Текст книги "Мы, аристократы - 4 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

  Зелёный колючий коридор, казалось, состоял из одних поворотов, за каждым из которых могло таиться что угодно. Отсутствие препятствий и ловушек создавало обманчивое впечатление безопасности, но я заставлял себя не расслабляться. Огонёк Акри Окули летел в трёх ярдах передо мной, сканируя путь и не находя никаких ловушек, поэтому для меня было полной неожиданностью увидеть небольшое тело в слизеринской мантии, лежащее за очередным поворотом.

  В следующее мгновение я узнал Ромильду. Она безжизненно лежала поперёк коридора, её окровавленное горло выглядело так, словно было перегрызено какой-то огромной зубастой тварью. Не помню, как я оказался на коленях рядом с ней и потянулся к ней руками, чтобы посмотреть, жива ли она и как ей можно помочь.

  Мои руки провалились в её тело, как в воздух.

  Богарт!

  Глупая тварь, если она думала, что я побегу от своих страхов, она жестоко просчиталась. Я испепелил богарта одной своей яростью, только за то, что я почувствовал, увидев мёртвую Ромильду. Когда я поднялся с колен, меня всего трясло и колотило, я готов был убивать всё, что подвернётся. Я жаждал, чтобы хоть что-то подвернулось, мне было мало мгновенно сгоревшего богарта. Позабыв об осторожности, я устремился вперёд – и вряд ли меня остановило бы что-нибудь меньше дракона. Впрочем, я и дракону не позавидовал бы.

  Вместо избиения монстра, в свой недобрый час оказавшегося у меня на пути, я с разгона влетел в странный магический туман. Небо и земля поменялись местами, я оказался висящим над облачной бездной, приклеившись ногами к земле. Мои волосы свисали в бездну, но роба оставалась на положенном месте, она не сползала мне на голову – и этот абсурд заставил меня понять, что я под воздействием иллюзии. Я зажмурился и переступил с ноги на ногу, мысленно зафиксировался на своём положении в пространстве и снова открыл глаза.

  Всё стало на свои места. Магический туман исчез, окрестности были совсем не похожи на те, по которым я только что бежал. Значит, я преодолел начальный этап и меня перебросило к одному из входов в лабиринт. Неожиданность отчасти образумила меня, хотя я всё еще переживал увиденное. Я всё еще проклинал в уме одну глупую девчонку, потащившуюся за мной в смертельную опасность и сдуру вообразившую, что она справится с тем, с чем не справлюсь я. Ну как, как можно быть такой бестолковой?!

  Я поймал себя на том, что я вне себя из-за того, чего не было. Впервые в жизни я переживал несуществующее так, словно оно произошло на самом деле, и мне стоило большого усилия убедить себя, что оно не случилось. Это всего лишь богарт.

  Убью старую хитрую сволочь, подсунувшую мне такое.

  Хотя... весь Хогвартс, включая меня, был уверен, что богарты на меня не действуют. Я сам себе отказывался верить, но сухой логический расчёт утверждал, что наличие богарта в начале прохождения конкурса даёт мне хоть и небольшое, но преимущество перед двумя другими чемпионами. Выходит, кое-кому, кто знает мою прежнюю реакцию на богарта, нужно, чтобы я сегодня выиграл?

  Нет, я поспешил с выводами. Кое-кому нужно, чтобы я первым оказался у чаши Хаффлпафф. Значит, сюрприз будет там, а на пути туда мне не грозит ничего, с чем не справились бы другие двое. Моя цель была близко, она была где-то здесь, в центре лабиринта. Я не чувствовал связь с ней, но это ничего не значило, она могла быть под щитом. В начале пути я непростительно затянул время, переосторожничав на пустом месте, нужно было пошевеливаться.

  Моя ярость требовала выхода, и я пошёл вперёд, как машина смерти. Изредка попадавшиеся навстречу мелкие акромантулы разлетались передо мной в ошмётки. Здоровенный хагридов соплохвост приказал долго жить, располовиненный моим Секо. Если мне вдруг казалось, что путь слишком виляет, я выжигал дыру в кустарнике и пролезал в соседний коридор. Наконец мне заступила дорогу действующая модель сфинкса размером примерно в одну двадцатую своих египетских габаритов. Я уже достаточно выпустил пар, чтобы вспомнить, что со сфинксами не дерутся, а разговаривают, и остановился перед ним.

