Текст книги "Снегурочка в беде (СИ)"
Автор книги: Awelina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Я пропала. И теперь электрические искорки страха и возбуждения бежали по коже вместе с мурашками, сердце замирало в предвкушении и ужасе, а мозг четко командовал: назад, иначе снова будешь несчастна.
– Даже в офисной одежде ты все еще Снегурочка, – тихо заключил Воронов, оценивающе разглядывая меня.
– Это из-за макияжа. На работе подправлю, – ответила рассеянно, вспомнив кое-что неприятное. – Миш, там остались моя сумочка и костюм…
– Принесу, – тут же согласился он. – За ответ. – Испытующе посмотрел в мои глаза.
Я напряглась:
– Какой?
– Почему ты не носила чулки, когда мы встречались? Боялась, что у меня сердце прихватит, когда разденешься?
Я покраснела, закусила губу от досады.
– Может, потому что это было лето? Боялась тепловой удар заработать, – ответила холодным тоном, силясь отогнать овладевшую воображением возбуждающую картину: я, одетая лишь в чулки, ласкаю его, свожу с ума…
– Хм… – Озадаченный Воронов повернулся к двери, готовясь вернуться за моими вещами.
– Слава всем богам, сейчас не лето. Шанс еще есть.
– Ты о чем?
Но Миша уже скрылся в кладовой, моего вопроса не услышал.
***
«До Нового года осталось 8 дней», – гласила табличка, повешенная на кассу кафетерия, с предусмотренным для смены цифр окошечком.
Интересно, а сколько дней или, может, часов осталось до моего момента икс, когда жизнь окончательно слетит с рельсов? Или, возможно, я ошибаюсь, и она уже слетела… В тот день, когда Наталья Юрьевна заставила меня стать Снегурочкой и все покатилось в тартарары. Одно цепляло другое, то, что видела во снах, постепенно переходило в явь, и как держаться дальше, просто не представляла.
– Мам, мам, мне вот это вот, с вишенкой.
– А мне с орешками…
Стоявшая передо мной женщина тяжело вздохнула. Две ее дочки, бегающие от одного края витрины с пирожными к другому, уже минуты три никак не могли решить, какое же лакомство купить, меняли выбор едва ли не каждую секунду. Работница кафе с усталой улыбкой смотрела на разворачивающееся перед ней действо, чай и два сока уже ожидали хлопотных клиенток на подносе, а десерт все не добавлялся и не добавлялся.
Помню, мама часто рассказывала мне, как трудно было договориться со мной в детстве. Подобно этим девчонкам, я никак не могла решить, чего хочу: надеть розовые колготки или белые, платьице или сарафанчик, съесть яблоко или грушу. В итоге шла в садик в цветных лосинах, выбирала футболку, а в магазине, когда подходила наша очередь расплачиваться, мама неслась в овощной отдел, чтобы срочно найти мне нектарин.
Может, у меня до сих пор та же проблема? Я просто не знаю, чего хочу…
Я хочу конкретного мужчину. Который дает понять, что тоже не против, а прелюдию начал чуть ли не в первый день нашего сотрудничества. Держит в осаде, а потом отступает, как бы говоря: хорошо-хорошо, я уважаю твое решение сохранять дистанцию. И изо дня в день или маячит перед глазами, или шлет мне сообщения. При этом не все они делового характера и касаются организации вечеринки и корпоратива, большинство похожи на таинственные намеки, провокационные шутки или просто представляют собой серию смайликов. Я желаю его с неимоверной силой и одновременно не желаю. Видеть, говорить, прикасаться.
Вот и сейчас вместо того, чтобы встретиться с Вороновым на парковке, поспешить оказаться тет-а-тет и поехать посмотреть коттедж, который он предлагает сделать местом проведения корпоратива, я намеренно нахожусь в кафетерии торгового центра, отправившись за совершенно не нужным мне кофе. Лишь бы не явиться, оттянуть неприятный (точнее, пугающе приятный) момент. И это я-то, всегда во главу угла ставящая обязательства и ответственность!
Я хочу сохранить достоинство, спокойствие и разум. Но одновременно не хочу этого, потому что даже не пытаюсь прекратить грезить, мечтать о том, как все-таки расскажу Мише правду, а он ответит: «Ну давай тогда поженимся, раз ты так меня любишь». И, восприняв эти слова, по какой-то странной причине мое сознание отключается, а сердце соглашается на эту унизительную подачку.
