Текст книги "Феникс"

Автор книги: afan_elena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Не задумываюсь над тем, что делаю, касаюсь себя…

Сжимаю руку…

Инстинктивные движения вверх… Вниз…

И снова сжимаю…

Вода стекает на глаза, зажмуриваюсь, но продолжаю…

Облегчение приходит почти сразу…

Страсть покидает мое тело, смешиваясь со струями воды…

Оседаю на холодный кафельный пол.

Меня обуревают смешанные чувства.

Облегчение.

Стыд...

Это не выход. Сейчас огонь погас, но что будет завтра, послезавтра…

Я не смогу уйти от нее, но не смогу и обжечь ее своей непрошеной страстью.

Безнадежно.

Почти готов позволить себе заплакать от безысходности, когда Китнисс начинает стучать в дверь.

– Пит, все в порядке? Открой, пожалуйста! – просит она.

Кажется, плачет. Переживает.

Я качаю головой, проклиная себя за слабость.

Ей нужна моя поддержка. Она слишком многое потеряла, так что она не потеряет меня, пока сама этого не захочет…

– Все в порядке, Китнисс, – отвечаю я, открывая дверь. – Пошли вниз – я приготовлю нам завтрак.

Надеюсь, никто не осудит меня за такую вольность...

====== Глава 7-7 ======

POV Китнисс

Дни идут своим чередом.

Я охочусь, Пит печет, наш ментор регулярно напивается.

В очередной раз ловлю себя на мысли, что разглядываю Пита.

Меня завораживают движения его рук, когда он месит тесто.

Сжимает… Надавливает… Раскатывает…

Он снова готовит сырные булочки. Для меня. Знает, что это мои любимые. Наблюдаю за ним, сидя рядом на табуретке.

Сжимает… Раскатывает… Гладит…

Трясу головой, стараясь отвлечься. Хватаю стоящую рядом кружку с чаем и спешно делаю глоток. Горячо! Я поперхнулась, закашлялась и случайно наклонила кружку. Кипяток обжигает мои ноги сквозь тонкую ткань платья, и я издаю стон боли.

Пит реагирует мгновенно. Разворачивается ко мне, выхватывает практически пустую чашку из рук и ставит рядом.

Я пытаюсь задрать юбку повыше, чтобы осмотреть ожог. Кожа сразу же становится красной.

– Сейчас принесу мазь, – говорит Пит и выходит из кухни, отряхивая руки о фартук.

Он возвращается буквально через минуту и ставит передо мной белую баночку с лекарством. По-деловому присаживается рядом на колени и осматривает ожог. Покраснение на моей коже достаточно большое.

– Больно, – жалуюсь я.

Он смотрит на меня и улыбается одними глазами. Прыскаю в ответ. Я не привыкла жаловаться, но рядом с ним так легко казаться слабой.

– Будет прохладно, – шепчет Пит интимно, и его пальцы с мазью касаются моей кожи.

Приятный контраст. Горячо и холодно. Выдыхаю.

Он сосредоточено обрабатывает мой ожог, втирая лекарство. Расслабляюсь, откидываясь на спинку стула.

Я не замечаю, в какой момент его движения стали медленными… Ласкающими…

Подушечки его пальцев скользят по моему бедру… Вверх, вниз… Влево, вправо…

Не открываю глаз, но почти уверена, что мазь уже впиталась…

Теперь он просто гладит мою кожу…

Нежно… То едва касаясь, то надавливая сильнее…

По телу бегут мурашки.

Я вся сосредоточена на его прикосновениях.

Слегка приоткрываю веки: Пит наблюдает за мной.

Решаю приободрить его. Улыбаюсь и соскальзываю на стуле ближе к нему. Почти лежу, чувствую, что платье безнадежно задралось, и я демонстрирую ему свои оголенные ноги.

Мне кажется, его дыхание сбивается с ритма, когда он сжимает мои бедра обеими руками.

Гладит...

По моим венам растекается тепло.

Я хочу, чтобы он касался меня…

Сейчас я – тесто в руках моего мальчика с хлебом…

Меня начинает бить дрожь, когда его ладонь медленным движением поднимается выше...

Сглатываю возбужденно...

Откуда-то из глубины поднимается знакомая и пугающая жажда…

Еще слабая, чтобы наделать глупостей, но достаточно сильная, чтобы мечтать о его поцелуях…

Открываю глаза, и наши взгляды встречаются. Запускаю руку в его волосы и тяну к себе. Он поддается. Наши губы находят друг друга.

