Текст книги "Феникс"

Автор книги: afan_elena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Я понимаю, что она говорит не только про то, чтобы я разжал руки, а именно отпустил ее из жизни.

В глазах Китнисс столько боли, что я на мгновение сомневаюсь: имею ли я право заставлять ее жить?

Очевидно, во мне тоже есть что-то эгоистичное, потому что я отрицательно машу головой.

– Никогда! – говорю я уверенно.

Она снова сходит с ума.

Брыкается, больно бьет меня по груди, лицу…

Замечаю, что камера все еще снимает нас, и люди внимательно наблюдают за ссорой.

К нам уже спешат люди в белых халатах, так что я тащу Китнисс к краю сцены. Почти сразу ей вкалывают ударную дозу морфлинга, и она повисает на моих руках.

– Ненавижу! – шепчет она одними губами и засыпает.

Я несу ее прочь от камер, от людей, от всего.

В палате прохладно.

Укладываю ее на кровать, а сам ложусь рядом.

От нее пахнет отчаяньем.

Зачем я удержал ее?

Жестокий эгоист: ведь понимаю, что не смогу без нее жить.

А она не сможет жить без Прим…

Я не могу быть постоянно рядом, и, если ей не удалось сегодня прекратить свою боль, она сделает это завтра, послезавтра…

В любой день.

Китнисс упорна в достижении своих целей.

И она ненавидит меня.

Теперь уже без действия яда или внушения, а сама по себе.

Искренне.

Шум на улице стихает, и постепенно, запутавшись лицом в ее волосах, засыпаю.

Сон беспокойный, но все-таки я не просыпаюсь, пока не слышу приглушенного стука в дверь.

На пороге стоит Хеймитч.

– Я увезу ее, – говорит ментор, кивая на спящую Китнисс, – и тело девочки в Двенадцатый. Так будет лучше.

Киваю, и уже через пару часов планолет взмывает в воздух, унося с собой двух моих самых близких людей и маленькое тельце убитого ребенка.

– Когда-нибудь мы встретимся снова, Китнисс, – говорю я в пустоту.

Солдат, стоящий рядом, сочувственно вздыхает и уходит прочь, оставляя меня одного.

Вечером того же дня суд назначает Гейлу Хоторну, уроженцу Двенадцатого дистрикта, высшую меру наказания.

Приговор приведут в исполнение через три дня.

... Костер догорел...

Оставив лишь обугленные головешки и серый пепел вокруг....

====== Глава 7-1. Возрождение ======

Прошло почти два года.

POV Китнисс

Яркое солнце неприятно слепит глаза. Резко задергиваю шторы и чихаю от пыли, наполнившей воздух.

Слышу кипение масла и возвращаюсь к плите – омлет подгорел. Стараюсь переставить сковороду и случайно касаюсь пальцами раскаленного металла.

– Черт! – ругаюсь я и бегу к раковине, подставляя место ожога под холодные струи. Облегчение приходит не сразу.

Наливаю стакан молока, беру тарелку с омлетом и собираюсь обедать в гостиной. Только начинаю разворачиваться, как запинаюсь о лежащего на полу кота, и падаю навзничь. Тарелка летит в сторону, стакан падает прямо передо мной и разбивается в дребезги.

Лютик сразу же проявляет интерес к разлитому молоку и начинает лакать. Со злости пинаю кота в бок и плачу.

Так меня и находит Сальная Сей: сидящую на полу и рыдающую навзрыд.

– Китнисс, милая, что случилось? – причитает старуха, начиная наводить порядок.

Молчу, но она уже привыкла.

Кажется, в первый год после возвращения в Двенадцатый я вообще не сказала ни слова. Теперь хотя бы иногда, но произношу пару фраз.

Хеймитч привез меня в Деревню победителей – единственное место в Дистрикте, уцелевшее после бомб Капитолия. С его слов, я больше походила на растение, чем на живого человека. Не разговаривала, отказывалась от еды и воды, плакала дни напролет. Сначала он пытался выхаживать меня сам, но быстро сдался.

Тогда в моем доме появилась Сей. Она выхаживала меня как маленькую: заставляла просыпаться по утрам, кормила с ложки, следила, чтобы я не наложила на себя руки.

Последние полгода она живет отдельно: Дистрикт потихоньку восстанавливается, и она переехала с семьей обратно в город. Теперь Сей заходит ко мне через день, проверить, как дела.

– Не переживай, сладкая, сейчас мы уберемся, и все будет в порядке, – говорит она.