  – Ну чего тебе?

  Сфинкс посмотрел на меня как-то опасливо.

  – Назови мне двух сестёр, каждая из которых порождает другую.

  Это был второй вопрос мифической Сфинкс царю Эдипу, ответ на который знал каждый, кто хоть однажды заглядывал в греческие мифы.

  – День и ночь, – ответил я.

  Сфинкс попятился в сторону и открыл мне дорогу. В конце короткого коридора со стенами из колючего зелёного кустарника светился выход на центральную поляну лабиринта. По поляне гулял огромный акромантул – если не сам любимец Хагрида Арагог, то его первый наследник. Напомнив себе, что с этого места со мной может произойти что угодно, я поджарил акромантула издали и стал осматриваться.

  Ничего подозрительного. Я снова засветил огонёк Акри Окули и скоренько прогнал по поляне на предмет ловушек. Чисто. Чаша Хаффлпафф светилась золотом на невысоком постаменте посреди поляны, но я не спешил хвататься за неё. Как только я прикоснусь к ней, сработает портал и турнир завершится, значит, что бы не подготовил мне враг, оно находилось на этом коротеньком отрезке пути.

  Я подошёл ближе, остановился в двух десятках ярдов от чаши и стал осматривать её. Глазами, само собой, но и анализирующими заклинаниями тоже. Щита на ней не было, и я наконец убедился, что она не мой хоркрукс, но это был не повод отказываться от победы. Я пришёл сюда первым, немного времени в запасе у меня было – и я продолжал искать подвох.

  Всё было чисто, только наложенное на чашу заклинание портала как-то странно двоилось. Пока я размышлял, что бы это значило, из прохода напротив на поляну выскочили двое рыжих, в которых я без труда узнал близнецов Уизли. Они заметно удивились, увидев меня на поляне, и, не мешкая, подбежали вплотную к чаше. Один из них взмахнул на бегу палочкой – и меня с чашей разделила лужа болотной грязи. Другой оглянулся и крикнул:

  – Ну давай же сюда скорее!!!

  Я увидел за их спинами спешившую к ним Делакур. Вейла выглядела растерянной и сомневающейся, но от помощи рыжих не отказывалась, видимо, приняв её еще где-то в начале дистанции – слишком уж быстро она оказалась здесь.

  – Стой!!! – крикнул я ей. – Это ловушка!!!

  Делакур остановилась, не доходя до чаши пары десятков шагов.

  – Мсье Поттер? – встревоженным голоском поинтересовалась она.

  – Здесь должна быть ловушка, – повторил я. – Нужно разобраться.

  Оба рыжих посмотрели на меня с неописуемым презрением.

  – Это он нарочно, Флёр, чтобы ты сюда не успела, – сказал один из них. – Бери скорее чашу.

  – Но я видель, что он здьесь стояль! – настороженно возразила вейла. – Он взяль бы чашь, если бы не быль опасность.

  – Флёр, не верь, ничего здесь нет. Если бы была опасность, Билл предупредил бы.

  Делакур нерешительно двинулась к чаше. Сообразив, что она вот-вот окажется в ловушке, которая должна была прикончить меня, я одним движением палочки просушил дорожку в болоте и побежал по образовавшейся корке, чтобы остановить её. Один из близнецов метнул в меня заклинание, я отразил его на бегу. Вейла снова замешкалась.

  – Ты чего стоишь?! – крикнул ей близнец, стоявший рядом с чашей. – Поттер же выиграет!!!

  Она шагнула вперёд, но уже не успевала к чаше. Рыжий, видимо, подумал, что сейчас я схвачу артефакт и выиграю турнир.

  – Нет уж, только не Поттер!!! – воскликнул он и сам ухватился за чашу. Я по инерции пробежал мимо, схватил Делакур за локоть и потащил прочь, накрывая нас обоих щитом. Позади раздался хлопок сработавшего портала – и ничего не случилось.

  Я остановился и выпустил руку вейлы. Перевёл дух и отменил щит.

  – Что это значить, мсье Поттер? – сердито залопотала она, потирая локоть. – Нет никакой льовушка.

