Текст книги "Совершенная мечта (СИ)"

Автор книги: Аграфена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Глава 20

Когда Павел сказал мне, что я попала, я даже не представляла себе, насколько сильно… Но пощады просить не стала.

Я купалась в нежности мужа, упивалась ею. Тонула в омуте янтарных глаз, снова сменивших цвет, но мне было уже все равно.

Я полностью потеряла над собой контроль, потеряла себя в прикосновениях моего оборотня.

Сердце гулко билось. Сила собственного желания сжигала изнутри, разгоралась подобно лесному пожару, требовала взять от этого мужчины все то, что он пожелает дать, и еще чуть-чуть больше.

А Павел против этого совсем не возражал. Он обрушил на меня целый водопад любви и нежности, звал с собой в мир чувственных ласк и невообразимых удовольствий. Я то следовала за ним, то брала инициативу в свои руки и увлекала за собой.

Казалось, что сама Любовь осенила нас своим благословением.

Мягкий урчащий мужской голос, от которого по спине пробегали мурашки, произносил слова, от которых голова кружилась и дыхание замирало в груди: «Мэй… мэй тиа кари…».

Никогда не думала, что можно все без остатка силы отдать, даря удовольствие и получая в стократ больше.

Когда яркая вспышка блаженства заставила мое тело изогнуться дугой, на грани ускользающего сознания я услышала едва различимый шепот: «Не оставляй меня, кари, останься со мной…».

Я умерла, наверное…

Ничего не вижу, не слышу и не могу двигаться. Просто лежу и думаю. Если умерла, то почему думаю? Ах, да! Еще дышу, правда, через раз. Значит, я еще все-таки на этом свете.

О! Так я еще и вижу, оказывается. Просто глаза открыть забыла. Осторожно поворачиваю голову и замираю от восхищения. Мой муж спит. Сейчас он выглядит как мальчишка лет восемнадцати. Лицо расслаблено, губы изогнулись в легкой улыбке.

Права была Анастасия, когда говорила, что ее сын очень красив.

Я, конечно, это и раньше знала. Но никогда Пашку так, как сейчас, не рассматривала. Времени на это мне не хватало. Я или ругалась с настойчивым блондином, или пряталась от него.

Сейчас я даже не могу припомнить, за что так злилась на Павла? Лениво пошевелила мозгами и припомнила – он пытался меня изнасиловать. По крайней мере, я так решила. Теперь я в этом уже не была уверена.

Думаю, Пашка и сам остановился бы, раз я начала сопротивляться. Просто сначала я пылко ответила на поцелуй, и оборотень не сразу осознал, что я начала вырываться из его объятий.

После того, что произошло сегодня, точно знаю, что он остановился бы.

А еще эти девицы, провожающие Пашку томными взглядами, добавляли масла в огонь моей ярости.

– Хочешь поговорить?

– Почему ты так решил? – интересно, что я даже не удивилась, когда услышала голос супруга.

– Ты смотришь на меня, – откуда знает, сам-то глаза так и не открыл? – Я чувствую твой взгляд, – Пашка притянул меня поближе к себе, и я удобно примостила свою голову ему на грудь. – Он греет как солнце, и, кажется, от него кожа моя теплеет.

– Да ты романтик, – усмехнулась я, – это же надо такое придумать.

– С чего ты взяла, что я придумал? Это чистая правда.

– И в каком месте у тебя кожа теплеет? – подозрительно поинтересовалась я.

– Там, куда ты как раз в это время смотришь, – услышала невозмутимый ответ. – Так что, когда ты разглядываешь мой зад, я знаю это.

Я приподняла голову и изумленно уставилась на Пашку.

– Неужели? – пробормотала, краснея.

– Да шучу я, шучу, – нахально усмехнулся оборотень и продолжил, пока я еще не начала возмущаться: – Я просто знаю, что ты на меня смотришь. Так ты хотела что-то спросить?