Но убираемся не мы, а только она. Я же встаю и, размазывая слезы по щекам, выхожу на улицу.

Луговина.

Свежая трава, словно зеленый ковер, скрывает от глаз последствия взрывов. Воздух чистый и свежий. Забор убрали за ненадобностью.

Ничего здесь не напоминает о страшной войне, закончившейся два года назад.

Кроме двух холмиков с надгробиями.

Я прихожу сюда хотя бы раз в два дня.

Раньше было хуже: я ночевала на холодной земле, обняв колючий мрамор.

Иногда Хеймитч приходил и тащил меня домой силой, но чаще просто махал на меня рукой.

– Слабачка! – зло бросал он и уходил.

Пил где-то всю ночь, а утром все равно возвращался за мной.

Когда-то я разделила с Хеймитчем радость победы, а теперь он делит со мной мое бескрайнее горе. Пару раз я даже пыталась использовать его метод: топить горе в выпивке, но помогает это ненадолго, а потом еще и отвратительно себя чувствуешь.

Внимательно осматриваю маленькую детскую могилку, вырывая свежие сорняки. Я тщательно слежу за тем, чтобы здесь сохранялся идеальный порядок.

На соседней могиле тоже.

Хотя еще несколько месяцев назад она была заброшена.

Я долго не могла справиться с мыслью, что бомба, унесшая жизнь Прим, была создана руками Гейла.

Теперь смирилась.

Не простила, а просто приняла этот факт.

Протираю оба надгробия и сажусь рядом.

Завтра день, которого я не жду.

Годовщина Ее смерти.

Почему-то слез нет. Только пустота.

Я уже так привыкла к этой зияющей дырке в своей душе, что с трудом вспоминаю, как было раньше.

Домой иду в легких сумерках. С трудом волоча ноги, запинаюсь и почти падаю. Мой взгляд упирается в маленький и пушистый белый одуванчик.

И сердце замирает.

Пит.

Я не видела его ни разу после казни Сноу.

Он остался в Капитолии работать с Пэйлор и ее командой. Хеймитч как-то проболтался, что у Пита хорошая работа: он занимает важный пост в новом Правительстве, и его все устраивает.

Не думаю, что он когда-нибудь вернется в Двенадцатый.

Я не жду.

Но почему-то часто, проходя мимо его дома, заглядываю в окна, надеясь увидеть в них свет.

Как сейчас.

Все как всегда: его дом пуст и неприветлив.

Захожу к себе и плотно закрываю дверь. Меня встречает Лютик. Он трется о мои ноги, и я наклоняюсь, чтобы почесать ему за ухом.

Кот Прим.

Не представляю, как он пережил бомбежку и многие месяцы после, но, как только мы с Хеймитчем вернулись, кот пришел домой.

Мы с ним похожи: оба не можем без нее.

Порой он мяучит до хрипоты, зовет Прим. Дверь в ее комнату исполосована его когтями, а цветок, посаженный сестрой, охраняется им почти круглосуточно.

Кормлю Лютика, но сама не могу проглотить ни кусочка. Жду пока он доест, и вместе поднимаемся в спальню. Уже привычным ритуалом стало его долгое укладывание рядом с моей подушкой. Иногда Лютик вертится по полчаса, пока не найдет удобную позу, и только тогда мы засыпаем.

Мне снова снятся кошмары.

Арены, переродки, бомбы и кровь…

Просыпаюсь в холодном поту и долго рассматриваю потолок.

Сколько понадобится лет, чтобы кошмары прошли?

И пройдут ли они вообще когда-нибудь?

Переворачиваюсь на бок и не верю собственным глазам.

Окно в доме напротив.

В спальне Пита горит свет!

Скидываю с себя одеяло и со всех ног бегу на улицу. Выскакиваю из дома и, завернув за угол, чуть не налетаю на него.

Он сидит в темноте один спиной ко мне. Копается в земле.

Должно быть, он услышал мои шаги, и, когда он поворачивается, слабый отблеск лунного света играет в его волосах.

– Привет! – говорит он.

В ответ я только улыбаюсь.

От счастья.

Родные мои, обновления “Феникса” каждый день))

Но завтра может быть их не будет, еще не знаю.

9 апреля у меня день рождения :)

Если будет возможность – будет глава, нет – простите :)

СПАСИБО, что вы читаете мой фанфик)) ЛЮБЛЮ ВАС!

====== Глава 7-2 ======

POV Китнисс

Даже в темноте я вижу, как он изменился.

