Текст книги "Заточенная в Золотой Клетке (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)
– Элис… – тихо произнес Эдвард, пытаясь забыть о сестре, но мысли не позволяли ему этого. Он только стал приходить в себя после происшествия в «Сто шагов», как снова напоминание… Он любил Элис, но теперь уж и не знал, что это на самом деле. Что он будет с ней делать, как поведет себя она в следующий раз… Его любовь к ней не угасла, но какие-то смешанные чувства преследовали его.
Белла удивленно изогнула бровь и снова провела рукой по порезам. А потом, удивляя не только себя, но и Эдварда, наклонилась к его руке и оставила на одной из царапин поцелуй.
– Больно? – спросила она, отрываясь от руки, и смотря в глаза Эдварда.
– Теперь нет, – улыбнулся тот и, легонько потянув Беллу на себя, вернул в собственные объятья. Она удовлетворенно вздохнула и, по-детски обхватив его руками, закрыла глаза, надеясь проспать остаток ночи без кошмаров, как всегда бывало рядом с Эдвардом.
Уже чуть позже, когда Белла уснула, Эдвард, все это время гладивший её по волосам, улыбнулся, и, наклонившись к самому уху спящей девушки, прошептал слова, шедшие из сердца:
– Я люблю тебя!
А после он откинул голову на подушку, и, укрыв их обоих одеяло, обвил руками Беллу и закрыл глаза, мечтая лишь об одном – услышать те же слова в ответ от девушки, спящей в его объятьях. Что-то смутно подсказывало ему, что это случится, обязательно случится!
========== Глава 20 – Игра в Радугу ==========
Солнце трепетными лучами скользило по лицу спящей Беллы, пока через пару минут она все-таки не открыла глаза и не оглянулась вокруг себя. Ей вспомнились события этой ночи, и от них её бросало то в жар, то в холод. Вот Эдвард извиняется перед ней и обещает всего себя, а вот она целует его руку, опоясанную царапинами…
До его прихода она пребывала в кошмаре, но едва увидела его, почувствовала его, окунулась в приятные и беззаботные сны. Он действительно её лекарство, её снотворное…
Она огляделась, желая наткнуться взглядом на этого странного человека, к которому она испытывала странные чувства, но его не было рядом. Белла нахмурилась и, приподнявшись на локтях, оглянулась. Все верно, она лежит на кровати одна.
Она уже подумала, что Эдвард оставил её, ушел, но тут за её спиной послышался мягкий бархатный баритон:
– С добрым утром, красавица! – произнес Эдвард и, улыбаясь рассеянному выражению лица Беллы, опустился на кровать рядом с ней.
– Доброе… – тихо прошептала Белла, опуская голову и краснея. Сегодня она была ласкова, словно домашняя кошка, хоть вчера и сражалась, как настоящая львица…
– Завтрак принесут сюда, – все ещё улыбаясь, сообщил Эдвард, и у Беллы в голове вспыхнула картинка их вчерашней трапезы:
– А может не надо? – слегка взволнованно спросила она, поднимая глаза на Каллена
– Мне уйти? – разочаровано и непонимающе спросил Эдвард, собираясь встать с кровати. Он был крайне обескуражен сейчас. Она не хочет с ним завтракать? Вчера ночью… кажется, у них все наладилось? Или только «кажется»?
– Нет, конечно же, нет! – быстро исправилась Белла, не желая ввергать Каллена в сомнения относительно его компании для неё. – Не уходи! – почти умоляюще добавила она тихо, будто бы надеясь, что он не услышит. Напрасно. Эти её слова, как и некоторые другие, огненной вспышкой взорвались в сердце Эдварда, и то чувство, тот маленький пушистый котенок, которого называют любовью, тот пестреющий цветок жизни и эмоций – все переполняется в нем от счастья. Когда она зовет его, когда просит не уходить, когда нуждается в помощь – он готов быть с ней всюду и всегда, в любой ситуации и при любом раскладе. Только вот нужно ли это ей? Или у неё просто нет выбора? Нет выхода из этой ловушки, этой Золотой Клетки, в которой он сам запер её?
