Текст книги "Гарри Поттер и вежливые люди (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

За последний месяц Британии удалось склонить под свои знамена Нидерланды, Фландрию, Валлонию, а под конец и Францию. Пока сопротивлялись испанцы, но на тамошнего короля у англичан были свои меры воздействия. Недолго должны были возмущаться Норвегия, обиженная на Россию после утраты Шпицбергена, а также Дания, из-за особенностей своей системы опеки и попечительства получившая погром у себя в столице, в процессе которого лишилась знаменитой «Русалочки».

А вот дальше на восток посланцы Волдеморта сочувствия не находили. Германская Демократическая Республика без лишних разговоров сдавала английских агитаторов в Штази, после чего следы их терялись навеки. Похожий подход встречали англичане и в Северной Италии, где республиканские спецслужбы действовали совместно со специалистами советского КГБ.

Однако Волдеморт преуспел в переговорах с нечеловеческими расами. Гоблины из банка «Гринготтс» согласились на все условия, даже не раздумывая, ибо не собирались прощать русским публичного унижения всего своего гоблинского народа, выразившегося в ограблении банка. Примкнули к Волдеморту также вампиры, изгнанные из родовых гнезд правительством коммунистической Венгрии [56], оборотни, недовольные отсутствием добычи, а также великаны.

Для ведения полноценной войны не хватало денег. Того, что оставалось в Британии и было добыто во Франции, оказалось недостаточным. Найти недостающую сумму Волдеморт намеревался в Швейцарии. Но если за банки, контролируемые людьми, он был спокоен и довольно потирал руки, то гномы были крепким орешком, ибо испокон веков ненавидели гоблинов и примкнуть к походу на Россию отказывались. Как и делиться деньгами.

Складывающаяся картина внушала аристократам уверенность в скором успехе, тем более что всякие ограничения на использование колдовства Волдеморт снял. И теперь дорвавшиеся до власти аристократы развернулись на полную мощь, раз за разом проводя самые изощренные колдовские ритуалы, ранее считавшиеся запрещенными по причине их чрезвычайной жестокости. Кровь немагического населения лилась рекой, но пропаганда была поставлена так, что это самое население ничего не замечало. Запудрить мозги англичане умели.

Ничем хорошим это все закончиться не могло никак. От немедленного нападения на блок соцстран сдерживало только приближение зимы.

[52] Джерри (англ. Gerries) – применявшееся в британской армии в годы Второй Мировой войны жаргонное название немцев

[53] Фадж имеет в виду генерала А.И.Лебедя, в описываемом мире как раз командовавшего Группой советских войск в Италии.

[54] Фадж имеет в виду Маршала Советского Союза С.Ф.Ахромеева, в описываемой истории занимавшего пост Министра обороны СССР с 1988 по 1996 год.

[55] Фадж имеет в виду Маршала Советского Союза И.Д.Сергеева, в описываемой истории занимавшего пост Министра обороны СССР с 1996 года, а до этого момента бывшего командующим Ракетными войсками стратегического назначения. Фадж не знает, что такое «баллистическая ракета», поэтому пользуется понятными ему терминами.

[56] Традиционно местом обитания вампиров считается Трансильвания. В описываемом варианте истории этот регион принадлежит Венгерской Народной Республике, и после окончания Второй Мировой войны и победы на выборах в 1949 году Венгерской Партии Труда, все вампирские кланы были полностью депортированы из Венгрии за пределы блока социалистических стран.

====== Глава пятнадцатая. Уроки вежливости ======

…Но если к нам полезет враг матёрый,

Он будет бит повсюду и везде!

Тогда нажмут водители стартёры,

И по лесам, оврагам и воде,

Гремя огнём, сверкая блеском стали,

Пойдут машины в яростный поход,

Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин

И первый маршал в бой нас поведёт!

Советская довоенная песня

СССР, Ленинград, 18 мая 1997 года

Всю зиму Гарри, как и все его родные и близкие, с тревогой в душе следили за разворачивающимися по всему миру событиями.

