Текст книги "Заточенная в Золотой Клетке (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)
Солнце, отражаясь от крон деревьев, освещало поляну, на которой, все ещё держа на руках свое самое главное сокровище, Эдвард целовал Беллу. Он целовал её мягко, нежно и любяще. Никакой жесткости, никакой страсти. Каждый поцелуй имеет свое значение, и каждый поцелуй применяется в определенной ситуации. Это их соприкосновение губ говорило только об одном, и ни о чем более:
«Я люблю тебя!».
Наверное, это самые важные слова на свете для любого человека, который когда-либо жил на свете. Радость матери, увидевшей свое дитя впервые, радости солдата, вернувшегося из армии, с войны, и заставшего в живых свою жену и семью…Радость бывает разной, но отчего бы она ни появлялась, она излучает лишь счастье. А его счастье – это Белла, то же самое, как и он – её.
Их с Беллой прогулка действительно прошла на славу, они разглядывали листья, зелень и мелких грызунов, пробегавших по зеленому ковру. Все это время они не разжимали рук, как никогда наслаждаясь близостью друг друга. Безоблачное небо, яркое солнце, прекрасная окружение, пейзаж – все свидетельствовала о том, что этот день будет лучше всех иных, и станет замечательнейшим из всех прошедших на данный момент.
После обеда, когда солнышко начала медленно клониться к горизонту, они вернулись на ту самую лужайку, куда приехали, и отведали вкуснейших блюд, привезенных Эдвардом. Белле нравилось все, что бы она ни ела, если рядом был Каллен. Индейка, салаты, изысканные десерты – все это было невероятно вкусно и прекрасно, но она не смогла бы есть это, если бы не присутствие мужчины. Без него она ощущала себя пустой, незащищенной, оставленной. Она постоянно изводила себя волнением и необъективными страхами. Действительно, за это недолгое время Эдвард настолько сильно вошел в её мир, душу и сознание, что и минута без него казалась ей бездарно и безрадостно прожитой.
После обеда, когда солнечные зайчики снова вернулись, она подняла Эдварда с покрывала, затевая новую игру. Белла любила, когда Эдвард догоняет её, а догнав, ласково и не жестоко, как Чарли, прижимает к себе и целует локоны. Поэтому сейчас она была преисполнена энтузиазмом снова поиграть с ним, и была крайне довольна его согласием. Самому Эдварду гораздо больше нравилось то, что происходило после поимки Беллы, но что бы насладиться этим, он вынужден был терпеливо сносить их игру, пробегая за ней половину леса. Она на удивление быстро бегала – может он не зря дал ей кличку олененка Бэмби? – грациозная, маленькая и хитрая, она словно лань неслась по лесным просторам, и иногда Эдварду было тяжело угнаться за ней по извилистым тропинкам, и между древесных корней, через которые, в отличии от Беллы, он пройти не мог. И поэтому, сейчас, после третьего раунда «догонялок», он решил на время прекратить веселое занятие, чувствуя, как в легких сгорает кислород. Но в отличие от болезненных ощущений из-за воспоминаний, это можно было расценивать как шалость. Любую боль он готов сносить во имя Беллы, только бы она не страдала…сейчас её боли нет, но его-то осталась, никуда не делась и не испарилась. Она в нем, только глубоко внутри эти дни, что бы не дай бог не испортить их счастливые, и возможно последние дни наедине и рядом, в любви и гармонии.…Если Белла откажет ему, он не будет знать что предпринять, будет, наверное, разбит и безутешен, несмотря на всю глупость этих действий. Скорее всего, если сказать девушке что брак спасет её от Чарли, она с готовностью примет его предложение, даже переступая через себя.…Но каким бы не безумным казалось мужчине свое желание, он собирался воплотить его в жизнь:
Он хотел, что бы не под страхом возвращения к извращенцу-отцу, а из-за любви к нему, Эдварду, из-за желания всегда быть рядом с ним, она ответила «Да», принимая кольцо, и соглашаясь, стать его женой.
Может быть, это и было бредовой идеей, но он желал только этого. Только того, что бы она вышла за него по собственной воле, а не порабощению.…Но эти мысли пока стоит откинуть подальше – до заветного дня ещё двое суток. Двое суток надежды и волнения…Вот черт!
