Текст книги "История животных"

Автор книги: Аристотель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

(159) Логовище и склад добычи он делает в другом месте, добычу же выслеживает из середины; затем, когда что-нибудь попадает и задвигается середина, то прежде всего он обвязывает и окутывает это паутинными нитями, пока не сделает добычу беспомощной, затем, поднявши ее, уносит, и, если окажется голодным, высасывает ее [таков способ приема пищи], если же нет, снова устремляется на охоту, починив предварительно разорванное место.

(160) Если в промежутке попадает что-нибудь, то сначала он отправляется в середину и оттуда, как из начала, подходит к попавшему. Если же кто-нибудь разорвет паутину, он снова начинает ткать, когда солнце заходит или восходит, вследствие того, что в эти часы чаще всего попадают животные. Работает и охотится самка, самец же пользуется добычей вместе с ней.

(161) Пауков изящных и ткущих частую паутину существует два рода, один побольше, другой поменьше. Паук с более длинными ногами сторожит, подвесившись снизу, чтобы животные, испугавшись, не стали остерегаться, но нападает сверху, ибо вследствие величины не легко может скрыться. Другой, более соразмерный, помещается вверху, прикрыв паутиной небольшую дыру.

(162) Пауки могут прясть паутину сейчас же по рождении, беря ее, не изнутри, как если бы это было выделение, что говорит Демокрит, но от своего тела, наподобие коры, или как животные, мечущие волосы, каков дикобраз. Паук обводит и окутывает паутиной даже сравнительно больших животных: набрасывая нить на маленьких ящериц около рта и обегая кругом, выпускает ее до тех пор, пока не свяжет рта, затем, приблизясь, кусает. И вот так обстоит дело относительно этих животных.

ГЛАВА XL

(163) Существует один род насекомых, который не имеет единого названия, но все входящие в него имеют родственную форму. Это те, которые делают соты, как-то: пчелы и сходные с ними по форме.

(164) Таких девять родов, из них шесть общественных: пчела, цари пчел, трутень, живущий среди пчел, оса годичная, шершень, земляная оса; одиночек три рода: сирен малый, бурый, другой сирен большой, черный и пестрый, третий, называемый шмелем, самый большой из них.

(165) Муравьи ни за чем не охотятся, но собирают сделанные предметы; пауки ничего не производят и не откладывают, а только охотятся за пищей; а что касается девяти упомянутых родов, то об остальных будет сказано позднее, пчелы же ничего не ловят, но сами производят и откладывают, так как пищей для них служит мед. Они ясно показывают это, когда пчеловоды начинают вынимать соты: будучи окурены и сильно страдая от дыма, они в это время больше всего поедают меда, а в остальное время это не очень видно, так как они берегут его и откладывают ради питания.

(166) Есть у них и другая пища, которую называют иногда “цветень”; она хуже и имеет сладость инжира; пчелы приносят ее на ногах, так же, как воск. В их работе и жизни замечается большое разнообразие. После того, как им будет передан чистый улей, они строят соты, принося слезы от разных цветов и деревьев: от ивы, вяза и других наиболее клейких; этим они натирают пол ради [недопущения] других зверьков, пчеловоды называют это чисткой. И входы они достраивают, если те окажутся широкими.

(167) Строят они сначала соты, в которых сами возникают, затем – в которых возникают цари и трутни. Для себя соты они строят всегда, для царей – когда много рождается пчел, а для трутней – если оказывается избыток меда. Строят они ячейки царей возле своих (эти ячейки невелики), а трутневые возле царских, по величине они меньше пчелиных.

(168) Начинают вести стройку сверху, от потолка улья, и делают непрерывно до пола много рядов. Оконца ячеек, как для меда, так и для личинок, открыты в обе стороны, именно против одного основания имеются два оконца, как в двойных бокалах, одно обращено внутрь, другое наружу. Ячейки у начала сот, примыкающие к улью, в два или три ряда, кругом, малы и меда не содержат; более наполнены [им] те соты, которые наиболее залеплены воском.