Я чуть-чуть поразмышляла.

Самая лучшая вещь после секса – это разговоры о нем. По крайней мере, многие женщины так считают.

Но так как я – не многие, разговаривать на такую тему мне было неловко. О чем в таком случае можно поговорить с мужчиной, который доставил тебе такое удовольствие, которого ты в жизни никогда не испытывала и даже не предполагала, что так бывает?

Я уже открыла рот, собираясь сказать какую-нибудь банальность типа “Погостили, пора и честь знать” или “Мне срочно нужно попудрить носик”, но неожиданно для себя выпалила:

– Спасибо.

Пашка даже приподнялся от удивления и уставился на меня. Кровь бросилась мне в лицо. У меня, наверное, сейчас даже уши пылают. Что, если он посмеется надо мной? Подумаешь, какое событие – обычный секс.

Но мой супруг смеяться не стал. Притянул к себе поближе и подарил нежнейший поцелуй:

– Я рад, солнышко, что сумел тебе угодить. И тебе спасибо за бесценный подарок, который ты мне сегодня преподнесла.

– Что за подарок? – не сообразила я. Не припоминаю, чтобы что-то дарила.

Пашка молча взял мою руку, поднес к лицу и поцеловал запястье, на котором золотом горел брачный браслет.

Сначала я даже не нашлась, что сказать. Просто тупо пялилась на затейливую золотую вязь, точная близняшка которой красовалась совсем рядом – на руке Павла. Потом растерянно взглянула на мужа.

– Я надеюсь, – голос оборотня посуровел, – ты не будешь сейчас меня уверять, что совсем тут ни при чем? Магия брачной связки никогда не врет. Ты признала меня своей парой.

– Вот как? – беспомощно пролепетала я, вглядываясь в изысканные линии и завитки своего брачного украшения.

– Ви-и-ка, – вкрадчиво протянул Павел, и я наконец подняла на него глаза. – Скажи это.

– Не скажу… – даже попыталась отвернуться, но мне не позволили это сделать.

– Признавайся сейчас же.

– Не-а, не буду.

– Твоя сущность уже сделала это, тебе осталось только сказать вслух нужные слова, – не сдавался Наридис.

Но я тоже упряма, не меньше его:

– Ничего не знаю.

– Вика, посмотри на меня, – подождал, пока я подняла на его глаза, и продолжил: – Тогда я первый скажу – я люблю тебя, малышка, люблю больше, чем ты даже можешь себе представить. И хочу, чтобы весь мир об этом знал. И… – он с ожиданием поглядел на меня.

– И я тоже люблю тебя, – буркнула неохотно. Ну, не была я еще готова говорить о своих чувствах. – Теперь твоя душенька довольна?

– Да-а, – Пашка усмехнулся, – никогда не предполагал, что о любви можно говорить таким тоном. Но для первого раза сгодится. А вот душенька моя еще недовольна. Ты не все сказала.

Ну какой же настырный! Как с таким можно бороться? Правильно – никак. Поэтому я вдохнула побольше воздуха и решительно сказала:

– Я люблю тебя и признаю своей парой.

– То-то же, – Пашка сграбастал меня и заключил в медвежьи объятия. Пардон – волчьи.

– А теперь это событие не мешало бы отметить в постельке.

– Мы заранее все уже отметили, – не согласилась я, выворачиваясь из крепкого захвата. Бросила взгляд на окно: небо заметно потемнело, и на город плавно опускались сумерки. – Мне давно пора домой!

– Ты уже дома, – голос Павла слегка напрягся. – Не собираешься же ты и теперь жить в отцовском доме?

– Как раз собираюсь.

Я обернулась простыней, сползла с кровати и стала собирать свою одежду, которая почему-то находилась в самых неожиданных местах. Все нашла, кроме трусиков.

Павел молча сердито наблюдал за моими поисками, потом рыкнул:

– Вика! Ты моя жена!