Сейчас, оперившись о корягу и отгоняя назойливые мысли, Эдвард, тяжело дыша, вгляделся в горизонт, разыскивая маленькую фигурку.
– Белла! – крикнул он, смотря вперед внимательнее, и замечая что-то движущееся у края леса, ближе к лугу. То самое существо, которое он разглядел, обернулось на его зов, и опрометью кинулось в его сторону.
Все ещё держась за корень для опоры, мужчина по мере приближения фигурки узнавал в ней Беллу, и пытаясь справиться с дыханием, улыбался. Она была так красива, когда бежала к нему через лес. Свет солнца играл на её локонах, отчего они светились золотом, смешанным с шоколадом, а глаза, эти каштановые омуты, сводили его с ума. Преисполненные искрящимся счастьем, они были обращены только на него, и постоянно приближались, пока, наконец, не исчезли, когда девушка прижалась к нему.
– Ты выиграла! – с небольшим придыханием хмыкнул Каллен, целуя Беллу в макушку – Я не смог тебя поймать!
– Кажется, я утомила тебя, – слегка виновато, но по-прежнему мило улыбаясь, сообщила девушка, разглаживая ворот его рубашки рукой, и вслушиваясь в быстрое биение его сердца.
– Не больше чем всегда! – отозвался он, набирая в грудь побольше воздуха, смешанного с цветочным запахом волос своего ангела, и наслаждаясь им – Когда-нибудь я потребую реванш!
– Ох, я буду ждать этого! – лукаво усмехнулась девушка, отстраняясь от него, и смотря прямо в глаза. В этот момент никто бы не сумел сдержать улыбки и умиления. Она была настолько очаровательна, что у Эдварда снова перехватило дыхание.
– Солнце заходит… – задумчиво произнесла Белла, глядя, как горизонт подернулся ярко розовым цветом. Эдвард нежно приподнял её лицо за подбородок, и, смотря прямо в глаза, чувственно произнес:
– Bellezza di un calo, Canzone di un usignolo, Qualcosa così non è eccellente, Come Lei, il mio Amore. (Ни красота заката, Ни песня соловья, Ничто так не прекрасно, Как ты, Любовь моя!) – Эдвард говорил на итальянском, потому что созвучия этих слов не звучали так красиво ни на одном из сотен других диалектов мира, а ещё, может быть потому, что его девочка могла понять сказанное.
И она поняла. У Беллы от неожиданности и умиления глаза засверкали от собравшихся в них слез. Слез радости и счастья.
Эдвард тоже улыбнулся своей девочке, и нежно беря её хрупкое лицо в ладони, и утопая в шоколадных омутах, продолжил, чувствуя? как строчки сами складываются в голове:
– È migliore che il sole e la luna,
È migliore che una notte stellata!
È migliore che il cielo e la terra,
È amato da me molto!
Capisca almeno una volta questo in questa vita rumorosa,
Per essere con Lei, prendo ogni istante.
Che ami, La amo alla follia.
Come vita come felicità amo! (Ты лучше солнца и луны, Ты лучше звёздной ночи! Ты лучше неба и земли, Тебя люблю я очень! Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной, Чтоб быть с тобой, я каждый миг ловлю. Что я люблю, люблю тебя безумно. Как жизнь, как счастие люблю!) -
Произнеся это, он медленно наклонился к губам растроганной Беллы, и запечатлел на них поцелуй, чуть более уверенный, но по-прежнему мягкий, любящий.
Белла сморгнув слезы оторвалась от Эдварда, и её губы стали сами собой произносить то, что было у неё на душе. Как и Эдвард, она считала итальянский самым прекрасным языком из всех, и поэтому её мысли, выраженные в стихотворной форме произносились только на нем:
– Ha apparito così improvvisamente
Anche ho mescolato tutte le strade,
I miei segreti sconosciuti
A me non sono necessari,
È necessario per me!
Lei il migliore, capisca?