(169) Начало входа у отверстия улья, намазано пчелиным клеем; это – вещество достаточно черное, как бы очистки воска, с резким запахом; оно служит лекарством против ушибов и других нагноений; близко стоящая к нему мазь – смоляной воск – слабее и менее действенно.

(170) Некоторые утверждают, что трутни делают для себя ячейки в том же улье и в тех же сотах, разделяя труд с пчелами, однако меду не собирают, а питают себя и свое потомство медом пчел. Трутни пребывают большей частью внутри, когда же вылетают, кучей устремляются вверх, к небу, кружась и как бы упражняясь; проделав это, они возвращаются обратно и угощаются.

(171) Цари же не вылетают наружу, кроме как со всем роем, ни за кормом, ни по другой причине. Рассказывают также, что если рой отобьется [от царей], они, выслеживая, устремляются за ним, пока не найдут вождя по запаху. Говорят, что рой носит его, когда он не в состоянии летать, и, если он погибнет, погибает и рой; если даже на некоторое время пчелы останутся и сделают соты, то меду не появится, и сами они скоро погибнут.

(172) Воск же пчелы собирают, быстро взбираясь на растения, передними ногами, их они обтирают о средние ноги, а средние о выемки на задних ногах; нагрузившись таким образом, улетают, и видно, что они отяжелели. В каждом вылете пчела не направляется к цветку другого вида, она переходит, например, от фиалки к фиалке, и другого цветка не трогает, пока не возвратится в улей.

(173) Придя в улей, они разгружаются, и каждый раз за этим следует три или четыре вылета. Взятое ими не легко увидеть, и как они производят работу, видеть не удалось; только сбор воска наблюдали на масличных деревьях: вследствие густоты листьев пчелы остаются там на более продолжительное время. После этого они выводят молодь. Ничто не мешает в одном соте находиться пчелиной детке, меду и трутням.

(174) Говорят, что если вождь жив, трутни возникают особо, в противном случае они рождаются в пчелиных ячейках от пчел, и эти бывают сердитее, почему и называются жалоносными, хотя они не имеют жала: они хотят, а не могут жалить. Ячейки этих трутней больше. Строят иногда и отдельно соты для трутней, но большей частью в сотах пчел, почему и обрезывают их.

(175) Существует много родов пчел, как сказано раньше; два рода вождей: лучший – рыжего цвета, другой – черный и пестрее, по величине он вдвое больше хорошей пчелы. Лучшая пчела невелика, округла и пестра, другая – длинная, подобно шершню. Другой род, называемый вором, черный, с широким брюшком; кроме того, трутень этот больше всех, без жала и ленивый.

(176) Далее, различают пчел, которые происходят от пчел, посещающих обработанные места, и [от пчел, посещающих] места горные; именно, ведущие начало от лесных пчел более мохнаты, меньше по величине, трудолюбивее и сердитее.

(177) Хорошие пчелы делают и соты ровные, и наружную покрышку гладкую, кроме того, соты одного вида, например, все для меда, или молоди, или трутней. Если же случится, что в одном и том же соте они делают их все, то будет построено рядом [много] ячеек одного и того же вида ради исчерпания [всей потребности в месте для меда, молоди и трутней]. Продолговатые пчелы делают соты неровные, и покрышка у них бугристая, подобно тому, что бывает у шершней; далее, молодь и все прочее расположены не в порядке, а как придется. Из них возникают плохие вожди, много трутней и называемые ворами; меда или очень мало, или совсем нет.

(178) Пчелы сидят на сотах и содействуют варению; если же они этого не делают, то, как рассказывают, соты портятся и покрываются паутиной; и если остальное они могут удержать сидением, то [место, на котором они не сидели], становится как бы выеденным; если же им не удается [сидением предотвратить распространение порчи на все соты, то и остальное] все гибнет. В портящемся веществе возникают червячки^[444], которые получая крылья, улетают.

