Текст книги "Йотунхеймские змеи (СИ)"

Автор книги: Argo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Ты монстр! – когтистые пальцы согнулись, впиваясь до крови в кожу, заставив Локи болезненно вскрикнуть. – Асы ненавидят йотунов, таких же, как ты!

– Только ты можешь решить: становиться тебе монстром или остаться собой!

Старший Одинсон задергался, пытаясь освободиться от захвата толстых колец, хоть и понимал тщетность своих усилий. Было холодно снаружи, но внутри все горело от злости и отчаяния, на лбу выступили капельки пота, и змея слизнула одну из них раздвоенным язычком.

– Тор не дал тебе упасть в пропасть? Ну конечно! Не может же он сказать потом всем, что убил брата своими руками?

– Я бы никогда тебя не бросил, слышишь?! Мы и сюда попали, потому что я отправился тебя спасать!

Не может! Не может Локи поверить во все это! Он ведь знает, что Тор его любит, и мать, и отец! А ведь они знали правду о происхождении Локи всю жизнь.

Локи замычал что-то невнятное, пытаясь отстраниться от льнущей к нему богини. Тор счел, что это хороший знак.

– Все ложь! Все тебе лгут!

Змеи, свивающие кольца у ног пленника, словно взбесились, ускоряя движения. Внутри их тел нити сплелись в светящиеся канаты, излучающие холодное сияние. Змея, обернувшаяся вокруг Локи, сдавила кольца, заставляя жертву сдавленно охнуть.

– Тебе не место в Асгарде!

– Ты не должен ей верить! Все, что ты видишь, – обман! – тело змеи, державшей в плену Тора, словно запульсировало. Краем глаза ас заметил, что внутри нее тоже появляются светящиеся нити.

– Я бы смог это сделать! Ради тебя, ради всех нас…

Тор и отсюда видел, как тяжело вздымается грудная клетка брата, как исказилось от боли его опущенное лицо, покрытое иголками инея, как струйки крови стекают по руке Анхель. По его собственному лицу текли злые горькие слезы.

– Все это неправда, Локи…

Другой рукой богиня вдруг схватила пленника за волосы, заставляя задрать голову и открыть глаза.

– Нет, Локи.

– НЕТ! – Тору показалось, что окружающая реальность провалилась в темноту, в бездну.

Будто луну резко выключили, или все предметы потеряли свой цвет. Ему казалось, что он парит в пустоте… Нет. Падает…

И взгляд цепляется за оставшееся яркое пятно. Йотунхеймская змея впивается Локи в открытое беззащитное горло, но вместо крови в ее прозрачное тело течет волшебный свет…

***

Сначала сломать того, кто опасней, и того, кого проще. Колдун опасен, колдун пойдет первым на жертвенный алтарь. Душевные раны вскрывать легче. Обида, зависть, ревность – все это лежит на поверхности, под тонкой маской безразличия и вежливости. Стоит лишь чуточку тронуть, и вот они уже пустили свои корни, вонзились сомнениями в сердце, посеяли семена страха. Каждое существо боится остаться в одиночестве…

И жертва корчится в агонии, варясь в котле, полном своих бурлящих эмоций. Сильнее… Разжигай пламя, пока содержимое не хлынет через край! И только тогда можно утолить свою жажду… Напитаться природной, живительной силой чужой сущности.

Какое наслаждение чувствовать, как она течет по венам, словно жидкий огонь. Огонь, который обязательно пробудит спящее могущество, разгонит по телу нити магии, сплетающиеся в причудливые узоры. Вернет к жизни!

Осталось закончить начатое. И для второго заклинания уже заложены основы. Не может же родной… или не очень родной, но все-таки брат, предать своим недоверием, обидеть жаждой мести, пытаться убить? Да… Вы стоите друг друга, братишки…

***

– Тор.

– Ты желал меня видеть, отец?

Тор учтиво кивнул, приветствуя царя, но остался стоять на пороге покоев. У него было достаточно других дел, вместо того чтобы вести душевные беседы. Ведь если бы Всеотец звал по делу, встреча проходила бы в более официальной обстановке.