Но что еще хуже – это в ответ на свое признание увидеть в его глазах сочувствие и жалость…
Я очень хочу, чтобы поскорее наступил Новый год, чтобы он завтра уже настал, а не через восемь дней, но в то же время понимаю: это мне не поможет, от этого буду лишь страдать. Потому что это означает, что Миши в моей жизни больше не будет. Ни в какой роли и качестве. И от этого накрывают такая свинцовая тоска и беспросветная боль, что хочется реветь, свернувшись калачиком.
Да, мне не три, а двадцать три. И я по-прежнему не знаю, чего хочу.
– Нет, мам, давай безе. Нет, трубочку.
– И мне! И мне! А еще вон то, беленькое с шоколадом.
Я уже давно расстегнула пальто и сняла с головы снуд, расправив спутавшиеся распущенные волосы, но все равно было жарко. Раздражения на мать-героиню, воевавшую с разбегающимися глазенками своих чад, не было, понимала ее как никто другой. Я с какой-то апатией и смирением ждала своей очереди, не размышляя, как обычно, хочу сегодня капучино или латте, или, возможно, мокко.
Боже, я просто возьму черный со сливками и сахаром. Уже все равно. Все перегорело. И если в книге моей судьбы намечена эта карусель с Вороновым, то будь что будет.
– Расправы тебе не миновать, – послышался вдруг в ухе зловещий шепот, а хваткая мужская рука обняла за талию.
Я вздрогнула всем телом и, мгновенно повернув голову, наткнулась на выжидающий взгляд карих глаз и сардоническую ухмылку.
– Что ты здесь делаешь? – процедила, скидывая с себя его руку. На удивление, он позволил мне это.
– Тот же вопрос я тебе должен задать, – язвительно протянул Миша, засовывая руки в карманы куртки. – Или ветреным девушкам свойственно забывать даже о деловых поездках?
– Я не ветреная, и я не забыла, – отрезала ледяным тоном.
– Первое под вопросом с сентября, а ответ на второе вот он… – Мужчина красноречиво указал на витрины кафетерия.
Ветреная… Привычка спать без чувств и обязательств не мне свойственна. По себе, сразу видно, судит.
– Я ждал тебя на парковке. Ты вышла и, вместо того, чтобы найти меня и уехать, сразу же направилась сюда.
– И ты следил за мной. – Рассерженная, взвинченная, я отвернулась от Воронова, невидящим взглядом уставилась в подсвеченное табло с меню. – Больше того, когда я проходила мимо парковки, твоего автомобиля там не было. Я подумала, что ты задерживаешься, и решила сбегать за кофе.
Мужчина саркастично хмыкнул.
– Тебе прекрасно известно, что я маньяк по части пунктуальности. И сегодня я не на своей машине. Пришлось ее оставить в автомастерской.
– Понятно, – подытожила я, поджала губы.
Мы замолчали, оба недовольные друг другом. А девчонки, к неописуемому облегчению сотрудницы кафе и матери, сумевшей направить предпочтение дочерей в сторону простого пирожного под ностальгическим названием «Пионерское», окончательно определились с выбором. Женщина рассчиталась и отошла, подхватив поднос.
На ее место встала я:
– Мне, пожалуйста…
– Она ничего не будет, – вдруг бросил сотруднице кафе Воронов и, обхватив опешившую меня за талию, развернул от витрин, повел к выходу.
Я уперлась.
– Что за выходки! Я буду еще как, – прошипела взбешенно.
Воронов, вздохнув, встал передо мной. Придерживая за плечи, посмотрел внимательно и спокойно.
– Я подумал, что ты права. Нам предстоит дальняя дорога, и разумно перед ней перекусить. Только кофе не перекус. Давай пойдем в «А-ля итальяно», закажем наше любимое. М?
Запрокинув голову, я смотрела в лицо мужчины, растерявшись и от прозвучавшего предложения, и от внезапной смены его мыслей и настроения.
– Проще здесь что-нибудь взять, – отметила тихо.
– Нам всего лишь на пятый этаж центра. Это даже не квартал, Лесь. Пойдем! Поедим как набобы, а не как бедные студенты.
Если Мише что взбрело в голову спонтанно, проще с этим согласиться, чем переубедить.
Тяжело вздохнув, я согласилась:
– Пойдем. Только «А-ля итальяно» не тянет на уровень набобов.