Беспокоиться было с чего. Англия, внезапно взявшая на себя лидерство среди европейских членов НАТО, ни с того ни с сего повела крайне агрессивную политику. Вслед за фактическим подчинением своей воле Франции и остальных стран, не входящих в социалистический блок, она вдруг ополчилась на Швейцарию, казалось бы, никому ничем не угрожавшую. А вот на тебе, всю зиму на территории этой горной страны шли ожесточенные бои. Женеву и прилегающие районы натовцы захватили сразу, Берн тоже, а вот дальше на север нашла коса на камень, и посреди страны теперь пролегал активный фронт.

Видя нарастающую угрозу, командование Национальной Народной Армии ГДР срочно перебросило в Баварию, Баден, Вюртемберг и Эльзас дополнительные части. На границе усиливались пограничные заставы, дабы исключить проникновение французов вглубь немецких земель. Усиливалась и Группировка советских войск в Германии. В Москве и Берлине прекрасно понимали, что, если начнется война, германская территория станет мишенью для первого удара англосаксов.

Похожая картина царила и в Народной Италии. Заводы компаний «ФИАТ», «Ансальдо» и других с осени работали в три смены без выходных, выпуская военную технику для нужд как итальянской армии, так и Группы советских войск. Базировавшийся на Геную передовой отряд советского Средиземноморского флота был срочно приведен в состояние полной боевой готовности.

Не спала и пропаганда. По всем газетам периодически выходили репортажи о тех обычаях, что вошли у англичан в норму. И люди в Москве и Берлине, Ленинграде и Будапеште, Севастополе и Белграде, Тбилиси и Афинах, Иерусалиме и Сеуле прекрасно понимали, что, случись им не удержаться, это уже их кровь будет литься с нечистых алтарей.

Подобный вариант не устраивал никого, а потому план ответного удара всеми имеющимися средствами давно уже лежал у товарища Жигулёвского на столе, согласованный со всеми союзными государствами.

Для всех остальных жителей Советского Союза, не служивших в армии, приготовления к возможной войне выглядели как резко участившиеся полеты военной авиации над городами и деревнями, маневры всех пяти флотов и массовый проезд техники по дорогам.

Не был исключением и Гарри Поттер, не раз и не два видевший с балкона дедушкиной дачи, как над Финским заливом летают четверки истребителей и бомбардировщиков, а по морю все чаще и чаще стали ходить корабли. Один раз на запад быстрым ходом прошел длинный крейсер, судя по отсутствию дыма из трубы – атомный, и, как житель Ленинграда, Гарри уже знал, что это – шестой из серии крейсеров типа «Киров», с собственным именем «Адмирал Макаров» и местом службы ВМБ Вильгельмсхафен, ГДР. От дяди Марка он также слышал, что ленинградские верфи ускоренными темпами достраивают и седьмой такой же крейсер [57], с условным именем «Адмирал Эссен», но успеет ли он к началу, никто не знал.

В школах немного изменили программу занятий, увеличив количество уроков по предмету «Допризывная подготовка юношества». Для Гарри и его друзей дядя Марк и дедушка Мойше организовали и дополнительные курсы – старый фронтовой товарищ дяди Марка по Афганистану, гвардии майор запаса ВДВ Геннадий Новиков, охотно взялся тренировать подрастающее поколение. Сам же гвардеец-десантник давно уже сидел на чемоданах, со дня на день ожидая вызова в войска.

Весна не принесла облегчения. Двадцать шестого марта над территорией ГДР был сбит очередной английский разведчик. Берлин по привычке ответил на протесты англичан стереотипным «Lecken Sie uns Arsch» [58]. Англичане, впрочем, в этот раз пошли на раздувание напряженности, какой-то их крейсер обстрелял немецкий сухогруз, идущий из Бремерхафена в Мурманск. Положение удалось спасти только благодаря наличию неподалеку советского эсминца, удачно прикрывшего товарищей.

