Текст книги "Снегурочка в беде (СИ)"
Автор книги: Awelina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Интимно так, что нарочно и не придумаешь.
– Тише. Я же просто посмотрю, – прошептал, водрузив подбородок на мою макушку, усилив хватку, окончательно заключая меня в опасный плен.
А я ненавидела, бесилась, пылала желанием, плавилась, наслаждалась, задыхалась, умирала и воскресала… Никогда до этого момента не осознавала, что могу так сильно хотеть мужчину и отсутствие интимной жизни действительно зло. Может, если бы у меня был кто-то, то тело бы так остро и мгновенно не отреагировало на Воронова… Хотя о чем это я? Никому на свете, кроме него, не разрешила бы себя обнять, прикоснуться. Просто не допустила бы этого. Пока не была морально готова к тому, чтобы пустить в свою жизнь другого человека, отдаться ему…
Миша чуть ослабил объятия, наклонился к моей шее, вновь тревожа ее дыханием, будоража, усиливая давление и без того нестерпимого желания. Если бы можно было отпустить себя, позволить еще раз почувствовать… Расслабилась бы, откинувшись ему на грудь, устроила бы голову на мужском плече, дав полный доступ его губам к своей чувствительной коже, разрешая ласкать себя, томить откровенными прикосновениями. Совершенно растаяла бы в его руках, потерялась бы в поцелуях и неге…
Я зажмурилась, борясь с искушением, стиснула пальцы в кулак. Ногти впились в ладони, чуть отрезвляя.
Воронов, не выпуская меня, одной рукой отогнул ворот «шубки», чтобы найти причину ЧП. Мне не казалось: мы оба тяжело дышали, горели от возбуждения.
– У тебя волосы в цепочке застряли, – с хрипотцой прошептал Миша. Большой палец мужчины, устроившийся между моих грудей, мягко погладил холмик, вернулся назад. Я еле сдержала стон, чувствуя, что на пределе.
– Какой-то умник-китаец пожалел материи на нормальную петлю для вешалки, – с придыханием отчитался он, провел носом по раковине моего уха, задержал там губы.
Вздрогнув, я дернулась, подавила истому, расползавшуюся по взмокшему телу.
– Прекрати, – попросила со злостью, больше отдававшей отчаянием.
– Я еще и не начинал, – серьезно ответил Миша все с той же бархатистой хрипотцой. – Сперва требуется спасти твои восхитительные локоны, а потом…
Я вновь дернулась.
– Стой смирно. Я помогу, – отрезал, не дав освободиться. А затем, на миг крепко прижав к себе, чмокнув в макушку, внезапно опустил удерживающую меня под грудью руку. Дезориентированная его поступком, я застыла на месте, невольно послушавшись мужчину.
Воронов аккуратно двумя руками спустил ворот наряда Снегурочки чуть вниз и, наклонившись, замер, видимо, рассматривая поле деятельности.
– Держи так, – распорядился он, имея в виду ворот «шубки». Я последовала указанию, чувствуя, что стало чуть легче: тяжесть желания перестала дурманить разум, пусть жар до конца и не отступил.
Видеть, как именно справляется мужчина, не могла, но ощущала мягкое подергивание прядок моих волос, его дыхание на шее, деликатные, нежные касания его пальцев. Он действовал неспешно, откинув мне на плечи не затронутую несчастьем шевелюру, терпеливо выпутывал прядку за прядкой.
Я с огромным трудом сохраняла подобие самообладания, пытаясь откреститься от того, насколько меня тревожат присутствие Миши за моей спиной и его действия, распаляют воображение, воскресают воспоминания. В конце концов начала воспроизводить в уме таблицу умножения.
Когда я дошла до числа восемь, Воронов с облегчением выдохнул, выпрямился и свободно снял с меня костюм.
– Спасибо, – сдавленно проговорила я, быстро отступая на ослабевших ногах, избегая смотреть на него.
– Пожалуйста. Я сейчас обрежу эту вешалку во избежание.
По-прежнему пряча от него горящее лицо, я надела жакет, застегнула непослушными пальцами пуговицу и заторопилась на выход, добавив:
– Костюмы нужно будет погладить. Я принесу утюг.