  – Не может быть... – сказал я скорее себе, чем ей.

  – Что, Поттер, съел? – позлорадствовал оставшийся близнец. – Здорово Джордж тебя умыл?

  – Идиоты... – пробормотал я, всё еще не веря, что на чаше не было никакого подвоха.

  – Ты гльупий мальшишка, – стала отчитывать меня вейла. – Ты всьё испортиль!

  Я посмотрел на неё, как на ненормальную.

  – Я? Мисс Делакур, а ничего, что вы добрались сюда с провожатыми, хотя это не по правилам?

  – Нет такой правиль, – неуверенно сказала она. – Они сказальи мне, что нет, и я не помню, чтоб быль.

  – Что здесь происходит? – раздался издали голос добравшегося до поляны Виктора.

  – Очередная идиотская шуточка двух рыжих придурков, – снизошёл я до объяснения. – Они даже турнир сумели превратить в фарс.

  Вспомнив, что они упоминали своего брата Билла, работавшего в команде подготовки конкурса, я догадался, что здесь была не шуточка, а попытка протащить вейлу на первое место. Без помощи Билла близнецы не смогли бы пробраться на территорию лабиринта, надёжно защищённую от посторонних. Видимо, они планировали далеко опередить нас с Крумом и остаться незамеченными.

  – А приз где? – Виктор, слегка потрёпанный в схватках с обитателями лабиринта, подошёл к нам и теперь разглядывал опустевший постамент.

  – За него схватился один из этих, – я кивнул на оставшегося близнеца, всё еще злорадно ухмыляющегося.

  – Мы с Джорджем – лучшие! – объявил тот. – И нам плевать, что в турнир пролез какой-то Поттер!

  Проигнорировав его хвастливое заявление, я посмотрел на Виктора.

  – Пошли отсюда, всё уже закончилось.

  Тот вдумчиво оглядел меня, постамент и остальную компанию, затем спросил:

  – Ты знаешь, куда идти?

  – Куда-нибудь туда, – я мотнул головой в сторону, где, по моему предположению, находились трибуны. – Это без разницы, нас всё равно подберут.

  – Тогда давайте лучше просигналим, – практично предложил он.

  Идея понравилась, и все мы выпустили из палочек по пучку красных огней. Не прошло и минуты, как к нам аппарировал сотрудник спасательной команды и перенёс всех четверых к трибунам.

  Нас здесь не ждали. Зрители видели аварийный сигнал, но ахнули от изумления, когда перед ними предстали все трое чемпионов. Я поискал взглядом Джорджа Уизли, но на площадке перед трибунами не было ни его самого, ни чаши. Выходит, тот подозрительный двоящийся портал перенёс его в другое место.

  Похвалив себя за осторожность, я посмотрел на судейскую ложу. Оттуда к нам уже спешили Каркаров и мадам Максим, от них не отставал и Дамблдор. На площадке Каркаров сорвался на бег, растеряв своё тщательно лелеемое директорское достоинство. Он успел к нам первым и возволнованно заговорил с подопечным по-болгарски, за ним подоспела французская директриса и тоже затараторила с Делакур на своём языке. Дамблдор остановился в трёх шагах передо мной с Уизли и молча воззрился на нас с непередаваемой смесью тревоги и разочарования во взгляде.

  – Профессор, где Джордж? – нетерпеливо спросил Фред, не скрывая самодовольной ухмылки.

  – Джордж? – переспросил Дамблдор. – А где он должен быть?

  – Ну конечно же, здесь, с чашей. Портал перенёс его прямо сюда. – Фред уставился на потрясённое лицо директора, до него что-то стало доходить. – А разве нет?

  – Мальчик мой... Боюсь, у нас большие проблемы...

  – Какие проблемы? Джордж взялся за чашу и портал сработал. Он должен быть здесь.

  – Фред, мальчик, крепись... Тут у нас Невилла похитили...

  – Это ходячее несчастье? Кому он нужен...

  Их перебил Каркаров, уже выслушавший отчёт Виктора. Мадам Максим и Делакур всё еще лопотали по-своему.

  – Альбус! Что это значит? Как эти двое ваших учеников оказались на территории конкурса, куда закрыт доступ посторонним?!

