Текст книги "Shall we dance? (СИ)"
Автор книги: Bevolsen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Ты как раз к ужину, – не оборачиваясь, произнес Урхарт. – Всё почти готово.
– Как ты?.. – начала было Минерва, явно недовольная тем, что ее раскрыли.
– Дорогая, – Элфинстоун заключил жену в объятия и легонько поцеловал в щеку, – эти духи я сам тебе подарил.
– И теперь я понимаю, с какой целью, – наигранно возмущенно прищурилась МакГонагалл. Взгляд ее синих глаз скользнул по накрытому столу и остановился на скворчащем на плите сотейнике. – Мне кажется, или в нашей семье семейные обязанности распределены не совсем верно?
С раннего детства родители научили ее, что женщина должна заниматься домашним хозяйством. И, выйдя замуж, Минерва безусловно старалась выполнять свои обязанности жены и хранительницы семейного очага, но работа занимала большую часть времени, и основные хлопоты ложились на плечи Урхарта, проводившего дома гораздо больше времени, чем она.
– Ты и так целый день в Хогвартсе, – Элфинстоун ловким движением снял сотейник с огня и поставил в центр стола. – Не хватало еще, чтобы вечера ты проводила у плиты. К тому же мне нравится заботиться о тебе, – добавил он, отодвигая для жены стул.
– Ты меня балуешь, – улыбнулась Минерва, позволяя мужу положить себе на тарелку порцию рагу.
– Еще даже не начинал, – усмехнулся в ответ Урхарт. – Кстати, – он дотянулся до буфета и достал с нижней полки бутылку зеленого стекла с яркой этикеткой, на которой тускло мерцали виноградные лозы, – сегодня заходил Стэплтон. Я помог ему справиться с садовыми гномами, и в знак благодарности стал обладателем бутылки отличного вина, – следом на стол были поставлены два хрустальных бокала, и Урхарт откупорил бутылку.
Минерва с легкой улыбкой наблюдала, как темно-бордовая жидкость наполняет бокал. Вино действительно оказалось превосходным, терпкий аромат ягод и южного солнца. Ужин прошел за легкой беседой. Минерва делилась последними новостями школьной жизни, а Элфинстоун рассказывал о своей работе в теплице. Ботаника всегда была его хобби, и, выйдя на пенсию, у него появилась возможность уделять любимому занятию куда больше времени. В некоторых вопросах он, пожалуй, мог дать фору даже Помоне Стебль.
– Устала сегодня? – Урхарт забрал у жены пустую тарелку и вместе со своей поставил в мойку. – Отдохни, я тут сам закончу.
Минерва с легкой улыбкой наблюдала, как засучив рукава рубашки, он включил воду, собираясь мыть посуду.
– Знаешь, я тут подумал, может, в выходные съездим в Лондон, прогуляемся в Косом переулке, купим тебе что-нибудь? Мы давно никуда не выбирались.
– Мы были в Лондоне три недели назад, – приподняла брови МакГонагалл.
Забота, с какой он к ней относился, безусловно нравилась Минерве, но в последнее время мужа словно подменили. Он пытался предугадать любое ее желание, исполнял любую просьбу, практически полностью оградил от домашних забот. Так что Минерва начала чувствовала себя фарфоровой статуэткой, которую бояться разбить.
– Я же говорю, давно, – улыбнулся Элфинстоун.
Несколько мгновений Минерва молча смотрела на него, чуть склонив голову на бок. Пронзительный взгляд ее синих глаз заставил Урхарта почувствовать некую неловкость. Он всегда ее ощущал, когда она так смотрела на него, словно заглядывала ему в душу.
– Не нужно этого делать, – спокойно проговорила она.
– Чего?
Элфинстоун еще продолжал улыбаться, крутя в руках пустой бокал, но улыбка его уже не казалась столь же беззаботной, как минуту назад.
– Винить себя.
По его лицу словно судорога пробежала, стирая остатки хорошего настроения. Он избегал этого разговора с самого начала, но теперь от него некуда было деться.