С тех пор, как Локи погиб, они не так уж часто разговаривали. Радужный мост был разрушен, и Всеотец, используя изощренные способы перемещения, отправлял Тора то в один мир, то в другой следить за порядком. Тому ничего не оставалось, кроме как подчиняться.

– Скажи мне, сын… – Один стоял у окна, смотря куда-то вдаль, удостоив принца лишь коротким взглядом, когда тот вошел. – Что ты думаешь о Локи?

Брови Тора напряженно сошлись на переносице. С чего вдруг отец решил поднять эту тему? Время было совершенно не подходящее. Для горестных бесед было поздновато…

– Я думаю, что Локи мертв.

Один молчал.

– К чему ты спрашиваешь?

Всеотец обернулся, удостоив, наконец, громовержца взглядом своего единственного глаза.

– Ты считаешь, что его, без сомнения, дерзкий поступок заслуживает наказания?

– Я считаю, что Локи сполна заплатил за свои ошибки. И все еще не понимаю, что происходит. Не думаешь ли ты, что я тоже решу убить царя-другого?

Тор ощущал, что в комнате витает что-то нехорошее, гнетущее. И вот-вот оно прольется ему на голову ядовитым дождем.

– Твой брат… – Один замолчал и продолжил по-другому, – твой сводный брат опозорил себя и нашу семью в глазах всех девяти миров. Выпустив на свободу своего монстра, которого я загнал подальше много столетий назад. Он предал мое доверие к нему и пытался убить тебя, мой сын.

Всеотец подошел к Тору вплотную и положил руку ему на плечо, вторую оставив заведенной за спину.

– Я не понимаю, зачем ты говоришь мне все это, отец. Локи был не в себе, когда…

– Ты действительно не понимаешь, Тор, – рука крепче сжала плечо мужчины. – Локи совершил все это не из безумства, а ради собственной выгоды. Он жаждал трона, которого не мог получить, потому что ты стоял у него на пути.

– Локи сказал, что не хотел трона…

– Разве Локи всегда был честен с тобой?

Память услужливо подбросила мидгардские события: Локи, говорящий, что отец умер по вине Тора. Это были ужасные слова, которые ас не хотел бы услышать никогда и которые чуть не разрушили его жизнь.

– Его ложь была не во благо, а для свершения злых умыслов. Ведь это Локи провел йотунов в хранилище и сорвал твою коронацию.

Тор хмурился все сильнее, кулаки невольно сжались при воспоминании о том дне и той злости, что охватила его. Монстры пробрались в его родной дом за его спиной и чуть не ограбили. И брат способствовал этому, только чтобы напакостить Тору и потешить свое самолюбие. Предатель!

– Твои сила, доброта и честность вызывали в его темной душе лишь зависть.

Да… Локи если не говорил, то делал все, чтобы хоть немного принизить Тора, оказаться в чем-то лучше него. А если не получалось, то потом ядовитость его возрастала в разы. Да так, что Тор порой не мог понять – серьезно он говорит или все-таки шутит.

– Он так возненавидел тебя, что пытался убить, и не единожды.

Брат и в самом деле нападал на него. Отправил разрушителя в Мидгард и чуть не прихлопнул Тора, когда тот был совершенно беззащитен, без оружия. Это было так подло…

И все же…

– Отец… – Одинсон покачал головой. – Я знаю, что ты во всем прав. Поступки Локи и в самом деле ужасны и не имеют оправданий. Но…

Плечи Тора слегка поникли. Иногда он чувствовал себя виноватым в том, что случилось. Может, если бы он уделял младшему брату больше внимания, тот бы не спятил, в конце концов, и не таил бы столько лет зависть и обиду.

– Он был расстроен…

– Я тоже иногда бываю расстроен, но это не повод разрушать Мидгард, убивать невинных людей и сеять хаос!

Тор был не совсем согласен, но решил, что разумней промолчать. Все же за это время он хоть чуть-чуть, но научился уважать некоторые странности отца. Не напоминать же ему о том дне, когда они с Локи так прокололись на государственно-важном задании, что отец чуть не развязал войну от злости. И только Фригг сумела вразумить его и прекратить скандал.

– Я вижу, что не убедил тебя, сын. Может быть, тебя убедит другая информация?

