Текст книги "Наш величайший дар (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Где Эрик? – спросил Питер, не заходя в комнату. Юноша выглядел вымученным и взволнованным, и его мысли невозможно было уловить.
– Что за шум? – Эрик выскочил из ванной все еще мокрый, с небрежно повязанным на бедрах белым полотенцем и выглядел так, словно готов ринуться в бой, Ксавьер определенно почувствовал, как тихо загудели металлические предметы в спальне.
– Какого черта? – Питер отступил на шаг назад и пораженно смотрел то на отца, то на профессора в единственной кровати в спальне.
____________________________________________
* Hurts – Help
========== Глава 10: Family ==========
We are, we are
(Мы, мы)
Not your ordinary family
(Не обычная семья)
– Чарльз, – тихо протянул Эрик, не сводя взгляда с сына, замершего в коридоре и заметно побледневшего.
– Не могу, – зашипел Ксавьер и уставился жгучим взглядом в спину Леншерра. Он все еще не мог услышать мысли Питера.
– Какого…?! Это… Черт… Аааа! – Питер отступил еще на шаг или сделал шаг вперед, его движения были вибрирующими и быстрыми. Казалось, за одну секунду он успел несколько раз пройти от стены к двери и обратно и он определенно это сделал, судя по протоптанному следу на тонком ковре в коридоре.
– Успокойся, – приказал Эрик и сделал несколько шагов вперед, вытянул вперед руку, и посмотрел на сына, почти не мигая.
– Питер, все хорошо, – подал голос Чарльз из спальни.
«Чарльз, да заморозь его!»
«Не могу!»
– Что?! Что это? – Питер влетел в спальню и встал посреди комнаты прямо между Эриком и Чарльзом, который только сейчас спохватился и поправил одеяло, пытаясь лучше прикрыть наготу.
– Тебя это не касается, – со сталью в голосе спокойно произнес Эрик, и Чарльз даже вздрогнул, посмотрел на него так, словно видел впервые, глядя, как Леншерр, который еще несколько минут назад нежился с ним в постели и так нежно целовал его, в одно мгновение превратился в Магнито, от которого так и чувствовалась мощь и жестокость, за которой следовали все мутанты в братстве.
И Питер явно тоже это почувствовал, потому что замер на месте и уставился на отца, дышал неровно, но молчать парень не стал.
– Да как ты можешь?! Ты что, бросил мать, чтобы быть с… ним?!
– О, нет, мы тогда еще не были знакомы с Эриком, – зачем-то с нежной улыбкой сказал Чарльз и получил гневный взгляд карих глаз сына Леншерра, от которого мурашки побежали по спине.
– И что это значит? Ты… Из этих хиппи?! Трахаешь мужиков по вторникам, женщин по средам?
– Заткнись, Питер, – Эрик понизил голос, и все металлические предметы в спальне завибрировали и затряслись, казалось, сам воздух в комнате стал холоднее и тяжелее, давил на тело, сдерживая его движения.
– Заткнуться? – уже тише спросил Питер с несчастным, растерянным видом, который быстро сменился непониманием и злостью. – Я всю жизнь хотел встретиться с тобой, узнать тебя, и что в итоге?!
– Молчать! – голос Эрика мгновенно наполнил спальню, и Чарльз неловко поежился в постели, сел ровнее, не зная, как вступить в разборки семейства Леншерров.
– Я хотел, чтобы мы вместе вернулись ко мне домой, – уже почти без истерики с болью в голосе признался Питер, и казалось, у него только что сели все биологические батарейки. – Думал, мы еще сможем стать семьей. Ты же мой отец!
– И я не отказываюсь от этого, – строго произнес Эрик, подходя ближе к сыну, и Чарльз с удивлением заметил, что они похожи. Это почти пугало. Их телосложение, широкие плечи, овал лица, но у Питера черты мягкие, а скулы не такие отчетливые, брови и разрез глаз, форма носа… Глядя на них, стоящих сейчас так близко друг к другу, Ксавьер не понимал, как он мог в прошлый раз не заметить сходства. И от этого факт отцовства Эрика накрыл его полным осознанием, и это странным щемящим чувством заворочалось в душе.