Даже на параде Победы, по традиции состоявшемся девятого мая, товарищ Жигулёвский во время своего выступления упомянул «зажравшихся англосаксонских империалистов», вздумавших напасть на миролюбивые социалистическое государства.

Пятнадцатого мая в Лондоне напали на автомобиль советского посла, вызванного для вручения ноты протеста. Посол выслушал все те гневные эпитеты, которые Мейджор употреблял в отношении как Советского государства, так и посла лично, а, вернувшись к себе и отчитавшись в Кремль, распорядился уничтожить все бумаги. После этого по согласованию с Москвой персонал советского посольства в Великобритании покинул остров.

Словом, международная обстановка плавно катилась под откос. Новости по телевизору и газетам откровенно не радовали.

С точки зрения самого Гарри Поттера, единственным светлым пятном на фоне всеобщей тревоги была Сьюзен Боунс, не отрывавшаяся от Гарри ни на шаг. Они вдвоем исходили почти весь город, неизменно держась за руки, и Гарри был твердо намерен в день восемнадцатилетия своей подруги сделать ей предложение. Сириус и дедушка Мойше, с которыми Гарри поговорил по душам, пока прекрасная половина семьи занималась своими делами, это решение полностью поддерживали.

– Вот что, крестник, – сказал тогда Сириус. – Лучше сделай это сразу, чем будешь потом ждать и жалеть, как это получилось у меня. Другой такой девушки, как Сьюзен, ты больше не найдешь. Поэтому хватай ее и веди под венец, пока это за тебя не сделал кто-то другой…

Остальные друзья, кто вслед за Гарри перебрался из Англии в Россию, сами уже разбились по парам. Невилл встречался с Ханной Аббот, а Лаванда Браун, Падма Патил и сестры Гринграсс за год нашли себе кавалеров из числа ленинградской молодежи.

СССР, Ленинград, 21 июня 1997 года

Тем поздним вечером Гарри и Сьюзен снова гуляли по набережным большого города, любуясь белыми ночами. В такие дни, когда сумерки не гаснут до самого рассвета, город на Неве особенно красив.

Вдвоем они посмотрели на разведение мостов, к каковому зрелищу уже успели привыкнуть, а потом, дождавшись, когда пролеты Дворцового и Биржевого мостов сомкнутся, неспешно пошли домой, на Петроградскую сторону.

На Стрелке долго стояли, обнявшись, ожидая рассвета.

– Сьюзен… Милая моя… – шепнул на ушко подруге Гарри.

– Гарри…

– Я… Я люблю тебя…

– Я люблю тебя… – отозвалась Сьюзен.

Они еще теснее прижались друг у другу, и их губы слились…

И в этот самый момент откуда-то сверху надсадно, протяжно завыла сирена боевой тревоги. По улице пробежало несколько матросов, проехала колонна военных машин, в серое предрассветное небо уткнулись лучи прожекторов.

– В чем дело? – одновременно удивились Гарри и Сьюзен, глядя на столь резко изменившуюся картину.

– Молодежь, а ну быстро по домам! – крикнул пробегавший мимо офицер с капитанскими погонами.

– В чем дело? – спросил Гарри.

– Война!!! Война началась!!! – ответил капитан, убегая дальше.

Добравшись на первом трамвае до дома, Гарри и Сьюзен сразу же попали в объятия дедушки Мойше.

– Явились все-таки? Слышали уже, что творится?

– Нам сказали…

– Нет, вы еще не знаете! Сейчас по телевизору обращение Верховного передают, только началось!

Прильнув к экрану телевизора, Гарри и Сьюзен увидели, как, забив трансляцию всех каналов, шло внеочередное обращение Председателя Верховного Совета СССР товарища Жигулёвского.

