Текст книги "Гарри Поттер и вежливые люди (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Вы знали моих родителей?

– Конечно знал, вот, смотри, их письма, – Моисей Израилевич показал пожелтевшие листки бумаги. – Я переписывался с твоим папой, и часто ездил к нему в гости. Вот, смотри, последнее письмо от него.

Гарри взял в руки один такой пожелтевший листок, на котором прыгающим почерком, наверное, второпях, было написано:

«Дорогой наш дядя Мойше!

Наверное, это наше последнее письмо. Защита нашего дома взломана. Нас предали. Мы собираемся бежать из страны, если переживем эту ночь. Если же у нас не получится, и наш Гарри останется сиротой, прошу, не оставьте его, заберите к себе и вырастите как собственного внука. У вас в Советском Союзе ему будет лучше. Надеюсь, что Дамблдор до вас не дотянется. Второй экземпляр нашего с Лили завещания должен быть у вас, с ним не будет никаких проблем с оформлением опеки. Все, что у нас есть, мы завещаем своему сыну. Вас же я попрошу об одном – присмотрите за нашим Гарри, пока он не станет взрослым. Кроме него и Вас, у нас больше никого нет, и мы не знаем никого лучше, кому мы бы доверили нашего сына.

Навеки ваш,

Яков

31-Х-81»

Из глаз Гарри потекли слезы.

– Дедушка Мойше… Но почему… Почему я не знал этого? Я рос в семье сестры моей мамы, и они все там ненавидели меня! Они считали, что я урод, бесполезное ярмо у них на шее…

– Знаешь, Гарик, – Моисей Израилевич обнял двоюродного внука. – Если бы я смог тогда попасть к вам в Англию, то ты бы так и вырос у нас. Но когда я получил письмо от твоего папы, бросил всё и срочно вылетел в Англию, то в лондонском аэропорту меня завернули назад, сказав, что моя въездная виза больше не действует, хотя оставалось еще полгода до продления. Более того, мне там ясно дали понять, что я уже внесен до списка лиц, кому запрещено посещать их королевство. Вернувшись домой, я поднял всех своих связей. Мой фронтовой приятель Сёма Шульман тогда работал в МИДе, но даже он ничем не смог помочь, ни с моей визой, ни с твоими поисками. Ты как сквозь землю провалился. Благодаря Сёме я тогда дошел до самого товарища Громыко, пусть ему земля будет пухом, но даже Андрей Андреевич ничего не добился. Не помог и Гриша Волгарь, что был в нашем полку особистом, а после войны служил в КГБ. Там, по той линии, даже у товарища Андропова ничего не получилось. Хотя я и в КГБ писал, и в милицию. Впрочем, в милиции в розыск тебя таки объявили, судя по тому, что нашли тебя именно они.

– Значит, кто-то не хотел, чтобы я о вас знал.

– «Кто-то», внучек, это не «кто-то». Помню, когда я последний раз летом восемьдесят первого был у твоих родителей, был там же и этот ваш директор по имени Альбус Дамблдор. Тогда мы с ним хорошо поспорили, я настаивал, чтобы Яша бросал все и уезжал к нам в Ленинград, Лиля меня в этом всецело поддерживала, а этот бородатый поц [16] упорно стоял на своем, что, мол, на них и на тебе висит какая-то великая цель. Тогда я сгоряча заехал ему по морде, как у нас на войне это иногда бывало, и мне так кажется, что это он добился того, что мне аннулировали визу. А ведь я прилетел тогда со всем пакетом бумаг, все было железно, у меня было на руках завещание твоего папы, которое передавало опеку над тобой мне и твоей бабушке Риве, но англичане, чтоб они так жили, как прибедняются, сказали мне, что я могу засунуть это завещание себе в тухес [17]. На том тогда дело и кончилось, я написал запрос до МИДа, но ни на что уже не надеялся. Сёма на пенсию ушел, искать стало некому. Да и потом, не до поисков тут в те годы было.

– Почему, дедушка Мойше? – удивленно спросил Гарри.

– У нас тут в восемьдесят шестом Советскую власть хотели скинуть. С понтом грабь награбленное, власть – не народу, а банкам, Запад нам не враг и прочая фашистская демократия, на какую я еще в сорок первом насмотрелся. И если бы это иностранные шпиёны всю эту воду мутили, а то из нашего же правительства, Михаил Горбачев, что был одним из замов товарища Машерова, и Эдуард Шеварднадзе, замминистра у Громыко. Хотели своих начальников скинуть и сами власть в руки взять. Но есть Бог на небесах, уберег нас.