Воздух в комнате словно заискрил от напряжения, резко поднявшегося в одну секунду. Наконец-то они подошли к сути…

– Локи жив.

– Что?!

Все мысли вылетели из головы Тора, чтобы через несколько секунд вернуться жужжащим роем. Как давно отец знает? Почему Локи не объявился? Может, он тяжело ранен? Боится показаться дома, потому что ему стыдно? Боится наказания? Что?!

Он не знал, какой вопрос задать первым, они все были важны!

– Я вижу, ты в смятении, но тут нечему удивляться. Йотуны живучи, словно тараканы, – в голосе отца звучала неприкрытая злоба. И Тор поперхнулся замечанием, что вообще-то Локи йотун лишь наполовину, а также его приемный сын.

– Я не понимаю…

– Что непонятного? – Всеотец так резко отошел к окну, что ворон, сидевший на спинке его кровати, с громким карканьем сорвался и улетел прочь. – Локи нашел себе темных союзников и ведет армию читаури на Мидгард. Он хочет захватить Землю, а потом и Асгард. Он смог овладеть мощью тессеракта.

– Не… – Тор опешил, не зная, как понимать все это. Творилось что-то непонятное. – Не может быть такого!

На секунду ему показалось, что стены покоев Одина приобрели странный темно-синий оттенок, а небо за окном почернело. Пол под ногами странно поплыл, как если бы Тор перебрал на досуге медовухи. Но суровый голос отца вернул все на место.

– Все так! Мои вестники не ошибаются, и у твоей матери был вещий сон. Я отправлю тебя в Мидгард, чтобы ты вернул тессеракт и не дал Локи уничтожить людей.

– Я все сделаю, отец…

Тор с тоской посмотрел на залитое солнцем голубое небо. Год назад его жизнь перевернулась и вот снова делает крутой вираж…

– Ты думал, он прибежит домой просить прощения? Осознает свои ошибки? Перестанет лгать? Этого никогда не будет, потому что он обманщик и предатель.

– Пожалуй, ты прав, отец…

***

– Твой брат такой занудный…

Анхель опустилась на нижнюю ступень трона. Большая змея положила голову на ее колени, продолжая обвивать ногу пленника хвостом.

Локи не шелохнулся. Он чувствовал себя совершенно пустым, разбитым, расколотым на тысячи кусочков. Ноги и руки не просто затекли, а превратились в куски льда – холодные, потерявшие чувствительность и способность двигаться. Как у ледяной статуи… Согнутая спина разламывалась от боли, но сил выпрямиться или откинуться на спинку трона не было. Оставалось надеяться, что в какой-то момент позвоночник просто переломится и позволит телу, наконец, упасть вперед, распластавшись на коленях.

Из-за свесившихся волос Локи не мог рассмотреть место, где он находился. Да ему и не нужно было. Он знал, что увидит. Ледяной тронный зал, шипящие змеи на полу… Одна из них укусила его. На этот раз в самом деле. Локи все еще чувствовал, как по коже стекают струйки крови из ран на груди.

Он был один. В этом отвратительном, холодном, мертвом зале.

«Цсссарь Йотунхейма!» – змеиное шипение эхом отдалось в голове.

Вот как выглядит бездна. Его личный Хельхейм с шипящими змеями, с ледяными колоннами, с грубым троном, от которого на коже расцветают йотунские узоры. Как позорное клеймо…

Его жизнь должна была закончиться в младенчестве, в холодной пустой колыбели, в полном одиночестве. У норн хорошее чувство юмора. Они позволили пожить лет тысячу, чтобы в итоге привести к тому же самому концу…

– Мы выросли вместе! Вместе играли, вместе шли в бой. Ты забыл все это?

В голосе Тора было столько горечи и отчаянной злобы, что Локи очень захотелось ответить. Крикнуть: «Я помню себя твоей тенью!»

Кругом Тор! Тор то! Тор это…

Тор… Эмоция угасла, не успев как следует разгореться, а где-то в ногах полыхнула яркая голубоватая искра, пробежавшая по телу ледяной змеи. Рука йотунши погладила ее голову.

– Кричи громче, Тор Одинсон. Твой брат тебя плохо слышит. Он так бесится, что даже не может расслышать твои слова – так шумит у него в ушах от ярости. А может, ему просто плевать на тебя, потому что он считает тебя тупым чурбаном, с которым мало чести вести беседу?