«…англо-французские агрессоры сегодня на рассвете вероломно, без объявления войны напали на союзную нам Германскую Демократическую Республику. В настоящее время части Национальной Народной Армии ГДР, не щадя своих жизней, героически сдерживают натиск бешеных англо-французских орд. Вместе с ними плечом к плечу сражаются и наши доблестные солдаты и офицеры армии, авиации и флота. В связи с этим, верный союзническому долгу, от имени народа Союза Советских Социалистических Республик я объявляю ВОЙНУ Британской Империи, Французской Республике и любому другому государству, которое выступит на их стороне. Видит Бог, мы не хотели этой войны. Но если на нас напали, то мы будем защищаться! Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»

Вслед за этим комнату заполнила музыка.

Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой! С фашистской силой темною, С проклятою ордой! Пусть ярость благородная Вскипает, как волна! Идет война народная, Священная война!..

– Двадцать второго, как и тогда… – сказал дедушка Мойше. – Что тогда, в сорок первом, что…

ГДР, Штрассбург, 22 июня 1997 года

Как и во многих других приграничных городах, в Штрассбурге в ту ночь не спали. Учитывая то, сколько войск, по данным разведки, с той стороны натащили к границе французы и англичане, всем от командующего гарнизоном до последнего желторотого призывника было ясно – вот-вот н а ч н е т с я. И вот, рано утром, в четыре часа по берлинскому времени, из-за линии границы французская артиллерия открыла ураганный огонь по немецким позициям, а английские штурмовики нанесли первый удар по немецким городам.

Профессионализм у англичан, впрочем, не изменился со времен Второй Мировой, и они умудрились положить все бомбы точно по жилым кварталам, где не было ни одного военного. Зато базы и гарнизоны остались целыми, и зенитные ракеты, содержащиеся на них, тоже. Именно поэтому англичан ожидал весьма горячий прием.

По команде ввинтились в небо первые ракеты «С-300», которые поступили на вооружение ННА сразу после Советского Союза. И это оружие не подвело.

На помощь уже спешили истребители «МиГ-29» с ближайшего аэродрома.

«Держитесь! Мы уже близко! Помощь идет!», донеслось по радио.

– Продолжать огонь! – скомандовал командир гарнизона. – Русские скоро придут!

Обращение Жигулёвского, переведенное на немецкий язык, вся Германия слушала с огромным облегчением. Русские придут.

И они пришли, с востока, поднявшись с полосы аэродрома в Штуттгарте, уже шла на подмогу советская эскадрилья – двенадцать новеньких Су-35. А следом – еще одна. При виде истребителей с красными звездами на крыльях англичане замешкались, сломали строй и попытались скрыться домой, но не тут-то было.

Жигулёвский умолчал об одной детали. Война для Советского Союза началась не с нападения на ГДР. Для Советского Союза война началась на два часа раньше – когда спутники засекли подъем с британских аэродромов множества тяжелых самолетов. Ничем иным, кроме натовских бомбардировщиков с ядерными бомбами, эти самолеты быть не могли. А поэтому Жигулёвский, не медля, отдал приказ №1.

Подводные лодки Северного и Балтийского флотов, получив координаты целей, отстрелялись по ним крылатыми ракетами «Гранит». Мощные заряды смели все с английских полос, в пепел превратились не успевшие взлететь самолеты, горючее, бомбы и авиатехнический персонал.

Теми же, кто успел взлететь, занялись высотные перехватчики МиГ-25, встретившие англичан над морем. Потери НАТО были огромны, и лишь отдельные самолеты смогли выскользнуть, развернувшись назад. Но им некуда уже было возвращаться.

Лишь по счастливой случайности на германскую территорию не упало ни одной бомбы. Два сбитых бомбардировщика все же рухнули на землю недалеко от Ольденбурга, но они не успели поставить бомбы на боевой взвод. Обломками самолетов тут же занялись прибывшие на место специалисты КГБ и Штази. Они собрали весь металлолом на месте падения натовцев, нашли неразорвавшиеся бомбы и отвезли их на полигон. В процессе все найденное было заснято на пленку и в дальнейшем послужило доказательством английской агрессии.