  – Я разберусь, Игорь, я во всём разберусь, – почти машинально ответил Дамблдор.

  – Вот и разбирайтесь! – приказным тоном заявил болгарский директор. – Разберитесь и накажите обоих, или я этого так не оставлю. Конкурс сорван, главный приз пропал, а вы и не чешетесь? Где этот ваш второй хулиган?

  Рядом с нами раздался хлопок портала. Мы повернулись на звук и увидели сидящего на площадке Невилла Лонгботтома. Одной рукой он прижимал к себе чашу Хаффлпафф, другой держался за неподвижного Джорджа Уизли, растянувшегося рядом. Его ошалелый взгляд бессмысленно блуждал вокруг.

  Это видом тела Ромильды я был потрясён так, что даже не подумал о просмотре издали. Тело Джорджа впечатлило меня куда как меньше, я сразу же вспомнил про своё диагностическое зрение и посмотрел им на рыжего. Мёртв.

  Опомнившийся Дамблдор поспешил к Невиллу, мягкими движениями заставил его выпустить из рук чашу и тело Джорджа.

  – Невилл, мальчик мой, слава Мерлину, ты вернулся! С тобой всё в порядке? Где ты был?

  Фред, еще не понявший, что случилось, тоже подбежал к ним и затормошил брата.

  – Джордж, ты чего? Давай очнись. Джордж? Джо-о-ордж!!!

  Набежала толпа. Сквозь неё к Невиллу с Джорджем протиснулись их родители. Люди заслонили от нас происходящее внутри, оттуда доносились только возгласы старших Лонгботтомов и рыдания Молли Уизли. Наконец толпа расступилась перед мадам Помфри, и я заглянул в образовавшийся проход. Колдомедичка склонилась над Джорджем, сильно побледнела и сказала севшим голосом:

  – В медпункт.

  Кто-то наколдовал носилки, Джорджа положили на них и унесли. Остальные Уизли последовали за ним. Невилл по-прежнему сидел на земле, уставясь в одну точку. Около него суетились растерянные родители, в одну из его рук вцепилась Гермиона, а Дамблдор бережно обнимал его за плечи и говорил утешающе:

  – Всё в порядке, мальчик мой, всё позади. Успокойся, мальчик мой, ты вернулся.

  – Мсье Поттер... – послышался за моим плечом дрожащий голос Флёр Делакур.

  Я оглянулся. Вейла смотрела на меня, белая от ужаса и потрясения.

  – Это из-за льовушка, – она устремила взгляд на удаляющиеся носилки. – Ты спас менья, мальшик.

  Это меня спасло безмозглое лихачество Джорджа Уизли. Там я не успел раскусить назначение ловушки и в конце концов мог бы заторопиться и всё-таки взяться за чашу. Судя по тому, что Уизли погиб, у убийцы был приказ либо немедленно убивать любого прибывшего, либо бить не глядя, пока прибывший не опомнился. Даже я, пожалуй, не спасся бы.

  – Просто повезло, мисс Делакур, – честно охарактеризовал я ситуацию.

  – Я не забудью, что ты спас менья. Прьости менья... Харри.

  – Пустяки, не стоит благодарности, – на то и нужен этикет, чтобы следовать ему, когда не знаешь, как себя вести.

  Тем временем к месту происшествия подтянулось множество народа с трибун. Из министерской ложи сюда спустился сам Фадж, сопровождаемый Амбридж и остальными доверенными лицами. Подошёл Торфинн Роули, тоже не один, со слизеринской трибуны явилась вся наша компания вместе с опекуном. Набежали журналисты, защёлкали колдоаппаратами. Площадка перед трибунами заполнилась толпами хогвартских учеников, не смевших, однако, приближаться к министру, поэтому пространство вокруг Невилла оставалось относительно свободным. Виктор подошёл к нам с Флёр и остановился рядом, а директор Дурмстранга направился прямо к Фаджу.

  – Это безобразие, министр! – заявил он во всеуслышание, даже не пытаясь скрывать возмущения. – Нам обещали честную борьбу, а что получилось? Двое ваших учеников лидировали французскую участницу, хотя зона проведения конкурса была заколдована от доступа для всех, кроме чемпионов и обслуживающего персонала! Значит, туда их впустил кто-то из команды подготовки конкурса, сами они не прошли бы!

