выковыривает их из пиццы, складывая на тарелку к Дереку.

У этих двоих какие-то странные недоотношения, суть которых уловить достаточно сложно. Особенно, когда Дерек со спокойным лицом ломает Айзеку руку на тренировке. А потом, по окончании занятий, ломает еще раз, не обращая внимания на то, что волчонок, воя от боли, прокусывает ему плечо, и достаточно долго удерживает поврежденную конечность в одном положении, чтобы кости встали на место и срослись правильно. Айзек хрипло, прерывисто дышит, виновато зализывая укус, благодарно трется кончиком носа о шею Дерека, но не целует.

Стайлз немного смущается, когда становится свидетелем этой сцены.

Джексон с удовольствием задирает Эрику, потому что та отвечает задорным рыком и едкими фразочками, с удовольствием ругается на весь дом, и они оба отпускают по поводу друг друга такие комментарии, что любой вышибала в любом борделе наверняка бы прикупил блокнот для записей, освоил письменность и вел заметки, по вечерам разучивая новые словесные обороты, чтобы блеснуть познаниями перед особо буйными посетителями.