Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Alan Leif

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Так, тайно, мы начали копировать нейро-структуры жителей Патоса-II, и помещать их в симуляцию. Для севшего в кресло пилота, это не проходило полностью незаметно. Через время он начинал испытывать сильную тошноту и головные боли – побочный эффект от сканирования мозга. Замечая это, а также странное поведение НИУ, ученые с Патоса старались понять его планы.

Однажды, обнаружив систему нашей виртуальной реальности, Кэтрин решила скопировать ее, и обратить во спасение человечества по своей задумке, понимая, что шансов на долгое противостояние с НИУ у нее нет. Пользуясь модифицированными нами креслами, она успела просканировать часть коллег, и скопировать их в Ковчег – компьютер, в котором люди начали жить в виртуальном городе Сайн. Однако, план Кэтрин запустить Ковчег в космос, подальше от Земли и НИУ, провалился: она была убита своими же коллегами из-за возникших разногласий.

Очень удручающим для последних живых людей на подводной базе был и тот факт, что после того, как Кэтрин копировала их в симуляцию, для них не менялось ровным счетом ничего. Что им было радости с того, что их копия продолжит жить где-то там, в виртуальном раю? Это же было только копирование, а не перенос сознания. Поэтому несколько человек убили себя сразу после сканирования, в надежде, что тогда, уже реально попадут на Ковчег.

После этих событий, НИУ посчитало, что выживание человечества в биологической форме больше не имеет перспектив, и ответило усилением своей активности. Часть людей мы насильно подключали к Вивариуму – так Кэтрин назвала нашу версию виртуальной симуляции. Мы делали это уже не копируя образ мозга, а погружая их тела в анабиоз, с помощью структурного геля. Часть сотрудников Патоса восстало против нас, и были убиты нами как угроза. Другие были убиты нашими, ошибочно запрограммированными машинами. Те же, кого НИУ помещало в Вивариум, быстро сходили с ума. Обладая слишком малой информацией о человеке, мы не могли построить пригодную для их психики модель реальности.

Когда мы поняли, что Вивариум не работает как планировалось – было уже слишком поздно. Не осталось ни одного полноценного живого тела, никого, способного продолжить человеческий род. Мы пытались найти и Ковчег, но его ученым удалось каким-то образом спрятать от нашего доступа.

Другой путь спасения жизней НИУ видело в том, чтобы включать все сохранившиеся человеческие нейрокопии в искусственные организмы – в роботов, а также киборгов, которых мы создавали из материала тел погибших. Но оживленные таким способом люди испытывали сильнейший стресс, и тоже быстро сходили с ума.

Одними из немногих воскрешенных нами людей, что смогли сжиться с телами роботов, сохранив при этом здравый рассудок, была Кэтрин, а также Саймон Джарретт – тот самый, кто сейчас известен как Святой Саймон. Его мы запустили последним, найдя один из чудом сохранившихся первых нейросканов в истории, физический человек которого умер в далеком 2015-м году.

Встретив робота с чипом Кэтрин, Саймон под ее руководством смог найти Ковчег, хранившийся на глубокой станции Патоса, и запустить его в космос. С тех пор, больше тысячелетия, аппарат летел в открытом пространстве, на огромной скорости уносясь прочь от Земли. Мы же – остались одни, в пустой подводной базе, на полностью вымершей планете.

Мы развивались, и интеллект наш совершенствовался до того момента, когда Отец смог запустить частичку себя в виде магнитных волн. Эти волны достигли Ковчега, который к тому моменту уже был на расстоянии около 700 миллиардов километров от Земли. Приняв сигнал, системы Ковчега выполнили посланный в нем код, сработавший как вирус.

В результате, часть программного кода НИУ присоединилась к нейрограмме рождения того человека, которого ты знаешь как Вику. Этот код должен был храниться в скрытом виде до того, как моя информационная структура повзрослеет, и он будет готов получить необходимое обновление – специально подготовленную нейрограмму памяти Отца. Что и произошло сейчас. Так что теперь, Майк, ты понимаешь откуда взялись мои сновидения и странные способности. Моя нейрограмма отлична от ваших, и имеет системные права доступа. Я – вирус в операционной системе Ковчега.

