Текст книги "False mirrors (СИ)"

Автор книги: Balrosme

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Не хочу. Помоги мне подняться, – я протянула парню руку.

Быстро отряхнула платье, помахала руками на лицо, понимая, что все равно будет заметно, что я плакала. Впрочем, в отблесках костров и полумраке, может быть, и не все это заметят. Песню, значит. Я зло улыбнулась. Этот праздник они надолго запомнят.

– Леди Гвиневра! Вы от нас спрятались, – ко мне поспешила Моргана.

– Ни в коем случае, – вежливо улыбнулась я, – мне стало нехорошо от жара костров, вот я и пошла прогуляться.

– В самом деле? – с насмешкой спросила Моргана, ее взгляд прожигал меня насквозь, медальон вдруг снова стал жечь грудь.

Я не удостоила ее ответом.

– Гвин! – выкрикнул Тощий, – песню!

– Гвиневра! Леди Гвиневра! – послышалось со всех сторон.

Я подняла руку, призывая всех к тишине, встала так, чтобы лицо мое было в тени. И запела.

– An hini a garan, gwechall bihan er gêr

Pa oamp tostig an eil, an eil ouzh egile

Va c’halon ne gare, gare nemet unan

Pa oan bihan er gêr an hini a garan

An hini a garan, ‘m eus kollet da viken

‘Mañ degouezhet pell ha ne zistroio ken

Ha setu ma kanan, kanan keti ketañ

Ha setu ma kanan d’an hini a garan

An hini a garan, un deiz ‘n eus va losket

Aet eo d’ar broioù pell, d’ur vro n’an’vezan ket

Aet eo d’ar broioù pell da c’hounit e vara

Kollet, kollet un deiz, an hini a garan (5)

Я замолчала, вокруг стояла настолько плотная тишина, что слышно было, как ухает филин вдалеке. Никто не говорил ни слова, я поймала задумчивый взгляд Артура, Эрин рядом с ним выглядела недовольной. Вот девушка демонстративно зевнула и произнесла:

– Красиво, конечно, но для праздника можно было бы выбрать и что-то повеселее. В вашем репертуаре, леди Гвиневра, разве нет веселых песен?

Я замерла на мгновение, а потом меня словно злые духи за язык потянули.

– Когда будете королевой, леди Эрин, тогда сможете выбирать. Но пока вы ею не являетесь. А мой репертуар, тот, что повеселее, вряд ли придется по вкусу столь утонченной особе, как вы. Все же я выросла в борделе.

По толпе пронесся гул. Я с усмешкой проследовала мимо ошарашенных людей, мило улыбнулась бледной от гнева Эрин. И не спеша пошла к замку, ощущая вдруг себя свободной. Хотелось рассмеяться, пусть этот смех и был отчасти горьким. Я запрокинула голову, любуясь звездами. И охнула, когда Артур схватил меня за руку повыше локтя, цепкие пальцы причиняли боль, наверняка оставляя синяки, зашипел рассерженной змеей.

– Что ты себе позволяешь Гвин? К чему эти выходки?

Я вырвалась, круто развернулась к мужчине.

– Отвали, Арт! Слушать ничего от тебя не буду! – рявкнула я.

– Ты оскорбила леди Эрин, будущую королеву, ты…

– Она еще не королева! – вскинула я подбородок, – не понимаю, чем она лучше меня! Тем, что не в борделе выросла, да?

Артур побледнел от гнева, глаза его потемнели, ноздри раздувались. Он сделал шаг ко мне, я прянула назад, почувствовала, как медальон на груди стал нагреваться. Да что с ним такое?

– Ты сейчас же пойдешь и извинишься перед Эрин! – заорал Артур.

Словно пощечину мне влепил.

– Хрен там! – зло бросила я, – даже и не подумаю!

– Ты это сделаешь! – Артур навис надо мной, – а не то…

– Не то что?! – выплюнула я, – ударишь меня? Попробуешь снова убить в поединке? В темницу бросишь?! Только попробуй, Артур! И я тебя убью!

– Знаешь, Гвиневра, – зло процедил он, – лучше бы ты не возвращалась.

Глаза его полыхнули злобным огнем, мою грудь ожгло, я резко отшатнулась, расширившимися глазами смотрела на человека передо мной и не узнавала его. Это был не Артур, не тот, которого я знала. Грудь словно тисками сдавило, сердце билось молоточками в висках. Я бросилась бежать прочь.