Da quelli chi ama, e amiamo,
Perfino non sa questo,
Che nella mia anima si aprisse! (Ты появился так нежданно, И перепутал все пути, Мои невиданные тайны – мне не нужны, Мне нужен ТЫ! Ты самый лучший, понимаешь? Из тех, кто любит, и любим, Ты даже сам того не знаешь, Что ты в душе моей открыл!)
Белла робко улыбнулась, произнося это, и одновременно лаская рукой скулы Каллена. Он млел от её прикосновений, был растроган её словами.…Воистину нет ничего прекраснее для него, чем признание в любви от Беллы. Он действительно самый лучший для неё, самый желанный? Она действительно любит его так же сильно, как и говорит? Он так надеялся на утвердительный ответ, что с некоторой мольбой в глазах всмотрелся в Беллу. Она уловила его взгляд, ободряюще улыбаясь, и произнесла:
– In totale che io – la verità, dopotutto lo dica che mi sento! (Все что говорю я – правда, ведь это то, что ощущаю я!)
– Все что говорю я – правда, ведь это то, что ощущаю я! – повторил Эдвард уже на английском, и Белла увереннее улыбнулась, чувствуя как губы Каллена снова прикасаются к её…
…Поход на «Титаник» прошел более чем успешно. И пусть Белла была удивлена тем что Эдвард арендовал частный зал, ей понравилось. Она прижималась к нему, когда умирал Джек, обещая себе никогда не допустить этого с Эдвардом. Роза поступила безрассудно. Она бы никогда не позволила Эдварду умереть ради неё. Даже ради неё…Что будет её жизнь без него? – череда темных, мрачных, никому не нужных будней! Нет, не бывать его смерти! Она не позволит!
А сам Каллен заново пересматривая фильм, думал как раз наоборот – что Джек поступает верно – он сам поступил бы точно так же. Нет ничего лучше, ничего дороже, чем улыбка его девочки, чем её жизнь. Он готов сотню раз умереть за неё, если понадобится!
У них были такие разные мысли, но все они сводились к одному – к безмерной, вечной любви. Их любви, которая никогда не закончится!…Никогда!
========== Глава 49. День 2. Часть 1 ==========
На следующее утро Беллу разбудил назойливая телефонная трель, разрывающая утреннюю тишину. И буквально через секунду она услышала сдавленное ругательство Эдварда, и его аккуратные прикосновения к её коже, в попытке выпутаться из её объятий – наверное, это вошло у неё в привычку, но ночью она всегда прижималась к Эдварду, обнимал его во сне. Так она чувствовала себя более защищенной. – Белла разжала руки, облегчая его задачу. Он замер, опуская взгляд на неё.
– Прости, что разбудил тебя, Бэмби – виновато сообщил он, садясь на кровати, и взъерошив волосы на голове девушки.
– Отвечай, это наверное важно – она кивнула в сторону телефона, а потом взглянула на часы. Пять сорок пять утра. Кому захотелось тревожить Каллена в такое время?
Чертыхнувшись снова, мужчина поднялся с простыней, оглядывая комнату в поисках звонящего телефона. Акустика в доме Каллена была неплохой, и поэтому казалось, что трель раздается отовсюду. Окончательно потерявшая сон Белла устало присела на кровати, и в тот миг, когда она это сделала, ей показалось, что звук стал громче. Протянув руку назад, к прикроватной тумбе, нащупывая там вибрирующий аппарат.
Эдвард тем временем перерывал все другие места, где по его мнению, мог оставить телефон, но с горечью вынужден был признать, что вряд ли найдет его. В нем зашкаливала ярость на звонившего, потому что ранние пробуждение Каллен совсем не любил.
– Эдвард! – окликнула его Белла с кровати, и он быстро обернулся, чувствуя как жар и спесь спадают с него, оставляя лишь теплоту на сердце. Так всегда бывало, когда он слышал голос своего ангела.
– Что такое, красавица? – мягко спросил он, продолжая оглядываться и прислушиваться к звукам, разрывающим комнату.
– Он здесь! – девушка протянула ему телефон, разрывавшийся каким-то неизвестным номером.
– Спасибо, родная – Эдвард искренне улыбнулся, и, забирая телефон из рук Беллы, сумел найти время чмокнуть её в лоб. Хмыкнув, она откинулась обратно на подушки, а мужчина наконец смог ответить на звонок.
