Текст книги "Заточенная в Золотой Клетке (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)
Он прочитал, что её рост сто шестьдесят семь сантиметров, что она брюнетка, что у неё стройное телосложение – он итак это знал, незачем было даже читать. Далее следовали её дата рождения и номер паспорта. А она не солгала, ей, и вправду, семнадцать. Может быть, все это ее поведение объясняется юным возрастом? Нет, юность – это прекрасно, в её годы у него не было на душе ни боли, ни обиды, ни ненависти… Откуда же все это взялось у этой маленькой девочки? Кто она такая, и зачем он привел её сюда? Это были основные вопросы, на которые он хотел получить ответы. Что в этой девчонке хорошего? Ничего, кроме наглости и дерзости! Его превозносили, им восхищались, его имя боготворили известные модели и актрисы США, ему поклонялись многие известные люди, а она и знать его не желает!
На её месте любая давно бы дала то, что он хочет, а больше всего, он хочет секса, это и так ясно… А может, этим его и зацепила эта маленькая, наглая девчонка Белла? Своей несговорчивостью и индивидуальностью?
О чем это он?
Она за весь день не вышла из комнаты и даже не пыталась скрыть свое отвращение к нему, или ненависть. Она выставила за дверь самого Эдварда Каллена! Да она с ума сошла! Джаспер был прав, когда говорил, что не стоит брать её сюда – проблем не оберешься! И вот они проблемы – как по заказу!
Она не ест, выгоняет его, ведет себя непозволительно грубо и, кажется, совсем не восхищается ни его внешностью, ни роскошью комнаты и дома…
Да, она явно ненормальная!
А ему-то что делать? У кого просить совета? Избегать её или попытаться наладить отношения? Как себя с ней вести? Она ставит в неловкое положение даже его! До этого дня никому этого не удавалось, даже Карлайлу и Эсми Калленам – родителям Эдварда, которые уже очень давно покинули этот мир.
Он в ярости отпихнул от себя папку, и та упала на пол, увлекая за собой ещё несколько важных контрактов, но Каллену было плевать на это, ему было плевать на все. Он был одержим этой девушкой, её дерзостью и красотой. Ему хотелось обладать ею, но он не мог. Она никого к себе не подпускала, а с ним обращалась хуже, чем со вшивой собакой.
И как она ещё соизволила впустить его?
Может, она его боится? Глупо, чего ей его бояться? Он не убивал никого из её семьи, да и вообще не убивал никого на её глазах. Он пытался быть с ней вежливым и милым, насколько позволяла ситуация и его ледяное сердце, которое в попытках отгородиться от боли, кажется, разучилось любить и понимать, что свойственно человеку.
Потом он вспомнил её имя – Изабелла. И его сердце сжалось от убийственной боли и тоски, от которых он пытался отгородиться столько лет. С появлением этой девушки его сердце начало просыпаться, испытывать давно забытые чувства; оно, подобно замерзшей реке, начало постепенно избавляться от ледяной корки. Он сам готов был к новой любви, но как завоевать сердце этой взбалмошной девчонки?
Что за проблемы не дают ей лояльнее относиться к нему?
Глупо, какие у неё могут быть проблемы, помимо бедности? Ей всего семнадцать лет! Что она могла испытать за столь короткую жизнь?
Наверное, это не она сумасшедшая, а он сходит с ума, раз начинает брать себе в любовницы малолеток, причем похищая их из их же собственных домов!
Пора звонить в психиатрическую клинику, чтобы они его забрали, и поскорее…
За самобичеванием и разбором «Кто есть кто?», он не сразу услышал дикий и отчаянный крик, который через секунду затих, а потом послышался вновь.
Его словно ветром сдуло из собственного кабинета, когда он понял, кому принадлежит этот крик. Он несся по коридорам собственного дома, он представить не мог, что могло случиться, а память услужливо подставляла картинки из фильмов ужасов. Сейчас три часа ночи, почему его пленница, его Изабелла, так дико и испуганно кричит?
По дороге он столкнулся с Лейлой, которая бежала позвать его. Вместе они кинулись к двери этой чертовой гостевой, где невесть что происходило.