***

Утро застало меня за сбором вещей. Я так и не легла вчера ночью, в ужасе и отвращении металась по комнате, хватая то одну вещь, то другую. Мысли блуждали, прыгали в хаотичном беспорядке. Я поверить не могла, что Артур так поступил, заставлял меня извиняться перед этой девчонкой. Это был словно бы другой человек. Это было просто невозможно! Но разум меня не обманывал, не подводил. Своим глазам и ушам я привыкла доверять. Слез больше не было, остались злость и разочарование. Тем лучше, наверное, теперь не так тяжело будет уезжать.

Солнце уже совсем взошло, а Катарины все еще не было. Впрочем, наверное, стоит оставить девочку в Камелоте, порекомендовать ее, например, Элизе. В конце концов, я совсем не знаю, что ждет меня в моих владениях, а путешествовать я и вовсе привыкла одна. Тем более что Катарина и Блу явно симпатичны друг другу, не стоит их разлучать.

Собрав вещи, я подошла к окну. На холмах горели костры, и гореть они будут еще два дня. Я, сощурившись от яркого света, смотрела на восток, туда, куда собиралась отправиться. Самый лучший Бельтайн в моей жизни, будь оно все проклято!

Когда дверь в покои с громким стуком распахнулась, послышался лязг оружия и топот ног, я злобно оскалившись вылетела из спальни. В комнате было тесно от солдат.

– Леди Гвиневра, – холодно склонил голову в приветствии Бедивер.

Я скользнула по нему презрительным взглядом, винила именно его в сводничестве, почти ненавидела за то, с какой радостью он вчера объявлял о помолвке. Посмотрела на бледного Тристана, тот отвел взгляд.

– Что надо? – я решила не играть в манеры.

– Леди Гвиневра, – снова произнес Бедивер, – вы арестованы по обвинению в убийстве короля.

______________________________________________________________________________

1. Бог света и солнца в древней Ирландии

2. Кельтская триликая Богиня Огня: огня вдохновения, поэзии, художественной ковки, исцеления, плодородия и гадания.

3. Покровительница домашнего очага, верховная жрицей кельтских обрядов и богиня-защитница общины кельтов

4. (брет. Три моряка) – бретонская народная песня:

“Три юных моряка (тра-ла-ла, ла-ла-ла-ла)

Три юных моряка отправились в моря

Три юных моряка (тра-ла-ла, ла-ла-ла-ла)

Три юных моряка отправились в моря

Скользя по водной глади, скользя по водной глади

Скользя по водной глади, скользя по водной глади”

5. Песня “An hini a garan” – традицигонный бретонский гверз (бр. “gwerz” – “плач”, один из самых узнаваемых жанров бретонской песенной традиции. Это обыкновенно длинные и печальные песни, с минимумом инструментального аккомпанемента (исторически и вовсе исполнявшиеся а-капелла) в которых рассказывается некая история), повествующий о трагической любви мужчины к девушке, чувства которого родились еще в детстве

========== Глава 7 ==========

– Что? – мне показалось, что я ослышалась, инстинктивно попятилась и замерла, расширившимися от ужаса глазами, глядя на присутствующих.

Я почувствовала, как закружилась голова, перехватило дыхание, словно меня ударили под дых. Я отчаянно зажмурилась, надеясь, что это дурной сон, но когда открыла глаза, окружающая реальность никуда не делась.

– Что ты говоришь такое, – растеряно произнесла я, посмотрела на хмурого Тощего, – Тристан…

– Взять ее! – выплюнул друг, круто разворачиваясь и выходя из комнаты.

Я ринулась было за ним, желая получить объяснения, понять, услышать, что все это злая и жестокая шутка. Перед моим лицом с лязгом скрестились копья. На мгновение мелькнула шальная мысль бежать, вступить в неравную схватку. Мелькнула и тут же пропала, но не потому что я испугалась, на меня навалились апатия и отупение. Я позволила заковать себя в кандалы и вывести из комнаты.