Легко…

Соблазнительно…

Обещая больше…

Приоткрываю рот, и его язык тут же оказывается внутри.

Издаю стон и запускаю руку под его майку.

Горячая кожа Пита…

Его губы на моих губах…

Его руки под моим платьем…

Я не соображаю, что делаю, но мне кажется, что все правильно.

«Нельзя!» – шепчет мне внутренний голос, но я отмахиваюсь.

Хочу перестать бояться Пита, хочу, чтобы он был рядом…

Ближе, чем сейчас! И, следуя своим мыслям, прижимаюсь к нему всем телом.

Он стаскивает меня со стула и укладывает на пол.

Исследует мое тело, а я не сопротивляюсь…

– Пит…, – вырывается у меня.

– Я здесь, Китнисс, – шепчет он мне на ухо…

Горячее дыхание дурманит.

Притягиваю его обратно, хочу поцелуев. Мокрых, сводящих с ума… Таких, какие возможны только с ним.

Он просовывает свою руку выше, обжигая кожу там, где только что были его пальцы.

Пит гладит мой живот, выгибаюсь ему на встречу…

Подобно грохоту пушки на Арене, нас приводит в чувство стук в дверь.

Резко встаем. Одергиваю свое платье. Пытаюсь восстановить дыхание.

Смотрю на Пита – он тоже взбудоражен. Его глаза уже знакомого темно-синего цвета…

Стук становится настойчивым, и Пит идет открывать.

Хеймитч.

Губы ментора складываются в усмешку, когда он смотрит на нас.

Догадывается о том, что здесь только что происходило?

Краснею.

– Я к вам на чаек, – гогочет ментор. – Как насчет пары свежих булочек?

Мы с Питом переглядываемся и пристыжено молчим.

– Скоро будут, – отвечает Пит, взмахом руки приглашая Хеймитча на кухню.

Ухожу в свою комнату, чтобы снять промокшее платье. Осматриваю ногу: краснота спадает – совсем скоро не останется следов ожога.

На внутренней стороне бедра что-то белое. Смахиваю. Мука! Руки Пита были здесь…

Надеваю майку, штаны и спускаюсь вниз.

Не слушая разговора Пита с ментором, сажусь на свой стул. Булочки уже готовы, их сырный аромат приятно щекочет ноздри.

Что случилось между нами сегодня?

Почему я снова позволяю Питу делать со мной эти восхитительные вещи?

Я остановила бы его, не помешай нам Хеймитч?

В последнее время Пит часто ведет себя странно, импульсивно, порывисто.

Но лишь однажды он нарушил наш договор и поцеловал меня…

Ранним утром… Горячо… Возбужденно…

Я испугалась его страсти, оттолкнула, отказала…

Что изменилось? Почему сегодня мне хотелось позволить ему больше?

– Китнисс? – зовет меня Пит.

Вздрагиваю. Слишком ушла в свои мысли. Оказывается, ментор и Пит не первый раз обращаются ко мне.

– Уснула, Солнышко? – смеется Хеймитч. – Я как раз рассказываю Питу, что к нам едут гости.

– Кто? – машинально спрашиваю я.

– Седьмая, – тянет он, улыбаясь.

Втягиваю в себя воздух, вспоминая свою ревность в далеком прошлом.

Что она забыла в Двенадцатом?

«Джоанна Мэйсон не получит Пита!» – обещаю я сама себе.

Оставляйте отзывы!

====== Глава 7-8 ======

POV Пит

Мне льстит ревность Китнисс.

Взгляды, которые она бросает на Джоанну, когда думает, что никто не видит, красноречивее любых слов.

Улыбаюсь.

– Как дела у Пэйлор? – спрашиваю я гостью.

Мы сидим за столом в доме Китнисс, ужинаем.

Джоанна приехала утром навестить нас, старых знакомых. Я рад ее видеть: мы через многое прошли бок о бок. Она знает, как нелегко мне жилось в последние годы. Впрочем, всем было трудно. Каждый выживал, как мог.

– Передает привет, – отвечает мне Мэйсон. – И просит расцеловать тебя в обе щеки!

Она встает со своего места и подходит ко мне. Наклоняется, рассыпая длинные черные волосы, и прижимается к моей щеке губами.

Успеваю заметить хмурый взгляд Китнисс, брошенный на нас.

– Я скучала, – шепчет мне Джоанна.

Снова улыбаюсь. Знаю, что она это искренне. И без всякого романтического подтекста.

