Текст книги "Феникс"

Автор книги: afan_elena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)



====== Глава 1-1. Возвращение. ======

POV Пит

Сегодня особенный день. Несколько месяцев томительного ожидания, мучений и сомнений позади. Сегодня я увижу ее снова. Мою Китнисс. Как хочется заключить ее в объятия, крепко-крепко держать и уже никогда не отпускать от себя ни на шаг. Я больше не потеряю ее. Второй раз мне этого просто не пережить.

Она взорвала Арену. Никогда бы не подумал, что это вообще возможно. Но Китнисс каким-то непостижимым образом это удалось. Я разговаривал об этом с Бити, когда мы только попали в Тринадцатый. Он долго и умными словами объяснял, как это сработало – я не все понял, но до сути добрался. Энергия силового поля, которая должна была обезопасить Распорядителей, благодаря Китнисс, была использована против них самих.

Почти все из того, что произошло после взрыва, я знаю только по рассказам других людей. Сам я отключился, когда на меня напала Энорабия. Она разрезала мне руку и тяжелым ударом по голове вырубила мое сознание. Собственно, в тот момент я думал, что уже умер. И не спас Китнисс! Не уберег!

Я действительно ее не уберег! Ее забрали в Капитолий. Мою Китнисс…

В чувство я пришел уже здесь, в Тринадцатом. Оказывается, он уцелел – Капитолий и здесь нас обманул. Но теперь почти вся жизнь Дистрикта проходит под землей: огромные многоуровневые строения и коммуникации, полное самообеспечение энергией, едой, водой и прочим.

Почти сразу, как я смог стоять на ногах, меня отвели в местный Штаб. Среди целой толпы незнакомых людей, которые о чем-то совещались в стороне, меня ждали Хеймитч и Финник. Первое, что меня интересовало тогда, где Китнисс? Ни тот, ни другой ничего мне не могли ответить, все ходили вокруг да около. Пока из тени не вышел Плутарх Хэвенсби, распорядитель Игр. Я не успел даже изумиться тому, что он здесь, когда услышал то, что превратило следующие несколько месяцев моей жизни в кромешный ад.

– Мы пытались спасти ее, Пит. Но не успели. Китнисс забрали планолеты Капитолия...

Никто даже не знал точно, жива ли до сих пор Огненная девушка, или безжалостные лапы Капитолия уже отправили ее в мир иной.

Я проклинал себя за то, что позволил ей уйти тогда с Джоанной. Я должен был быть с ней: я обещал спасти ее жизнь. И не смог. Не уберег...

Раз за разом меня поглощала тьма, и я впадал в беспамятство на часы, дни, недели.

Меня вновь и вновь приводили в чувство, кололи морфлинг, заставляли есть, пить, пытались вернуть меня к жизни. И ни один из них будто не понимал, что у меня нет жизни, когда нет Китнисс… Я обещал… Я должен был… И опять меня забирала тьма…

Но сегодня я знаю, что Китнисс жива! Я чувствую, как минуты ожидания текут по моим венам… Так долго я ждал этого, не смел даже надеяться…

Два дня назад президент Тринадцатого отправила спасательный отряд в Капитолий, чтобы освободить Китнисс и остальных. В ночь, когда разрушился купол, с Арены забрали ее и Энорабию. Позже мы узнали, что почти сразу из Четвертого дистрикта капитолийские планолеты унесли Энни – ту самую девушку, за голосом которой Финник кинулся на Бойне.

Три беззащитные девушки в лапах кровожадного Капитолия… Никто не знает, что именно там происходит. Общее мнение, что девушек, наверняка, пытают, надеясь разузнать информацию о повстанцах. Энорабия принимала участие в заговоре – скорее всего, ее будут допрашивать с особенным усердием. Энни не всегда дружит с головой, и, наверняка, Капитолий понимает, что ее не стали бы посвящать в тайную информацию.

Китнисс, я уверен, тоже нечего сказать. Мы ровным счетом ничего не знали о Восстании. Но она – Сойка-пересмешница. Президент Сноу слишком много усилий потратил, чтобы поймать ее. Теперь птица в клетке, в его клетке…

От размышлений меня отвлекает вибрация передатчика. Это небольшая коробочка, прикрепленная, как браслет, к моей руке. Из-за своей близости к Сойке-пересмешнице я получил в Тринадцатом что–то вроде статуса элиты, и мне выдали передатчик, чтобы я всегда оставался на связи. Сообщение на экране информирует, что все должны срочно собраться в Штабе.

