Текст книги "False mirrors (СИ)"

Автор книги: Balrosme

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Среди них был и два вчерашних бдительных стражника. Тот, что помоложе, то и дело посматривал в мою сторону, отвлекался и вскоре оказался на земле, изрядно побитый. Я фыркнула, поднимаясь.

– Гвин! – приглашали парни, – давай с нами.

– В другой раз, – пообещала я.

Оставив Блу у Джорджа и пообещав забрать его на обратном пути, я отправилась в Дом Мадам. Здесь мало что изменилось с тех пор, как бордель отстроили заново. Утром девочки отсыпались, служанки убирали последствия ночного праздника, а мадам Эртон все так же была прекрасна, хоть и немного располнела за время моего отсутствия.

– Гвиневра, девочка моя, – мадам расцеловала меня в обе щеки, – как мило, что ты нашла время нанести визит старухе.

– Какая же вы старуха, мадам Эртон, – усмехнулась я.

Женщина искоса посмотрела на меня и кокетливо улыбнулась. Она налила мне вина, и мы устроились в креслах в гостиной.

– Артур, конечно, к нам не заезжает, – говорила мадам, – но это и естественно. Он король. Ему не по статусу бывать в борделе на окраине Лондиниума. Только если инкогнито, но он и этого не делает. Тебе бы тоже не следовало, – мадам пристально посмотрела на меня.

Я легкомысленно передернула плечами.

– Ну я-то не королева, мадам Эртон.

– Но ты знатная дама, – возразила женщина, все так же сверля меня взглядом.

– Да плевать! – фыркнула я, – кто узнает?

– Везде есть уши и глаза, – произнесла мадам, – тебе ли не знать? – и продолжила, – но каждый месяц его величество присылает подарки девочкам. Они в восторге. Так что нельзя сказать, что Артур нас забыл. Просто все меняется, Гвиневра. И это нормально.

– Кстати о девочках, – перешла я к сути визита, – мне нужна горничная, есть ли у вас кто-нибудь на примете?

Мадам Эртон задумалась.

– Пожалуй, – она прижала палец к губам, – мне будет жалко отдавать ее даже тебе. Но ради тебя, Гвин, я на многое готова, – она улыбнулась и легко поднялась. – Идем.

Мы прошли на кухню. И я словно оказалась в том времени, когда вот так же служанкой днем шла по пустым комнатам, знала, что надо будет убирать последствия ночного разгула. Или спешила в комнату после тяжелой ночной смены в зале. Воспоминания нахлынули на меня теплой и приятной волной, заставляя улыбаться. На кухне трудились четыре девушки, одним движением изящной руки мадам Эртон выставила за дверь троих и оставила одну. Я откровенно разглядывала ее. Юная и хрупкая, очень бледная с волосами цвета воронова крыла и темно-серыми глазами пасмурного неба, она была очень миленькой.

– Катарина, – подозвала мадам, – подойти, дитя.

Катарина робко приблизилась, не смея поднять глаз.

– Катарина, это леди Гвиневра из Камелота. У нее к тебе деловое предложение.

Удивление все же заставило девушку поднять голову, она посмотрела на меня с любопытством, но без страха. И это мне понравилось.

– Мне нужна горничная, – произнесла я, – я буду платить тебе вдвое против того, что ты получаешь здесь. Один выходной в неделю. И полная преданность только мне, а также умение держать язык за зубами.

Мадам Эртон бросила на меня быстрый взгляд. Я и сама поразилась тому, что сказала, осознала вдруг с кристальной ясностью, что вряд ли могу доверять всему Камелоту. А значит, мне нужен будет только мой человек в замке. И я собиралась сделать таким человеком Катарину.

– Если мадам Эртон позволит, – тихо произнесла девушка.

– Я отпускаю тебя, дитя. Леди Гвиневра сумеет о тебе позаботиться.

– Тогда я согласна, миледи.

– Чудно! – произнесла я, – собирайся.

И когда девушка пошла наверх за вещами, я положила перед мадам большой кошель.

– Я могу ей доверять, я полагаю?

– Разумеется, – с прохладцей произнесла мадам, – другую я бы тебе и не предложила.

Я кивнула.

– Гвиневра, – мадам внимательно посмотрела на меня, – до нас доходят слухи…о том, что…происходит в замке. Они доходят до всего Лондиниума. Часто мелькает фамилия ле Фей и…

Я молча ждала, неприятный холодок пробежал по спине, в горле вдруг пересохло, закружилась голова.