(179) Падающие части сот пчелы исправляют и подставляют подпорки, чтобы можно было под ними пройти; ибо, если не будет пути, по которому пчелы могут подойти, они не сидят, а соты тогда покроются паутиной. Вор и трутень, возникшие в улье, бесполезны, чужие же вредят; если их поймают, то хорошие пчелы их убивают.

(180) Они жестоко умерщвляют также многих вождей, в особенности плохих, чтобы, находясь в большем числе, те не разделили улей; убивают главным образом и тогда, когда рой немногочислен и не собирается сделать вылет.

(181) В эти времена они разрушают и ячейки царей, если те приготовлены, так как [цари] являются выводящими; уничтожают также ячейки трутней, если грозит недостаток меда, и улей плохо снабжен им. И с вынимающими мед в то время [пчелы] особенно сильно сражаются, а находящихся в улье трутней изгоняют, и часто видно, как [изгнанные трутни] сидят снаружи по стенкам [улья].

(182) Малые пчелы ведут ожесточенную войну с большими и пытаются изгнать их из ульев, и если они возьмут верх, то этот улей, как думают, становится удивительно хорошим. Другие же пчелы, если они существуют сами по себе, ленятся, не делают решительно ничего хорошего и сами погибают до осени. Хорошие пчелы, если кого убивают, пытаются делать это вне улья, а убитого внутри также выносят наружу.

(183) Так называемые воры повреждают и собственные соты и входят, если не будут замечены, в чужие ульи; если же они будут пойманы, их убивают. Но трудно остаться незамеченным, так как при входе сидят стражи, и сам вор, если войдет незаметно, объевшись, не может уже летать, а крутится перед ульем, так что нелегко ему ускользнуть.

(184) Самих царей нельзя видеть снаружи иначе, как с роем, а в роях все прочие пчелы свиваются в кучу вокруг царя. Когда рой собирается вылететь, то в течение нескольких дней слышится особенный однообразный звук, и за два или три дня немногие пчелы летают около улья; находится ли в их числе царь, до сих пор неудалось видеть, так как это нелегко. Когда же пчелы соберутся вместе, они отлетают и разделяются, с каждым царем особые. Если же случится, что рядом с большим роем сядет небольшой, то небольшой присоединяется к большому, а царя, которого они покинули, если он последует за ними, уничтожают.

(185) Таким образом происходит отлет и роение. Для каждого дела у них определены особые пчелы, например, одни собирают на цветках, другие носят воду, третьи выравнивают и чинят соты; воду приносят, когда кормят детей. Ни на какое мясо они не садятся и лакомств не едят.

(186) Не существует для них определенного времени, с какого начинают работать, но когда они имеют необходимое и хорошо себя чувствуют, чаще в летнее время, начинают работать, и при хорошей погоде работают непрерывно. И молодая пчела, сейчас же как выведется, на третий день начинает работу, если имеет пищу. И как только рой оснуется, некоторые пчелы отправляются за пищей и затем снова возвращаются.

(187) В ульях, которые процветают, пчелиное потомство оставляет работу только дней на сорок после зимнего поворота [солнца]. Когда личинки вырастут, пчелы, подложив им пищи, замазывают ячейки, а они сами, когда будут в состоянии, разламывают покрышку и выходят. Зверьков, которые возникают в ульях и портят соты, хорошие пчелы вычищают, другие же, по своей негодности, не обращают внимания на то, что их работа гибнет.

(188) Когда пчеловоды вынимают мед, они оставляют пчелам пищи на зиму, и, если ее достаточно, улей сохраняется, в противном случае, если это зима, пчелы умирают в улье, если же наступит хорошая погода, оставляют улей. Питаются пчелы и летом, и зимой медом, но откладывают и другую пищу, похожую по твердости на воск, которую иногда называют сандаракой.