Подскакиваю, как ужаленный, и бегу туда, но, встретив на пути Хеймитча, начинаю идти спокойнее. Взгляд бывшего ментора задумчив и тревожен.

– Есть новости? – спрашиваю я.

– Еще ничего не известно, но я слышал, что отряд вернулся…

Этого достаточно, чтобы меня накрыла паника. Чувствую, как дрожат руки, и сую их в карманы, надеясь, что со стороны не очень заметно, как я нервничаю.

Вместе с Хеймитчем заходим в Штаб. Тут уже собрались почти все – ожидаем только Президента Койн.

Наконец, она тоже приходит. Ее светлые длинные волосы, как всегда, идеально уложены, а лицо сохраняет вечное спокойное выражение без единой эмоции. Нервно перешагиваю с ноги на ногу: ожидание становится невыносимым.

– Соратники, – обращается к нам Койн, – около часа назад спасательный отряд благополучно завершил операцию и вернулся домой. По предварительным данным, при штурме погибло несколько капитолийцев, среди наших солдат потерь нет. Полную информацию мы получим, когда Командующий отрядом Боггс предоставит нам отчет. Сейчас нам уже известно, что Сойка и остальные девушки доставлены в Тринадцатый. Сейчас их осматривают врачи.

Она продолжает говорить, но я уже не слышу. Китнисс здесь, она вернулась. Закончились месяцы, когда я думал, что сойду без нее с ума. Я хочу ее увидеть.

Толкаю Хеймитча в плечо, привлекая его внимание, и киваю головой на дверь. Мы вместе выходим из Штаба и со всех ног бежим в Медицинский отсек. Большую часть времени, когда я был тут, я находился в состоянии близкому к отключке, поэтому не знаю толком, куда идти в лабиринтах длинных коридоров. Спустя некоторое время, все-таки находим нужную дверь, и я с размаха толкаю ее, заходя в комнату.

Группа врачей, привлеченная шумом, удивленно оборачивается и, увидев меня, отступает от кровати. Я вижу Китнисс. Она неподвижно лежит на белых простынях, все ее руки истыканы иголками, которые подключены к разным медицинским аппаратам.

Она такая бледная: кажется, что она не дышит. Подхожу к ней, не смею сделать вдоха, пока не коснусь ее. Протягиваю руку и глажу ее по щеке. Кожа холодная, как лед, но я вижу, как дрогнули ее ресницы, и она открыла глаза.

Волна ни с чем несравнимого блаженства затопила меня. На моем лице расплывается глупая улыбка, и я чувствую, что выгляжу идиотом. Но я так счастлив! После всех моих страданий, после стольких ночей, когда меня мучили кошмары о том, что я не смог спасти ее, она здесь. Она жива.

Быстро окидываю всю ее взглядом: проверяю, нет ли больших повреждений, и с облегчением отмечаю, что, кажется, все в порядке. Поднимаю глаза выше и ловлю ее взгляд.

Он странный. Почти стеклянный. Ни одной эмоции. Она смотрит на меня и будто не узнает. Но в следующую секунду что-то мелькает в ее глазах. Узнавание? Нет! Это паника. Это ужас. Всепоглощающий ужас.

И Китнисс начинает кричать! Истошно! Громко! Невыносимо!

Она бьется в руках врачей, пытается вырваться и не перестает кричать. Не могу разобрать слов, но она так кричит, что хочется заткнуть уши.

Я не знаю, что делать. Я растерялся.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 1-2 ======

POV Китнисс

Холодно. Мне очень холодно. Кажется, я превратилась в кусочек льда. Не чувствую ни рук, ни ног. Не чувствую, что вообще дышу...

Пытаюсь открыть глаза, но не могу. Слабость во всем теле…

Слышу женский крик. издалека, но такой протяжный, такой безнадежный. Мне кажется, я знаю, кому принадлежит этот голос. Или не знаю? В голове туман.