– Как скажешь. Завтра зайди в то же время, обсудим дела, – ответил он, и в его голосе я уловила знакомую усмешку.
Краем глаза заметила и блеск в темных глазах, всегда означавший, что Миша задумал для меня очередную приятную гадость, и содрогнулась.
Если раньше я не только имела иммунитет против них, но и наслаждалась ситуацией, то сейчас противопоставить могу… Ничего не могу. Оплоты разума, на которые до сегодняшнего дня так рассчитывала, рухнули в одночасье. И осталась один на один с желанием и такой же силы запретом.
***
Думаю, если бы мне в данный момент предоставили выбор: быть Снегурочкой или рабыней на плантации, – решила бы в пользу последнего. Ибо у рабыни явно забот меньше.
Согласовать детский утренник с аниматором, выучить сценарий к нему, организовать небольшое новогоднее «вступление» для сотрудников офиса, определиться с меню для корпоратива, придумать какую-нибудь сценку и игры для него. Мозговой штурм, посвященный всему этому, занял у нас с Вороновым около двух часов.
Признаться, в этот раз шла к нему в кабинет не просто с опаской – страхом. Собиралась с духом с раннего утра. После беспокойной, кстати, ночи… Меня то мучили мысли, воспоминания, и я не могла уснуть, то снились далеко не невинные сны с Вороновым в главной роли. На сей раз мужчине удалось не только пошатнуть мой покой и взвинтить нервы, но и разбудить физиологически объяснимые желания, которые, как полагала, до некоторых пор тревожить меня не будут.
Однако страхи оказались беспочвенными. Миша вел себя… безупречно. Ко мне не приближался, двусмысленных фраз и острот не выдавал, смотрел спокойно, даже по-деловому. Возможно, осознал, что точка поставлена и к прошлому лучше не возвращаться. И я выдохнула, расслабилась, смогла сосредоточиться на наших задачах.
Самой простой оказался детский праздник. Утренник для отпрысков работников «Мегаполиса» проходил у нас каждый год в один и тот же день в развивающей студии, которая располагалась на первом этаже того же бизнес-центра, что и наш офис. Сценарий новогодней феерии для малышей составляли работавшие там педагоги, а вел праздник профессиональный аниматор. От Снегурочки и Деда Мороза требовалось вовремя появиться, поиграть с детворой, поводить хоровод вокруг елки, раздать подарки и уйти.
Сложнее было с так называемым «пятичасовым шампанским». Такое название мероприятие получило потому, что в этот день двери офиса для посетителей закрывались в 17:00, а затем откупоривались бутылки с этим шипучим вином, включалась музыка и извлекалась закуска.
Хорошая традиция, предваряющая корпоратив, на который не всякий выбирался. А вот пропустить «пятичасовое шампанское» дозволялось лишь мертвым да сильно искалеченным и не отпущенным врачами из больницы.
Именно на этой вечеринке появлялись Дед Мороз и Снегурочка, раздавали подарки, развлекали и без того веселящихся сотрудников, устраивали караоке и, конечно же, тоже пропускали по бокальчику.
Таким образом, и для «пятичасового шампанского» требовался сценарий. И меню.
Его я сразу взяла на себя, заявив, что закажу еду в ресторане, где шеф-поваром работает мамин знакомый. Миша, кивнув, заявил:
– Тогда мне остается сценарий. Не переживай, не надорвусь. Вспомню что-нибудь из прошлых пьянок, пороюсь в интернете. Этот вопрос закрыт.
Признаться, такой подход к разделению зон ответственности меня порадовал. Впрочем, мне ли не знать, что Миша не только активный помощник, а еще и зачастую желает где-то брать бразды правления исключительно в свои руки, отстраняя других в сторону.
– Только давай не будет никакого примитива и пошлости, – попросила, поморщившись, припоминая эти безумные, а в чем-то даже вульгарные игры на свадьбах, на которых удалось побывать.
– Не беспокойся, градус интеллекта будет максимальным, но посильным для уже находящихся под градусом людей, – отмахнулся Миша. – Я скину тебе в сообщении весь список игр и примерные слова. Проконтролируешь.