(189) Вредят им больше всего осы и птицы, называемые синицами, кроме того, ласточка и меропс. Охотятся за ними и болотные лягушки, когда они приходят за водой, поэтому пчеловоды вылавливают лягушек из мест, где пчелы запасаются водой, а осиные гнезда и ласточек поблизости от гнезда уничтожают так же, как гнезда меропсов.

(190) Никого из животных [пчелы] не избегают, только друг друга; битвы у них бывают и друг с другом, и с осами, причем вне улья они не причиняют вреда ни друг другу, ни кому-нибудь другому, но около улья они убивают тех, кого могут осилить. Ужалив, они погибают, так как не могут вытащить жала без повреждения кишки; иногда они остаются в живых, если ужаленный будет стараться и выдавит жало; потеряв жало, пчела умирает. От ужаления погибают даже большие животные, и был случай, что лошадь умерла от пчел. Меньше всего сердятся и жалят вожди.

(191) Умерших в улье пчел выносят наружу. И в остальном пчела очень чистоплотное животное, поэтому она часто выделяет экскременты на лету вследствие их дурного запаха. Они не выносят, как было сказано, и дурных запахов, и благовонных мазей, поэтому и жалят употребляющих их^[445].

(192) Погибают пчелы от разных случайностей, также, когда появляется много вождей, и каждый из них уводит с собой часть пчел. Жаба также губит пчел: садясь у выхода улья, она надувается и, следя за вылетающими пчелами, пожирает их; пчелы сами не могут причинить ей никакого вреда, но пчеловод убивает ее.

(193) Что касается того рода пчел, которых называют негодными и которые строят грубые соты, то некоторые пчеловоды утверждают, что это делают преимущественно молодые пчелы вследствие неопытности; молодые – это пчелы того же года. И жалят молодые не так. Поэтому рои стремительно носятся: они ведь состоят из молодых пчел.

(194) Когда выявится недостаток меда, пчелы изгоняют трутней, а им подбрасывают фиги и сладости. Старые пчелы работают внутри и остаются поэтому мохнатыми, молодые добывают пищу снаружи и более гладки. Трутней убивают, когда пчелам уже не хватает места для работы; они находятся в отдаленном углу улья.

(195) Когда однажды один улей заболел, явились пчелы со стороны, и, победив в сражении, стали уносить мед, когда же пчеловод стал их убивать, то пчелы улья начали в свою очередь нападать и отражать врага, но человека не жалили.

(196) Болезни нападают чаще всего на ульи, находящиеся в хорошем состоянии; среди них так называемый клер: при этой болезни появляются на полу маленькие червячки, и от них, когда они вырастают, как бы паутина охватывает весь улей, и соты гниют. Другая болезнь: пчел охватывает как бы леность, и из улья дурной запах.

(197) Пастбище для пчел – тимьян, белый лучше красного; место во время зноя – не жаркое, во время зимы – теплое. Болеют пчелы больше всего, когда имеют дело с веществом, покрытым мучнистой росой. Когда бывает сильный ветер, они носят на себе камушек, в виде балласта против дуновения ветра. Пьют они, если поблизости река, ниоткуда, кроме нее, сложив сначала груз; если же реки нет, то, когда пьют из другого места, выплескивают мед и сейчас же отправляются на работу.

(198) Для собирания меда имеются два подходящих времени: весна и конец лета; весенний мед слаще, белее и вообще лучше осеннего. Мед лучше из новых сот и нового сорта; красно-желтый хуже от сот, так как он, как вино, портится от сосуда; поэтому его необходимо сушить. Когда цветет тимьян и соты наполняются доверху, мед не застывает. Прекрасен золотистый мед; белый получается не из чистого тимьяна, но он хорош для глаз и ран.

(199) В меде плохая часть, которую нужно удалять, всегда всплывает кверху, а чистый мед находится внизу. Когда лес цветет, пчелы делают соты; поэтому в это время следует вынимать соты из улья, так как они тотчас же их делают. Растения, на которых [пчелы] делают сборы, таковы: атрактилис, мелилот, асфодель, мирт, флюс, агнец, спарт. Когда они работают с тимьяном, они примешивают воды, прежде чем замазывать соты.

