Текст книги "Шеф с системой. Гамбит повара (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Ранним утром на общей кухне стояла непривычная, почти благоговейная тишина. Воздух, впервые за долгие годы, был чистым и прохладным, пах влажным камнем и свежей золой, а не прогорклым жиром. Вчерашняя генеральная уборка сотворила чудо. Закопченные стены были отмыты, каменный пол больше не был скользким от жира, а медные котлы тускло поблескивали в слабом свете первых лучей солнца.

В эту сияющую чистотой обитель начали несмело входить поварята. Они сегодня были другими. После первой за долгие годы ночи в новой казарме на настоящих тюфяках, а не на колючей соломе, и сытного вчерашнего рагу, с их лиц сошла привычная серая изможденность. Вымытые до скрипа в бане и одетые в чистое, они выглядели посвежевшими. Я видел эти перемены и понимал, что вчерашний успех нужно немедленно закреплять, превращая разовую акцию в новую норму.

Несмотря на это, старые рефлексы умирали тяжело. Они двигались робко, не зная, чего ждать, и по-прежнему вжимали головы в плечи. Чистота и отсутствие запаха гнили создавали для них ощущение нереальности происходящего. Они сбились в кучку в углу, боясь прикоснуться к чему-либо, словно опасаясь нарушить это хрупкое волшебство момента.

Я уже был здесь. Спокойный, собранный и готовый к работе. Я не кричал и не отдавал приказов. Просто молча прошел в центр кухни, зачерпнул кружку чистой воды и медленно отпил, оглядывая и кухню, и замерших мальчишек. Мое спокойствие действовало лучше любого приказа.

Наконец, я поставил кружку и хлопнул в ладоши. Звук получился негромким, но в наступившей тишине он прозвучал хлестко. Поварята вздрогнули.

– С добрым утром, – ровным голосом произнес я. – С этого дня все будет по-другому и начнем мы с простого.

Я подошел к большому умывальнику, который они вчера оттерли от зеленого налета.

– Закон первый и главный, – объявил я, и мой голос был слышен в каждом уголке. – Никто не прикасается к еде, пока не вымоет руки. Не просто сполоснет, а вымоет как следует. Вот так.

Я зачерпнул щелока и на глазах у всех начал методично мыть руки – тщательно, до самых локтей. Это простое действие шокировало их – их гигиеной никогда никто не интересовался. Вытерев руки чистым полотенцем, я посмотрел на старшего повара.

– Каждый раз вы должны мыть руки. Носили дрова – вымыть руки. Брали овощи в земле – снова моем руки. Это отныне обязательное условие работы на кухне. Понятно? – поварята кинули. – Федот.

Угрюмый мужчина, который ожидал чего угодно, но не урока по гигиене, на мгновение замер. Затем он молча прошел к умывальнику и стал первым, кто последовал моему примеру, подавая знак остальным.

Когда ритуал был закончен, я продолжил.

– Отлично, а теперь – за работу. Федот, – обратился я к нему со спокойствием и уважением. – Нам нужно разжечь главный очаг и печь. Займись этим, ты знаешь лучше всех, как это делать правильно.

Федот, не привыкший к тому, что его мнение ценят, удивленно моргнул, но тут же с деловитой основательностью кивнул и направился к очагу.

– Матвей, – позвал я своего ученика. – Возьми двоих парней и принесите дров и воды.

Матвей, расправив плечи от оказанного доверия, тут же выбрал самых крепких ребят и повел их за собой. Я повернулся к остальным.

– Остальные – подготовка посуды. Все котлы, вся утварь – на столы. Проверим еще раз чистоту. Все, что грязное нужно домыть.

На мгновение они замерли. Я видел в их глазах отголосок старого рефлекса: приказ Прохора означал бы хаотичную, паническую беготню, где каждый, толкая другого, бросился бы выполнять его, боясь оказаться последним и получить удар. Сейчас, в этой сияющей чистотой тишине, они растерянно смотрели на меня, потом друг на друга.