– Ты была права с самого начала, а я не послушал, – он поднял на нее глаза, в них было столько невысказанной боли, что у Минервы невольно перехватило дыхание. – Я мог потерять тебя навсегда. Мог…
Женские пальцы коснулись его руки, нежно, почти невесомо, и тихий ласковый голос произнес почти у самого уха:
– Но я ведь здесь.
Минерва смотрела на него с такой мягкостью. Его жена. Любовь всей его жизни. А он едва не лишился своего сокровища. Страшно представить, чтобы с ним было, если бы Макентош…
– Я поклялся защищать тебя и не справился.
Снейп был прав. Пусть он и не нравится Элфинстоуну, но парень был прав. И он никогда не простит себя за это.
– Меня не нужно защищать, – руки МакГонагалл обвили его шею. От близости ее гибкого тела внутри него все затрепетало. – Я лишь хочу, чтобы ты был рядом.
Она легонько поцеловала его в губы, ее дыхание еще хранило аромат вина.
– Пойдем, – тихо прошептала она и потянула его за собой к двери.
– Куда?
Глупый вопрос сорвался с губ прежде, чем Урхарт успел сообразить. Взгляд Минервы был красноречивее любых слов.
– Знаешь, – проговорил Элфинстоун час спустя, нежно поглаживая оголенное плечо лежащей в его объятиях жены, – я подумал, что мы могли бы встретить Рождество в доме твоих родителей. Ты ведь давно хотела там побывать?
Его голос всё еще звучал с легкой хрипотцой, отчего казался глубже и бархатистей. Минерва чуть приподнялась на локте, удивленно глядя на мужа.
– Там уже давно никто не живет. Его придется приводить в порядок, а это может занять время.
Прежде она всегда проводила там лето (дом перешел к ней по наследству после смерти родителей), но выйдя замуж и переехав в их нынешний с Элфинстоуном дом, Минерва практически перестала появляться в Кейтнессе.
– Можно уехать туда сразу после окончания семестра. Уверен, Дамблдор отпустит тебя. Если хочешь, я сам его об этом попрошу.
– Но как же Малкольм и Роберт, и Мэри? Ведь они собирались приехать к нам на Рождество.
– В этом году можно сделать исключение. У них свои семьи, им не будет скучно, – Элфинстоун нежно провел рукой по щеке жены, ласково касаясь ее бархатистой кожи. Даже после трех лет брака она казалась ему самой прекрасной женщиной на свете. – Хочу провести это Рождество только с тобой. Представь: старый дом, пылающий камин, глинтвейн греет руку, и лишь мы с тобой, только ты и я. Ну разве не заманчиво?
– Ты неисправимый романтик, – улыбнулась Минерва, ловя себя на мысли, что описанная Элфинстоуном картина ей вполне нравится. – Перед таким соблазном трудно устоять.
– Значит, решено, – победно произнес Урхарт, притягивая жену еще ближе. – И кстати, о соблазнах… – прошептал он, целуя ее нежные губы.
========== Глава 16 “С Рождеством, Северус!” ==========
Комментарий к Глава 16 “С Рождеством, Северус!”
Осталось недолго))
– Пятнадцать баллов!
Синие глаза метали молнии. Она раздраженно вышагивала взад-вперед, то и дело кидая на сидящего за столом мужчину недовольные взгляды.
– Он прожег стол, – спокойно проговорил Снейп, откладывая в сторону журнал второго курса Гриффиндора.
Пять минут назад их декан влетела в его класс подобно урагану, обвиняя Северуса в предвзятом отношении к ее ученикам и чрезмерно строгих требованиях, предъявляемых к студентам, изучающим его предмет. Снейп слушал ее излияния с абсолютно непроницаемым лицом, что, надо признать, раздражало еще больше.
– Пятнадцать баллов, Северус! – в очередной раз воскликнула МакГонагалл, очевидно исчерпав прочие аргументы.
В последнее время подобного рода претензии сыпались на него всё чаще, но Снейп не собирался менять избранную им тактику поведения. Зельеварение опасный и весьма трудный в изучении предмет, и самый действенный, по его мнению, способ приучить студентов относиться к нему серьезно, было устрашение и высокая планка наказаний. Впрочем, в данном случае огромная дыра, всё еще зияющая в одной из парт после сегодняшнего занятия, являла собой прекрасное доказательство соразмерности последовавшего за проступком воздаяния.