  – Позвольте, как лидировали? – не понял Фадж.

  – Они провели её через лабиринт к чаше Хаффлпафф, а когда оказалось, что Поттер опередил её, один из этих учеников взял чашу и его телепортировало оттуда.

  А Виктор-то, оказывается, вполне разобрался в происходящем у чаши, хоть и опоздал к началу. Или это мы его поздно заметили?

  – Значит, Поттер пришёл к чаше первым? – выхватил из его речи Фадж. – Тогда он может считаться победителем?

  – Я требую аннулирования этого жульнического конкурса! – ещё сильнее разгорячился Каркаров, потому Делакур оказывалась второй, а его подопечный третьим. – С трибун мы почти ничего не видели, поэтому я не знаю, что ещё тут было накручено!

  Фадж попытался возражать, но к Каркарову присоединилась мадам Максим, заявившая, что двое хогвартских хулиганов навязались её ученице на конкурсе и она никак не могла от них отделаться. Оба директора пригрозили министру международным скандалом и наконец дожали его.

  – Хорошо-хорошо, – Фадж поднял руки ладонями вперёд в знак сдачи. – Этот тур я как министр Британии объявляю недействительным, но против первых двух туров у вас никаких возражений нет?

  У Каркарова их, разумеется, не было. У мадам Максим тоже не нашлось что сказать.

  – Тогда по итогам двух первых туров победителем Тремудрого турнира объявляется чемпион Дурмстранга Виктор Крум! – объявил Фадж, возвысив голос. – На втором месте чемпион Хогвартса Гарри Поттер, на третьем – чемпионка Шармбатона Флёр Делакур!

  Всё внимание журналистов обратилось на нас, колдоаппараты снова защёлкали. Фадж получил передышку, во время которой лихорадочно сочинял, как сохранить своё политическое лицо. У любого политика его уровня всегда хорошо развита непотопляемость, поэтому он быстро нашёл выход из некрасивой ситуации. Прокашлявшись, он наложил себе на горло Сонорус и призвал зрителей к вниманию.

  Толпа притихла. Начал министр издалека, с последствий несоблюдения дисциплины и небрежения установленными правилами, затем обратился к конкретному только что происшедшему случаю. Дамблдор всё еще сидел, обнимая ни на что не реагирующего Невилла, и укоряющий взор министра обратился к нему.

  – Мне очень жаль, что упущения в воспитании дисциплины наших учеников привели к таким плачевным последствиям для развития международных отношений Британии. Печально, что кучка школьных хулиганов сегодня лишила нашего соотечественника заслуженной победы в Тремудром турнире, но ещё печальнее, что их неосмотрительное вмешательство в прохождение конкурса привело к несчастью с одним из них. Несмотря на принимаемые нами меры, участие в турнире остаётся опасным, и Кубок Огня предназначен именно для того, чтобы отобрать участников, имеющих наибольшие шансы выжить в нём. Чем это может закончиться для остальных, сегодня вы убедились сами.

  Фадж сделал жест рукой, чтобы ему подали лежавшую около Невилла чашу, и один из сопровождающих немедленно принёс ему артефакт.

  – В связи с несчастным случаем на турнире награждение откладывается, – объявил Фадж, взяв чашу. – Оно состоится сегодня в Хогвартсе в пять вечера во время праздничного обеда по случаю завершения турнира, а сейчас нам необходимо разобраться в подробностях несчастного случая и допросить остальных двоих хулиганов. Чаша Хаффлпафф пока побудет у меня, я сам вручу её победителю на награждении вместе с денежным призом.

  Ничего удивительного, что Фадж принял Лонгботтома за сообщника близнецов Уизли. До начала конкурса я видел Невилла на гостевой трибуне с родителями, значит, его похитили, пока мы были в лабиринте, а Дамблдор, разумеется, не стал поднимать тревогу до завершения конкурса. Судя по поведению директора во время разговора с Фредом, выходка близнецов оказалась для него неожиданным и весьма неприятным сюрпризом.

  – Я протестую! – воскликнул Дамблдор, сообразив, что юный Лонгботтом прямо сейчас попадёт из Избранных в хулиганы. – Мальчик не участвовал в этой выходке, он был похищен!