Да уж, воскресить наш чат во «ВКонтакте»… Никогда бы не подумала, что настанет такой день. Не самый лучший.
Оставив и этот вопрос, мы перешли к другому – площадке для корпоратива. Необходимо было подтвердить договоренность и вообще напомнить о себе администрации «Трех королей», ресторана, который мы заказали чуть ли не в сентябре, по уверениям Натальи Юрьевны. И тут выяснилось, что весь зал для праздника они нам не отдадут. Площадь придется делить с сотрудниками какого-то юридического центра, тоже намеревающимися веселиться именно в этот вечер.
Воронов цветасто выругался, закончив разговор с руководством заведения (убедить их в том, что они не правы и так дело не делается, не удалось), на мгновение зло уставился в пустоту, затем перевел взгляд, ставший задумчивым, на меня.
– А мы протопчем другую дорожку, – выдал в итоге. А после, порывшись в органайзере, набрал записанный в нем номер.
– Николай Константинович? Здравствуйте. Звонят из агентства «Мегаполис». Видите ли, у нас с вами возникли серьезные проблемы, – начал разговор надменным серьезным тоном.
Через пару минут переговоры были закончены, а ухмыляющийся Миша пояснил, что связался с владельцем «Трех королей», номер которого на всякий случай оставила ему кадровичка, и решил отбросить всякие церемонии.
– Он отдаст нам другой свой ресторан, «Золотой император». На Заводском шоссе. Слышала?
Я отрицательно покачала головой.
– Единственное, где заноза засела: он сказал, что вообще корпоративов в этом заведении никогда не проводили, но для нас сделают исключение.
Я нахмурилась:
– Да, очень подозрительно.
Мы мгновение помолчали.
– Пойдем. – Мужчина оттолкнулся от края стола, на который опирался, приблизился ко мне и потянул с кресла.
Тепло и твердость его руки, обхватившей плечо, привычно напрягли и взволновали. Вырываться – значит показать это… Да и прикосновение вполне невинное. Поэтому, сохраняя невозмутимость, гадая, что же он задумал, я последовала за Вороновым. Он подвел меня к своему креслу, усадил в него. Наклонившись вперед, вывел темный монитор из спящего режима, придвинул ко мне клавиатуру.
– Докажем себе и миру свою бесполезность в сборе и хранении информации, – заявил с сарказмом. – Сделаем интернет-изыскания. Набери-ка «Золотой император», взглянем на него.
Я выполнила просьбу, загоревшись интересом.
– Н-да… Это что-то с чем-то. – Тон Воронова был наполнен ехидством, растерянностью, удивлением и возмущением. Чувства мужчины я разделяла.
Снимок, к сожалению, был один. Всей полноты картины он нам предоставить не мог, однако увиденное уже шокировало. Фотограф запечатлел здание, вернее, серую коробку здания, построенного еще в советские времена и бывшего некогда, возможно, домом быта или культуры. На кадре сгущались сумерки, поэтому золотые буквы названия заведения уже загорелись. Вход был оформлен фальшивыми колоннами яркой, аляповатой расцветки, смотревшимися уродливой пришлепкой к и без того неказистому фасаду. Крыльцо по бокам украшали львы, мало похожие на настоящих, скорее, так животных мог представить себе какой-нибудь художник-мультипликатор.
– Есть умное слово такое – диссонанс. Как тебе иллюстрация? – я вздрогнула, услышав голос Миши у самого уха. Воронов, чтобы заглянуть в монитор, наклонился над столом, уперевшись ладонью в столешницу. Теперь наши лица были почти на одном уровне.
Мы одновременно повернули друг к другу головы, встретились взглядами и застыли. Я вспыхнула от такой близости, от той ласки, что увидела в теплых темных глазах, и заледенела от напряжения.
– Как думаешь, если таков вход, то что там внутри? – спросил Миша тихо. Ни он, ни я не сдвинулись ни на миллиметр, продолжали глядеть друг другу в глаза. Наваждение какое-то…
– Судить по обложке опрометчиво, – я нервно облизала губы, немедленно приковывая к ним взгляд моего напарника.