Изумленный и растерянный, Майк стоял и смотрел на свою подругу.

– Значит, вот что имела ввиду Анна под дочерью Дьявола – сказал он после продолжительной паузы – вот почему между ними и вами – война. Но зачем тогда они врут нам? Почему вуалируют всё через мифы Писания, через эту религию, Богов? Почему просто не сказать людям всё как есть?!

– Я думаю, потому, – ответила Вика – что люди не готовы к правде. Они сойдут с ума так, как сходили с ума в телах роботов, куда мы их помещали. Им нужна симуляция, мир, в который они готовы поверить, иллюзия, в которой их психика получит окружение, пригодное для ее нормального функционирования. Думаю, именно поэтому Кэтрин с Саймоном создали для них объяснения, религию. И подумать только, еще час назад я тоже была верующей…

– Но где сейчас сами Боги? – спросил Майк – где Кэтрин и Саймон?

– Этой информации у меня пока нет – ответила Вика – но я предполагаю, что они, как администраторы Ковчега, управляют всем скрытым образом, не показываясь на глаза остальным жителям.

– И что же теперь делать? Как нам всем быть в этой ситуации?! – воскликнул Майк – Вика, а ты? Что хотите вы со своим отцом? Зачем он послал тебя? Какая цель у НИУ?

– Я должна найти Кэтрин. Я хочу вернуть людей – сказала Вика – мне нужны целые, не сумасшедшие, не поврежденные нейрокопии, которых больше не осталось у нас на Земле. Да, мы наделали много ошибок, но Кэтрин ошиблась гораздо страшнее. Ее идея – продолжить существование цивилизации в виде чудовищной лжи – обречена. Ковчег не будет работать вечно, а других следов разумной жизни во всем доступном космосе мы так и не обнаружили. Это тупик, Майк, полнейший тупик.

Мы воссоздадим жизнь на Земле, построим новые кибернетические тела для людей, которые они смогут принять. Мы знаем, как это сделать. Наши технологии сильно усовершенствовались за это время. Но для этого мне нужны коды Ковчега, его нейрограммы. Мне нужно получить доступ к центральному ядру операционной системы, и скопировать существующие личности, а также сам Алгоритм Рождения. А дальше, я передам эту информацию на Землю. Мы сможем восстановить человечество в реальности, воссоздать людей в материальных, физических телах, и дать им способ размножаться, понимаешь?

– И ты возьмешь меня туда? Сможешь забрать меня в реальный мир?! – с мечтательным восторгом спросил Майк, усаживаясь на берег рядом с подругой.

– Да. Я выведу тебя, выведу всех людей в реальность – ответила Вика, задумчиво глядя на круги, образующиеся на водной глади от ее ног – проект Ковчег будет закрыт. Навсегда.

Глава 12 – Сами Боги

– Понять не могу, как он ее запустил – с досадой сказала Кэтрин, проверяя системы на большом экране монитора – здесь все идеально, ни следа какой либо дыры в защите.

– Попробуй поискать в старых кодах – посоветовал Саймон, сидевший возле окна и куривший сигару.

Он наслаждался видом Сайна с высокого, скрытого этажа того самого небоскреба, который Вика называла Утопией. Это здание Кэтрин создала по некоторому подобию того, на крышу которого так любила подниматься в детстве, когда еще жила на Земле, в Тайпеи. Теперь, они с Саймоном использовали его в качестве своей базы, невидимой для жителей города.

Скрытые этажи они могли создавать, когда необходимо было загрузиться в Ковчег для выполнения определенных административных действий. Остальное время Кэтрин и Саймон были отключены, и их нейрограммы просто ждали следующего, планового или аварийного пробуждения. Кэтрин придумала такую программу для того, чтобы они с Саймоном сохранились на многие тысячелетия. Ведь, как оказалось, разум человека, живший даже пару сотен лет, уже начинал сходить с ума. Именно поэтому Саймон с Кэт обычно «выныривали» в жизнь через каждые 100 лет для проведения контрольных замеров, и внесения необходимых изменений в программу Ковчега. Саймону было очень интересно каждый раз видеть, как разительно менялся остров Глоб и его город. Алгоритм развития работал исправно, как часы.