Вся прислуга спала в отдельном помещении дома, только комнаты Лейлы и Кэтрин находились у пожарного выхода, так как они вставали раньше всех для уборки коридоров. Но Кэтрин в отпуске, следовательно, осталась только Лейла, она услышала этот крик раньше него. Наверняка, она уже пыталась попасть в комнату, но, видимо у неё ничего не вышло!
– Что там? – взволнованно спросил Эдвард, подходя к двери своей пленницы.
– Я не знаю! – промолвила побледневшая Лейла, утирая слезы, катившиеся по щекам. – Я проснулась от криков мисс Свон, и, клянусь, они не прекращаются!
– У тебя есть ключ? – перебил ее Эдвард, в тщетной попытке найти в темноте выключатель, чтобы включить свет в коридоре. Откуда ему было знать, где в этом огромном чертовом доме находятся выключатели. Он не бывал и в половине комнат, ограничиваясь только теми помещениями, которые были необходимы ему для жизни. После смерти своей маленькой девочки, он и не думал заходить в какие-либо другие, не используемые им комнаты в доме, кроме её спальни… которая находилась в восточном крыле и была большую часть времени наглухо закрыта…
– Был, – рассеяно ответила Лейла, рыская по карманам, после чего вспомнила, что она в пижаме, а не в рабочей одежде.
– Он в комнате! – с досадой произнесла она и кинулась в сторону своей спальни.
Эдвард нетерпеливо остался ждать, ему нужно было туда попасть. Нутром он предчувствовал что-то плохое, как и в тот злополучный день, когда он ничего не смог сделать…
Ужасно, когда ты бессилен перед судьбой, но что поделать, если у него такая миссия в этом мире?
Он принялся истошно звать Беллу и стучать в дверь, как утром, но безрезультатно. Да что она там делает, и что там происходит?!
Дверь не открывали. Он попробовал позвать девушку, но она не откликнулась.
Наконец, крики смолкли. Эдвард замер у двери, прислушиваясь – ни звука больше. Теперь он заволновался еще больше.
Господи, да какая ему разница, что там с этой Беллой? Почему он так печется о ней?
Вопросы, один за другим, возникали в его голове, но сейчас ему было не до поиска ответов. Налегая всем своим весом на дверь, он силился выбить её, и ему даже показалось, что почти это удалось, но он вспомнил, что дверь сделана из высококачественной и крепкой древесины дуба. Черт знает, что бы было, если бы не вернулась заплаканная Лейла и не протянула ему ключ.
Он схватил его, сунул в замочную скважину, пытаясь открыть дверь. С третьей попытки ему это удалось, и дубовая дверь распахнулась настежь. Мысленно Каллен сделал пометку – сменить все двери в доме на такие, которые можно было бы при случае выбить. А то мало ли что…
Наконец, он оказался внутри и замер, оглядывая комнату в поисках этой дерзкой девчонки, которая заставила его так нервничать посреди ночи. Хорошо, что он не ложился сегодня, а то сейчас пришлось бы ещё и одеваться.
Его взгляд блуждал по перевернутой комнате, пока, наконец, не наткнулся на слегка темнеющую на фоне золотых покрывал фигурку, сжимающую что-то в своих руках.
В комнате было довольно темно, поэтому первым делом он приказал Лейле включить свет. Испуганная девушка тут же нашла выключатель, и яркий свет вспыхнул, заставляя Беллу подпрыгнуть от неожиданности и оторвать лицо от подушки. Она лежала прямо на полу у дивана и перевернутого письменного столика, вздрагивая от рыданий и заливая слезами вторую по счету подушку, когда заметила подбежавшего к ней Altezzoso bello.
– Что с тобой? – беспомощно вопрошал Эдвард, силясь хотя бы взглянуть на девушку, спрятавшую свое лицо в подушках.
– Уй… уйд… уйдите! – всхлипывала несчастная Изабелла, вспоминая свой сон и снова заливаясь слезами. Это неправильно! Она не должна показывать слабину перед этими людьми, перед этим человеком… Но что ей оставалось? К черту, здесь только два свидетеля, он и эта горничная, больше никто не услышит… а держать этот страх в себе сейчас она не в силах.