Как бы там ни было, сейчас он не собирался думать об этом. Он хотел прожить этот день, как и сотни других рядом с Беллой, рядом со своей красавицей, со своей маленькой девочкой:
– Я никуда не ухожу! – он снова обворожительно улыбнулся ей от переполнявших его эмоций и, подобравшись ближе, заглянул в ее глаза. Белла смело встретила его взгляд, и в тот миг они оба увидели в глазах друг друга то, чего не могли найти порознь, по отдельности. Их глаза горели одинаковым пламенем, пламенем любви, и мало кто знал – даже они сами еще не до конца осознали, – что это любовь. Эдвард уже начинал смутно догадываться, но Белла копалась в себе и в своем не слишком богатом на такие светлые чувства жизненном опыте, ища объяснение данным чувствам.
– Я не ухожу, – повторил Эдвард, смотря девушке в глаза. – И не собираюсь! Но что ты имеешь против завтрака со мной?
– Просто… – Белла опустила голову и, глубоко вздохнув, подняла её, смотря на своего друга, или даже больше, на Эдварда. – Просто, когда мы едим вместе… Это заканчивается скандалом, – на одном дыхании произнесла она и снова опустила голову. Эдвард замер, и на секунду на его лице мелькнуло выражение сожаления и скрытой боли. Ему пришлось обдумать слова девушки пару минут, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями:
– Белла, помнишь, что я говорил тебе однажды? – начал он и протянул ладонь к её лицу, нежно проводя пальцами по щеке. Девушка кивнула и подняла на него взгляд. Она вспомнила, как он сказал, что больше никогда не причинит ей вреда, не сделает больно… А Эдвард в тот момент попытался придать собственным глазам теплоту и радость, несмотря на тяжесть на сердце. Он знал, что причина этим скандалам, которые так огорчают его маленькую Беллу – он сам. Только его можно было винить во все ее бедах. Да и его собственных. А еще бедам Элис, Изабеллы и Джаспера. Самобичевание – вот какая отныне должна быть у него главная черта характера. Но её затмевает гнев. Этот чертов гнев, от которого он пытается избавиться и который достался ему от отца.
– Ты мне доверяешь? – с надеждой спросил он, и Белла на пару секунд замешкалась с ответом, но потом все же медленно кивнула. Эдвард слегка нахмурился, но мигом напустил на лицо улыбку. Ему не за что винить Беллу. Он причинил ей много зла. Да и до него нашлись те, кто поступал ничуть не лучше… Ей нужно время, чтобы научиться доверять людям. Ему самому нужно время, чтобы окончательно довериться ей… Хотя куда уж больше?
– Вот и хорошо, значит, скандала не будет! – хмыкнул Каллен и, поднявшись с кровати, последовал к двери. Белла изумленно следила за ним взглядом. Он же обещал не уходить! Видимо, Эдвард заметил это в её глазах, потому что снисходительная и нежная улыбка снова засветилась на его лице. Белла буквально почувствовала эту нежность и ту заботу, которая исходящую от него волнами.
– Тебе ведь нужно переодеться? – скрывая усмешку, спросил Эдвард. – Но если хочешь, я могу остаться!
– Не надо! – почти вскрикнула Белла. Она больше никому не позволит видеть её обнаженной. После Чарли она никогда не сможет показать кому-то свое тело, этот страх будет с ней вечно, разве что не случится что-то еще более ужасное, способное затмить его… Или наоборот? Как бы там ни было, сейчас глаза Беллы сияли неподдельным ужасом, и, увидев его, Эдвард быстро отругал себя за идиотизм.
– Тише, я ухожу! – он поднял руки вверх и, пятясь к двери, успокаивающе смотрел на Беллу, желая, что бы она пришла в себя. Девушка надломлено кивнула, и вскоре Каллен исчез за дверью.
Его сердце сжималось от боли за эту несчастную маленькую девочку, изведавшую такую боль. Ведь это просто не стеснение… В её глазах было не смущение, а настоящий животный страх. Что же с ней сделали? Связано ли это с её кошмарами? С этими мыслями он стоял, прислонившись к двери, пока Белла, судорожно решая, что надеть, успокаивала сбившееся дыхание. Каллен не виноват, он ничего не знает. Она понимала, что он всего лишь пошутил, но от этого ей было не легче. Она панически боялась этого, боялась, что кто-то снова сделает с ней ЭТО, и пусть Эдвард обещал ничего такого не делать, но ведь и Чарли не должен был…
Вскоре на ней были недавно купленные с Элис шорты и блузка, и кое-как пригладив волосы, она, наконец, впустила Эдварда, уже трижды стучавшего в комнату. За ним вошли две девушки с подносами полными еды и разместили их на журнальном столике у небольшого кожаного дивана.