Мы выяснили это с ней еще в первые месяцы моей работы в правительстве. Нам обоим было одиноко и хотелось ощутить теплого другого человека рядом. Однажды Джоанна оказалась близко ко мне. Слишком близко. Наши губы встретились. Познакомились…

И… ничего. В моей душе не зажглось огонька. В ее тоже. Просто два одиночества в ночной темноте…

С Джоанной мы действительно друзья. Без условий. Без соблазна. Без влечения друг к другу.

Но Китнисс об это не знает, поэтому ее раздражает поведение Мэйсон. Я понимаю это по тому, как она вскакивает из-за стола и убегает.

Хочу кинуться следом, но Джоанна удерживает меня.

– Мелларк, мне кажется или Сойка не рада меня видеть? – смеется она.

Хеймитч поддакивает.

– Ее гостеприимства не хватило и до конца вечера, Седьмая! Может, не стоило так открыто лапать парня?

Кроме прочего, это, видимо, еще и их личная шутка, потому что оба начинают неприлично громко гоготать.

– Пит, тебя уже допустили к телу? – спрашивает Джоанна, и мои щеки покрываются предательским румянцем.

– Не твое дело, Мэйсон, – пытаюсь отшутиться я.

– Значит, еще нет, – заключает она и сразу меняет тему. – Вы слышали, что жена Одейра в тяжелом состоянии? Пневмония или что-то вроде того…

Мое внимание сразу переключается на это.

– Как Тэм?

Она пожимает плечами.

– Мне ничего не говорили про ее сына, – отвечает Мэйсон. – Я собираюсь навестить Энни в ближайшие дни. Составишь компанию?

Я, не раздумывая, соглашаюсь.

Встаю из-за стола и ухожу. Мне нужно все-таки поговорить с Китнисс.

Она у себя в комнате. Дверь призывно приоткрыта, но когда я пересекаю порог ее спальни, она отворачивается, делая вид, что не замечает меня.

Сажусь рядом. Не знаю, что сказать.

Объяснить про Джоанну?

Но может оказаться, что причина плохого настроения Китнисс не связана с Мэйсон. Тогда выйдет, что я навязываюсь…

В итоге решаю не касаться этого вопроса, а просто сообщаю.

– Завтра я уезжаю в Четвертый.

Китнисс резко оборачивается.

– С ней!?

– Если ты имеешь в виду Джоанну, то да.

Мгновение она испепеляет меня взглядом, потом снова отворачивается, демонстративно складывая руки в замок на груди.

– Мне все равно.

– Я скоро вернусь, Китнисс, – ласково говорю я.

– Без разницы! – отвечает она.

Я слегка сбит с толку такой реакцией. В последнее время мне всерьез казалось, что ей дороги наши отношения.

Сидим и молчим. Мне не хочется уезжать, поругавшись, но я не знаю, как это можно исправить.

Китнисс даже не спрашивает о том, зачем я еду и куда.

Обидно.

Поднимаю руку, собираясь коснуться ее, но не решаюсь. Качаю головой.

Я ошибся. Я ей не нужен.

Никогда не был нужен.

– До свидания, Китнисс, – говорю я.

В ответ тишина.

Выхожу, закрыв за собой дверь.

На следующее утро мы с Джоанной покинули Двенадцатый.

Китнисс так и не попрощалась.

... скоро будет новый сюрприз... для Пита и Китнисс... Ожидаем...

====== Глава 7-9 ======

POV Китнисс

Мне холодно и одиноко. Кутаюсь в одеяло, но теплее не становится. Очевидно замерзло не тело, а душа.

Пит уехал больше месяца назад, и до сих пор от него почти нет новостей. Вернее они есть, но у Хеймитча. Пит звонит ему иногда, и ментор пытался рассказать мне, но я каждый раз уходила прочь. Может быть, Пит позвонил бы и мне, но я перерезала телефонный провод еще пару лет назад и до сих пор не собралась это исправить.

Решаю затопить печь, поэтому иду в кладовку за поленьями. Когда выхожу оттуда, неся полную охапку дров, обнаруживаю ментора, стоящего в коридоре.

– Привет, – говорю я.

Он кивает. Разувается и без приглашения перемещается на кухню.

Хеймитч трезв. Удивляюсь, что последнее время он напивается скорее от скуки. Сегодня, очевидно, у него есть дела поважнее.

– Чай? – спрашиваю я, но он отрицательно машет головой и принимается самостоятельно заваривать кофе.

Пожимаю плечами и прохожу в гостиную. Поленья сухие, так что мне не приходится долго с ними возиться. Через полчаса от камина уже начинает идти тепло.

