Текст книги "Йотунхеймские змеи (СИ)"

Автор книги: Argo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Брата? – Анхель помолчала. – Что ж, значит, ты поплатился сполна за смерть моих детей, потеряв дорогого человека.

Облик кошки стал пропадать, и Тор уже хотел вернуться к своей работе, но рванулся вперед.

– Постой! Мне нужна твоя помощь! – Одинсон протянул руку, но не смог дотянуться до призрака.

– Ты считаешь, что у меня есть желание помогать тебе, охотник?

– Выслушай, прошу.

Дух продолжал безмолвно висеть в воздухе, внимательно рассматривая собеседника. Сочтя это за добрый знак, Тор благодарно кивнул.

– Я должен спасти своего брата, и ты можешь мне помочь. Прежде, чем отказаться, дослушай. Не асы прислали в ваши горы эту тварь! И не мои воины уж точно. Подумай, сколько еще вреда она причинит твоим детям, если ее не убить? Но кто встанет на вашу защиту, если асы до этого дня даже не ведали о происходящем? Помоги отыскать брата, и, клянусь, я убью крылатого зверя.

Молчание затянулось, но Тор не отрывал упрямого взгляда от ледяных глаз. Казалось, если он разорвет зрительный контакт, Анхель исчезнет, растает, будто ее здесь и не было. А старший Одинсон уже никогда не отыщет своего брата в этих заснеженных лабиринтах.

– Пусть будет так, асгардец. Я вижу, ты не лжешь. Я принимаю твои условия. Следуй за мной.

Призрак развернулся и медленно побрел по воздуху куда-то вглубь пещеры. Тору пришлось ползти следом, обдирая штаны на коленях и кожу на замерзших ладонях об острые камни: низкий потолок не позволял встать во весь рост. На середине пути он подумал, что нужно предупредить Огуна, но развернуться было невозможно. В голове промелькнули мысли о раненой Сиф с упрямо поджатыми губами, не желающей сдаваться до последнего. Тор замедлился, но помотал головой и пополз дальше с удвоенной скоростью. Огун бы не бросил раненую девушку, пока не убедился бы, что с ней все в порядке.

Через некоторое время подуло свежим морозным воздухом, и ас прибавил ходу. Еще немного, и они оказались с другой стороны скалы. Тор с облечением выпрямился, разминая уставшие руки и ноги, поправил кинжал на поясе и, полный решимости, бросился следом за бегущим по воздуху призрачным барсом.

Ему не было видно, как кошка оскалила зубы в дикой, совсем не звериной улыбке.

========== Глава 2 ==========

Призрачный барс мчался вперед, не касаясь лапами снега и не оставляя следов. Тор изо всех сил старался не отставать, проваливаясь по колено в сугробы и оскальзываясь на заледеневших камнях. От него валил пар, волосы и рубашка намокли от пота, ноги начали уставать, но ас ни на секунду не замедлил ход. Любая остановка может стоить Локи жизни. Если вообще еще есть смысл бежать… Нет, не думать об этом! Тор отогнал мрачные мысли подальше. Не может его брат умереть, он живуч, как змея или таракан, пусть сравнение и нелицеприятное. Но лучше так, чем если бы Локи был неженкой, падающей в обморок от занозы. Только бы успеть. Ведь это он отчасти виноват в случившемся. И теперь вынужден в темноте бегать по горам, надеясь, что раненый брат еще жив, а не развешан… НЕ ДУМАТЬ!

Быстрый бег и сосредоточенность на цели очень хорошо прогоняли мысли. Любые. Тору уже стало казаться, что он бежит не меньше чем вечность. Но, в конце концов, склоны ущелья расступились, открывая взгляду большую заснеженную поляну, пойманную в кольцо гор.

Барс остановился.

– Где Локи?

– Видишь чуть правее черную яму? Он упал в прорубь… – Тор почувствовал, как сердце провалилось куда-то вниз, но Анхель хрипло засмеялась. – Он выбрался. Однако тебе лучше поторопиться. Несмотря на свои особенности, он потерял много крови. Прощай, принц Тор, и удачи тебе на охоте.

– Погоди! Но ты обещала мне помочь спасти его! – Одинсон резко обернулся и ткнул пальцем в дикую кошку.

Она обернулась.