Эдвард опасливо смотрел на Беллу. Еще не ушедший до конца страх в ее глазах вовсе не внушал ему доверия. Черт бы его побрал! Да что он несет постоянно?
– Ты в порядке? – решился спросить он, когда она вздрогнула, уронив десертную ложку на пол. Белла посмотрела на него, и удрученно кивнула, делая глубокий вдох.
– Белла, это была шутка! – попытался оправдаться Эдвард.
– Я знаю… Прости… – тихо произнесла она, поднимая ложку с пола. Ее взгляд судорожно блуждал по тарелкам с едой, пока она отчаянно пыталась найти другую тему для разговора. Она уже была вполне сытой, но ведь нужно о чем-то поговорить! Нужно отвлечься от этой темы, причинявшей страдания её и без того исстрадавшемуся сознанию.
– Что это? – она наугад ткнула пальцем на огромный поднос и обнаружила, что действительно не знает, как называется то, на что она указывает. Блюдо было незнакомо ей. Даже больше – она не видела таких даже на картинках в бесплатных каталогах, которые собирала Рене вместо журналов для тогда ещё совсем маленькой Беллы. Ей было лет пять, а эти глянцевые бумажки пестрели красотой не хуже новостных модных обзоров от Gucci или Christian Dior.
– Это лазанья, Белла, – объяснил Эдвард, подвигая тарелку ближе к девушке. – Хочешь попробовать?
Белла не могла отказаться, потому что этот разговор завела она сама, да и интерес в ней проснулся, потому что в детстве его подавляли всеми возможными силами. Рене и Чарли не могли дать дочери многого, и приходилось выживать и держаться собственными силами. Но Белла ведь не хотела ничего заоблачного! Как и все дети, она хотела новую игрушку, новую куклу или новую книжку со сказками. Но мать и отец не могли купить ей даже это! Она проводила вечера учась шить вместе с Рене или подготавливая заказы ароматной пиццы с Чарли для их хозяев. Ей лишь раз позволили попробовать пиццу, которую развозил Чарли, и это оказалась «Пеперонни». Белла осталась не в восторге, но сам тот факт, что она ела пиццу, настоящую и горячую, пробудил в ней интерес…
– Хорошо… – растеряно ответила Белла, и через пару секунд на её тарелке появилось то самое, неизведанное, блюдо…
…Как оказалось, лазанья была довольно вкусной.
– Какой твой любимый цвет? – неожиданно спросил Эдвард, и в мыслях его возникла идея подготовить для Беллы какой-нибудь сюрприз. Да и вообще, на будущее пригодиться. Он ведь ничего не знает о ней кроме тех фактов, которые были представлены в папке.
Белла замялась. Она отложила вилку, и посмотрела в глаза Эдварда, которые после её ответа стали прекраснее, нежели были. Они засияли, в них появилась улыбка. А ведь глаза – зеркало души. И в душе у Эдварда после её ответа все перевернулось, и казалось даже, будто бы соловьи запели по весне, настолько желанным и радостным был для него ответ девушки, сказавшей правду, хоть и немного опасающейся её:
– Изумрудный…
Эдвард все продолжал улыбаться, пока Белла судорожно подготавливала свой вопрос, и наконец, додумавшись о том, что можно спросить, задала его:
– А твой?
– Шоколадный, – с нежностью ответил Каллен, и Белла, залившись румянцем, отвела взгляд. С каких пор она стала такой стеснительной? Почему робеет перед этим мужчиной? Между ними восемнадцать лет разницы! Хотя, какое ей дело до возраста? Ведь «любви все возрасты покорны»! Да и кто сказал, что Эдвард стар? Наоборот, он красив, он добр. Иногда жесток, но теперь Белла полностью уверена, что связано с тем, что он пережил.
– А нелюбимый? – снова спросил Эдвард, хотя уже предвидел ответ.