– Да? – бровь мужчины поползла вверх. – Обрати внимание, что в нашем случае это вообще суперобложка. Шедевр уродливости.
– Значит, тем более.
Кажется, будто воздух вокруг вдруг загустел, наполнился электрическими импульсами, пробегающими по коже. В следующую секунду я подумала, как Миша отреагирует, если дотронусь пальцами до гладко выбритой щеки, оказавшейся очень близко, до уголка рта, в котором притаилась улыбка, придвинусь еще ближе… А еще через миг разум возобладал, я пошевелилась и отодвинулась.
Воронов тут же выпрямился, положил одну руку на верх спинки кресла, заговорил вполне по-деловому, помогая и мне прийти в себя.
Что я вообще творю? Как можно так забыться?..
– Итак, что мы имеем? Либо делить «Три короля» с гиперактивными адвокатами, либо отделиться от них в золотую клоаку. Либо…
Задумавшись, напарник потер подбородок, мягко усмехнулся, вернул ко мне заблестевший хитринкой взгляд.
– Есть и третий вариант. Его мы и выберем. Но сначала, Леся, ты ответишь за свои слова.
– Ты о чем? – сдержано спросила, потирая лоб пальцами.
– Мы с тобой съездим и посмотрим этот «Золотой император». Сравним суперобложку и содержание.
– И что за третий вариант? – Я, уже успокоившаяся, поднялась с кресла, собираясь вернуться на свое место, разгладила юбку.
– Узнаешь. Пока потренируй терпение. – Воронов проказливо усмехнулся. И внезапно перекрыл мне путь. Получилось вовремя отпрянуть, иначе коснулась бы его грудью.
– И мелкую моторику, – добавил, многозначительно кивнув на мою одежду. – Верхняя пуговица. Вид, конечно, захватывающий, но хочу, чтобы таким он остался лишь для меня.
Вновь покраснев, придя в замешательство, я опустила взгляд вниз, судорожно застегнула жемчужину пуговки, постоянно выскальзывающую из петли. Боже, как же не заметила?.. И как долго он нырял взглядом в образовавшийся вырез? Весьма пикантный, к моему неудовольствию и, вероятно, к его счастью.
Поджав губы, чтобы не спросить напрямик и не спровоцировать Мишу на еще больший «подвиг», спрятав от него лицо, я дернулась вперед. Мужчина и не думал освобождать мне проход, пришлось протиснуться между ним и столешницей. Места было мало, невольно коснулась Воронова бедром, выругалась про себя.
– Пойду-ка сделаю нам чай. Ты не против? – спокойным и бодрым тоном спросил он, когда уселась. О да! Ему-то зачем волноваться и чувствовать себя не в своей тарелке? Это я в беде, а он – на коне.
– Не против.
Благословенная передышка, чтобы унялись растерянность и злость и пропала краска со щек.
Он ведь знает, что делает! Пятой точкой чувствую, что Воронов выработал целую тактику для того, чтобы… Что? Вернуть меня в свою постель? Вывести на чистую воду мой блеф?
Цель не ясна. Ясно одно: негодяй играет со мной, дразнит, даже соблазняет. И это доставляет ему огромное удовольствие.
… Его кабинет покинула через час, когда мы обсудили все вопросы и пункты плана. Уставшая, злая, расстроенная, взвинченная и обиженная.
Рано или поздно мне придется поговорить с ним, сказать правду, почему нет, почему ушла тогда… А делать этого очень и очень не хочется!
4. Согреться и растаять
– И где ты? – невозмутимо поинтересовался Воронов, едва я ответила на телефонный звонок с неизвестного номера.
– Скоро буду, – сообщила коротко. Глубоко вздохнув и скривившись, принялась закрывать окна, чтобы выключить компьютер.
– Я тебе пятнадцать минут назад прислал СМС, предупредил, чтобы собиралась, – продолжил Миша уже с долей недовольства. – Ты его получила?
– Что-то приходило, – ответила неопределенно, поднимаясь с кресла и задвигая его под стол.
Надо же, три месяца прошло, мы уже больше и не пара, а Воронов, будто и не было разрыва, намерен предъявлять претензии и попрекать.