Да… Тор иногда несет полную чушь, так что Локи пропускает ее мимо ушей. Например, про их споры с Вольштагом – кто больше выпьет медовухи и не захмелеет, и последующие пьяные приключения. Но Локи не всегда злится на это, только если Тор мешает колдовать, или читать, или думать. То есть почти всегда…

– Он убил уже восемьдесят человек.

В голосе Тора досада, он расстроен. Неверие? Не верит, что Локи может убить столько народу? Даже после всего, что Локи сделал для Асгарда, Тор считает его жалким слабаком…

По телу змеи прокатилась еще одна искра.

– Угомонись уже, – локоть ударил по ноге, заставив тысячи инеистых невидимых иголочек впиться в нервные окончания и пробежать вверх. – Мне не до твоих мелочных страданий. Твой брат еще полон надежды, что ты не такой подлец и в тебе еще осталось что-то от аса. Но чем больше ты убьешь, чем больше гадостей ему скажешь, чем сильнее обидишь, тем глубже он упадет в свою собственную бездну.

Впервые с того момента, как Локи оказался здесь, он, наконец, сформулировал ту самую, основную и нужную, мысль. Точнее вопрос… Что происходит?

Он упал в бездну, да. Отец, брат – все его предали, отвергли, он в своем личном царстве мертвых. Но… Что тут творится?

Откуда здесь Тор… Или его дух… Его голос… Может, мираж или иллюзия. Ведь что-то есть, а значит, он здесь не один. Хотя бы в каком-то смысле.

Захотелось осмотреться.

Глубокий женский голос с хрипотцой раздался откуда-то снизу.

– НЕТ!

– Опять обманул тебя, Тор… Фил Коулсон был замечательным человеком, но твой брат просто жестокий тиран и убийца. Он не остановится, пока все те, кто так дорог тебе на Земле, не падут от его беспощадных рук. Они умрут одними из первых, чтобы тебе было больнее!

Голос расхохотался, упиваясь собственной ядовитостью, и от этого смеха Локи всего передернуло. Это было даже хуже, чем шипение сотен змей. Противные стеклянные звуки, с хрустом врывающиеся в голову. Она смеялась над Тором…

Локи и сам был не прочь пошутить и посмеяться над братом, но ситуация была совершенно не смешная…

– Локи безумен…

Неправда! Он все еще здесь и соображает пока нормально. Но если так пойдет и дальше, если он сейчас не поднимет голову и не посмотрит, что происходит вокруг, то точно сойдет с ума.

На секунду объял страх: что если он откроет глаза и поймет, что зал пуст? Что если все голоса звучат лишь в его голове?

Не поддаваться панике… Разве может быть хуже? Верно.

Еле-еле, преодолевая боль в затекших мышцах и стараясь не обращать внимания на пронзившие все тело иголки, Локи разогнул спину. Сквозь занавесь мокрых грязных волос, свисавших на лицо, он увидел Тора.

Тот висел в воздухе, в центре зала, обвитый тугими кольцами змеиного тела. Между его бровями залегла глубокая складка, появлявшаяся обычно, когда он был чем-то расстроен. И хмурился так, словно старался не выпустить дурные мысли и чувства из головы.

– Нравится представление, йотун? – насмешливый голос резанул по ушам, и Локи слегка повернул голову.

У ступеней трона, к которому он был прикован цепями, сидела Анхель. В памяти медленно проплыли какие-то обрывки воспоминаний. Пещера, мертвая тварь, Тор лежит без сознания на склоне… Казалось, это было так давно, что прошло не менее сотни лет – воспоминания так сильно потускнели. А может быть, и вовсе ничего этого не было? Но йотунша здесь, ехидничает и мучает их с Тором.

Локи перевел взгляд на брата, который что-то неясно бормотал. Околдованный, не в силах сразиться с противником или хоть как-то защитить себя, он был вынужден безвольной куклой следовать сюжету, который выбрала для него богиня.

Во рту было сухо, язык склеился с небом, но Локи заставил себя выплюнуть ответ.

– Нет.