Опять крик. Да, я слышала этот голос! Так кричали пересмешники на Арене. За одной из таких птиц помчался Финник. Перед глазами появляются мутные картинки, как мы с ним бежим сквозь заросли, следуя за голосами Соек. Та птица кричала так же! От этого Финник сходил с ума. Энни! Ее зовут Энни.

Мне надо встать, мне надо ей помочь! Но не могу даже пошевелиться.

Холодно. Я чувствую, как подбирается темнота, и, наконец, мгла поглощает меня.

Снова.

Я не знаю, сколько времени прошло…

Думаю, что я давно потеряла счет дням.

Никто не придет. Никто не спасет меня.

– Ты проиграла, Сойка, – слышу я вновь и вновь голос Сноу.

Он здесь, рядом. Иногда у меня не хватает сил открыть глаза, чтобы видеть его. Но я чувствую его запах – меня преследует аромат роз. От этого кружится голова и сводит желудок.

Я не понимаю, почему еще жива? Первые дни я ждала смерти. Теперь знаю, что Сноу меня не отпустит. Я буду вечно лежать здесь, в этой камере. Буду всегда чувствовать эту боль и слышать крики других заключенных.

Они хотели, чтобы я рассказала им о восстании дистриктов, о заговоре с целью разрушить Арену, о повстанцах…

Мою кожу жгли, мои руки резали…

Я пережила удары тока…

Я пережила атаки пересмешников. Раз за разом я слышала их – они звали, они просили, они умоляли. Кричали голосом Прим, мамы, Гейла… Пита…. Я сходила с ума, но молчала.

Они хотели информации. Но скоро поняли, что у меня ее нет…

Чувствую прикосновение к руке и, превозмогая боль, открываю глаза. Сноу. Он стоит рядом. Опять этот запах. Не могу, не хочу. Отворачиваюсь, не желая его видеть.

– Мисс Эвердин, – обращается он ко мне. – Очень жаль, что вы не смогли рассказать нам о своих друзьях-заговорщиках. Однако Капитолий достаточно могуществен, чтобы обойтись без помощи Сойки-пересмешницы…

Мое сознание посылает сигналы тревоги. Обойтись без помощи? Что это значит? Восстание подавлено? Моя семья? Пит? Что с ними? Но я не могу спросить: у меня недостаточно сил, чтобы произнести хоть слово. Я только смотрю на него. Надеюсь, он видит, как я его ненавижу.

– Вы доставили мне массу хлопот, Мисс Эвердин, – говорит Сноу. – Но милость Капитолия действительно не знает границ. Я прощу вас. Я отпущу вас. Ваши раны залечат, и вы сможете упорхнуть отсюда. Куда? Решать вам…

Пытаюсь не поддаваться подступающей мгле и следить за ходом его мысли. Меня отпустят? Как? Почему? Я не понимаю. Но я увижу Прим! Я смогу обнять Пита. Я не должна была позволять разлучить нас на Арене. Не должна была! Глупая Китнисс!

– Доктор Клаус будет несколько раз вводить вам лекарство, которое исцелит вас, Мисс Эвердин. Вероятно, тогда вы посмотрите на некоторые вещи иначе.

Мгла подбирается все ближе. Бороться с ней все сложнее.

Мне кажется, я слышу издевку в его голосе? Посмотрю на вещи иначе? Что это значит?

Не важно. Я буду свободна!

Чувствую, как врач берет мою руку и ставит укол. Боли нет. Я спокойна. Но вдруг ощущаю, что моя кровь начинает кипеть, будто тысячи ос вкололи в меня свое жало!

Осы! Я вдруг понимаю, что уже чувствовала такое на первых Играх – Осы-убийцы! В шприце был яд. Я умру! Я никогда не буду свободна!

Страшно…. Страшно!!!

В моей голове оживают самые жуткие кошмары, и я вижу их все разом….

Я кричу… Я вырываюсь из цепких и липких объятий страха, но не могу… Это внутри меня!

Когда меня поглощает мгла, я чувствую, что это спасение.

Я снова пришла в себя. Болит голова. Тело ломит. Но что-то изменилось. Стараюсь сосредоточиться и вдруг понимаю, что не чувствую запаха роз – его нет! Пусть это и временная передышка, но она мне необходима.

