Текст книги "Нотами под кожу - 2. Разные (СИ)"

Автор книги: Anzholik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– По-прежнему никакой связи. Общие знакомые, старые друзья, все их возможные из связей молчат. Он исчез. Сводки новостей, вырезки газет и прочее.

– Последнее хороший знак, – приподняв руку, вклиниваюсь. – По крайней мере он жив, либо его тело не нашли… – это уже приглушенно на грани слышимости.

– В другое время я бы сказал, что нужно быть оптимистичнее, но ввиду некоторых деталей. Я не знаю, что тебе и сказать. Сам понимаешь, случиться могло многое и хорошее и чудовищное. Пытаться нанять детектива я считаю бессмысленно отчасти. Ежели Гера решил кануть в лету, он мог сменить имя, внешность и тому подобное. Он мог просто сквозь землю провалиться, тебе ли не знать, как легко имея деньги это сделать?

– Я в курсе. Но я буду благодарен всем сука богам если это так. Но если он…

– Мысли материальны. Поменьше думай о подобном. В любом случае неизбежно то, что тебе нужно медленно, но стопроцентно вылезать из своей норы, хотя бы на пробежки. Хоронить сразу двоих, в случае чего, у меня желания ноль.

В ответ, лишь громко цокнув и убивая взглядом, указываю в друга пальцем. Не желаю даже слышать о таком варианте. Никаких смертей. Ни моей, ни его.

– Будут новости – позвоню. Приберись, освежись и поешь.

Дверь хлопнула. Темнота, застилая комнату, поглощала меня вместе с собой. Не хочу, боюсь, смертельно сильно боюсь потерять его НАВСЕГДА. Спустить в чертовом ящике под землю, кинув на крышку пару пригоршней. Нет, нет и нет. Даже в самом страшном сне. Даже в чертовом кошмаре. Даже в самый жуткий приступ отчаяния. НЕТ этим мыслям и образам. Самой смерти НЕТ. Не отдам его, не позволю…

Только вот подобной власти у меня нет, а ожидание медленно, словно яд убивает.

Два месяца. Полные безнадеги. Запоев. Проебана куча денег. Убиты нервы. Я потерял как минимум лет десять жизни за эти недели, заработал мешки под глазами размерами с кулак. Осунувшееся лицо и не в пример похудевшее тело. Костюмы к моему удивлению стали сидеть не хуже, только вот менее очерчены стали некоторые части тела.

Уже как чуть меньше двух недель подряд, я плодотворно, постоянно, каждодневно занимаюсь в зале. Бегаю значительно больше обычного, но продолжаю, как последняя тварь нажираться из вечера в вечер. Днем больше, днем меньше. Как я умудряюсь заниматься спортом и пить, как сука… не знаю ответа. Но сил на страшные мысли все меньше. Нагружая себя по самую макушку работой и прочим, перестаю позволять себе медленно капля за каплей умирать. Выпутываю свою собственную душу из гребанной паутины.

– Рад видеть тебя похожим на человека.

– А выбор разве есть?

– Ты бы пил поменьше, дружище, печень у тебя не камень.

– Новую куплю, – подобие, точнее легкая тень улыбки в ответ.

– Долбоеб.

Да ни то слово. Понимать и делать – разные вещи. Я прекрасно осознаю, что явно лучше себе не делаю, уничтожая столько алкоголя. Нагружаю организм по всем фронтам и оно аукнется рано или поздно. Но я не вижу иного пути сейчас и подозреваю его попросту нет.

– Макс, – продолжать даже не нужно. Он прекрасно знает, зачем я звоню. И почему с самого утра.

– Пока трезвый, за новостями пожаловал? – усталость похлеще моей сожрала весь оптимизм в его голосе. Кому из нас труднее, сложно сказать. Но то, что именно он понимает меня в этой ситуации лучше, чем кто-либо неоспоримо.

– Увы.

– Ты бы прекращал это дело. Добром не закончится. Хотя некоторые личности и ниже падали, выкарабкался как-то потом… не без труда. Так что…

– Звучит как поощрение. Так все-таки? Снова тишина в ответ?