– Но это моя личная жизнь. И ты не имеешь право ее осуждать. На меня смотри, когда я с тобой разговариваю, – уровень напряжения в спальне рос все сильнее, и Чарльз нервно закусил губу, понимая, что нужно вмешаться, но что-то внутри шептало сидеть тихо и болезненно сжималось.
– Как ты мог…
– Молчать.
– Эрик…
– Не сейчас, Чарльз, – Леншерр даже не посмотрел на Ксавьера, только приподнял руку, прося о молчании.
«Не надо так строго с ним»
«Прочь из моей головы!»
– Ты бросил нас. Ты хоть знаешь, как тяжело было матери? Как ей было одной растить детей, сколько раз она отмалчивалась, когда я спрашивал про тебя? А когда я нашел тебя…
– Разочаровался? – жестко спросил Эрик, не обращая внимание на округлившиеся от удивления глаза Чарльза.
– Детей? – негромко переспросил профессор, но его замечание осталось неуслышанным.
– Теперь слушай, я не собираюсь повторять и не нужно мне скулить про тяжелую жизнь, поверь, это ничто по сравнению с тем, через что прошел я, и не вызовет у меня ни сожаления, ни сочувствия, – холодно произнес Эрик, и Питер болезненно нахмурился, напрягся, но не перебивал, хотя, явно хотел. – Я не в силах изменить своих прошлых действий, и нам нужно исходить из того, что есть. Ты мой сын, но я не держу тебя, если тебя это не устраивает, то возвращайся к матери, хочешь семейных отношений, так знай, я не создан для них и для меня семейные ужины не приоритет всей жизни. Ты был в братстве, ты знаешь, за что я сражаюсь, и твое появление этого не изменит.
– Отец… – выдохнул Питер с болью, но с каким-то облегчением, наконец-то позволяя себе так обратиться к Эрику в надежде, что это поможет.
– Хочешь узнать меня – следуй за мной. Сражайся рядом. Это то, что я могу тебе дать.
«Эрик…»
«Молчи»
Питер прикусил губу и покосился на Ксавьера, который неловко наблюдал за семейной драмой и не знал, как можно все это прекратить. Вот только Эрик, похоже, справился.
– Но это не объясняет его, – обвинительным тоном произнес Питер.
– Тебя это не касается, – отрезал Леншерр.
– Как ты можешь…
– Так, давайте мы все успокоимся, – мягко вмешался Ксавьер и тут же пожалел об этом, потому что Леншерр-младший резко к нему повернулся.
– Молчи! Когда ты пришел ко мне просить о помощи, я думал, ты нормальный парень, что хочешь спасти друга из тюрьмы, но ты сам же его туда и засадил. Да! Черт возьми, я видел те документы, отец! – Питер повернулся к Эрику. – Почему… Как ты можешь быть с человеком… С мужчиной, который сам создал клетку для тебя? Почему он тебе дороже, чем мы?!
– Молчать.
– Прошу, успокойтесь, не нужно…
– Чарльз, это правда?
– Только спокойно, мы все обсудим, обещаю…
– Да, правда! – Питер достал из сумки документы, быстро пролистал их и передал отцу свое доказательство.
– Эрик, да… Ну, ты же знаешь, я работал с ЦРУ…
– Все нормально, – перебил его Эрик, и Питер непонимающе посмотрел на него, почти беззвучно выругался.
– Но…
– Это документы за 1963 год. У Чарльза были причины желать мне заключения.
– Но он же…
– Довольно, – холодно произнес Леншерр и швырнул папку на кресло. – И не смей повторять подобных выходок и врываться в нашу спальню, – приказал Эрик и тихо фыркнул, словно рассерженный хищный зверь, широким шагом вышел из комнаты, умудряясь выглядеть грозно и внушительно даже в одном мокром полотенце, которое едва держалось на его бедрах.
– Ты уже успокоился? – осторожно спросил Чарльз, проклиная сбежавшего Эрика, который бросил его голым в спальне с Питером.
– Я не понимаю… – обреченно произнес юноша и рухнул в свободное кресло, не обращая внимание на лежавшую там одежду Эрика.
– Все образуется. Знаешь, ты просто ошарашил его своим появлением, поэтому он был так строг, – попытался поговорить с Питером Чарльз, мысленно призывая друга вернуться. Но стоило коснуться его сознания, как у Чарльза перехватило дыхание от лихорадочного сумбура, царившего в душе Эрика, который уже нашел в рабочем столе Чарльза косячок и нервно закурил, привалившись к раме открытого окна.