Ощущаю прикосновение к щеке. Нежное. Едва уловимое. Открываю глаза и пытаюсь рассмотреть того, кто гладит меня. Лампа горит прямо над его головой, поэтому я различаю только силуэт. Это мужчина, он склонился надо мной, и я чувствую тепло, исходящее от него.

Неожиданно мужчина поворачивает голову, и мне удается рассмотреть его лицо.В следующее мгновение меня парализует страх. Животный страх! Бежать! Бежать!

Кричу! Голос срывается, страх настолько сильный, что я не могу себя контролировать.

Я не знаю, откуда взялись силы, но я начинаю отбиваться от людей, которые накинулись на меня и стараются удержать. Я брыкаюсь и не перестаю кричать!

В мозгу единственная мысль: это Пит.

Враг. Зло. Переродок.

Он убил всех.

Он убьет меня.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 1-3 ======

POV Пит

Ощущение, будто я хрустальная ваза, и меня разбили. Уронили на пол, и я разлетелся на миллион осколков. Я ничего не чувствую. Я пустой.

В комнате полумрак, я сижу на голом полу, прислонившись спиной к холодному кафелю. Здесь нет никакой мебели: ни стола, ни стула – ничего. Только часы на стене. Я тут уже несколько часов. Просто сижу и смотрю, как спит Китнисс. Она не рядом. Между нами толстая стена: только с моей стороны она, как стекло, а с ее стороны ничем не отличается от любой другой стены в палате.

Ей вкололи успокоительное, и уже два дня она спит. В целях предосторожности ее руки закреплены ремнями, и она не сможет встать с кровати, пока врачи не решат, что это безопасно. Они обещали, что ее ничего не будет беспокоить, но я вижу, как время от времени, ее лицо искажает гримаса страха, или как она начинает метаться, стараясь разорвать свои оковы.

Я практически уверен, что эти ремни уже натерли ей руки, так беспокойно она себя ведет. Хочу подойти, освободить ее, поцеловать каждую ее ранку и исцелить ее душу. Но мне категорически запретили входить в палату. В прошлый раз у нее случился приступ, и ее несколько часов не могли успокоить.

Физические показатели почти в норме. Основные органы не повреждены, раны на коже со временем заживут. Для врачей тело Китнисс – предмет исследования, для меня – источник страданий и угрызений совести. На ней свободная больничная рубаха, скрывающая почти все тело. Но я вижу руки. Они покрыты свежими шрамами. Вдоль… Поперек… Крест на крест… Сбоку, на ее шее, кожа ярко красного цвета – не хочу об этом даже думать, но похоже на ожог.

Что с тобой сделали, Китнисс??

Чувствую, как по щеке скатилась слеза. Пусть. Мне не стыдно. Пустота внутри меня такая огромная – меня вообще ничего не волнует. Обхватываю руками голову и начинаю раскачиваться из стороны в сторону.

– Прости меня, Китнисс, прости меня…

Не знаю, сколько еще времени проходит, но я не покидаю свой наблюдательный пункт. Тихо открывается дверь, и в комнату заходит мой бывший ментор. С минуту он смотрит на меня, потом закрывает дверь и садится рядом.

Мы молчим. Я знаю, он тоже ее ждал. Из нас двоих он всегда выбирал ее. Уверен, что и в этот раз он выбрал ее, но не вышло. Энорабия ранила меня, убирая из руки следящий жучок, но не успела добраться до Китнисс. Они могли бросить или нас обоих или забрать хотя бы меня. Думаю, что лучше бы они бросили меня там: все равно я не жилец без нее.

– Они не знают, что с ней, – говорит Хеймитч. – Но они тут в Тринадцатом умные – все равно что-нибудь придумают…

Ценю его старания меня подбодрить, но, в целом, за последнее время мы отдалились. Я не смог простить ему, что он бросил ее там. А он и не спорит с этим. Ему нелегко: последние лет двадцать свое горе он топил в выпивке, но здесь ее не достать, поэтому он просто старается отсиживаться в своей комнате и лишь иногда выходит, когда его зовут в Штаб.

– Тебе надо собраться, Пит, – его голос кажется очень громким в окружающей нас пустоте. – Они найдут способ ее вылечить: она же Сойка-пересмешница. Куда их революция денется без своего символа?