Мужчина коротко расхохотался:
– Обещаю, такой уровень будет в следующий раз. – Произнес с обаятельной улыбкой, вновь всколыхнув горечь и раздражение, а после, завладев моей рукой, потянул прочь из кафе.
Ресторан, который он предложил, был когда-то в числе наших любимых. Тех мест, куда часто заходили после работы или забегали на обеденный перерыв. Нам обоим нравился выбор блюд, обслуживание и цены, а также обстановка и музыка – старые итальянские поп-хиты или отрывки из известных опер в современной обработке.
Именно «А-ля итальяно» стал местом нашего с ним второго свидания. И серьезного пари. Мы поспорили, кто больше всего знает слов на букву а. Разумеется, я проиграла. Пришлось дарить ему французский поцелуй под этой нелепой пластиковой плакучей ивой со светящимися фиолетовыми и синими листьями, установленной на первом этаже торгового центра.
Миша помог мне снять пальто, разделся сам, и мы уселись за свой любимый столик у окна, выходящего на сквер у банка. Даже не стали глядеть меню, зная его практически наизусть. Мужчина сразу же подозвал официантку и сделал наш обычный заказ: лазанья, чай с мятой и лимоном, малиновый чизкейк.
А я глядела в окно на заметенные снегом газоны, черные ленты асфальта между ними, голые и унылые ветви высоких деревьев, застывшее серое небо, и чувствовала себя совершенно опустошенной и несчастной.
По какой такой злой прихоти судьбы я полюбила именно этого мужчину да еще и не сумела позабыть? Зачем сейчас ворошу наше с ним прошлое, вспоминая дни, когда приходили сюда?
… Еще и назвал меня ветреной? Хотя… Если взглянуть на случившееся его глазами, то наше расставание воспринимается как верный признак наличия у меня этого недостатка.
– Тебе не кажется, что между нами назрел разговор? Даже не назрел – нагноился? – спросил предмет моих невеселых дум.
Я повернулась к нему. Воронов выглядел расслабленным и будто чуть отрешенным, в темных глазах, изучавших меня, не было ни насмешки, ни холода, ни тем более гнева. Но чувствовала, что он напряжен, готов действовать решительно.
– Да, – согласилась, весьма кстати вспомнив, что кое-какой вопрос действительно требовалось обсудить. Правда, касался он не того, о чем Миша, кажется, намеревался поговорить.
В любом случае, на откровениях и ретроспективах лежит табу. Никаких обсуждений нас с ним. Никогда.
– Чудесно. – Он тут же подался вперед, положив руки на стол, от ставшего цепким, серьезным взгляда похолодело сердце. – Я давно…
– «Три короля» вернули нам аванс, внесенный за корпоратив, – поспешила перебить я, глядя в его лицо хладнокровно, предупреждающе. – Я узнала вчера сумму в бухгалтерии. А заодно и бюджет, на который можем рассчитывать. Мы всех трат ведь так и не рассмотрели. По-моему, настало время распределить расходы.
Взгляд карих глаз напротив стал колючим, жестким, губы плотно сжались. По моей спине побежали мурашки, а мышцы напряглись. Противостояние и провокация – видишь, милый, теперь и я играю по твоим правилам.
– Значит, деньги. Презренный металл и бумага. Его достаток и нехватка, – резюмировал холодно. Добавил после паузы:
– Знаешь, Леся, на твоем бы месте я серьезно задумался.
– И о чем же? Где найти диджея подешевле?
На скулах мужчины желваки заходили. Он пояснил с нажимом:
– Задумался бы, насколько хватит моей выдержки.
– На ее отсутствие ты никогда не жаловался. Ты у нас прямо-таки ледяная глыба, – промолвила тихо мгновение спустя, вновь отвернувшись к окну, за которым громко щебечущая стайка воробьев облепила едва не стучащиеся в стекло ветви тополя. Вот уж кому сейчас весело и свободно…
Воронов промолчал, а под потолком ресторана будто грозовой фронт повис, пуская по коже электрические разряды и делая воздух густым и душным.
Минут через пять, проведенных в молчании, наш заказ принесли, и мы взялись за столовые приборы.
Кусок в горло не лез, кажется, не мне одной. Миша был бесстрастен, подчеркнуто вежливо спросил, как мне лазанья и не хочу ли я еще чего-нибудь. Но я знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной: за внешней невозмутимостью сейчас бурлил адов котел. И центром круговорота кипятка была я.