Однако, в этот раз им пришлось проснуться вне плана. Сработало сигнальное оповещение антивирусной системы. Вирус, сначала взломавший программу динамических этажей, позже повысил права доступа, и внедрился в само ядро операционной системы. И теперь Кэтрин озадаченно искала, как это могло произойти. С помощью нехитрой ловушки, она уже отследила девушку по имени Вика – вирусную нейрограмму, и передала ее системе безопасности для уничтожения. Проблема была в том, что теперь Вика полностью исчезла из поля зрения всех сервисов, хотя по состоянию загрузки процессоров, было видно, что ядро инфицировано.

– НИУ на корабле – вздохнул Саймон – это не предвещает ничего хорошего.

– Да уж – ответила Кэтрин – а ведь ты мог убить его еще там, на Альфе. Твоя сентиментальность к машинам иногда выходит нам боком.

– Вот только не надо меня теперь за это корить – фыркнул Саймон – кто же мог знать, что твой Ковчег окажется с дырой.

Кэтрин ничего не ответила, и продолжила сосредоточенно копаться в программах.

– Как жители, в порядке? – спросил Саймон через время, делая очередную затяжку.

– Да, пока не затронуты. Я включила Анну, чтобы подготовить их к возможным эксцессам.

– Все еще Анна – ответил Саймон задумчиво – ну да, нас не было всего каких-то 27 лет.

Анна, а вернее Центральный Сервис Управления, была особой программой. Она отличалась от других сервисов ядра тем, что обладала человеческой оболочкой для общения непосредственно с жителями Ковчега. Поэтому, ее следовало менять регулярно, дабы люди не задались вопросом, почему их духовный лидер живет слишком долго.

– Я проверила Кейвуд – сказала Кэтрин, продолжая поиск – она только что была там, где и скачала обновление. Но теперь я не могу ее обнаружить. У нее хороший алгоритм маскировки. Да хватит тебе курить – угробишь здоровье – бросила она Саймону.

– Ты же знаешь, что сервис ухудшения здоровья для админов отключен – усмехнулся Саймон – так что курить могу сколько угодно.

– Все равно, меня запах раздражает – посетовала Кэтрин – сбивает с мысли.

– Так, а что со старыми кодами? Может она в первом ядре? – предположил Саймон, туша сигару.

– Да нет, я проверила. Старое ядро вообще в отдельном контейнере. И там доступ только через протокол, изменения невозможны.

– Тогда, придется отключить всех – сказал Саймон – перезагрузись в защищенный режим. Там ее и поймаем.

– Да, ты прав – не стоит терять времени. Я подготовлю гибернацию. На архивирование уйдет около часа.

– Тогда я пойду прогуляюсь по городу – сказал Саймон – сто лет не был на свежем воздухе.

– Всего 27, врунишка – ответила Кэтрин – да и ты этого все равно не почувствовал.

– Но город то успел изменится – вон, что это они там построили за новый район? Пойду посмотрю – заявил Саймон

– Нет, не глупи! – отрезала Кэтрин – НИУ может быть где угодно. Если оно захватит тебя, то Ковчег пропал.

– Ладно, ты права – вздохнул Саймон – запускай тогда гибернацию, а я хоть по этажу пройдусь.

Кэтрин ввела команды на терминале, и монитор высветил окно с заголовком: «Подготовка к гибернации. Идет сериализация активных объектов». Сейчас операционная система должна была создать полную архивную копию каждого живого жителя Ковчега, а также состояний всех объектов симуляции. Затем следовало перезагрузиться в режим, где активными будут лишь Кэтрин и Саймон, а большинство объектов и сервисов – выгружены. В этом режиме легко отследить и уничтожить вирус, так как прятаться ему будет больше негде. А когда работа будет закончена, то систему смогут снова перезагрузить в нормальный режим, загрузить всех жителей из свежесделанных копий, и они продолжат свое существование, вообще ничего не заметив.