– Здравствуй, Эдвард, – поздоровались на том конце телефона, и Эдвард снова почувствовал, как запылал утренней злобой.
– Джаспер, какого черта ты поднимаешь меня в шесть утра? – громко выкрикнул он, но вспоминая про Беллу, лежащую на кровати, понизил голос.
– У меня для тебя хорошие новости, друг – хитро проговорил Хейл, растягивая слова. Это ещё больше взбесило мужчину, единственным желанием которого сейчас было снова вернуться в объятья Беллы, и безмятежно уснуть.
– Катись ты со своими новостями, – рыкнул он, собираясь отключить телефон и тем самым закончить разговор, но Джаспер оказался находчивым, и вовремя успел произнести решающее слово:
– Новости по поводу Элис!
– Элис? – Эдвард замер, чувствуя, как что-то похожее на горечь и сожаления возникает в его душе, заставляя её трепетать – Что с ней? – так, теперь ко всем пережитым чувства прибавилось ещё и волнение. Подождите, но Джаспер же сказал «хорошие новости». Так что к черту за новости об его сестре в шесть утра?
– Да, – хмыкнул Хейл – Но стоит ли тебе их рассказывать? – теперь, когда с мисс Каллен все было хорошо, и она озвучила свое решение, Джаспер мог и позабавиться с Эдвардом. Но только не долго. Суть разговора не зависит от шутливого настроения Хейла, сейчас он должен будет рассказать другу ту правду, которая, несомненно, обрадует и осчастливит его. Так же, как эти новости обрадовали и его, Джаспера, из уст самой Элис.
– Джаспер…! – медленно закипая, сквозь зубы прошипел Каллен – Немедленно говори!
– Элис хочет поговорить с тобой. Если ты не против, мы приедем сегодня вечером. – отчеканил Хейл, готовясь к дальнейшим словам друга.
Эдвард в который раз замер, не веря своим слуховым рецепторам. Этого не может быть! Его Эл простила его, Эдварда Каллена, жестоко расправившегося с её возлюбленным! Может это и не его вина, но без него тут не обошлось. Он смотрел невидящими глазами на золотые шторы, выпрямившись, и прерывисто дыша. Ему не верилось в это чудо, не верилось, что его молитвы услышаны и с его сестрой все в порядке. Боже, она хочет поговорить с ним! Как же долго он этого ждал…!
– Ты как? – осторожно поинтересовался Джаспер, не слыша голоса Эдварда уже полторы минуты
– В норме… – выдохнул Эдвард, и на его лице засияла улыбка, улыбка облегчения и счастья. Кажется, даже слезы радости готовы были скатиться по его щекам, потому что он чувствовал, как соленая влага заполоняет его взгляд.
– Так что по поводу вечера, я могу привезти её? – переспросил Джаспер, прижимая телефон к уху, чтобы обнять подошедшую со спины Элис, вслушивающуюся в их разговор.
– Конечно! – быстро приходя в себя для ответа, проговорил Каллен – Конечно! О господи, Джаспер, спасибо тебе!
– Не мне спасибо скажешь, а ей, – хмыкнул Хейл, целуя маленькую черную головку Элис, соприкасавшуюся с его грудью – До вечера, Эдвард!
– До вечера… – только и смог прошептать Эдвард, отключая телефон.
Белла во время всего разговора размышляла лишь об одном неожиданном открытии.…А все началось так – когда Эдвард взял трубку, отходя к окну, её внимание привлекла не задвинутая до конца прикроватная тумба, и сияющие в лучах солнца, неизвестные серебристые обложки. Порабощенная любопытством, она привстала на локте, поворачиваясь к той самой тумбе, и аккуратно отодвинула ящик из красного дерева на себя. Её взору предстали разноцветные упаковки с различными лекарствами. Подняв одну из коробочек наугад, она заметила средство от головной боли, а перевернув вторую, прочла предназначение как «снотворное». Далее последовали ещё несколько жаропонижающих, а так же успокоительных таблеток. За ними следовали средства от проблем с желудком. Все больше перебирая пачки с таблетками, она замечала все новые и новые лекарства, но тех загадочных блестящих штуковин так и не увидела. И вот, наконец, кажется, ей повезло. Отодвигая очередную цветастую упаковку, Белла разглядела солнечное сияние на небольших пакетиках, подернутых серебристой лакировкой. Удивившись ранее невиданным пакетикам, она взяла один из них в руки, с интересом разглядывая. Но уже через полсекунды она испугано вскрикнула, прочитав название, написанное на серебряных пакетах черными, мелкими буквами – «Презерватив».