Один из старших мальчишек неуверенно кивнул остальным и вместо того чтобы броситься врассыпную, они начали работать сообща. Двое подошли к крюкам, на которых висели тяжелые медные котлы. Они снимали их не с грохотом, а аккуратно, вдвоем, и передавали следующим, которые так же бережно ставили их на отмытые столы.

Я заметил, как один из них провел пальцем по внутренней стенке, нахмурился, увидев на пальце легкий налет сажи, и молча протянул его другому, который тут же взял скребок и принялся доводить работу до идеала. Они делали это не из страха наказания, а из нового, еще неосознанного чувства профессиональной гордости.

Впервые на этой кухне царила атмосфера организованной работы, а не хаоса и страха.

Когда утренняя подготовка была завершена, наступило время завтрака.

– Сегодняшний завтрак, – объявил я, – готовлю я. Матвей, ты мне поможешь.

Я решительно направился на склад и притащил оттуда мешок с отборной пшеничной крупой, горшок с медом и сливочное масло. Положил эти продукты на центральный стол, чтобы видел каждый. Еще раз напомнить им, что эпоха тирании закончилась.

Затем поставил на огонь котел с молоком, бросил масло и, когда оно растаяло, начал медленно всыпать крупу, непрерывно помешивая. Я не просто готовил. В каждое движение вкладывал свой Дар, намерение не просто накормить, а исцелить. Чувствовал, как моя энергия перетекает в еду, смешиваясь со сливочным ароматом и сладостью меда.

Система тут же отреагировала.

[Создан новый рецепт: Каша «Новое Начало». Качество: Отличное. Эффекты: [Снятие хронической усталости (слабое, накопительное)], [Поднятие духа (среднее)], [Насыщение (длительное)]].

Когда каша была готова, я поставил дымящийся котел в центр большого дубового стола.

– Садитесь, – приказал я и сел вместе с ними, дождавшись, пока каждый наполнит свою тарелку. Каша получилась отменная. Я еще и орехов толченых туда посыпал. Это была симфония вкуса – сливочная, сладкая, сытная.

Эффект блюда [Поднятие духа] заработал на полную мощность, смывая с душ поварят многолетнюю корку апатии. Они смотрели на меня уже не со страхом, а с безграничным благоговением. Ну а я был рад, что потихоньку к мальчишкам возвращается вкус к жизни.

Я дал им эту минуту, чтобы насладиться теплом и сытостью, но утро не ждало, и сотни голодных желудков – тоже.

– Хватит сидеть, – сказал я, и мой голос, хоть и мягкий, заставил их встрепенуться. – Мы поели. Теперь наша очередь накормить дружину.

И я увидел чудо. Вместо привычного уныния и страха в их глазах вспыхнул азарт. Впервые они шли на раздачу не как на каторгу, а как на важное, ответственное дело.

Мы выкатили котлы. Один, самый большой, с кашей «Новое Начало», предназначенной для всего гарнизона и прислуги. Я встал во главе раздачи, Федот – рядом со мной. Остальные мальчишки, включая Матвея, выстроились, чтобы подавать хлеб и напитки. Впервые они стояли на раздаче не согнувшись от страха, а с прямой спиной.

Когда первые воины, хмурые и невыспавшиеся, подошли с мисками, они по привычке ожидали увидеть серую бурду. Вместо этого в нос им ударил густой, сливочно-медовый аромат. Гул удивления пронесся по очереди.

– Это что, нам? – недоверчиво спросил один из стражников.

– Вам, – кивнул я. – Ешьте.

Воины, пробуя первую ложку, замирали. Их суровые, обветренные лица менялись, на них появлялось удивление, а затем – откровенное удовольствие. Ворчание сменилось одобрительным гулом. Отдельной, более тихой очередью, шли и слуги из господских покоев, которые с таким же изумлением получали свою порцию невиданной доселе утренней каши.

Работа кипела почти час, и за все это время я не повысил голоса, а мои поварята работали слаженно и быстро, гордые своей новой, важной ролью.