Собственно же части ГДР нанесли удар там, где их никто не ждал. Размолотив из реактивных «Смерчей» голландскую армию, клин ННА устремился на Амстердам.

Оккупированная территория Фрисланд, Амстердам, 25 июня 1997 года

С востока в Амстердам входили войска. Обыватели вскидывали было руки поприветствовать доблестных защитников королевства, но при виде черно-красно-желтых значков с молотком и циркулем в дубовом венке руки сами собой опускались, а на лицах застывала гримаса ужаса.

Буквально три дня назад голландская армия отправилась в поход на германские земли. Отправилась – и сгинула. А по ее следам с востока пришли немцы. И не только немцы – на башнях некоторых танков ясно виднелись красные пятиконечные звезды.

Колонны войск входили в город, медленно проезжая мимо разинувших рот от испуга обывателей, все еще не веривших, что нет больше никакого Королевства Соединенных Провинций Нидерландов, а есть оккупированная территория Фрисланд, что на королевском дворце на площади Дам уже подняли флаг ГДР, и что все улицы, перекрестки и мосты патрулируются совместными командами из немцев и русских.

Самое страшное началось потом. Голландия давно славилась на весь мир своей легкостью нравов и предельно либеральным отношением ко всем извращениям рода человеческого. Немцы же, не говоря уже о русских, были махровыми консерваторами и поборниками традиций. Поэтому всевозможным меньшинствам пришлось несладко.

По известному на весь мир «кварталу красных фонарей» проехали спецкоманды на бронетранспортерах с установленными на башнях огнеметами. По сигналу патрульные громили публичные дома, выгоняя их обитательниц и их клиентов и запихивая в грузовики, чтобы отвезти в фильтрационные лагеря далеко за город. Сутенеров, вздумавших протестовать из-за утраты рабочей силы, расстреливали на месте.

Посетители заведений для «тех, которые которых» поначалу думали, что чаша сия их минует. Не миновала. Завершив работу по экспроприации всего женского населения «квартала», немецкие спецкоманды подожгли «квартал красных фонарей» со всех четырех сторон, и густой черный дым, поднимавшийся высоко в небо, означал конец этой обители грехов человеческих. Даже потом, когда война закончилась, квартал этот больше не восстанавливался – оставшиеся на этом месте обгорелые развалины были объявлены карантинной зоной, где никто ничего больше никогда не строил.

С остальными обителями порока, раскиданными по всей стране, обходились похожим образом. Где-то выгоняли всех обитателей и клиентов, увозя за город на перевоспитание, а где-то в окна летели гранаты, а следом свистел огнемет, выжигая дотла логово очередной мерзости.

Английский флот, о помощи которого отчаянно просило голландское правительство, так и не пришел, списав союзника со счетов. Бежать же из страны в одиночку, при полностью господствующей в небе советской и германской авиации, было безумием. В итоге вместо бегства в Англию королева и все правительство Нидерландов попали в плен, и много чего потом рассказали на суде.

Оккупированная территория Верхняя Галлия, Париж, 10 июля 1997 года

Город Штрассбург недолго оставался полем боя. Через пять дней после начала войны подошло большое подкрепление, отбросившее англо-французов далеко за линию довоенной границы. Но самое интересное начиналось к северо-западу отсюда.

Захватив Антверпен, Брюссель и Льеж, передовые отряды войск ОВД выкатились на автостраду, ведущую в Париж, столицу Франции. К вечеру девятого июля первые бронетранспортеры выкатились на полосы международного аэропорта имени Шарля де Голля. Выкатились как раз тогда, когда по полосе начинал разбег на взлет самолет с убегающими из страны членами французского правительства. Пилоты решили не рисковать и заглушили двигатели. По опустившемуся аварийному трапу первым в салон поднялся офицер КГБ.

– Добрый день, мадам и месье! – объявил он. – Спешу вам сообщить, что… все вы арестованы!