– Что-то? – он фыркнул. – Леся, я ведь не ошибусь, если скажу, что мой номер ты давно удалила из контактов?
– Не ошибешься, – парировала я, чувствуя, как поднимается боевой настрой. Пусть такова будет месть за все его далеко не невинные планы в отношении меня.
– Ты поторопилась с этим. Впрочем, ты склонна спешить с решениями, – процедил сквозь зубы.
– А ты тянешь до последнего, – с нажимом констатировала я, проглотив застывшую в горле горечь.
– Может, нам лучше по телефону общаться? Глянь, какой продуктивный разговор получается. Взаимные претензии – в нашем с тобой случае добрый знак, – язвительно протянул собеседник.
– Я выхожу, – отрезала со злостью и сбросила вызов.
«Может, я и склонна спешить с решениями, но не в твоем случае», – со злостью подумала, в спешке натягивая пальто, накидывая на голову шарф-снуд. Бросила взгляд на часы – и зачем звонить? Чтобы лишний раз напомнить о себе, смутить? До условленного времени еще три минуты!
Мы договорились с Мишей, что встретимся на парковке офиса в пять и отправимся смотреть этот странный ресторан на Заводском шоссе. Я намеревалась быть даже раньше, но задержалась из-за клиента. Мелькнула мысль вовсе сослаться на тотальную занятость, отменить поездку и застрять на рабочем месте до половины седьмого в качестве алиби… Так бы и сделала, но проклятый Воронов будто мысли прочел – позвонил.
Подхватив сумочку и бросив Алине «пока», я ринулась к выходу из офиса. Даже пуговицы застегивать не стала. Не люблю опозданий, к тому же Миша наверняка удачно сострит на эту тему.
…Однажды задержалась на нашу с ним встречу на шесть минут, так он не поленился перечислить, что за этот отрезок времени человек сделает 96 вдохов, 360 раз посмотрит фильм «Smallest» и пройдет 294 метра. Мне хотелось тогда и убить его, и крепко обнять за эту интеллектуальную выволочку.
Миша ждал меня на парковке, привалившись боком к своему Mitsubishi Pajero со стороны пассажирского места.
– Ты задержалась на три минуты, – посверлил меня взглядом, едва я приблизилась. – Еще и не застегнулась. Достаточно было просто обратить внимание на сообщение, тогда и бежать бы не пришлось.
Я стиснула челюсти, промолчала. Протянула руку, намереваясь открыть дверь, но Воронов опередил меня: сам открыл, запуская в салон.
Злилась на него, не хотела никуда ехать да вообще видеть его. И в то же время понимала, как глупо беситься от этого, пуская прошлое в свое настоящее, рискуя совсем утратить контроль над ситуацией. Но не могла остановить нарастающее недовольство и от этого нервничала еще больше.
Общее дело, небольшое поручение – это все, что между нами есть. Что должно быть.
А еще очень хотелось развить тему «взаимных претензий» и «нашего с ним случая» – что он хотел этим сказать? На что намекал? Но заводить такой разговор ни в коем случае нельзя! И я, помимо того, что давила в себе раздражение, еще и душила готовые вырваться вопросы.
Я устроилась на сиденье, пристегнулась, глубоко вздохнула… И будто не было всех этих месяцев, разлуки, моих сожалений и проклятий. Будто мы все еще вместе, готовимся отправиться куда-нибудь в свет или, может, домой после рабочего дня, где приготовим ужин, съедим его, подтрунивая друг над другом, обсуждая дела, новый фильм, старую книгу или какое-нибудь интересное происшествие, а после займемся любовью, вместе примем душ…
«Нет. Мы расстались», – и эта мысль прошила меня такой болью, будто это случилось только что, а не много недель назад.
Воронов сел на водительское место и, видимо, заметив, что-то в моих глазах, лице, нахмурился.
– Пока ждал, забил в навигатор адрес ресторана. – Он развернулся ко мне, прощупывая взглядом. – Все в порядке?
Его интерес вернул мне самообладание. Раздражение и нервозность ушли, оставив меня опустошенной, уставшей, но зато спокойной. Уверенной, что справлюсь, соберусь и смогу противостоять всему: себе самой, Воронову, судьбе.