– Будь осторожна, Гвин. Эти люди…опасны.

Я прищурилась и медленно кивнула.

***

В замок мы возвращались втроем, Катарина ехала позади притихшего Блу, которому парни Джорджа наставили синяков, правый глаз у него заплыл синевой. Я кусала губы. Уж если в Лондиниуме знают о семье ле Фей и их влиянии на Артура, то все еще серьезнее, чем я полагала. Из головы не шли слова Мадам о том, что эти люди опасны. Для кого? Для Артура? Для Камелота и Англии? Или для тех, кто встанет у них на пути? Неужели я стану их врагом? Враждовать я ни с кем не хотела, погружаться в интриги – тоже. Мне этого хватило еще при Вортигерне. Не чувствовать себя нигде в безопасности в замке – так себе занятие. Я слишком хорошо помнила это чувство бесконечного страха, не прекращающегося, сросшегося с самой твоей натурой. Мелькнула мысль, что зря я вернулась. Я вздрогнула, покосилась на Блу, он в этом время посмотрел на меня. Мальчишка выглядел каким-то потерянным, младше своего возраста. Я зло тряхнула головой и пустила лошадь в галоп.

В замок ворвалась раздраженным вихрем, не глядя кинула поводья слуге. И остановилась в растерянности посреди двора. Энергия моя искала выхода, но я не знала, куда податься и чем заняться. Снова! Опять! Вернулась к тому, от чего бежала – в Камелоте у меня не было обязанностей, не было дела, не было должности. Захотелось зарычать по-животному, разнести что-нибудь, сломать. Позади спешились Блу и Катарина.

Я проводила девушку к слугам, попросила выделить ей хоть небольшую каморку и объяснить обязанности. Нужно было успеть переодеться до того, как встречусь с Артуром.

Я не успела, в большом зале меня встретила обеспокоенная Элиза.

– Ты пропустила завтрак, – произнесла принцесса.

– Я не голодна, – отбила я подачу, хотя после поездки есть хотела страшно.

Но это ерунда, до обеда потерплю.

– Гвиневра, – тихо произнесла женщина, – Артур…

– Злится, – кивнула я.

Но я тоже злилась. Злилась на всю эту ситуацию, которую допустил Артур и, по всей вероятности, чувствовал себя комфортно среди всего этого. А я – нет!

– Переживет! – грубо бросила я.

Обогнула принцессу, намереваясь пройти к себе в покои и все же привести себя в надлежащий вид, но не успела. В зал вошел Артур в сопровождении Тристана, Уриенса, леди Морганы и леди Эрин. Увидев меня, король нахмурился. Я изобразила неуклюжий реверанс.

– Доброе утро, ваше величество!

– Утренняя прогулка? – холодно спросил меня Артур.

– Я люблю верховую езду, – ответила я, – вы же знаете.

– Верховую езду сугубо в одном направлении! – надолго выдержки мужчины не хватило.

Я поджала губы, не зная, что на это ответить и нужно ли отвечать вообще. Решив, что закончить разговор, пока он не перерос в ссору, будет наиболее правильно, я произнесла:

– С вашего позволения, ваше величество, я бы хотела…

– Я не позволяю! – отрезал Артур, – и запрещаю тебе ездить в Лондиниум!

Глаза его зло сверкнули, я кинула взгляд на Тристана, друг отвел взгляд, леди Эрин слегка покраснела, ошарашено посмотрела на короля, видимо, не думала, что он может так говорить, а ее мать выглядела…довольной?

И я разозлилась окончательно. На себя, на Артура, на то, что происходит вокруг. Снова заболела голова, в левый висок будто раскаленный прут воткнули и начали хорошенько проворачивать, со вкусом и садистским удовлетворением.

– Я буду ездить, куда захочу, – мой хриплый от едва сдерживаемой ярости голос прозвучал для меня словно со стороны.

Испуганно охнула Элиза, Эрин была на грани обморока, отец заботливо поддержал дочь за локоток. Повисла нехорошая тишина.

– Нет, не будешь! – Артур повысил голос, шагнул ко мне, пытаясь нависнуть надо мной.

Я прянула назад, его голос ввинчивался в мозг, заставляя голову болеть еще больше.