За последние годы я научился точно определять, когда Хеймитч врет. Сейчас как раз такой случай.Поворачиваюсь к нему и вопросительно смотрю. Ментор долго молчит, но потом все-таки произносит: – На крайний случай, у Койн созрел план, – он говорит медленно, будто подбирая слова. – Если Сойка не сможет возглавить восстание, то им нужен будет новый лидер. ТЫ.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 1-4 ======

POV Пит

Очередной совет в Штабе Тринадцатого длится уже более часа. Мне пришлось оставить наблюдение за Китнисс и прийти сюда. Если верить Хеймитчу, президент Койн и Плутарх вынашивают идею о том, чтобы представить меня новым лидером повстанцев.

Им нужен кто-то для съемок агитационных роликов, для поездок по восставшим дистриктам и укрепления боевого духа солдат. На то, чтобы вызволить Сойку из Капитолия, и так ушло достаточно месяцев, а теперь, учитывая ее состояние, все запланированные мероприятия откладываются на неопределенный срок.

Я собираюсь их отговорить. Они не могут отказаться от Сойки! Она нужна им!

На самом деле, прямо сейчас меня не волнует ни судьба революции, ни вообще кто-то, кроме Китнисс. Но я боюсь, что если они все-таки решат, что могут обойтись без нее, то не будут пытаться ее вылечить. Я один раз уже не сумел ее уберечь, теперь я должен сделать все для того, чтобы это не повторилось.

– На этом мы закончим сегодня, – произносит Койн, обращаясь к своим слушателям. – Все, кроме группы Альфа, могут идти. Альфу я попрошу остаться.

Я с пренебрежением качаю головой. Очередная идея Плутарха заключалась в том, чтобы выделить нескольких важных для дела революции людей в особую группу и дать им кодовое название. По-моему, это глупо и по-детски, но президент Койн идею одобрила. Теперь существует группа Альфа: сама Койн, Плутарх, командующий Боггс, Хеймитч, Финник, Джоанна, Гейл и я. Если уж на то пошло, то я назвал бы нас «группа тех, из-за кого умирают люди», но мой юмор вряд ли оценят, так что держу это при себе.

За пару минут в помещении Штаба остаемся только мы. Койн садится за стол, а ее место на трибуне занимает Плутарх.

– Соратники-революционеры, – торжественно начинает он, – сегодня у нас с вами на повестке важнейший вопрос.

Он наклоняется к пульту управления и набирает команды. Через минуту на экране за его спиной появляются какие-то графики и схемы. Он проверяет, все ли данные верные, и снова начинает говорить.

– Операция по спасению Сойки-пересмешницы прошла удачно – об этом нам только что доложила уважаемая Президент Койн, – его заискивающая улыбка в ее сторону выглядит неестественной. – Однако состояние солдата Эвердин вызывает у нас серьезные опасения…

И, углубившись в схемы, он рассказывает, какие показатели на различные тесты удалось получить, исследуя ее тело.

Тошнота подступает к горлу. Для них Китнисс – это графики и схемы. Их беспокоит только одно: возможно ли использовать ее в своих целях. Рассержено отворачиваюсь от экрана и смотрю на остальных. Довольной рассказом выглядит только Койн – на лицах остальных читается такое же раздражение, что чувствую я. Замечаю, что Гейл стоит, прислонившись к стене, и вижу, как он сжимает и разжимает кулаки. Речь Плутарха никто не нарушает.

– Так вот, поскольку решение данного вопроса не терпит промедления, я и Президент разработали программу по внедрению нового лидера нашего революционного дела.

Среди победителей прокатывается удивленный шепот, но вслух по-прежнему никто не говорит.

– Не буду Вас обманывать: программа сложна, и нет гарантий, что результат будет в точности таким, как мы ждем, но стоит рискнуть. Наши солдаты, наши ополченцы верят в силу Китнисс Эвердин, верят в ее решения и уважают ее выбор…

«Сколько пафоса», – думаю я. Как мне хочется, чтобы поскорее закончился этот цирк, и я смог бы вернуться в свое временное пристанище рядом с Китнисс.