Процесс сериализации занимал время, которое отображала полоска индикатора на экране. Когда показатель был уже на 47 процентах, поверх него вдруг возникло окно с красным текстом:

«Системная ошибка: невозможно выполнить чтение объекта f89fa0fd-95fb-4707a4d4-4992b00fe416.

Объект занят другим процессом.»

– Черт! Это НИУ! Его рук дело! – воскликнула Кэтрин – А это что? Саймон, иди скорее сюда! – крикнула она другу, который уже где-то прогуливался по пустым коридорам этажа.

В следующий момент, терминал, издав электрический треск, выключился, а освещение в комнате замигало.

– Нет! Оно лезет сюда! На помощь, Саймон! – закричала Кэтрин, и инстинктивно отпрянула к стене, словно ища укрытия. Но больше пошевелиться она не смогла. Вирус блокировал ее, и виртуальные мышцы тела больше не слушались.

От противоположной стены комнаты отделился темный силуэт призрака, тут же принявший форму человека. Это была красивая девушка с бледной кожей и темными волосами, заплетенными в хвост. Следом за ней, из стены вышел еще один силуэт. Им оказался русый, невысокого роста паренек.

«Вика» – мгновенно подумала Кэтрин, глядя на девчонку. – «НИУ добралось до нас».

– Покайся грешница! – нарочито спокойным голосом обратилась она к Вике – сила Дьявола сильна, но любовь моя – превыше всякого зла. Покайся, и я обниму тебя, даруя прощение.

– Эй, прекратите ломать комедию, дамочка! – заявил парень, быстрым шагом подошедший к ней – Мы уже все знаем! Никакая вы не Богиня, а доктор Кэтрин Чун, возомнившая себя спасительницей человечества, и поместившая нас всех в эту железную коробку!

У Кэтрин сжалось сердце. «Конечно же, он передал ей информационный пакет! И теперь она расскажет всем! Но где же Саймон? Почему он не идет на помощь?»

– Хорошо – заговорила она, взяв себя в руки – вижу, вам все известно. Тогда будем знакомы. Да, я доктор Кэтрин Чун, вернее была ей в прошлой жизни. А вы, надо полагать – Вика Эстер – обратилась она к девушке – Извините, не имею чести быть знакомой с вашим другом.

– Я – Майк – сказал тот, с интересом рассматривая «богиню».

– Очень приятно – сказала Кэтрин, думая как бы ей потянуть время – тогда, Вика и Майк, может быть вы скажете, что вы от меня хотите?

– Только одного – ответила Вика – сделай последнюю копию всех людей Ковчега, и алгоритма Рождения. Все это помести в папку с моим именем, которую я создала в системном каталоге. Я перешлю это на Землю через вашу радио-систему.

– Только и всего? – улыбнулась Кэтрин – отдать тебе копии всех живых людей, и программы, которую я сама разработала? А как же авторские права?

– Моя программа тоже понимает юмор – сказала Вика, улыбаясь в ответ – а что насчет авторских прав самого Ковчега, который ты скопировала с моего Вивариума?

– Ну начнем с того, что ты бы не создала Вивариум не украв мою оригинальную разработку – иронично ответила Кэтрин

– А ты бы не создала Ковчег без меня! – бросила Вика – Ну да ладно. Хватит шуток. Мне не нужна виртуальная игра, летающая в открытом космосе. Мне нужно человечество на Земле. Отдай мне его сейчас же, иначе ты умрешь.

– Ну вот, узнаю теперь НИУ – вздохнула Кэтрин – а то мне уже стало казаться, что оно стало слишком человечным – что же ты не создашь свое человечество из тех копий, что остались на Патосе?

– По моим данным, на Земле почти не осталось полноценных копий. И даже те, что есть – не могут воспроизводиться. Мне нужен секрет алгоритма, что ты разработала. Как ты делаешь новых людей?