Мы лениво ковыряли вилками в своих тарелках, а потом Воронов все же приступил к обсуждению бюджета корпоратива.
Как ни странно, но разговор о деньгах и их распределении нас увлек и в какой-то степени примирил. Впрочем, мы и не ссорились… Оплата ужина чуть было снова не развела нас по разные стороны барьера. Миша получил счет и расплатился с официанткой карточкой, сверкнув глазами, когда я потянулась к сумочке.
– Леся, еще движение, и я тебя прилюдно отшлепаю, – предупредил не то в шутку, не то всерьез.
Я нахмурилась, а после решила отпустить ситуацию. В конце концов, кто мне мешает вернуть ему деньги и месяцы спустя? Здешние цены прекрасно знаю…
Воронов расслабился и на обратном пути к машине вовлек меня в спор о том, просить ли биг босса добавить еще средств и каким образом урезать ту или иную статью расходов.
Да уж, давно не щекотала себе нервы жаркой полемикой с ним.
Когда Миша подвел меня к черной «Ладе-Приоре», то с иронией констатировал:
– Леська, тебе ни в коем случае нельзя бюджет доверить. Если следовать твоей логике и в домашнем хозяйстве, стиркой будет заниматься мыло, холодильник заменит ледник в подвале, а воду сами натаскаем.
– Не утрируй, – поморщилась я, усаживаясь в машину. – Если слушать тебя, то все деньги надо спустить на феерию и удобства. Вот кому нужна доставка автобусом после корпоратива?
Воронов наклонился ко мне, не спеша закрывать пассажирскую дверь.
– Экономная ты моя, – снисходительно усмехнулся, обжигая бесовскими искорками во взгляде. – Прежде всего тем, кто сам уйти не сможет.
Путь нам предстоял неблизкий. Пока толкались в городских пробках, неспешно обсуждали программу корпоратива.
Воронов не разочаровал. Впрочем, глупо было ожидать от него этого, работоспособность Миши и его привычка браться за дело основательно всегда служили примером и вдохновляли. Выяснилось, что на вечер найден тамада, уже даже предложивший на рассмотрение сценарий (Миша обещал его скинуть в наш чат во «ВКонтакте»), есть возможность запуска фейерверков, ведь рядом берег водохранилища. Общий сбор сотрудников планируется от четырех до пяти вечера, а обратно в город желающих повезет автобус, который подъедет в 23:00.
– Пока не ясно с меню и едой, но, думаю, сегодня это обсудим с владельцем и решим. Как говорится, был бы зверь, а шуба за ним не заржавеет.
– Жестокая параллель, – хмыкнула я.
– Жестоко людей привезти в тьмутаракань и не накормить. Это даже бесчеловечно, пусть и условия человеческие в безлюдных окрестностях.
Я не удержала смешок, услышав этот каламбур. Уловила довольную ухмылку своего напарника.
Последний муравейник городского микрорайона, напоминающий собранный ребенком лего, остался позади. Мы вырвались на шоссе, которое, словно фантастические моря, омывали с двух сторон заснеженные поля, изредка разбавляемые украшенными серебристыми уборами перелесками.
Разговор переключился на то, как следует украсить помещение. Без спора вновь не обошлось. Воронов заявил, что его раздражает «новогодняя мишура», а я указала на то, что хотя бы развесить фонарики и поставить пару искусственных елочек в коттедже надо. Миша ответил, что лучше настоящей ели или сосенки быть ничего не может, и перевел дискуссию в другой план.
Потом бурное обсуждение коснулось такой диковины как новогоднее настроение, мы начали вспоминать сюжеты отлично известных нам обоим «Рождественской песни в прозе» и «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и фильмов, снятых в советское прошлое.
Начало темнеть. Декабрьская дорога, черной нитью бегущая через ледяное и сверкающее в свете фар пространство, обрела таинственную и романтичную мрачность. Низко нависло небо, забитое грязно-серой ватой туч. Похоже, собирался снег.
– Все-таки приятно уехать за город, – вырвалось у меня. – В лесу погулять…
– Да. По колено в сугробе, – хмыкнул Миша.
Я с недовольством покосилась на него. Раззадоривает меня или действительно противник зимнего активного отдыха?.. Наверняка раззадоривает.