Минерва смерила дыру оценивающим взглядом и коротко вздохнула.
– Ладно, – уже менее воинственно проговорила она. – В данном случае, может ты и прав. В данном случае! – она сделала особое ударение на последние слова. – Но я прошу тебя подумать над выбранной тактикой поведения по отношению к ученикам. Поверь моему опыту, страх до добра еще не доводил.
Северус едва слышно хмыкнул, но спорить не стал.
– Идем, – Минерва взялась за ручку двери, и теперь выжидательно смотрела на молодого коллегу, – Альбус собирает всех на совещание по итогам полугодия. Мы уже опаздываем.
– Я слышал, ты не останешься на рождественский ужин в этом году? – спросил Снейп, когда несколько минут спустя они с МакГонагалл поднимались из подземелий.
– Элфинстоун предложил провести каникулы в моем старом доме, – Минерва зябко передернула плечами. Она всегда чувствовала себя неуютно в подземельях Хогвартса. – В этот раз хотим побыть только вдвоем.
Что ж, их можно было понять. Друзья и родные были частыми гостями в их с Урхартом доме. Порой Северус удивлялся, как Минерва не сошла с ума от столь частого присутствия посторонних. Но, очевидно, природное гостеприимство ее мужа передалось и ей самой, и Минерва всегда спокойно и даже радостно относилась к гостям. А с сестрой Урхарта Мэри у нее сложились очень теплые дружеские отношения, с ней она общалась едва ли не чаще, чем с собственными братьями.
– А ты? Снова останешься в Хогвартсе?
Он знал, к чему она ведет. Сейчас снова станет убеждать его, что нельзя вести жизнь затворника, нужно заводить друзей, а может снова попытаться стать счастливым. У нее же вот получилось.
Вот только Минерва не знала, что его счастье вот уже несколько лет было неразрывно связано с ней самой.
– Еще не решил, – уклончиво ответил Снейп, распахивая перед ней дверь учительской, где уже собрались все их коллеги.
Дамблдор появился несколько минут спустя. Подобные собрания были скорее необходимой формальностью, чем носили реальный информативный характер. Но присутствовать должны были все. Списки тех, кто должен был остаться в школе на рождественские каникулы, были утверждены, итоги промежуточной аттестации студентов лежали уже дня три на столе директора в ожидании, когда их подпишут, а полугодовой отчет для Попечительского совета был почти готов. Не хватало лишь данных по истории магии и прорицанию. С профессором Бинсом все было ясно: будучи существом бестелесным, составлять по своему предмету отчеты, которые обладали более чем материальной формой, ему было весьма проблематично. Поэтому призраку профессора приходилось пользоваться помощью студентов, но в этот раз он никак не мог найти себе помощника. От его монотонного голоса ученики буквально засыпали прямо во время диктовки.
Зато со вторым коллегой, просрочившей сдачу отчета, ситуация была иная. Профессор Трелони сидела на диване как раз между Флитвиком и Вектор с плотно закрытыми глазами, как будто разговор в комнате вовсе ее не касался. Пожалуй, Минерва не удивилась бы, если бы прорицательница сейчас всхрапнула.
– Сивилла, отчет мне нужен к завтрашнему вечеру, – МакГонагалл не отводила от коллеги взгляд, словно пыталась прожечь насквозь.
– Звезды все еще не благоприятствуют его написанию, – не открывая глаз, протянула прорицательница. – Лев еще не вошел в зенит.
– Кажется, у льва скоро иссякнет терпение, – тихо шепнула Стебль сидящей рядом Синистре, заметив, как сверкнули глаза МакГонагалл.
Брови Минервы сошлись на переносице, а крылья точеного носа побледнели и затрепетали подобно кошачьим вибриссам.
– Я думаю, в данном случае, полагаться на звезды не стоит, – примиряюще проговорил Дамблдор, не давай своей заместительнице начать боевые действия. – Попечительский совет вряд ли устроит такая причина задержки.