– Я обещала помочь тебе в поисках. Я помогла. И ты не забудь о своем долге, – глаза кошки сверкнули огнем. – А если вздумаешь нарушить уговор, то умрете вы оба.

На этот раз слово Анхель было последним, и она бесшумно растворилась в воздухе. Поляна погрузилась во тьму, лишь лунный свет отражался серебристыми бликами в проруби.

Принц бросился туда. Если Локи еще жив, надо скорее бежать обратно или разжечь костер, или он разнесет ко всем йотунам эти проклятые горы!

Под ногами гулко хрустело, и Тор боялся, что лед не выдержит.

Он уже рядом.

Даже в темноте видно неподвижную фигуру у черного провала в снегу. Тор почувствовал, как глаза начинают жечь слезы. Невозможно тут выжить… в этом ледяном холоде…

Локи лежал на спине. Одежда на правом боку была порвана когтями твари, лицо залито темной кровью: не то Локи ударился головой, не то ранил тварь – не понятно. Насквозь мокрая одежда младшего принца превратилась в ледышку, волосы и брови покрылись инеем.

Тор почувствовал, как по щекам бегут горячие дорожки слез. Даже ас не может выжить, будучи вмороженным в снег… Что теперь делать?! Думать о том, как он вернется в Асгард без брата, не хотелось. И уж точно Тор не уйдет отсюда, не отомстив этой летающей твари за Локи. Он порвет ее на клочья и скормит барсам, а потом и им порвет пасти голыми руками! И не успокоится, пока каждая тварь в этих горах не сдохнет от его рук в страшных муках!

– Прости, брат. Прости, что не послушал…

Старший Одинсон осторожно прикоснулся к растрепанным волосам брата и с удивлением обнаружил, что те не заледенели. То ли у Локи волшебное средство для мытья головы, то ли Тор чего-то не понял.

Подушечки пальцев скользнули по коже – холодная, как лед. Тор подул на руки, согревая, чтобы улучшить тактильное восприятие.

– Локи?..

Он похлопал брата по щекам. Кожа под пальцами казалась странной на ощупь – слишком мягкой для покойника…

Тор схватил его за запястье, чтобы нащупать пульс, и замер. В лунном свете руки Локи не выглядели бледными или синюшными, как у мертвеца. Кожа была темно-синей, покрытой тонкими выпуклыми узорами… Как у йотуна…

Ас отшатнулся и, не удержав равновесия, просто упал задом в сугроб.

«Что это?!»

В его голове никак не могли соединиться две противоположные, но одинаково несуразные мысли: его брат умер и превратился в йотуна? Это невозможно. Или нет… Локи и был йотуном, но скрывал это? Еще большая чушь. Такое может взбрести только в помутившийся от страха разум! Да и ростом брат на ледяного великана смахивает, как кролик на волка. Что тогда? Что?!

Взгляд Тора метался по телу брата. Руки, шея, лицо – все было синим, йотунским. Как он сразу не заметил? Как это может…

Магия! Ну конечно! Локи превратился в йотуна, пусть и не до конца, чтобы не замерзнуть. Ведь как еще можно выжить в такой мороз, будучи на грани жизни и смерти, если не прикинуться тем, для кого холод является привычным делом. Брат, как всегда, находчив, а Тор расселся здесь и даже не попытался оказать ему первую помощь!

Эти мысли отрезвили. Локи жив, а у старшего Одинсона на поясе лишь мешочек с парой целительных камней и ни одного лекарственного зелья. Все осталось привязанным к лошадиным седлам, ведь охотники шли в деревню, не собираясь нигде останавливаться. Ничего, он что-нибудь придумает…

Тор вернулся обратно к раненому и до йотунности замерзшему брату.

– Локи, слышишь меня? Локи? – он потряс мага за плечо, чувствуя, как под пальцами ломается ледяная корка на одежде.

Пульс на запястье прощупывался, хоть и медленный.

– Все будет хорошо, брат. Мы скоро будем дома.

Заледеневшими пальцами Тор кое-как развязал мешочек с целительными камнями, сунул руку внутрь и чуть не взвыл от досады. Внутри было лишь крошево… Видимо, камни раскололись, когда тварь схватила Локи и Тор всем своим весом рухнул на плотный наст. Волшебная зола слабо поблескивала на ладони, почти потеряв свою лечебную силу. Но ас аккуратно высыпал порошок на глубокую рану в боку, напряженно наблюдая, как ее края немного стягиваются, и постарался успокоить себя тем, что все же лучше это, чем совсем ничего.