После общего завтрака мы немного передохнули. Тоже невиданное дело для поварят. Я разрешил им побездельничать, подремать на лавках и вообще перевести дух. Было забавно наблюдать как они, все еще не веря своему счастью, украдкой посматривают на меня, ожидая подвоха, но я не торопил их. Чтобы вытравить из них годы рабства, потребуется время.

Когда увидел, что ребята немного отдохнули, а в их глазах появилось деятельное любопытство, я хлопнул в ладоши.

– Ну что, отдохнули? – они тут же вскочили, готовые к работе. – Отлично, а теперь – настоящий разговор.

Я собрал всех у большого центрального стола. Матвей встал рядом со мной. Первым я подозвал Федота.

– Федот, подойди. Ты – старший повар, и должен знать наш план лучше всех.

Я развернул перед ним свиток, на котором заранее схематично изложил всю систему.

– Слушайте внимательно, все, – начал я, и мой тон был серьезным. – Мы больше не варим баланду. Мы создаем хорошую еду для воинов. Этой еды будет три разных вида, потому что у воинов разные задачи.

Я указал на первую часть схемы.

– «Рацион Базовый». Сытная, качественная еда для основной дружины, несущей гарнизонную службу. Их работа долгая, монотонная – караул на стенах, патрули. Им нужна стабильная, долгая энергия, чтобы не засыпать на посту и сохранять силы до конца смены.

Затем я перешел к следующему пункту, обосновывая разницу.

– Но есть и другие. «Рацион Силовой». Он для тяжелой пехоты, для ударных отрядов. Это воины, которые носят самые тяжелые доспехи и всегда идут впереди. Их работа – проламывать строй врага. Это короткие, но чудовищные по силе нагрузки. Для этого они много тренируются. Им нужно мясо, которое строит мышцы, и еда, которая укрепляет кости, чтобы они выдерживали отдачу от собственных ударов.

– И третье, – я указал на последнюю запись, – «Рацион Легкий». Особая еда для лучников и разведчиков. Им не нужна масса, им нужна скорость и острота чувств. Их еда будет делать их быстрее, а взгляд – острее. Такой вот у нас план.

Они смотрели на схему, и я видел в их глазах смесь шока и восторга. Они начинали понимать масштаб моего замысла.

– Чтобы такая сложная система работала, нам нужен идеальный порядок, – продолжил я, переходя к назначениям. – У каждого из вас теперь будет своя, постоянная задача. Свое место работы.

Я посмотрел на Федота.

– Федот, ты – старший повар. Твой пост – главный очаг. Ты и твоя команда отвечаете за «Рацион Базовый». Это основа основ, самый большой объем. Я доверяю это тебе. Вот меню на ближайшие три дня, – я указал на другую часть дощечки. – Сегодня ячмень с говядиной, завтра – горох с копченостями, послезавтра – густая похлебка. Все рецепты я распишу. Твоя задача – проследить за безупречным исполнением.

Затем я выбрал двоих самых крепких и толковых парней постарше.

– Вы двое – будете командой Федота. Вы отвечаете за огонь, за большие котлы и за то, чтобы ничего не пригорело. Учитесь у Федота, он знает в этом толк.

Парни гордо выпрямились.

Я повернулся к группе мальчишек помладше.

– Вы – на заготовке. Ваша задача – чистить и резать овощи. Всегда. Каждый день. Я хочу, чтобы к началу готовки у нас всегда был запас. Возьмите хорошие ножи и ими работайте, – я достал запас ножей, которые берег Прохор и положил на стол. Мальчишки обрадовались, разглядывая такое богатство.

Наконец, я положил руку на плечо своему ученику.

– Матвей – мой помощник. Он отвечает за учет, за кладовую и за подготовку ингредиентов для особых, «силового» и «легкого» рационов, которые пока буду готовить я сам. Все ясно?

Они молча закивали. У них появилась не просто работа, а структура, команда и цель.

– Вот теперь, – я удовлетворенно улыбнулся, – время готовить обед! Нам нужно накормить дружинников лучшей едой! Пусть они языки сегодня проглотят!