Пакетик выпал у неё из рук обратно в полку, а саму Беллу пробрала дрожь. Испуганно и прерывисто задышав, она набралась храбрости снова взглянуть на тумбочку, и к своему ужасу заметила среди лекарств десятки, таких же серебряных пакетиков, как и тот первый, открывший ей небольшую тайну.
Широко раскрыв глаза, она попыталась унять дыхание, и быстро задвинув полку, снова откинулась на подушки. Она пропустила почти весь разговор Эдварда, думая о том, что увидела в полке. Господи, сколько женщин до неё побывали в этой постели, побывали с Эдвардом…?
Несмотря на то что испуг от сексуального принуждения с Чарли у неё ещё не прошел, она почему-то ощутила ревность, колющую сердце, и захотела оказаться вместо какой-то из тех девиц в постели этого мужчины. И тут же с горечью, небывалой горечью захлестнувшей сердце, почувствовала всю свою неполноценность. Вчерашней утреней решимости как не бывало – она не сможет спать с Калленом, как бы ни любила его. Слишком велик страх, терзающий её душу. И пусть ей более не снятся кошмары, пусть воспоминания о Чарли больше не причиняют той жгучей боли, но испуг от них у неё никогда не пройдет. Она всегда будет помнить это, будет вспоминать с содроганием, только в уменьшенной, ослабленной форме. Словно какой-то неизлечимый вирус, он будет медленно убивать её, подавляемый горстями лекарств. Господи, неужели она так и состарится, ни разу не занявшись любовью с тем, кого так любит?
Она знала, отлично помнила то, зачем её привезли в этот дом. Помнила так же свои строптивые отказы и суровое мировоззрение. Помнила негодования Каллена, когда он узнал, что она не станет его любовницей…его бешеный гнев и злостный норов. Вот черт!
А если…если она надоест ему? Если он захочет больше, чем невинные поцелуи и глупые итальянские стишки? Он мужчина, он здоров, красив, богат и умен. Любая станет его даже за бесплатно! Стриптизерши и проститутки будут молиться на его тело, зная, что оно никогда им не достанется.…А она, она, имея такое сокровище в руках, такой дар господи не может ничего сделать! Её чертов страх убьет её раньше, чем она узнает об измене Каллена. Как же это наверное, тяжело…и как больно! Она не переживет если единственный близкий ей в этом суровом мире человек кинет её, бросит и растопчет чувства! Нет, нет, нет! Только не это!
От горя Беллы вздрогнула, чувствуя подступающие слезы, и вжавшись в подушку, тихо заплакала, едва вздрагивая плечами. Ей даже сейчас было больно. Больно от того, что она представляла себе прекрасного, непокоримого и великолепного Каллена, и очередную женщину, сладко вздрагивающую от его прикосновений.…Да она сама вздрагивает точно так же! Млеет, рассыпается на части! Её решимости не хватит противостоять ему, даже если она очень сильно захочет! Но он ведь знает о ней, понимает её…он не сделает с ней того же что Чарли, а следовательно надеяться на это нечего. Она будет запасным вариантом – «девушкой для поцелуев», – потому что это все, что она может ему дать.
Как же ей больно!
Когда не готовый к такому повороту событий с Элис Эдвард обернулся на свою маленькую девочку, его взору предстала такая несчастная картина, что его сердце защемило от боли. Белла свернувшись калачиком и обхватив руками простыни, вздрагивая плечами, рыдала в подушку. В этот момент Каллен даже забыл о разговоре с Джаспером. Он подлетел к Белле так быстро, что кажется, пересилил все мировые рекорды по забегам.