Тор поднял брата на руки и выпрямился. Было холодно, а от ледяной ноши, прижатой к груди, становилось еще холодней. Старший принц лишь стиснул зубы и двинулся прочь от замерзшего озера. Оставленные им самим следы еще были видны, но стоило луне скрыться за облаком, и снег под ногами стал однообразно серым. Тор ночным зрением не обладал и наколдовать его не мог, а с братом на руках и вовсе было ничего не видно под ногами.

– Всегда, когда твоя магия нужна, ты спишь…

Он встряхнул Локи, перехватывая поудобней и втайне надеясь, что маг очнется. Но глаза раненого оставались закрытыми, а пальцы Тора начали скользить по мокрой одежде. От тепла его рук ледяная корка и застывшая кровь подтаяли, и стало еще неудобней.

– Похоже, сегодня духи всех стихий против нас, брат. Держись, Огун приведет помощь нам навстречу…

Тор спешил, как мог, но все равно шел слишком медленно. Ноги то и дело проваливались по колено в снег, а с ношей на руках выбираться из сугробов стало втройне тяжелее. Никогда старшему Одинсону не приходилось жаловаться на недостаток силы и выносливости в своем натренированном теле. Но и его ресурсы сегодня были истощены дневной охотой, схваткой с барсами, беготней по горным склонам за призраком Анхель… Он мог бы несколько часов идти и даже взбираться в гору налегке, но постоянно проваливаться в снег, тратя на каждый шаг уйму времени и сил, с замерзающим братом на руках, было бесполезной потерей времени.

– Ты здорово придумал с йотунским обличьем, я бы ни за что не догадался. Мне кажется… – снег под ногами поехал, и Тор чуть не завалился, тяжело пыхтя и выбираясь обратно на прочный наст. – Мне кажется, это вообще хорошая идея. Можно прикинуться ледяными великанами и проникнуть в Йотунхейм. Даже просто так, на разведку. Хеймдалль запустит защитный механизм радужного моста, когда нас увидит! Ты ведь попробуешь на мне этот фокус?

Каждое слово давалось с трудом, но хруст снега под ногами уже опостылел. Тор не был уверен, что идет в нужную сторону…Он еще раз встряхнул безвольное тело. Возможно, очнувшись, Локи сумеет хоть немного поколдовать и найдет путь обратно? Однажды они выбрались из лесной чащи с помощью такого заклинания.

Тору показалось, что стало еще темнее. На небе сгустились белесые тяжелые облака, закрывая единственный источник света – луну. Наверняка пойдет снег…

– Ноги моей больше никогда не будет в этом проклятом месте… Ненавижу этот йотунский холод… Слышишь, брат? В следующий раз поедем в альвхеймский лес, где тебе так понравилось. Обещаю.

Правая нога провалилась по колено, и Тор, скрипя зубами, кое-как выбрался из сугроба. На нос ему опустилась пушистая снежинка. Еще одна, еще и еще…

– Локи… – он прижался лбом к холодному лбу брата, не обращая внимания на жгучее покалывание. – Ну давай, очнись. Нам нужна твоя магия. Я это сказал, и ты сможешь теперь всю жизнь мне напоминать об этом. Только очнись…

Ничего не произошло. С темно-синих губ срывалось еле слышное хриплое дыхание.

– Йотун тебя раздери, Локи! – Тор в бессилии опустился в сугроб, держа тело брата на коленях. – Опять отлеживаешься, пока другие живот надрывают? Я тебя совсем распустил, змееныш!

Тор перехватил брата за плечи и хорошенько потряс, с раздражением наблюдая, как его голова безвольно болтается из стороны в сторону, а глаза остаются все так же закрытыми.

– Помереть тут вздумал, мелкий пакостник, а?! Я тебе за это таких затрещин дома отвешу, что никакая магия не спасет!

Тряхнуть. Посильнее. И по щекам похлопать.

– Я ношусь тут, как козел горный, а ты дрыхнешь, ледяная принцесса! Хеймдалль наверняка уже доложил отцу, что ты и мизинцем не шевельнул ради нашего спасения. И что ты трусливый слабак, и колдун из тебя никудышный!