– Согласна. Только об этом кроме нас никто не знает. Я не хочу переезжать к тебе, пока мы не поженимся.

Мы еще немного поспорили. Стоит ли говорить, что я победила?

Во время нашей перебранки я продолжала заглядывать, куда только можно: в шкаф, тумбочку, сбегала в ванную, даже подушки все перевернула в поисках нижней половины кружевного комплекта. Не нашла.

– Ладно, – скрепя сердце согласился Пашка. – Тебя невозможно переубедить.

– Конечно, – победно улыбнулась я, – а ты как думал? Даже твой альфа сказал, что ты еще со мной наплачешься.

– Значит, так и решим – раз ты не желаешь переезжать в мой дом, придется мне пожить у вас.

Пока я, открыв рот, обалдело глядела, как мой муж, не прикрываясь, соскользнул с кровати и невозмутимо направился в ванную в чем мама родила, он оглянулся у самой двери и, усмехнувшись, выдал:

– Я знаю, куда ты сейчас смотрела. Кстати, то, что ты ищешь, вон там, – и ткнул пальцем в потолок.

Вслед ему полетела подушка, ударилась о захлопнувшуюся дверь и беспомощно свалилась на пол. А я так же беспомощно уставилась на кружевную вещичку, удобно примостившуюся на люстре.

Интересно было бы знать, как ее оттуда доставать буду? Стол притащить, что ли, или лестницу-стремянку?

– Паш, – позвала я.

Мне в ответ в ванной зашумела вода.

– Паш! – повысила голос. – Ты мне нужен!

– А ты мне, – донеслось сквозь плеск воды.

– Я серьезно.

– А с чего ты взяла, что я шучу?

– Ты скоро?

– Помоги мне помыться, быстрее выйду.

– Бегу и тапочки теряю.

Сначала никакого ответа не последовало, потом распахнулась дверь, и пару секунд спустя простынь, в которую я заворачивалась и одежда, только что найденная мной, были небрежно отброшены в сторону.

Не успела возмутиться, как мы уже вдвоем стояли под теплыми струями душа. Я тут же была прижата к стене, и губы мои опалил нетерпеливый и жаркий поцелуй.

Голова закружилась, и я потянулась Пашке навстречу, пылко отвечая на ласку. Не заметила, когда отошло на второй план все, что нас окружало. Страсть вспыхнула огнем, руки взметнулись, обхватывая любимого мужчину за шею.

Желание снова вернулось и требовало немедленного продолжения. Тихий гортанный стон смешался с шумом льющейся воды.

Медленный скользящий выпад мужчины соединяет нас. И мое тело неосознанно двигается навстречу ему, подстраивается под его ритм, стараясь дать как можно больше удовольствия тому, кто уже дарил мне его так щедро.

Одно дыхание на двоих. Один танец на двоих. На двоих – одна любовь.

Наслаждение, одновременно острое и мягкое, сотрясает мое тело и передается мужчине, крепко сжимающему меня в объятиях.

Я тоже обнимаю его. Цепляюсь изо всех сил за его плечи, шею, пытаясь удержать и удержаться сама. Не получается. Ноги подгибаются, но сползти вниз мне не позволяют крепкие руки Павла.

Муж завернул меня в большой махровый халат и вынул из ванной. Пока я пыталась привести свои мысли в порядок, он обернул вокруг своих бедер полотенце, снова подхватил меня на руки и отнес в кровать.

– Ну так что, мне собирать свои вещи? – голосом, еще немного хрипловатым после пережитого, спросил Павел.

– Вещи? – эхом прозвучал мой вопрос.

– Или поедем за твоими?

– Моими? – голова совершенно пуста, и мыслительный процесс в ней явно заторможен.

Пашка вздохнул и присел на кровать возле меня.

– Виктория, – такое официальное обращение не к добру, – у тебя как с памятью?

– Никогда не жаловалась, – осторожно отвечаю, не понимая, к чему он клонит.