– Вот черт… – пораженно выругался Ксавьер, перевел взгляд на Питера и постарался улыбнуться.
– И… давно вы…? – вдруг как-то тихо спросил Питер и посмотрел на Чарльза уже гораздо спокойнее.
– Мы? Ох, нет, мы… – Чарльз запнулся, сам не зная ответ на этот вопрос, но не стал врать. – Он дорог мне.
– И поэтому ты сделал ту поганую тюрьму? – упрекнул Питер и потер виски, залез на кресло с ногами, поджал колени к груди.
– Это сложно. Тогда мне это казалось верным решением. И Эрик прав. Ты не знаешь всей истории и не тебе осуждать, – с совсем иной строгостью сказал Чарльз, глядя на сына своего возлюбленного друга, который совсем поник.
– Питер, – мягко произнес профессор. – Я знаю, что тебе может казаться это все неправильным и ужасным, но… Дай нам с Эриком шанс все объяснить. Мы все можем быть семьей.
– У меня есть семья!
– Я знаю. Прости. Я понимаю, – тут же исправился Ксавьер. – Я пойму, если ты захочешь уйти, но… Ты все еще здесь, значит хочешь здесь быть.
– Он… – Питер неловко пожал плечами. – Мой отец…
– И он тоже хочет тебя узнать, – заверил его Чарльз, радуясь, что Питер не смотрит на него. – Для него это все слишком сложно. Он этого никогда не покажет, но это так. Я могу помочь…
– Чем? – недоверчиво спросил юноша и посмотрел на голого профессора, прикрытого одеялом, тихо хмыкнул и покачал головой, все еще с трудом веря, что это правда, и он сейчас так спокойно разговаривает с любовником своего отца.
– Всем, чем смогу.
– Он ведь не вернется к нам…
– К вам? – осторожно уточнил Чарльз.
– Ага, – Питер вдруг очаровательно улыбнулся и потер глаза, стирая капли влаги, словно их и не было. – К маме, Лорне и Ванде. Ванда – моя родная сестра. И… она тоже умеет делать разные вещи…
– Ох… – у Чарльза желудок сделал уверенное сальто, и голова слегка закружилась, но он заставил себя улыбнуться, – у Эрика есть дочь.
– Да, – Питер словно оживился, сел расслабленнее и, казалось, слишком уж быстро приходил в себя. Возможно, унаследовал от отца и крепость духа, а может, эта его невероятная скорость была не только физической. – И знаешь, было бы круто, если бы он занялся ей. В плане способностей. Мы во всем разбирались сами, но никто из нас не сможет поднять стадион, – он снова хихикнул и, казалось, уже пришел в норму. И это настораживало, было неправдоподобно быстро для шока, который пережил парень. Хотя, это могла быть защитная реакция его сознания.
– Тогда ты в правильном месте, – улыбнулся Чарльз, все еще чувствуя себя чертовски неловко, и попытался сильнее прикрыться одеялом.
– Месте? – не понял Питер.
– Это школа для таких как мы. Здесь учат управлять способностями ну и дают обычное образование.
– Так мой отец запал на учителя? – как-то странно хмыкнул Питер.
– Профессора, – строго поправил Ксавьер и в очередной раз попытался связаться с Эриком, но тот не хотел отвечать на его телепатический зов, да и чувствовалось, что оставшаяся с тяжелых времен травка уже успела подействовать на разум Леншерра.
Питер серьезно посмотрел на Чарльза, и только сейчас профессору показалось, что этот паренек, который помог вытащить Эрика из Пентагона, кажется старше, и взгляд его успел измениться. Если присмотреться, то на жизнерадостном юноше уже виднеется отпечаток влияния Эрика. Он словно бледный шрам рассекает общий образ Питера, и Чарльз невольно вздохнул. Уж кому как не ему знать, к чему приводит близость Эрика.
– Почему вы помогли его поймать? – вдруг спросил Питер, не сводя внимательного взгляда с лица Ксавьера.
Чарльз ответил не сразу, он не знал, как объяснить все это именно Питеру.