Слышу шаркающие шаги Хеймитча за спиной, скрип моего дивана. Оборачиваюсь.

– Он звонил? – неожиданно для себя самой говорю я.

Ментор кивает.

– У Пита и Джоанны все хорошо? – специально выделяю ее имя.

Ревную.

Стыдно признаваться в этом даже самой себе, но я не могу без Пита.

Мне плохо.

И я ведь обещала себе, что не позволю Седьмой разлучить нас. Тогда почему отпустила его с ней? Не попыталась остановить? Или хотя бы даже выяснить, куда они направляются?

Уже позже Хеймитч обронил, что заболела Энни, и Пит помчался к ней. Но в тот момент я была настолько зла на него, что не хотела даже слушать.

Она поцеловала его при мне! Я уверена! Их лица были скрыты ее распущенными волосами, но слишком долго они были рядом, поэтому я не сомневаюсь.

Зачем он разрешил ей сделать это?

Ему понравилось целоваться с ней?

Больше, чем со мной?

– Слушай, Солнышко, не хочу отнимать у себя повод лишний раз позлить тебя, – произносит Хеймитч, – но и видеть, как ты изводишь сама себя, мне надоело.

Поднимаю на него глаза.

– Джоанна пробыла в четвертом всего пару дней и уехала дальше. Не думаю, что тебе стоит продолжать разъедать себе сердце ревностью.

– Почему тогда Пит не возвращается? – возмущаюсь я.

– Он с Энни…

То, как ментор произносит последнюю фразу, вызывает у меня беспокойство. Я плохо разбираюсь в интонациях, но здесь что-то не чисто.

Энни… Моя Рыжая… А я ее Феникс…

Единственная подруга, которая у меня когда-либо была.

Финник…

Слезы наворачиваются на глаза.

Смахиваю их рукой.

Злюсь.

Последний раз я видела Энни в Тринадцатом еще до отправки отряда Победителей в Капитолий…

Как давно это было… Почти три года назад?

Рыжая тогда была беременна… А Финник еще жив…

Однажды Пит обмолвился, что маленький Одейр все-таки родился. Здоровым и красивым...

Но я не дала ему договорить! Не хочу ничего знать!

Любые разговоры о семье Одейр вызывают у меня приступы мигрени и жалости к себе.

Стыд.

Вина.

Злость.

Кровь Финника навсегда на моих руках.

Ничего не изменить.

Теперь я избегаю любых упоминаний о Рыжей и Финнике.

– Мне стоит ревновать Энни к Питу? – с вызовом говорю я.

Но тут же понимаю, как нелепо это звучит. Кто угодно, но не сумасшедшая Энни, до смерти влюбленная в своего мужа.

Мертвого мужа.

Хеймитч вертит в руках стакан с кофе жестом, более привычным для бокала алкоголя. Он отворачивается от меня, будто я ему противна.

– Вчера Энни умерла. Воспаление легких, – тихо произносит он.

Мои глаза распахиваются от удивления.

Молчу. Ментор тоже.

У меня в голове крутится сотня вопросов, но я боюсь задать хоть один. Не дождавшись моей реакции, Хеймитч продолжает.

– Ребенок Одейров теперь круглая сирота…

Я слышу в его голосе обвинение!

Хеймитч безжалостно напоминает мне о том, что случилось с отцом ребенка.

Резко встаю, собираюсь уйти.

Я не намерена выслушивать его упреки, даже если они справедливы.

Ментор окликает меня.

– Пит хотел посоветоваться…

Не слушаю!

– Не о чем советоваться! Мне все равно, что бы он ни делал.

Почти бегом поднимаюсь на второй этаж и захлопываю дверь своей спальни. Падаю на кровать. Слезу уже не остановить.

О чем хотел посоветоваться Пит?

Почему я не дала Хеймитчу договорить?

Кругом одни вопросы, а я слишком труслива и упряма, чтобы их задать.

Рыжая…

«Прости меня», – шепчу я, подняв глаза в потолок.

Если бы не я, Финник был бы жив. Может быть, ты тоже…

Ребенок…

Маленькая частичка большой человеческой любви…

Я никогда не узнаю, что это такое – держать на руках своего сына.

Хотя Пит, наверное, хотел бы этого…

Наши дети?

Общие у меня и Пита?

Раньше эта мысль не посещала меня, но сейчас кажется какой-то… естественной?

Если бы когда-нибудь я решилась создать семью, то только с Питом.

Он один знает, через что я прошла.

Сколько боли перенесла и сколько ее причинила другим.