– Что случилось? – продолжал свои расспросы Каллен, протягивая к ней руки и пытаясь заглянуть в глаза. – Здесь кто-то был? Почему ты кричала?
Белла даже не подняла головы, только попробовала отползти куда-нибудь подальше, чтобы попытаться успокоиться и спрятаться от этого ненормального.
Она понимала большей частью сознания, что он ведет себя как абсолютно нормальный человек, по крайней мере, сейчас. Но ничего не могла с собой поделать. Она ненавидела его почти так же, как Чарли, хотя он не пытался – пока что – сделать с ней ТАКОЕ…
Сердце же Эдварда разрывалось от вида подростка, который настолько был напуган сейчас. Он вспоминал моменты со своей маленькой Изабеллой, которая также испугалась его однажды. Он даже ощутил дежавю и похолодел от воспоминаний. А сейчас-то что делать?
– Белла, – заговорил он мягким, приторно-сладким голосом, и от этого и без того его прекрасный баритон стал ещё прекраснее. – Белла, я не обижу тебя, скажи мне, что случилось?
Стоящая позади Каллена Лейла прекратила рыдать и теперь удивленно наблюдала за нежностью в голосе её обычно мрачного и грубого хозяина.
– Если тебе не нравится свет, мы его выключим, – продолжал Каллен и кивнул Лейле. Та погасила люстру, и дом Калленов огласил очередной испуганный крик его новой обитательницы.
– Нет! – истошно закричала Белла, и глаза её расширились от дикого ужаса.
– Пожалуйста, уходите, только оставьте свет, – и с этими словами она притянула подушку к лицу, чтобы заглушить новый приступ рыданий.
Каллен окончательно растерялся. Почему она так боится темноты? Да что тут, черт возьми, было?
– Тише, тише, – он снова предпринял попытку коснуться её, но она отпрянула, отползая все дальше. – Мы не гасим свет, видишь? Он горит.
Белла надломлено кивнула и тихо продолжила всхлипывать. Эдвард сидел на полу, рядом с ней, и успокаивающе улыбался, пытаясь внушить девочке, что все хорошо. Весь алкоголь, выпитый им, казалось, исчез от стрессовой ситуации. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо, хотя был взволнован.
– Лейла, ты свободна, дальше я сам, – он обернулся и указал на дверь. Девушка быстро кивнула, ошеломленная таким развитием событий, и шмыгнула в коридор, растворяясь в ночной темноте.
– Белла, может быть, переместишься на кровать, – аккуратно намекнул Эдвард, не желая больше видеть её на полу.
– Мне и тут хорошо … – всхлипнула Белла, утирая слезы.
– Ты меня боишься? – решился спросить Каллен, думая, что она не хочет покидать укрытия диванчика, потому что опасается его. Он надеялся, что это не так, но ведь все может быть.
– Не вас… – её голос треснул на последнем слове, и она замолчала, пытаясь подавить в себе рыдания. Да что это с ней?! Мысленно ругала она себя, потому что это слишком далеко зашло. Этот человек не должен видеть её страдания! Но, кажется… он пытается ей помочь?.. А если поддаться?
– Но здесь больше никого нет, Белла, – сев на пол, обводя взглядом комнату, проговорил Каллен. – Что тебя испугало, ты мне не скажешь?
– Это не важно, – Белла вытерла последние слезы и выбралась из своего укрытия, все ещё вздрагивая от коротких рыданий. – Простите, что подняла вас посреди ночи.
Эдвард смотрел на нее, будто видя впервые. Белла, такая дерзкая и наглая, казалась сейчас хрупкой, сломленной и такой маленькой… О чем он думал, когда притащил её сюда? Что он за изверг?
Но он не может без неё… Какой бы она ни была, он не может без неё, а значит, вернуть её обратно домой он тоже не в состоянии…
Девушка же в это время подошла к дивану, легла, опустив свою голову с растрепавшимися локонами на вышитые золотом подушки.