– Ты…

Тор даже вздрогнул от неожиданности, услышав тихий, надтреснутый голос брата. Его губы чуть шевелились, а глаза оставались закрытыми.

– Локи? Слышишь меня? – Тор кое-как усадил раненого, прижимая к своей груди и загораживая от падающего снега. – Что ты бормочешь…

Пришлось наклониться, чтобы услышать тихий голос.

– Придурок… я… тебя… в жабу… превращу…

Тор хохотнул, хотя в этом смешке было больше напряжения, чем радости.

– Идет. Как только выберемся из этой йотунской задницы! – он потер свободной рукой плечо брата, в надежде согреть, но Локи застонал. – Проклятье, прости. Ты можешь… можешь колдовать?

В голосе Тора надежды было столько же, сколько солнечного света вокруг… Локи, всем телом привалившийся к груди брата, тяжело дышал и до сих пор не открыл глаза. Он даже встать не сможет, не то что колдовать…

– Могу…

Тор чуть не подскочил от радости.

– Сдохнуть… прямо сейчас…

Это было вовсе не то, на что он рассчитывал…

– Тор… – это прозвучало так жалко, что громовержец поплотнее прижал брата к себе, укрывая от ветра и стараясь согреть своим теплом.

– Я тела… не чувствую… от холода. Идем… куда-нибудь…

Тор осмотрелся по сторонам. Снег уже валил крупными хлопьями, делая тьму какой-то серой. Стало непонятно, где кончаются сугробы и начинается снегопад, где снежинки, а где склоны горы. Последние ориентиры для передвижения пропали окончательно… Он мог идти в любую сторону или стоять на месте – ничего бы не изменилось. Ну не может же все закончиться так!

– Я… не знаю, куда идти. Из-за снегопада ничего не видно.

– Ты знаешь… ты же Великий Тор…

– Эй-эй! Мы так не договаривались, не теряй сознание. Локи! – Тор прижал к шее брата два пальца, нащупывая пульс. Сердце все так же медленно, но билось.

– Проклятье!

Одинсон резко поднялся с колен, перехватывая брата поудобней.

– Кажется, где-то я видел пещеру или вроде того. Где-то там… Или с другой стороны.

Снегопад шел не так долго, чтобы окончательно замести следы. Да, вот здесь Тор только что проходил. Эти следы проще найти: они более глубокие и частые. Вот тут, возле камня, он провалился и как раз обратил внимание на дыру в скале. Хоть бы там и правда была пещера, а не просто углубление.

Да! Одинсон поспешно вошел под темные своды и замер. Тьма была такой, что хоть глаз выколи. Он не мог двигаться вперед вместе с Локи, нужно было освободить руки.

– Я схожу, разведаю, придется тебе тут полежать.

Оставлять брата наедине с холодом совершенно не хотелось. В то время как собственное тело было лишь радо наконец избавиться от тяжелой ледяной ноши. Тор стащил с себя меховую куртку и положил раненому под голову. По вспотевшей коже тут же побежали стаи мурашек, заставляя волоски подняться дыбом. Подавив дрожь, он вытянул руки перед собой и двинулся вперед, еле переступая и громко шаркая ногами. Пещера оказалась даже глубже, чем он полагал. Узкий проход заворачивал влево и вел в просторное помещение. Тор шел до тех пор, пока его руки не уперлись в противоположную, до странности гладкую, стену. Возможно, были и еще ответвления, но и исследованного участка хватало. Здесь было сухо, на каменном полу не было льда и снега. Хотя теплее тут не стало, и темнота была беспроглядная…

Может, есть что-то полезное на полу: ветки, щепки. Хоть что-нибудь, что можно поджечь… Одинсон принялся еще сильней шаркать ногами по полу, и ближе к выходу нашелся обломок коры, достаточно сухой, чтоб прогореть хотя бы пару минут.

Тор вытащил из кармана штанов муспельхеймский уголек, которым весь поход они разжигали костры, и прижал его к коре. Разогревшееся дерево вспыхнуло на кончике, и тусклый, еле держащийся огонек осветил небольшое пространство. Такое небольшое, что Тор чуть не вышвырнул его от злости. Но сдержался. Он склонился над Локи, стараясь получше рассмотреть раны брата. Одежда на правом боку и плече пропиталась кровью, а сквозь разорванную ткань виднелись глубокие следы от когтей – черные на фоне синей йотунской кожи. Кажется, никаких других травм не было.