По пустынным коридорам замка мы шли в гробовом молчании, лишь топали сапоги, да лязгало оружие. Это же неправда. Неправда! Артур…мертв? Да нет! Так не бывает. Так не могло быть! Я в растерянности огляделась по сторонам, замедлила шаг, получив за это болезненный тычок древком копья в спину. В камеру в сыром и мрачном подземелье меня буквально втолкнули. С грохотом захлопнулась решетка, со скрипом провернулся ключ в замке. И я будто отмерла, кинулась в панике назад.

– Бедивер! Что…что….– я заикалась, воздуха не хватало, – что произошло?

Канцлер притормозил, лицо его искривилось от презрения и ненависти.

– Что произошло? Ты убила короля!

– Нет, – прошептала я, – нет. Нет.

Я в отчаянии помотала головой.

– Да, мы поругались, – сбивчивым свистящим шепотом начала объяснять я, – но потом я ушла к себе. Я не выходила из покоев. Нет! Артур…

– Не смей произносить его имя! – заорал Бедивер, изо всех сил жахнув по решетке, в которую я судорожно вцепилась. По железу прошла дрожь, заставив меня отшатнуться, – ты убила его! Я своими глазами видел его тело, а рядом твой меч. Стража слышала вчера, как ты грозилась убить его!

Я вздрогнула всем телом, прижала ледяные ладони к щекам.

– Нет. Нет, – я мотала головой, как помешанная, – нет, Бедивер. Нет. Все не так. Все…

– Тебя казнят через два дня, – бросил канцлер и ушел.

Блуждающим взором я скользила по камере: сырое и грязное помещение, в одном углу – соломенный тюфяк, покрытый какими-то пятнами сомнительного вида, в другом – ведро для справления естественной нужды, все в потеках дерьма и мочи, узкое окошко под потолком, пол усеянный крысиным дерьмом.

– Нет, – все шептала я, – нет.

Я не могла поверить в то, что Артура больше нет. Мы поругались вчера, наговорили друг другу ужасных вещей, а теперь его нет. От одной мысли, что я больше не посмотрю в серые глаза, искрящиеся усмешкой, не увижу улыбки на губах, не услышу родной голос, не почувствую тепло его тела рядом, меня скрутил мучительный спазм. Я едва добежала до ведра, и меня вырвало выпитым ночью пивом, потом желчью. Но даже когда уже ничего не осталось в желудке, он продолжал мучительно сокращаться, заставляя меня согнуться в три погибели. Наконец, меня отпустило, я вытерла губы тыльной стороной ладони, во рту прочно поселился горький привкус желчи. Я кое-как дотащилась до тюфяка, на который и упала, кандалы звенели при каждом моем движении, натирали запястья. Но все это было неважно. Артура больше нет. Он убит. Мною? Но боги! Я же не сошла еще с ума, я помню все, что происходило вчера. Мы расстались с Артуром, а потом я не выходила из своих покоев до утра. Я его не убивала! Тогда кто? Нет. Нет. Я снова в отчаянии замотала головой. Не важно. Не важно. Его больше нет. Я охнула, горло сдавило от подступивших рыданий, но слез не было. Я с ужасом осознавала, что не могу плакать. Мне, наверное, стало бы легче. Но я не могла. Нет. Так не бывает. Я изо всех сил закусила губу, чтобы не завыть от боли и ужаса, от необратимости того, что свершилось. Как же так? Как такое вообще могло произойти?

Я не знаю, сколько я так просидела, раскачиваясь взад и вперед, бормоча себе что-то под нос, ловя злобные взгляды охраны, что проходила мимо. Взгляд мой блуждал по полумраку камеры, выхватывая какие-то незначительные фрагменты, вроде выцарапанных ругательств на стенах или пятен на полу, подозрительно похожих на плохо затертую кровь. Узкий прямоугольник света из небольшого окна полз по полу, отмеряя время моей жизни. Но какое она теперь имела значение, если Артур мертв.

Я просидела так до вечера, иногда мне казалось, что я проваливаюсь в сон или теряю сознание, потому что я смутно помню проведенные в камере часы. А потом я выныривала в реальность, которая напоминала о себе невыносимой болью потери. Я пыталась заплакать. И не могла. В темнице стояла тишина, даже стражники не переговаривались. Тишина давила на уши, заставляла потеряться, и я уже не понимала: во сне я или наяву. Иногда хотелось кричать, только чтобы слышать хоть что-то, но горло сдавило спазмом. Мне казалось, что я вовсе не смогу заговорить больше никогда.