Он снова вспомнил тот период, всю ту боль, которая и теперь раздирала его изнутри, пусть уже не так сильно, чтобы хотелось кричать и забыться под действием кислоты и травки. Но тогда ничто не могло это унять, и как же он хотел ненавидеть Эрика. По-настоящему ненавидеть, а не повторять себе это, когда сердце выворачивало от боли утраты, когда во снах он все еще льнул к нему и крепко обнимал, чтобы наутро рычать от гнева и отрицать все те чувства, что оставались в сердце. Тогда любовь было проще называть ненавистью, в надежде что так и станет, ведь после Кубы этому чувству не должно было остаться места в груди. А затем пришли агенты ЦРУ со своими документами и принялись рассказывать про Эрика. Консультировались. Конечно, ведь нужно поймать самого опасного в мире террориста. Чарльз ухватился за эту возможность, вцепился в нее изо всех сил, повторяя себе, что этого монстра нужно запереть, изолировать от людей, его нужно поймать. А сам лишь хотел вновь найти его, снова увидеть, и это, подобно кислоте, разьедало кровь. А затем он узнал о проекте «клетки». Хотя, больше подошло бы «палата».
– Наши агенты смогли отследить его передвижения, и мы уверены, что он появится в Лос-Анджелесе, – сообщил агент Рэндом, а Чарльз не отрывался от документов, нервно облизнул губы и поправил отросшие сухие волосы, за которыми он давно перестал следить. Сыворотка еще не действовала в полной мере. Не была готова, но ждала своего часа, и Чарльз ждал, цепляясь за подлокотник унизительного инвалидного кресла. Кресла, к которому его приковал Эрик!
– Ну и как же вы планируете удержать его? – насмешливо спросил Чарльз у агента. – Он слишком силен и станет еще сильнее.
– Мы знаем, – самодовольно сообщил Рэндом и кивнул на пухлую папку в руках Ксавьера. – Приложение тридцать пять.
Чарльз слегка прищурился, но все же пролистал страницы, и стоило ему открыть нужный раздел, как сердце тяжело ухнуло в груди. Руки дрогнули, и Чарльз едва не выронил папку.
– Это сдержит любого, и, поверьте, Эрик Леншерр не станет исключением, – заверил агент.
Но Чарльз почти не слышал его, смотрел на составы химических формул, дозировки и препараты, подробное описание их применения и побочных эффектов, систему поддержания нужного состояния.
– Что это? – сухо спросил Чарльз.
– Нравится? – улыбнулся агент. – Этой системе даже вы не смогли бы противостоять. Это очень удобно, что у мутантов, подобных Магнито, нет особых физических способностей.
– Вы хотите его держать на препаратах? Сделать из него безмозглый овощ?! – почти прорычал Ксавьер и постарался успокоиться, но агент только смерил его оценивающим взглядом.
– Спокойно, мистер Ксавьер, – он покосился на вооруженную охрану.
– Скорость мысли быстрее скорости пули, – ничуть не испугался Чарльз, но взяв себя в руки, снова посмотрел на страницы.
– И мы не намерены делать из него «овощ», просто ввести в такое состояние, когда он не будет способен использовать свои способности и концентрироваться. Мы сделаем его безопасным для окружающих.
Он говорил это, но Чарльз знал, что это ложь. Нет. Они доберутся до Эрика, чтобы добыть себе привилегированную лабораторную крысу, будут держать его в беспомощном состоянии и изучать. Как всегда хотели. Он им нужен живым.
Но это…
– Ты можешь не поверить мне, – все еще блуждая в своих воспоминаниях, произнес Ксавьер. – Но, когда я работал над проектом тюрьмы для Эрика, я хотел его защитить. Я думал, так будет лучше для всех.
Питер внимательно смотрел на замершего профессора, укрытого одеялом, пытался заглянуть в его яркие голубые глаза, но не смог. Видел лишь, что его лицо преобразилось, будто покрылось темной тенью лишь при упоминании тюрьмы Леншерра. И сейчас, глядя на Чарльза и вспоминая, как он завалился к нему домой, чтобы предложить вытащить Эрика из Пентагона…
– Я верю, – тихо произнес Питер и прижался к спинке кресла, больше не чувствуя злости ни на отца, ни на его любовника.
– Позволишь мне поговорить с… – Чарльз мягко улыбнулся юноше. – Твоим отцом? А потом мы все спокойно обсудим.