Пытаясь уберечь город от разрушений, мэр Парижа объявил его «открытым городом». К его чести, разрушений действительно удалось избежать. Ну, за исключением того, что всемирно известный музей Лувр сразу же оцепили спецкоманды КГБ и Штази, принявшиеся за опись всего содержимого.

Правда, для самих парижан, до которых ничего довести не успели ввиду жуткой спешки, вид колонны тяжелых танков ИС-7М, внезапно выкатившихся на Авеню д’Опера, стал очень большим сюрпризом. Таким большим, что парижские водители сами по себе и добровольно принялись соблюдать правила дорожного движения [59]. Помогали им в этом военные регулировщики из оккупационного контингента, сумевшие разрулить ситуацию даже там, где в обычной жизни образовывались многокилометровые пробки.

Фотографии с изображениями русских и немецких солдат у подножия Эйфелевой башни, новейших танков ИС-15 [60] Кантемировской гвардейской танковой дивизии на Елисейских полях и вертолетов Ми-28 в саду Тюильри обошли весь мир. Как и вид русских народных слов из трех и пяти букв, которыми были моментально исписаны все заборы и большая часть стен.

А вообще Париж, как и всю Францию в целом, особо не трогали, ограничившись разве что конфискацией имущества у всех самых крупных капиталистов и арестом всех британских подданных. Освободившись от английского магического гнета, население Франции, в общем-то, было не против прихода русских. Хотя от выплаты большой контрибуции это французов не спасло.

Великобритания, Лондон, 12 июля 1997 года

– Ссстало быть, Парижшшш всссят русссссскими… – сказал Волдеморт в ответ на доклад министра обороны. – Шшшто ещщще? Каково сссоссстояние дел в Шшшвейцсссарии?

– В Швейцарии все хорошо, Повелитель, – Трэверс согнулся в поклоне. – Наши люди заканчивают опустошение банков Цюриха. Скоро караван с деньгами двинется в путь.

– Хорошшшая новосссть, Трэверссс! Только поторопитесссь, нам нушшшны деньги на продолшшшение войны. Шшшто на итальянском фронте?

– В Италии русские перешли в наступление, взяты Монако и Ницца.

– Сссамечательно! – сказал Волдеморт. – Пока они будут сссаниматьссся осссобняками богатых лягушшшкоедов, им будет не до нашшших денег. Придершшшивайте их в том шшше духе, не пуссскайте на сссевер. Трэверссс, каким маршшшрутом пойдет караван?

– Через Женеву и Францию, в каком-нибудь из портов на западе страны мы погрузим деньги на корабли.

– Не подведите меня!

Оккупированная территория Леман, Монтрё, 16 июля 1997 года

– Все повторяется, а? – спросил Горыныч старого приятеля, сидящего за рукоятками тяжелого пулемета.

– Угу, – ответил Садист.

– Ага, год прошел, а мы снова наглосаксов по-крупному на бабки поставили, – поддержал Паниковский, чистивший свой автомат.

Отдельная рота спецназначения «Братва», набранная со всех дружественных братанских коллективов Ленинграда, рванула на войну, как только утрясли с военными вопрос взаимодействия. По своему старому обычаю братва рванула туда, где ожидалась возможность выбить из заграничных козлов крупную сумму денег. И, надо сказать, и на этот раз чутье их не подвело.

На самом берегу Женевского озера братки подловили караван из нескольких десятков грузовиков, сопровождавшихся полицейскими машинами. Выбить французских полицаев из гранатометов и тяжелых пулеметов не составило никакого труда, после чего питерской братве досталось все содержимое конвоя в виде неимоверного количества золота и серебра с клеймом швейцарских банков. Собственно Цюрих был освобожден накануне, пятнадцатого числа, но там уже ничего не было. Что люди, что гномы на вопрос представителя КГБ разочарованно разводили руки – вот, мол, англичане все выгребли до дна.

– Чо с баблом изъятым делать будем? – подошел Ортопед.

– Как чо, Миш, ты в первый раз барыг на бабки ставишь? Себе заберем, как в прошлый раз, ментам и чекистам долю зашлем, в благодарность за помощь, в Госбанк долю, остальное поделим, – ответил Горыныч.