– Вполне. Давай побыстрее закончим это дело, хотелось бы домой попасть не к девяти.
– Что ж, как скажешь, прелестная врушка, – с подозрением прищурился мужчина, но послушался: пристегнулся сам, завел мотор и вырулил со стоянки.
Я же отвернулась к окну, глядя на опутанный гирляндами, разбегающийся разноцветными праздничными лучами город. После вчерашнего снегопада сегодня нас ждал ясный зимний вечер, чуть щиплющий морозцем, хрустящий свежестью, выкристаллизовавший синеющий небосвод.
В иной день, не стой между нами безответное чувство, тоска по несбыточному и поставленная точка, я насладилась бы поездкой. Люблю путешествия на автомобиле… Мы оба любим. В следующем году даже собирались поехать на Байкал… Миша говорил, что дорога – то, что никогда не надоедает и пинком отправляет мозг к перезагрузке, хотя и скучна, и стара как мир. Я спорила, но только из принципа.
– Ты голодна? Мы можем сделать крюк ради твоих любимых медальонов, – предложил Воронов, когда мы свернули на центральную улицу города, залитую алмазным и золотистым сиянием огней.
– Мы едем в ресторан. Или ты перед рестораном решил заехать в ресторан? – ворчливо выдала я каламбур.
– Мы едем в неизвестность, – хмыкнул Миша, стрельнув в меня насмешливым взглядом. – И ты не ответила на мой вопрос.
Поесть бы не отказалась, но не с ним, не сейчас.
– Не голодна, – бросила равнодушно, а он хмыкнул с выражением явного скепсиса на лице.
Центральные проспекты спрятались за замысловатыми фасадами многоэтажек, теснившихся к главным и популярным улицам, спальный и совершенно безликий район сменился другим, более современным, решившимся даже поставить конус-елку, усыпанную светящимися точками-звездочками, а небольшой сквер украсить развешанными на деревья шарами из светодиодов. Затем замелькали склады, промышленные постройки. Воронов несколько раз поворачивал, следуя указаниям навигатора, пока мы не оказались в очередном микрорайоне, где до этого бывать не приходилось.
Миша остановил машину на парковке напротив какого-то учебного заведения, по всей видимости, школы, повернулся ко мне, скомандовав:
– Застегнись, – красноречиво вперил взгляд в мое распахнутое пальто. Я послушалась, чувствуя, что поездка полностью расслабила меня. Даже больше, чем расслабила: по телу растекалась сонное и глухое томление. Вылезать и куда-то идти совсем не хотелось.
Мужчина, открыв для меня дверь, помог выбраться наружу, убедился, что я застегнута на все пуговицы и только потом отпустил мою руку.
– Где мы? Не вижу здесь ресторана, – я огляделась по сторонам.
Неприветливый морозный ветер, бросивший мне в лицо горсть колких снежинок, оказался неожиданностью. Видимо, здесь стихию не сдерживали многоэтажные дома, буквально прилепленные друг к другу, и она нагуляла аппетит. Напротив, через дорогу с редко проезжающими машинами, темнела вытянутая громада учебного заведения, разноцветный фасад подсвечивала пара фонарей, а там, куда Миша нас привез, находился продуктовый магазин, обустроенный на первом этаже многоэтажки, окруженной похожими на нее соседками.
– В этом ты не одинока, – Воронов встал рядом, изучая окрестности.
Руки озябли, и я принялась искать перчатки, но буквально тут же осознала, что в спешке оставила их лежать в гардеробе, на полочке, предназначенной для головных уборов. Мысленно чертыхнувшись, спрятала замерзшие кисти в неглубокие карманы пальто, чего никогда не любила (максимум, что может там находиться – это носовой платок). Наткнулась на изучающий взгляд моего спутника.
Разумеется, Воронов знаком со всеми моими привычками. Изучил меня вдоль и поперек – редкий экземпляр мужчины. И не мог не заметить не свойственного мне действия.
– Забыла перчатки? – спросил он, прищурившись.