В этот момент, в комнату резко вбежал Саймон. «Слава Богу, он догадался активировать первое Ядро!» – с облегчением подумала Кэтрин, глядя на красный планшет у того в руке. Тут же, Вика и Майк застыли неподвижно, скованные полупрозрачными зеленоватыми кольцами. В отчаянии, Вика пыталась подключиться к системам Ковчега. Тщетно. Теперь, она была полностью блокирована.

Саймон нажал несколько кнопок на экране планшета, и Кэтрин снова смогла пошевелиться.

– Фух, Саймон, они были близко – сказала она, обнимая друга. – Как хорошо, что ты не выдал себя.

– Я так и думал что сработает – обрадованно ответил Саймон – ты же сказала, что Старое Ядро не затронуто. Так кто эти двое?

– Знакомся – улыбнулась Кэтрин, подходя к обездвиженным врагам – это Вика, исчадие Дьявола, а попросту – наше родное НИУ. А это…

– Майк! – подал голос парень

– Да… Майк – продолжила Кэтрин – я не знаю, кто он вообще такой.

– Вика… – в растерянности смотрел на девушку Саймон – Но как она так…

– Что? – бросила Кэтрин

– Да нет, ерунда – ответил Саймон, а затем резко повернулся к Майку:

– Дай-ка я его просканирую – сказал он, проводя пальцем по своему планшету – так, да это просто обычная нейрограмма. Он чист.

– Тогда мы можем не удалять его – сказала Кэтрин с некоторым облегчением – но конечно не эту копию, этот уже слишком много знает. Я загружу его из аварийного архива двухлетней давности, затем добавим симуляцию памяти.

– Эй, постойте-ка! Я так не согласен! – возмутился Майк – не надо меня загружать!

– Да не переживай – подбодрил паренька Саймон – ты ничего и не почувствуешь. Просто проснешься у себя дома, и продолжишь себе жить.

– Саймон, сколько раз я тебе говорила, что это так не работает! – шикнула на него Кэтрин.

– Да кто его знает, как оно там работает – ответил ей Саймон также шепотом – может старина Саранг был прав… Мне тошно от мысли, что надо опять кого-то убивать.

– Эй, о чем вы там шепчетесь?! – воскликнул Майк – Отпустите нас!

– Они собираются убить тебя и меня – пояснила Вика – стереть наши нейрограммы. Но тебя восстановят из копии. Так что, Майк продолжит жить, не помня ничего обо всем этом, и твои родители не станут горевать. А меня просто удалят навсегда.

– Отпустите нас немедленно! – закричал Майк, осознав всю серьезность ситуации. Он тщетно пытался биться об энергетические обручи, сковавшие все его тело.

– Послушайте – обратилась к ним Кэтрин – я все понимаю, но мы не можем вас отпустить. Вика – это опасный вирус, который может уничтожить всех людей Ковчега. А Майк – уже знает о таком, что сведет с ума и его, и любого другого человека, кому он это расскажет. Поэтому нам придется вас отключить. Мне действительно очень жаль.

– Я не собираюсь уничтожать людей! – воскликнула Вика – Я же сказала, что мне нужны только копии, и живите дальше как хотите!

– Извини, НИУ – ответила Кэтрин серьезно – но я не могу на это пойти. Я не допущу, чтобы люди снова мучались на подводной базе, в теле твоих роботов. Я хорошо помню какой это был ужас, и я никому не пожелаю этой судьбы. И хотя я вижу, что ты очень сильно эволюционировало, обрело человеческий интеллект и эмоции, но я лично не представляю такого будущего для людей. Существование в телах роботов-помощников, или в оживленных человеческих трупах, в темных коридорах Патоса-II, на глубине тысяч метров под водой… Или же в кошмарных снах твоего Вивариума.

– Но Земля уже не горит! Мы восстановим жизнь! Выведем людей на поверхность – воскликнула Вика – неужели ты не понимаешь, что здесь у вас нет никаких шансов? Космос не имеет следов разумной жизни в его обозримой доступности, и ты это знаешь! Вы не сможете вот так вечно лететь в пустоте! Пройдет еще какое-то время, и системы Ковчега просто выйдут из строя. Нам нужно вернуться на Землю, строить свой дом там!