– Как?

– Не получилось у них ничего. В апреле восемьдесят шестого поймали диверсанта, который хотел на АЭС большой кипиш [18] устроить со взрывом и прочей радиацией, стали копать, а ниточка возьми да и приведи к Верховному Совету и лично к Мишке Меченому. И свилась она, ниточка эта, в персональную петлю для него и всей его шайки. Только Шеварднадзе и сбежал, к вам в Англию, кстати. Улетел с «дружеским», как они это любят называть, визитом, а тут КГБ взял да и выдал весь расклад.

– Ах, да, я помню, дядя Вернон когда-то долго ругал коммунистов, что подавляют свободу слова и разгромили либеральное крыло своего правительства…

– Запомни, внучек, коммунисты – это все мы тут. Это я, это твой дядя Марик, это вся наша семья и весь Советский Союз. Нас ненавидит весь остальной так называемый «свободный» мир, потому что мы живем лучше них, за то, что у нас нет и половины тех идиотских законов, что отравляют жизнь им, за то, что советский рабочий получает денег больше, а налогов платит намного меньше, чем англичанин или американец. Ненавидит, но ничего не может с нами поделать. В войну с нами ввязываться не хотят, потому что это для них для всех означает гарантированный гроб с крышкой и гвоздями, вот и пытаются гадить исподтишка. Что тогда полвойны ждали, кто кого одолеет, что сейчас своих людей на управление пропихивают. Я ж помню, воевал и видел все это. Всю войну англичане сидели у себя на островах и выжидали, чья возьмет, а как мы одолевать немцев стали, так и высадились, но то, что они там хотели, у них не получилось.

– Почему?

– Бодливой корове Бог рогов не дал. Мы их на Рейне встретили, и им только то и осталось, что разоренная Франция, Голландия да два куска от бывшей Бельгии. С других мест их где немцы прогнали, а куда и мы не пустили.

– Это как?

– По их планам мы должны были летом сорок четвертого только на нашу границу выходить. А мы уже осенью сорок третьего к Берлину подошли да зимовали на Одере. Вот и торопились они, урвать хоть что-то. Высадились раньше срока, в январе вместо июня. Немец их прижал к берегу, в море сбрасывать стал. Они к нам за помощью, а товарищ Сталин не захотел раньше срока наших ребят в землю класть. А что, справедливо, мы их ждали два года, пускай и они бы нас подождали. Так что пошли мы Одер форсировать весной, как подготовились, и вышли на Рейн намного раньше них. А они, поскольку в честном бою воевать не умеют, еще раз Париж потеряли и назад почти к самому морю откатились. До сих пор этого товарищу Сталину простить не могут, хоть и нет его давно. Вот и идет с тех пор заклятая дружба между нами и ими.

– А Вы где воевали?

– Я на юге был, начал под Яссами, оттуда отступал к Кировограду, потом ехал назад, освобождал Будапешт, брал Вену, Мюнхен и Штрассбург. Я ж танкистом был, на «тридцатьчетверке» сначала воевал, потом на ИС пересадили.

– ИС – это что такое?

– Это танк такой, на котором я воевал. Пушка сто двадцать два миллиметра, «тигра» с одного попадания выбивала. Командиром танка в тот год был я, механиком-водителем – Петя Семенов, сейчас в Краснодаре живет, заряжающим был Коля Мартынов из Горловки, а наводчиком – Хаим Фельдман из Бреста, он же из спаренного пулемета стрелял. Так нас и прозвали – «Три танкиста, Хаим-пулеметчик». Эх, было время… – ветеран погрузился в воспоминания.

– Дедушка Мойше! Дедушка Мойше! – Гарри принялся тормошить ветерана. – Так Вы не сказали, почему я не попал сюда, в Россию.

– Так я ж сказал. Я заподозрил неладное, когда услышал от тебя, кого твоим опекуном назвали. Говорил же я Яше, папе твоему непутевому, да будет ему земля пухом, что дружба с этим бородатым поцем до добра не доведет. Мама твоя, что характерно, меня в этом поддерживала. А твой папа на пару с корешами своими, Сириусом и Римусом, на три голоса мне обратное кричали. Вот и докричались…! – старый танкист закончил тираду длинным матерным выражением.