– Тогда вспомни, пожалуйста, что ты сказала мне в этой постели несколько минут назад.

Вот чувствовала же, неспроста он добивается того, чтобы я сказала, что признаю его своей парой. Так и знала, что мне это аукнется.

– Я люблю тебя, – тихо сказала, стараясь не встречаться с ним взглядом, и полностью признала свое поражение, – и согласна быть твоей парой.

– Этими словами ты вручила себя мне, – последовал твердый ответ, – теперь не важно, где мы будем жить: у твоего отца, здесь или на Арринолиссе, но жить мы будем вместе.

Этого не изменить. Ты моя.

– Твоя, – уже шепотом согласилась, а что еще оставалось делать? Рид прав – я уже полностью признала его супругом, против этого не поспоришь и от своих слов не откажешься. Правда, отказываться я не собиралась, но и не думала, что моя привычная жизнь изменится прямо сегодня.

– Попробуй повторить, что ты сейчас сказала, а то с голосом у тебя что-то не то.

– Да твоя, твоя! – засмеялась я и спрятала свое лицо у мужа на груди. Он сразу крепко обнял меня за плечи. – Поехали ко мне, заберу хоть самое необходимое.

– Ну, то-то же, – самодовольно усмехнулся Пашка, – одевайся.

Я повторила жест совсем недавно продемонстрированный Пашкой – показала пальцем на потолок, где на люстре все еще покоилась моя одежка. Муж не стал долго думать, просто подпрыгнул и подал мне недостающий предмет туалета.

– Одевайся, я пока проверю, чтобы мы с отцом не столкнулись где-нибудь.

– Паш, я не знаю, уместно ли спрашивать, или нет, но как ваша поездка? Женщину удалось спасти?

Муж удивленно взглянул на меня:

– Тебе, правда, интересно? Ты же не знакома ни с Догером, ни с Наей.

– Не знакома? – переспросила я. Значит, Верховный не сказал Пашке ничего о том, как я его терроризировала. Вот и ладненько! Меньше будет знать, крепче будет спать. А то прямо сейчас начнет отчитывать за то, что полезла с разговорами к бешеному волку. – Ну да, не знакома, и что? Могу я поинтересоваться делами супруга?

– Можешь, конечно, – Павел звонко чмокнул меня в нос. – У нас все получилось. А задержались, потому что не рискнули перемещаться порталом с женщиной накануне родов. Ная была беременна.

Я как раз начала одеваться, но уловила быстрый взгляд голубых глаз, направленный на мой живот.

Час от часу не легче! Уж не показались ли мне в этом взгляде сожаление и грусть?

Пашка разведал, чист ли путь, и несколько минут спустя мы уже ехали в дом, который я до сегодняшнего дня считала своим.

Мне было немного не по себе. Я никогда никуда надолго не отлучалась. Разве что иногда ночевала у Лельки, когда готовились вместе к занятиям. Время от времени и она ночь-другую проводила у нас. Теперь мне придется покинуть родные пенаты надолго, а точнее – навсегда.

Это, конечно, непривычно, но не смертельно. Я сейчас больше волновалась об отце. Как он будет жить один?

Насколько я знаю, сейчас у него никого нет. Не может мужчина, у которого есть женщина, все свободное время проводить дома.

Да, в некотором смысле он немного старомоден, даже мобильный телефон никак не соглашается приобрести, но он добрый и великодушный, чем не раз пользовалась его бывшая пассия. За что я ее ненавидела и всячески вредила, каюсь. Но с ней он расстался уже три года назад, и с тех пор никаких женщин рядом с ним я не замечала.

Кстати, надо же еще и Лельке позвонить, как обещала.

– Паш, я позвоню, ладно?

– Звони, конечно. А с чего это ты надумала у меня спрашивать разрешения?