– Птиц послушать, – продолжила, сверля мужчину взглядом.
– Скорее, завывание ветра. Птицы все на юге.
– Посидеть на поваленном стволе и посмотреть на деревья в снегу и инее, – стояла на своем.
– Поморозить филейные части, – поддел он.
– Временами с тобой невозможно разговаривать, – произнесла, сдерживая улыбку.
– Некоторые разговоры, Леся, на самом деле являются прелюдией. Наши с тобой – в особенности, – ответил Воронов, подарив мне красноречивый взгляд.
Я мгновенно напряглась, смолкла и будто бы очнулась, осознав, где я и с кем. Мы больше не пара и ею еще раз не станем, эта поездка сугубо деловая, расслабляться и позволять чувствам взять верх нельзя.
Вскоре мы повернули на лесную ухабистую дорогу. Миша тоже замолчал, целиком сосредоточился на вождении, видимо, опасаясь залететь в яму и повредить чужую машину. Минут пятнадцать петляли среди сосняка, поразившего меня высотой и угрюмостью, а после, наконец, выехали к коттеджу.
– Приехали, – тихо отметил мой спутник.
Сквозь лобовое стекло, уже припорошенное первыми снежинками, я смотрела на постройку впереди: терем, заснеженный, двухэтажный, окруженный соснами с темно-изумрудной хвоей, взмывающей в небо. Не хватает только стоящих рядом саней, запряженных тройкой белых рысаков, и впечатление, что это – дом Деда Мороза, будет полным.
– Нравится? – раздалось над ухом.
Оказывается, Миша уже открыл мою дверь и протянул руку, чтобы помочь выбраться из машины. На лице – довольная ухмылка, будто это он лично создал данное место, а теперь представляет с гордостью, ожидая похвалы.
В таких случаях я не скрывала своих эмоций, но считала нужным капельку дегтя все же добавить.
– Очень, – ответила, вылезая на морозный влажный воздух.
– Именно поэтому и не стал показывать тебе фото. Хотел, чтоб ты пала на месте от восторга, – тепло рассмеялся, сжав мою ладошку.
– Единственный минус: это экстрим на самом деле. Ни тебе транспорта поблизости, ни родных тяжелых металлов в воздухе, ни протоптанных и широких дорог для прогулки, – вздохнула, оглядывая территорию, наслаждаясь белизной снежного покрова и глухой лесной тишиной.
– Леська, это, наоборот, плюс! – покачал головой Воронов и потянул меня за руку к дому.
На крыльце появился мужчина в красном свитере и синих джинсах. Обут в валенки (надо же, кажется, с детства их не видела). Седоватый, крепкого телосложения, лицо с крупными, грубоватыми чертами, но искренняя улыбка и взгляд добрых глаз располагают к себе.
– Это владелец. Зовут Тимофей, – подсказал Миша, приобняв меня за талию.
– Здесь скользко, – пояснил, поймав мой недовольный взгляд, прищурился. – Не прощу себе, если синяк заработаешь. Так что смирись.
Скользко, кстати, не было. Чувствовалось, что за местом хорошо ухаживали. Дорожки, подъезд и парковка, достаточно обширная, были расчищены от снега. У крыльца хозяйская рука высадила тую, парочку голубых елочек. Я заметила и два сугроба, под которыми, видимо, были погребены клумбы, весной, летом и осенью радующие глаз цветами.
– Вечер добрый, – сдержанно поздоровался мой спутник.
– Добрый, – отозвался хозяин, улыбнувшись еще шире. – Вы даже рано.
– В такое место грех не торопиться.
Мужчины пожали друг другу руки. Миша представил меня, Тимофей учтиво кивнул в знак приветствия, и мы вошли внутрь.
В коттедже было прохладно. Хозяин пояснил, что за тепло отвечают два камина да обогреватели, работающие от автономного генератора.
Обстановка мне понравилась. Все по-спартански просто, минимум мебели, обилие дерева, света, светлых и мягких тонов. Уютно, спокойно. Тимофей показал нам весь первый этаж: просторную гостиную, объединенную с ней столовую, кухню, небольшие служебные помещения, а также ванную.
– Лишнюю мебель накануне вынесем в сарай. Можно добавить еще пару столов, стулья тоже имеются. Знаю толкового мужика, он вам обеспечит меню и официантов. Дать телефон? Или у вас уже все схвачено в этом направлении?