– Белый… – поморщившись, произнесла девушка, и её взгляд на миллисекунды потерял осмысленность, снова погружаясь в объятья страданий и жутких воспоминаний.
– Почему?
– Это цвет мебельных защитных чехлов! – почти выкрикнула Белла и, опустив голову на руки, попыталась унять слезы, готовые скатиться по щекам в любой момент. Эдвард же теперь впал в глубокое замешательство: причем здесь мебельные чехлы? Ну, да, они белые, но какое это имеет отношение к Белле? И тут внезапная мысль, словно гром прорезала его сознание – а ведь… кровать тоже была белой! Она не спала на ней не потому что «кровать слишком большая», а потому что она была белой! Когда она проснулась посреди ночи в первый раз, она испуганно закричала от увиденных впереди белоснежных тюлевых занавесей… Что для неё значит этот цвет? Он всегда считал, что это цвет свободы и мира, а она так его боится. Неужели что-то такое, о чем она никому не может рассказать, так сильно ранило её душу? Но что? Он не видел никакой связи между чехлами и возможными происшествиями.
Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы задумываться об этом. Эдвард приобнял Беллу, пододвигаясь к ней и снова гладя по волосам. Девушка быстро оторвала руки от лица и подняла на него взгляд наполненных болью шоколадных глаз.
– Я не должен был спрашивать! – медленно и уверенно заключил Эдвард, убирая непослушную прядь Белла за ухо
– Ты не виноват! – покачала головой она и сморгнула слезы, не давая им скатиться по щекам. Ей не хотелось, чтобы ее вновь жалели. Пусть иногда ей и хотелось просто побыть хрупкой и слабой девочкой, но она по-прежнему боялась, что стоит только показать слабость, и её растопчут, сотрут в порошок. Мир жесток, жестоки и люди. В данный момент Эдвард единственный человек, которому она хоть немного верит и который спасал её из кошмара наяву и во сне уже несколько раз. Только одновременно он и становился её кошмаром. Да что же с ней такое? Почему она не в силах разобраться в себе?
– А твой? – спросила она слегка дрожащим голосом, все ещё пытаясь оправиться от воспоминаний.
– Оранжевый… – словно непристойность произнес Эдвард, но в его голосе все же проступили нотки боли. Он по-прежнему сидел, обнимая Беллу, и она была не против, но теперь она почувствовала, что его рука слегка напряглась, и поэтому подняла взгляд на его лицо:
– Почему же? – полюбопытствовала она, с замиранием сердце, следя за этим мужчиной. Его взгляд словно замерз, когда он произнес следующие слова:
– Это цвет огня…
До Беллы тут же дошло, о чем идет речь. Изабелла. Изабелла сгорела в огне, в пожаре. Оранжевый – цвет огня. Все сходится…
– Мне жаль твою жену… – задумчиво произнесла Белла, все ещё смотря на безмолвное и бесчувственно лицо Каллена. Кажется, он глубоко прячет свои страдания – так же, как и она.
– Изабелла не была моей женой… – отмахнулся Эдвард, вставая с дивана и оставляя Беллу в недоумении. Не женой? А кем тогда?
– Ты разве не?..
Но он не дал ей договорить, сразу отвечая на вопрос и интенсивно потирая пальцами переносицу, будто бы надеясь, что сможет так прогнать непрошеные мысли из головы:
– Нет, я не был женат… – он покачал головой, чувствуя, как эмоции снова зашкаливают в нем. Ему было больно. Но Белла не должна была это видеть! Он должен быть сильным, он должен оберегать её и не показывать своей боли и страданий. Он должен уйти отсюда. И поскорее!
Но Белла нарушила его планы, встав с дивана и осторожно подойдя к нему. Так же как и там, на поляне, её пальчики коснулись его плеча, вынуждая Каллена обернуться.
Белла почувствовала, что сейчас просто необходима этому человеку, а потому подошла ближе, смотря в глаза Эдварду, стараясь взглядом показать, что понимает его и поддерживает.