– И выбор солдата Эвердин очевиден. Она избрала себе надежного спутника, храброго и решительного. Как раз того, кто достоин возглавить Восстание вместо нее, пока сама Сойка не сможет вернуться в наши ряды!

Кожей ощущаю, что все взгляды сошлись на мне. Финник и Джоанна смотрят на меня почти с сочувствием, а в глазах Гейла вижу пренебрежение. Пусть. Единственное, что важно для меня – Китнисс.

– Новый лидер революции – Пит Мелларк, – голос Плутарха повисает в создавшейся тишине.

Я молчу. Собираюсь произнести речь, способную убедить их в незаменимости Китнисс, но меня опережает Хеймитч.

– А если парень не хочет становиться новым символом? – мой бывший ментор улыбается, и, вероятно, для посторонних вопрос кажется шутливым, но мы слишком давно знакомы, чтобы я смог понять: он что-то задумал.

Койн и Плутарх выглядят растерянными, но все-таки принимают слова Хеймитча за шутку.

– Тогда у парня есть пару дней на размышления, – отвечает Плутарх.

Ментор кивает, и по его довольному лицу я понимаю: он выиграл время для меня и для Китнисс. Он снова выбрал ее. И мы снова будем спасать Китнисс Эвердин. Вместе.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 1-5 ======

POV Китнисс

Мне кажется, я спала целую вечность. Мне снились сны. Хорошие сны. И плохие сны.

Прим. Я заплетаю ей косички, провожаю ее в школу. Мы вместе готовим ужин, обнимаемся, когда ложимся спать. Она умирает у меня на руках.

Мама. Мы шьем платье для меня, вместе заполняем нашу книгу о растениях, спорим, миримся. Она умирает у меня на руках.

Каждый сон раз за разом заканчивается одинаково. Везде смерть. И я знаю, кто уничтожает все, что я люблю. Я знаю и ненавижу его каждой клеточкой души.

Пит. Его руки в крови.

Я видела каждого, кого он убил. Я любила каждого, кого он убил.

Никого не осталось – только я, и он придет, чтобы убить и меня тоже.

Я знаю, что уже не сплю. Горячие слезы текут по щекам, душевная боль раздирает меня изнутри. Я понимаю, что ничего не изменить. Это не сны, это мои воспоминания.

Прим!... Мой утенок… Я прошла через ад, чтобы спасти ее… И не смогла…

Я никогда не забуду, как держала ее окровавленное тело на руках, как рыдала и звала на помощь. Никто не пришел. А он все стоял и смотрел. Его руки в крови. Он убил мою Прим.

Пит.

Я должна встать, я должна, должна! Ремни, удерживающие мои руки, стирают кожу в кровь, когда пытаюсь освободиться. Бесполезно. Плачу навзрыд. Кричу!

Мне не уйти. Он придет за мной. Его руки в крови.

Кто-то хватает меня, и я снова чувствую укол. Понимаю, что ухожу в темноту.

Нет, нельзя! Пит придет за мной – он убьет меня.

Мои глаза закрылись, и я снова во власти тьмы.

– Привет, – я слышу голос. Он такой знакомый, такой родной.

Открываю глаза, передо мной Гейл. Я знаю, что он держит меня за руку, мне нужна его поддержка.

– Как дела, Кис-кис? – он улыбается.

– Гейл, президент Сноу… Он не отпускает меня! Он делает ужасные вещи, – начинаю я.

Мой друг не дает мне закончить. Наклоняется ближе, начинает гладить по волосам. Его голос становится тише, практически переходит в шепот.

– Все хорошо, Кис-кис. Ты свободна. Тебе больше ничего не угрожает. Все хорошо…

Мне так хочется поверить ему. Последние дни я не чувствовала запаха роз. Я верю – Сноу отпустил меня. Хочу обнять Гейла и понимаю, что все еще связана.

– Почему? – спрашиваю я и указываю взглядом на свои руки.

Слышу его тяжелый вздох. Он напряжен. Взгляд полон переживания. И… Жалости? Не хочу, чтобы меня жалели. Даже Гейл.

– Это для твоей же безопасности, Китнисс. Врачи боятся, что ты навредишь себе.