– Спокойно? – с сомнением хмыкнул Питер. – Звучит неправдоподобно.
– Ох, мальчик мой, поверь, я могу это устроить.
– Мальчик? Нее, не стоит так обращаться… это как-то стремно, – усмехнулся Питер и поднялся на ноги. – Я жутко проголодался, буду на кухне, – и, прежде чем Чарльз успел опомниться, Питер исчез, но Ксавьер понимал, что голод тут ни при чем, и юноше просто нужно немного времени. Чарльз тихо рассмеялся, внезапно понимая, что Питер только что сбежал точно так же, как и сам Эрик. Яблоко от яблоньки…
«Эрик, а ну иди сюда, мне неудобно тащиться в кабинет в таком виде, – строго приказал Чарльз, прижав пальцы к виску. – Не заставляй меня делать это силой.»
«Иду» – фыркнул Леншерр, наконец-то отзываясь на голос друга в своей голове, и Чарльз медленно выдохнул, уселся в кровати и подложил подушки под спину для удобства. Пока он это делал, Эрик успел вернуться в спальню, он все еще был в одном полотенце, но выглядел спокойным. Еще бы.
– Ты сбежал.
– Замолчи, – беззлобно попросил Эрик и вернулся в кровать, но ложиться не стал, только сел на ее край как можно ближе к Чарльзу и посмотрел ему в глаза, безмолвно желая, чтобы тот проник в его сознание и навел там порядок. Но Ксавьер только прикоснулся к его руке.
– Нам нужно одеться и поговорить с ним.
– Нам не о чем говорить. Я не позволю ему так высказываться по поводу тебя! – хрипло произнес Эрик, и его глаза опасно блеснули.
– Он твой сын, Эрик, – поучительно напомнил Чарльз, понимая, что сам Эрик, видимо, еще не до конца принял эту правду. – А значит он как сын и мне.
Эрик пораженно посмотрел на Чарльза своими затуманенными глазами, и Ксавьер обреченно вздохнул.
– Так, иди умойся, чтобы не смел перед сыном в таком состоянии появляться.
– Чарльз… – выдохнул Эрик и потянулся к хмурому профессору, мягко прижался к его сомкнутым алым губам и попытался настоять на более глубоком поцелуе, но Чарльз толкнул его в плечо.
– Даже не думай, – предупредил он, – Питер ждет тебя. Нас обоих. Собирайся и не отвлекай меня.
– Я и не отвлекал, – Леншерр слегка пожал плечами и поднялся на ноги. Многострадальное полотенце не выдержало и соскользнуло с его бедер, мягко сползло по сильным ногам и влажным комом упало на пол.
– Ну конечно, – пробормотал Ксавьер и с трудом заставил себя отвести взгляд от задницы Леншерра. Он потянулся к прикроватной тумбочке, в ящиках которой хранил домашнюю одежду.
Чарльз снова покосился на ванную. Эрик так и не закрыл дверь, и Ксавьер мог разглядеть, как он старательно умывается, и невольно улыбнулся.
Дела семейные, верно?
«Все будет хорошо, друг мой» – мягко пообещал Чарльз.
– Прекрати, Чарльз, я не нервничаю, – вслух одернул его Эрик, и Чарльз понял, что поступил правильно, когда не сказал ему про дочь.
Ночь предстояла долгая.
========== Глава 11: My body is a cage ==========
My body is a cage
(Тело мое – тюрьма,)
That keeps me from dancing with the one I love
(Не позволяющая танцевать с тем единственным, кого я люблю.)
But my mind holds the key
(Но в разуме моем – ключ.)*
Питер сжимал в руках большую чашку ароматного свежего чая и невидящим взглядом смотрел на горячий напиток, отливающий бордовым оттенком.
Чарльз и Эрик, уже полностью одетые, сидели напротив, и Ксавьер неспешно наливал чай себе и Эрику, хотя, Леншерр еще в самом начале отказался от излюбленного напитка Чарльза, а алкоголь хозяин поместья не предлагал.
– Итак, – мягко начал Чарльз и подвинул к себе свою чашку. – Теперь, когда мы все успокоились, можно поговорить, – он легко улыбнулся, глядя на притихшего Питера, и так и чувствовал напряжение Эрика, сидящего рядом.