По кухне пронеслись смешки – первые искренние, свободные смешки, которые я здесь слышал.

– Итак, за работу! – скомандовал я. – Федот, твоя задача на сегодня – ячменная каша с говядиной. Продукты сам возьми в кладовой. Я хочу, чтобы мясо было нежным, а каша – рассыпчатой. Помни, что я говорил об обжарке.

Я подозвал к себе Матвея и еще двоих мальчишек, самых смышленых и расторопных. Они подошли с благоговением, их глаза горели любопытством. Я положил перед ними большой, темно-красный отруб говядины.

– Это – основа «Силового» рациона, – начал я свой урок. – Для тяжелой пехоты, для тех, кто идет в авангарде и принимает на себя первый удар. Их задача – быть стеной, а наша задача – сделать эту стену несокрушимой. Видите? Мясо, богатое кровью. В нем железо, которое нужно для выносливости, но мы не будем его варить, превращая в безвкусную подошву. Мы сделаем иначе.

Я взял самый острый нож. На их глазах начал срезать с мяса лишние пленки и жилы, объясняя: – Каждая лишняя жила – это лишняя работа для желудка воина. Наша еда должна отдавать силу, а не забирать ее, тратя на переваривание. Затем я нарезал мясо на крупные, увесистые куски и раскалил на очаге сковороду. – Мы быстро обжарим куски, чтобы запечатать сок. Смотрите.

Кусок мяса, брошенный на раскаленное масло яростно зашипел. Я не дал ему прожариться, лишь быстро перевернул несколько раз, пока он не покрылся со всех сторон темно-коричневой корочкой.

– Вот так, – я снял мясо со сковороды. – Вся сила осталась внутри. Потом будем томить его в густом соусе с добавлением «Железного корня». Он сделает их кости крепче.

Матвей старательно записывал каждое слово на восковую дощечку.

– А это, – я указал на другой стол, где лежали нежные куриные тушки и серебристая рыба, – для «Легкого» рациона. Для лучников и дозорных. Им не нужна тяжесть в желудке. Им нужна ясность ума и острота зрения. Их еда будет почти невесомой, но полной энергии. Чтобы могли и врага заметить, и лук натянуть.

Я взял в руки куриную тушку.

– Здесь все тоньше. Мясо нежное, его легко испортить. Мы не рубим, а режем по суставам.

Вот так. Мой нож двигался легко и точно. Через мгновение передо мной лежали аккуратные части птицы.

– А рыба… – я взял тушку. – Это высшее искусство. Нужно снять чистое филе, не оставив на костях ни грамма драгоценного мяса. Нож должен не резать, а скользить. Чувствуйте кость.

Я ввел кончик ножа у головы и одним плавным, непрерывным движением провел лезвием вдоль хребта. На доске осталось идеальное, ровное филе без единой косточки. Мальчишки ахнули. Для них это было сродни магии.

Я выпрямился и посмотрел на их восторженные, потрясенные лица.

– Запомните: еда – это не просто топливо. Это инструмент, который должен соответствовать задаче.

Я сеял семена знаний, которые должны были со временем превратить этих забитых мальчишек в настоящих поваров. В мою команду. В тех, кто поможет мне изменить не только рацион этой дружины, но и, возможно, всю эту крепость.

Внезапно по кухне пронесся резкий, едкий запах подгорающей каши.

Я обернулся. Огромный котел на главном очаге, доверенный Федоту, начал предательски дымить. Сам Федот, бледный как полотно, с ужасом на лице, пытался огромным деревянным веслом отскрести от дна прилипшую крупу, но делал только хуже.

– Я… я… советник, я… – пролепетал он, когда я подошел. В его глазах стоял животный страх. Не страх перед побоями, а страх подвести, не справиться с оказанным доверием.

Остальные поварята замерли, ожидая взрыва. Они привыкли, что за такую ошибку следует жестокая расправа.

– Спокойно, – сказал я ровным голосом, кладя руку ему на плечо. – Отойдите все.