– Белла, а почему не на кровать? – искренне удивился Каллен, поднимаясь с пола, приседая перед диванчиком.
Девушке не понравилась его близость, но эта красота… и не обычная доброта, исходящая от него сейчас, притягивала и делала его присутствие желанным. Она противилась этим неожиданным чувствам, потому что это глупо, тем более для неё – она не должна ничего чувствовать, кроме ненависти, к Эдварду Каллену.
– Кровать слишком большая, – ответила она честно.
– Большая? – нахмурился Каллен, сдерживая смех в голосе от нелепого объяснения этого взбалмошного существа, которое так нуждалось в его защите.
– Да, я не хочу там спать! – произнесла Белла и уткнулась лицом в подушку.
– Мне остаться? – спросил он внезапно, с надеждой. И с горечью понял, вопрос был лишним, но слов не воротишь обратно.
– Нет! – оторвалась от подушки Белла, чтобы посмотреть на него, испуганно покачав головой. – Уйдите, пожалуйста.
Эдвард кивнул, встал и направился к двери. Белла ждала момента, чтобы напомнить этому странному человеку не выключать свет, из-за боязни возврата своего чёртового видения, но он прошел мимо выключателя, кажется, вовсе не взглянув на него.
– Поговорим утром, – сказал он напоследок, и прежде, чем дверь закрылась за ним, Белла услышала ещё кое-что:
– Спокойной ночи…
Крайне обескураженная Белла ещё долго сидела на диване и, вглядываясь в золотые покрывала, пыталась понять, кто же этот странный человек, который может быть злым и добрым одновременно, который может быть заботлив и жесток. Кто же он, этот Эдвард Каллен?
========== Глава 6 – Лекарство от гнева ==========
Белла все же уснула, и остаток ночи прошел без происшествий, если не считать того, что Эдвард не мог сомкнуть глаз, прислушиваясь к каждому шороху в своем собственном доме…
Наутро все находились в странном предвкушении чего-то нового, потому что, по словам Лейлы, ночью произошло много чего интересного, и теперь девушка, которую привез Хозяин, должна наконец-то выйти из своей комнаты, где она провела больше двух суток, и поесть.
Никто не видел незнакомку, кроме Лейлы, но по её словам трудно было что-то понять, разве что – девчонка совсем молоденькая, даже несовершеннолетняя!
Вот это и покатилось волной по всей прислуге, ведь раньше им приходилось угождать как минимум восемнадцатилетним особам.
Теперь же в особняке Каллена происходили огромные перемены, и прежде всего они происходили в самом Эдварде. По словам Лейлы, она никогда ничего подобного не видела, и тем более такого поведения их босса.
Все с нетерпением ждали, когда же девушка и Хозяин спустятся на завтрак, и было ясно, кто отныне новая фаворитка всемогущего Эдварда Каллена.
Эдвард же проснулся в каком-то странном возбуждении и с трудом сдерживал себя, дабы не кинуться по коридору и предстать перед милой девушкой, которая ещё вчера ночью была так напугана неизвестно чьим присутствием.
А может она ненормальная? Или он сумасшедший? Кто их знает…
Белла в своей комнате тоже была в замешательстве, ей хотелось спуститься вниз, ведь ей нужно было как-то отправить письмо своей матери… А может попросить Altezzoso bello? Нет, исключено. Он привез её сюда и не позволяет уйти. Значит, он и письмо получить Рене не позволит… Жаль, а вчера он вел себя так человечно, что она даже попробовала довериться ему и покинула пол… А ещё он не погасил свет, так как понял, что ей страшно в темноте…
Кто же он такой?
Или это все иллюзии её больного воображения? Может, и не было его здесь вчера, может быть, ей приснилось?
В любом случае, спуститься стоит, от того, что она сидит взаперти, они не подумают выпускать её отсюда, а раз ей суждено пока что жить тут, так почему бы не воспользоваться всей этой ерундой, которой пользуются они?
Она не собиралась делать то, зачем её сюда притащили, но ведь жить она имеет право? Она не будет следовать их законам и порядкам, она установит собственные – для себя, остальные пусть живут, как хотят, и продолжают поклоняться своему Хозяину.