Трелони резко открыла глаза, взглянув на директора с таким видом, словно видела его впервые.
– Как вам будет угодно, – проговорила она, бросив на МакГонагалл пронизывающий взгляд из-под полуопущенных век.
Минерва демонстративно отвернулась, чем вызвала легкую усмешку на лице Дамблдора. Но конфликт, кажется, был исчерпан.
Дальнейшее обсуждение рабочих вопросов прошло в более миролюбивой атмосфере. Когда повестка дня была исчерпана, все потянулись к выходу, обсуждая наиболее интересные из вопросов и делясь планами на рождественские каникулы.
– Что вы так смотрите на меня, Сивилла? – раздраженно проговорил МакГонагалл.
Стоящая рядом Стебль наблюдала за поведением Трелони с некоторой долей недоумения. Сивилла всем казалась немного странной, но сегодня она превзошла себя, почти все собрание бросая на Минерву трагические взгляды.
– Мне так жаль, Минерва, – каким-то потусторонним тоном возвестила Трелони.
– Чего именно, позвольте узнать? – недовольно скрестила на груди руки МакГонагалл, демонстративно кидая взгляд на часы.
– Бремя ясновидения тяжело, но я должна мужественно нести его, – проговорила предсказательница с таким видом, словно ей были известны все тайны мироздания. – Дорогая Минерва, у меня было видение. Боюсь, скоро вас ждет тяжелая потеря.
Губы декана Гриффиндора привычно поджались.
– Если вы о потере моего личного времени, которое мне придется потратить из-за вашей задержки отчета, то…
– Время… время – это всё, что у нас осталось, – напустив на себя загадочный вид и кутаясь в свои бесчисленные шали, трагическим голосом возвестила профессор прорицания и выплыла из комнаты, оставив МакГонагалл и Стебль в полном недоумении.
– Как думаешь, о чем она? – глядя ей вслед, задумчиво проговорила Помона.
Но МакГонагалл лишь махнула рукой, принявшись собирать со стола рабочие бумаги.
– Никогда не понимала, зачем Дамблдор привел ее в школу, – только и проговорила она.
Прорицание… кто вообще считает прорицание научной дисциплиной?!
И всё же оба отчета были сданы в назначенный срок и отправлены в Министерство вместе со всеми бумагами. Рабочие дела на этот год были окончены, а впереди ждали лишь праздничные дни.
Как и обещал, Элфинстоун поговорил с Дамблдором, и Минерва смогла покинуть Хогвартс на несколько дней раньше. Но перед отъездом она хотела кое с кем повидаться.
Дверь долго не открывали, и она уже собиралась вернуться к себе в кабинет, когда внутри комнаты послышались приглушенные шаги, дверь, наконец, распахнулась, и на пороге появился Северус. Часы как раз пробили четверть пятого. Студентов утром отправили на поезде в Лондон, так что преподаватели, наконец, могли вздохнуть с облегчением.
– Прости, если отвлекла тебя, – Минерва с некоторым удивлением оглядывала коллегу, облаченного лишь в черные брюки и рубашку с закатанными до локтей рукавами. В последний раз она видела его в столь фривольном облачении еще в то время, когда они были вместе. – Я хотела попрощаться.
– Когда вы уезжаете? – коротко спросил Снейп.
Отчего-то в последнее время он избегал называть Урхарта по имени, используя обезличенную форму или местоимения.
– Завтра рано утром. Я вернусь лишь накануне начала занятий.
– Что ж, – как можно более равнодушно проговорил Северус, – желаю хорошо провести время.
– Я желаю тебе того же, – Минерва коснулась его руки, и оба невольно опустили глаза – ее пальцы лежали на его предплечье, закрывая всё еще видневшуюся на коже черную метку – череп с выползающей из него змеей. – Северус… – начала было Минерва, но Снейп жестом заставил ее замолчать.
– Знаю, – он скривился, передразнивая ее строгий тон. – Постараться повеселиться, а не сидеть с утра до вечера над котлом с зельем. Я постараюсь.
Минерва лишь покачала головой, а потом вдруг приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала в щеку.