– Девочка моя, Белла! – исступленно звал он, поглаживая её плечи и аккуратно садясь рядом – Бэмби, что случилось?
Девушка покачала головой, снова вздрагивая от молчаливых слез, и обрушивая негромкое рыдание на подушку.
– Солнышко, да что такое? – Эдвард растеряно оглядывался вокруг в поисках того, что могло так расстроить Беллу за последних пять минут, и, подмечая, что ничего такого вокруг не было. Может быть, её снова тревожат воспоминания? Как бы то ни было, он ласково обхватил её плечи руками, отрывая верхнюю часть её тела от подушек, и кладя к себе на колени, поглаживая мокрое от слез лицо.
– Опусти! – взвизгнула она, отстраняясь так резко, что Каллен вздрогнул – Я не нужна тебе, ты бросишь меня после…лучше сделай это сейчас! Я не переживу позже… – смотря на него затравленными глазами с океанами горечи, прохрипела Белла, смахивая слезы тыльной стороной ладонью.
– Что ты такое говоришь? – нахмурился Эдвард, полный решимости развеять её бредовые познания – Кто же мне нужен кроме тебя, любимая?
– Сегодня нет, – покачала головой Белла, готовая рвать на себе волосы от безысходности – Сегодня тебе никто не нужен, но что будет завтра? Завтра, когда тебе надоест постоянно успокаивать меня, просыпаться по ночам и ограничиваться лишь редкими поцелуями? Что будет тогда, когда ты захочешь большего, захочешь секса? Куда же я денусь…куда я…. – она снова захлебнулась рыданиями, обреченно склоняя голову.
– Милая, я никогда не сделаю того, что сделал этот подонок! – со скрежетом зубов вспоминая о Чарли, произнес Эдвард, ласково смотря на Беллу – Никогда!
– В том все и дело! – истерично взвизгнула девушка, отползая к противоположному краю кровати, и обхватывая себя руками, будто боясь рассыпаться на мелкие кусочки от переполняющей её боли.
– В чем дело? – не понял Эдвард, внимательно следя за лицом девушки, и придумывая, как можно было бы её утешить.
– Ты не прикоснешься ко мне! Ты не станешь спать со мной, потому что я не могу,…не могу ЭТОГО! Ты уйдешь в бордель, уйдешь к какой-нибудь супермодели в частный номер гостиницы, или вообще полетишь на другой континент! Я буду у тебя запасным вариантом, черт знает каким номером в списке твоих женщин! Я знаю, ты говоришь и мне, и себе что любишь только меня, но правда ли это? Меняет ли это твое мировоззрение настолько, что бы отказаться от плотских утех? Эдвард, пойми, я не выдержу, я убью себя, если узнаю что ты был с другой.…Пожалуйста, господи, пожалуйста! – она бессильно и отчаянно ударила рукой по матрасы кровати – Пожалуйста, скажи мне все сейчас. Прогони меня сегодня! Я не проживу потом…я не смогу…!
– Глупенькая! – через силу нацепив на лицо любящую улыбку, а в голове переваривая полученную информацию от её слов. Боже, да как она вообще могла такое подумать? Он будет с кем-то кроме неё? – уму непостижимо! Он убьет себя за это раньше, чем она! Да откуда вообще взялись такие мысли в её голове в шесть утра? – Разве я могу жить без тебя?
– До сих пор у тебя неплохо получалось! – кивая на приоткрытую тумбочку, всхлипнула Белла. Только переместив взгляд на поблескивающие упаковки презервативов, Эдвард догадался, что вызвало в его девочке такую боль. Он заслужил это. Заслужил сомнения и недоверие после всех тех сотен женских душ, перебывавших с ним даже здесь, в этой спальне, на этой самой кровати! Но как он не убеждал себя, ему все равно было больно и грустно. Она не верит ему!