Я подошел к котлу. Жар от него был неровным, яростным. Федот, привыкший к примитивным методам Прохора, просто завалил очаг дровами, не регулируя тягу.

– Матвей, принеси совок с золой, – скомандовал я.

Когда он принес, я взял совок и начал аккуратно подсыпать золу под котел, на самые горячие угли.

– Смотри, – объяснял я Федоту, который наблюдал за мной, как завороженный. – Зола будет работать как заслонка. Она приглушает самый сильный жар, делает его ровным, мягким. Так мы спасем то, что еще не сгорело.

Затем я взял у него из рук «весло».

– Ты пытаешься отскрести, а нужно перемешивать. Вот так. Не по кругу, а от краев к центру, поднимая нижние слои наверх. Движение должно быть медленным, но постоянным.

Я начал размешивать густую, дымящуюся массу. Это была тяжелая работа, но постепенно запах гари стал слабее, а каша, благодаря правильному перемешиванию, снова стала однородной. Я с его помощью отодвинул котел на менее горячую часть очага.

– Она будет томиться здесь. Дойдет сама, – сказал я. – Мы потеряли немного крупы, но спасли остальное. Так что не страшно.

Я повернулся к застывшему Федоту. На его лице было написано безграничное облегчение и удивление.

– Проблема не в тебе, Федот, – сказал я тихо, но так, чтобы слышали все вокруг. – Проблема в старых привычках и в том, что Прохор вас ничему толком не учил. Этот котел – не враг, которого надо победить, раскалив докрасна, а инструмент, который нужно чувствовать.

Я похлопал по его теплой стенке.

– Ты должен слушать его, как слушаешь свое дыхание. Чувствовать, где ему горячо, а где – холодно. Когда научишься, он станет продолжением твоих рук.

Федот смотрел на меня, и я видел, как в его усталых глазах рождается не просто лояльность подчиненного, а преданность ученика. Он молча кивнул, и в этом простом жесте было сказано больше, чем в любых словах. С этой минуты он стал не просто исполнителем, а моим надежным, верным заместителем.

К полудню кухня превратилась в идеально отлаженный механизм. Воздух, густой и горячий, был наполнен не чадом и руганью, как раньше, а сложным, многослойным ароматом трех разных блюд, готовящихся одновременно. Я больше не стоял у одного котла. Моя роль изменилась. Я двигался от очага к столу, от огромного котла Федота к двум своим, пробуя, корректируя, отдавая последние команды.

– Федот, еще немного соли в ячмень, – говорил я, попробовав базовый рацион. – Мясо идеально.

Старый повар, чье лицо было сосредоточенным и серьезным, молча кивал, с уважением принимая мои указания. Матвей, с восковой дощечкой в руках, уже не просто записывал, а координировал младших поварят, которые с непривычным рвением готовили чистые миски и нарезали свежий хлеб.

Когда последний кусок мяса в «Силовом» рагу стал нежным, а «Легкая» похлебка для лучников дошла до идеальной прозрачности, я выпрямился и оглядел свою команду. Они были уставшими, но в их глазах горел огонь.

– Готово, – сказал я, и мой голос, хоть и негромкий, был услышан всеми. – Отдыхаем и готовимся кормить людей. Федот, на раздачу каши. Матвей, к входу, чтобы разбивать людей на очереди.

Глава 11

Федот кивнул, и под его руководством поварята начали выкатывать тяжелые котлы к импровизированной линии раздачи. Столовая располагалась рядом с кухней, что упрощало работу. Моя работа как повара пока закончилась. Теперь начиналась работа стратега. Я встал в тени, чтобы лично проконтролировать самый сложный прием пищи.

Воины, уставшие после утренних тренировок, начали стекаться к столовой. Слух о революции на кухне и падении Прохора уже облетел всю крепость, подкрепленный невероятными рассказами о сегодняшней утренней каше. Да, она была на удивление вкусной и сытной, но один удачный завтрак не мог смыть годы недоверия. Была ли это разовая акция? Подачка от нового начальника, чтобы задобрить их в первый день?