Я киваю и первый раз начинаю интересоваться, где нахожусь. Скольжу взглядом по всему, что меня окружает. Это довольно широкая больничная палата, все стены ровные и белые, вдоль некоторых из них стоят какие–то большие медицинские устройства. Возвращаюсь к Гейлу.

– Давно я тут?

– Скоро уже неделя. Ты долго не приходила в себя – мы переживали….

Я не знаю, что сказать, о чем спросить в первую очередь. Спросить, что с Прим! И тут же понимаю: я знаю, что с Прим – она умерла.

Слезы блестят в моих глазах, и я начинаю снова плакать. Гейл пугается. Он никогда не любил женские слезы, но тут что-то другое. Он внимательно смотрит на противоположную стену, как будто ждет совета от кого-то, но я видела: там обыкновенная белая стена.

Вдруг я понимаю, что Гейл не знает, что случилось с мамой и Прим. Его не было там.

– Прим и мама, – начинаю я. Мне сложно говорить. Я и в обычном состоянии плохо подбираю слова, а сейчас меня еще и душат слезы. – Они умерли, Гейл. Я не смогла их спасти!

Понимаю, что у Гейла шок. Он тоже любил мою маму и он обожал мою сестру. Ее невозможно было не любить! Мой утенок…

– Почему ты так говоришь, Китнисс? – он стоит абсолютно ровно и выглядит ужасно растерянным. Замечаю, что его взгляд вновь и вновь возвращается к стене напротив, но я не могу сейчас придать этому хоть какое-то значение.

– Я была там, Гейл! Я видела – это сделал Пит! Моей Прим больше нет!

Больше не сдерживаюсь, рыдаю в голос. Он обнимает меня и пытается успокоить.

– Это неправда, Китнисс! Все хорошо! Не плачь! С ними все в порядке, все хорошо!

Он говорит и говорит, но я понимаю, что это пустые слова. Он просто пытается меня успокоить.

Слышу, как открывается дверь, но не хочу смотреть, кто пришел. Я почти уверена, что сейчас мне снова вколят успокоительное и уведут Гейла. Не хочу смотреть, но все-таки поворачиваю голову.

Передо мной стоит девочка. Она как две капли воды похожа на Прим.

Это сон. Наваждение. Это очередной капитолийский переродок.

Начинаю кричать так громко, что почти пропадает голос, но успокоительное мне в этот раз не требуется – я понимаю, что мгла победила и теряю сознание.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 1-6 ======

POV Пит

Тринадцатый дистрикт поражает меня своим порядком и организованностью. День каждого жителя расписан по часам, распределение ресурсов рационально до мелочей. Они полностью независимы не то что от Капитолия, а даже от всего, что происходит на поверхности. Дистрикт сам обеспечивает себя всем необходимым. Разнообразия, правда, ждать не приходится, но для беженцев из разрушенного Двенадцатого это мелочи.

Теперь у них есть дом, одежда, еда. И надежда на будущее.

Все это дал им Гейл. Он первый заметил приближающиеся планолеты Капитолия и успел вывести многих жителей на безопасное расстояние до того, как началась бомбежка.

Дистрикт двенадцать разрушен. Мои родители и братья не выбрались. Я оплакал их, как и положено хорошему сыну, но в действительности скучаю только по отцу. Его мне по-настоящему не хватает.

Теперь у меня нет никого, кроме Китнисс. Стоп. Китнисс у меня тоже нет.

Два дня назад она пришла в себя. Мне сообщила об этом Прим. Я очень ценю, что сестренка Китнисс пошла меня искать сразу, как узнала, что сестре стало лучше. Я бросил все дела, и уже через несколько минут мы с Прим стояли возле палаты Китнисс.

Там уже собралась группка людей в белых халатах. Они спорили между собой, как правильно начать общение с Китнисс. Больше недели им приходилось держать ее в состоянии полудрема, чтобы организм успел восстановиться. У нее молодое тело, и, несмотря на все, что она пережила, организм быстро залечивает раны. А вот за ее психику никто поручиться не может. Почти все время ее преследовали кошмары. Один из докторов предположил, что это связано с ее воспоминаниями о Голодных играх, и, учитывая, как она отреагировала на меня в первый день своего пребывания в Тринадцатом, остальные доктора согласились с ним.