– Я не знаю где еще его искать. Очевидно вполне, что не к знакомым он рванул. Боюсь, что его неугомонное туловище катается по попуткам и как бы еще чего похуже не случилось. Неспокойно мне, Тихон. Ох как неспокойно. Надеюсь никто еще не продает его почки или печень в какую подпольную клинику.

Передергивает. Мелкой противной дрожью от затылка до копчика, начинает сходить волна ледяных мурашек. А воображение уже рисует ярчайшие картинки, до тошноты детальные.

– Перестань. Прекрати думать об этом. Ты себя с ума сведешь и меня разом.

– Оптимистичнее этого в голове ничего нет. К сожалению.

– Паршиво.

– Ладно, до связи.

– До связи, – в пустоту уходит мой ответ. Телефон во вновь онемевшей руке от мыслей смотрится мертвой игрушкой. Погас, чертов кусок обездушенного пластика, как вовремя…

Комментарий к Тихон

Не бечено, снова) Пардоньте.

========== Герман ==========

День Х. Отчего-то сон скотина не пришел ко мне. Прокрутившись до самого утра, встаю с кровати на чистом адреналине, что кипятит кровь перед встречей. Что я ему скажу? Без понятия. На колени не упаду. О прощении молить не стану. Клясться в любви тоже. Я не понимаю даже приблизительно с чего начать, мыслей по этому поводу ноль. Но ощущение правильности от моего решения пойти к нему слишком велико, чтобы игнорировать.

Оделся. Обулся. Обкурился до головокружения. Вышел из квартиры. Даже до места добрался. На этом запал закочился. Походу хуевая идея была припереться на работу, надо было к нему домой идти. Разворачиваюсь…

– Я уже минут пять стоял и думал, мне показалось или это и правда призрак вернулся.

С Лёшей мы друзьями не были. Даже товарищами назвать крайней сложно. Скорее вынужденные контактировать люди. Что удовольствия ему, к примеру, это не приносит от слова совсем.

– Думаешь сразу по лицу мне вмазать или попозже? – сил хватает на ухмылку. Нервную. Но от его друга веет опасностью в данный момент. Скрытой угрозой, но и облегчением вместе с тем.

– Отнюдь. Думаю дать тебе волшебного пинка или ты сам наконец-то, блять, зайдешь в здание?

– Думаю сам справлюсь.

– Я так не считаю, – осуждающе помахивает головой. И он прав. Им бы с Максом друзьями стать, интересно кто бы кому первее выеб мозг?

– Ну, пинай, коль уж решил, – подкуриваю, попутно отметив, что от некогда (с утра) целой пачки осталось всего две сигареты. И честно говоря, я рад, что он попался мне на пути. Теперь пути обратно нет.

– Так для справки, я испытываю пиздец какое облегчение, что с тобой все в порядке.

– Как будто могло быть иначе… – закатываю глаза, надеясь, что мелкая нервная дурость разрядит обстановку.

– Могло.

До здания молча. Как и до лифта. Как и до нужного этажа.

– Ты за ручку со мной пойдешь? – спрашиваю, когда мы подходим к дверям кабинета. Народ вокруг посматривает исподтишка, но без преувеличения у всех странные лица.

– Если понадобится. И войду я первый, одному богу известно какая будет у Маркелова реакция.

Без промедления открывает дверь и останавливается, а я почти впечатываюсь ему в спину носом. Тишина буквально с пару секунд.

– Да не пью я, – хрипловатый голос, отдается мурашками по коже. – Что ты уставился на меня будто что-то криминальное произошло? – как-то по обреченному и очень устало. – Ты может блять закроешь эту чертову дверь, или ты решил с порога битву взглядов устроить?