– Ну… – усмехнулась я про себя, – сам же говорил: «Ты моя!» и все такое. Вдруг теперь еще скажешь, что шаг влево – шаг вправо приравнивается…

– Бурная у тебя фантазия, – пробормотал муж, – но у меня действительно нередко возникает желание запереть тебя, чтобы никуда не вляпалась.

Не обратив внимания на мое возмущение, продолжил:

– Вот как тебя угораздило связаться с придурком Рамадовским?

– Ничего меня не “угораздивало", – обиделась я, – не виноватая я, он сам пришел.

– Убить бы его надо, – досадливо проворчал мой собеседник, – совсем распоясался, щенок.

– Ты пошутил сейчас? – от испуга голос сделался сиплым и прерывистым.

– Ничуть, – зло ответил супруг, – он посмел прикоснуться к моей женщине.

– Паш… – у меня похолодело в груди, и разговор с Анастасией всплыл у меня в памяти. Ну тот, в котором она предупреждала, что Пашка горло перегрызет тому, кто посмеет мне вред причинить. – Паш, за то, что кто-то к кому-то прикоснулся, нельзя людей жизни лишать.

– Я не убью его только по одной причине, потому что знаю – это расстроит тебя. Большего не обещаю.

Я облегченно выдохнула. И не заметила, что задержала дыхание, ожидая ответа.

– Ладно, – я даже не подумала требовать большего, вытащила из сумки телефон и набрала номер подружки.

Мы немного поговорили, и я снова расстроилась. Какой же все-таки Мишка гад! Ну как он мог так жестоко поступить с Гуториной? Она же просто светилась вся, когда ее парень появлялся в поле видимости, а он?

Да как он посмел на глазах у всех ее однокурсников и еще Бог знает сколько людей так нагло целоваться с другой. И с кем? С мымрой без стыда и совести!?

Признаюсь, что кровожадные мысли появились и в моей голове. Я сейчас с удовольствием пнула бы наглеца разок-другой, а потом еще пару раз. В голове не укладывается, за что?

Ольга разговаривала со мной без единого проблеска эмоций, как механическая кукла. Равнодушно поинтересовалась моими делами. Вежливо выслушала, что дела мои в полном порядке, и так же вежливо попрощалась.

Казалось, будто она погасла.

– Твоей бы подружке оборотня, – начал было Павел, но я резко его прервала.

– Даже не думай, – выкрикнула сердито, – еще чего не хватало! Мало ей того, что два парня подряд променяли ее на других баб прямо у нее на глазах, не хватало еще одного для полного счета.

– Волк никогда просто так не бросит женщину.

– Даже если потом вдруг встретит свою пару?

Павел укоризненно посмотрел на меня. Потом все же соизволил ответить:

– Я тебе уже говорил, что обрести суженую – это большая, но редкая удача. Многие волки так и проживают свою жизнь без пары и без детей. А некоторые и совсем без жены. Ты пробыла в нашем мире совсем недолго, поэтому вряд ли обратила внимание на то, что женщин у нас гораздо меньше, чем мужчин. Поэтому они для нас очень ценны.

Я кое-что припомнила и тут же выпалила следующий вопрос:

– Поэтому ваш Верховный говорил, что я важна? Да и твоя мама что-то такое упоминала. Я нужна как еще одна монетка в копилку вашего клана?

– Не поэтому, – Пашка заметно поморщился, и это мне ничуть не понравилось. Это означало только одно – то, что он скажет мне вряд ли будет приятно слышать.

– Ты действительно хочешь знать? – прозвучало как оттягивание неприятного момента.

Я кивнула, не сводя с Пашки глаз, и он пробормотал неохотно:

– Ты полукровка.

– Спасибо большое, – обиделась я.

– Глупенькая, я не пытался тебя оскорбить, – тепло улыбнулся мужчина. – Ты не такая, как другие волчицы, ты – особенная.

Пока я пыталась осознать свою необыкновенность, он продолжил:

– Полукровки в нашем клане – явление довольно редкое, но все же они есть. Правда, именно в нашей стае ты будешь первая.