Она робко приподняла свою руку, глядя в блестящие от переполнявших его эмоций глаза Каллена, и осторожно прикоснулась к его щеке. Ранее Эдвард был бы приятно удивлен, но теперь он был настолько огорчен, что это было нужно ему не как достижение, не как подтверждение его чувств, а как лекарство – легкого касания этой руки, руки этой девушки, хватило, чтобы приглушить его боль. Белла робко и печально смотрела на него, и огромные шоколадные глаза были полны грусти и заботы. Ей тоже хотелось заботиться о ком-то. И раз уж Эдвард заботился о ней, почему бы и ей не позаботиться о нем?
Он тоже смотрел на неё, и в его глазах боль постепенно уступала место счастью, гордости и нежности.
– Все будет хорошо! – тихо, но уверенно заявила Белла, и звук её голоса заполнил сознание Каллена, заставляя его улыбнуться, несмотря на боль.
– Когда ты тут – да! – выдохнул он и прижал Беллу к себе, не желая отпускать. Он чувствовал себя защищённым, чувствовал, что живет, только когда она была рядом, когда была с ним! И, кажется, она тоже начала что-то испытывать к нему, потому что её поведение говорило именно об этом. И каждый день, каждый час он будет помнить это, никогда не сможет с ней расстаться. Потому что в противном случае он умрет, ведь жизнь без души ничего не стоит. И это ещё одна причина сберечь её, сберечь этот подарок небес, этого светлого ангела. И он убьет любого, кто причинит ей вред!
Белла же обвила руками его шею, тоже прижимаясь к этому странному, но такому замечательному человеку, даже не подозревая, что является для него всем, что она – единственная его слабость! Слабость самого Эдварда Каллена, который прославился, как душегуб и искуситель…
========== Глава 21 – Одиссей ==========
– Как обстоят дела, Джаспер?
– Из рук вон плохо. Я всеми силами пытаюсь вытащить твою сестру из депрессии. Мой дом, кажется, превратился в психологическую клинику… – удрученно произнес Джаспер. – Но я не остановлюсь, пока не добьюсь желаемого. Твоя сестра мне нравится, и я уже говорил об этом!
– Надеюсь, ей ты об этом пока не говорил? – с надеждой в голосе спросил Эдвард, вышагивая по коридору у комнаты Беллы.
– Конечно же, нет! – обиженно отозвался Джаспер. – Она бы меня убила тут же! Ты даже не представляешь, в каком она состоянии… она проклинает тебя, Эдвард! Что ты сделал?
От этих слов Эдварду вновь стало больно, и он покачал головой, пытаясь избавиться от невесть откуда взявшейся грусти:
– Она считает, что её возлюбленный – Джейкоб – погиб из-за меня! – тихо объяснил Каллен, продолжая мерить коридор шагами. Сейчас три часа ночи. Белла спит, и вместе с ней спит весь дом. Вся прислуга. Даже вездесущей Лейлы нет, у неё отпуск… Он один на один со всем этим: с Элис и Беллой, с Джаспером, пытающимся помочь ему и с кучей других вещей, о которых он сейчас думать не желает.
– Возлюбленный? – с сомнением и огорчением произнес Хейл – Как это «возлюбленный»? Ты что, пытаешься усложнить мне задачу?
– Какую к черту задачу?! – выкрикнул Эдвард, понимая, ради чего Джаспер пытается образумить его сестру. – Тебе не хватает Барбары? Анжелики? Где они сейчас? Почему не «развлекают» тебя?
– Эдвард, ты очень плохого мнения обо мне, – спокойно изложил свои мысли Хейл. – Я не стану спать с твой сестрой, пока она сама не попросит меня об этом. Сейчас я искренне пытаюсь помочь ей, и у меня начинает получаться. Ты, главное, не помешай процессу выздоровления, хорошо?
– В каком смысле «не помешай»? – удивленно спросил Эдвард, замирая у стены.
– Не приезжай туда. Ей станет только хуже… она, даже не видя тебя, сходит с ума! Послушай, друг, я не желаю ни ей, ни тебе зла. Она поправиться, и вы снова станете братом и сестрой. Только нужно подождать…
– Джаспер… – не зная, что сказать, начал Эдвард. – Все так ужасно?
– Слушай, ты только не драматизируй. Она просто потрясена и ошарашена, мои лучшие специалисты работают с ней, и скоро все вернется в круги своя. Просто не суетись и не делай ничего, договорились?