Леша молча отходит в сторону, открывая на меня обзор. И воцаряется молчание. Настолько звенящее, напряженное и пропитанное странными, но однозначно сильными эмоциями, что дышать становится сложно. Первое, что я сразу отмечаю, встретившись с Тихоном взглядом это: он похудел. Лицо стало острее, взгляд глубже, вымученный. Следующее, что замечаю: он встает и словно деревянный еле двигается в нашу сторону. Еле – тут ключевое слово. Не уверен, в том пил он или нет, но факт в том, что алкоголя в его организме за последнее время явно в разы больше, чем банально воды. Третье: Леша медленно становится между нами, крайне осторожно.

Думаю ли я о том, что Маркелов может броситься на меня с кулаками? О да. Заслужил ли я это? Немного. Но это не значит, что я просто буду стоять и позволять себя «наказывать».

Мутно как-то в голове. Безумно наваливается мысль о том, что я настолько сильно по нему соскучился, что уже стало как-то совсем неважно, кто и что из нас сделал за это время. Просто приходит абсолютно четкое осознание, что ничего не стоит того, чтобы хотя бы просто увидеть его. И я буду пиздаболом, если скажу, что мои чувства стали слабее. Однако как не странно, но я все еще уверен в том, что поступил хоть и эгоистично, но верно. Приоритеты расставлены. Ставки сделаны. Теперь будет или жирная точка или огромное многоточие.

Утонув в самом себе, упускаю момент, когда спина его друга исчезает и уже в крепких руках, таких знакомых руках меня сжимают. Отчаяние, вот чем пахнет сейчас от него. Не парфюм, не перегар, не запах сигарет. Крепкая хватка, будто проверяет, я вообще тут стою или и правда ебаный призрак. До боли в ребрах, дышать сложно. Очень сложно. Слышу шумное дыхание около уха, чувствую, как влипает, словно впитывается в меня. Будто под кожу влезть пытается, а руки на моей спине подрагивают, хоть и держат крепко.

Не хочу ничего говорить. Простояв истуканом пару минут, но будто целую вечность, обнимаю его также крепко в ответ, слыша шумный выдох, в котором столько облегчения, что становится и правда стыдно. И хорошо. Как же хорошо сейчас, комфортно в этом молчании, тепло рядом, душе тепло.

– Живой…

– Что? – не узнавая собственного голоса, спрашиваю. Думая, что мне, вероятно, послышалось, настолько тихо было сказано.

– Ты жив, господи, спасибо.

– Не богохульствуй, – шепчу в ответ и улыбка медленно касается губ, утыкаюсь ему в шею, закрыв глаза сам, вдыхаю запах такой знакомой кожи. Делал это уже не раз, но это было по ощущениям так давно, что страшно. Сколько времени мы проебали зря? Почему у нас всегда так?..

Сколько времени уже прошло? А черт его знает. Но немало, ибо ребра сдавленные в хватке нешуточно болят, шея малость затекла в одном положении, а тело Тихона в моих руках словно стало слабеть с каждой минутой. Напряжение уходит? Или усталость наваливается?

– Маркелов, ты без меня что голодал? – спрашиваю, пошевелившись. Провожу вдоль позвоночника рукой, цепляя пальцем ремень его брюк и отстраняюсь слегка.

– Я без тебя и не дышал почти, – поднимает глаза и наконец мы устанавливаем контакт. Как малолетка теряюсь, не зная, что сделать. Поцеловать? Поговорить? Накормить это чудовище, которое довело себя до ручки? Я, конечно, не уверен, что было бы со мной лучше, если бы он пропал. Вероятно, меня бы Макс кормил с рук и выгуливал как собачку на улицу. Но… Да какая разница в общем-то.

Судя по тому, что сейчас происходит мы решили единогласно, хотя и молча, сделать вид, что всего того дерьма не было. Перестать мучить друг друга. Просто наслаждаться тем, что оба живы, здоровы и ебануты. Не без этого.

– Тебе долго? Я могу подождать или прям сейчас затащить тебя в любое по желанию место и накормить тебя, если придется даже насильно.

Договорить не успеваю. Чувствую слабое прикосновение губ, как тянут руки ближе к дивану. И уже через мгновение сижу на нем, отдаваясь почти забытому поцелую. Что не говори, целовал я многих, но ощущений таких не было ни с кем. Это ведь и есть любовь?