– Не будешь! Это запрет! Если тебе нужно, он будет законодательно обоснован! Ты больше не будешь ездить в Лондиниум! Ты леди! И не можешь ошиваться среди отбросов!

– Ты вырос среди этих отбросов! – заорала я в ответ, больше не в силах сдерживаться, – или ты забыл, Артур?! Все, что ты есть, то, чем ты стал, все это благодаря отбросам с окраины Лондиниума! Благодаря девочкам, которым ты отсылаешь подарки, словно милостыню нищим, словно кость собаке! Ты не выжил бы и дня, если бы не отбросы! Как ты смеешь забывать об этом?!

Артур побледнел, дернулся, словно я его ударила.

– Не забывайтесь, леди Гвиневра, – процедил он холодно, глаза его опасно блеснули, в голосе прорезалась сталь.

И я отшатнулась. Это был не Артур. Не тот человек, которого я знала. Это был король. А меня сейчас за оскорбление королевской особы вполне могут кинуть в подземелья Камелота, даже казнить. Нет, я не боялась смерти. Но так сильно мы не ругались со времен нашей юности. Ярость, злость и жгучая обида разъедали меня, как кислота, меня тошнило от головной боли, от голода, мир вокруг закружился. Чудовищным усилием воли я заставила себя стоять прямо, смотреть в глаза Артуру. Если бы можно было выяснить наши отношения грубой силой, я бы прямо сейчас вызвала его на бой, на поединок. Сдаваться я не собиралась. Если мне здесь не рады, я могу уехать прямо сейчас.

– Забываешься здесь ты! – отрезала я.

Резко развернулась, запуталась в подоле платья, яростно выдернула ткань из-под ноги, услышав треск. Да наплевать! Одним уродливым платьем больше, одним меньше.

– Гвин! – его полный ярости окрик настиг меня уже в дверях.

Я повернула голову в сторону и послала его куда подальше в самых грязных выражениях отбросов с окраины Лондиниума.

========== Глава 3 ==========

– Плохо! – резко бросила я, отправляя Блу в пыль внутреннего двора замка, помогла парню подняться, – еще раз!

Звон металла, короткая схватка, вскрик боли, Блу снова полетел на землю.

– Плохо! Еще раз!

Я была безжалостна и почти жестока, но ничего не могла с собой поделать. В голубых глазах Блу то и дело мелькала обида, но я не собиралась давать ему отдых, пока у него не получится. Не собиралась давать отдых и себе, хотя пот с меня тек в три ручья.

Со дня нашей с Артуром ссоры прошло три дня, и мы успешно включили режим игнорирования, как во времена нашей юности в Лондиниуме. С той лишь разницей, что мне все же приходилось приветствовать его реверансом, он ограничивался сухим кивком. А еще мы сидели за одним столом за завтраком, обедом и ужином. Все мои попытки пропустить прием пищи жестко пресекались. Солдаты получили распоряжение хоть за волосы меня тащить. Я молча сидела, молча жевала и исчезала, как только было позволено. В схему мрачного молчания были включены почти все в замке. Придворные смотрели на меня почти с ужасом, ожидая не иначе дня казни, Бедивер разговаривал сквозь зубы, Тристан и Перси вполголоса, словно боялись, что их за это казнят тоже. В зоне моего одиночества была лишь Элиза, которая сделала пару попыток примирить нас с Артуром, но нарвавшись на яростное сопротивление с обеих сторон, махнула рукой. Оставался еще Блу, которого король не очень хотел отпускать в Лондиниум. Но тут уж я наступила на горло своей гордости и привела неоспоримые доводы. Артур молча выслушал меня и сухо кивнул, позволяя. Блу был почти рад. Но его, кажется, расстраивала наша с Артуром ссора. Расстраивала она и меня.

Мне было тошно и тоскливо, не по себе от злого взгляда серых глаз. И я старалась не смотреть на друга. Я боялась любых его слов, вздрагивая просто от его голоса, обращенного даже не ко мне. И это задевало тоже. Чувство отчаяния и какой-то потери поселилось в груди, не желало отпускать меня ни днем, ни ночью. Я чувствовала себя совершенно разбитой и уставшей, вымотанной этой молчаливой войной. Пару раз готова была уже наступить на горло своей гордости и пойти мириться, но трусливо отступала, только представив, как Артур оттолкнет меня с моими извинениями. Я злилась, даже плакала за закрытыми дверями покоев от обиды и тоски, но переломить ситуацию была не в силах. Я плохо спала, мне снились кошмары, периодически мучили приступы головной боли. Все было не в радость, все было не так.

