Текст книги "Гарри Поттер и вежливые люди (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Его матери, Нарциссе Малфой, повезло немного больше – она, уцелевшая после занятия фамильного особняка частями ОВД, приглянулась полковнику венгерской армии Иштвану Габору, чьей походно-полевой женой и стала. У нее хватило ума не применять против него магию, это ее в итоге и спасло. Вдовый полковник был настолько впечатлен красотой своей любовницы, что по окончании войны забрал ее с собой, в город Сомбатхей, и счастливо прожил с ней еще двадцать лет, от этого брака родилось двое детей.

Бывший супруг Нарциссы, Люциус Малфой, умер в тюрьме, не отбыв и трети срока. Надменность и аристократическое происхождение сыграли с ним злую шутку – в сибирских лагерях с напыщенным петухом по фамилии Малфой так и поступили… как с петухом.

Северус Снейп прожил немногим дольше, и кончил тем, что попытался сбежать из зоны, но на своем пути встретил голодного медведя. Заявления бывшего Пожирателя о том, что он опытный маг, не смогли отпугнуть хозяина тайги. Правда, потом медведь долго страдал желудком – зельевар оказался весьма вонюч и ядовит.

Корнелиус Фадж и Долорес Амбридж, не побрезговавшие сотрудничеством с Волдемортом ради собственного величия, кончили примерно так же, как и сам Волдеморт – когда советские войска штурмовали Лондон, какой-то пилот Су-25 удачно положил ракету точно в кабинет магического министра. То, что осталось от самого министра и его верной заместительницы, потом не опознали, ибо опознавать там было практически нечего. Так что «первое лицо магической Британии» еще долго потом числилось «пропавшим безвестно», и впоследствии по этому поводу даже выдвигались различные теории, одна бредовее другой, наподобие бегства в Аргентину или срочного изменения внешности.

СССР, Ленинград, 25 августа 1999 года

Гарри и Сьюзен стояли у выхода из здания Петроградского районного загса, и собравшаяся толпа радостно поздравляла новобрачных.

– Совет вам да любовь! – орал громче всех Сириус, а стоявшие рядом братки горячо поддерживали.

Жених, по послевоенным временам неудивительно, был в парадной форме сержанта танковых войск, и на груди его блестели медали – «За боевые заслуги», «За освобождение Шотландии» и «За победу над Великобританией». Невеста же была в белом платье, а свои медно-рыжие волосы она заплела в длинную косу.

– Молодец, интурист! – поздравил Гарри полковник Шишкин. – Так и надо! Куда, кстати, дальше думаешь?

– Да пока не знаю, Анатолий Палыч, – ответил Гарри. – После Победы меня в запас списали. Сержанта дали, но отправили домой – говорят, армия сокращается.

– А давай к нам? Нам кадры нужны, тем более обстрелянные. Плюс ты в моем отделе всех знаешь, и мы тебя все знаем.

– Так я ж только, считайте, школу закончил. И сразу со школьной скамьи – на войну.

– Рекомендацию в Высшую школу милиции я тебе дам. Ну, так как?

– Я согласен, Анатолий Палыч!

– Во! Молодец, Гарик!

– Если что – не боись, научим, – подошел капитан Журбин. – Дору, вон, свою научил… извини, что она не пришла, в роддом положили, рожать ей скоро.

– Ничего страшного, – ответил Гарри. – К тому моменту, как я еще приду…

– Короче, придешь – разберемся. И пока учиться будешь, не стесняйся спрашивать, сам недавно через это же прошел, помогу, чем смогу.

– Спасибо!

– Эх, горька была бы у нас работа, кабы не молодежь! – вдруг сказал Шишкин.

– Горько! Горько! Горько! – подхватила толпа гостей.

На этом Гарри приподнял фату, прикрывавшую лицо Сьюзен, и принялся жарко целовать свою молодую жену.

Потом вся компания загрузилась по машинам и направилась в ресторан. И не раз и не два поднимались бокалы, и Гарри раз за разом целовал зардевшуюся от смущения Сьюзен… впрочем, он это охотно делал бы и так, без напоминаний.

А еще через пару дней, когда свадьба все-таки закончилась, молодожены уехали в Крым – начинался бархатный сезон, и лучше времени для медового месяца просто не было.