(200) Испражняются пчелы или на лету, как сказано, или в один сот. Малые пчелы лучшие работницы, чем большие, как сказано; крылья у них оборваны, окраска черная, выжженная солнцем; другие же – вылощенные и блестящие, как праздные женщины.

(201) По-видимому, пчелы радуются стуку; рассказывают, что стучание раковин и звуки собирают их в улей; неизвестно, однако, слышат ли они вообще, и делают ли они это от удовольствия или от страха. Изгоняют пчелы и ленивых, и расточительных.

(202) Работы у них, как было сказано, разделены: одни работают с воском, другие с медом, третьи с пыльцой, и одни строят соты, другие приносят воду в ячейки и смешивают ее с медом, иные отправляются на сбор пыльцы. Утром пчелы молчат до тех пор, пока одна не разбудит их, прожужжав два или три раза, тогда они все вместе летят на работу и, вернувшись, сначала снова шумят, затем постепенно меньше и меньше, пока одна пчела, облетая, не зажужжит, как бы давая знак ко сну, затем они сразу замолкают.

(203) Крепкий улей узнается по сильному шуму и движению входящих и выходящих пчел, ибо тогда они выхаживают молодь. Голодают они главным образом, когда начинают работать после зимы. Они бывают ленивее, если, вырезая мед, оставить им больше; надо оставлять им сот соответственно их количеству. С меньшей охотой работают также, если будет [для них] оставлено мало [меда]. Пчелы бывают ленивее также, когда улей [слишком] велик, ибо в этом случае им не так хочется трудиться.

(204) Из [среднего] улья вынимают один или полтора хооса^[446] [меда]. Из хорошего [улья вынимают] два и два с половиной хооса, редко три. Враги пчел – осы, как уже говорилось выше^[447].

(205) Пчелы предсказывают и непогоду, и дождь; доказательством этого служит то, что они при ясном небе не улетают, а кружатся тут же, из чего пчеловоды узнают, что они ожидают непогоды. Когда же они повисают в улье друг на друге, это – знак того, что улей будет покинут, но пчеловоды, заметив это, обрызгивают улей сладким вином.

(206) Полезно сажать около пчельника лесные груши, бобы, траву мидийскую и сирийскую, горох, мирт, мак, тимьян, миндаль. Некоторые пчеловоды узнают на пастбище своих пчел, посыпая их мукой. Если будет поздняя весна или засуха, или мучнистая роса, пчелы меньше производят потомства. Так обстоит дело с пчелами.

(207) Ос существует два рода. Из них дикие встречаются редко: они возникают в горах и рождают не на земле, а на дубах. По форме они больше, длиннее и чернее других, все они пестры, имеют жало, воинственнее других и укус их болезненнее, ибо и жало у них соответственно больше. Эти осы двухлетние, встречаются и зимой, вылетая из срубленных дубов; на зиму они прячутся, место пребывания их в деревьях.

(208) Из них одни – матки, другие – работницы, как и у более ручных; какова природа работницы и матки, будет ясно на примере более ручных. Ибо и у ручных ос существует два рода: вождей, которых называют матками, и работниц. Вожди много крупнее и более кротки; работницы же не живут двух лет, но все умирают, когда настанет зима. Это ясно из следующего: с началом зимы работницы становятся сонными, а около зимнего солнцеворота совсем исчезают; вождей же, называемых матками, можно видеть в течение целой зимы, и они скрываются под землей, ибо при вспахивании и копании земли зимой вождей видели многие, работниц же никто не видел.