Прикрывая трепыхающийся огонек рукой, Тор вернулся в пещеру, чтобы осмотреться. Наткнуться на углубление в стене, выполняющее функцию камина, да еще и с грудой полутрухлявых дров, он не ожидал. В углу валялись изъеденные насекомыми, заплесневевшие шкуры, давно потерявшие свой изначальный вид. Больше Тор не успел ничего разглядеть: кора погасла.

Проклиная йотунов и их барсов, Тор на ощупь вернулся к камину и прижал уголек к одному из поленьев. Сначала во тьме заалел раскаленный огонек, а потом маленькие языки пламени вспыхнули на трухлявом бревне. Огонь жадно лизнул соседнее полено и разгорелся сильнее. Тор секунду раздумывал над тем, кинуть ли ему уголь в костер, чтобы тот горел жарче и продержался дольше, или убрать обратно в карман – вдруг еще пригодится. В итоге решил приберечь.

Сухое дерево хорошо взялось, и ас обернулся, чтобы осмотреть пещеру.

Кроме заплесневелых шкур у противоположной стены нашлась груда сломанных досок. Рассохшиеся и полусгнившие от времени, они валялись вперемешку с покрытой грязью и пылью посудой. Несколько кружек, мятый котелок, сломанная вилка и пара наконечников от арбалетных стрел. Под обломками поблескивало что-то еще, но Тор не стал лезть дальше. Очевидно, это было что-то вроде пограничного охранного пункта, а может быть, асы хранили здесь оружие во время войны с йотунами. Чтобы там ни было, пещеру давно забросили, хотя Тор был уверен, что кто-то был здесь отнюдь не тысячу лет назад.

Он вытянул из угла пыльные шкуры, кое-как отряхнув грязь, и постелил их плесневелой стороной вниз возле самого камина.

Локи оставался без сознания. Наверное, так даже лучше. Тору-то все равно на чем спать, а вот брезгливый брат предпочел бы лечь на пол, чем напрасно пачкаться о такую дрянь.

Схватив мятый котелок, старший Одинсон выскочил наружу из пещеры, чтобы набрать снега и растопить его на огне, а потом промыть и перевязать раны брата. Он не хотел признаваться самому себе, но при свете синяя йотунская кожа с узорами, покрывавшими руки и лицо Локи, выглядела несколько устрашающе. Оттирая снегом замызганную посуду, Тор уверял себя, что это всего лишь морок, под которым спрятался от холода его родной Локи. Но на душе все равно было неприятно.

Холод был везде. Он был вокруг и был внутри, добрался до каждой клеточки тела. Еще немного, и сердце, оплетенное ледяным узором, просто расколется, не в силах перегонять кровь. Это будет конец.

Локи казалось, что его превратили в ледяную глыбу… Руки и ноги не слушались, они вообще перестали ощущаться. Мышцы ломило от боли и холода, в голове гудела снежной метелью пустота… До тех пор, пока сквозь нее не пробился голос Тора. Как всегда, орущий какие-то гадости. На смертном одре Локи не позволит брату оскорблять его безответно!

Он так и не смог открыть глаза, но, кажется, донес до Тора мысль о том, что он непроходимый дуболом. Или не донес.

Это всего лишь сон, бред умирающего мозга, и только. Нет никакого Тора, ему приснилось… Он все еще возле той проруби, в которую провалился, лежит под снежным сугробом.

Под сугробом стало теплее… И даже как-то посветлело. Может, умирать не так уж и плохо, зря он расстраивался…

Вместе с теплом вернулась боль.

– Постарайся не дергаться, хорошо?

Это голос Тора, Локи был уверен. Но если Тор здесь, значит, он не лежит в снежной могиле. Или это просто ветер…

Больно. Кто-то кусает в спину. Змея. Надо прогнать гадюку, она ядовитая.

– Локи… Лежи спокойно, вот так.

Укус, укус, укус. Жало. Локи хочется крикнуть: «Мерзкая тварь!», но изо рта вырывается лишь стон.

– Терпи. Разрешаю не благодарить. В целительском деле мне до мамы далеко.