Моя рука сама тянется к ящику в прикроватной тумбе. Цветной платочек, хранящий белую горошинку из моей прошлой жизни.

Жемчужина.

Она все так же поблескивает, когда оказывается на моей ладони.

Пит…

Я не могу без него.

Разве можно убежать от самой себя?

Он нужен мне, как воздух.

Не знаю, когда все изменилось, но теперь Пит – часть меня.

Мой разум и мое тело стремятся быть с ним.

Даже приступы паники, связанные с Питом, почти прошли.

Любовь ли это?

Я не знаю.

Если ты хочешь быть с человеком каждую минуту, это любовь?

Следующие несколько дней я жду.

Нетерпеливо. Неуверенно.

Может быть, он по каким-то причинам решит не возвращаться в Двенадцатый?

Но я жду!

И когда однажды, зайдя в гости к Хеймитчу, я слышу родной голос, то замираю на пороге!

Пит перекрикивается с нашим ментором из кухни, где гремит посуда.

Волна счастья накатывает на меня, и я собираюсь броситься к нему, но Хеймитч удерживает меня.

– Парень, пришла Китнисс! – громко произносит ментор, держа меня за руку.

Меня это настораживает.

Что они скрывают от меня?

Вырываю руку и уверенным шагом иду на кухню.

Пит стоит ко мне спиной и что-то держит на руках.

«Необычная поза», – успевает мелькнуть у меня в голове, когда он разворачивается.

Пит прижимает к груди маленького светловолосого мальчика, который держит пухлыми ручонками кружку и жадно пьет.

– Здравствуй, Китнисс, – говорит он.

Его голос дрожит. Взгляд слегка растерян, но почти сразу становится жестким.

– Познакомься, – продолжает он, кивая головой на мальчика. – Его зовут Тэм. Теперь он – мой сын.

Я не понимаю, о чем он толкует, и хмурю брови, отступая назад.

Когда ребенок поворачивает ко мне головку, крик ужаса готов сорваться с моих губ.

Передо мной маленькое улыбающееся лицо Финника Одейра.

... вот и сюрприз )))

====== Глава 7-10 ======

POV Пит

Наклоняюсь и кладу букет полевых цветов на свеженасыпанную могилу.

Энни.

Добрая. Светлая. Дорогая моему сердцу подруга.

Тэм стоит рядом, беспокойно переступая с ноги на ногу. Ему всего два с половиной – он еще не понимает того, что остался совсем один.

Сирота.

Пробую это слово на вкус.

Горькое. Безнадежное. Неправильное.

Родных у Энни и Финика нет, и некому приютить у себя малыша.

Президент Пэйлор позаботится о том, чтобы определить Тэма в лучший детдом за заслуги его родителей. Но разве могут казенные стены заменить семью?

Моя собственная семья не была образцовой, но я любил их, и они по-своему любили меня.

Человеку нужен Дом, родное место.

Решение приходит импульсивно, но я знаю, что оно верное.

Я заберу Тэма с собой в Двенадцатый!

Когда я сообщаю об этом властям, выясняется, что все не так просто.

Мне двадцать, я не женат и психологически травмирован участием в двух Голодных играх.

Для меня это все отговорки, но на решение проблемы уходит несколько дней.

Бесполезно. Никто в Четвертом не готов взять на себя ответственность за подписание бумаг, позволяющих мне стать опекуном Тэма Одейра.

Приходится обратиться напрямик к Нине Пэйлор. Она долго отговаривает меня, просит не принимать поспешных решений и прочее. Я непоколебим.

В итоге, через час мы с Тэмом покинем Дистрикт четыре. Возможно, навсегда. Согласно документу, подписанному лично президентом Пэйлор, я – его опекун до достижения им восемнадцатилетнего возраста.

Родной Дистрикт встречает меня прохладой, так что я покрепче кутаю Тэма в одеяло и, неся его на руках, медленно бреду в Деревню победителей. Лишь проходя мимо дома Китнисс, я впервые по-настоящему переживаю о том, как она отреагирует.

Хеймитч пытался выяснить ее мнение на этот счет, пока я еще занимался оформлением документов, но она отказалась даже слушать.

Тоскливо. Одиноко.

Хотя одиноким мне больше не быть. Теперь есть тот, о ком мне нужно будет заботиться постоянно.

Раньше таким человеком для меня была Китнисс. Теперь их будет двое: она и сын.