Волосы стали длиннее, и теперь челка пепельного цвета чуть прикрывает его глаза.

Пит возмужал. Его лицо потеряло мальчишескую мягкость, скулы стали четче, а подбородок острее.

Я не вижу его глаза, но они, наверняка, все такие же небесно-голубые.

Такой красивый!...

И такой чужой.

Я ведь не скучала по нему.

И даже не ждала.

Или просто не смела надеяться?

Но сейчас, когда он так близко, сердце предательски ускоряет ритм.

– Привет, – говорю я хриплым от волнения голосом.

Пит улыбается, и у меня предательски дрожат коленки.

Что со мной?

Ему ведь нет места в моей жизни!

Я только недавно начала восстанавливаться.

Что будет, если опять начнутся приступы, связанные с ним?

Не хочу рисковать, но не вру самой себе.

Я рада, что он приехал.

Он делает неловкий шаг ко мне, отряхивая руки, а я, будто этого и ждала, бросаюсь к нему.

– Я грязный, – смеется Пит, выставляя вперед чумазые ладошки.

Тоже улыбаюсь.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

В темноте я могу разглядеть перекопанную землю и саженцы каких-то цветов, приготовленных для посадки.

– Почти закончил, – говорит он и отступает, давая возможность мне разглядеть его труды получше.

Цветочки небольшие с нежными белыми бутонами.

Розы?!

Перевожу удивленный взгляд с цветов на Пита, и обратно.

Что за шутки!?

Ему ли не знать, как я ненавижу розы! Один их запах пробуждает в моей памяти самые мерзкие воспоминания.

Мгновенно злюсь и собираюсь развернуться и уйти, когда он говорит.

– Это Примулы, Китнисс. Завтра ведь…

Он не заканчивает, а на моих глазах уже блестят слезы.

Цветок, давший имя моей сестре… Пит не забыл.

– Завтра два года, как ее нет, – отвечаю я.

Пит успевает только кивнуть, а поток слез уже льется по моим щекам.

Его руки сразу же притягивают меня, и я прижата к могучей груди. Обхватываю его спину и реву в голос. Он гладит меня по волосам и тихо шепчет успокаивающие слова.

Через некоторое время я, наконец, могу справиться с собой и говорю.

– Она на Луговине. Я покажу тебе, если хочешь.

– Я уже был там, Китнисс, – отвечает он.

Удивляюсь, а Пит поясняет.

– Когда Гейла казнили, и я привез его тело сюда.

Шок.

Другого слова подобрать не могу.

Пит был в Двенадцатом, но даже не навестил меня!

Мне становится так обидно, что резко отстраняюсь от него.

– Ты мог бы зайти в гости! – обвиняю я его.

Он смотрит на меня в изумлении и неловко оправдывается.

– Ты говорила, что ненавидишь меня…

– Я и сейчас тебя ненавижу! – кричу в ответ.

Моя рука взлетает в воздух и ударяет Пита. На его щеке остается красный след пощечины.

Разворачиваюсь и бегу прочь.

Он не догоняет.

Поднимаюсь в свою комнату, с шумом захлопывая дверь.

Лютик обеспокоенно ходит кругами, и это раздражает меня еще больше. Падаю лицом в подушку и снова плачу.

«Я не нужна ему!»

Два года я думала, что он не хочет приезжать в Двенадцатый из-за дурных воспоминаний. Оказывается, он был здесь. Просто не захотел меня видеть.

Почему я никогда не обращала внимания на то, что Хеймитч недоговаривает что-то о похоронах Гейла? Его рассказ всегда был туманным, но я не придавала этому значения.

Гейла казнили за убийство Альмы Койн и Бити через несколько дней после смерти Сноу. Его последним желанием были похороны на Луговине. Так и случилось.

Но в этой истории не было Пита.

Вернее, я не знала об этом.

Кто-то настойчиво стучит во входную дверь.

На дворе ночь. Не собираюсь открывать.

Но стук не прекращается.

Собираюсь выместить свое зло на незваном госте и, спустившись на первый этаж, резко открываю дверь.

На пороге Пит.

«Отлично!» – думаю я. – «Сейчас я тебе все выскажу!»

Набираю в легкие воздуха, готовая ругаться, но внезапно он оказывается рядом и затыкает меня поцелуем.

Горячим.

Страстным.

Требовательным.

Я не успеваю подумать, а мое тело уже отвечает.

Целую его в ответ, но Пит отступает назад.