Чувствовать прикосновение его рук, без привычной страсти и бешенства. Легкость. Никакой пошлости. Размеренно. Медленно, даже нежно. Приятно. Так хорошо и уютно. Сидеть вот так и целоваться, пробовать друг друга, периодически открывая глаза и встречаясь с глазами напротив, родными, довольными.

– Ты сам пришел или тебя Леша притащил? – спрашивает, но на самом деле, вряд ли ему интересен ответ.

– Частично сам, – нехотя отвечаю. Замечаю улыбку, то как светлеют глаза, которые еще совсем недавно были выцветшими, тусклыми, неживыми.

– Докуда тебя хватило?

– Почти до здания, – становится смешно. От того, что вроде большой мальчик, а веду себя как дебил. Радует, что не один я такой. На каждого Бибу, найдется свой Боба. Мой вот сидит. И исчезать больше я вряд ли захочу.

– Герой. И поесть и вправду хорошая идея. К тебе или ко мне?

– Плевать. Но думаю, что лучше к тебе, у меня мамочка злая дома ждет. Да и надо же проверить насколько все плачевно с тобой было.

– Чувство вины?

– Банальный интерес.

– Врешь.

– Вру, – целую сам. Теперь куда более страстно. Хочется ощущать его губы вечно, а если не вечно, то максимально долго из допустимого. Хватит. Просто достаточно поебени произошло уже на одни чертовы отношения. Должно ведь быть время штиля?

И весь вечер проходит под этим лозунгом. Штиль.

Сытно поужинав в неплохом ресторане, выпив лишь по бокалу вина, размеренным шагом, двигаемся в сторону дома Тихона. Разговоры ни о чем. И обо всем. О погоде. О еде. О машинах. Музыке. Философия жизни. Философия отношений. Все как-то медленно, но верно приближается к нашим отношениям. Хочу ли я это обсудить? Разумеется. Много воды утекло. Потому, не сопротивляясь, поддерживаю и развиваю тему.

– Хочешь жить вместе? – спокойно, без нажима спрашивает. – Я могу к тебе переехать или ты ко мне. Абсолютно похуй где. Просто вместе. Я устал от этой хуйни, что происходит. Не хочу время терять.

– Пока что точно нет, но не потому что не хочу. Мне кажется, сейчас нужно попробовать выстроить то, что успело разрушиться. Попробовать держать некоторую дистанцию, личное пространство. В прошлый наш съезд хорошего по итогу было мало… – пусть не совсем то, что он хочет слышать, зато правда. А смысл спешить? Вот, правда. Сроки поджимают? Или кто-то куда-то убегает? Заебало все. Хочу по-другому. Теперь хочу не плыть по течению, а обдуманно заниматься и развивать отношения, раз уж мы оба не можем без них.

– Разумно. Жаль конечно… Но я думаю ты прав. А если и нет, опытным путем выясним. Тем более, что все равно на ночь ты будешь оставаться, я тебя попросту не отпущу.

– Можно подумать я сопротивляться буду…

Комментарий к Герман

Та же херня, не бечено.

========== Эпилог ==========

Никто ведь не удивится, узнав, что Гера с Маркеловым уже чертову вечность вместе? Два несравненных в своем деле мозгоеба, так и не смогли сделать ноги в разные друг от друга стороны. Хотя порой не лишним было бы задуматься над тем, что разумнее не мучиться и отпустить, чем истязать и себя и того, кто рядом. Однако как не парадоксально, об окончательном разрыве никто из них так по сей день и не думал ни разу.

Их отношения совсем не подходят под ебучее определение «идеально». Пара из них, что хромой со слепым, однако что-то держит их вместе уже изрядно долго. Казалось бы непозволительно долго с их то характерами… Но…

Могу ли я сказать, что они счастливы? Не знаю. Определенно точно ответить не могу. Да и надо ли?