– Какая честь, – съязвила я.

Муженек угрожающе нахмурил брови, демонстрируя мне свое неудовольствие, но рассказ не прервал.

– Ребенок у волчицы нашего клана может родиться от не являющегося ее парой мужчины только в том случае, если ее парная связь насильственно разорвана с помощью магии и зверь заблокирован, – Павел остановил машину и посмотрел на меня, ожидая моей реакции.

– Я уже знаю, что совершила моя мать, Анастасия рассказала. Мне очень жаль, что Вероника причастна к гибели твоего родственника.

– Зато в результате у меня появилась ты, – муж осторожно притянул меня к своей груди, зарылся носом в мои волосы и простонал:

– Как же ты пахнешь! От аромата твоей кожи голова идет кругом.

– Ага, – засмеялась я, – когда уже закончатся эти странные благоприятные дни?

– Благоприятные? – мой собеседник отстранился и удивленно посмотрел на меня.

– Это твоя мама так назвала – самые благоприятные дни для зачатия у оборотней.

– Не совсем так. Для оборотней период жажды или, точнее, половой охоты – единственные дни, когда самка способна зачать, и то не факт. Поэтому численность нашего народа неуклонно уменьшается. Но эти ограничения не для тебя. Ты способна понести ребенка в любое время года. Когда пожелаешь. А во время жажды вероятность забеременеть наибольшая.

Приехали!

Я даже не заметила, как начала потихоньку отодвигаться от Пашки. В груди зрела и разрасталась такая обида, что запершило в горле и защипало глаза. Быстро зажмурилась, чтобы горечь не пролилась слезами. Уперлась боком в дверцу и когда, несмотря на препятствие, попыталась продолжить движение, услышала:

– Вика, хватит уже ползти, ты скоро выставишь дверь и вывалишься на землю.

Я застыла на месте. Значит вот как обстоят дела. Я-то, дурочка, никак не могла понять, чего им всем от меня нужно. А нужно, чтобы я круглогодично плодила им волчат, ни больше ни меньше. Сама по себе я никому не нужна. Может быть, только Пашке, и то еще не факт.

Им, оказывается, нужно пополнить клан новыми членами, а тут как раз такой удачный случай – одному из патрульных парой оказалась полукровка.

Мое настроение стремительно падало, пока не очутилось, как говорится, ниже плинтуса. Самооценка расположилась где-то совсем рядом с настроением, надежда на счастливое безоблачное будущее примостилась по соседству с ними.

– Вика…

– Далеко не упаду, – огрызнулась сердито, – машина все равно стоит. Пойдем, а то меня скоро уже искать начнут.

Удивительно, почему не ищут до сих пор. Вечер уже давно, а Оксана мне даже не позвонила. Наверное, папа звонил в дом Красиных, и Кристина сказала, что я с Пашкой.

– Не начнут. Твой отец в курсе, что ты со мной. Когда ты уснула, я позвонил ему.

Я молча потянулась к ручке дверцы. Знает, так знает.

Широкая ладонь мужа легла мне на руку, не давая открыть дверь.

– Ты ничего спросить не хочешь?

– Нет, – отрезала холодно. Какие могут быть вопросы, и так все ясно.

– Ты всегда все хочешь знать, а сейчас тебе даже не интересно, где и как мы будем жить?

– Нет.

– Вика, не может быть, чтобы у тебя не было вопросов. Я уверен, их у тебя полно.

– Нет.

– Посмотри на меня.

– Нет.

В ответ послышалось сердитое рычание, и Павел, ухватив меня за плечи, повернул лицом к себе, потом двумя пальцами подцепил меня за подбородок и приподнял голову.

– Жена, прекрати!

– Что прекратить? – старательно избегая пронзительного взгляда желтых глаз, равнодушно спросила. Злится, значит… Ну и пусть злится.