Он ведь ей не хозяин, правда?
А вдруг нет? Вдруг, после вчерашнего, он решил, что она в его распоряжении?
Как бы там ни было, придется идти, и она сразу найдет ответы на все вопросы.
Легко сказать: идти – а в чем идти? На ней только то старенькое платье, в котором её сюда привезли. Никакой одежды вокруг больше нет, да и в комоде пусто…
Что же, придется идти, в чем есть.
Наспех пригладив волосы, взглянув в зеркало, и умывшись, она пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, дабы успокоиться, и направилась за дверь, которая впервые была не заперта ею самой.
Она сделала пару шагов по коридору, оглядываясь, словно воришка, и пытаясь вести себя посмелее, но мешала обстановка… дорогая и роскошная. Снова вернулось чувство, что она заточена в Золотой клетке…
Она стояла минуту-другую, раздумывая, что делать дальше: вернуться в комнату, будто ничего и не было или спуститься вниз по лестнице.
– Изабелла! – радостный, хоть и сдержанный голос за её спиной отрезал любые пути к отступлению. Она сразу же узнала странный баритон Altezzoso bello, которого считала и Сумасшедшим, и человечным, и всяким, одновременно…
– Мистер Каллен, – Белла сдержано кивнула, будто бы и не удивленная его появлению здесь. Он на секунду нахмурился, но спустя миг на его лице снова сияла улыбка.
– Думаю, ты проголодалась, раз решила покинуть свое укрытие, Белла? – спросил он, чем вогнал девушку в краску. Пытаясь прийти в себя, Белла рассеяно кивнула, ища хоть какую-то поддержку в обстановке, которая не только не помогала, но даже скорее мешала, давила на неё всей земной тяжестью.
– Немного, – пролепетала Белла, но тут же вспомнила, что нельзя вести себя как обычно, нельзя больше показывать слабость ни этому человеку, ни кому-либо другому, иначе её уничтожат, как уничтожили всех тут… И как она могла позволить себе вчера разрыдаться перед ним?
Какой бы ни был кошмар – он прошлое, которое не имеет значения, а будущее – это то, во что нужно верить и чего нужно ждать, поэтому она поклялась себе больше никогда не показывать слабость перед Эдвардом Калленом и другими людьми.
– Тогда не буду тебя задерживать, Белла, могу даже проводить! – он обворожительно улыбнулся ей, и она состроила несмелую гримаску в ответ.
Эдвард был приятно удивлен: сегодня она не вела себя как последняя идиотка, а была похожа на нормального человека, с которым можно общаться и добиваться взаимопонимания.
Он не собирался оставлять свою идею заставить её поклоняться ему и спать с ним, но решил отложить это на потом. Сперва доверие, а потом личные притязания – вот оно, кредо для его завоевания сердца этой девчонки, которая прямо сейчас покраснела до кончиков ушей от одного его взгляда и слова…
А она милая… и маленькая – идеально! Такой любовницы у него ещё не было. Может быть, она продержится дольше всех? Ведь запретный плод вкуснее всего на свете, не правда ли?
Но любой едой можно пресытиться. Как бы ему не потерять интерес к этой девчонке столь же быстро, как он обрел его!
Ох, что за мысли? Он ведь ещё не завоевал её!
– Ладно… – кивнула Белла на его предложение проводить её и пошла вслед за Калленом по мраморным ступеням.
Он привел её в роскошную столовую, сделанную тоже всю в золоте и невиданном шике. Все как один, прислуга уставилась в их сторону.
Та девушка, что вчера ночью приходила вместе с Эдвардом к ней, самодовольно ухмыляясь, полировала огромный деревянный стол, за которым, кажется, мог уместиться целый армейский полк, и там осталось бы ещё место и для неё…
– Мистер Каллен, мисс Свон, – поприветствовала их милая женщина, отвечающая за завтрак, обед и ужин в этом доме. – Приветствую, и доброго утра. Трапезничать будете вдвоем?
Белла непонимающе подняла глаза на Каллена. Что эта за слово такое – «трапезничать»? Что оно значит? И почему вдвоем?