– Она моя сестра! – в отчаянии выкрикнул Эдвард. – Как я могу ничего не делать?
– тебе придется как-то себя пересилить! – констатировал Джаспер. – Потому что сейчас от тебя больше вреда, чем помощи для неё. Я устал повторять: постепенно все восстановиться, просто займись делом, и не думай об этом!
– Не думать? – гнев Эдварда закипал с новой силой. – Как я могу не думать о родной сестре? Может, ты тоже не будешь думать о семье? Забудешь о матери и брате?
Эдвард узнал о семье Джаспера, когда поближе познакомился с ним. Его мать была родом из итальянского городка. Там-то ее и встретил его отец. Они полюбили друг друга, и он увез в Америку. Сначала родился старший брат Джаспера – Зейн, но через некоторое время он умер от осложнения при пневмонии. Затем родился Джаспер, а потом и его младший брат – Марк. У Марка уже в девятнадцать появилась семья и ребенок, в то время как по прошествии двадцати лет Джаспер ещё даже ни разу не женился… Может быть, Элис – это его судьба, его шанс? Так же, как его шанс – Белла?
– Эдвард, успокойся! – посоветовал Хейл, зная норовистый характер друга.
– Прости, Джаспер, – хмыкнул Каллен. – Это все не важно. Я буду вдалеке от Элис, если от этого ей станет лучше. Главное позаботься о ней, хорошо?
– Обязательно Эдвард, я же обещал тебе! – искренне ответил Хейл, и решился, наконец, начать разговор о ещё одном важном происшествии:
– Эмм, Эдвард?
– Что ещё? – нетерпеливо спросил Каллен, желая быстрее вернуться к своей Белле, спавшей, словно ангел, на этой роскошной алой кровати.
– У нас с тобой большие проблемы в Тунисе! – произнес Хейл, чем поверг Эдварда в шок. Какие проблемы? Ведь сделка с дядей Джаспера по поводу выгодного участка алмазных россыпей прошла без сучка без задоринки! Какие, к черту, проблемы?
– О чем ты? – непонимающе проронил Эдвард, опираясь о стену, так как устал стоять на ногах столько времени. Часы показывали уже половину четвертого утра.
– Понимаешь, бунтующее местное население решило, скажем, так, захватить наши участки, так они ближе всего к их поселению. Мне нужно было отправиться туда ещё вчера, но на мне Элис, причем по твоей просьбе. Поэтому я имею полное право просить тебя об одолжении. – Джаспер глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: – Эдвард, отправься в Африку и усмири этих чертовых туземцев. Они не должны выкупить наши земли!
– Усмирить туземцев? – усмехнулся Каллен нервным смехом. – Как ты себе это представляешь? Мне взять копье и пойти на них в лобовую атаку?
– Почти! – хитро хмыкнул Джаспер. – Твое копье: наши сертификаты и местная власть, а в лобовую атаку идти действительно придется, но только в том случае если они не подпишут соглашение представленное мною и тобой.
– Джаспер, ты свихнулся, что ли? – зло бросил Эдвард. – Какая Африка? Какой Тунис? Какие туземцы? Я от Беллы никуда не уеду! Помнишь, что было в прошлый раз? – на последних словах он влил весь яд в свой голос, и Джаспер на секунду помедлил, перед тем как ответить:
– Эдвард, послушай, Элис тут, со мной, я здесь, неподалеку, в паре километров. У тебя целый штат прислуги и вверенный девушке МакКартни. За три дня ничего не случиться, а дольше ты там не задержишься!
– Да уж, а про время полета ты не думал? – снова съязвил Каллен
– Ну, четыре дня… – милостиво согласился Джаспер
– Даже не думай! Это не обсуждается! – рыкнул Эдвард, отходя от стены и снова начиная мерить коридор шагами.
– Эдвард, твои деньги тают на глазах! Они пропадут к чертям собачьим!
– У меня вся жизнь пропала к чертям собачьим! – зло выкрикнул Каллен, сживая трубку так, что побелели костяшки пальцев. – Пока я не встретил Беллу, я думал, что ад лучше мира, в котором живу! И ты снова предлагаешь мне бросить её? Да она чуть жизни не лишилась в этом лесу!