– Желаю, чтобы в новом году ты, наконец, обрел счастье, – прошептала она.
Сладкий аромат ее духов обволакивал, застилая сознание дурманящей пеленой, и на короткий миг Северус позволил себе забыться, вновь наслаждаясь ее близостью.
Но его забытье длилось лишь мгновение.
– Не всем в жизни суждено обрести счастье.
Уж ему-то точно. В конце концов он сам лишил себя последнего лучика надежды, и теперь вынужден наблюдать, как Ее свет согревает совсем другого мужчину.
Минерва со вздохом покачала головой, как если бы только что услышала очередную глупость от кого-нибудь из своих учеников.
– Все возможно, нужно только по-настоящему захотеть, – она легко, почти невесомо коснулась его щеки и ласково улыбнулась. – С Рождеством, Северус…
Эхо ее шагов давно растворилось в давящей тишине подземелий, а он всё так и стоял в дверях своей комнаты, глядя куда-то перед собой невидящим взором.
Нужно только по-настоящему захотеть…
========== Глава 17 “В дребезги” ==========
– Очень вам признательна, профессор Снейп.
Мадам Помфри забрала из рук зельевара поднос, уставленный стеклянными пузырьками всевозможных форм и размеров, переливающихся в лучах проникающего сквозь окна Больничного крыла солнца всеми цветами радуги.
– Надеюсь, это не заняло у вас много времени.
– Не больше, чем я готов был потратить, – без тени улыбки проговорил Северус.
На самом деле на то, чтобы сварить всё это разнообразие образчиков целительских отваров, у него ушли почти все рождественские праздники. Но он был этому рад – всяко лучше, чем слоняться по территории школы без дела. У него не было друзей или родных, с кем можно было бы скоротать время. А единственный человек, который был ему по-настоящему важен, была далеко. Узнай Минерва, как он проводит Рождество, наверняка бы рассердилась.
Впрочем, у нее будет такая возможность. До начала семестра оставалась всего пара дней. Скоро Хогвартс вновь наполнится детскими голосами. Но также это значило и возвращение МакГонагалл. Прежде она никогда не покидала Хогвартс так надолго. Вернее нет, она не покидала Его так надолго. Даже во время летних каникул он имел возможность видеть ее, прогуливаясь по улочкам Хогсмида. Но в этот раз Урхарт поступил умнее, увезя ее подальше от школы, а значит, и Снейпа.
– Какой сюрприз! Я думала, ты вернешься только через пару дней!
Радостный голос профессора Стебль привлек внимание Северуса, когда тот проходил мимо учительской. Заглянув в приоткрытую дверь, он с удивлением увидел там МакГонагалл. Очевидно, она только пришла – ее дорожная мантия всё еще была у нее в руках, а на волосах, собранных в привычный пучок, сверкали капли растаявшего снега.
– Планы пришлось немного изменить, – она повесила мантию на крючок, и ее взгляд скользнул по приоткрытой двери. – Северус, – естественно, она заметила зельевара, – рада вас видеть, – ее губы тронула едва заметная улыбка, и она легко кивнула в знак приветствия.
Снейп предпочитал, чтобы кроме них двоих рядом в эту минуту никого бы не было, но, к сожалению, далеко не все желания имеют тенденцию исполняться. Удобно расположившаяся на диване профессор Стебль явно никуда не собиралась в ближайшее время. Более того, на стоящем рядом столике тихо попыхивал заварочный чайник – женщины явно готовились к чаепитию.
– Не желаете чашку чая? – заметив взгляд зельевара, поинтересовалась Стебль.
– Нет, благодарю, – коротко бросил Снейп, всё же входя в комнату.
Заняв свое неизменное место в углу, он с помощью волшебства приманил к себе вчерашний номер «Ежедневного пророка», который кто-то забыл на столе, и отгородился от остального мира разворотом газеты.
– Что я пропустила?
Взяв из рук подруги чашку с чаем, Минерва устроилась рядом с Помоной на диване.
– Уверяю, дорогая, ничего интересного. Почти все разъехались по домам, так что праздник был довольно скучным. Надеюсь, у вас с Элфинстоуном всё было интереснее.