– Так Сириус после этого провел двенадцать лет в тюрьме…

– Вот те пожалуйста! Этот шлимазл [19] еще легко отделался по сравнению с твоим папой.

– Он рассказывал, что отдал меня Хагриду, а потом погнался за предателем…

– Гарик, я таки не понял, он твой крестный или где? Если бы он был твоим крестным не на словах, а на деле, то спрятал бы тебя в своем доме, шагу бы не отходил, а потом дождался бы нашего прилета. Вот оно, кстати, завещание твоего папы, посмотри. Что бы они там в Англии не говорили, но экземпляр с печатью, что мы тогда с твоим папой составили, у меня есть, а до нас бородатый поц не дотянулся.

– В случае моей смерти… – начал читать Гарри сквозь слезы. – Опеку над моим сыном перепоручаю моему двоюродному дяде Моисею Поттеру из Советского Союза. До его прибытия опеку должен осуществлять Сириус Орион Блэк…

– Вот видишь? А его куда понесло? Вместо прямого исполнения обязанностей? И кончилось тем, что его подставили и бросили в тюрьму без суда и следствия. Кстати, если, как ты мне рассказывал, этот бородатый поц Дамблдор уже тогда заправлял всем и всюду, то почему он твоего Сириуса не судил? Боялся, что правда выплывет наружу и что у надежды и опоры английских чародеев вдруг окажется родня в СССР?

– Я не знаю… – на глаза Гарри стали наворачиваться слезы.

– Тише, Гарик, тише, я тебя не виню, – погладил Гарри по голове дедушка Мойше. – Ты ни в чем не виноват, и я ни в чем не виноват… Не переживай, кончились твои мучения. Ты теперь среди своих, мы тебя в обиду не дадим.

– Правда?

– Правда, внучек, правда. И мы будем драться. Я не собираюсь прощать этому бородатому поцу смерть Яши, да и твои мучения тоже. И я это все просто так не оставлю. У меня и у твоих дядьев Лёвы и Марика есть знакомые в милиции и в КГБ, и среди советских чародеев тоже, так что, Гарик, мы с тобой еще повоюем! И попомни мои слова, этот бородатый мишигинер [20] еще горько пожалеет, что связался с нами!

– Дедушка Мойше…

– А?

– Надо письма написать. Друзьям моим, Рону, Гермионе, да и Сириусу. Я же исчез тогда, никому ничего не сказал.

– Это да, друзей бросать – последнее дело. Напиши, шо все у тебя хорошо, шо ты нашел свою семью, пригласи к нам приехать. Вон, к нам на дачу на электричке поедем, у нас дача большая, будет, где погулять, Финский залив недалеко, озёра кругом, летом мы только так купаемся. А коли что – так и в Крым поедем, у меня там сослуживцы живут, давно в гости звали, все никак туда не соберусь. Так что пиши, внучек, а я пойду своих искать, кто еще на пенсию не ушел да может нам с тобой помочь. Точно помню, вроде Сима еще в ОВИРе работала, надо будет к ней сходить, чтоб она тебе паспорт выдала… – и старый Моисей начал снова рыться в бумагах в поисках записных книжек.

Гарри же пытался собраться с мыслями, что-нибудь да написать, но груз пережитых за эти несколько дней впечатлений оказался слишком велик, и вскоре гриффиндорец уже спал на диване без задних ног. Увидев, что приемный внук крепко спит, старый Моисей осторожно накрыл его одеялом и тихо вышел из комнаты.

СССР, Ленинград, 19 апреля 1996 года

О том, что доставленный в «убойный» отдел интурист неожиданно оказался чародеем и нашел в Ленинграде своих родственников, каким-то образом узнал весь главк. Семен Черныга продолжал свои исследования неопознанных предметов, но практически ни в чем не преуспел. Даже срочно приехавший его приятель из НИИ химии удобрений и ядохимикатов, глянув на материю, только руками развел.

– Увы, Сеня, тут даже я бессилен. Сильно хитрая материя.