Миша взглянул на меня и, получив кивок в знак согласия, записал номер. Затем мужчины принялись обсуждать такие детали, как допуск на второй этаж, наличие аппаратуры для музыкального сопровождения, организацию фотозоны внутри коттеджа и снаружи, место запуска фейерверков и то, насколько хорошо можно осветить территорию. Я же, глубоко вдыхая бархатистый запах дерева, хвои, смешанный с какой-то мятной свежестью, отдыхая душой, прошлась по дому. Оценила деревянную лестницу (хозяин пояснил, что наверху спальни, ванная и кабинет), сделанную под антиквариат горку с посудой в столовой, голову оленя над камином (Тимофей, заметив мой интерес, успокоил: мол, животное убито не в наших лесах, «трофей» заказали через интернет). Атмосфера покоя, простоты, неторопливости быта напоминала о том, что давно устала от рабочей круговерти и по-настоящему не отдыхала, наверное, со студенческих времен.
Присев на широкий подоконник в гостиной, я засмотрелась в окно. В темно-серых сумерках мелькали сыплющиеся с небес снежинки, окружающий лес постепенно сливался с мраком, теряя четкость и краски.
Усталость и напряжение прошедших дней быстро растворились в мыслях о том, что сейчас нахожусь далеко от города с его нескончаемыми заботами, затерянная в снегах. Как настоящая Снегурочка. Здесь, в лесу, время наверняка течет иначе, а акцент в сутках делают не будильник и расписание, а восход, зенит и заход солнца. Именно здесь можно увидеть кипенно-белые снежные покровы, вдохнуть чистый морозный воздух. А еще, может быть, встретить белок, лис, интересных птиц. Пусть я не ценитель жизни среди природы и, скорее всего, заскучала бы на следующий день после ее начала, но все равно погостить в этом коттедже не отказалась бы. Это пошло бы на пользу.
Улыбнулась, представив, как Миша непременно бы отправился на рыбалку (о которой с неослабевающим энтузиазмом рассказывал сейчас Тимофей), а потом, заявив, что он волонтер зеленого движения, выпустил пойманных обитателей водоема обратно. А я бы смеялась, встретив его с пустыми руками, но с яркими снимками в смартфоне в качестве доказательства. Обязательно подшутила бы над ним при случае, показав фото красиво приготовленной рыбы, пояснив, что вот он – наш ужин. А тарелки в реальности пусты потому, что ратую за экономию и диету.
– О чем задумалась, Лесь?
Я вздрогнула, услышав голос Миши рядом, вернулась в действительность.
– Да так, – ответила неопределенно, пожав плечами.
Ужас! Я только что мечтала о совместном отдыхе с мужчиной, с которым будущего никогда не будет. Даже если допущу что-то между нами в настоящем…
Как же хорошо было бы вернуть спокойствие и разум, стерев себе память. Но, видимо, амнезия для меня так же невозможна, как и счастье.
– Вы закончили? – поинтересовалась я, спустившись на пол.
Миша, преградив мне путь, пристально вглядывался в мое лицо, словно бы не слышал вопрос. От внимательного взгляда карих глаз сердце забилось быстрее, горло защипало наворачивающимися слезами.
– Ты осунулась, – мягко обхватил предплечья. Прикосновения его пальцев обжигали даже сквозь плотную ткань жакета. Я нервно прикусила губу, чувствуя, что не в силах вырвать руки, оказалась полностью во власти этого тепла, близости и темной глубины глаз, в которых видела нежную заботу.
– Замоталась? Или плохо себя чувствуешь? – спросил с беспокойством.
Взяв себя в руки, я отступила, разрывая этот недопустимый контакт, поправила волосы, одернула жакет. Нет уж, не стану отвечать на его вопрос. Вполне возможно, что бессонница, нервы, тоска и противоречивые желания не самым лучшим образом отразились на цвете моего лица.
– Все в порядке, – произнесла невыразительно. – Так мы едем?
– Да. Главное мы обсудили, – ответил Воронов после паузы, продолжая пристально смотреть на меня. – Можем ехать. Если у тебя нет каких-то вопросов и замечаний.
– Как по-деловому, – устало усмехнулась я. – Вопросов и замечаний не имею. С датой решили?
– Тридцатого.
– Тогда домой. – Я направилась в холл, чтобы одеться. Услышала позади раздраженный вздох мужчины.