– Элис со мной! – крепнущим голосом повторил Хейл.
– А другие угрозы?
– Какие? – философски спросил Джаспер.
– В общем, мое решение тебе понятно? – без лишних раздумий спросил Эдвард.
– Послушай меня, Каллен, – упрямо настаивал Джаспер. – За эти россыпи мы с тобой боролись десять лет! Я не позволю этой девчонке, Белле, разрушить всю нашу эпоху, все наши контракты! Я бы сам полетел спасать твой бизнес, только вот у меня твоя сестра, и её уж точно нельзя оставлять одну! Поэтому собирай вещи и лети в Тунис!
– Джаспер! – заорал Эдвард, прерывая разглагольствования друга. – Какого черта ты все это высказываешь мне? Или ты стал моим опекуном? Делай свои дела, и точка!
– А кто займется твоими делами, Эдвард? – ядовито прошипел Джаспер. – Белла, что ли? За этот дом, за этот сад, за эти предприятия она платить будет?
– Джаспер, я не нищий, у меня полно средств!
– У меня тоже, но все это в один прекрасный момент может кончиться! – сказал Джаспер. – Ничто не вечно под луной!
– Какая ерунда! – выплюнул Каллен. – Тебе радость в деньгах?
– Конечно же, нет! – отмахнулся Джаспер, приходя в себя. – Эдвард, я прошу тебя, взывая к нашей старой дружбе, напоминая про наше сотрудничество и то, что я помог тебе, когда было нужно. Я не отказал тебе, как ты помнишь. И когда ты привез сюда девчонку, я был здесь. И когда ты привез Элис, я был рядом. Послушай, это ведь всего четыре дня! Ну, что может случиться?
– Много чего… – уже слегка неуверенно отозвался Эдвард, хотя в его голове слова друга вызвали волну негодования – на собственную персону. Его задели слова Джаспера, потому что это было правдой… Может быть, действительно стоит послушать его, и помочь ему?
– Ладно, я подумаю! – быстро отозвался Каллен, услышав истошный крик Беллы из спальни.
– Что там такое? – услышав душераздирающий голос девушки, спросил Хейл.
– Не знаю, сейчас разберусь! – быстро ответил Эдвард. – Я завтра позвоню! – с этими словами он нажал на отбой, оставив Хейла наедине с его размышлениями. Разговор оставил после себя довольно неоднозначные чувства.
С одной стороны он был озабочен поведением друга, но с другой он был удовлетворен, что добился того, чего хотел. Он был уверен, что Эдвард примет его предложение и поедет наводить в Африке порядок. Интересно только одно – что происходит между ним и девчонкой? Добился ли он желаемого? И почему она кричит посреди ночи? Но ответить на эти вопросы могли только сами Эдвард и Белла, чего они явно не собирались делать. Но, может быть, все же есть еще кто-то, посвященный в подробности?
Пока Джаспер размышлял, сам Каллен быстрым шагом вошел в комнату к девушке. Он был взволнован её кошмарами, но теперь хотя бы знал, что дело именно в кошмарном сне, а не в том, что в ее комнату прокрался маньяк-убийца. Теперь, когда он знал, что причиной этому служат кошмары, он заставил себя немного проще относиться к этим происшествиям. Хотя совесть и разум не особо ему помогали. Белла ведь нуждалась в нем, как и он в ней сегодня. Она ведь утешала его, успокаивала в этой самой комнате. Она осмелилась помочь ему, позаботиться о нем. Прежде ни одна женщина в мире не делала этого. А он сам еще никогда по-настоящему не был влюблен. Белла стала его первой любовью, и он всем сердцем надеялся, что она останется единственной. Это маленькая девочка навеки покорила его сердце, и теперь ничто – ни деньги, ни привилегии, ни положение – не заставит его терпеть рядом с собой другую женщину. Он не станет спать с ними, потому что он влюблен в Беллу. Навеки вечные, до самой своей смерти!