– Что бы ты хотел узнать? – после недолгого молчания нарушил тишину профессор.
– Ну-у-у, – неловко протянул Максимов и посмотрел на мужчин напротив. Холодный и напряженный Эрик, который, казалось, еще мгновение – и будет готов убить сотню людей, если только Питер произнесет неверное слово, и Чарльз (которого было трудно узнать в чистой выглаженной одежде, с короткой стрижкой и идеально выбритым лицом) весь из себя уютный и доверительный. Питер тихо хмыкнул. Казалось, от соприкосновения таких противоположностей как его отец и его любовник в таком виде, в каком он был сейчас, непременно должно было что-то сломаться, потому что эти две разные с виду детали ну никак не казались совместимыми. Но нет… Всего несколько часов назад Максимов сам увидел, что они еще как друг другу подходят. И совмещаются. И объединяются…
Питер залпом выпил свой чай.
– Давно вы… вместе?
– Тебя это не касается, – тихим, похожим на предупреждающий рык дикого зверя, голосом произнес Эрик, и Чарльз тут же недовольно на него покосился.
– Это не самое подходящее слово, – Ксавьер нервно облизнул губы, чувствовал себя как на первом в жизни экзамене, при котором нельзя применять телепатию.
– Прекрати, Чарльз, ты не должен оправдываться.
Питер притих, внимательно наблюдая за ними, и все еще ждал ответа, хотя, по одной этой перепалке уже понял, что они давно вместе.
– Спокойно. Я все объясню.
– Это наше личное дело, – Эрик почти рычал на Ксавьера, приказывая перенести спор на мысленный уровень, но Чарльз не хотел «перешептываться», какого-то черта позволяя выносить их перепалку на обозрение.
– Мы познакомились около одиннадцати лет назад, когда о мутантах еще никто не знал. Даже мы сами не знали, что на свете есть кто-то подобный нам…
– Довольно.
– Эрик, сервиз, – мягко заметил Ксавьер, услышав, как в ящиках столов забились металлические столовые приборы.
– В то время встретить мутанта для меня было чем-то восхитительным. Словно до этого ты думал, что один во вселенной, единственный в своем роде, а затем… – Чарльз улыбнулся и хотел накрыть ладонью руку Эрика, но, стоило ему только коснуться его теплой кожи, как Леншерр резко поднялся на ноги.
– Сиди, – приказал он сыну, который невольно последовал отцовскому примеру. – А ты – за мной, – Эрик не просил, а приказывал и решительным шагом направился к выходу, и Чарльз даже не успел нажать на рычажок своего инвалидного кресла, оно само, издав тихий, похожий на урчание, металлический скрежет, покатилось за Леншерром.
– Что ты делаешь? – строго прошептал Эрик, глядя в голубые глаза профессора.
– Отвечаю на его вопросы, Эрик, – наставительным тоном терпеливо ответил Чарльз. – Мы обещали с ним поговорить, и именно это я и делаю. И ты должен.
– Я не считаю, что это то, что он должен знать, – не согласился Магнито.
– Нет, именно это ему и стоит знать. О тебе. О нас, раз уж он застал нас…
– Так промой ему мозги.
– Эрик!
– Что?
– Нет, я не буду так решать этот вопрос.
– И поэтому ты не остановил его в спальне?
– Я этого не сделал, потому что не смог, – зашипел Чарльз, строго глядя на друга. – Похоже, он унаследовал не только твой очаровательный нос, но и твою мечту иметь иммунитет к телепатам, вот только ему для этого вовсе не нужен тот ужасный шлем.
– Черт, – Эрик едва заметно оскалился и медленно выдохнул, понимая, что эту проблему не удастся решить так просто, как он рассчитывал. – То, что он мой сын, не означает, что он имеет право знать о нас, – строго предупредил Леншерр, решительно глядя на Чарльза, а Ксавьер приподнял бровь. Его так и подмывало спросить «Эрик, тебе правда кажется, что о нас никто не знает? О, друг мой, ты просто не умеешь слышать мысли всех тех, кто живет в этой школе», но не стал разубеждать друга.