– Извини, – говорит он. – Не удержался.

Молчу, стараюсь успокоить свое непослушное сердце.

– Я надеялся, что твоя ненависть прошла за эти годы, – он грустно смотрит в пол. – Я уеду завтра. Навсегда.

Не говорю ни слова.

Пит ждет, что я его остановлю, но я не двигаюсь.

«Пусть идет, куда хочет! Мне все равно!»

Он расстроен, но выходит, закрыв за собой дверь.

Удовлетворенно киваю.

«Я рада, что он ушел!»

Именно поэтому я удивлена тому, что в следующую минуту распахиваю двери и кричу ему в след.

– Останься!

Пит оборачивается.

Долго смотрит на меня, а потом отвечает.

– Всегда.

я не утерпела :)

глава получилась светлая :)

надеюсь, вам понравится :)

все, ушла праздновать свое день варенья :)

====== Глава 7-3 ======

POV Пит

Просыпаюсь с первыми лучами солнца. Не сразу вспоминаю, где я.

Осматриваю комнату. Это мой дом в Деревне победителей. Спальня. Мебель покрыта пылью. На стенах висят старые картины. На них Арена, переродки, Китнисс… Она везде, на каждой.

Потираю глаза, прогоняя последний сон. Сегодня не было кошмаров. Редкость.

Может, потому что Китнисс рядом. Пусть не в этом доме, только в соседнем. Но последние два года нас разделяла почти вся страна, многие и многие километры, так что расстояние от дома до дома не в счет.

Быстро завтракаю и выхожу на улицу. Иду к дому Китнисс и поливаю цветы, которые посадил ночью.

Я хотел сделать ей подарок, но не знал какой.

Я вообще не знал, как она меня встретит.

Последний раз мы общались еще в Капитолии бесконечных два года назад. Тогда ее слова о том, что она меня ненавидит, выжгли на сердце незаживающую рану.

Я отпустил ее. Позволил Хеймитчу забрать Китнисс в Двенадцатый.

А сам остался в пылающем Капитолии.

С Гейлом.

Он прожил еще три дня после казни Сноу.

И эти дни я провел с ним.

Мы так и не стали друзьями, но нас сплотило горе.

Мы оба потеряли ЕЕ.

Поэтому я выполнил его последнее желание: когда время Гейла истекло, я привез тело в Двенадцатый. Хеймитч помог мне похоронить его рядом со свежей маленькой могилкой Прим.

Должно быть, я трус: так и не решился тогда навестить Китнисс.

Со слов Хеймитча, я знал, что ей не лучше. Так что поборов желание увидеть ее, просто улетел обратно в Капитолий.

Пэйлор предложила мне пост в Правительстве. Идти мне было некуда, так что я согласился.

Я растворялся в своей новой работе без остатка. Был и начальником, и сам занимался тяжелым физическим трудом. Делал все, чтобы к наступлению сумерек без сил упасть на подушку и отключиться до следующего дня.

Дни. Недели. Месяцы.

Я ездил по Дистриктам, помогал с восстановительными работами. Моими постоянными спутниками были Джоанна и Энорабия. Последние оставшиеся в живых Победители, кроме меня и Китнисс.

Была еще Энни.

Комок подступает к горлу при воспоминании о ней.

Мы встретились, когда я приехал в Тринадцатый по работе. Она по-прежнему жила там. Или существовала? Ее рассудок и раньше был неустойчив, а когда погиб Финник, она совсем потеряла связь с реальностью.

В ее сознании путалось прошлое и настоящее. Временами Энни плакала о мертвом муже, а иногда забывала обо всем и спрашивала, когда он вернется к ней.

И она звала Китнисс. Постоянно.

Ей хотелось увидеть свою подругу, поговорить с ней, обнять ее.

– Почему Феникс не приходит? – спрашивала Энни каждый день.

Мне нечего было ответить.

Ее Феникс, Китнисс, опалила свои крылья, и, кажется, огонь победил.

Феникс не воскреснет вновь.

Энни плакала у меня на груди, и я ничем не мог ей помочь.

Но я был рядом, когда родился Тэм Одейр. Я был первым, кто держал на руках это маленькое плачущее существо.

Светловолосый карапуз с ярко-зелеными глазами.

Сын Финника.

Работа требовала, чтобы я перемещался с места на место, но как только выдавалась минута, я возвращался к сумасшедшей Рыжей и ее ребенку.

Я любил их.