– В некотором роде, – усмехнулась МакГонагалл, вспоминая рождественские каникулы, которые они практически полностью провели в постели.
Во всяком случае, она. Элфинстоун окружил ее такой заботой, что ей почти ничего не нужно было делать, лишь отдыхать и наслаждаться семейной жизнью. Сказка, а не праздники.
– А как вы провели каникулы, Северус? – спросила она сидящего в своем неизменном углу зельевара. Его почти не было видно из-за газеты, но отчего-то Минерва знала, он прислушивается к их с Помоной разговору.
– Как обычно, – буркнул Снейп, не опуская газеты.
Подруги понимающе переглянулись, и Стебль картинно закатила глаза. Северус как всегда в своем репертуаре. Вернее амплуа мрачного отщепенца. Он никогда не любил участвовать в общих беседах, предпочитая отделываться короткими фразами.
Зная, что он не любит праздники (и Рождество не исключение), Минерва всегда старалась составлять ему компанию на устраиваемых в школе мероприятиях, но в этом году Северусу пришлось справляться в одиночку, и кажется, ему это не очень удалось. Во всяком случае, по словам Помоны, на рождественской вечеринке, устраиваемой директором каждый год, в этот раз он едва досидел до полуночи, так ни с кем толком и не поговорив.
– Элфинстоун должно быть был рад возможности побыть с тобой наедине столько времени? – весело спросила Стебль, быстро оставив надежду втянуть Снейпа в разговор. – Теперь опять будет скучать дома один, пока ты в Хогвартсе.
– О, это вряд ли, – усмехнулась МакГонагалл. – На прошлой неделе он купил в Кейтнессе какое-то новое растение для домашнего флорариума. Тентакула, кажется. Теперь его за уши от нее не оттянешь. Все время пропадает в своей теплице. Дом держится исключительно на Мэри. Она приехала вчера днем и пробудет до конца недели, пока ее дочь не вернется из Корнуолла. Элфин был рад ее приезду как никогда прежде: теперь ничто не стоит между ним и его новой любовью – тентакулой, – она притворно вздохнула, словно речь шла о нерадивом ученике. – Жаль, я не могу снять с него баллы в качестве наказания.
– Зато можешь оставить вечером на отработку, – многозначительно приподняла брови Стебль, и обе подруги понимающе переглянулись.
Минерва готова была поспорить, что Элфинстоун был бы этому только рад. За последнее время их отношения словно получили второе рождение, вновь обретя романтические оттенки. Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой.
В этот момент дверь в учительскую неожиданно распахнулась, и на пороге возник Дамблдор в сопровождении гостьи.
– Мэри? – удивленно вскинула брови МакГонагалл, отставляя в сторону недопитую чашку с чаем. – Что ты здесь делаешь? Разве ты не собиралась… – заметив заплаканное лицо своей золовки, она невольно запнулась. – Что случилось? – последние слова прозвучали почти шепотом.
Северус машинально опустил газеты, разглядывая бледное, точно восковое, лицо Мэри Урхарт.
– Минерва, мне так жаль, – по щекам женщины покатились слезы, и она судорожно сглотнула. – Произошел несчастный случай. Элфинстоун… он…
На Хогвартс опустилась ночь, погружая замок в сонливый мрак. Большинство обитателей уже давно спали в своих постелях, убаюканные тихо завывающей на улице метелью. Покинув кабинет директора, Северус медленно шел по пустынным коридорам, скорее машинально, чем осознанно вслушиваясь в тихие беседы портретов на стенах. Кто-то обсуждал особенно удачную партию в карты, кто-то вспоминал былые времена. Так, пустая болтовня на ночь глядя.
Проходя мимо учительской, он заметил, как из-под двери пробивается едва заметные отблески света. Движимый любопытством, Северус тихонько приоткрыл дверь. Внутри царил полумрак, лишь две свечи одиноко горели на полке над давно потухшим камином. Он не сразу заметил женскую фигуру, стоящую у окна напротив. С тех пор, как состоялись похороны Элфинстоуна, прошла почти неделя. Не желая оставаться в их доме, Минерва в тот же день перевезла вещи в свои прежние комнаты в Хогвартсе, а дом выставила на продажу. Теплица со всеми растениями, включая ядовитую тентакулу, ставшую причиной гибели ее мужа, исчезли на следующий же день. Ей хватило лишь нескольких взмахов волшебной палочки, чтобы избавиться от ненавистных растений, погубивших Урхарта.