(209) Порождение ос таково: когда вожди выберут в начале лета хорошо защищенное место, они строят соты, которые называют малыми осиными гнездами, например, в четыре ячейки, или около этого, в которых возникают осы, а не матки. Когда они вырастут, после этих гнезд строят другие, больших размеров, и снова, когда эти вырастут, другие, так что к концу осени возникает множество самых больших осиных гнезд, где вождь (матка) порождает уже не ос, а маток.

(210) Возникают они наверху, на поверхности осиного гнезда, в виде больших червячков в четырех или немного большем числе смежных ячеек, подобно тем, в которых в пчелиных сотах возникают вожди. После того, как родятся в сотах осы-работницы, вожди уже не работают, но работницы приносят им пищу; это ясно из того, что вожди больше уже не вылетают, но остаются в покое внутри.

(211) Погибают ли прошлогодние вожди после произведения новых вождей от молодых ос, и с ними происходит то же [что у пчел], или они могут жить дольше, этого до сих пор не знают; и старости у маток и диких пчел или других подобных состояний, никто еще не наблюдал.

(212) Осиная матка широка, тяжела, толще и больше осы, и вследствие тяжести они не особенно хорошо летают, поэтому всегда сидят в гнездах, перестраивая и хозяйствуя внутри.

(213) В большинстве гнезд находятся осы, называемые матками; спорят, имеют ли они жало, или нет. Вероятно, подобно вождям пчел, они имеют его, но не выпускают и не жалят. Что касается ос, то одни без жала, как трутни, другие жало имеют. Осы без жала меньше, бессильнее и не нападают; имеющие жала больше величиной и храбры; некоторые называют их самцами, а не имеющих жала самками. К зиме тех, кто имеет жало, изгоняют, так думают многие, но очевидцев мы еще не встречали.

(214) Порождаются осы больше в сухие годы и в местностях неровных, живут под землей и соты делают из всякого сора и земли, каждый от одного начала, как от корня. Пищей пользуются и от цветов, и от плодов, но больше всего от пожирания животных. Наблюдалось спаривание некоторых ос из числа других [более ручных], но спаривались ли оба без жала, или с жалом, или одна с жалом, другая без него, это неизвестно. Спаривание диких ос также наблюдали, причем одна из них была с жалом, относительно другой – неизвестно.

(215) Потомство, по-видимому, не возникает от рождения, но оно сразу больше, чем может породить оса. Если взять осу за ноги и позволить жужжать крыльями, то не имеющие жала улетают, а с жалом не улетают; это считают признаком того, что одни – самцы, другие – самки. Зимой в пещерах ловятся осы и с жалом, и без жала.

(216) Одни осы строят ячейки небольшие и в малом числе, другие – многочисленные и большие. Так называемые матки ловятся на повороте лета, большинство около вязов, так как они собирают вещества клейкие и смолистые. В одном месте отродилось много маток после того, как в предыдущем году было много ос и стояла дождливая погода. Ловятся они около крутых обрывов и прямых трещин земли, и все оказываются с жалом. Так обстоит дело с осами.

ГЛАВА XLII

(217) Шершни живут, не собирая с цветов, как пчелы, а в большинстве случаев плотоядны, поэтому они проводят время около навоза, так как охотятся там на больших мух и, когда поймают, то, оторвав голову, улетают, унося остальное тело; питаются также и сладкими плодами.

(218) Итак, какой пищей они пользуются, указано. Вождей они имеют, как пчелы и осы, и эти вожди, соответственно величине шершней, больше их, чем осиные вожди – ос и пчелиные – пчел. И эти вожди проводят время внутри [гнезда], как и осиные.

(219) Улей шершни делают под землей, вынося землю наружу, как муравьи. Роения, как у пчел, не бывает ни у них, ни у ос, но отрождающая молодь остается там же и увеличивает прежний улей, вынося землю. Ульи образуются большие, так что из процветающего улья вынимают три или четыре корзины сот.