  – Аврорат во всём разберётся, Альбус! – ответил ему Фадж, гораздо больше озабоченный поиском виноватых, чем директорским мнением.

  Журналисты оставили нас и снова переключились на министра. Я осмотрелся и как-то сразу заметил отсутствие Ромильды. Совсем недавно она была здесь, среди наших, а теперь её не было. Иллюзия богарта не выходила у меня из памяти, увидеть такое ещё раз за день было бы выше моих сил. Вот куда, куда её понесло? Среди наших Ромильда была самой уязвимой, понятно, что больше всех я боялся за неё. Почему именно ей что-то где-то понадобилось? Нет, эта девчонка меня когда-нибудь уморит.

  А вдруг её тоже похитили?!

  Воспользовавшись тем, что от чемпионов отвлеклись, я оставил Крума с Делакур и протолкался к Нотту.

  – Тед?!

  – Что?

  – Где Ромильда?

  Мгновение промедления, пока он вникал в мой вопрос, показалось мне вечностью. Неужели он её прозевал?

  – Она пошла в Хогвартс, – уверенно сообщил он. – Я видел, как она направлялась туда.

  – И ты отпустил?

  – Сюзерен? – Тед посмотрел на меня с искренним недоумением. – Да мало ли что ей понадобилось в Хогвартсе? Здесь, например, туалета нет.

  Он ничего не знал. Ни о покушениях на меня в течение этого года, ни о ловушке в конце конкурсного пути, ни о похищении Невилла. Нотт мог не додуматься до того, что директор способен прикопать к своим интригам кого угодно. Он ничего не знал – но я-то знал.

  Я пробрался сквозь толпу на площадке и сломя голову помчался в Хогвартс. Оказавшись в зоне действия ментальной карты, я остановился и и стал торопливо просматривать хогвартские закоулки. Ромильда обнаружилась в первом же боковом коридоре по пути в слизеринские подземелья, и я облегчённо перевёл дух. По крайней мере она жива, цела и не похищена.

  Ромильда оставалась на месте, и я засомневался, а так ли уж она цела. Ей было нечего делать в этом коридоре, которым никто не ходил. Вдруг её затащили туда и связали – или оглушили и бросили там? Вдруг ей нужна помощь?

  Разумеется, я поспешил туда. Завернув за поворот, я увидел её и остановился. Ромильда стояла ко мне спиной, прислонившись к стене, её поникшая фигурка выглядела невыносимо одинокой. Её плечи подрагивали.

  – Ромильда? – тихонько позвал я.

  Она испуганно вздрогнула и обернулась. Ну точно, плачет.

  – Гарри... – в её полувыдохе-полувопросе отчётливо слышалось изумлённое 'как ты здесь оказался?' Да никак, просто пришёл, и всё.

  Я подошёл к ней вплотную.

  – Ты чего ревёшь?

  Она зажмурилась и затрясла головой. Из-под её стиснутых век покатились крупные слёзы. Ну и как мне её утешать? В принципе я представлял, как это делается, иногда даже получалось, как на первом курсе с Грейнджер. Но там было просто, а сейчас я не знал, как подступиться к плачущей Ромильде и какие слова ей нужны. Утешать девчонок – это всё-таки не моё.

  Одной рукой я обнял её за плечи, другой отобрал у неё носовой платок и стал вытирать ей глаза. Когда я перешёл к носу, Ромильда спохватилась и стала отворачиваться.

  – Да ладно, чего стесняться, все свои, – сказал я, но она продолжала сопротивляться. – Давай сама тогда, что ли...

  Я отдал ей платок и отвернулся сам, дождался, когда она высморкается.

  – Ну что у тебя случилось? – начал я снова. – Ты всё-таки скажи, может, вместе разберёмся.

  Она посмотрела на меня зарёванными глазами, отвернулась к стене и окончательно расплакалась.

  – Они... они... – расслышал я сквозь плач, – ...они засудили тебя... как они могли, ты же самый лучший...

  – И это всё?! – у меня отлегло от сердца. – Ну как можно реветь по такому пустяку?!

  Мне удалось удивить её настолько, что она перестала рыдать и обернулась ко мне.