– Да, Мари, – он улыбнулся женщине, и та, кивнув, скрылась за порогом кухни, где шла полным ходом подготовка к такому важному в истории этого дома и всего рода Калленов завтраку, способному изменить заведенный здесь порядок раз и навсегда.
Эдвард галантно задвинул за Беллой стул и только потом двинулся к своему месту, усаживаясь на него и смотря только на свою юную и очаровательную пленницу, от которой не мог оторваться и с которой был таким разным в поведении, как ни с кем другим.
Мрачный, молчаливый, яростный или безразличный… сейчас вся прислуга видела его улыбающимся, а все потому, что рядом была эта миниатюрная шатенка, сидящая в простом и даже старом платье, которое носили ещё в прошлом столетии… Да кто же она такая?
Перед Беллой и Эдвардом поставили свежеиспеченные штрудели с вишневым сиропом и омлет с беконом и козьим сыром.
Девушка недоверчиво взглянула на всю эту раннее невиданную еду, а потом на Altezzoso bello, ища поддержки. Он же, не отрываясь, смотрел на неё, и это слегка пугало девушку.
– Что это? – негромко спросила она, потому что казалось, весь дом собрался тут, дабы посмотреть на этот завтрак.
– Еда, – улыбнулся Каллен. – Штрудель и омлет, попробуй, тебе понравится! – заверил он, и, сама не зная почему, она ему поверила, потому что через пару секунд уже отрезала ножом небольшой кусочек свежевыпеченного штруделя и обмакивала его в сироп.
Может быть, этот Каллен и виртуозный лгун, но он был прав по поводу еды – она божественна! Такого она никогда не пробовала, и это очень здорово, что ей представился шанс оценить что-то в этом роде.
В этой жизни ведь надо все попробовать, правда?
Когда завтра подходил к концу, Белла решилась заговорить с Калленом, дабы передать матери хотя бы письмо, так заботливо написанное ей совсем недавно.
– Эмм… Мистер Каллен? – неловко начала она, и Эдвард поднял на неё глаза, удивленный таким поворотом дела. Загадочная красавица не начинала с ним разговор с самого приезда. Что же изменилось?
– Эдвард, Изабелла, просто Эдвард, – поправил её мужчина, надеясь втереться в доверие даже быстрее, чем планировал.
– Эдвард… – неловко произнесла Белла, а потом попыталась вспомнить, о чем собиралась говорить. – Я хотела бы, чтобы моя мама знала, что со мной все в порядке. Вы ей это не передадите? – она с надеждой протянула ему белый конверт, который до этого держала на стуле, то и дело, теребя руками.
Каллен удивленно посмотрел на неё – такого он точно не ожидал! Сообщить Рене Свон о её дочери? Откуда Белла взяла бумагу и конверт? Как она до этого додумалась?
А эта девушка ещё интереснее, чем он думал!
– Я передам, Белла, но предупреждаю… – он взял в руки салфетку, убирая остатки сиропа со своих губ. На кухне в это время завистливо вздохнула Лейла, которая давно имела виды на Каллена, а он её в упор не замечал. – Это последнее, что получит от тебя твоя мать. Больше вы никогда не увидитесь и не сможете поговорить. Это мое решение, и отныне – ты моя… гостья, пленница – называй, как хочешь, но ты моя! – сообщил он, чем вызвал волну негодования в Изабелле, только что пытавшейся доверять ему… Он все испортил! Зачем он так с ней? Ей, что, и без этого не больно?
– Я… – Белла попыталась сглотнуть комок в горле, который предвещал рыдания, и покачала головой, надеясь скрыть боль и скинуть её, словно наваждение.
Она встала из-за стола, под ещё более удивленный взгляд Эдварда, и подошла чуть ближе к его стулу, дабы её слова были лучше поняты и запомнились ему:
– Ты… Да кто ты такой? Какое ты имеешь право относиться ко мне, будто я вещь?
Вся прислуга замерла от неожиданности и уставилась на столовую, где впервые за всю историю дома фаворитка устраивала истерику самому Каллену.
– Что?! – яростно воскликнул он, безуспешно пытаясь сдержать свой вспыльчивый характер.