Тор! Это голос Тора! Подкинул ему в кровать змею в отместку за тот розыгрыш десятилетней давности? Не очень похоже на брата, но может и быть. Бывает же лечение змеями… Локи про это читал и сам пробовал. Никому не понравилось, он тоже не хочет. Да и какие змеи могут водиться в сугробе… Ледяные… Йотунхеймские змеи… Нет… Это ему совсем не нравится, Тор не стал бы так шутить…

– Тор… Не надо…

Теплая рука гладит по волосам. Мать тоже здесь. Она расколдует его, вытащит из ледяной глыбы, надо только попросить. Но язык такой неповоротливый, совсем не слушается. Как будто его вообще нет.

Змеи… Просто язык стал тонким и раздвоенным, как у змеи. Можно пошипеть. Но выходит снова лишь стон. Так могут подумать, что Локи совсем никудышный маг. Даже не может пошипеть…

Боль все еще здесь, разливается по телу. Весь правый бок горит, что-то противно дергает внутри и под лопаткой. Рука словно каменная, не пошевелить. Ядовитые змеи Йотунхейма… Нет сил пошевелиться, ужасно тяжело, хотя кажется, что надо просто отдать приказ мышцам и сесть, а потом встать и уйти прочь из этого ужасного места. Но получается лишь хрипло выдохнуть.

Теплая рука ложится на лоб.

– Тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Я посторожу.

Это не мать, снова Тор. Нельзя, чтобы он ушел… Тор может растопить йотунхеймских снежных змей. Можно не волноваться.

***

Без куртки и в рваной рубашке стало совсем не жарко. Лоскуты ткани, которыми Тор перебинтовал раны брата, уже успели кое-где пропитаться кровью. Он выгреб остатки целительного порошка и высыпал на глубокие царапины – кровь перестала сочиться. Теперь оставалось лишь ждать, пока брат, закутанный в Торову куртку и чуть ли не обжигающий пятки о костер, отогреется, и его тело сможет заживить раны.

Кожа Локи оставалась все такой же синей, покрытой йотунскими узорами, и Тору приходилось постоянно возвращаться взглядом к лицу раненого, чтобы убедиться, что перед ним его брат – такой же черноволосый и скуластый.

Лучше так, чем умереть от переохлаждения! Согревшись, он обязательно вернется к своему нормальному облику. Все заклинания Локи рано или поздно теряли свою силу, и предметы или люди возвращали прежний вид…

Тор положил руку брату на лоб – все такой же ледяной и ничуть не потеплевший.

Локи сдавленно выдохнул, сжимая зубы от боли.

– Тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Я посторожу.

Одинсон придвинулся ближе, так чтобы спиной Локи мог прижаться к его теплому боку, и уставился в другой угол пещеры. Там был узкий проход, ведущий глубже в скалу. Тор хотел проверить, что там, больше даже из любопытства, чем из осторожности, но оставлять брата одного не решился. Чем быстрее он вернется в форму, тем быстрее они покинут это место. И то, что здесь давным-давно никого не было, вовсе не означает, что они в безопасности.

Помещение прогрелось, и Локи явно уснул. Хриплое дыхание выровнялось, он больше не стонал и не пытался отстраниться.

Нельзя поддаваться усталости… Тор и сам оттаял, его синяки и ссадины, полученные в схватке с барсами, почти исчезли. От царапин остались лишь тоненькие белые шрамы, через пару часов не будет и их.

Спина затекла от долго сидения, и усталость, скопившаяся за день, как-то разом навалилась на плечи. Ничего страшного не случится, если он просто ляжет рядом на эти пропахшие плесенью и грязью шкуры. Он и не уснет здесь, не тогда, когда в любой момент из темных проходов в пещеру могут ворваться дикие кошки или крылатые твари. Просто немного прикроет глаза, чтобы можно было отдохнуть…

Взгляд зацепился за ладонь брата, не прикрытую курткой. Кожа на ней начала бледнеть, узоры разгладились, и ногти снова порозовели. Все будет в порядке, Локи справится…

Тор резко дернулся и проснулся. Правильно брат называет его болваном! Старался не уснуть и сделал противоположное.

Огонь в камине все так же горел, и ни барсов, ни крылатых тварей в поле зрения не наблюдалось. Значит, он закрыл глаза всего на минуту… Ас облегченно выдохнул.

И тут же насторожился: они были не одни. Кто-то стоял у входа, камешек под его ногой предательски треснул и откатился в сторону. Это не заметил бы разве что мертвец.