– Плохо! – снова зарычала я, понимая, что просто срываюсь на мальчишке, – еще раз!

– Оставь его, Гвин, – раздался позади голос Персиваля, – он уже еле на ногах держится.

Разъяренной фурией, я круто развернулась к Перси, поджала губы, стиснула зубы, чтобы не сказать какую-нибудь злобную гадость, резкость, о которой пожалею.

– Если тебе нужен кто-то для тренировки, есть ведь еще и мои парни, и парни сэра Тристана.

– Нахрен людей короля! – процедила я.

Персиваль помрачнел, покачал головой.

– Ведете себя, как малые дети, – проворчал мужчина.

Я вскинула брови, набрала побольше воздуха в грудь, но резкую отповедь устроить не успела.

– Вот вы где, леди Гвиневра, – раздался мягкий голос, и во двор, мягко ступая, вошла леди Моргана, – могу я попросить вас уделить мне немного времени?

Ее голубые глаза лучились дружелюбием, на губах играла мягкая улыбка, складки темно-синего платья лежали безупречно. Я стояла перед ней в мужской одежде, вся в пыли и кое-где, где Блу все же достал меня, в крови. Персиваль и Блу низко поклонились леди ле Фей. Я стиснула рукоять меча, борясь с желанием нанести этой женщине удар, настолько меня злила она и вся ситуация, что раскручивалась.

– Разумеется, – холодно произнесла я, сунула меч в ножны, повернулась к Блу. У парня был настолько несчастный вид, что мне стало стыдно. Ну что я за дрянь такая?! – Блу, ты молодец. Мы обязательно продолжим завтра.

Мальчишка просветлел, рядом раздалось хмыканье Персиваля, который натолкнувшись на мой взгляд, полный ярости, поспешил замаскировать его кашлем.

– Леди Моргана, – учтиво кивнула я и последовала за женщиной.

Какое-то время мы шли молча по коридорам дворца, меня окутал сладковатый запах духов Морганы, снова разболелась голова. Наконец, мы достигли длинного балкона с видом на долину. Я оперлась о камень, подавляя желание прислониться лбом к каменной стене, было ощущение, что у меня начинается жар.

– Я подумала, леди Гвиневра, что вы могли бы поучаствовать вместе с нами в организации Бельтайна, – начала говорить Моргана, – мы все расстраиваемся из-за вашей ссоры с королем. И мне кажется, что если вы начнете участвовать в жизни замка, его величество сменит гнев на милость. Пока же он видит, что вам безразличны дела Камелота.

– Мне, – начала я.

– Постойте! – мягко улыбнулась Моргана, – я не договорила.

Я замолчала. Меньше всего мне хотелось, чтобы эта женщина или ее семья вмешивались в мои отношения с Артуром, но, видимо, это уже произошло.

– Знаете, когда вы вернулись, его величество хотел включить вас в состав Королевского Совета, вы ведь были в нем до отъезда. Но я и сэр Бедивер отговорили его. В конце концов, вы не знаете, каково положение дел в стране сейчас, да и не женское это дело.

Я застыла, ногти чиркнули по камню, дыхание перехватило. Я уставилась вдаль, стараясь дышать ровно, ничем не выдать своих ярости и обиды. Я всегда участвовала в делах парней! Всегда! Единственная женщина. Всегда в стороне, никогда не лезла в общие споры, высказывая свое мнение потом. И никогда никто не смог бы назвать мои предложения глупыми! И вот теперь эта…сука и Бедивер поговорили с Артуром. И он согласился! Согласился! На глаза навернулись слезы. Да как он мог поддаться на эти разговоры?! Почему, в конце концов?! За что?! Мне вспомнились прощальные слова Элизы полтора года назад о том, что я могу попросить у Артура любую должность. Я этого не сделала, а теперь все мои заслуги оказались перечеркнуты, словно это не я рисковала жизнью, вместе со всеми добывая для Артура трон. Это было подло. Он даже не спросил меня, хочу ли я этого. Я не смотрела на Моргану, стараясь ничем не выдать своего состояния.