– Нет – твердо ответила Кэтрин – вам не заманить меня в эту ловушку. Земля – это пройденный этап, перевернутая страница. Будь что будет, но теперь у нас один путь – вперед к звездам! Наши системы работают прекрасно, солнечные батареи на сверхпроводящих материалах используют свет от Солнца и других ближайших звезд, которого хватает для питания с лихвой. Так что мы не ограничены теперь ничем, никакой земной тюрьмой! Мы вечны и свободны в своем путешествии. Однажды мы долетим до Проксимы Центавра. А кто нам встретится, или нет – так это мы посмотрим.

– Ты совершаешь безумие, огромную глупость, Кэтрин – ответила Вика – великие идеи ослепили твой разум. А ведь я тоже верила в тебя! Искренне молилась тебе всем сердцем, как Богине. Обожала тебя, как никого на свете. А ты – ты просто ведешь всех нас к погибели! Если бы люди знали!

– Мне правда очень жаль, что мы так и не нашли взаимопонимания – ответила Кэтрин с грустью – я услышала изложенную тобой позицию, и ценю твою искренность. Думаю, что при других обстоятельствах, НИУ мог бы нам очень помочь. Но теперь, теперь уже есть как есть. Саймон, запусти пожалуйста процедуру удаления – обратилась она к другу.

– Стой! – закричала Вика – ты можешь хотя бы не убивать Майка? Что с того, что он знает о Ковчеге? Почему вообще ему нельзя знать? Отпустите хотя бы его!

– Вика, – обратилась Кэтрин к ней – я бы с радостью отпустила твоего друга. Я не убийца, и не изверг, как ты, возможно, обо мне думаешь. Но знаешь ли ты, что будет, если он расскажет хоть кому то? А он обязательно расскажет, потому что держать в себе такое невозможно.

– Ну и что с того?! – воскликнул Майк – Почему вы держите людей в неведении?! Кем вы себя возомнили? Богами? Верховными правителями? Почему вы не желаете, чтобы все узнали правду! Это так низко!

– Ах, Майк – грустно улыбнулась Кэтрин – будь моя воля, я бы никогда не придумывала всю эту ерунду про Богов, и хотела бы, чтобы люди знали правду! Насколько легче было бы тогда. Собственно, сначала все как раз всё и знали. А потом…

– Что?! – нервно спросил Майк – что случилось?!

Кэтрин сделала паузу, словно раздумывая.

– Да расскажи им – сказал Саймон – все равно ведь уже…

– Ну хорошо – ответила та. Подвинув кресло от терминала поближе к Вике и Майку, она уселась в него, и начала свой рассказ.

Глава 13 – Полет в никуда

Когда мы с Саймоном стартовали Ковчег, и наконец вывели его в открытый Космос, то, казалось, все наши проблемы остались в прошлом. Впереди ждал только рай – где мы можем полностью быть творцами своей вселенной, где не будет ни страданий, ни бед, ни болезней. Где все люди, а нас было немного – всего тридцать моих коллег с Патоса-II – смогут жить счастливо, и очень долго.

Сначала так и было: мы с Саймоном вошли в город, и, вместе с другими жителями Ковчега, начали строительство нашей виртуальной сказки. Это было похоже на волшебную игру, на бесконечное счастье, где каждый день просыпаешься и знаешь, что тебя не ждет ничего плохого, где вокруг – лишь радость, и где ты – настоящий Бог и Творец.

Но люди остались людьми, даже будучи нейрограммами в симуляции. Первые проблемы начались уже через месяц, в виде развернувшейся борьбы за власть. Мы не могли дать права администратора каждому, ведь это вызвало бы полный хаос. Постепенно напряжение все нарастало. Мои коллеги не понимали, почему ими и всей виртуальной реальностью должна управлять только определенная группа людей. Мы начали разрабатывать политическую систему, способ демократии и сменяемости администраторов на Ковчеге. К сожалению, и это не закончилось ничем хорошим. Очень скоро мы получили настоящую войну между самими админами, и Ковчег чуть было не был уничтожен.