Тор подскочил так быстро и вынул кинжал из ножен так стремительно, что пламя в камине чуть дрогнуло, а вот неизвестный, наоборот, сделал шаг вперед, не дожидаясь, пока воин пустит оружие в ход.

– Тор, это Огун.

Из тени показалась фигура молчаливого воина, и старший Одинсон облегченно выдохнул. А потом, и вовсе хохотнув, сделал пару шагов к другу и крепко его обнял.

– Хвала небесам Асгарда, ты нашел нас!

Тор уже и не надеялся, что помощь придет и придет вовремя. Слишком далеко они с Локи были в горах.

– Локи ранен, нам нужно срочно вернуться в деревню. Ты привел лекаря? Ты на лошади?

Огун перевел взгляд за плечо друга, туда, где лежал у огня маг, и молча кивнул.

– Есть короткий путь. Через скалу. Местные жители показали мне.

Одинсон решительно кивнул.

– Тогда веди. Только… – Тор был удивлен, что Огун не принес ни целительных камней, ни теплых накидок. Ведь знал же, что младший принц ранен, да и сам он бы от помощи еще вчера не отказался.

– На другой стороне вас будет ждать лекарь.

Одежда Локи оставалось сырой, и брат не просыпался, хотя Тор хорошенько его потряс. Возможно, ему стало хуже, и тогда тем более не стоит терять времени. Он поднял раненого на руки и пошел следом за другом. Конечно, гулять наполовину раздетым по морозу не самое лучшее развлечение. Но совсем скоро они вернутся в теплый дом и поужинают. А значит, волноваться не о чем.

Метель на улице кончилась, явив взору путников черное небо, усыпанное звездами. Тор спешил, стараясь ступать как можно аккуратней, чтобы снова не провалиться. На улице стало будто бы светлее, хотя по ощущениям время едва перевалило за полночь. Ни солнца, ни луны видно не было. Тишину нарушал лишь хруст снега под Торовыми сапогами. Огун шел бесшумно.

Через какое-то время Тору стало казаться, что эта скала по правую руку никогда не кончится, а проклятый краткий путь, которым хотел провести его ван, видимо, исчез.

– Сюда. Уже пришли, – воин махнул рукой и скрылся в темном провале скалы. Здесь было теплее и будто бы светлее. Черный силуэт Огуна мелькал где-то впереди.

– Тор, что происходит?

Тихий голос брата заставил Тора остановиться и перехватить его поудобней.

– Огун привел помощь!

С потолка расселины что-то сыпалось или капало, противно застревая в волосах. В темноте было трудно разглядеть, что это. Тень Огуна мелькала где-то далеко впереди, но его голос раздался совсем рядом.

– Тор, ты должен оставить Локи здесь.

– Что? – Одинсон нахмурился. – Как это понимать?

– Твои глаза тебя обманывают, друг. Тот, кого ты хочешь спасти, вовсе не твой брат.

Огун замер, так же как и Тор, не понимающий, что происходит. Что-то противное продолжало течь сверху, прямо ему на плечо.

– Ты что несешь, Огун? Подойди сюда и убедись, что это Локи!

– Тор, что ты делаешь? – пальцы брата впились ему в драную рубашку, собирая ткань в складки и слегка дергая на себя. Раздался тихий треск.

– Я знаю, что тебе больно это признавать, Тор, но ты не нашел Локи, – Огун вдруг оказался в двух шагах от старшего Одинсона. Его темные, отливающие чуть красным в темноте глаза сочувственно смотрели на друга. – Тебя обманул коварный йотун, подчинил своим чарам. Взгляни на него.

Ван показал взглядом на Локи, и Тор, который готов был врезать вдруг разболтавшемуся воину, все-таки опустил глаза. Чтобы развеять свои сомнения, потом поставить брата на ноги и встряхнуть Огуна, который, очевидно, потерял разум.

И вздрогнул всем телом, чуть не уронив свою ношу.

Это был не Локи! Синяя кожа, покрытая йотунскими узорами, горящие красным глаза, черные острые когти, которые впились в его рубашку. Темные, почти черные губы обманщика растянулись в злой ухмылке, обнажая ряд острых зубов. Из груди йотуна вырвался хриплый смех, и по коже Тора побежали мурашки. Ледяной холод, которого он не почувствовал сразу, теперь проник под тонкую ткань одежды, добрался до кожи и пошел глубже, к мышцам, к сердцу.