На лице женщины отразилось что-то похожее на удивление, и змея у нее на коленях настороженно подняла голову, пробуя холодный воздух на вкус язычком.

– Вот как! – она вернулась к созерцанию дела своих рук. – Прости, маленький йотун, но из твоего брата труднее выбить такой фонтан эмоций, как из тебя. Он то ли сильнее тебя, то ли тупее – не могу понять. Или просто ты такой нытик, что меня уже немного мутит от твоей силы.

С этими словами Анхель отпихнула с колен змею и отошла прочь, подальше от трона. Ее когтистые лапы громко и противно, на взгляд Локи, цокали по ледяному полу. Женщина подошла к Тору, обошла вокруг и встала у него за спиной. Так, чтобы Локи мог видеть, что она делает.

Все было неправильно. Почему она в его бездне? Почему она мучает Тора, а не самого Локи? Или почему не Тор мучает Локи, требуя плату за его деяния в Асгарде? За то, что занял его трон, подверг опасности семью, предал, обманул… Нет, Локи не делал всего этого, конечно, но ведь Тор так будет считать. Он не слишком далек, чтобы пытаться понять мотивы своего бра…та…

– О, смотри, как ему нравится представление, которое он устроил. Его армия рушит город, убивает невинных людей – они безоружны, не сделали ничего плохого! Они кричат. Ты знал, что рядом с тобой всегда жил такой монстр? Не ты ли виноват в том, что не заметил? Может, стоило убить его ночью в его же постели? Задушить, зарезать? Чтобы никто не пострадал. Ты знаешь, что в случившемся есть и твоя вина. Может быть, даже больше, чем тебе кажется…

– Попытаюсь вразумить его…

«Не сдавайся, Тор…» Мысль промелькнула, но Локи тут же спрятал ее подальше. В душе было полное смятение. Он злился, и был обижен на Тора, и в то же время жалел его сейчас, видя, как внутри змеи, обмотавшей тело громовержца, сплетаются волшебные нити. Хотелось, чтобы Тор убрался с его глаз навсегда, чтобы больше не мелькала перед лицом его гордая счастливая спина, о которую можно было хоть лоб расшибить – он бы и не заметил. И хотелось дергать и дергать его за руку, за плащ, за волосы, чтобы он уже обернулся и обратил, наконец, внимание на своего младшего брата. Хотелось сбежать отсюда куда угодно, лишь бы не быть в этом мертвом ледяном зале. Хотелось остаться здесь, потому что здесь был хоть кто-то родной и знакомый. Кто-то, кто еще хоть немного верит в него…

– Тор…

– О, глупенький маг, он не слышит тебя, – Анхель наклонилась к самому уху старшего Одинсона. – Ты просто говоришь со стеной. Душа твоего брата давно погрязла в зависти, ненависти, во лжи. Поверишь ему еще раз, как последний глупец?

Внутри все дрожит от злости и страха. Она лжет Тору, лжет Локи. Все сплошной обман! Это место тоже обман! Такой же, как в его сне.

– Посмотри! Посмотри вокруг! Думаешь, это безумие твой путь к трону?

– И не только! – рука йотунши проскользнула между кольцами змеи, под одежду на груди Тора, ближе к сердцу. – Он хочет, чтобы ты видел страдания своих друзей. Чтобы ты чувствовал вину за каждого погибшего человека или аса.

Губы женщины были в нескольких миллиметрах от уха Тора, почти касаясь, почти нежно омерзительно целуя, царапая кожу белыми клыками.

Локи подался вперед, желая высвободиться из своего плена, но на деле не сдвинулся с места.

– Мы можем это остановить. Вместе.

На лице Тора надежда – искренняя, отчаянная, последний шанс… Как перед падением в бездну надеялся и сам Локи. А в ответ услышал…

Нельзя допустить конца представления. Нужно опередить ее!

Сказать громче нет возможности, в горле и во рту сухо и горько. Язык еле шевелится, губы не слушаются.

– Да…

…заглушает громкое:

– Уже слишком поздно!

Острые когти впиваются Тору в грудь, проникая глубже, и ледяная змея, получившая сигнал, впивается острыми клыками в шею. И тянет, тянет из его тела яркие толстые нити силы.