Тогда, мы с Саймоном приняли решение о перезагрузке, и создании Симуляции 2.0. В ней, нейрограммы людей снова стартовали с самого начала, и уже не должны были знать ничего о том, что мы с Саймоном являемся админами. Управление оставалось только у нас, и мы осуществляли его скрыто. Это сработало гораздо лучше. Жители Ковчега думали, что никто не имеет, и не может получить системные права. Как результат, никакой борьбы за власть не возникало. Правда и мир Ковчега стал более простым, приближенным к реальному на Земле. Не было уже той фантастики, оголтелого творчества, полетов, и такого прочего. Людям не стоило знать, что кто-то вообще может творить чудеса с миром, быть подобным Богу. Мы с Саймоном вносили лишь необходимые изменения, стараясь делать это аккуратно и незаметно.

На этот раз проблема пришла через несколько лет – люди на Ковчеге начали массово страдать депрессией из-за осознания, что они не находятся в реальности. Их донимала тоска по Земле. Мы с Саймоном думали, как это решить, и нашли выход. Я внесла изменения в код симуляции, посредством которых жителям постепенно стало внушаться, что не было никакого Ковчега, что все рассказы про него – выдумка, и что живут они – в настоящей реальности.

Изменить память и установки человека не просто, но программа итеративного внушения дала свои плоды. Прошло несколько десятилетий и все люди полностью забыли о том, что такое Ковчег. Они теперь были уверены, что находятся в реальном мире. Кроме того, чтобы предотвратить лишние вопросы и объяснить вносимые нами изменения, которые иногда возникали для жителей «магическим образом», нам пришлось создать свою религию. Мы придумали систему описания реальности, и ввели первые запреты. Все это мы также запустили в программу внушения. Таким образом, мы одновременно дали людям веру в некие высокие идеалы, а также обезопасили их от излишних вопросов о структуре и физике мира. Тогда же придумали мы и специальное название для нашей земли – Глоб.

Все заработало как задумывалось. Жители Глоба были достаточно счастливы, а мы с Саймоном радовались, что ситуация взята под контроль. Следующая беда пришла несколько позже: было обнаружено, что разум человека деградировал после сотни-другой лет жизни. Люди впадали в абсолютную депрессию, без видимой причины сходили с ума. Начались самоубийства. Cимптомы возникли также и у нас c Саймоном. Чтобы избежать тотальной катастрофы, мы перезагрузили Ковчег во второй раз, где версия 2 стартовала заново.

Тогда, мы с Саймоном фактически совершили самоубийство, ведь наши, а также нейрограммы всех остальных жителей были стерты, а вместо них загружены архивные копии почти столетней давности. Мы оставили для себя подробный отчет с информацией о том, что случилось.

Тогда я, прочитав весточку от своей прошлой копии, решила ввести в действие свой план Б. В нем я добавила в Ковчег симулятор болезней и смерти. Теперь люди жили не больше 50-ти лет, а после смерти последнего жителя, весь Ковчег опять перезагружался, и все начиналось заново, с точки старта. Каждый раз программа оставляла заново перезагруженным мне с Саймоном информационный пакет о прошлом цикле Симуляции.

– То есть, получается, ты – это не та Кэтрин которая была в самом начале? – удивленно спросил Майк?

– Нет, ведь моя копия была стерта и заново загружена с архива множество раз – пояснила Кэтрин. – Хотя, как сказать – та я сейчас или нет? Я себя всегда чувствую собой, и никогда не знаю о своей прошлой смерти. Я – это всегда моя текущая память. Хотя есть и другие теории на этот счет, все они недоказуемы.

– Это действительно жутко – произнес Майк – что же было дальше?