У самого входа я поставил Матвея. Он стоял, выпрямив спину, и хоть я видел, как дрожат его колени, голос его звучал на удивление твердо. Он был моим глашатаем, моим распорядителем, живым воплощением нового порядка.

– Лучники и дозорные – налево, к малому котлу! – выкрикивал он, указывая на дымящуюся похлебку из птицы. – Тяжелая пехота – направо, к рагу! Остальная дружина – по центру, к каше!

Воины, привыкшие сваливаться в одну общую, беспорядочную очередь, озадаченно тормозили. Затем ставили свои миски на дубовые прилавки, переглядываясь и пытаясь понять новые правила. Разделение! Для них это было в новинку. Подгоняемые голодом и командами Матвея, они нехотя начали расходиться, формируя три отдельные, еще неровные очереди.

Первые реакции были именно такими, как я и ожидал. Воины из основной дружины, заглядывая в котел Федота, недоуменно хмурились.

– Это что за варево? – пробасил один из ветеранов, тыча ложкой в густую, темно-коричневую кашу, от которой шел невероятный мясной дух. – Где привычная еда? Эта какая-то… темная.

– И пахнет странно, – подхватил его сосед. – Жареным чем-то. Не отравят нас, часом, с этими новшествами?

Федот, стоявший на раздаче, сжал черпак так, что побелели костяшки. Я видел, как в его глазах вспыхнула ярость, как ему хочется рявкнуть в ответ что-то привычное, грубое, поставить наглеца на место, но он сдержался, помня мой приказ. Это была не его битва, а моя как нового шефа.

Я вышел из тени. Прошел мимо растерянных поварят и встал рядом с Федотом, прямо перед недовольным ветераном. Я не стал кричать. Посмотрел ему прямо в глаза – спокойно, без страха и без злобы.

– Отравят? – переспросил я, и мой голос, хоть и негромкий, разнесся по всей столовой. – Прохор травил вас годами, подавая вам гниль и отбросы, и никто из вас не сказал ни слова. Сегодня, впервые за долгое время, перед вами настоящая еда, и ты говоришь о яде?

Ветеран опешил от такой дерзости. Он открыл рот, чтобы возразить, но я не дал ему.

– Я видел, как вы возвращаетесь с дозоров, – продолжил, обводя взглядом всю очередь. – Видел ваши серые от усталости лица. Видел, как вы валитесь с ног после смены и я знаю, почему. Потому что еда, которую вам давали, была плохой. Она не давала силы, она ее отнимала.

Я указал на котел с кашей.

– Эта еда другая. Она сварена не для того, чтобы просто набить живот и уснуть. Она сварена для того, чтобы дать вам силу на весь день. Чтобы ваша рука, держащая копье, была твердой, а спина – прямой. Я отвечаю за это своей головой.

Я замолчал, и в этой тишине мои слова повисли в воздухе. Я говорил с ними не как повар, а как человек, который понимает их нужды лучше, чем они сами.

– Если не веришь мне, – я снова посмотрел на того самого ветерана, – можешь не есть. Иди в казарму голодным. Остальные – пробуйте, а вечером, после тренировки, сами решите, какая еда делает вас сильнее – эта или помои Прохора.

Это был рискованный, но единственно верный ход. Я не заискивал, не оправдывался. Бросил им вызов, апеллируя к их воинской логике и здравому смыслу и это сработало. Ветеран, смущенный и обезоруженный, пробормотал что-то себе под нос и, взяв свою миску с кашей, отошел в сторону.

Затем настоящая буря разразилась у другого котла. Туда подходили лучники и дозорные – люди, для которых я создал свой «Легкий» рацион. Когда первый из них заглянул в котел и увидел почти прозрачный золотистый бульон с нежными кусками белого мяса птицы и зеленью, он отшатнулся, как от оскорбления.

– Эй! – крикнул он на поваренка, стоявшего на раздаче. – Ты мне это предлагаешь⁈ Этой водицей и котенка не накормишь! Я после ночного дозора, мне сила нужна, а не пойло для хворых!