Зато неожиданно получилось с картой. Причем выяснили случайно, уронив этот самый сучок дерева, испускающий искры, на кусок пергамента, да еще Семен крепко выругался, и неожиданно этот самый пергамент сам по себе развернулся в карту какого-то большого здания, на которой подобно тараканам двигались отметки с подписями в виде имен и фамилий.

Срочно вызванный в лабораторию Сан Саныч понял ситуацию первым.

– Карта, да еще и с точным указанием местонахождения каждого человека. Надо снова в Минчар звонить, если там найдутся специалисты и смогут расшифровать способ изготовления таких карт…

– Так это же… любого можно найти… – вырвалось у Шишкина.

– Вот именно. Если мы получим в свое распоряжение карту Ленинграда, нам тогда все злоумышленники будут видны как на ладони.

– Это ж нам какое подспорье, ядрён-батон. Не надо будет искать их по всему городу.

– Облегчит дело – да, но не заменит. Не беспокойся, Анатолий Палыч, без работы не останешься.

По делу «лица, именующего себя Гарри Поттером», или просто по «делу интуриста», как его часто именовали, пришли материалы и из КГБ, и из министерства иностранных дел. Молчало пока только министерство чародейства, но там клятвенно обещали помочь.

«Невидимый» плащ и карту все же пришлось отдать соседям из КГБ. Специально насчет этого из Москвы пришла бумага от самого тамошнего зампреда В.В.Путилова, коего Сан Саныч знал лично еще с тех пор, как Владимир Владимирович начальником ленинградского КГБ работал. Так что картой и плащом теперь занимались в Москве, там все же возможностей было побольше.

СССР, Ленинград, 23 апреля 1996 года

Моисей Израилевич не оставил своих намерений выяснить все до конца, заявившись в главк лично и притащив с собой внука.

– Я имею побеседовать с товарищем Шишкиным! – сказал он на проходной.

– А, интурист, – поздоровался с ними майор Шишкин, когда ветеран с приемным внуком вошли к нему в кабинет. – А Вы, надо полагать, тот самый Моисей Израилевич Поттер? Рад с Вами познакомиться.

– Да, это я. Взаимно.

– Чем могу быть Вам полезен?

– У меня есть кое-какие сведения по делу, которое ведет Ваш отдел. Все дело в том, что я лично знал родителей нашего Гарика, и часто бывал у них в гостях… – и Моисей Израилевич в подробностях рассказал всю историю поисков пропавшего родственника с предъявлением оригиналов всех бумаг, которые находились в распоряжении ветерана. Шишкин среагировал вовремя, и практически всю беседу записали срочно вызванные Журбин и Плахов. Записали и еще одну беседу с самим Гариком, к радости милиционеров, уже умеющего говорить по-русски.

Теперь «убойному» отделу все стало ясно. Сопоставив показания потерпевшего с тем, что прислали из Москвы, они нарисовали примерно такую картину. После гибели Якова и Лили Поттеров от рук криминального авторитета по кличке «Волдеморт», самого потерпевшего похитили подручные другого криминального авторитета по кличке «Дамблдор» и определили к совершенно чужим потерпевшему людям, а сам факт его местонахождения из низменных побуждений фигурант «Дамблдор» скрывал ото всех. И вероятнее всего, это с его злого умысла британская виза М.И.Поттера была досрочно аннулирована без объяснения причин. Дело начало раскручиваться по новой. Теперь обвинения, которые готовились предъявить Дамблдору, проходили по статьям «Похищение человека», «Нарушение порядка усыновления» применительно к Гарри, и «Незаконное лишение свободы» применительно еще к одному потерпевшему, крестному отцу первого, Сириусу Блэку. Для полноты показаний недоставало еще одного человека – самого Сириуса, и где его искать, на Литейном не знали. Однако Моисей Израилевич пообещал поднять все свои связи, вытащить гражданина Блэка в Советский Союз и предъявить его на Литейный в добром здравии.

Письма своим друзьям и Сириусу Гарри все же написал. Причем последнее – советуясь при этом с дедом Мойше. Старый танкист, который тоже, как оказалось, знал Сириуса, кое в чем помог.

Сложнее было с письмом Гермионе и Рону. Гарри не знал, как именно отреагируют его друзья на факт его попадания в Россию, а тем более – на факт обнаружения на просторах славного города Ленинграда целой большой и дружной семьи родственников, о которых сам Гарри ранее не имел ни малейшего понятия, но о чем получилось, о том он и указал.