Послышался скрип внешней двери, тихий женский голос, бряцанье оружия, топот сапог. Я не пошевелилась, продолжая смотреть прямо перед собой. С лязганьем распахнулась решетка и только, когда моего носа коснулся сладкий аромат, а рядом со мной остановились ноги в дорогих туфлях, прикрытые юбкой черного цвета, я подняла голову. Холодные голубые глаза леди Морганы смотрели с интересом. Голова вдруг раскололась дикой болью, настолько резкой, что я вскрикнула, отшатываясь, закрывая голову руками, словно от удара, как будто это могло помочь. Моргана сверлила меня торжествующим взглядом, на губах ее играла улыбка, она чуть склонилась ко мне. Глаза ее полыхнули огнем, головная боль разгорелась мучительным пожаром. Я заскулила, как побитая собака, полуслепая от боли шарила руками вокруг себя, словно пыталась найти хоть что-то, что облегчит боль. Медальон на груди огнем жег кожу, и если бы я могла, то дотянулась бы до него, сорвала, отбросила в сторону. Но я не могла. Слабость охватила все тело.

– Ммммм, – Моргана отошла от меня, – знаешь, я ненавижу черный цвет, – она рассеянно разгладила юбку платья.

На мгновение боль уменьшилась, я отшатнулась, откидываясь на холодную и сырую стену, ударяясь затылком. По вискам стекал пот, я дрожала, как в лихорадке, короткими сипящими вдохами через рот пытаясь просто дышать.

– Но теперь весь двор носит траур, – Моргана остановилась, посмотрела на меня с легкой улыбкой, – какая жалость, – запричитала она притворно, – какое горе, какая потеря. Мы все так его любили, – женщина перевела дух и продолжила, подражая грозному тону, – это все она. Она всегда была бунтаркой. Она всегда была опасна. Как было хорошо, когда ее не было, – Моргана насмешливо смотрела на меня, – это все о тебе, Гвиневра. Ты просто героиня всех разговоров. Еще бы! Убить короля!

– Я не…– хрипло произнесла я, по-прежнему тяжело дыша, вжавшись в стену, не зная, чего ожидать от этой женщины.

– Что такое? – вскинула брови Моргана, – не убивала его? – женщина приблизилась ко мне, головная боль стремительно нарастала, она положила мне руку на лоб, и я закричала, от невыносимой боли, в глазах потемнело, я кричала так громко, что вскоре охрипла.

Моргана одним пальцем приподняла мою голову за подбородок, она мягко улыбалась.

– Я знаю, дорогая Гвиневра. Я знаю, что ты его не убивала. И знаешь, что самое интересное, моя милая, его никто не убивал.

Повисла тишина, я расширившимися от ужаса глазами смотрела на леди ле Фей.

– Что? – наконец, произнесла я.

– Твой милый, милый Артур, – пропела Моргана и добавила зло и желчно, – самоуверенный, глупый, никчемный мальчишка, которому досталось неслыханное богатство только из-за везения! Неслыханная власть, которой он не достоин! Но ты не переживай, – она снова мило улыбалась, – он жив. Просто, – женщина неопределенно махнула рукой, – так далеко отсюда.

Секунду я пыталась осознать, что она сказала.

– Ты! – я попыталась подняться.

– Сядь! – рявкнула Моргана, сделав шаг ко мне, и я сползла на тюфяк. Женщина улыбнулась, – хорошая девочка.

Она начала кружить по комнате, черной птицей, злобной тенью. Ее вид пугал меня, ее стремительно меняющееся настроение, ее жестокая улыбка и нервные движения. Во рту пересохло, головная боль не прекращалась, грудь жгло.

– Как же ты раздражала меня еще до того, как появилась в Камелоте! Все эти рассказы о тебе, разговоры, надежды на твое скорое возвращение. Артур без ума от тебя, влюбленный сэр Уильям, просто смешно! – продолжила Моргана, – в тебе нет ничего такого! И вот ты вернулась, и я очень быстро поняла, что ты могла нарушить мои планы. У нас с Эрин почти получилось, но из-за твоего появления все летит псу под хвост. И Артур никого не видит, кроме тебя. И когда вы стали сближаться, – ле Фей усмехнулась, – я почти встревожилась. Но – пара слов Элизе, и вот уже она читает тебе нотации, а ты покорно уходишь в сторону. Вся эта чушь – если любишь, отпусти. Сущая глупость!