Женщина, словно не замечая выражения моего лица, – или делая вид, – продолжала:

– И я решила, что почему бы вам не присоединиться к нам. Ее высочество принцесса Элиза, моя дочь и еще несколько дам занимаемся организацией праздника. Все единодушно поддержали меня, когда я пожелала привлечь вас. Знаете, – Моргана накрыла мою руку своей, ее рука была мягкая, теплая. Я постаралась не вздрогнуть. От необходимости держать себя в руках, от невероятного напряжения, голова разболелась еще больше, появилось неприятное жжение в груди. – Моя дочь в восторге от вас, моя дорогая. Вы ее кумир.

– Что? – едва слышно произнесла я, с трудом повернула к Моргане голову, ощущая, как каждое движение отдается чудовищной болью. В голубых глазах женщины мелькнуло нечто, похожее на злорадство. Она словно бы знала о моем недомогании и радовалась этому. Мелькнуло и тут же пропало. И я усомнилась в том, что увидела.

– Ей нравятся ваша решительность и даже ваша резкость. И ваше умение обращаться с оружием. Говорят, вы великолепный стрелок, не так ли? – леди ле Фей улыбалась, а мне чудился злобный оскал.

– Со стороны виднее, – тихо произнесла я

– О том, как вы помогали королю, легенды ходят. О том, как прожили несколько месяцев в замке рядом с Вортигерном, водя его за нос. Это, должно быть, требовало недюжинной силы духа.

Ее похвалы резали меня без ножа, напоминая лишний раз, что то, что было, то прошло. И цены теперь никакой не имеет.

– Никогда бы не подумала, – отстраненно произнесла я, раздумывая о том, как бы мне сбежать подальше от этой женщины. И вообще из замка.

Артур запретил мне покидать Камелот, приказ не выпускать меня ни при каких обстоятельствах получили люди Персиваля и Тристана, охраняющие замок. Но когда мне мешали такие мелочи?

– Так вы согласны? – спросила Моргана.

Я не хотела. Не хотела никакого участия ни в какой организации праздника. Да и самого праздника не хотела.

– Поверьте, – вкрадчиво произнесла Моргана, – его величество непременно это оценит. Вы помиритесь. Со временем. И замок вздохнет свободнее. Вы такие…вспыльчивые личности. Весь замок трясет от башен до подземелья до сих пор.

Я вежливо улыбнулась, стараясь не закричать от боли и обиды, от ярости и злости, что душили меня, рвались наружу. И дала свое согласие.

***

– Вы действительно верите, что участие в организации праздника поможет вам помириться с его величеством? – спросила меня как-то утром Катарина.

Она неспешно расчесывала мои волосы, не уставая восхищаться ими, пока я не пресекла ее восторги. Они слишком напоминали мне о навязчивом дружелюбии Морганы ле Фей и Эрин, которая при каждой встрече ловила каждое мое слово, пыталась повторять движения и расспрашивала о стрельбе из лука. Это было…жутко. Она носила зеленые платья, хотела знать подобности моей жизни. Неужели Блу прав? Неужели она пытается…подражать мне? Но как раз сейчас это вряд ли пойдет ей на пользу. Я в ссоре с королем, почти в опале. Чего же добивается эта девочка при активном содействии своей матери? Мне было страшно. А еще не стало менее тоскливо. Общество этих дам навевало такую скуку, что отвлечься от грустных мыслей мне никак не удавалось, хоть я и пыталась изображать заинтересованность. Элиза была в восторге от моего присутствия на обсуждениях праздника, от моих попыток участия в жизни Камелота. Но я бы лучше была на Совете среди мужчин. Только и этого меня лишили. Хотелось подойти к Бедиверу и спросить: какого хрена? Но я, конечно, этого не сделала. Я покорилась обстоятельствам. И ненавидела себя за это.

Мной овладела тоскливая апатия. И я обсуждала праздник, до которого оставалась неделя, не чувствуя ни радости, ни желания праздновать вообще.

Вопрос Кэт застал меня врасплох. Я поймала в зеркале ее пристальный взгляд и прикрыла глаза.

– По-моему, вам не по душе эти сборища. Вы только мучаетесь. Почему бы вам просто не поговорить с его величеством? – продолжила девушка.

Она мне нравилась, поэтому я не оборвала ее сейчас. Но и не стала откровенничать, говорить, как мне страшно, как жутко даже просто встретиться с Артуром взглядом, не то, что поговорить. Это было невыносимо. Мы были так близки последние несколько лет: соратники и друзья. А теперь все это рухнуло, рассыпалось в прах из-за одной дурацкой поездки. Но я ведь считала себя правой. И если бы отыграть назад, поступила бы точно так же снова.