– Белла, милая, – он протянул к ней руку, но она отпрянула. – Девочка моя, я признаю, что жалок, что недостоин тебя. Признаю, что был даже здесь, в этой комнате с десятками женщин, что занимался с ними сексом прямо на этой кровати.…Но любимая, я никогда никого из них не любил! Они были для меня словно вещи, игрушки: на одну ночь. Некоторые проводили здесь три или четыре дня, в зависимости от того сколько доставляли удовольствия. После смерти Белль я пытался забыться всеми силами. Сначала был алкоголь, потом наркотики, и даже суицид.…А потом я стал находить забвение в сексе и работе. Чередуя два этих понятия, я жил словно робот, словно не человек. Я даже не запоминал лиц тех, с кем спал. Они ничего для меня не значили! Наверное я бы так и умер – занимаясь любовью или просматривая договора об аренде, если бы в одни прекрасный, лучший в моей жизни день не нашел тебя. Тогда мой налогосборщик сообщил, что одна из аренд моей земли до сих пор не оплачена, так как женщина, живущая там не в силах это сделать. Участок был настолько мал и примитивен, что я не придал этому значение вначале, но потом, подумав немного, решил узнать, что связано с этой женщиной. Ей оказалась твоя мать. В досье на неё я нашел тебя.…В тот момент, когда я увидел твою фотографию, на которой ты улыбалась, все в моей душе перевернулось! Я не чувствовал ничего, кроме единственного, возможно эгоистичного желания – быть с тобой. Я хотел тебя во всех смыслах, сам не понимая почему…Вместе с Джаспером мы разработали план твоего похищения, и ты оказалась здесь. – он выдохнул, смотря ей в глаза, и замечая с какой внимательностью она его слушает, утирая горькие слезы, решился продолжить:
– Белла, я молю тебя о прощении за всю ту боль, причиненную тебе по моей вине. За все те синяки и ссадины, за все те разговоры и унижения, за все те скандалы и срывы. Возможно, мне и нет прощения за все, что я делал, потому что каждое, что есть в Библии, в разделе «грехи», я совершал: я крал, лгал, убивал, изменял, ненавидел, завидовал и был жаден…это только начало огромного списка моих действий, поступков. Я считал, что все в этой жизни можно достигнуть грубой силой и деньгами. Что все покупается и продается. Но ты изменила меня, изменила весь мой мир! Ты сама стала моим миром! Я не представлял и не представляю ничего дороже, чем ты! Я готов быть с тобой, что бы ни случилось, занимаемся мы сексом или нет! Понимаю, ты вполне можешь не верить мне – я заслуживаю недоверия – но прошу тебя, попытайся поверить! Попытайся понять…! Мне некому доверять кроме тебя, некому любить и некого беречь! Если я потеряю тебя по своей вине, или по чье-то другой, скорее всего я наложу на себя руки…
– А если бы я тогда убежала? – тихо спросила Белла, чувствуя как слезы отступают, а на их место приходит такая горечь и боль за Каллена, что от неё просто некуда деться. Ей чудилось, что каждая пылинка в этой комнате шепчет ей о её дурости и идиотизме. Она так ошибалась, была до такой степени не права, что теперь ей наверное во веки веков не замолить этот день перед Эдвардом. Она сделала ему по-настоящему больно, нанесла удар в спину.…А он стойко держится, справляется, преодолевает воздвигнутое ею препятствие,…Она же обещала себе, что никому не позволит сделать Каллену больно! И сама же нарушила свою заповедь, свое нерушимое правило…Кто она после этого?