Они стали для меня семьей. Иногда, держа Тэма на руках, я представлял, что это мой собственный сын. И почти чувствовал, как меня обнимает Китнисс, целует в лобик нашего малыша и зовет гулять.

Пустые мечты.

Время шло, но Китнисс было только хуже. Сначала я звонил Хеймитчу так часто, как только мог. Потом стал делать это все реже. Мне казалось, что однажды набрав его номер, я услышу слова о том, что она добилась своей цели. Стала свободной. Ушла навсегда.

Но я ждал.

Продолжал работать до изнеможения, навещать временами Тэма, и ждал, ждал, ждал…

Прошли месяцы, прежде, чем Хеймитч сказал, что Китнисс начала восстанавливаться.

И еще несколько месяцев я не решался снова увидеть ненависть в ее глазах.

Но вчера я вернулся в Двенадцатый.

Я понял, что больше не смогу без нее. Мне надо было увидеть Китнисс и понять, что делать дальше.

Два года – долгий срок.

Мы оба стали старше. Испуганные подростки повзрослели, но раны в наших душах так и не зарубцевались.

Примулы. Цветок, в честь которого назвали сестру Китнисс. Я надеялся, что ей понравится этот подарок, и вечерами, сидя на крыльце, она сможет смотреть на цветы и вспоминать о Прим.

Символично вышло.

Китнисс была рада меня видеть. А потом нет.

Я запутался.

Время не пощадило ее. Она болезненно похудела, черные волосы потеряли свой блеск, а в глазах одна пустота.

Но я все еще люблю ее, поэтому, когда она попросила остаться, я размышлял только над тем, как будет лучше ей самой.

Отказ уже был готов сорваться с моих губ, чтобы навсегда уйти и не мучить ее своим присутствием, но она смотрела так нежно, что я не устоял.

– Всегда, – ответил я, и она улыбнулась.

Сегодня годовщина смерти Прим.

Я и Китнисс собираемся почтить ее память, возложив на могилу цветы. Жду ее в нетерпении.

Если она передумала?

Если мне все-таки стоило уехать?

Но она выходит из дома, одетая в свою старую серую кофту, и несет мне чашку дымящегося чая.

– Доброе утро, – говорит она.

И я понимаю, что не зря вернулся.

У нас все еще может получиться.

Надо только попробовать.

люблю Вас, мои дорогие :)

====== Глава 7-4 ======

POV Пит

– Спасибо, – говорю я, принимая чашку из ее рук.

На мгновение наши пальцы касаются друг друга, и меня будто бьет током. Вероятно, Китнисс чувствует что-то похожее, потому что краснеет и отдергивает руку.

Пробую напиток. Он терпкий и бодрящий.

– Сладкий, – констатирую я. – Раньше ты пыталась поить меня чаем без сахара, как сама любишь.

Я улыбаюсь, надеясь, что она вспомнит наши старые шутки о том, что она никак не могла запомнить: в отличие от нее, я пью сладкий чай. Но ее лицо серьезно.

– Теперь я всегда кладу сахар, – говорит она.

– Почему? – не подумав, спрашиваю я.

– Из-за Финника…

Она ничего не добавляет, но я понимаю все без слов. Это дар памяти морскому красавцу. Ее способ показать, что она не забыла.

Китнисс расстраивается, и я стараюсь перевести разговор в другое русло.

– Как дела у Хеймитча?

Ее плечи все также опущены, но она уже улыбается.

– Пьет!

Улыбаюсь в ответ. Наш ментор остается верен себе: трезвенником ему не стать.

– Кажется, будет дождь, – говорит Китнисс. – Хорошо бы успеть вернуться раньше.

И мы идем на Луговину.

Шагаем так близко друг от друга, что иногда наши руки касаются. Мое сердце замирает с каждым таким прикосновением.

Когда мы уже на месте, я рассматриваю аккуратные холмики, а Китнисс укладывает цветы к надгробью сестры. Потом она садится прямо на землю, скрестив ноги, и начинает тихо всхлипывать.

Это инстинкт, но я хочу ее защитить даже от самой себя.

Кладу руку на ее плечо, но, очевидно, она так погружена в себя, что вздрагивает от неожиданности.

Резко поворачивает ко мне свое заплаканное лицо, и мне кажется, я снова вижу в ее глазах ужас, как когда-то давно во время приступов.

Замираю. Что делать?

Но она сильно зажмуривается и сжимает кулаки так, что ее ногти впиваются в нежную кожу ладоней. Китнисс сидит так несколько минут и когда, наконец, снова смотрит на меня, то ее взгляд снова нормальный.