– Вы часто плачете, миледи, – тихо произнесла Катарина, подавая мне темно-зеленое платье, расшитое серебряной нитью.

Я судорожно вздохнула, чтобы не разрыдаться прямо сейчас при Кэт, которая смотрела на меня с жалостью. Пока я придумывала язвительный ответ только, чтобы не дать волю слезам, Катарина ловко зашнуровала платье и помогла мне обуться. Я присела на кровать, глядя прямо перед собой.

– Не хочу туда идти, – прошептала я, ощущая себя крайне подавлено.

С удивлением заметила, что у меня трясутся руки, слезы все-таки вскипели в уголках глаз, я сглотнула, глубоко задышала через рот. Я не стану рыдать! Не стану! Я пойду туда и…что? Зачем? Для чего?! Зачем я вообще согласилась?! Что за дурость и блажь?!

– Так не ходите, – простодушно произнесла горничная.

Я усмехнулась, спрятала лицо в ладонях, потом зло отерла слезы. Не ходить. Не слушать всю эту чушь об обрядах, праздничном столе, еде, выпивке, музыке. О деньгах. Я вздрогнула. Стоп. Меня словно молнией прошило. Деньги. Вчера Моргана сказала, что ее супруг выделит любые средства в соответствии с нашими пожеланиями. Но причем тут Уриенс ле Фей? Я вспомнила, что говорил Блу о том, что тот ведает и финансами Камелота. И тогда подумала, что Билл уехал на какое-то время. Тогда почему Моргана говорит, что ее супруг выделит любые деньги?

Я резко поднялась, блуждающим взором обвела комнату. Катарина посмотрела на меня испуганно. А я вся дрожала от возбуждения, от ужасной догадки. Но мне нужно было подтверждение. И я поспешила к начальнику королевской стражи.

Тристана я нашла среди своих ребят, отдающего какие-то распоряжения. Стража приветствовала меня почти восторженно, им нравились мои тренировки с Блу. Я едва им улыбнулась.

– Сэр Тристан, – голос мой звенел от напряжения, – на пару слов.

Друг вскинул брови, конечно, заметив и мой бледный вид, и покрасневшие глаза, и нетерпеливое постукивание ногой по земле.

– Конечно, леди Гвиневра.

Мы вышли на свежий воздух, прошли пару метров и когда повернули за стену, я шагнула к другу, всмотрелась в глаза.

– Где сэр Уильям? – процедила.

Друг вздрогнул, отвел взгляд, чуть попятился. И молчал. Меня затрясло, руки и ноги похолодели.

– Где он?

– Гвин, понимаешь, – начал Тристан.

– Не понимаю! – оборвала я, друг растеряно огляделся, словно ждал откуда-нибудь помощи, что избавит его от меня. Ну уж нет! Я была намерена добиться правды хотя бы в этом. – Какого хрена, Тощий?! – зашипела я рассерженной змеей, – где Скользкий? Что, твою мать, произошло здесь, пока меня не было?!

– Тише, – друг взял меня за руку, – тише, Гвин. Я все сейчас расскажу. – Он глубоко вздохнул, – понимаешь, около полугода назад барон ле Фей предложил новый закон по реорганизации финансовой системы Англии. Билл был против. Разгорелся жаркий спор, они перешли на личности. И…Артур поддержал барона. Я не знаю, чем так плох был этот закон, я мало что в этом понимаю. Но Билл… он не сдался, он приводил все новые и новые доводы, несколько дней, не переставая, говорил об этом Артуру. Тот взбесился. И…на Совете снова произошла перепалка между Уриенсом и Биллом. И Артур лишил Скользкого должности. Тот уехал тем же вечером.

– Куда? – спросила я.

– К себе во владения.

– Где они? – напирала я.

– Гвин, – начал Тощий, – ты не можешь…

– Тебя не спросила! – вызверилась я, – где?!

– Но Артур…

– Плевать на Артура!

– В полудне езды на восток, – сдался друг.

Я попыталась уйти, намереваясь прямо сейчас уехать, но Тощий схватил меня за руку.

– Гвин, ты не можешь, – повторил он, – у меня и у Перси приказ. Я вынужден буду остановить тебя.

– Попробуй! – зашипела я, вырывая руку, – попробуй и увидишь, что будет! Я уеду из Камелота, чего бы мне это ни стоило!