(220) Пищи, как пчелы, они не откладывают, но зимой прячутся, и большинство из них умирает; умирают ли все, неизвестно. Вождей больше одного в ульях не бывает, как бывает у пчел, вожди которых разделяют их улья. Когда же несколько шершней отобьются от улья, собравшись около какого-нибудь материала, делают соты, какие нередко можно видеть на поверхности земли, и в них производят вождя. Когда он выведется и вырастет, то, забравши шершней, уводит их и поселяет вместе с собой в улье.

(221) Относительно спаривания шершней и ос ничего неизвестно, так же, как то, откуда появляется их потомство. Среди пчел имеются без жала и трутни, и цари, и среди ос есть некоторые без жала, шершни же все с жалом, относительно вождя следует лучше рассмотреть, есть у него жало или нет.

ГЛАВА XLIII

(222) Шмели порождают под камнями на самой земле, в двух или немного большем числе ячеек; в них находится немного какого-то плохого меда. Земляная оса похожа на шершня, но пестрая и шириной подобна пчеле. Это – лакомки и летят поодиночке на кушанья, рыбу и тому подобные яства; потомство выводит под землей, как осы. [Земляная оса] плодовита и ее гнездо больше и продолговатее, чем у ос. Так обстоит дело относительно работы и образа жизни пчел, ос и им подобных насекомых.

ГЛАВА XLIV

(223) Теперь следует рассмотреть, как было сказано раньше, различия в нравах животных, в особенности относящиеся к мужеству и робости, затем относительно кротости у самих диких животных. Ведь сам лев в момент пожирания – свирепейшее животное, когда же он не голоден и нажрался – самое кроткое. По нраву он не подозрителен, ни на что не смотрит косо, а со своими сотоварищами охотно играет и относится к ним любовно.

(224) Во время охоты на него никогда не видели, чтобы он бежал или припадал к земле, но если ввиду множества охотников он принужден податься, то отступает шагом, нога на ногу, время от времени оборачиваясь. Если опасается густоты леса, бежит быстрее, пока не выйдет на открытое место; тогда снова отходит шагом; если же на голом месте он принужден открыто бежать через толпу, летит врастяжку, а не скачет. Бег его всегда растянут, как у собак; преследуя добычу, бросает себя вперед, когда она близко.

(225) Верно также отмечают, что он боится больше всего огня, как говорит Гомер: “Главни горящие; их устрашается он и свирепый...”^[448] и [верно также], что он следит за поражающим его и бросается на него. Если же кто не поразит, а только обеспокоит его, и он, бросившись, схватит того, то не причиняет ему вреда и не разрывает когтями, а встряхнув и напугав, уходит прочь.

(226) В города львы приходят и вредят людям большей частью, когда становятся старыми, не будучи в состоянии охотиться и страдая зубами. Живут львы много лет; у одного пойманного хромого льва много зубов было сломано, что приводили в доказательство их долголетия, так как этого не могло бы случиться, если бы он не жил долго.

(227) Существует два рода львов: из них один, более округлый и с курчавыми волосами, трусливее, другой – длиннее, с прямыми волосами, храбрее. Убегают они иногда, вытянувши хвост, как собака. Видели однажды, как лев собирался напасть на свинью, и, когда увидел, что она ощетинилась, убежал.

(228) Он бессилен против ударов в живот, а в остальное тело может принять много, и голову имеет крепкую. Кого он укусит или поранит когтями, у того из ран течет ихор очень желтого цвета, который ничем нельзя отмыть от повязок и губок; лечение таково же, как ран от собачьих укусов.

(229) Хорошо относятся к людям также тосы: они и не вредят людям, и не очень их боятся. Они ведут войну с собаками и львами, почему в одном месте с ними не водятся. Малые тосы самые лучшие. Родов их одни насчитывают два, другие – три, но, по-видимому, большого числа их нет, а так, как бывает у некоторых рыб, птиц и четвероногих, и тосы изменяются по временам года: и окраска у них зимой и летом иная, и летом они становятся гладкими, зимой пушистыми.