– Тут вот в чем вопрос, – поправил друга Денис. – Швейцарские банкиры могут предъявить претензии. Золото-то было изъято у них.

– И чо? – удивился Гугуцэ. – Мы ж бабки в бою отбили? В бою. Значит, так им и скажем, мол, было ваше – стало наше.

– А что с грузовиками будем делать?

– Что делать? – недолго думал Горыныч. – Номера там чьи на машинах? Французские да английские. Снимаем, ставим первые подходящие другие, тут вроде битых машин по городу хватает, да по-быстрому на нашу территорию. Наши уже на подходе с той стороны, завтра Женеву будут брать. Тот берег уже за ними… вон, кстати, и бэтээры наши.

Из озера действительно выезжал на сушу первый БТР-80 с красной звездой.

– Эй, други, кто такие будете? – из люка высунулся офицер, обозрев малость подгоревшие стены местного «Гранд-отеля» и поднятый на его верхушке красный флаг.

– Питерская братва, лягушатников мальца на бабло поставили! – отозвался стоявший ближе всего Кабаныч.

– Значит, свои. А мы из Группы в Италии, Юго-Западный фронт, шестьсот восьмая мотострелковая.

– Живем, пацаны! Тут уже чужих нет, мы их всех передавили. Только гражданские фраера остались, с которых взять нечего.

– Молодцы, ребята, подмогли! Здесь мы и зацепимся. Скоро особист подъедет, поможет вам трофеи оформлять.

Вышедшие из воды бронетранспортеры разъехались по всему городу, и их экипажи медленно, но верно взяли под контроль все ключевые точки. А братки принялись думать да гадать, куда и по какой статье оформить все изъятое ими золото, серебро и прочую драгоценную дребедень из выпотрошенного конвоя.

СССР, Москва, 4 августа 1997 года

Товарищ Жигулёвский оглядел карту военных действий с учетом последних изменений. По всему выходило, что изгнание англосаксонских фашистов из Европы в основном завершилось, причем завершилось успешно. Танки Первой гвардейской танковой армии выкатились на побережье пролива Ла-Манш возле города Кале и теперь наблюдают в прицел меловые скалы Британских островов. Английский экспедиционный корпус драпал из Франции так резво, что бросил большую часть оружия и техники. Французы же после бегства англичан сдались на месте.

Американская группа войск в Южной Италии тоже сопротивлялась недолго. Неаполитанское правительство при первых же звуках выстрелов исчезло из города, причем исчезло так, что никто не смог в точности сказать, куда.

Сейчас фронт стабилизировался, пролегая посреди Ла-Манша. И как раз на Британские острова, исключая Ирландию, со всей Европы сбежался всякий уголовный сброд – убийцы, грабители, воры, доносчики, агитаторы «меньшинств», капиталисты и их прихвостни-«менеджеры». Сейчас, после освобождения большей части континента, англичане были не столь опасны. Но гидру мирового империализма нужно было задушить окончательно.

Генеральный Штаб с этого дня начал готовить план полномасштабного вторжения на Британские острова с целью окончательного принуждения англосаксов к миру. Костер, порождающий войны, требовалось погасить навсегда.

[57] В нашей реальности крейсеров типа «Киров» из-за «перестройки» и развала Союза построили всего четыре штуки, и последний из них, «Петр Великий», поднял флаг только в 1998 году. В описываемой же истории Советский Союз намного сильнее, поэтому вполне мог вытянуть шесть вымпелов к 1997 году.

[58] Немецкое ругательное выражение

[59] Учитывая всеобщую безалаберность французов и их необязательное отношение к правилам дорожного движения, это и впрямь недюжинный поступок.

[60] Данная модель полностью выдумана автором сих строк. Внешний вид больше всего похож на игровой юнит «тяжелый танк» (Siege Tank) из старой доброй игры «Dune II».