Подойдя к кровати девушки, Эдвард быстро опустился на покрывало и лег рядом с Беллой, вздрагивающей от рыданий. Его руки только подобрались к плечам Беллы, чтобы разбудить её, как она истошно вскрикнув снова, резко села посреди простыней и часто-часто задышала, пытаясь скинуть сновидение, выкинуть его из сознания и забыть. Что же такое ей снится, что она так изводит себя каждую ночь? Этот вопрос сильно беспокоил Эдварда, и он понятия не имел, что нужно делать в такой ситуации с психологической точки зрения, поэтому вел себя по велению сердца. Протянув руки, он обвил ими Беллу за талию, и через пару секунд она оказалась на его коленях.
Сама девушка, ещё прибывавшая в состоянии полусна, снова закричала, на этот раз от поступка Эдварда. Ей вспомнился момент из сна, когда Чарли притягивал её к себе, не давая уйти.
– Белла, это я, Эдвард, – наклонившись к её уху и прекращая бессмысленные попытки вырваться, прошептал Каллен. Девушка замерла и обернулась на своего спасителя.
– Ну, что такое, моя хорошая? – начал Эдвард, приглаживая волосы девушки и вглядываясь в лицо, полное горечи и слез. Она всегда плачет во сне, она кричит и вырывается, когда он пытается обнять её после кошмара. Что же это за кошмар? Что за чертов кошмар не дает его маленькой Белле спать по ночам? И Джаспер еще просит его уехать на целых четыре дня?! Но как же он оставит её? Кто будет рядом, когда она снова закричит, позовет на помощь? Кто утешит и успокоит её? Имеет ли он право уехать от неё, оставить её, хотя обещал этого больше никогда не делать?
– Ты тут… – выдохнула Белла, снова, как и днем, обвивая руки вокруг его шеи и прижимаясь к его груди.
– Ну, конечно же, я тут, куда мне деться? – шутливо спросил Эдвард, но сердце его уже сжималось от предстоящей разлуки, пусть и недолгой. Как же тяжело быть с любимым человеком в разлуке. Он вдруг вспомнил легенду, которую прочитал в старой библиотеке отца еще будучи совсем мальчишкой. О том, что жила на свете женщина по имени Пенелопа – дочь Икария, уроженка Спарты. Она была женой Одиссея и славилась своей супружеской верностью. Разлучившись с Одиссеем, отправившимся тогда под Трою, она терпеливо, в течение двадцати лет, ждала его возвращения, иногда отчаиваясь, но все же веря в его возвращение. Чтобы избавиться от навязчивости женихов, она сказала, что отдаст свою руку одному из них только тогда, когда дошьет своему престарелому отцу хитон. Но сотканное за день она распускала ночью, пока об этом не проведали женихи – но как раз тогда вернулся Одиссей…
Он, конечно же, не заставит Беллу ждать двадцать лет, он вернется максимум через девяносто шесть часов с момента отъезда. Но разве это не то же самое? Для него это разлука будет очень тяжелой и беспокойной. После того случая в лесу по вине Элис, он оберегал Беллу, словно она была самым прекрасным в мире бриллиантом – коим он её и видел, – а теперь… теперь он по собственному желанию покинет её и отправится усмирять каких-то ненормальных африканских туземцев…
Белла всхлипнула, и его мысли перестали иметь значение. Он обратился весь во внимание к своей единственной, к своей Белле, к своей маленькой девочке:
– Не уходи, пожалуйста! – взмолилась она, и Эдвард снова ощутил удар ножом по сердцу. Он уже всерьез опасался уезжать отсюда, от Беллы, а теперь её слова… они склоняли его к отрицательному ответу Джасперу. Но здравый смысл подсказывал перестать быть параноиком и прислушаться к доводам рассудка.
– Я здесь, – тихо шепнул Эдвард, припадая губами ко лбу девушки. – Я здесь, и все в порядке. Не плачь, Белла, – он со всей нежностью вытер её слезы со щек, и она улыбнулась, радуясь тому, что он до сих пор с ней. Она тоже хотела быть с ним рядом, несмотря на то, что должна была его ненавидеть, ведь он замешан в смерти её матери – он выкрал Беллу из дома и тем самым довел Рене до инсульта. Он кричал на неё, требовал поклонения, давил авторитетом. А она, что же она? За месяц из молчаливой дерзкой девчонки она превратилась в хрупкую девушку, полностью зависевшую от Эдварда. Она уже не представляла жизни без него, а ведь прошло только полтора месяца!