Руки Одинсона невольно разжались, и он шарахнулся назад, прочь от проклятого ледяного монстра. Отец всегда говорил, что йотуны коварны и, в отличие от асов, куда чаще пользуются колдовством.

Какая-то дрянь, капающая с потолка, застилала глаза, стекала по лицу.

Было противно и страшно. Если это не Локи, то где же он тогда?

Йотун не поднимался с пола, продолжая зло посмеиваться, глядя на то, как Тор вынимает из ножен длинный изогнутый кинжал.

Он зарежет этого обманщика как жертву, не достойную даже умереть стоя.

– Зачем тебе это нужно, чертов йотун! Вздумал проникнуть в Асгард с моей помощью?

Губы врага растянулись в еще большую улыбку, черные когти скребли по земле, распространяя по полу пещеры иней, превращая камни в обледенелые глыбы. Температура воздуха так резко упала, что Тора затрясло. Кровь внутри кипела, но тело снаружи словно покрылось льдом.

– Знаешь, что я сделал с твоим братом? – дыхание у Одинсона сбилось, сердце колотилось как сумасшедшее. – Слышал бы ты, как он визжал, когда я вытаскивал из его вспоротого брюха внутренности!

– Я выпотрошу тебя, как свинью, за это!

Йотун попытался отползти, но взбешенный Тор подлетел к нему и хорошенько приложил спиной к холодному камню. В ответ мерзавец зашипел, словно змея. Лезвие кинжала прижалось к его шее, готовое вот-вот вспороть податливую кожу.

– Давай, убей меня! Моя голова будет прекрасно смотреться над твоей кроватью, верно?

Одинсон замер. Злость и горе душили его, застилая разум. Все вокруг плыло, одни только красные глаза и черный рот приковывали к себе внимание, не давая окружающей тьме унести его сознание. Мерзавец должен умереть в мучениях! Он еле сдерживался, чтобы не всадить нож ему под кадык сию же секунду. Не желая слушать этот противный хриплый голос.

– Трусишь? Боишься пустить мне кровь, асгардская принцесса?

В памяти так не кстати всплыл эпизод из их юности.

«Посмотрите, кто идет! Принцесса несет свое вязание на тренировочное поле. Эй, Локи, будешь вышивать, пока мы тренируемся!» – Сиф, пребывая в особо скверном настроении, решила сорвать злость по поводу неудавшейся тренировки на проходящем мимо младшем принце. Локи улыбнулся такой злобной улыбкой, убирая ткань с рунами куда-то в сумку, что Тор был уверен – утром Сиф проснется страшной бородавчатой жабой и никак иначе.

– «Тор! Тор! Спаси меня! Что ты делаешь?!» – йотун скорчил жалостливую рожу и изобразил голос Локи. Слишком похоже, чтобы Тор усомнился.

– Где он?! – ас сжал свободной рукой горло обманщика, а кинжал приставил к животу, надавливая чуть выше пупка. Под острым лезвием выступило несколько капель черной крови.

– Хочешь посмотреть, как выглядит твой братец изнутри? Всего одно движение рукой…

Рука Тора дернулась, но в этот момент яркая вспышка резанула по глазам, и в живот больно ударило. Волной Тора отшвырнуло к противоположной стене. Что-то чавкнуло, потекло по лицу, заливаясь за шиворот. Перед глазами заплясали языки пламени, круги. Он сидел в какой-то скользкой, склизкой луже, обжигавшей кожу.

– Тор! Очнись, болван!

Голос Локи звучал где-то рядом. Тор дернулся, протирая глаза от дряни, залившей лицо. Оскальзываясь и раня ладони о мелкие камни на полу, он кое-как вылез из лужи.

Темный тоннель в скале исчез, как смеющийся йотун и Огун. Он был в той же пещере, куда принес брата, прячась от снегопада. В камине еще горел огонь. Локи, ужасно бледный, с широко распахнутыми глазами, сидел на шкурах возле стены, потирая шею здоровой рукой. На голом животе еще кровоточил неглубокий порез. Тор опустил взгляд, с ужасом осознавая, что только что чуть не зарезал брата во сне. Он отшвырнул кинжал подальше дерганным движеньем, и тот влетел в лужицу зеленоватой жижи.