СССР, Ленинград, 29 апреля 2001 года

– Посмотри на своего сына! – Сьюзен сквозь окно роддома показывала мужу их первенца, укутанного в одеяло.

– Смотрите, смотрите, мужики, я стал отцом! – Гарри, стажер Ленинградской высшей школы милиции, показывал на окно своим друзьям и коллегам из «убойного» отдела.

– И снова у нас пополнение! – похвалил Виригин. – То Журбин, то Плахов, теперь еще и ты.

– Ну что, молодой папаша, поехали проставляться! – поддержал Рогов.

– Подождите, подождите, дайте на них посмотреть! Даже не верится…

– Ты снова про это?

– Ну да… Пять лет назад я сидел у вас в кабинете, не зная ничего и никого, впервые оказавшись в Ленинграде. А теперь...

– Ага, теперь ты все так же сидишь в нашем кабинете, но на других правах – теперь ты один из нас, нашей дружной команды.

– И не только это. Теперь у меня есть родные и близкие люди – дедушка и дядя, Сириус и Амелия, моя очаровательная Сьюзен, множество друзей и старших товарищей – да, да, это я о вас! – а теперь я стал отцом! И ведь в этом есть и ваша заслуга!

– Какая еще? – не понял Любимов.

– Ну, это же вы тогда помогли мне найти дедушку Мойше! Без вас я бы даже не знал, что мне делать в нашем городе.

– А, ты в этом смысле, – ответил Виригин. – Тогда понятно. Но все равно ты, Гарик, опять забываешь главное правило советской милиции.

– Какое?

– «Спасибо», Гарик, не булькает!

– Понял!

– А раз понял, так поехали, обмоем пополнение в наших рядах.

– Сьюзен, пока! Скоро приедем! – Гарри махнул рукой жене, после чего какое-то время постоял, улыбаясь и глядя на нее с их сыном на руках, а потом побежал к милицейской «Волге», где его ждали старшие товарищи.

СССР, Ленинград, 3 мая 2002 года

– Яша, осторожнее, не торопись! – Гарри снова пытался не потерять из виду своего сына, привычно носившегося по посыпанным щебнем дорожкам Александровского сквера.

Годовалый Яша не принимал папиных слов всерьез, все так же продолжая бегать и резвиться. Вот и сейчас, весело лепеча, он врезался в стаю клевавших хлебные крошки голубей. Птицы разлетелись во все стороны.

– Смотрю я на вас, молодых, и сердце радуется, – сказал дедушка Мойше, уже глубокий старик, но он все еще держался молодцом. – Вот, видишь, Гарик, и правнуков дождался. Эй, эй, Яша, ты куда там побежал?

Мальчуган выскочил из-за ближайшего куста, кинувшись отцу на шею.

– Эх-х-х-х, полетели, полетели! – Гарри ухватил сына покрепче и побежал по дорожке сам, а маленький Яша верещал от радости.

– Вот, смотри, внучка, когда-то и Гарик наш таким вот был, помню я его, – вздохнув, поведал Сьюзен старый еврей, глядя, как лейтенант милиции Игорь Поттер катает сына на плечах. – А теперь, видишь, своя семья, жена и сын…

– И не один, – улыбнулась Сьюзен.

– Как? Ты снова?

– Снова, дедушка Мойше, – ответила Сьюзен. – Даже Гарри еще не знает. Вот обрадуется…

– Конечно, обрадуется, – согласился Моисей Израилевич. – Он мне как-то поведал, еще до войны, что всю жизнь мечтал о большой семье.

– И я тоже, – хихикнула Сьюзен. – Так что в этом мы совпадаем.

– Так это же прекрасно!

СССР, Ленинград, 27 мая 2003 года

– Ура! Ура! Ура-а-а-а-а!!! – крики восторженной толпы прокатились над Невой, в то время как в небе над вечерним городом расцвели огненные цветы фейерверка.

Город Ленинград праздновал трехсотлетие со дня основания. К этому дню готовились очень долго – и вот теперь, наконец, праздник удался.

На всех концертных площадках, как стационарных, так и импровизированных, яблоку было негде упасть – дома в этот день не сидел никто, весь Ленинград до последнего человека вышел на улицу, праздновать юбилей родного города. А прибывшие гости со всех уголков Союза и остальных социалистических стран очень быстро вливались в ликующую толпу, и не отличались по поведению от коренных ленинградцев.