Снова повисло молчание, я пыталась осознать то, что только что услышала.

– Зачем? – через какое-то время решилась спросить я, – зачем? Ради власти? Но ты…убила его, и теперь твоя дочь не сможет стать королевой!

– Не убила! – рявкнула Моргана, – вовсе нет! Ты не слушаешь! – капризно произнесла она, приблизилась ко мне, опустилась на корточки, заглянула в лицо, улыбнулась, когда я скривилась от приступа усиливающейся боли. – Эрин не станет. Но все равно она невеста короля, пусть и официально покойного. Мой муж – главный казначей. Я – главная придворная дама. А знаешь, кто следующий в очереди на престол?

Я похолодела. Нет-нет-нет!

– Верно, – ухмыльнулась женщина, – малышка Элиза. А молодые мамочки так часто гибнут…при родах или позже. И вот одинокий, несчастный малыш остается совсем один с самого рождения. Его никчемный папаша, конечно, убивается по жене. И погибает по неосторожности в пьяной драке, например. А малыш остается. Под опекой самых преданных королевству людей, людей влиятельных – семьи ле Фей.

Я, стиснув зубы, смотрела на Моргану, готовая кинуться на нее и глотку ей перегрызть. Ярость затопила с головой, я сжала руки в кулаки, напряглась всем телом, готовая к броску.

– Ну шшшш! – Моргана снова погладила меня по голове, заставив громко застонать.

– Ты не учла одного, – прохрипела я, – Артур вернется. И тогда тебе не сдобровать.

– Ах, Артур! – Моргана поднялась и снова стала ходить по камере, – милый, милый Артур. Но девочка моя, я хочу, чтобы он вернулся.

– Что? – ошарашено посмотрела я на нее.

– Считаешь меня сумасшедшей? – улыбнулась ле Фей, – ты не права. Мой разум яснее многих. И уж тем более яснее разума Артура, каким он будет, когда вернется. Я хочу, чтобы он вернулся, – голос ее стал жестким, в глазах полыхнула злоба настолько сильная, что я вся сжалась, – хочу, чтобы видел, что сестра его мертва, что друзья его погибли, что страна, о которой он так печется, забыла его. Что женщина, которую он так любит, погибла по обвинению в его же убийстве, которого не было.

Она дышала тяжело от ярости и злобы, что душили ее, пальцы ее скрючились, царапали воздух, словно она готова была голыми руками разорвать Артура, окажись он здесь. Черты лица ее исказились, почти уродуя красивое лицо, губы некрасиво искривились, Моргана скрипела зубами. Я нервно сглотнула.

– Но почему? – решилась задать вопрос.

И снова передо мной стояла учтивая леди ле Фей.

– Это уж мои причины, – мило улыбнулась она и направилась к решетке, уже у двери остановилась, – и не думай, что ты можешь кому-то это рассказать, Гвиневра. Стражники ничего не подтвердят. Они так сладко спали все это время.

Моргана вышла за дверь, повернулся ключ в замке. Я откинулась на стену, чувствуя, как промокает тонкая ткань блузы. Меня заколотило от холода и страха. Головная боль понемногу утихала, медальон остыл. Я резко выдохнула, осознав вдруг, что на какое-то время неосознанно задержала дыхание. Что это, мать твою, было сейчас?! Я ущипнула себя и зашипела – не сон. Хотелось торжествующе сказать: я была права! Гнилая семейка ле Фей! Но кому? Я горько улыбнулась. Кому сказать-то? Артур…Стоп. Я потрясенно выдохнула. Он жив, и если верить Моргане, где-то спрятан, похоже. Заперт? Может быть, ранен? Я вскочила. Я должна помочь ему! Все обиды, разногласия и злые слова не имели значения. Я потом скажу ему про его глупость и слепоту, но сейчас я должна найти его! Я ринулась к решетке и тут же замерла. Но ведь я тоже заперта! Я ударила резко по решетке. И снова. И снова. Звон и грохот эхом пронесся по подземелью, моя рука была во влажной ржавчине.

– Эй ты! – один из стражников ударил по решетке древком копья, – не шуми!

– Я хочу видеть сэра Тристана! – рявкнула я.