Я мысленно уже называю его так, хотя понимаю, что не собираюсь заставлять его забыть своих настоящих родителей. Я буду напоминать Тэму о них так часто, как только понадобится, чтобы он знал, что они любили его. Даже Финник, которому не суждено было подержать его на руках.

У меня самого детей, вероятно, не будет. Я бы очень хотел, но не представляю свою жизнь с кем-то кроме Китнисс, а она не раз говорила, что не хочет малышей.

Минуя и дом Китнисс, и собственный, направляюсь к Хеймитчу. Он встречает нас с Тэмом на крыльце своего дома. Чисто выбрит, аккуратно одет. Даже трезв. Я благодарен ему за это!

Пару минут малыш рассматривает моего старого ментора, а потом протягивает к нему свои маленькие ручонки, улыбаясь. Хеймитч краснеет! Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу подобное. С ребенком на руках ментор будто молодеет на десяток лет.

Заходим в дом. Я разбираю сумки, извлекая на свет личную кружку Тэма и пакет с молоком.

– Надо подогреть, – говорю я, – Тэму пора подкрепиться.

Собираюсь идти на кухню один, но Хеймитч отдает мне ребенка, который начинает хныкать.

– Забирай его, пока не заревел, – бормочет ментор.

Прижимая малыша к груди, разогреваю молоко в кастрюле на плите.

– Ты уверен, что справишься, парень? – кричит мне ментор из гостиной.

Улыбаюсь. Несмотря на грубость в голосе Хеймитча, я знаю, что он переживает за меня. Наши судьбы сплетены в хитрый узор, который никогда не расплетется.

– Наверняка! – кричу я в ответ.

Мне кажется, что хлопнула входная дверь, но я могу ошибаться. Наливаю молоко в кружку и даю ее Тэму. Он обхватывает ее руками и жадно начинает пить.

– Парень, пришла Китнисс! – громко произносит ментор из соседней комнаты.

Замираю.

Я еще не решил, как ей сказать о ребенке. Но придется это сделать прямо сейчас.

Она движется бесшумно, но я знаю, что она уже стоит за спиной.

Медленно поворачиваюсь, крепче прижимая к себе Тэма.

– Здравствуй, Китнисс, – говорю я дрожащим голосом.

Она молчит.

Смотрит на малыша.

Хмурится.

– Познакомься, – продолжаю я, кивая головой на ребенка. – Его зовут Тэм. Теперь он – мой сын.

Лицо Китнисс искажает гримаса ужаса, когда она видит лицо Тэма.

Она отступает на несколько шагов назад и зажимает себе рот рукой.

Делаю шаг ей навстречу.

– Все хорошо, Китнисс! – ласково говорю я.

Она опускает свою руку и больше не пытается кричать, но глаза по-прежнему распахнуты от удивления.

Тэм улыбается и тянет к ней руку, пытаясь, что-то сказать.

Ее лицо становится бледным как полотно, когда мальчик неразборчиво произносит.

– Феникс!

Это одна из немногих глав, где описываются события того же периода, что и в предыдущей.

мне захотелось показать то, что чувствовал Пит, когда решился забрать мальчика себе

====== Глава 8-1. Счастье ======

POV Китнисс

Мне ужасно стыдно за себя, но никак не могу перебороть собственное упрямство и гордость.

Я несправедливо обидела Пита, и надо бы пойти извиниться, только никак не соберусь с духом.

Мы не общаемся уже две недели, с тех самых пор, как я встретила его на кухне Хеймитча с ребенком на руках. Глупо? Пожалуй, да, но мне казалось, Пит предал меня.

Зачем он привез сына Финника? Они так похожи…

Я снова вижу Одейра в кошмарах… Слабая улыбка на мертвом лице… Та же улыбка на маленьком детском личике… Обвинения сами сорвались у меня с языка, раня Пита в самое сердце.

Не хочу иметь ничего общего ни с ним самим, ни с этим несчастным мальчиком!

Сейчас, слушая звенящую пустоту собственной комнаты, размышляю о том, что снова была не права. Если отбросить лишнее, то Пит сделал доброе дело, забрав Тэма к себе. Хотя для меня очень странно думать, что у Пита есть сын…

Мы не видимся, но почти каждый день я наблюдаю из окна гостиной, как они выходят вдвоем на прогулку и возвращаются только под вечер. Иногда к ним присоединяются Хеймитч и Сэй.

Последние двое, кстати, всем своим видом демонстрируют мне, что я напрасно обидела Пита. Без них знаю! Уже несколько дней, как я не решаюсь пойти к нему и объясниться.