– Не отдаляйся от меня – рявкнул сердито, рывком притягивая меня к своей груди. – Для этого нет никакой причины!

Да неужели?

– Почему ты не сказал мне раньше об этой маленькой особенности моего организма?

– Ты не спрашивала.

– А если бы я так и не спросила, сказал бы?

– Нет, не сказал бы. Все равно, рано или поздно ты узнала бы об этом.

– Почему не сказал бы? – теперь уже я рычала не похуже, чем Павел.

– Да потому и не говорил, что был уверен в подобной реакции! Люди совсем иначе относятся к детям, чем оборотни. Для волков дети – это дар богов. А ты точно сейчас решила, что нужна нам только по одной причине – в качестве ходячего инкубатора! Скажи, что я ошибся!

– Ты ошибся! – Пашка отшатнулся и удивленно уставился на меня. – Я подумала, что нужна вам как свиноматка, точнее – волкоматка!

В салоне Тойоты воцарилась тишина, мы молча сверлили друг друга взглядом, а потом Пашка внезапно расхохотался.

Я ткнула его кулаком в плечо, а он рассмеялся еще громче.

– Волкоматка… – что же он никак успокоиться не может?

– Может быть, дать водички? – язвительно прошипела и снова ткнула его кулаком в плечо. На этот раз посильнее. – Чтобы унять твою истерику?

– Это у тебя истерика, дорогая моя, – вытирая выступившие от смеха слезы, сообщил мне оборотень, – а мне просто смешно.

– Рада, что повеселила, – бросила я, все-таки распахивая дверцу автомобиля, – ты идешь? Или, может быть, передумал меня забирать?

– Эх, – преувеличенно тяжко вздохнул мой супруг, – задрать бы тебе платьице, да отшлепать хорошенько за твои выкрутасы. Одно только сдерживает, я сам виноват в том, что сейчас происходит. Нужно было сразу тебе обо всем рассказать, как только выяснилось, что Веридэ не соизволила тебя посвятить в тайну твоего происхождения. Тогда бы сейчас никаких вопросов не возникало.

– Так рассказывал бы, кто тебе не давал?

– Спугнуть тебя боялся, – сообщил он мне, тоже вылезая из машины. – И родителей попросил ничего тебе не говорить. Кстати, мама была против, не сердись на нее.

– А на кого же мне сердиться? – бросила на Пашку заинтересованный взгляд, – на саму себя, что ли, за то, что вы уготовили мне жизнь типа – плодись и размножайся как крольчиха?

Муж закрыл машину, подошел ко мне и подал ключи. Потом приобнял меня за плечи и, не торопясь, повел к дому.

– Малыш, никто тебя ни к чему принуждать не будет. Заставить тебя не имеет права даже Зейли, хоть он и Верховный альфа всего нашего клана и обладает весьма обширными полномочиями. Тем более, я слово дал, что не стану мешать тебе закончить учебу. Но если ты подаришь мне, допустим, двух или трех маленьких девчоночек, я буду счастлив. И еще двое-трое парней будут тебе безмерно благодарны за шанс обрести семейное счастье. Может быть, стать твоим зятем даже повезет кому-то из моих друзей.

Я как раз открыла дверь, и мы вошли в коридор, когда Павел произнес эти слова. Щелкнула выключателем и в ярко вспыхнувшем свете возмущенно взглянула на своего собеседника:

– Каких еще друзей? Сколько лет им будет к тому времени? Ты что, хочешь, чтобы мужем твоей дочери был старый дед, в два раза старше ее?

Супруг издал такой звук, будто поперхнулся, и его скулы покрыл едва заметный румянец. Интересненько…

– Па-а-аш, – подозрительно протянула я, – а сколько лет тебе?

– Нет, все-таки нужно было тебя отшлепать, чтобы меньше ерунды болтала.

– Так сколько?

– Пятьдесят восемь.

Пришла моя очередь смеяться.