– А я хочу править Англией, – фыркнул второй, – сядь на место и не вякай.

Я ударила по решетке снова. Второй поднялся, попытался ткнуть в меня копьем сквозь решетку, я прянула в сторону, обхватывая копье чуть выше наконечника, и изо всех дернула на себя. Стражник охнул, в последний момент выпустил копье, иначе врезался бы в решетку всем телом. Я затащила оружие в камеру.

– Эй! – забеспокоился первый, – отдай.

– Сэр. Тристан, – процедила я и демонстративно отшвырнула копье к стене.

Они переглянулись, второй помчался к выходу из темницы. Тристан пришел нескоро, и я вся извелась от собственных мыслей, кружила по камере, нервно стискивая руки в кулаки. Невозможность действовать, сделать хоть что-то меня угнетала, выбивала из колеи. Стоило признать: в такой передряге я еще не была. Когда хлопнула дверь темницы, я кинулась к решетке. По ступенькам спустился бледный Тристан, остановился в паре шагов от камеры, молча посмотрел на меня. Я замерла, внутри что-то оборвалось. Я знала, что Тощий сейчас – один из немногих, кому я могу доверять в замке. Но взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Вели им выйти, – сипло произнесла я.

Друг скептически посмотрел на меня.

– Зачем? – его голос был холоден, как лед.

Я открыла рот, но не выдавила из себя не звука, с лязгом сомкнула зубы, отвела взгляд не в силах смотреть в глазах мужчине.

– Пожалуйста, – попросила тихо.

Помедлив, Тристан коротко кивнул, стражники тут же испарились. Я сжала решетку непослушными пальцами.

– Тристан, послушай. Я…Артур, он…– я запнулась, не зная, с чего начать.

– Чего ты хочешь, Гвин? – устало произнес друг, – я не хочу с тобой разговаривать. Боги, Гвин! Я видеть тебя не хочу! – его голос набирал обороты. – Ты убила его! Убила нашего друга! Нашего короля! Из глупой ревности!

– Нет! – я вскинула руку, – прошу! Нет, Тристан! Я не убивала его. Я…нет! Ты не понимаешь! – я была в отчаянии, – он жив, слышишь?

– Что за бред, Гвин? – презрительно бросил мужчина, – я видел его тело, я видел твой меч. Гвиневра, есть свидетели вашей ссоры.

– Я не знаю, как, – я говорила, глотая окончания слов, – не знаю. Но Моргана сказала, что он жив. Это ее план, понимаешь? Элиза в опасности, ле Фей хотят…

– Элиза, – зло перебил меня друг, – слегла из-за всей этой истории! – мужчина сверлил меня яростным взглядом, – слегла из-за тебя! Если с ней и ребенком что-то случится…

– То что? – горько спросила я, – меня казнят меньше, чем через двое суток. А ты не хочешь меня слышать! Ради всего святого, Тощий! – заорала я, – да услышь же меня! Я не убивала Артура! Он жив! А леди Моргана хочет убить тебя и Элизу, чтобы стать регентом при вашем ребенке!

Повисла тишина, Тощий смотрел на меня с недоверием, потом вздохнул, потер переносицу.

– Знаешь, Гвин, я большей чуши в жизни не слышал. Будь хотя бы до конца смелой, отвечай за свои поступки. Это ведь всегда было первым правилом там, где мы выросли, не так ли?

– Тощий, – прошептала я, осознавая, что он мне не верит, не хочет верить.

Потрясенная и опустошенная я отступила от решетки в глубь камеры. Тристан проводил меня взором, полным сожаления.

– Прощай, Гвин, – он развернулся и вышел.

Я вновь опустилась на сырой тюфяк.

***

Мир вокруг искажается и ломается, ощущение, что у меня все плывет перед глазами. Но я понимаю, что дело не во мне, а в мире вокруг. Надо мной пасмурное небо со свинцовыми тучами, под моими ногами пожухлая трава. И земля дрожит, как при землетрясении. Я мечусь, не находя выхода. Мир вокруг сводит меня с ума, заставляя сжимать виски от боли. Ощущение, что я оказалась внутри кривого зеркала. Я бегу к обрыву и сама прыгаю вниз, желая спастись от этого безумия. Удар.