====== Глава шестнадцатая. Раздача слонов ======

В последний раз сойдемся завтра в рукопашной,

Последний раз России сможем послужить,

А за неё и помереть совсем не страшно,

Хоть каждый всё-таки надеется дожить…

Ещё немного, ещё чуть-чуть,

Последний бой – он трудный самый,

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму,

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму…

Песня из к/ф «Освобождение»

СССР, Ленинград, 3 августа 1998 года

Весь этот год население Советского Союза и иных союзных ему стран не отходило от экранов телевизоров, а тиражи газет раскупались моментально. Воздушных тревог не объявляли, ибо авиации, способной достать до русских земель, у НАТО более не было, а пройти через проливы, надежно закрытые союзными флотами, для англичан и североамериканцев было бы форменным самоубийством.

Советские войска вышли к Ла-Маншу и готовили полномасштабное вторжение в Англию. С этой целью на ленинградских и немецких верфях ускоренными темпами строились десантные корабли, способные пересечь Северное море и подойти к берегу.

Правительство ГДР объявило об аннексии Нидерландов, Дании и северной части бывшей Швейцарии. Москва не возражала, прощать натовцам Штрассбург и попытку атомной бомбардировки никто не собирался, а вот окно с видом на Северное море неплохо было бы и расширить. Особенно в свете грядущей высадки частей ОВД в Британию и предваряющей оную высадку расчистки неба.

Франция до особого распоряжения была полностью оккупирована советскими и германскими войсками, и специалисты КГБ и Штази занимались фильтрацией местного населения на предмет сотрудничества с англичанами. Временно, опять же до особого распоряжения, средиземноморская часть Франции, где сопротивления наступающим войскам практически не было оказано, выделялась в отдельную территорию с передачей в ее состав франкоязычных кантонов бывшей Швейцарии. Италоязычный кантон Тичино итальянцами же и был аннексирован.

Собственно Италия снова стала единым целым. После бегства неаполитанского правительства и поддерживающего его американского контингента, североитальянские части заняли юг и приступили к нещадному истреблению мафиозных донов. Итальянцы же благополучно аннексировали государство Монако, и помогавшим им в этом специалистам КГБ досталась жирная добыча из погребов местных казино, разделенная по справедливости.

Радостные известия приходили и с обратной стороны Земли. Узнав, что правительство США вступило в войну на стороне Англии, с другой стороны моментально подключились конфедераты, в первые же дни войны сровнявшие Вашингтон с землей. Правительство Клинтона переехало в Филадельфию, где достать его пока не было возможности. Зато на фотографии с видом обгорелых развалин Капитолия, «случайно» попавшего под залп конфедератских реактивных систем, очень и очень многие смотрели не отрываясь.

Утрата столицы была не единственной потерей США в этой войне. Пользуясь случаем, советский Тихоокеанский флот без лишнего шума и пыли высадился на Гавайских островах, объявив никак не ожидавшим такого визита американским военным, что они все уже в плену и война для них закончилась. Собственно американцы в этот район больше не совались – в составе передовой эскадры советского ТОФ насчитывалось четыре линейных корабля и восемь тяжелых авианосцев, из них два – новейшие атомные типа «Валерий Чкалов» с авиагруппой в сто восемь самолетов, да и остальные не сильно отставали. Такого аргумента с лихвой хватало.

Пользуясь случаем, наши взяли под контроль и Аляску со всем ее содержимым, до кучи была прихвачена и канадская провинция Юкон.

Провести подкрепления Панамским каналом федеральное правительство больше не могло. Не могло потому, что одновременно с конфедератами свой ход сделали и кубинцы. Войска пламенного команданте Фиделя в достаточно короткий срок взяли под свой контроль Панаму, Коста-Рику и ряд прилегающих земель. Собственно коренное население этих стран, которому американское владычество успело надоесть хуже горькой редьки, встречало кубинцев цветами и портретами всех известных ему коммунистических вождей от Ленина и Сталина до самого команданте Фиделя.