Пиво лилось рекой, там и сям распевали песни. Загримированный под Ленина актер катался по Невскому на точной копии путиловского броневика, и от дружеских рукопожатий у него буквально отваливалась рука. Ряженые Петр и Екатерина прогуливались по Дворцовой площади, и артистов постоянно сменяли свежими – каждых предыдущих восторженные горожане и гости города попросту очень быстро спаивали вусмерть.

Не был исключением из всеобщего праздника и Гарри Поттер. Как лейтенант милиции и сотрудник «убойного» отдела ГУВД, он, конечно, был по форме и при табельном оружии, но с женой и двумя детьми, двухлетним Яшей и пятимесячным Сережей, сидевшим у матери на руках. Впрочем, все его друзья-товарищи тоже были здесь же, с женами и детьми. И они точно так же смотрели на расцветающие в небе цветы салюта, и радовались вместе со всем городом.

Там же, на Дворцовой площади, состоялся бесплатный концерт всех питерских рок-групп, и, конечно же, площадь была забита. И все ликовали, когда на сцену вышел Юрий Шевчук, принявшийся исполнять свои песни о Ленинграде:

…Эй, Ленинград, Петербург, Петроградище, Марсово пастбище, Зимнее кладбище, Отпрыск России, на мать не похожий, Бледный, худой, евроглазый прохожий, Герр Ленинград, до пупа затоваренный, Жареный, пареный, дареный, краденый, Мсье Ленинград, революцией меченный, Мебель паливший, но перекалеченный Соснами, бабками, львами, титанами, Липами, панками, медью, «Аврорами», Эй, Ленинград, Вы теплом избалованы, Вы в январе уже перецелованы. Жадной весной Ваши с ней откровения Вскрыли мне вены тоски и сомнения, Пан Ленинград, я влюбился без памяти В Ваши стальные глаза… [62]

– А знаете, как мы все сейчас называемся? – спросил Шевчук, едва закончилась песня. – Клуб «Те, кому за триста!»

Восторженный вопль тысяч глоток, только что оравших во все горло, подпевая любимую песню, был ему ответом. Все же столь круглый юбилей происходит нечасто.

Много хороших слов было сказано в те дни, много песен спето и много клятв произнесено. И никто даже не сомневался в том, что все желания, загаданные в этот день, обязательно сбудутся. А иначе и быть не могло.

Гарри Поттер так и остался жить в Ленинграде и работать в советской милиции. От работы он получил квартиру, но всегда оставался желанным гостем в доме дяди Марка, ну, а на дачу так и ездил.

Дедушка Мойше ушел в лучший из миров в две тысячи восьмом, восьмидесяти шести лет от роду, но он еще успел понянчить двоих младших детей Гарри, родившихся уже после ленинградского юбилея – Иосифа, который родился в 2005 году, и Моисея, названного в честь прадеда и появившегося на свет в 2007-м.

На похороны Моисея Израилевича собралось очень много народу – помимо всей семьи ленинградских Поттеров, пришла делегация от ГУВД, а также представители от братанского коллектива.

Сириус Блэк так и остался музыкантом в ресторане. Братва периодически подначивала его написать свои песни, «раз уж кент засиженный». В конце концов Бродяга решил последовать этому совету.

Братаны так и остались братанами, только что с возрастом остепенились. Хотя… чувство юмора им не изменяло. Во всяком случае, когда Флёр родила Циолковскому первенца, на крестины малышу надарили кучу игрушечных стволов. Как сказал по этому поводу неугомонный Ортопед – «пусть к пацанской работе привыкает, вырастет – по нашим стопам пойдет».

Не раз и не два Гарри благодарил судьбу за то, что тогда, в девяносто шестом, она забросила его в город Ленинград. Благодарить было за что – ведь останься он в Хогвартсе, ничего этого бы не было. Ни знакомства с родней, ни спасения Сириуса, ни любви Сьюзен, ни дружбы братвы и милиции. И так уж вышло, что именно в питерском ГУВД, где взялись искать его, Гарри, родственников, сыграло во всем этом главную роль. Теперь сотрудники «убойного» отдела были сослуживцами Гарри, нередко подначивали его прозвищем «Интурист», приклеившимся в конце концов намертво. Но Гарри не обижался. В конце концов, он там впервые появился именно в этом качестве.