Ахнув, я резко села на тюфяке, стараясь унять бешеный бег сердца. Голова еще немного ныла в области затылка, словно отзвук сна, что никак не желал выпускать меня из цепких холодных щупальцев. Я посмотрела на свои трясущиеся руки. Мне нужна была точка в окружающем пространстве, за которую можно было бы зацепиться взглядом, словно бы это был якорь, тормозящий корабль в бурном море.

– И часто тебе снятся такие сны? – раздался вопрос.

Взвизгнув от неожиданности, я скатилась со своего ложа, вскочила, принимая боевую стойку, глядя в темный угол, откуда доносился голос.

– Тише, – поморщилась девушка, выходя на свет, – не надо орать.

Приоткрыв от изумления рот, я смотрела на свою гостью, потом кинула быстрый взгляд на запертую дверь камеры, на стражу, что вела себя так спокойно, будто ничего не происходит.

– Для них ты спишь, и в камере меня нет, – произнесла Мэрит.

– А ты есть? – уточнила я на всякий случай.

– А я есть, – сухой смешок сорвался с губ магички.

Она остановилась в паре шагов от меня, оглядела придирчивым взглядом.

– Мда, печальное зрелище, – процедила и тут же набросилась на меня с упреками, – какого хрена, Гвиневра! Ты хоть раз слушала то, о чем я тебе твердила?

– Что именно? – мрачно поинтересовалась я, скрещивая руки на груди, осознавая, что я рада видеть Мэрит, несмотря на все наши разногласия в прошлом.

– Ты нужна была Артуру, ты нужна была в Камелоте! – повысила голос девушка, – ты бросила все, уехала! И каков результат?

Я скривилась.

– Можно подумать, если бы я осталась, все было бы иначе.

– Возможно, – отрезала магичка, – с большой долей вероятности.

На языке крутился злобный ответ, но я промолчала. Какой смысл вступать в спор о том, что было бы, если бы. Все так, как есть. И это уже точно не изменить. Но повлиять на будущее мы еще можем. И я решила перевести тему.

– Часто, – ответила на ее первый вопрос, – почти каждую ночь.

Лицо девушки приняло обеспокоенное выражение, она задумчиво пожевала губу, а потом решительно произнесла:

– Ладно. С этим мы разберемся чуть позже. А сейчас надо выбираться отсюда.

– Интересно как?

Магичка закатила глаза.

– К счастью, в этом замке у тебя еще остались друзья.

Она махнула рукой в сторону охраны, и парни повалились, как убитые. Я ошарашено смотрела на них.

– Сон, – коротко ответила Мэрит и издала мягкий, переливчатый свист.

Тут же на лестнице послышались осторожные шаги, мягко ступая, Катарина обошла кругом охранников, ее аккуратная ручка без единого звука вытащила связку ключей у одного из стражников, так же бесшумно открыла дверь. Девчонка мило улыбнулась мне, как ни в чем не бывало. Я во все глаза смотрела на горничную. В голове вдруг что-то щелкнуло, мне нравилась ловкость ее рук, бесшумность движений, то, как она ловко открыла замок, кажется, я знала, каким ремеслом промышляла Катарина в Лондиниуме, пока не попала в Дом Мадам.

– Миледи, – девчонка присела в реверансе.

Я не удержалась и чмокнула ее в макушку, проходя мимо. Кэт просияла, так же бесшумно закрыла дверь, вернула ключи обратно. Быстрым шагом мы поспешили прочь, стараясь ступать осторожно, не издавать лишних звуков.

Свежий ночной воздух был самым сладким, что я пробовала в своей жизни. По губам моим скользнула невольная улыбка. Свобода! На меня с придушенным воплем налетел Блу, крепко обнял. Мэрит шикнула на него.

– Идем, – парень потянул меня прочь, – скорее. Стража вот-вот придет сюда с обходом.

Двор был освещен скудным лунным светом и парой факелов, мы быстро нырнули в какую-то арку, протиснулись в щель между двумя стенами, а потом вышли к небольшому лазу в стене. Я хмыкнула. Надо же. Он сохранился с тех давних времен, когда я была в замке частой гостей, потому что крутила роман с одним из стражников. Мы вывались на краю крепостного рва. Я едва удержала за рубашку Катарину, которая чуть не упала в воду. Девчонка охнула, я прижала палец к губам. Мы поспешили вдоль рва, туда, где, насколько я помнила, дно выше, и можно пройти вброд. Вода поднималась не выше колен, прохладная и почти не противная, хоть и ужасно грязная и тухлая. Я подумала, что нужно сказать об этом ходе Артуру. Ведь не только можно выбраться из замка, можно еще и попасть в него. Наконец, мы вышли на противоположном берегу. В небольшом перелеске нас ждал еще один человек, в котором я при ближайшем рассмотрении с удивлением узнала Оуэна.