– Не знаю – честно ответил Каллен, и, сделав глубокий вздох, сказал, наверное, одни из самых трудных слов за всю жизнь:
– Если ты решишь уйти Белла, захочешь оставить меня, я тебя отпущу. Ты не пленница, ты не Заточенная в Золотой Клетке, ты никогда ею не была. Я куплю тебе дом, машину, заплачу за что угодно, только бы видеть тебя хотя бы раз в неделю. На минуту, на секунду…Я не буду просить большего, не поцелуй, ни объятий, ни упреков. Ничего. Ты будешь полностью свободна, но в то же время у тебя будет надежно прикрыт тыл. Я защищу тебя от любых невзгод и напастей, от любых врагов и недругов. Ничто и никогда не будет угрожать тебе! Я не упрекну тебя ни в чем, ни обвиню и не обижу. Я просто хочу видеть тебя, и знать что с тобой все в порядке.…И если ты однажды найдешь человека, которого полюбишь, я…уйду с дороги раз и навсегда. Ничего не потребую, ничего не скажу. Ты просто забудешь обо мне, не увидишь меня более.…Обещаю! – он сам не понимал, откуда в нем берется все это мужество, силы произнести данные слова. Откуда в нем столько терпения и воли? Почему он говорит ей это? Вдруг она действительно решит уйти, куда тогда денется его храбрость…? Он же не проживет без неё ни минуты, для него перестанет существовать все вокруг! Господи, какая же жестокая судьба.…И все же, несмотря на подобные мысли, он знал, что поступает правильно. Это переломный момент. Он предоставляет Белле выбор. Она может выбрать то, что больше хочет. Если она хочет свободы, хочет улететь из этой Золотой Клетки, он отпустит её! Соберет все силы, что бы отпустить.…А если она решит остаться, он будет самым счастливым человеком на свете, потому что рядом с ним будет его маленькая, самая любимая девочка. Что же, пришла пора узнать её ответ:
– А теперь скажи мне Белла, только честно, не щадя мои чувства к тебе, скажи, смотря мне в глаза: ты хочешь остаться здесь, со мной?
Он с замиранием и перебоями сердца ждал её ответа. Карие глаза, смотревшие на него миллисекунду блеснули такими страданиями и страхом, что он подумал, что ему почудилось. Но уже через секунду разочаровался в своих мыслях. Белла громко и протяжно рыдая, повисла у него на шее, отчаянно цепляясь руками за рубашку, за его волосы, и не переставая плакать.
– С тобой! Хочу остаться здесь…! Боже, Эдвард, что ты говоришь! Я же так люблю тебя, так люблю! Куда я,…что я буду без тебя делать? О господи! – она захлебывалась в словах, попеременно целуя все части его лица, до которых могла дотянуться. Целуя его шею, скулы, щеки, подбородок и лоб. Она не знала, как сильнее выразить её привязанность к нему, выразить всю ту любовь, которой она переполнена. Она никогда не сможет разлюбить его, никогда не сможет уйти! Что он такое напридумывал? Ну почему она такая идиотка? Почему, зачем затеяла этот болезненный разговор? Из её слов Эдвард сделал совсем не тот вывод, о котором она думала. Он решил что она хочет сбежать от него, хочет избавиться…он такой любящий, он так её любит, раз готов, несмотря на всю боль, предоставить ей свободу.…Так всегда бывает в жизни – когда жаждешь свободного полета, его не получишь, а когда наоборот, обосновываешься, тебе предлагают улетать.…Ну, нет! Она никогда не улетит отсюда! Её клетки больше нет, она давно свободна. Свободна с тех самых пор, как услышала признание в любви к ней от Эдварда. С тех пор, как впервые поцеловала его! И она будет бороться со своими страхами и внутренними демонами, что бы когда-нибудь подарить ему всю себя. И снова в голове девушки проскочила мысль о собственной дурости – как она могла подумать, что не нужна ему? Что он бросит её? Она ведь знала и знает о его любви к ней, знает о привязанности и нерушимой связи между ними! Да что с ней сегодня такое?
– Любимая, девочка моя, – шептал Эдвард, глотая собственные слезы, катившиеся по щекам от счастья. Сколько дней он готовился задать ей этот вопрос, сколько дней мечтал о подобном ответе.…Это один из самых лучших моментов в его жизни. Она согласилась остаться с ним, обменяла его на свою свободу. Он никогда этого не забудет. Он будет самым лучшим мужем, самым лучшим любимым человеком, самым лучшим другом и защитником! Ни один волосок не упадет с головы его ненаглядной девочки. – Спасибо – шепнул он, окончательно теряя власть над собственными эмоциями, когда Белла принялась целовать его лицо и шею. Нет, в нем не было того плотского желания, что ранее. В нем была сейчас невиданная слабость вперемешку с облегчением. Гладя руки, талию, плечи Беллы, он подмечал как все это ему дорого. Господи, как же он мог просуществовать без неё столько лет? Что это была за жизнь? Любовь воистину прекрасна, и он счастлив от того, что смог обрести её.