Кстати, выяснилось, что никакая сова от Ленинграда до Хогвартса добраться просто не в состоянии, поэтому отправлять пришлось обычной почтой. На почтамте, конечно, сделали большие глаза, но отправили, куда было написано – в конце концов, отправитель заплатил за пересылку сам, поэтому это будут уже его проблемы, если письмо не дойдет до адреса…

[15] Девица легкого поведения (идиш)

[16] Еврейское ругательное слово

[17] Задница (идиш)

[18] Чрезвычайное происшествие (жарг.)

[19] Еврейское ругательное слово

[20] Еврейское ругательное слово

====== Глава пятая. Усы, лапы и хвост – вот мои документы! ======

В желтой, жаркой Африке

Не видать идиллий,

Льют Жираф с Жирафихой

Слезы крокодильи.

Только горю не помочь –

Нет теперь закона.

У Жирафов вышла дочь

Замуж за Бизона!

Пусть Жираф был неправ,

Но виновен не Жираф,

А тот, кто крикнул из ветвей:

«Жираф большой – ему видней!»

Владимир Высоцкий «В желтой, жаркой Африке»

Великобритания, Хогвартс, 15 апреля 1996 года

– Рон, ты не видел Гарри? – спросила Гермиона за завтраком. – Вчера он в башню не вернулся.

– Нет, я думал, ты его видела, – ответил Рон, продолжавший набивать рот пищей. – Там вроде как Малфой ошивался, может, Гарри его заметил и решил отсидеться в комнате.

– Ты уверен?

– Фред и Джордж рассказали. От них ничего не скроешь.

– Наш крошка Ронникинс прав… – легкие на помине близнецы оказались рядом и сели на соседние с Роном и Гермионой стулья.

– Малфой действительно там был…

– Вчера ночью говорили…

– Что он ходил ловить Гарри…

– Но у него ничего не получилось…

– Потому что Гарри спрятался в Комнате…

– Но все те, кто туда ходил потом…

– Ничего не добились…

– Потому что из дверей на них…

– На всех во главе с Амбридж…

– Хлынула болотная вода…

– С тиной и лягушками…

– Малфоя и Паркинсон…

– Теперь весь Слизерин называет…

– «Мистер и Миссис Водяной»…

– Нашей горячо и нежно…

– Любимой преподавательнице…

– Тоже досталось…

– Потому что за столом ее нет!

– Как нет? – удивленно переспросила близнецов Гермиона.

– И впрямь нет! – удивился Рон, ради такого дела даже оторвавшийся от тарелки.

Пересуды о возможной судьбе мадам Амбридж, множившиеся по Большому Залу, пресек Дамблдор, постучавший вилкой по кубку.

– Дорогие друзья! – объявил он. – К сожалению, профессор Амбридж временно не сможет вести свои занятия из-за проблем со здоровьем. Об этом она сегодня утром уведомила меня. До ее возвращения вести уроки по Защите от темных искусств буду вести я лично.

– Профессор Дамблдор! – вскочила Гермиона, когда завтрак уже заканчивался. – Профессор Дамблдор! Вы не знаете, куда мог пропасть Гарри? Сегодня мы его еще не видели.

– Разве? Мне казалось, мисс Грейнджер, что Гарри все время рядом с вами.

– Последний раз мы его видели вчера…

– Пройдемте ко мне в кабинет. Да, и Вы, юный Рональд, тоже.

– Так Вы говорите, что юный Гарри куда-то пропал? – переспросил Дамблдор уже у себя в кабинете.

– Да, профессор Дамблдор. Вчера вечером мы шли с… с занятий, Гарри оставался в классе. А сегодня оказалось, что никто его с тех пор не видел.

– Это уже хуже. Кто-нибудь может знать, где находится Гарри?

– Не знаю, профессор Дамблдор, – ответил Рон. – Фред и Джордж вчера рассказывали, что видели, как Малфой во главе своих прихлебателей бежит на седьмой этаж, а потом возвращается оттуда, весь в…

– Увы, юный Рональд, про неудачу, постигшую юного мистера Малфоя, мне уже сообщили. Но я совершенно не могу понять, как это можно связать с исчезновением Гарри. Кто-нибудь еще что-то знает?

– Только если Добби…

– Хорошо, юный Рональд, – улыбнулся Дамблдор. – Добби! Иди сюда!