– Приступ? – неуверенно спрашиваю я. – Они не прекратились?

Молчание. Уже начинаю думать, что ответа не будет, когда она говорит.

– Я почти контролирую их, – в ее голосе неловкость. – Приступы всегда слишком яркие.

– Что ты имеешь в виду?

Китнисс поворачивается ко мне и внимательно смотрит.

– Вот сейчас ты обычный, – произносит она. – А когда ко мне приходят ненастоящие воспоминания, то они такие… Яркие! Мне не подобрать других слов, – вздыхает она. – Просто яркие и цветные.

– И тогда ты знаешь, что это ложь?

Она отрицательно качает головой.

– Нет. Иногда бывает недостаточно видеть разницу, – ее голос грустный. – Это внутри меня. Мои воспоминания. Разницу я вижу, но не знаю, где правда, а где ложь.

Сижу рядом, но не могу помочь.

Каково это – не знать наверняка, какие из твоих воспоминаний настоящие, а какие внушили тебе под действием яда?

И тут меня осеняет.

– Помнишь, мы договаривались, что ты будешь спрашивать у меня, если в чем-то не уверена?

Она недоуменно смотрит и пожимает плечами.

– Правда или ложь?

– Да, – восклицаю я. – Когда будут сомнения, просто спроси у меня.

Китнисс кивает, но не задает вопросов.

Ее глаза смотрят вдаль, слезы высохли. Ветерок раздувает отдельные прядки, выбившиеся из косы.

– Есть один вопрос, который не дает мне покоя, – спустя время говорит она. – Это воспоминание обычное, я не нахожу в нем ярких красок. И это сбивает меня с толку.

– Спрашивай, – киваю я.

– Тогда на площади… Ты видел, что у моих ног взорвалась бомба и меня ранило. Правда?

– Правда, – мне больно вспоминать о том дне.

– Но ты не помог мне! – в ее голосе звучит обида, но что-то еще. – Ты кинулся спасать Прим?...

Поднимаю глаза на нее. Мне кажется, сейчас Китнисс снова заплачет.

Она не верит, что я люблю ее. Никогда не верила.

И мой ответ только подтвердит это. Но я не хочу врать.

– Правда, Китнисс.

Она кивает. Не вижу ее глаз.

Молчание длится целую вечность. Наконец, Китнисс произносит.

– Спасибо, – слезы уже льются по щекам, и я притягиваю ее к себе.

Китнисс не сопротивляется. Обнимает в ответ и плачет у меня на плече.

Дождь действительно начался. Также внезапно, как наш разговор.

Мы сидим на голой траве, мокнем, но я не решаюсь разорвать объятия. А Китнисс будто не замечает, что происходит вокруг.

Внезапно она приходит в себя, всхлипывает и удивленно оглядывается.

– Бежим! – командует она, и через мгновение мы уже спешным шагом идем домой.

Дорога до Деревни победителей достаточно долгая, так что пока мы добрались, то были уже мокрые до нитки.

Я собираюсь проститься и идти к себе, но она касается моего плеча и просит пойти с ней.

В ее доме тепло и относительно чисто.

Она ставит чайник на плиту, а я не знаю, куда себя деть.

– Ты можешь приготовить булочки? – внезапно спрашивает Китнисс.

Я удивлен.

– С сыром! – поясняет она и улыбается.

Выполняю ее просьбу.

Китнисс все время вертится рядом, пытаясь стащить кусочек сыра, а я игриво хлопаю ее по рукам.

Это сон?

Китнисс не злится за то, что я в тот раз пытался помочь ее сестре, а не ей самой?

И вообще, она действительно рада, что я рядом?

Наконец, мы идем в гостиную и, устроившись на разных концах дивана, пьем ее чай с моими булочками.

– Всегда бы так, – бормочет Китнисс и, лишь поймав мой изумленный взгляд, понимает, что произнесла это вслух.

приятного чтения:)

====== Глава 7-5 ======

POV Китнисс

«Я произнесла это вслух?». Краснею!

Но я действительно так счастлива сейчас, как не была ни разу за последние годы...

Я могу не чувствовать пустоту без Прим?

Не могу! Мне всегда будет ее не хватать, но это другое…

Мне хорошо с Питом?

Да! У нас столько общего, мы прошли через слишком многое в жизни… Родные души.

Я люблю Пита?