Я кивнула, а потом предложила, не желая вновь выслушивать отповедь:
– Давай зайдем в магазин и спросим у продавщиц. Думаю, они сориентируют нас.
Вышло так, как и предполагала. Кассир, уставшая, но не потерявшая дружелюбия, сказала, что мы практически на месте. Оказалось, надо зайти во двор этой девятиэтажки, там и будет ресторан, разместившийся в здании, некогда бывшем центром занятости.
Нескольких минут в тепле хватило, чтобы слегка согреться. Миша, открывая для меня дверь наружу, неодобрительно посмотрел и выдал с иронией:
– С тобой надо думать на два шага вперед. К примеру, обзавестись привычкой или самому носить перчатки, или держать пару в машине.
– Всего не предусмотришь, – ответила уклончиво. А затем мы отправились в путь.
Насколько же лето приятнее зимы! Взять хотя бы дороги. В теплый сезон до ресторана мы бы дошли минут за десять, обогнув длинное здание, в котором было не менее десяти подъездов, да свернув во двор. Сейчас же путь растянулся чуть ли не вдвое. Пришлось пробираться по месиву выпавшего вчера снега, местами к числу неудобств присоединялась и гололедица, отлично замаскированная порошей, а потому коварная. Кроме того, далеко не ласковый ветерок трепал полы моего пальто, ловко забирался под него, холодя коленки и бедра.
Если бы не Воронов, полагаю, без неприятностей бы не обошлось. Миша бережно, но твердо придерживал меня под локоть, не спросив разрешения, ни о чем не предупредив, – просто завладел моей рукой, едва мы покинули магазин.
Такое самоуправство злило, но не могла не осознавать: без его помощи не обойтись – мои сапоги на шпильках не располагают. И потом, его близость и действия раздражают только потому, что сильно волнуют, я наслаждаюсь ими и скрываю это даже от себя самой. Глупейшая и отвратительнейшая ситуация… С которой просто надо покончить.
Когда мы увидели ярко оформленный, разбрасывающий разноцветные огни в зимний вечер вход в «Золотой император», оба инстинктивно прибавили шаг. Попав внутрь, я тут же освободилась от хватки мужской руки и, оглядевшись, скривилась.
Трудно сказать, что же было хуже: наносящее смертельное поражение вкусу оформление снаружи или то, что ожидало нас внутри.
Гардероб хоть и существовал, но был закрыт. Голые стены с золотисто-палевой отделкой, ободранный диванчик, цементный пол с орнаментом, напоминавшим больницу.
Мы переглянулись с ужасом и неодобрением, а потом все-таки последовали в зал.
Значит, «Золотой император». Из шикарного в заведении было лишь название, да. На самом деле это не ресторан, а обычная забегаловка с претензией: обшарпанные столики, сидящий за ними сомнительный контингент, играющая в хрипящих колонках поп-музыка, теснота, темнота, призванная скрыть необходимость генеральной уборки и достойного дизайна.
– Я так и думал, – обронил Воронов и, повернувшись ко мне, спросил:
– Рискнем остаться?
Я только начала по-настоящему согреваться. А там, снаружи, злой мороз и ветер, а еще ужасная дорога…
– Думаю, это не опасно, – я села за первый попавшийся столик и, оглядевшись в поисках официанта, мысленно застонала. Ну конечно, такового здесь либо не имелось, либо работе он предпочитал отдых в подсобке.
Миша встал у стула напротив меня, бросил на спинку снятую куртку. Садиться не спешил, наверное, тоже обратил внимание на присутствие обслуживающего персонала лишь за барной стойкой.
– Кофе? Или чего-нибудь покрепче?
Я иронично усмехнулась:
– Думаешь, здесь есть ликер «Бейлиз»?
– Думаю, здесь моветон пить что-то крепостью меньше сорока градусов, – изогнув бровь, он наклонился ко мне. – У меня дома есть «Бейлиз». Остался с того памятного дня. Ты должна помнить.
– Мне кофе, – спокойно ответила я, выдерживая пристальный, обжигающий взгляд мужчины. Это было тяжело, учитывая, сколько воспоминаний взвихрилось в сознании при упоминании «того памятного дня». Мы отмечали его именины (моя шутка так аукнулась), играли в карты на раздевание, а после, лежа в постели, ласкали друг друга без рук, на спор… Проиграла я, не вышло долго сдерживаться.