– Профессор Даббл, сэр, звал Добби?

– Да, Добби. Я хочу у тебя спросить, не видел ли ты сегодня юного Гарри?

– Добби плохой! Добби не видел сегодня Гарри Поттера сэра! Гарри Поттер сэр был вчера на седьмом этаже в Комнате-По-Желанию! Но сегодня Добби не смог обнаружить Гарри Поттера сэра! Добби не знает, где находится Гарри Поттер сэр, его нет в замке! – зачастил лопоухий домовик.

– Хорошо, Добби, – прервал его Дамблдор. – Ты можешь его найти?

– Добби не может! – сокрушенно запричитал Добби. – Добби не знает, куда пропал Гарри Поттер сэр!

– Час от часу не легче… – пробормотал Дамблдор. – Хорошо, Добби, ты можешь заниматься своими делами.

Домовик тут же исчез.

– А вы, юный Рональд и юная мисс Грейнджер, поскорее отправляйтесь на занятия, – продолжал тем временем директор. – Если у преподавателей будут вопросы, скажите, что беседовали со мной. Узнаете что-нибудь о том, где находится юный Гарри, сразу же сообщайте мне.

– Хорошо, профессор Дамблдор, – ответили Рон и Гермиона, выходя из кабинета. А Дамблдор погрузился в размышления.

В самом деле, странно, куда мог исчезнуть Поттер из запертого на ночь замка? Да еще и, судя по сообщениям с мест, из Выручай-Комнаты? Одно из двух, или ему удалось перехитрить охотников в лице мистера Малфоя и мадам Амбридж и уйти незамеченным – но тогда он сидел бы за столом вместе со своими друзьями… Или Комната предоставила ему отдельный выход – но куда он тогда мог уйти? Только если к Сириусу…

– Площадь Гриммо, Двенадцать! – подошел к камину Дамблдор.

– Кто там вторгается в мой дом? – из дальних комнат в гостиную ворвался Сириус Блэк. – Директор?

– Да, Сириус, это я, доброго утра, – поздоровался Дамблдор.

– Что привело Вас в мою скромную обитель?

– Видишь ли, Сириус, меня беспокоит судьба юного Гарри. Скажи, не знаешь ли ты, где он может находиться?

– Вчера был в школе, да и сегодня должен был быть… А в чем дело?

– В том-то и дело, что сегодня друзья юного Гарри, Рональд и Гермиона, не смогли его найти. По их словам, его не было ни в спальне, ни в гостиной Гриффиндора, на завтрак он не явился. Я теряюсь в догадках. Потому и пришел к тебе, ибо ты мог пролить мне свет на то, куда мог пойти твой крестник.

– Не знаю, директор, я не видел его с зимы. Если бы он куда-то уходил из замка, то предупредил бы меня, все же я его крестный, – Сириус рассмеялся лающим смехом.

– Хорошо, Сириус, – разочарованно вздохнул Дамблдор, собираясь назад. – Если тебе станет что-то известно о Гарри, сообщи, пожалуйста.

– Конечно, профессор Дамблдор.

«Час от часу не легче», подумал Дамблдор, когда сел в свое кресло. «Сириус тоже ничего не знает. Жаль. Теперь ищи своенравного мальчишку. Так за ним хоть бы присмотр был…»

Великобритания, Хогвартс, 23 апреля 1996 года

– Здравствуйте, мои дорогие, – противным голоском сказала мадам Амбридж, входя в кабинет.

– Доброе утро, профессор Амбридж, – вымученным тоном поздоровались пятикурсники. Те, кто сидел ближе всего к преподавательскому столу, брезгливо морщили носы – все же запах болотной тины, источаемый профессоршей, был еще очень даже ощутимым.

– Ах, да, позвольте спросить, где же мистер Поттер? Мисс Грейнджер, случайно, Вы не знаете?

– Нет, профессор Амбридж, – ответила Гермиона. – Мы не видели его уже больше недели.

– Позвольте полюбопытствовать, из-за чего?

– Я не знаю, профессор Амбридж. Он нам не говорил.

– Что за новости! – удивленно вскинулась мадам Амбридж. – Хорошо, мисс Грейнджер, садитесь, но передайте мистеру Поттеру, если сможете его обнаружить, что это будет сто баллов с Гриффиндора и месяц отработок у меня лично.