  – Это же так несправедливо... – всхлипнула она.

  – Мир вообще несправедлив. Ему в лучшем случае всё равно.

  – Ты так старался целый год... Ты победил бы, если бы всё было честно...

  – Я, как видишь, жив, а это главное. Невозможно прожить жизнь и ни разу не проиграть. Она сама по себе – игра, и почти всегда нечестная.

  – А я так расстраивалась из-за того, что ты расстраиваешься, – призналась Ромильда, по-детски открыто глядя на меня. Какая же она еще маленькая...

  Плакать она перестала, но всю её бил нервный озноб. Я чувствовал под рукой, как дрожит её тельце.

  – Замёрзла? Иди сюда, – я устроил её у себя на груди, спрятал её ледяные ладошки себе под мышки, чтобы скорее согрелись.

  – Ты такой тёплый, – пробормотала она мне в грудь.

  Я успокаивающе гладил её по спине и чувствовал, как унимается её дрожь. Ну и как её оставить одну, такую беззащитную? Как её доверить какому-нибудь уроду вроде Беннета, который всегда будет думать только о себе и никогда – о ней?

  – Пойдёшь за меня? – спросил я ей в макушку.

  Ромильда напряглась и застыла под моими руками, затем медленно подняла на меня недоверчивые, широко раскрытые глаза.

  – Ты... что-то сказал?

  – За меня, говорю, пойдёшь?

  Вместо ответа она обняла меня за шею и прильнула ко мне.

  – Я сейчас очень страшная? – обеспокоенно спросила она.

  – Лицо опухло, глаза заплыли, нос картошкой. Тебе можно, это же всё равно ты, – я запустил руку в её волосы и притянул её голову к себе. – Только... раз уж я предложил... я должен предупредить тебя. Я совсем не умею любить. Мне незнакомо это чувство.

  С непонятным мне изумлением Ромильда отстранилась от меня и долго, внимательно изучала моё лицо. Наконец в её взгляде промелькнуло нечто вроде догадки, и она спросила:

  – Это как сейчас, да?

  – Угу, – я виновато кивнул.

  – Ну тогда ладно...

  Тихо выдохнув, она снова устроилась у меня на груди. Я стоял, прикрыв глаза и привалившись спиной к стене, слушал тёплое дыхание почти повисшей на мне Ромильды и странным образом ощущал, как вокруг меняется мир и всё в нём становится на свои места.

  Да. Я никому её не доверю. Я сам за ней присмотрю.

  25.

  – Сюзерен?

  Ромильда едва заметно вздрогнула, но не шевельнулась, полностью оставив на меня, когда ей отстраняться. Я повернул голову и встретил Нотта взглядом 'какого Мордреда – и молись, если у тебя пустяк'. Он послал мне ответный взгляд в духе 'понимаю, что ты немножко занят, но...'

  – Что случилось?

  – Я, в общем-то, второй раз подхожу. Времени уже почти пять вечера.

  – Сколько?! – я не поверил своим ушам.

  – Без пяти минут пять. Вот-вот начнётся праздничный обед, и если ты через пять минут не появишься в Большом зале, через пятнадцать минут тебя будет искать весь Хогвартс.

  Я поблагодарил Теда едва заметным кивком, и он исчез за поворотом. Только тогда я отстранил Ромильду и сказал:

  – Придётся идти. Всё остаётся в силе, – добавил я в ответ на её вопрошающий взгляд, – но до конца учебного года нам нельзя ничего афишировать. Летом устроим помолвку.

  – А твой опекун?

  – Куда он денется. А твои родители?

  – Они знают.

  Я легонько прижал Ромильду к себе перед тем, как отпустить совсем. Наверное, следовало поцеловать её, но я не привык. Осмотрев себя, я обнаружил на робе остатки чёрного пепла, прилипшие, когда я пролезал сквозь выжженные кусты в лабиринте, и убрал их заклинанием очистки. Ромильда уже не выглядела заплаканной, но я всё-таки навёл на неё лоск бытовым беспалочковым колдовством – не заклинанием, а просто применением магии.