Помня о ее словах, сказанных в его кабинете чуть более полугода назад, Северус с тревогой смотрел, как она всё больше замыкается в себе, избегая общества друзей и родных. Скорбя о муже, Минерва свела свое общение с окружающими к необходимому минимуму, ограничиваясь коротким присутствием в Большом зале во время трапез, педсоветами и проведением занятий со студентами. Коллеги смотрели на нее с сожалением, не зная, как утешить. Даже Дамблдор, считавшийся едва ли не самым ее близким другом, не мог ничем помочь. Потеря любимого человека превратила ее в бледную тень той Минервы МакГонагалл, какой она была когда-то.
Кажется, она не заметила, как Северус вошел в комнату, всё также продолжая смотреть в окно. Черные локоны, как всегда были собраны в строгий пучок. Вот только теперь они уже не были так черны, как прежде, посеребренные редкими белоснежными нитями. Северус готов был поклясться, еще неделю назад их не было. Когда он осторожно коснулся ее руки, Минерва едва ощутимо вздрогнула, поднимая на него глаза, всегда такие живые и колкие, но сейчас пустые и безжизненные. Ему отчаянно хотелось оживить ее, вновь вдохнуть в нее надежду. Починить то, что сломалось, надломилось в ее душе. Вернуть из забвения воспоминаний, с каждым днем всё больше затягивающих ее в пучину прошлого. Ведь однажды он уже помог ей справиться с болью. Что если ему удастся сделать это и вновь?
Она не сопротивлялась, когда он положил ее руку себе на плечо, а вторую осторожно сжал в своей ладони, медленно увлекая в плавное кружение. Музыка была им не нужна, свою мелодию им играла метель за окном. Неторопливо он вел в этом танце невысказанных сожалений, молчаливых утешений. Они словно вернулись в былые времена, вновь сделавшись продолжением друг друга, двумя половинками одного целого, разбитого когда-то неловкой рукой. Глаза в глаза, и лишь тихий шорох платья по полу. Он чувствовал ее боль. Если бы только он мог забрать ее, избавить от страданий. Ее пальцы вдруг сильнее стиснули его ладонь, и по щекам неудержимым потоком покатились слезы. Эмоции, что она держала в себе все эти дни, наконец выплеснулись наружу, обнажая истерзанную горечью утраты душу.
В тот же миг он притянул ее к себе, позволяя спрятать лицо в складках мантии, чувствуя, как намокает ткань от ее горячих слез. Ее хрупкие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий, а он лишь тихонько гладил ее по спине. Слова были не нужны, она знала – он как никто понимает ее боль.
То был единственный раз, когда он видел Минерву МакГонагалл плачущей.
========== Эпилог ==========
Хогвартс. Десять месяцев спустя.
– Ладья на Б12.
Северус с мрачным видом наблюдал, как одна из фигур на шахматной доске пришла в движение, приближаясь к его рыцарю. Взмах меча, и рыцарь на коне превратился в груду обломков. Сидящая напротив женщина едва заметно улыбнулась, предвкушая победу. Но сдаваться так просто он был не намерен. Его цепкий взгляд внимательно изучал расположение фигур на шахматной доске, выискивая пути, просчитывая варианты.
– Сдавайтесь, профессор, – послышался ехидный голос. – У вас ни полшанса.
Как бы ни так! Он так просто не отступит.
– Слон на Е8, – наконец, отдал команду Снейп и откинулся в кресле, наблюдая, как его офицер переходит в атаку.
Сидящая напротив МакГонагалл невольно выпрямилась, изучая расстановку фигур на поле. Ее брови нахмурились, когда над доской взметнулось облачко каменной пыли. Теперь настала пора Северуса ухмыляться.