– Хорошо, профессор Амбридж…

Великобритания, Хогвартс, 30 апреля 1996 года

Рано утром в Большой Зал влетели совы, несущие в лапах почту.

К удивлению Гермионы, к ней спикировали сразу две совы, и одна из них доставила номер «Ежедневного Пророка», в котором, как обычно, не было ничего интересного, а вот вторая принесла самый настоящий сюрприз.

Прямо в руки Гермионе шлепнулся конверт с сине-красными полосками по краям и надписью «АВИА – PAR AVION». На конверте оказалось множество марок, и удивленная Гермиона различила на них надпись «ПОЧТА СССР» и ценники. Почтовый штемпель с аналогичной надписью нес на себе серп и молот, как и некоторые марки, что яснее ясного говорило о стране происхождения письма. Заинтригованная Гермиона прочитала адрес:

«Гермионе Джейн Грейнджер

Школа чародейства и волшебства «Хогвартс»

Шотландия, Соединенное Королевство

Гарри Джеймс Поттер

Кировский проспект, д.56, кв.12

185223, г. Ленинград

СССР – USSR»

ЧТО???

Гермиона потрясла головой в надежде, что это все чья-то дурацкая шутка. Но нет, надписи «Гарри Поттер» и «Ленинград, СССР» остались на своих местах.

Пораженный внезапной молчаливостью однокурсницы, Рон глянул на конверт, который та держала в руках. И тоже очень сильно удивился.

– Как, Мордред его побери, Гарри оказался в России? Это что, чьи-то глупые шутки?

– Рон, помолчи хоть немного! – встрепенулась Гермиона. – Я сама не могу понять, что это такое. Если это правда, то КАК Гарри оказался в Петербурге, а если нет, то как у него хватает наглости так над нами пошутить.

– Гермиона, ты хотя бы прочитай письмо! Может, Гарри там и написал, как он оказался в России.

– Ах, да… – смутилась Гермиона. – И в самом деле… Что в конверте лежит… Точно!

«Дорогая Гермиона!

Ты, конечно, сейчас удивляешься и думаешь, что все это чья-то глупая шутка, но я действительно тот самый Гарри Поттер, которого ты знаешь вот уже почти пять лет и который защитил тебя от тролля на первом курсе. И нет, это никакие не шутки, я действительно сейчас нахожусь в городе Ленинграде, в Советском Союзе.

Как я сюда попал? Помнишь, четырнадцатого числа, ночью, когда явился Добби и предупредил, что за нами идет Амбридж? Тогда я вас всех выпустил, а сам решил переждать ночь в Выручай-Комнате, потому что как раз тогда снаружи подоспел Малфой, который привел за собой Амбридж. Но я не успел толком представить себе ни выход из положения, ни убежище, в результате провалился неизвестно куда.

Очнулся я в каком-то лесу, вышел к железной дороге, сел в поезд и поехал. То, что я попал в Ленинград, я узнал лишь потом, когда, пробродив целый день по городу, я зашел в Петропавловскую крепость и нашел там несколько путеводителей на английском языке.

Вскоре после этого меня задержала ленинградская полиция, приняв меня за нищего из-за моей старой одежды. Впрочем, русские полицейские разобрались, что к чему, и отнеслись ко мне вполне достойно. Более того, они неожиданно сообщили мне, что у меня в России живут родственники, о которых я до самого того дня ничего не знал.

Как оказалось, в городе Ленинграде проживает мой двоюродный дядя Марк Поттер. А его отец Моисей, который приехал вскоре, рассказал мне, что был очень дружен с моими родителями, и именно ему они завещали опеку надо мной. Почему я не попал в Советский Союз тогда, а оказался у Дурслей, дедушка обещал разобраться.

Так что не нужно за меня беспокоиться. Я здесь среди родных и близких мне людей. Дедушка пообещал, что мне дадут советское гражданство, и таким образом, мне не нужно будет возвращаться к Дурслям. Насчет обучения в школе дедушка Моисей и дядя Марк тоже решают.

Здесь, в Ленинграде, просто замечательно. Я не мог себе даже представить, насколько красивым может быть этот город. Приезжайте летом в гости. Дядя Марк и дедушка Моисей вас с радостью примут, у них недалеко от города есть загородный дом.