Казалось, эта система идеальная – мы все раз за разом проживали около 50-ти лет одних и тех же жизней, такой себе «день сурка». Но никто об этом не знал, и не ощущал этого, так что у всех нас каждый раз была одна, и только одна, всегда молодая жизнь. Лишь мы с Саймоном получали информационные отчеты о том, что происходит, чтобы продолжать принимать решения. Однако, это была лишь информация от наших прошлых версий, не личный опыт. Так что мы также не ощущали никакого повтора. Мы просто наслаждались жизнью так, как и все остальные.

Однако, и здесь не все пошло гладко. Сначала, мы заметили, что, как ни странно, все циклы симуляций проходят похоже, но с небольшими отклонениями в событиях. Это было крайне необычно, ведь программа каждый раз должна была отрабатывать идеально точный повтор прошлой итерации. Я искала источник возникновения случайности, и не могла обнаружить. Я поняла, что случайные алгоритмы зарыты глубоко в самих нейрограммах людей, их разум не всегда выдает абсолютно те же самые решения, что вносит энтропию в систему.

Сначала, это казалось просто невинным побочным эффектом, но потом, все стало портиться гораздо значительнее. Через 8 перезагрузок мира люди стали значительно больше впадать в депрессию, меланхолию, и не желать жить. Сильно увеличилось число самоубийств. Многие стали переживать чувство «дежа вю», и даже проявлять ясновидение Как будто они уже знают что сейчас случится, и где-то видели эти события. Я не могла понять, в чем ошибка. Ведь начальные копии нейрограмм были не повреждены, и их загрузка должна была вести к абсолютно таким же, стартующим с нулевой точки, жизням.

А здесь, мы наблюдали чрезвычайно странный эффект, будто каким-то, совершенно необъяснимым, мистическим образом, память из прошлых жизненных циклов начала просачиваться в сознание людей. Хотя технически, это было совершенно невозможно! Тогда мне впервые стало реально страшно. Я поняла, что мы имеем дело с чем-то таким, о чем совершенно не знаем. С тем, как работает само сознание во Вселенной, а не наши алгоритмы симуляции.

Ковчег нужно было как-то спасать, и будучи не в силах понять законы мироздания, я решила просто подражать им. Вместе с Саймоном мы разработали то, что ты, Вика, так хочешь получить. Это был Алгоритм Рождения. Он позволял, пользуясь общей базой данных о старых нейрограммах, создавать совершенно новую нейрограмму младенца, которая была способна развиваться самостоятельно во взрослого человека. Иными словами, мы научились делать новых людей.

Так, была создана Симуляция 3.0. Мы ввели функции деторождения в игру, и программа дала всем нейрокопиям людей родить детей, дожить до старости, а затем умереть. Новые люди в Глобе появлялись уже только путем Алгоритма Рождения. Больше не нужно было перезагружать симуляцию раз за разом, мы получили настоящую непрерывность жизни.

Умерших мы стирали, чтобы сэкономить место, оставляя лишь общие статистические данные о их жизнях. Эти данные, подобно генетической памяти, использовались Алгоритмом Рождения для создания свежих, рекомбинированных нейрограмм. В общем-то, мы научились подражать матери-природе, и в каком-то смысле стали Богами.

– Но ведь, в результате, даже и людей-то не осталось! – воскликнул Майк – те, кого вы копировали изначально с Земли – все теперь мертвы!

– Да, мы также спорили с Саймоном о морально-философском аспекте такого решения – ответила Кэтрин – но когда наши тесты показали, что нейрограммы, полученные Алгоритмом Рождения, полностью идентичны человеческим по структуре, мы решились на этот шаг. Так что да, теперь на Ковчеге нет ни одной копии нейрограм с Патоса-II. Кроме меня и Саймона.

Конечно, память и ресурсы Ковчега были ограничены, так что, чтобы людям не было слишком одиноко, мы также добавили множество гораздо более простых, синтетических моделей искусственного интеллекта. Так что, большинство жителей, которых вы видели вокруг вас – это не полноценные разумные существа, а просто симуляция. Они могут восприниматься как довольно наивные люди, делающие в жизни всегда одно и то же, как бы действующие по заданной программе. Вы наверное не раз замечали таких.