– Не может быть… – пробормотала Минерва. Ее глаза скользили по шахматной поверхности, оценивая рокировку сил. – Но как ты… – она тихо ахнула, поднимая на Снейпа возмущенный взгляд. – Ты использовал против меня мой же прием!
– Шах и мат, – пожал плечами Снейп. – Вы проиграли, профессор.
– Это нечестно, – она надула губы, почти как ребенок. – Сегодня ведь мой день рождения!
Северус лишь развел руками, мол, прости, ничего не знаю.
После окончания праздника, устроенного коллегами в учительской, он зашел к Минерве, чтобы поздравить ее лично, и остался на «пару партий в шахматы», которые растянулись до глубокой ночи. В последнее время они часто засиживались вместе допоздна, и это не могло не радовать Снейпа. Медленно шаг за шагом Минерва возвращалась к привычной жизни. Первые месяцы после смерти мужа дались ей особенно тяжело. Северус как мог поддерживал ее в те мрачные дни, но даже ему с трудом удавалось достучаться до нее. И всё же время, забота семьи и друзей сделали свое дело, и Минерва стала постепенно оживать. Помогли летние каникулы. Дамблдор говорил, что весь отпуск МакГонагалл провела с братьями и их семьями. Близость родных людей растопила ее сердце, и в Хогвартс она вернулась куда более полная сил. А когда две недели спустя он увидел, как она улыбается, наблюдая за отборочными полетами в сборную Гриффиндора, Северус, наконец, убедился, что всё возвращается на круги своя.
Или почти всё…
Их с Минервой по-прежнему связывали лишь узы дружбы. Они были коллегами. Но не более того. Помня, насколько тяжело далась ей смерть Урхарта, Северус не решался заговорить с ней о собственных чувствах. Боль от потери любимых не проходит бесследно, и даже теперь, когда Минерва улыбалась ему, Северус видел печаль в глубине ее прекрасных синих глаз. Она всё еще скорбела, пусть и не показывала этого.
Повинуясь взмаху волшебной палочки, фигуры на шахматной доске обрели привычные формы и вновь заняли свои места, готовые к бою. Северус приподнял бровь.
– Не думай, что я отпущу тебя сегодня с победой, – воинственно ответила Минерва, поднимаясь из кресла.
Снейп коротко усмехнулся, наблюдая, как она колдует возле чайного столика. Вид ее рук, тонких и изящных, порхающих над чайником, завораживал. Отчаянно хотелось приблизиться и обнять ее, вдыхая аромат ее духов, смешанный с чайной заваркой. Даже по прошествии стольких лет эта женщина не утратила для него своего очарования, и всякий раз видеть ее, но не иметь возможности коснуться, становилось для Северуса пыткой.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся рассматривать груду подарков и цветов, составленных на рабочем столе у окна. Одни он уже видел – их подарили коллеги сегодня вечером. Другие, очевидно, были от родственников и друзей Минервы за пределами школы. Его внимание привлек один букет, выделяющийся на фоне остальных. Белоснежные лилии и алые розы словно светились изнутри, создавая вокруг ореол мягкого света. В центре красовалась небольшая записка.
– От поклонника?
Северус протянул было руку к записке, но так и не решился взять.
– От знакомого, – бросив быстрый взгляд через плечо, проговорила Минерва.
– Просто знакомые не дарят такие букеты. Всё же это поклонник.
– Хватит с меня поклонников, – она со звоном поставила чайник на поднос меж двух небольших фарфоровых чашек, украшенных шотландским орнаментом. – Никому из моих поклонников чувства ко мне не принесли в жизни ничего хорошего.
Северус невольно нахмурился, переводя взгляд с букета на его обладательницу. Тон, каким были сказаны последние слова, ему не понравился.
– Надеюсь, ты это не серьезно, – он приблизился, всматриваясь в ее лицо, освещенное свечой на столе и полной луной, заглядывающей в окна.
Минерва на мгновение прикрыла глаза, словно пытаясь сдержать эмоции. Когда она вновь заговорила, обернувшись к нему, Северус услышал легкое, едва уловимое дрожание ее голоса.