По этой причине мне запретили даже думать о том, чтобы войти к ней. Примерно из тех же соображений решили, что ни Миссис Эвердин, ни Прим, Китнисс тоже пока видеть не должна. Девочка расстроилась и обнимает меня. Мы разделяем горе друг друга: Китнисс была нам необходима, но ради нее самой мы должны были ждать.

Совещание врачей длилось еще некоторое время, и, наконец, они пришли к согласию. Наиболее безопасным вариантом для начала общения с Китнисс они выбрали ее «кузена». По их мнению, с ним у нее могут быть связаны только хорошие воспоминания.

Гейл появился практически сразу, как его оповестили о состоянии Китнисс. Мы обменялись ревнивыми взглядами и разошлись. Его отвели в сторону и начали инструктировать, как вести себя, если у Китнисс начнется приступ. Нас с Прим сначала хотели вообще выгнать из медицинского отсека, но, поняв, что мы никуда не уйдем, разрешили наблюдать из той самой комнаты за стеной, которая служила мне пристанищем, пока она спала.

Я прислонился лбом к стеклу, пытаясь быть как можно ближе к ней. Краем глаза вижу, что Прим делает тоже самое. Если можно было бы просто протянуть руку и коснуться ее, почувствовать аромат ее кожи, прижать к себе, но все, что мне остается – наблюдать, как к ней подходит мой соперник.

Китнисс лежит на кровати неподвижно, дремлет. Ее лицо расслаблено, руки остаются закрепленными ремнями и, присмотревшись, вижу синяки в тех местах, где ремни касались кожи. Когда Гейл зовет ее, она просыпается.

Китнисс спокойна. Они разговаривают о самых простых вещах. Гейл говорит ей, что ее спасли из Капитолия, и теперь бояться нечего. Она кивает и осматривает свою палату. Когда ее взгляд доходит до стены, за которой стою я, мне кажется, что она смотрит мне в глаза. Хочу увидеть во взгляде хоть что-то от прежней Китнисс, но этого нет. Она просто продолжает рассматривать комнату дальше. Расстраиваюсь, но тут же напоминаю себе, что стена прозрачная лишь с одной стороны, и Китнисс даже не догадывается, что я и Прим сейчас смотрим на нее.

Неожиданно выражение ее лица меняется, и она начинает плакать. Первая моя реакция бежать к ней. Сколько раз она тянулась ко мне, ища успокоения и покоя? Сколько раз я прижимал ее к себе и прогонял демонов, терзающих ее в ночи? Но Прим, которая все еще держит меня за руку, напоминает, что мы должны оставаться здесь.

Китнисс очень расстроена и пытается говорить сквозь слезы. Не сразу могу разобрать, что именно она говорит, но когда понимаю, то не могу в это поверить.

Она рассказывает Гейлу, что я убил ее семью!

Как такое вообще возможно? Изо всех сил ищу хоть каплю сомнения в ее голосе, но не нахожу ничего. Она абсолютно уверена в своих словах. И она плачет. Горько. Навзрыд.

Прим отпускает мою руку и тоже заливается слезами. Я не могу понять, что происходит вокруг, но все-таки наклоняюсь к сестренке Китнисс и начинаю ее успокаивать. Она трясет головой и внезапно вырывается из моих рук. До того как я или врачи, все еще стоящие у дверей палаты, успевают ее остановить, Прим врывается к сестре.

Если до этого Китнисс только плакала, то, увидев Прим, она начинает так истошно кричать, что я зажмуриваюсь, не в силах видеть, как она мучается.

Неожиданно наступает тишина. Открываю глаза и вижу, что вокруг Китнисс уже толпятся врачи. Бросаюсь к палате, но на пороге меня удерживает Гейл. Он говорит мне, что Китнисс в обмороке.

Не говоря ни слова, отступаю назад и облокачиваюсь на ближайшую стену. А затем медленно сползаю вниз.

Китнисс думает, что ее семья мертва.

И она верит, что их кровь на моих руках.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 1-7 ======

POV Пит

Я сижу на своей кровати и смотрю вникуда. За мою недолгую жизнь уже всякое случалось: я дважды участвовал в Голодных играх, я похоронил свою семью, но не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя настолько потерянным.