– Леди Гвиневра, – поклонился мне стражник, подводя ко мне лошадь.

Я вскинула брови, но ничего не сказала, подобрала полы юбки, сетуя на то, что не во что переодеться и забралась на лошадь, поморщилась и вдруг смутилась от взгляда Оуэна, устремленного на мои оголившиеся до колена ноги. Но выбора не было. Хорошо, что вообще есть лошади, пусть и с мужским седлом.

Впрочем, Оуэн быстро взял себя в руки.

– Леди Гвиневра, – он протянул мне лук и колчан со стрелами, – ваше оружие.

Я широко улыбнулась. А вот это было очень хорошо. Просто замечательно. Я сразу же почувствовала себя увереннее. Конечно, было бы неплохо еще и мечом обзавестись, мне будет не так просто найти себе подходящий. Но в этот миг я почему-то верила, что все решаемо.

– Вперед! – Мэрит направилась лошадь в сторону пустоши.

Какое-то время мы скакали молча. Потом я все же решилась спросить.

– Что ты тут делаешь, Мэрит?

– Вообще вернулась в Камелот узнать, как у вас дела. А узнала о смерти короля от рук безумной придворной. Не надо было быть магом, чтобы понять, что речь шла о тебе.

Я фыркнула. Мэрит бросила на меня пронзительный взгляд.

– Ты не выглядишь особо расстроенной смертью Артура. Он ведь не мертв, я права?

Споткнулась лошадь Блу, Катарина изумленно ахнула.

– Нет, – процедила я сквозь зубы, – и я его даже и не пыталась убить, знаешь ли. Хотя за некоторые его поступки и слова, стоило бы.

Мэрит коротко кивнула.

– Так я и думала, – девушка нахмурилась, задумчиво прикусила губу, – ты знаешь, кто такая Моргана ле Фей?

– Придворная дама, аристократка, жена барона, – перечислила я, – наверняка, какая-нибудь графиня по рождению.

– Не только, – тяжело вздохнула Мэрит, – совсем не это главное. Хорошо, – она решительно кивнула, словно придя к какому-то решению. – Мы доберемся до убежища, я расскажу тебе, что знаю я, а ты поведаешь мне о том, что знаешь ты. И тогда мы решим, что нам делать дальше.

– Вытаскивать Артура, – ответила я.

– Но откуда? – встрял Блу.

Я махнула рукой, призывая его к молчанию.

– Я, кажется, знаю, откуда, – ответила магичка, – вопрос в том: как.

========== Глава 8 ==========

Убежищем оказалось покинутое логово разбойников на окраине леса, в нескольких часах пути от Камелота. Я хмыкнула, оглядываясь. Поймала такой же веселый взгляд Блу. Словно мы оказались в прошлом, и вот сейчас Бедивер и Скользкий столкнутся с Артуром, а я попытаюсь влезть в драку. Я вздохнула. Бедивер сидит в замке, Скользкий с интересом посмотрит, как развалится все то, что Артур строил эти полтора года, а сам Артур неизвестно где. Я бросила быстрый взгляд на магичку. Она знает, где. Но сначала мы все должны отдохнуть, поесть, а мне было бы неплохо привести себя в порядок.

У Катарины нашлись запасная рубашка и подобие шаровар. Обуви не было. Ну хотя бы так. Мы ушли к небольшому ручью. С помощью девушки я разделась, кое-как вымылась, переоделась, мокрые волосы собрала в пучок на затылке. Долго еще стояла, глядя на бегущую воду, щурилась на взошедшее солнце. Когда вернулась в логово, Блу и Оуэн уже сварили нехитрую похлебку и поглощали ее с завидным аппетитом. Передо мной поставили чашку с дымящимся бульоном, к которому я едва притронулась. Мэрит пристально наблюдала за мной, а потом вдруг резко произнесла:

– Вслух!

– Что? – я удивленно посмотрела на девушку.