Полдень. Скоро Пит с Тэмом отправятся гулять, а я опять буду смотреть им в след, сожалея… Вскакиваю с кровати и, наспех одевшись, бегу к дому напротив. Успеваю постучать всего раз, когда входная дверь распахивается, и на пороге появляется Пит. Он явно удивлен меня видеть, но, поздоровавшись, сразу же отступает, пропуская меня внутрь.

Тэм сидит на диване, увлеченно изучая свою новую яркую кофту с рисунком зверушек. Его, видимо, привлекли мои шаги, потому что он переводит взгляд на меня, будто вспоминая, и снова говорит: «Феникс».

Вздрагиваю. Я так и не решила, как к этому относиться. Если Энни объяснила ребенку, что я Феникс, то, может быть, она не держала на меня зла за смерть мужа? Хотя, как такое возможно?

Непроизвольно делаю шаг назад, но натыкаюсь на Пита, стоящего слишком близко. Спиной ощущаю его тепло и не двигаюсь. Он чуть наклоняет голову, вдыхает запах моих волос и обнимает.

Я так соскучилась по нему! Сердце учащенно бьется, ладошки сами собой ложатся поверх его рук.

– Все хорошо, Китнисс, – шепчет Пит мне на ухо. Киваю.

Мальчик заинтересованно разглядывает нас и улыбается.

– Мы собираемся пройтись. Составишь компанию?

Неловко молчу. Имею ли я право?

– Если Тэм не против, – внезапно говорю я.

Вероятно, Пит немного растерян, но быстро находится с ответом.

– Ну что, Тэм, возьмем Китнисс с собой?

Мальчик согласно кивает, и я чувствую себя немного свободнее.

Пит опускается на колени перед малышом и не спеша одевает его.

Такая милая картина, что сердце щемит в груди. У них все так слажено выходит, а я не знаю, куда себя деть в это время.

– Китнисс? – произносит мое имя Тэм, и я сразу обращаюсь в слух.

Ему еще сложно составлять целые предложения, поэтому он просто машет мне ладошкой, прося подойти. Взволнованно присаживаюсь рядом с Питом.

– Что, малыш? – спрашиваю я.

Ребенок с минуту роется в своем кармане, а потом достает небольшой белый кубик и протягивает его мне на крошечной ладошке.

– Хочешь сахар, Китнисс? – говорит он, картавя.

Я не успеваю даже подумать, как слезы начинают литься из глаз, и Пит сразу обнимает меня. Почему я плачу? Сейчас это не чувство вины. Это безмерная печаль по ушедшему другу, по потерянному прошлому…

Натянуто улыбаюсь, чтобы не пугать Тэма. Пит одобрительно кивает.

– Готовы? – спрашивает он.

Через час мы уже бредем по пустынной дороге. Гуляем.

Я чувствую удивительное спокойствие. Пит держит меня за руку, а Тэм топает чуть впереди.

– Знаешь, – говорю я Питу, – меня пугает, что он так похож на Финника… После всего, что я сделала…

Рука Пита крепче сжимает мою.

– Может быть, это наш шанс? – предлагает он. Я не понимаю. – Когда-то ты говорила про долги. Я не сразу понял, что это значит, а сейчас осознаю. Если Тэм – это наш шанс отдать долг Финнику и Энни?

Задумываюсь. Что, если Пит прав?

Энни дала мне надежду, когда я сходила с ума в Тринадцатом…

Финник отдал мне свою жизнь в туннеле, когда я все-таки сошла с ума…

Остался только Тэм…

Долг должен быть уплачен…

Я ничего не отвечаю Питу, но он понимает без слов, что я согласилась с ним.

Он так близко, моя рука в его руке. Долгожданный покой и умиротворение струятся по моим венам. Чуть подвигаюсь к Питу и кладу голову ему на плечо.

Чувствую, как он усмехается и притягивает меня ближе, по-хозяйски оставив руку на талии.

Тэм бегает впереди, радостно здороваясь с каждым встречающимся кустиком или деревцем. Улыбаюсь. Со стороны мы наверняка похожи на счастливую семью.

Может быть, мы и правда смогли бы стать такой?

отзывы?

====== Глава 8-2 ======

POV Пит

Китнисс беспокойно ворочается во сне. Протягиваю руку и легко касаюсь ее плеча. Она почти сразу успокаивается и придвигается ближе.

Улыбаюсь.

В полумраке комнаты различаю детскую кроватку в углу. Тэм спит, высунув руку между перилами, и сладко посапывает.

Мне кажется, сейчас я счастлив.