– Именно это ему и нужно, Эрик, – наставительно произнес Ксавьер. – Как ты не поймешь, он все еще ребенок. И он ищет в тебе поддержку и защиту. Даже если ты этого не понимаешь. А все, что он видел – это строгого командира. Я знаю тебя и понимаю, как сложно тебе проявлять… некоторые из эмоций на людях, но для Питера ты должен открыться и с этой стороны.
– С какой? – почти фыркнул Леншерр, предупреждающе глядя на Ксавьера, но профессор никогда не боялся его взглядов и лишь мягко улыбнулся.
– Ты можешь быть ласковым и заботливым, ты можешь быть нежным и внимательным, – Чарльз бережно коснулся руки своего напряженного друга, который явно чувствовал дискомфорт от всего происходящего. А когда Эрику было неуютно, то он готов был идти в атаку, нападать, чтобы взять все под контроль и снова чувствовать себя уверенно. Но и в этот раз Эрик отдернул руку, избегая физического контакта, будто теплые пальцы Чарльза вдруг начали бить током.
– Я не обещал быть ему заботливым отцом, так что не стоит создавать для него ложную иллюзию. То, что я могу быть таким с тобой, не значит, что я буду таким и для него, – пояснил Леншерр и скрестил руки на груди, а Чарльз грустно усмехнулся.
– Я понимаю. Тебе тяжело, ты все еще не до конца осознал все это, даже отчасти напуга…
– Я не напуган.
– Как скажешь, – не стал спорить Ксавьер, решив еще разок отложить разговор о дочери Эрика на потом. – Но если Питер узнает, что ты не чертова машина войны и у тебя есть и другая сторона… Тихо. Спокойно. Пусть он просто знает. Он сможет воспринимать тебя иначе.
– А мне это не нужно. Я уже сказал ему все, что собирался. Объяснил, что могу ему дать. Ни больше, ни меньше. Я не могу быть ему тем отцом, каким он хочет меня видеть, – глаза Эрика опасно заблестели, но Чарльз не собирался сдаваться.
– Но ты можешь попытаться.
– Ты знаешь меня, – вдруг произнес Эрик и теперь смотрел на Чарльза с надеждой, которая прорвалась через огромный заслон напускной серьезности и холодного спокойствия. Эрик смотрел так, словно только Чарльз мог сейчас дать ему все ответы.
– Позволь ему узнать тебя, – все еще мягко настаивал Ксавьер, глядя на своего друга снизу вверх. – Он поймет…
– Нет, – Эрик нервно провел рукой по волосам и глубоко вздохнул, покосился на дверной проем кухни, где все еще сидел Питер, дожидаясь, пока они вернутся.
– В этом и проблема, – казалось, Эрику с боем давалось каждое словно, но Чарльз не лез в его голову, продолжал слушать. – Мы с тобой… – он запнулся и сильнее напрягся, и профессор улыбнулся ему, давая понять, что он может продолжать. Эрик посмотрел на него сверху вниз и, казалось, ему сейчас еще сложнее, чем в день их знакомства, когда он пытался удержать субмарину.
– Что?
– Ты знаешь меня, только потому что с нашей первой встречи влез в мою голову и узнал все… Узнал о том, что я никогда не сказал бы, даже тебе.
– Ох, Эрик, – Чарльз тихо хмыкнул, глядя на возлюбленного друга. Он никогда особо не задумывался об этом, слишком естественной для него стала вся жизнь Эрика, отпечатанная в его собственном сознании, и уже казалось, что Эрик всегда был частью его жизни, и невозможно было его не знать. Но это знание Чарльз получил против воли самого Леншерра, взял их сам сразу все и не думал, как бы прошла их встреча, если бы он не коснулся его сознания… Думать об этом было как-то неправильно. Но теперь он лучше понимал, что лишь он один знает Эрика так близко, и именно потому Леншерр так ему доверяет и так спокоен рядом с ним. С их первой встречи, с первого телепатического контакта, который вышел слишком глубоким, их жизни так тесно переплелись, что их невозможно было разделить. Но это лишь для них двоих. Для Эрика было невозможным добровольно пустить кого-то в свое сознание и в свою душу.
Даже если этот кто-то – его сын.
– Я понимаю, – Чарльз все равно протянул руку и коснулся локтя друга, раз уж тот не позволял ему взять себя за руку.
Эрик ничего не ответил, но Чарльзу было достаточно того, что Леншерр просто услышал и понял его.