  В Большой зал мы явились одними из последних. Оргкомитет турнира в полном составе уже сидел за преподавательским столом. Меня не хватились, но едва я занял своё место, как в зал вошёл министр с сопровождающими. Один из них нёс чашу Хаффлпафф, ещё один – увесистый мешочек с денежной наградой, за ними следовало около десятка журналистов, представляющих фактически всю печатную прессу магической Британии. Выражение лица Фаджа соответствовало скорее публичной экзекуции, чем торжественному закрытию международного подросткового турнира. Выражение лица Дамблдора, кстати, тоже.

  – Между ними что-то произошло? – шёпотом осведомился я у Теда, кивнув на министра, затем на директора.

  – Потом расскажу, – так же тихо ответил он.

  Для министра со свитой за преподавательским столом были оставлены свободные места, но Фадж предпочёл остановиться перед столом. Журналисты разбежались по обеим сторонам сцены, а Фадж, слегка хмурясь, повернулся лицом к залу. Тишина не заставила себя долго ждать, и он наложил себе на горло Сонорус.

  – Уважаемые леди и джентльмены, ученики и преподаватели! – заговорил министр. – Сегодня у нас великий день, к которому все мы шли в течение этого учебного года! Тремудрый турнир завершился и сегодня мы собрались здесь, чтобы чествовать победителя. К сожалению, последний конкурс турнира был сорван из-за вмешательства в него двоих учеников, закончившегося гибелью одного из них. Как им удалось проникнуть на территорию конкурса, расследуется, а сейчас я предлагаю почтить память Джорджа Уизли минутой молчания.

  Зал притих. Судя по реакции учеников, новостью это уже не было. Минуту спустя Фадж продолжил:

  – Результат третьего тура определить невозможно, поэтому победитель будет назван по итогу первых двух. А это, как всем нам хорошо известно, болгарский чемпион Виктор Крум. На втором месте наш участник Гарри Поттер, на третьем – представительница Франции Флёр Делакур. Попрошу чемпионов выйти сюда и построиться для награждения.

  Пока мы выходили к сцене, со своего золотого трона поднялся Дамблдор.

  – Мистер Фадж, перед награждением позвольте сделать мне важное заявление...

  – Не позволяю, – перебил его Фадж. – Мистер Дамблдор, не нарушайте церемонию награждения своими странными домыслами, которые могут ввести в заблуждение британское общество и посеять в нём панику.

  – Это не мои домыслы, Фадж! – загремел голос разом помрачневшего Дамблдора. – Мой ученик был свидетелем возрождения...

  – Прекратите!!! – рявкнул на него Фадж. – Ваш ученик до сих пор не в себе и находится на попечении медсестры. Очевидно же, что дурная шутка этих двоих хулиганов помрачила его рассудок и вызвала у него галлюцинации!

  – Мальчик совершенно здоров рассудком, – возразил Дамблдор. – Он пережил потрясение, но кто на его месте не пережил бы, если бы увидел...

  – Как Министр Магии я запрещаю вам упоминать об этом! – заткнул его Фадж в лучшем стиле Дурслей при малейшем намёке на ужасное слово 'колдовство'. – Сядьте, Дамблдор, и не мешайте церемонии, или мне придется привлечь авроров для соблюдения порядка!

  Авроры были здесь же, в зале, поэтому угроза была реальной. Дамблдор опустился обратно на свой трон и оскорблённо замолчал. Я посмотрел на гриффиндорский стол и не обнаружил там Невилла. Впрочем, там и Фреда Уизли не было.

  Увидев, что мы уже выстроились на сцене, Фадж отвернулся от директора и больше не замечал его. Состоялась церемония награждения, по ходу которой было сказано много тёплых слов в адрес Министерства, оргкомитета, иностранных гостей и вообще всех, кто подвернулся. Мы с Виктором пожали друг другу руки, каждый из нас объявил, что гордится таким соперником, затем мы оба словесно расшаркались перед Делакур и выразили сожаление, что ей немного не повезло, а то она, конечно, была бы первой. В предоставленном слове я умышленно поблагодарил за честное судейство только двоих членов жюри, чтобы отделить их от тройки директоров, хотя все они были хороши. Людовик Бэгмен раздулся от удовольствия, а Бартемиус Крауч как-то странно посмотрел на меня, напомнив, что нечто такое в нём я уже замечал прежде.