Его крик стал сигналом. Очередь лучников загудела, как растревоженный улей.

– Совсем ополоумели!

– Мы во-о-оины, а не больные девки!

– Верните еду! От нее хоть живот полный был!

Я отошел от котла с кашей и остановился прямо перед очередью лучников, напротив самого громкого из них. Он был выше меня на голову, шире в плечах, и смотрел на меня сверху вниз с откровенным презрением.

– Ты прав, воин, – сказал я спокойно, и мой голос, лишенный страха, заставил его удивленно замолчать. – Эта еда не наполнит твой живот тяжестью, от которой клонит в сон. Она не для этого.

Я обвел взглядом их хмурые, недовольные лица.

– Скажи мне, что важнее для лучника: набитое брюхо или острый глаз и твердая рука? Тяжелая еда делает кровь густой, а разум – сонным. Она затуманивает зрение и заставляет руки дрожать. Вы это знаете не хуже меня. После сытного обеда из котла Прохора вас тянуло спать на посту, а не высматривать врага.

Они молчали. Я попал в точку.

– Эта еда, – я указал на котел с похлебкой, – другая. Она даст вам быструю, чистую энергию, которая пойдет не в живот, а в мышцы и в голову. Она сделает ваш взгляд острее, а руку – тверже. Это еда для охотников, а не для пахарей.

Я видел в их глазах сомнение, смешанное с любопытством. Моя логика была им понятна, но привычка требовала своего. Тогда я решил пойти на риск.

– Я предлагаю сделку, – объявил я громко. – Вы едите эту похлебку сегодня. Без жалоб, а после обеда вы идете на стрельбище? Так вот, если сегодня вы не покажете лучший результат за последний месяц, если ваша стрела не полетит точнее, а рука не станет тверже, – я даю слово, что с завтрашнего дня вы будете есть из общего котла вместе с тяжелой пехотой. Но если я прав… – я сделал паузу, глядя им прямо в глаза, – то вы будете есть то, что я для вас готовлю. И будете благодарны за это.

В очереди повисла тишина. Это был дерзкий вызов.

Тот самый лучник, что кричал громче всех, смотрел на меня несколько секунд, а затем на его лице появилась грубоватая ухмылка.

– А что, парни, – сказал он, поворачиваясь к своим. – По-моему, сделка честная. Либо мы завтра едим нормальную кашу, либо этот малец и впрямь колдун. В любом случае не проиграем. Наливай свою водицу, повар! Посмотрим, чего стоят твои слова.

Очередь согласно загудела. Напряжение спало. Они приняли мой вызов. Битва за признание еще не была выиграна, но я получил главное – шанс доказать свою правоту делом.

И в этот самый момент, когда первый из лучников с сомнением подносил ложку ко рту, гул в столовой стих по другой причине. Толпа воинов у входа начала расступаться.

В столовую вошли двое.

Первым шел воевода Ратибор, его тяжелая, уверенная походка заставляла скрипеть половицы. Следом за ним шел княжич Ярослав.

Они взяли миски и, игнорируя всеобщее внимание, встали в разные очереди, как простые дружинники. Ратибор – к котлу с «Силовым» рационом. Ярослав – к тому самому, который только что вызвал бурю негодования, – к «Легкому».

Наступила мертвая тишина. Все взгляды были прикованы к ним.

Ратибор получил свою порцию густого, темного рагу и, пройдя к ближайшему столу, сел среди обычных пехотинцев. Он зачерпнул полную ложку, отправил в рот, прожевал, а затем с грохотом опустил ложку на стол и громко провозгласил: – Наконец-то! Мясо, которое можно жевать, а не глотать целиком! Отличная работа, повара!

Ярослав, в свою очередь, сел за стол к лучникам. Он медленно, с видимым удовольствием, съел несколько ложек своей похлебки, а затем повернулся к тому самому воину, который кричал громче всех. – Как раз то, что нужно перед стрельбой. С полным брюхом каши в цель не попадешь.