Нет! Мне не нужна семья, муж, дети! Это все не моя история…

Щеки продолжают гореть под пристальным взглядом Пита. Он улыбается мне.

– Да, всегда бы так, – отвечает он и садится ближе.

Я глупо улыбаюсь в ответ, ничего не могу с собой поделать.

Когда он несмело кладет свою ладонь на мою руку, чувствую, как сердце ускоряет ритм.

Не прогоняю.

Мне приятно, что он так близко.

Он забирает у меня надкушенную булочку и оставляет ее на столе. Тянет меня к себе, и я позволяю.

Усаживаюсь на коленки к Питу, крепко обняв его.

От него так вкусно пахнет!

Запускаю пятерню в его длинные волосы, и пепельные прядки проскальзывают между моими пальцами.

Он наблюдает за мной.

Я улыбаюсь.

Мы так близко…

Его руки на моей талии…

Неловко шевелюсь на его коленях, пока не нахожу удобную позу. Пит напрягается. Интуитивно понимаю, в чем причина, и снова заливаюсь краской.

Его зрачки расширяются, и, кажется, глаза меняют цвет. Они больше не светло-голубые. Теперь на меня смотрят два темно-синих океана… Тону в этих глазах…

Пит резко наклоняет мою голову к себе и впивается в мои губы.

Порывисто.

Дерзко.

Страстно.

Мои собственные глаза распахиваются от неожиданности. Тело напрягается, а мозг усиленно посылает сигнал тревоги!

Не хочу!

Я упираюсь руками в грудь Питу и пытаюсь оттолкнуть его от себя. Поначалу он не понимает моих действий, но потом все же разжимает руки.

Сразу же вскакиваю на ноги и отхожу в сторону.

Злюсь.

– Зачем ты все портишь? – сурово говорю я ему.

Пит молчит.

Перевожу на него взгляд. Он выглядит растерянным и пристыженным.

– Порчу? – несмело спрашивает Пит.

– Да! Не надо всего этого…

Мне почти стыдно за свои слова, потому что сейчас Пит похож на маленького мальчика, который не знает, как себя вести. Его щеки попеременно то краснеют, то бледнеют. Он так сильно сжимает в руках накидку с моего дивана, что костяшки его пальцев становятся белыми.

– Хорошо, не буду, – отвечает он и молча уходит.

Ну вот.

«Дура, Китнисс!»

У нас только начали налаживаться отношения, и я опять все испортила. Что ж такое?

Опускаюсь на место, где только что сидел Пит. Оно еще хранит тепло его тела. Укутываюсь в плед и не двигаюсь.

Смутно вспоминаю нашу с ним ночь на озере.

Это было так странно… И так естественно!...

Жажда большего!

Я почти не помню это чувство, но именно из-за жажды я прижималась к нему, целовала его…

Позволяла его рукам скользить по моему телу…

Все осталось в прошлом.

Мы не пара в жизни.

Мы даже не «несчастные влюбленные» для камер. Больше нет!

Новый Панем, новые герои. Нас оставили в покое, и слава Богу!

Напарники, союзники, друзья…

Я не люблю его.

Ему не следует меня целовать...

Погруженная в раздумья, не замечаю, как засыпаю.

Меня снова преследуют кошмары… Темно, страшно, холодно…

Мир трясется вокруг, а я кричу…

И вдруг понимаю, что это не мир трясется, а Пит держит меня за плечи и пытается разбудить.

– Пит! – всхлипываю я и притягиваю его к себе.

Лишь когда я успокаиваюсь, то замечаю, что он позволяет мне обнимать его, но не обнимает сам.

«Ты сама так хотела, Китнисс!» – говорит мне внутренний голос. Но разве я его когда-то слушала?

– Побудь со мной? – прошу я Пита.

В его глазах сомнения и нерешительность.

– Как друг! – уточняю я.

И он садится на диван, а я кладу голову ему на колени.

Одна рука Пита гладит мои волосы, а вторая натягивает на меня плед. Складываю свои ладошки вместе и пытаюсь положить их под голову, но случайно касаюсь бугорка между его ног.

Отдергиваю руки, как ошпаренная, и поднимаю глаза к его лицу в надежде, что он не заметил прикосновения.

Но он внимательно смотрит на меня.

Заметил.

Почувствовал.

Краснею и, желая спрятаться от его взгляда, укрываюсь пледом с головой, но остаюсь в прежней позе.

– Спокойной ночи, Китнисс, – шепчет Пит.