Очевидно, я задремал, потому что просыпаюсь от того, что Китнисс толкает меня в плечо. Успеваю открыть глаза, когда слышу плач ребенка.

– Тэм давно так делает, – сообщает мне Китнисс.

Она сидит на кровати, подогнув ноги к груди, и не делает попыток подойти к малышу.

Встаю сам и, дойдя до кроватки, беру Тэма на руки. Он обхватывает мою шею и, всхлипывая, зовет маму. Жмурюсь, отгоняя остатки сна.

– Тссс…, – говорю я, стараясь его успокоить. – Тэм, помнишь, я рассказывал тебе про ангелов на небесах?

Он едва заметно кивает, продолжая всхлипывать. Моя майка возле шеи быстро становится мокрой от его слез.

– Это добрые ангелы, и твоя мама с ними, – продолжаю я. – Она наблюдает за нами.

– Почему? – спрашивает Тэм.

– Почему наблюдает? Твоя мама любит тебя и беспокоится. Наверняка, сейчас она тоже будет плакать, потому что плачешь ты.

– А папа?

– Он с мамой. Ты ведь помнишь, как мама любила его? – спрашиваю я, и мальчик снова кивает. – Они вместе и расстраиваются, когда ты грустишь.

Тэм утыкается носом в мою ключицу, и постепенно его рыдания затихают.

– Я не хочу расстраивать маму с папой, – неуверенно произносит он.

Теперь киваю я.

Этот диалог повторяется уже не первый раз. Большую часть времени Тэм увлечен изучением окружающего мира и не скучает по Энни, но бывают минуты, когда он плачет навзрыд. Тогда я снова и снова начинаю рассказывать ему про небеса, ангелов, маму и папу…

Это грустно. Но я обещал себе, что не буду врать малышу.

– Хочешь спать со мной и Фениксом? – предлагаю я Тэму, переводя в это время взгляд на Китнисс.

Она упрямо качает головой, запрещая мне, но я все равно ложусь обратно в кровать и укладываю Тэма между нами. Мне больно видеть, как Китнисс отодвигается на самый край, будто боясь прикосновения ребенка.

Некоторое время мальчик ворочается, но все-таки засыпает, не выпуская из своих ладошек мою руку.

– Почему? – спрашиваю я у Китнисс, когда дыхание Тэма становится ровным.

Она смотрит на меня. Напряжена до предела. Зрачки расширены. Это чем-то похоже на ее старый приступ, но сейчас она не кричит и не убегает.

В моем одном вопросе заключено с десяток других.

Не понимаю, почему при том, что ей вроде нравится Тэм, она до сих пор ни разу к нему не прикоснулась сама и не позволяет ему. Отстраняется, уходит, злится.

Китнисс молчит, так что снова повторяю свой вопрос.

Мне кажется, она смотрит на меня целую вечность, пока, наконец, не произносит так тихо, что я почти не слышу.

– Я боюсь.

Так просто и одновременно так сложно.

Тяжелый вздох вырывается из моей груди.

– Это пройдет? – спрашиваю я.

Глупо.

И я, и Китнисс знаем, что такое страх. Он зажимает в тиски твое сердце, парализуя и лишая надежды. С ним почти невозможно бороться. И уж тем более нельзя сказать точно, что когда-нибудь это пройдет.

Китнисс выглядит такой подавленной, что мне нестерпимо хочется ее утешить.

Осторожно пододвигаю спящего Тэма ближе к краю кровати, где сидит Китнисс, отчего она тут же подскакивает на ноги, осуждающе сверкая глазами.

Я не извиняюсь, просто ложусь сам посередине, освобождая для Китнисс свою половину. Пару мгновений она вопросительно смотрит на меня, а потом, обойдя кровать, укладывается рядом.

Обнимаю одной рукой Тэма, другой глажу волосы Китнисс. Сердце тревожно щемит с одной стороны от счастья, что они оба со мной, с другой стороны от боли, потому что я не уверен, сможет ли Китнисс привыкнуть к тому, как Тэм похож на своего отца.

Следующие пару недель проходят без происшествий. Мы почти семья, которая все время вместе. Проводим дни и ночи у меня в доме – к себе Китнисс уходит лишь покормить Лютика, а потом возвращается снова.

Она по-прежнему не прикасается к мальчику, но я не раз замечал, что Китнисс внимательно наблюдает за ним. Привыкает?

Меня беспокоит это, но не только. Есть кое-что еще. За мной Китнисс тоже наблюдает. В основном, с интересом, иногда почти с нежностью.