Словом, жизнь продолжалась, и впереди было еще много событий и приключений. Но это уже совсем другая история…

[62] ДДТ «Ленинград» (сл.и муз.Ю.Ю.Шевчук)

====== Вместо эпилога. ...Но рановато расслабляться операм! ======

Этот город летал на ветрах слова, зрения и слуха,

Утонули в моче спасатель и пенсионер,

По канализации здесь вычисляют высоты прилива и духа,

Если тебя придавили в толпе, это музыка сфер.

Отреставрировали мертвецов под гнилыми домами,

Неужели в наш город уходим под землю и мы?

Суетимся, ныряем, поем, и звеним по весне кандалами,

Нас, как бабочек, тоже наколют на тело зимы…

Но этот город стоит, невзирая на громкие даты,

Хоть раскрашен, как б…, во рту платина новых домов,

Продолжают на солнце гореть невесомые купола-латы,

Он продолжает сражаться у Пяти Углов! Да…

ДДТ «После праздника»

СССР, Ленинград, 14 сентября 2006 года

– Вот, бойцы, передавали нам как хохму, но что-то мне подсказывает, что заниматься этим делом опять будем мы, – объявил полковник Шишкин, в очередной раз собрав весь отдел.

– А в чем дело, Анатолий Палыч? – удивился Любимов.

– На «Старой Деревне» в метро нечто из ряда вон выходящее произошло. Внезапно из-за чего-то сорвался график движения поездов, пробка от «Крестовского острова» собралась. С тамошнего поста пошли разбираться, привели задержанных, да не одного, а аж девятерых. Причем один, судя по фотографии, что сделали уже там в отделении, очень подозрительно напоминает упокоенного и не к ночи будь помянутого Дамблдора.

– Что-о-о? – не поверил своим ушам старший лейтенант Поттер.

– Именно то, Интурист. Только этот новый объект по-русски ни черта не понимает, как, впрочем, по-английски тоже. И все остальные, кого вместе с ним поймали, языковыми познаниями не блещут.

– А кто там остальные были? – спросил Плахов.

– Остальные… – Шишкин полез в бумаги. – Остальные, судя по их виду, откуда-то из средних веков вылезли. Мужик лет сорока на вид, с мечом и похож на последнего бомжа, еще один вроде помоложе и побогаче, еще какой-то по виду прибалт с луком и стрелами, но почему-то с длинными ушами, причем где такую пластику делают – упорно не колется. Еще был какой-то коротыш кавказской внешности в железной шапке и с топором, а также четверо пацанят, одетых как средневековые крестьяне, все четверо без обуви, но ноги шерстью поросли. На вопрос, кто такие, вразумительного ответа не дали, как в тоннеле оказались посреди перегона – тоже, короче, все девятеро задержаны до выяснения. Они, конечно, попытались написать объяснительную, но четверо пацанов оказались неграмотными, а остальные вместо текста выводят нечто непонятное. Вот, смотрите, фотографии и объяснительные прилагаются.

– Анатолий Палыч, может, я, конечно, неправ, – сказал Плахов минут десять спустя. – Но эти, судя по виду, очень похожи кое на кого.

– И на кого же, Плахов?

Вместо ответа Игорь написал что-то на листке бумаги и протянул Шишкину. Когда полковник прочитал написанное, у него очки на лоб полезли.

– И снова здрас-с-сте, ядрён-батон… – озадаченно протянул он. – Мало нам было десять лет назад дела Дамблдора и его присных. Еще одних принесло на наши головы. Ну вот скажите, бойцы, чем так уж намазано у нас в городе, что так иностранных гостей к нам тянет?

– Так это ж еще Петр Первый сказал, «Все флаги», мол, «в гости будут к нам», – ответил Рогов.

– Ну ладно, это все лирика, вы лучше мне скажите, что делать с этими, блин, эльфами и гномами, – спросил Шишкин.

– Для начала – привезти их сюда, потом переводчика им найти, – ответил Журбин. – Увы, мы тут, Анатолий Палыч, уже ничем не поможем, их языками мы уже не владеем.

– Да я и сам это понял. Короче, звоню в отделение, пускай привозят этих подземных нарушителей, а я посоветуюсь с начальством, что-нибудь придумаем по ходу. Пока же все свободны!