– И тебе, – отвечаю я.

Изо всех сил стараюсь не думать, что совсем рядом с моим лицом находится «это»…

Никогда не видела и не собираюсь смотреть!

Но где-то в глубине души мне приятно, что я волную Пита…

Возбуждаю…

Оставляйте отзывы, пожелания и предложения :)

====== Глава 7-6 ======

POV Пит

Просыпаюсь от тягучей боли снизу живота. Морщусь и ругаю себя.

Китнисс.

То, как она влияет на меня.

Это наваждение какое-то.

Последние три месяца стали похожи на рай и ад одновременно.

Китнисс отвергла мои притязания, мою любовь и нежность.

Но не прогнала.

Друзья?

Не держимся за руки днем, не целуемся ночами...

Все время рядом, но не вместе…

Друзья!

Мы спим в одной постели, согревая и отгоняя кошмары друг друга.

Она говорит, что высыпается.

Я – нет.

Схожу с ума, когда она трется об меня во сне…

Когда, уткнувшись носом в мою шею, она посапывает, и ее пальчики теребят мои волосы…

«Интересно, Мелларк, надолго тебя еще хватит?» – спрашиваю сам себя.

Это похоже на сладкую пытку.

В моей власти прекратить эти страдания одним из двух возможных способов, но не решаюсь ни на один из них.

Я сильнее ее физически и, если настоять на своем, то Китнисс придется уступить. Может быть, она даже поддастся тому же огню, что сжигает меня самого изнутри… Но я не могу так поступить с ней.

В моем доме такая же мягкая кровать, как у Китнисс. И Лютик под боком не мешается… Уйти. Ночевать у себя и не просыпаться от жгучего желания внутри… Но я не могу так поступить с собой.

Китнисс шевелится рядом и вытягивает руку вперед, обнимая меня. Край моей футболки задирается, и она касается моей обнаженной кожи. Я вздрагиваю, а из груди вырывается стон.

Ее сон всегда чуткий, так что она сразу просыпается. Ловлю на себе ее взгляд.

– Доброе утро, – тянет она и зевает.

Усилием воли заставляю свои руки лежать на одеяле. Хочу обнять ее сонную и такую красивую.

Такую МОЮ.

Нельзя.

Китнисс четко установила границы дозволенного, а я согласился.

– Привет, – отвечаю я хриплым голосом.

В ее взгляде мелькает интерес, она закусывает губу и спрашивает.

– Ты в последнее время странный по утрам. Расскажешь?

Отрицательно мотаю головой.

– Расскажи! – просит она снова и, вылезая из-под одеяла, садится рядом.

Глядя на нее, сглатываю комок, подступивший к горлу. На ней простая белая майка на лямках. Одна бретелька сползла, оголяя плечо. Сквозь тонкую ткань я вижу очертания ее фигуры, груди…

– Нет! – резко отвечаю я и отодвигаюсь от нее.

Китнисс удивляется. Хмурится, а потом, очевидно, решает добиться своего хитростью. Она изгибается как кошка, приближается и, наклонившись ко мне, начинает водить пальчиком по лицу, призывно открывая губы.

Она хоть понимает, какую власть имеет надо мной?!

Снова отодвигаюсь, теперь уже на самый край кровати, но она следует за мной.

– Пит, что тебя мучает? Я помогу…

«Отвернись!» – командует мне внутренний голос.

Но уже слишком поздно. Я хватаю ее голову обеими руками и притягиваю к себе. От неожиданности она не сопротивляется и оказывается прижатой к моему телу. Яростно целую ее, блуждая руками по стройной спине.

Она, видимо, тоже теряет контроль, и ее губы приоткрываются, позволяя мне проникнуть внутрь.

Сладкая! Горячая! Любимая!

Не могу сдержать стона удовольствия, и боль, скопившаяся внизу моего живота, растекается по телу, плавясь и превращаясь в бурлящую кровь.

– Китнисс, – шепчу я.

И снова она отталкивает меня.

Испугалась.

Смотрит осуждающе.

Я весь горю.

Из моего горла вырывается странный звук, похожий на рык загнанного тигра.

Какой был первый вариант прекратить мои мучения? Настоять на своем??

Руки уже тянутся к Китнисс, готовые заставить ее подчиниться, но разум побеждает.

Не могу.

Она не хочет.

Я не позволю себе заставить ее.

Вскакиваю с кровати и бросаюсь прочь.

Холодные струи воды охлаждают кожу, но не помогают погасить огонь внутри.