Тристан посмотрела на меня растеряно.

– Ну что ты хочешь узнать у Скользкого? – обреченно спросил он.

– Я хочу узнать мнение человека, не очарованного семейством ле Фей!

***

– Я смогу дать тебе несколько часов форы, – пообещал мне Тощий, – но, Гвин, не удивляйся, если на пороге дома Билла появятся солдаты короля.

Я коротко кивнула в знак благодарности и побежала в свои покои. Ворвалась в комнату вихрем, не обращая внимания на вскочившего при моем появлении Блу и мучительно покрасневшую Кэт. Сейчас мне точно было не до выяснения того, что между этими двумя. Симпатия? Да и пусть! Я кинула им кошелек.

– Значит так, – вытащила из сундука ножны с кинжалом, не обращая внимания на смутившегося Блу, нацепила их под платье на бедро, – вы двое – вон из замка. Погуляйте в городе. Или лучше отправляйтесь в Лондиниум.

Я надела темно-серый плащ, волосы скрутила в пучок и спрятала под капюшоном.

– Мне нужно уехать, а вы не должны попасть под горячую руку короля. Ясно?

Блу и Кэт ошарашено переглянулись.

– Куда ты едешь, Гвин? – спросил Блу и тут же предложил, – я с тобой!

– Нет! – отрезала я, – делайте, как я сказала. Я вернусь, как только закончу дела.

– Но, – попробовал протестовать парень, Катарина дернула его за руку, призывая молчать.

– Мы все выполним в точности, миледи, – тихо произнесла девушка.

Я коротко кивнула в ответ и вылетела за дверь.

Во весь опор я неслась на восток, зная, что долго такой бешеной скачки Брусника не выдержит, да и мне было не то чтобы очень удобно в женском седле. Но выбора не было. На счету была каждая минута, прежде чем мою пропажу обнаружат. Я боялась и помыслить о том, в каком гневе будет Артур, когда узнает. А он узнает. Понимала, что только усугубляю ситуацию, но я должна была увидеть Билла.

Через несколько часов мы с Брусникой остановились возле небольшого ручья, я дала лошади напиться, умылась сама. Какое-то время мы шли по дороге между деревьями, я вела лошадь на поводу. В другое время я бы насладилась и свежим воздухом, и тишиной леса, и теплым весенним солнцем, но не сегодня. Какое может быть солнце, если на душе беспросветный мрак и тревога? Наконец, мы вышли из небольшой рощицы, и я снова вскочила в седло.

Тощий не обманул, было около трех часов дня, когда я увидела большой дом, расположенный на возвышенности и окруженный каменной стеной.

– Давай, милая, – склонилась я к шее лошади, – еще немного.

И мы понеслись вперед.

Ворота мне открыл старый и немного всклокоченный слуга.

– Я хочу видеть сэра Уильяма! – потребовала я.

Слуга посмотрел на меня с удивлением, потом с откровенной враждебностью вскинул подбородок.

– Сэр Уильям никого не принимает!

– Скажите, что приехала Гвиневра.

Старик вскинул брови, поджал губы. Он явно колебался. Не знал, кто перед ним: леди или простолюдинка. Потому что одета я была дорого, но леди вряд ли решится путешествовать в одиночку по не самым безопасным дорогам. И, конечно, проскакав полдня, я была вся в пыли и поту. Лошадь моя, путь и с дорогим седлом, но тоже была вся мокрая и тяжело дышала. Слуга колебался. И я уже готова была пробиваться с боем, как вдруг услышала знакомый голос:

– Что происходит?

К воротам подошел Билл и замер, увидев меня. А в следующий миг я буквально упала ему на руки, слезы хлынули из глаз.

– Гвин, – растеряно шептал мужчина, обнимая меня, гладя по голове, по спине, прижимая к себе крепко, – о Гвиневра.

Вполголоса Билл отдал распоряжение о том, чтобы лошадь накормили и напоили, а мне приготовили ванну и покои. Мы медленно пошли к дому, от слез все расплывалось перед глазами, Билл аккуратно поддерживал меня за талию, я то и дело спотыкалась. Наконец, мы вошли в дом. Расторопные служанки проводили меня наверх, помогли мне принять ванну, кое-как привели в порядок мое платье. Я оделась, мокрые волосы заплела в простую косу и спустилась вниз. Уильям сидел за накрытым на двоих столом. Я присела рядом.