Если кто-то спросит, приеду ли я в Хогвартс – не думаю, что это произойдет в ближайшее время. Для начала надо дождаться хотя бы того момента, когда уйдет Амбридж, а еще лучше, чтобы Снейп ушел тоже. С меня хватит. Будут спрашивать – так им и передай.

Удачи!

Гарри

23-IV-96

P.S. Сохрани адрес на конверте, это адрес дома дяди Марка, я сейчас живу именно там. »

– Похоже, это действительно Гарри… – задумчиво пробормотала Гермиона. – Только вот КАК он попал в Россию? И что за родственники у него там оказались? Ничего не понимаю.

– Ничего себе… – не верил своим ушам Рон. – Что он там пишет? В России же ужасно холодно! Там же снег лежит круглый год! А по улицам разъезжают казаки верхом на медведях и играют на гармошке, и распивают водку из самовара, сидя в тени развесистой клюквы! [21]

– Рон, ты откуда это знаешь?

– Папе его дедушка рассказывал, который был в России в девятнадцатом году. А папа говорил, что русскими до сих пор правит царь, которого зовут Сталин.

– Рон, ты иногда бываешь невыносим. Вот, смотри, Гарри фотографию прислал. Где ты здесь снег видишь?

– Чего?

– Вот, смотри, фотография в конверте есть.

С фотокарточки смотрел улыбающийся Гарри, который стоял на фоне Петропавловской крепости.

– И впрямь не врет… – протянул Рон. – Но почему он оказался именно в России? Почему ему так повезло? Он теперь сидит там, его теперь никакая Амбридж не достанет, а я, значит, должен терпеть здесь?

– Надо срочно сообщить профессору Дамблдору! Может, он сумеет убедить Гарри вернуться сюда.

Но Дамблдора в школе не было, он куда-то отлучился. Рон, Гермиона и Джинни решили подождать, когда же директор появится, чтобы обрадовать старого мага. Гермиона же села писать ответ беглому однокласснику.

Великобритания, Лондон, 30 апреля 1996 года

Сириус Блэк, безвылазно сидевший в своем доме на площади Гриммо, 12, тоже разглядывал конверт из Ленинграда. Старый Мародер нутром чуял, что без подвоха здесь не обошлось. И он был прав.

«Привет, Бродяга!

Наверное, ты сейчас удивляешься, кто бы это смог так тебя подколоть. Это я, Гарри Поттер, сын Сохатого и твой крестник, которому ты на третьем курсе прислал на Рождество новую метлу. Спешу тебя обрадовать, что я жив и здоров, но действительно нахожусь в Ленинграде, в Советском Союзе.

Как я сюда попал? Тебе, наверное, уже говорили, но я повторю еще раз. Четырнадцатого числа Амбридж раскрыла наш клуб и послала своих прихлебателей во главе с Малфоем нас задержать. Пока я выпроваживал всех своих друзей, Хорек подобрался совсем близко, и мне пришлось спрятаться обратно. Малфой уходить и не думал, поэтому я попросил у Выручай-Комнаты выход туда, где ни Амбридж, ни кто бы то ни было еще меня не смог бы найти. И такой выход я получил, правда, оказался при этом заброшен в какой-то дикий лес, откуда я потом вышел к железной дороге, по которой и приехал в Ленинград. Впрочем, я тогда еще не знал, что это за город, и понял, куда попал, лишь потом. Там же меня задержали русские полицейские, которые, впрочем, не стали бросать меня в тюрьму, а наоборот, помогли найти моих родственников, о существовании которых я до того момента ничего не знал.

Да-да, Бродяга, у меня в Советском Союзе есть родственники, двоюродный дед Моисей Поттер и его дети, у одного из которых, дяди Марка, я сейчас и проживаю. Дедушка Мойше оказался очень рад моему возвращению, говорил, что после гибели моих родителей очень хотел меня найти, но его почему-то не пустили в Британию. Он знает все и о твоем побеге, пообещал помочь с твоим освобождением.

Также дедушка просил передать тебе, чтобы ты не терял голову и избегал контактов с Дамблдором. Скоро с тобой свяжутся люди из советского посольства и помогут выбраться из Британии в СССР. С вывозом породистых собак никаких проблем не будет. Так что если все пройдет удачно, мы с тобой скоро встретимся. Главное – никогда не забывай, что ты замышляешь шалость и только шалость.