Свет такой сильный, что Локи закрывает глаза, не в силах смотреть. От боли текут слезы, оставляя ледяные дорожки на щеках.

Смех… Омерзительный, заставляющий все внутри дрожать от отвращения, взрывает тишину. Отдается вибрирующим звоном где-то в потолке. Локи чувствует, как от этой невидимой, беснующейся силы стены ледяного замка начинают дрожать.

Локи распахнул глаза.

Со стен сыпалась ледяная крошка вперемешку со снегом, пол под ногами ходил ходуном, будто началось землетрясение. На потолке что-то звенело, и Локи понял, что там острыми пиками висят сталактиты.

Испуганный взгляд вернулся к центру зала. Йотунша и змеи пропали, словно их и не было. Тор брошенной куклой валялся без движения на полу.

Он ведь жив? Ведь выжил? Локи ведь выжил!

– Тор!

Вместо крика вышел невразумительный шепот, который в шуме, стоящем вокруг, нельзя было расслышать. Брат не пошевельнулся, оставаясь мишенью для ледяных смертоносных пик.

Одна из колонн треснула и стала заваливаться куда-то за стену дворца. От другой откололся здоровенный кусок и, упав прямо к подножию трона, рассыпался на миллионы осколков.

Ледяной дворец рушился, разваливался на части, покинутый хозяйкой и более не нужный. Разваливался, погребая под своими останками Локи и Тора.

– Пока ты наслаждаешься этим великолепным зрелищем, я расскажу тебе, что будет после вашей смерти…

Леденящий кровь женский голос раздался будто из ниоткуда, обволакивая Локи со всех сторон. Заставляя отрешиться от происходящего.

– До того, как меня пленили ваши отцы, я была богиней Времени. Считалось, что эта стихия никому не подвластна, но мне удалось покорить ее. Возможность изменить все, что угодно, в жизни, иметь тысячу шансов, остановить свои биологические часы, видеть альтернативы любого события и поступка, путешествовать вперед и назад, заставить время течь в обратную сторону… Я поверну время мироздания вспять и выстрою историю миров заново. Имея такие возможности, я построю идеальный мир, с идеальной историей. Тысячи черновых событий и ни одной ошибки на чистовом пергаменте. Временной поток, в котором каждому событию будет отведено определенное, четкое место. Где каждый человек будет рожден и умрет тогда, когда я посчитаю нужным. Где не будет ошибок, кровопролитных войн и вражды. И даже ты, маленький йотун, родишься и вырастешь там, где тебе нужно, и тем, кем ты должен быть. Считай это моим подарком за вашу небольшую услугу!

– У тебя ничего не выйдет…

Локи сдавлено засмеялся, но его смех заглушил грохот падающего льда.

– Каждое изменение события повлечет за собой цепную реакцию. Ты никогда не сможешь остановить ее. Ты все разрушишь и только. Слышишь меня?

Кричать не было возможности и смысла, но, если Анхель еще была здесь, она должна была знать…

– Ты слишком молод и глуп, чтобы рассуждать о неподвластных тебе силах. Я стану новым создателем мира, и мне все будет под силу. Прощай.

Грохот достиг своего пика. Весь пол был завален острыми осколками, и только чудом ни один из них не задел асгардцев.

«Да и неважно. Нас просто сотрет с лица мира сумасшедшая богиня».

Ледяные цепи все еще приковывали мага к трону, но он и без них не смог бы подняться.

«Поскорее бы уже ледяная глыба упала на голову. Хоть умру первее Тора, могу я хоть где-то побыть первым?»

Тело не слушалось, заваливаясь вперед от усталости.

«Надеюсь, в другой жизни я умру в более приятном месте».

С потолка дворца послышался хрустящий звон.

«Они падают…»

…Я бы никогда тебя не бросил, слышишь?! Мы и сюда попали, потому что я отправился тебя спасать!..

…Что бы ты ни сделал, ты все равно будешь моим братом!..

…Я бы никогда тебя не бросил..

…ты все равно будешь моим братом!..

Сотни острых ледяных пик летели вниз, прямо на Тора.