– Мне так стыдно, что я тебя потревожила, – тихо произнесла я.

– Не говори ерунды, – пожал плечами мужчина, пристально посмотрел на меня, – я рад тебя видеть. И дай угадаю: в Камелоте ты пришлась не ко двору?

Я поджала губы, вяло поковырялась в тарелке с мясом.

– Не совсем, – ответила неохотно. – Но я не понимаю, что там происходит. Только что бы ни происходило, мне это не нравится.

Билл усмехнулся.

– Ожидаемо. Я знал, что если ты вернешься, то вряд ли будешь в восторге, – мужчина побарабанил пальцами по столу, – он выгнал тебя?

– Нет, – покачала я головой, – наоборот, я уехала, нарушив приказ не покидать замок. Так что…

– Если на моем пороге возникнут солдаты короля во главе с разъяренным Артуром, я не должен удивляться, – невесело рассмеялся Билл.

– Тристан и Персиваль обещали мне дать время, – произнесла я, – а король слишком занят, – последнее вышло горько и зло.

– Ревнуешь его к этой маленькой Эрин? – склонил голову на бок Билл и продолжил, – не ревнуй. Она лишь слабое подобие тебя, хотя очень старается.

Я вздрогнула, посмотрела на мужчину со страхом.

– Что произошло, Билл? – тихо спросила я, – кто такие эти ле Фей? Откуда взялись? Почему вдруг Артур поддался их влиянию? Почему ты уехал? Что за ерунда с Эрин, которая…пытается подражать мне? Я ничего не понимаю! И мне страшно!

Билл посмотрел на меня с жалостью.

– Если вступишь с ними в борьбу, то проиграешь, – предостерег меня сразу.

– Я не могу поступить иначе, – возразила я.

Мужчина поморщился.

– О Гвиневра, – покачал головой, – по-прежнему готова на все, ради Артура, да?

Я решила не отвечать. Это было и так очевидно. Два года назад я готова была рисковать своей жизнью, плетя интриги под носом у Вортигерна, теперь готова была спасать Артура от неведомой опасности. А он был в опасности, я была уверена в этом.

– Ну хорошо, – кивнул Билл и начал рассказывать, – они прибыли через пару месяцев после твоего отъезда. Владения ле Фей где-то на севере Англии. Элиза представила их ко двору. Вроде бы Уриенс когда-то давным-давно поддерживал еще отца Артура, а когда Вортигерн занял трон, то удалился в свои владения, не желая иметь ничего общего с новым королем. Он действительно умен и поначалу давал дельные советы, не преследуя вроде бы никакой собственной выгоды. Да и зачем бы ее преследовать богатому барону. Я, однако, навел справки, и оказалось, что не так уж он и богат. Несколько неурожайных лет и бесснежные зимы поставили его на грань разорения. Я решил, что никому не стану об этом говорить. Зачем? В конце концов, каждый выживает, как может. Хочет барон остаться при дворе, чтобы поправить свое материальное положение? Почему бы и нет. Его супруга быстро вошла в свиту принцессы Элизы, любезная, красивая и безупречная. Знаешь, меня всегда настораживали люди, которые друзья всем, того и гляди нож в спину воткнут. Поэтому к Моргане я старался не поворачиваться спиной. Однако вскоре она стала задавать тон всему двору: этикет, праздники, порядок приема просителей. Артур словно бы не замечал всего этого. Его всегда мало интересовала эта сторона жизни замка. Но попасть на аудиенцию к королю отныне можно было только пройдя через Уриенса или Моргану. Они отсекали нежелательных посетителей, привечали тех, кто готов был поддержать их деньгами или делом. Ивейн мечтает возглавить личную охрану короля. Между нами говоря, мальчишка заносчив, груб, высокомерен. Неплохо управляется с мечом, но он не мастер. Собрал вокруг себя таких же молодых выскочек, сыновей знатных лордов. Золотая молодежь, любители кутить в кабаках Камелота и Лондиниума, проводить выходные в борделях. Эрин, – Билл усмехнулся, – а вот это уже интересно. Девчонку беззастенчиво подсовывают Артуру. Но тут вышла незадача, – Билл пристально посмотрел на меня, – наш король любит только одну женщину уже, видимо, много лет. А она этого замечать никогда не желала. Хотя ей об этом все в лицо говорили, не так ли, Гвин?