– Ты не Бог, я уже это говорила! И ты никогда не получишь меня! Я – не твоя! Я тебя ненавижу… Я только начала тебе верить, а ты… Я знала, что ты такой, Каллен, знала, что у тебя железное, непробиваемое для чувств сердце, а с притворством нет проблем… Я пыталась поверить… Ну что же, больше не буду! Но мою судьбу ты вершить не в силах! Катись к черту со своими деньгами и властью! Я не твоя, и никогда не буду! Я не буду с тобой спать, я не буду тебя развлекать, и я ни за что не буду ТЕБЯ ЛЮБИТЬ! Потому что от любви к камню и то было бы больше пользы! – закончив свою пламенную тираду, она развернулась, чтобы уйти, но Эдвард не мог вынести такого позора на глазах всего своего штата прислуги, поэтому поймал её за руку, до боли сжимая нежную кожу и тонкие руки Изабеллы.
– Ай! – воскликнула она, пытаясь выдернуть руку из цепких пальцев Каллена и при этом сохранить независимость и достоинство.
– Слушай ты… – начал Эдвард, смотря прямо в глаза девчонке и вставая со стула, тем самым становясь выше её на целую голову, если не больше. – Ты зависишь от меня! Твоя судьба, твоя жизнь, вся ты – в моих руках! Я могу делать с тобой все что захочу, потому что ты принадлежишь мне! И своё «равноправие полов» убери подальше, ясно? Прямо сейчас я могу вывернуть тебе руку, а потом свернуть шею, и ты не сможешь мне помешать! Никто не сможет! – он злорадно усмехнулся, и Белла усмехнулась вслед за ним:
– Именно поэтому у вас и нет семьи, вы убили всех, кто хоть немного не слушал вас, так? – она злорадно хмыкнула, даже не подозревая, что вонзает нож в самое сердце Каллену. Тот, чувствуя, как боль растекается по его сердцу и душе, выпустил руку девушки из хватки и невидящим взглядом посмотрел вокруг себя. Он вспомнил счастливые дни в кругу родных и друзей, смех своей маленькой девочки и её счастливую улыбку…
Он потерял все это! Изабелла права: он сам виноват в этом, и только он!
Белла же, радуясь тому, что её отпустили, все-таки на секунду замешкалась, прежде чем уйти. Ей почему-то внезапно стало жалко этого тирана, но слова, сказанные им, быстро вернули её в реальность, и, яростно швырнув один из стульев на пол, она бросилась вон из комнаты, в свою «тюрьму».
Запираясь там, она больно порезала ладонь о непослушный замок и села на диванчик, смотря на окровавленную руку, струйки крови по которой текли точно вслед друг за другом…
Как Эдвард Каллен мог такое сказать ей? Да кем он себя возомнил? Придурок… Идиот… Ненормальный!
– Мистер Каллен, все в порядке? – взволнованный голос Лейлы послышался прямо над ухом, и это вывело Каллена из ступора, окончательно взбесив его и доведя до белого каления. Он всегда отгораживался от боли яростью. Так было проще: никто не трогал, никто не приставал, никто не пытался заботиться…
– Пошли все вон! – заорал он на прислугу, вставая со своего места, посмотрел вслед убежавшей девушке и с ненавистью перевел взгляд на конверт, лежащий на столе.
Схватив его, он подошел к камину, находящемуся в столовой, и кинул бумагу в огонь. Почти мгновенно пламя навсегда уничтожило слова, написанные Изабеллой для своей матери…
Прислуга, привыкшая по первому требованию выполнять приказы, покинула столовую, и только Лейла и Мари тайком продолжили наблюдать из кухни за каждым действием Хозяина. Ещё немного, и он действительно бы убил эту девчонку.
Её уже все ненавидели, так как всем могло не поздоровиться от её необдуманного поведения, но ей красотой, честностью и храбростью в той же степени и восхищались. Не каждый решится так вести себя с Калленом!
Да никто бы не решился, кроме неё!
Она первая и последняя… и, скорее всего, она жестоко поплатится за содеянное!