– Ненавижу тебя за это, брат…

Волна магии была такой сильной, что вместе с падающими сталактитами разлетелись на миллионы осколков остатки колонн. Осыпая пол ледяной крошкой, не способной никому навредить.

Это все слишком…

Темнота.

***

Звенящая пустота была столь громкой, что Тор больше не мог игнорировать ее. Нужно разрушить этот мертвый покой: шевельнуть хотя бы пальцем, проскрести ногтями по холодной поверхности, на которой он лежал, застонать… Только бы не слышать эту пустоту. Может, потому что пустота была не снаружи, а внутри…

Поднимаясь удушающей ледяной волной отчаяния, она накрыла с головой, не давая пошевелиться. Один из его самых близких людей, родственная душа, спутник всех его приключений… Его больше нет. Черное зло, которое брат втайне взращивал и которое вовремя не заметил Тор, пустило ядовитые корни, прорастая сквозь все его существо, туманя разум, превращая в беснующееся неуправляемое чудовище.

Как Тор мог допустить такое? Почему никогда не замечал?

– Потому что ты болван…

Все, что осталось – пустая оболочка, полная желчи и стремления разрушать все на своем пути. Убивая невинных, уничтожая все, что когда-то было им дорого, ударяя в самое сердце. Тор ненавидел его… Того, в кого превратился брат. Того, кто причинял теперь нестерпимую боль своими словами и поступками. Ненависть была лучше горечи от потери, лучше отчаянной надежды, которая не будет оправдана.

Может быть, стоило убить Локи. Лучше оплакать брата светлыми слезами, чем продолжать жить, сжигая душу ненавистью и чувством бессилия.

Вранье… Он бы не смог убить родного брата, и плевать, что Локи не ас.

Пальцы зло сжались в кулак, раня кожу мелким ледяным крошевом. Откуда здесь лед?

В Мидгарде было лето. И там точно не было столь холодно.

Тор попытался вспомнить, что произошло после битвы на башне Старка. Откуда-то брызнул яркий, нестерпимый свет, и шею пронзило острой болью. Его ранили? Читаури? Локи?

Возможно, где-то продолжается бой, а Тор лежит тут, оставив своих друзей. Необходимо найти в себе силы подняться во что бы то ни стало. Никто, кроме него, не сможет остановить Локи. А что если кто-то из Мстителей успеет раньше? Хотя навряд ли они сумеют убить полуаса-полуйотуна. Ну разве что этот зеленый гигант сможет серьезно потрепать…

Ноги и руки шевелились, хоть и были столь тяжелы, будто Тор не бился с врагом, а ворочал горы. Мышцы ныли от противной усталой боли и холода. Да, мороз стоял сильный. Он почти не чувствовал пальцев на ногах, лицо тоже замерзло, и если он не встанет сейчас, то вполне может насмерть заледенеть. Он-то не йотун, не сможет подстраховаться, как Локи в сугробе…

В памяти всплыли бледные картины заснеженных гор, призрачный барс привел Тора на круглую поляну, Локи лежит в пещере под одеялом, в лезвие кинжала отражаются его красные йотунские глаза… Когда это было? Тор совсем не помнил, чем закончилось то их приключение. В мозгу, медленно извиваясь, словно ледяная змея, проскользнула мысль, что, может быть, оно и не закончилось вовсе…

Тор распахнул глаза.

Огромная полная луна на чистом небе щедро освещала серебристым светом горную долину. С глухим рычанием Тор заставил себя опереться на негнущиеся руки и сесть. Он был в самом центре руин: разбитые колонны, ледяные глыбы и мелкое крошево – все, что осталось от йотунхеймского дворца. Откуда-то мужчина знал, что это было дворцом.

Локи был прикован к трону! Там были змеи!

Одинсон резко обернулся, чувствуя, как с одежды и волос сыпятся осколки льда.

Трон стоял на своем месте. Единственный уцелевший предмет, все еще поддерживающий своего «царя». Локи был без сознания: его тело завалилось на один из подлокотников, растрепанные волосы закрывали опущенное лицо.

– Вот, где ты встретишь свой конец, брат… – во рту было сухо, и слова наждачкой резанули по небу.

Хотелось встать и уйти прочь из этого места куда глаза глядят. Вырваться, наконец, из ледяного горного плена и больше не видеть того монстра, в которого обратился его брат.