ГЛАВА XLV

(230) Зубр водится в Пеонии в Мессапийских горах, которые разграничивают области Пеонии и Майдики^[449], а пеонийцы называют его монапом. Величины он такой же, как бык, и массивнее домашнего быка, так как он не продолговат. Растянутая шкура его достаточна для ложа семи человек.

(231) И в остальном он похож на быка, только гриву имеет до плеч, как лошадь; волос у него мягче, чем у лошади, и больше выдается. Окраска волос золотисто-желтая; грива длинная, доходящая почти до глаз и густая. Цвет ее средний между пепельным и рыжим, не такой, как у лошадей, называемых караковыми, а с более сухим волосом, внизу шерстистым; очень темных или рыжих не бывает.

(232) Голос такой же, как у быка, рога кривые, загнутые по направлению друг к другу и непригодные для нападения, величиной в пол-локтя или немного больше, толщина такая, что в каждый поместится немного меньше половины хооса; чернота рога красивая и блестящая. Волосы на лбу ложатся на глаза, так что он больше смотрит вкось, чем вперед.

(233) Верхних зубов не имеет, так же как бык и другие, носящие рога, бедра волосатые и копыто раздвоенное. Хвост имеет сравнительно с величиной тела малый и подобный бычьему. Вздымает пыль и роет землю, как бык. Кожа против ударов крепкая. Мясо у него вкусное, поэтому за ним охотятся. Когда его поражают, он убегает и остается на месте, когда ослабеет.

(234) Защищается он, ударяя ногами и выбрасывая от себя испражнения на четыре сажени; этим он пользуется легко и часто, и обжигает ими так, что у собак вылезают волосы. Такое действие производит кал, когда зубр взволнован и устрашен, в спокойном состоянии его кал не обжигает. Таковы внешний вид и природа этого зверя. Когда же наступит пора родить, они, собравшись вместе, рожают в горах. Вокруг этого места, прежде чем рожать, они испражняются и делают как бы ограду, ибо зверь этот выделяет громадное количество испражнений.

ГЛАВА XLVI

(235) Самое кроткое и ручное из всех диких животных – слон, ибо он многому научается и многое понимает: научается даже приветствовать царя. Он обладает острыми чувствами и превосходит других животных всем прочим разумением. Самку, с которой он спаривается и сделает беременной, он больше не трогает.

(236) Слон живет, как говорят одни, двести лет, по другим – сто двадцать, самка – почти столько же, сколько самец; расцвета достигает около шестидесяти лет. Зиму и холод переносит плохо. Животное это живет около рек, но оно не речное. Совершает переходы через воду и продвигается в ней до тех пор, пока его хобот превышает уровень воды, так как через него он дует и дышит; плавать же он не может вследствие тяжести тела.

ГЛАВА XLVII

(237) Верблюды не покрывают своих матерей, и, если даже принуждаются к этому, не хотят. Случилось как-то, что, за отсутствием производителя, верблюжатник, закрывши мать, подпустил к ней ее сына; когда же во время случки покрывало упало, тот прекратил случку, а немного спустя, укусив верблюжатника, убил его^[450].

(238) Рассказывают также, что у скифского царя была породистая лошадь, от которой все лошади родились хорошими. Желая, чтобы самый лучший из них жеребец произвел потомство от матери, его подвели для случки, а он не хотел; после того, как она была закутана, не зная, он покрыл ее. Когда же по окончании случки голова кобылы была открыта, жеребец, увидя ее, убежал и бросился в пропасть.

ГЛАВА XLVIII

(239) Из морских [животных] больше всего рассказов передается о дельфинах, об их кротости и способности к приручению, а также о любовных вожделениях к мальчикам, и в Таренте, и в Карий, и в других местах. Когда около Карий один дельфин был пойман и изранен, то, по рассказам, множество дельфинов явилось в порт, пока рыбак не отпустил его; тогда все вместе ушли обратно. Маленьких дельфинов всегда сопровождает кто-нибудь из взрослых ради охраны.