– Мистер Каллен… – произнесла снова Лейла, вновь появившись в столовой, чем вызвала в Эдварде новую волну злости.
– Я же сказал, оставьте меня в покое! – прорычал Эдвард и, развернувшись, вылетел из помещения, поднимаясь по лестнице и направляясь к своему кабинету. Плохо было то, что дабы попасть в него, нужно было пройти мимо двери Изабеллы.
Он шел быстро и надменно, но все-таки на миг замедлился у дверей, словно его принудили это сделать… Он не знал, что сделает с этой девчонкой, едва она попадется ему на глаза, но уже понимал, что без неё ему не жить, а, следовательно, ему нужно уйти куда-нибудь, «остыть» и только потом вернуться к ней для серьезного разговора о том, кто он, а кто такая она, и кем она станет, если не научится вести себя как подобает с ним.
Внезапно в голове промелькнула мысль, что он слишком груб и жесток с ней, но он быстро отбросил эти размышления. Глупо сейчас думать об этом!
Держать власть может только сильный по духу, а сильным его делает именно жестокость, жестокость его предков и его собственная…
Он еще не знал, что все это скоро изменится… И что же тогда станет с этой его жестокостью?
Только одному Богу это известно…
И теперь Эдвард Каллен гордо следовал к своему кабинету, а потом искал среди различных полок и документов коллекционный коньяк, быстро наливая его в бокал и пытаясь справиться с горем и тупыми размышлениями…
Алкоголь довольно быстро затуманил мозги, лишив возможности мыслить, и Эдвард вздохнул с облегчением – все прошло. Боль, сожаление, размышления – теперь он может отдохнуть от всего, что преследует его эти семь лет и не дает жить…
А как же Изабелла? Что будет с ней?
Он не знал, но от греха подальше запер дверь на замок, предвидя, что может нанести ей вред в таком состоянии…
Он начинал заботиться о ком-то! Такой чести не удостаивался никто после того злополучного дня… Неужели Эдвард Каллен снова станет таким, как прежде? Как при своей маленькой Изабелле?
Что лекарством от всего прошлого и больного станет нынешняя Изабелла, Белла Свон?
Сегодня Эдвард Каллен знал наверняка лишь то, что его сердце начинает оттаивать, пусть и медленно, по отношению к этой храброй и такой маленькой девочке Белле…
========== Глава 7 – Печальное известие ==========
День пробежал незаметно. Каждый скрадывал время, чем мог. Эдвард размышлял о характере и чувствах своей пленницы, а Белла рыдала в подушку, потому что понимала, в какой безвыходной ситуации оказалась.
Она понимала, что ей больше никому нельзя верить, кроме самой себя. Каждый здесь притворяется кем-то, никто не хочет быть собой, все замыкаются, выпускают наружу только лживые маски… А как быть ей? Стать такой же? Преклоняться в лицо, а за спиной молиться о смерти?
Да никогда в жизни!
Она будет сопротивляться, она будет пытаться освободиться, потому что никто и никогда не удержит её в этой золотой клетке!
Ей было так больно сегодня… Она думала, что Эдвард притворяется при людях так же, как она, а на самом деле он другой… Но она ошибалась, он такой, какой есть – холодный, жестокий и лживый. Нет того заботливого человека, который успокаивал её прошлой ночью… Все прошло, пропало, словно во мгле. Теперь она не станет доверять ему, не станет верить, она сбежит от него, как только представится возможность, ибо она ненавидит этот дом и этого человека…
Единственное о чем она молилась, это то, чтобы Рене получила её письмо. Бедная Белла не ведала, что в припадке гнева Каллен спалил его дотла… Но даже если бы не спалил? Что бы от этого изменилось? Рене все равно никогда бы не получила это письмо, ведь она уже давно предстала перед Богом.
Об этом сейчас и предстояло узнать Эдварду, который пытался прийти в себя после выпитого вчера коньяка. Было уже около четырех, а он все не мог оправиться…
Конечно, сначала алкоголь заволок мозги, но вскоре опьянение прошло, и на смену ему явились головная боль и сопровождавшая ее жуткая злость.