Мышцы чуть дрожали от слабости, но Одинсон заставил себя подняться на ноги. Его пошатывало, будто пьяного, перед глазами кружились разноцветные несуществующие снежинки. Он не чувствовал себя так плохо с тех пор, как однажды его отравили какой-то очень ядовитой штукой. Мать с братом и толпа лекарей сбились с ног, разрабатывая противоядие. Вряд ли кто-то поможет ему здесь. Когда он один на один с тем монстром, в которого превратился его брат…

Нельзя его тут оставлять.

Переступая через глыбы льда и оскальзываясь на острой крошке, Тор добрался до ступенек, ведущих к трону. В лунном свете он разглядел, что кожа на Локиных руках приобрела йотунскую окраску. Как тогда, на поляне, в сугробе…

Тор нахмурился. Мидгардские воспоминания перемешивались с картинами из гор Анхель… И то, и то случилось вроде бы недавно, но выглядело слишком противоречиво. У богини-йотунши были ледяные змеи, которых она натравила на братьев…

В любом случае, надо привести Локи в чувство. Вместе они как-нибудь разберутся, а если что – кинжал все еще был в ножнах и висел на поясе.

Легкий толчок в плечо не дал результатов. Решив, что хуже все равно не будет, Тор кулаком разбил ледяные звенья цепей, приковывавших пленника. Те раскололись, словно хрустальные, осыпавшись на пол мелкой крошкой. Одинсон подхватил тяжелое тело под мышки и стащил с этой ледяной глыбы вниз. Трон, будто лишившись последней «опоры», пошел трещинами. Еще секунда – и он рассыпался грудой льда, как и все остальное в этом странном месте.

Пришлось опустить Локи на более-менее расчищенное место, он все еще оставался без сознания.

– Как с тобой трудно…

Одинсон нащупал на шее пульс – сильный, но медленный. Может, для йотунов такое сердцебиение нормально? Стоило прикоснуться к коже пальцами, как синева стала сходить, уступая место обычной бледности. Тор несколько порадовался, что хотя бы не придется смотреть в красные йотунские глаза, когда брат придет в себя. Это сделало бы его только больше похожим на монстра.

– Локи! Очнись! – ас похлопал мага по щекам и потряс за плечо, надеясь привести в чувство.

В голове была мешанина из воспоминаний. Было страшно, что Локи не придет в себя. Но, с другой стороны, лучше бы он продолжал пребывать в небытие, не имея возможности делать и говорить обидные гадости. При воспоминании об этом рука сама дернулась, отвешивая хорошую пощечину. Это подействовало.

Локи вздрогнул и открыл глаза, растерянно осматриваясь вокруг. Взгляд наткнулся на недовольное хмурое лицо Тора. Его голубые глаза излучали недоверие и настороженность, словно Локи был диким зверем, который мог в любой момент вскочить и наброситься на него. Воспоминания о ядовитой плесени, услужливо подкинутые памятью, заставили Локи слегка запереживать. Если Тор решит, что он опасен, может и убить…

– Тор…

– Объяснишь, что здесь происходит? – голос брата звучал до крайности недружелюбно.

Нет, плесень была слишком давно и далеко… Куда ближе были другие события. Например, изгнание Тора в Мидгард, убийство Лафея… Анхель заставила ледяных йотунхеймских змей укусить Тора и вытащить из него силы… Локи упал в бездну с Радужного моста. И спас Тору жизнь, распылив падающие с потолка сталактиты. И напал на Мидгард, вроде бы. Что-то из этого было лишним, но как угадать, что именно…

– Я… Кажется, ты сломал Радужный мост…

Брови Тора еще больше нахмурились.

– Ты напал на Мидгард и убил много людей.

Теперь уже оба Одинсона буравили друг друга недоверчивыми взглядами, словно пытаясь уличить во лжи. Локи не был уверен в том, что стоит делать дальше. Окружающий мир и воспоминания все еще плавали в какой-то дымке, тело плохо слушалось, поэтому он продолжал неподвижно лежать, чувствуя, как холод проникает под куртку. Тор тоже сидел, не шевелясь, словно берег силы. Их обоих изрядно потрепало…