Говорить друг другу все, что не устраивает сразу же, оказалось совсем несложно. Решать проблемы по мере поступления, не откладывая в дальний ящик тоже. Не делая каменным лицо, не вздыхая раздраженно и не выебывая мозг молчанием. Просто пытаться не проебать то, что так нелегко нынче найти. Несложно. Если хотят оба. И они хотели, пусть и случались довольно яркие приступы неудовольствия происходящим. Взрослели. Запоздало или как раз вовремя? Но главное, что оба к этому пришли.

Макс с Пашей, кстати говоря, тихо мирно живут по сей день в той же квартире. Ребенка усыновить им не позволило гомофобное государство, хотя первое время по ним это неслабо ударило морально, они справились. Сплотились еще больше, хотя, казалось бы, куда уж…

Тупо ждать, когда некогда заработанное просрется они не стали. Макс начал не без помощи возлюбленного писать тексты, продавая за приличные суммы старым связям. Сами они решили больше на большой экран не рваться. Быть может зря? Не знаю, но раз им комфортно, то возможно это именно то, что им нужно? Куча разных проектов, плюс помощь в тату салоне Германа, не оставляют их мягко говоря бедными.

Мелкая оборвала с ними связь, когда после удачного отдыха на каком-то ахуенном острове, нашла себе там такую же отчаянную голову, как и она. Быть может уже замужем? Или вообще родила? Без понятия, но раз о ней не слышно, значит, просто она счастлива. И их пути разошлись, как это часто бывает, когда точки соприкосновения стираются и в нашу жизнь втекают новые люди.

Гера на данный момент собирается выпускать уже второй сольник. В последнее время, все чаще собирая немалое количество людей на своих концертах в своем и близлежащих городах. Выпустил с два десятка клипов. Но, по сути, сидит тише, чем когда-то в молодости, но куда громче, чем после развала группы. Управляет вместе с Максом тату салоном, который по-прежнему не теряет клиентов. И даже больше скажу, похоже, скоро нужно будет выкупить еще этаж и расширить территорию.

В компанию он больше не суется, полностью вручив все, что имелось под его началом Тихону. Распределение ролей было едва ли не первым, что они сделали после примирения, разумно решив, что работать вместе не лучшая мысль.

Каждый занят своим. Каждый нашел себя или же на пути к тому, чтобы, наконец, самоутвердиться и выдохнуть с пониманием, что не распиздяй и сделал пусть если и не максимум из возможного, то приблизился к нему.

В общем, не знаю, что еще сказать об успевших пролететь так быстро последних шести годах. Все хорошо. Все сложно. Не всегда спокойно и они все же после того примирения, уже успели еще дважды разойтись, но потом синхронно приползали обратно. Гера пытался попробовать кого-то на стороне, Маркелов даже девку себе завести умудрился, и та его чуть не женила на себе за каких-то два месяца. Но тем не менее, их связь оказывается все прочнее и прочнее, вне зависимости от того какой заеб возникает в их головах.

Но почему-то именно губы Тихона самые вкусные для него, да и запах не забывается и не стирается другими. А ощущения от его рук и ласк самые яркие и именно его глаза это первое, что по-прежнему он хочет видеть просыпаясь. И именно дерзость Геры возбуждает не меньше, чем раньше, только его, другим это он не спускает, став в разы серьезнее себя прошлого. Только ему, только этой чертовой скотине с почти черными глазами он простит практически все. И в отличии от брюнета не боится слова на «л» и говорит пусть и не слишком часто, зато искренне и глядя в тающие от этого напротив глаза.

Они так и не стали снова жить вместе как пара в прямом смысле этого слова. До сих пор имея свою личную территорию и пространство, где могут прятаться ото всех и вычищать свои головы и души от скопившегося дерьма, что успели впитать от других или друг от друга. Хоть они и редко ночуют порознь и основная часть их вещей разбросана друг у друга по жилплощади, они упорно твердят всем, что не живут вместе.

Отношения со своими плюсами и минусами, два человека с определенно полярными друг другу тараканами. Но вместе. Пока что вместе или все еще вместе. Будет ли так через лет пять или десять, а может что-то изменится… сложно сказать. Пока все, так как есть. И по правде говоря, они научились ценить теперь то, что имеют. Как умеют.