– Это будет не так-то просто, – почти прорычал Эрик и резко взмахнул рукой, Чарльз вздрогнул, когда мимо него пронесся металлический нож для бумаг, вылетевший из ближайшего кабинета, и со свистом разрезая воздух, ворвался в кухню.
– Я сказал тебе оставаться на месте, – голосом жестокого командира произнес Леншерр и повернулся к дверному проему, в котором стоял Максимов, сжимая в руке нож.
– Я не удержался, вас долго не было, – с невинной улыбкой произнес Питер и, подбросив ножичек, ловко поймал его.
***
И все же день прошел напряженно. Сколько бы Чарльз ни пытался, но сблизить отца и сына он не смог, и в какой-то момент вовсе перестал стараться, махнул на них рукой и отправился в спальню, чтобы хоть немного отдохнуть, прежде чем начинать первый урок, и он не был удивлен, когда обнаружил Эрика на своей лекции. Чарльз никогда бы не подумал, что Эрик готов смирно слушать лекцию по политологии (если не считать его мысленных ехидных замечаний) только бы избежать лишнего общения с сыном. Ну а сам Питер, после ночного чаепития и долгого разговора по душам с Чарльзом немного успокоился, совершил набег на холодильник и выбрал себе одну из гостевых комнат.
Но, как оказалось, воссоединение с семьей было не единственной целью Питера.
В библиотеке горел мягкий свет, и шумная школа только-только начала затихать. Чарльз объяснял Питеру стратегию игры в шахматы, а Эрик устроился на диване с книгой, наугад выбранной с полки, и иногда подозрительно косился на сына, занявшего его законное место за шахматной доской.
– А у вас нет настольного тенниса? Или хоккея? Чего-нибудь… не такого заумного.
– Верно, Чарльз, может тебе лучше сыграть с ним в покер. Мне всегда было интересно, так ли ты в этом хорош, когда не можешь читать мысли?
– Эй, я не жульничал, когда играл с тобой. Никогда! – возмутился Ксавьер и покосился на Леншерра. – Это неспортивно.
– Да неужели? – с сомнением спросил Эрик. – Никто не может быть настолько хорош в покере.
– Карты. Да, это лучше шахмат, – встрял в разговор Питер.
– Шахматы – это стратегия. Тебе бы стоило научиться этому…
– Профессор? – насторожился Питер, глядя, как застыл взгляд Чарльза.
– Кто-то приближается к поместью, – Ксавьер прижал пальцы к виску, а Эрик тут же отложил книгу и поднялся на ноги.
– Ой, – тихо произнес Питер и неловко хихикнул. – А я забыл сказать, что сюда едут Мистик и Логан?
– Рейвен? – удивился Чарльз, и Питер неуверенно кивнул.
– Что?
– Они хотели…
– Не важно, – Чарльз кивнул. – С возвращением, Рейвен, – произнес Чарльз, чувствуя, как приятно екнуло сердце. Он знал, что настанет тот день, когда они все вернутся домой. Когда и Эрик, и Рейвен вернутся к нему. Он просто и не надеялся тогда в Вашингтоне, что это произойдет так быстро.
– Что с ней делает этот верзила?
– Они типа в одной команде теперь, – пожал плечами Питер и надулся. – Он меня не помнит.
– А она времени зря не теряла, – заметил Леншерр и направился встречать гостей вместе с Чарльзом, но Рейвен явно не церемонилась и не ждала приглашения.
Двери библиотеки распахнулись.
– Ох, очаровательно, – с легкой насмешкой заметила Рейвен, глядя на спокойную «семейную» посиделку.
– Я рад твоему возвращению, – улыбнулся Чарльз сестре и подьехал к Логану, чтобы пожать его руку, вот только он смотрел на профессора так, словно видел его впервые.
– Вы и есть тот Ксавьер? – крепко стиснув ладонь, уточнил мужчина, разглядывая собравшихся.
Чарльз нахмурился и внимательно посмотрел на Логана.
– Ох, друг мой, мне очень жаль, – доверительным тоном произнес Чарльз, и Эрика эта его заботливость по отношению ко всем и каждому уже начинала слегка раздражать, тем более, когда Чарльз продолжал так близко стоять к Логану.
– Что за кошмар с твоими воспоминаниями?