«Как быстро, однако, он перешел к недвусмысленным намекам», – подумала с раздражением и усталостью, провожая взглядом высокую фигуру Миши. В дорогом костюме, с уверенной плавной походкой человека, привыкшего держаться с достоинством и правильно подавать себя, он смотрелся в этом зале как нечто чужеродное, странное, а потому приковал внимание не только клиентов, одетых без всяких претензий, но и молодого человека за стойкой.
Что ж, обслужат нас здесь, по наивысшим стандартам. Для этого заведения.
Пока ждала, еще раз брезгливо оглянулась. Речи о том, чтобы проводить здесь корпоратив, идти не могло ни при каких обстоятельствах. Все-таки о книге отлично рассказала суперобложка.
Через минуту-другую Миша поставил передо мной чашку черного кофе. Рядом на блюдце лежало два пакетика с сахаром. Себе он заказал то же самое.
– Приличного десерта тут не оказалось. Заведение приносит свои извинения, – констатировал, нарочито грустно вздохнув.
Некоторое время мы молча пили этот напиток, оказавшийся не натуральным, а растворимым кофе, то и дело изучая глазами интерьер. Или друг друга… Считала нужным не отводить взгляд всякий раз, когда наталкивалась на его, внимательный, выжидающий. Глядела в ответ невозмутимо и холодно.
– Таким образом, у нас остается единственный вариант, – начал он разговор, когда наши чашки опустели наполовину. – И он лучший.
– Ты уже говорил. Я жажду подробностей. – Я устало провела рукой по волосам, расправляя спутавшиеся локоны, откинулась на спинку стула. Побаливала голова и очень хотелось скорее покончить с этим делом, избавиться от Воронова, явно разработавшегося хитрую военную стратегию в отношении меня, и вернуть толику спокойствия хотя бы до ночи, наверняка вновь «порадующей» сновидениями категории 18+.
– Мне кажется, или я действительно тебя дико злю? – внезапно сменил тему мой визави, гипнотизируя темными глубокими глазами.
На мгновение я растерялась, напряглась. После, сглотнув, похолодевшими руками стиснула ткань юбки на коленях и спросила с вызовом:
– А это имеет какое-то значение? Я играю роль Снегурочки, ты – Деда Мороза. Какая разница, злишь ты меня или нет?
Воронов смерил меня каким-то снисходительным, ироничным взглядом.
– Н-да, – протянул задумчиво. – И почему я тебя злю? Хочешь, я поделюсь догадками…
– Нет. – Отрезала, выпрямляясь на стуле, гневно глядя на мужчину.
– Лесь, – нежно произнес он, мягко улыбнулся, красивые глаза потеплели, заставив сердце сжаться от тоски. – Даже если ты ловко вводишь в заблуждение выражением своего лица, я же все равно знаю тебя. Мы три месяца спали вместе…
– Меньше. – Внутри меня в ядерный микс смешивались бешенство, боль, паника, отчаяние и возбуждение. Следовало бы встать и уйти, но чувствовала, что ноги подкосятся… Или я сорвусь, если пошевелюсь.
– Меньше, больше – без разницы. Ты – мой нулевой километр. Все, что было до, шелуха и ерунда, все, что будет после, имеет прямое отношение только к тебе.
Я едва воспринимала его слова, пытаясь подавить дрожь и зарождающиеся слезы. Схватив чашку, буквально спряталась за нее, сделала глоток этого отвратительного пойла, который здешние шутники назвали кофе, другой. Немного полегчало.
Миша, видимо, удовлетворившись моей реакцией (получил все, что желал!), умолк, отодвинулся. Через минуту, бросив: «Сейчас вернусь», он отошел к барной стойке.
Я, не шелохнувшись, осталась сидеть. Бушевавшие эмоции постепенно отпускали, оставляя болезненное понимание: все карты придется раскрыть, Миша докопается до правды…
Пусть так, но пока я буду держать дистанцию. И к черту его попытки игнорировать ее!