Военный лидер и наследник публично, своим авторитетом, поддержали мою реформу. Мой дерзкий вызов получил самую мощную поддержку, какую только можно было вообразить. Ни о чем подобном я с ними не договаривался и это было приятно.

Сомнения на лицах воинов окончательно растаяли, сменившись энтузиазмом. Теперь они не просто пробовали новую еду – они приобщались к чему-то, что одобрено их командирами и самим княжичем. Ворчание полностью прекратилось. Воины с удивлением и удовольствием обнаруживали, что новая еда не только сытнее, но и намного вкуснее старой

Когда ложки закончили стучать по тарелкам началось самое интересное.

Мой разум захлестнул настоящий водопад системных сообщений, вспыхивающих одно за другим с невероятной скоростью.

[ВНИМАНИЕ! Активирован уникальный бонус «Первая Реформа»! За первое успешное применение новой системы питания к каждой цели вы получаете опыт × 10!]

[Вы успешно применили блюдо [Рагу «Силовой рацион»] к цели «Воин тяжелой пехоты»!]

[Получено 20 ед. опыта.]

[Вы успешно применили блюдо [Похлебка «Острый глаз»] к цели «Лучник»!]

[Получено 15 ед. опыта.]

[Вы успешно применили блюдо [Каша «Сила Земли»] к цели «Воин дружины»!]

[Получено 10 ед. опыта.]

Они шли нескончаемым, непрерывным потоком, сливаясь в сплошное голубое сияние в моем сознании. Десятки. Сотни.

Лавина опыта, обрушившаяся на меня, была настолько мощной, что я почувствовал, как шкала моего Дара, до этого заполнявшаяся так медленно, несется вверх, сметая все преграды.

И прежде чем последний воин успел доесть свою порцию, это случилось.

[Суммарный опыт превысил порог уровня!]

[Ваш уровень Дарования повышен! Текущий уровень: 10!]

[Суммарный опыт превысил порог уровня!]

[Ваш уровень Дарования повышен! Текущий уровень: 11!]

Два уровня. За один раз. Я почувствовал, как по телу прокатились две мощные волны силы, расширяя мое восприятие, углубляя мою связь с Даром.

Я смотрел на пирующих воинов и понимал, что нашел не просто способ накормить армию, а нашел ключ к своему развитию. И пусть такая огромная награда была возможна лишь в первый раз, за сам факт внедрения новой системы, но даже десятая часть этого опыта в день – это невероятная скорость роста, недоступная мне ранее.

Успех обеденной раздачи преобразил кухню. Удивление и восторг воинов стали лучшей наградой для моих поварят. Весь остаток дня они работали с невиданным доселе рвением.

Под руководством Федота «горячий цех» без суеты готовил ужин – настоящую купеческую гречневую кашу.

В огромном котле куски сала медленно таяли, превращаясь в прозрачное, шкворчащее золото, источающее густой аромат. В это кипящее золото с громким шипением обрушились горы нашинкованного лука. Он тут же зашипел, добавляя к запаху свою сладкую ноту, а сами луковые кольца становились мягкими и золотистыми.

Следом в котел отправились отжатые от лишней влаги, но все еще упругие и сочные грибы. И, наконец, финальный аккорд: Федот всыпал в котел прокаленную на сухой сковороде гречневую крупу. Тысячи маленьких, раскаленных зернышек с жадностью начали впитывать в себя горячий жир и ароматы, обещая превратиться в невероятно сытное и вкусное блюдо.

Это было идеальное блюдо для ужина: полное медленных углеводов, оно должно было дать воинам не только сытость, но и долгую энергию на всю ночь и следующее утро.

Вечерняя очередь в столовую выглядела совсем иначе. Недоверие сменилось нетерпеливым ожиданием. Воины заглядывали в котел, и от густого, грибного аромата у них текли слюнки. Ворчания не было и в помине, его сменили шутки и добродушное подталкивание локтями. Они ели молча, наслаждаясь глубоким вкусом и это молчание говорило лучше любых слов.

Когда последний котел был вымыт, а кухня приведена в идеальный порядок к утру, я, наконец, смог уйти.

Вечер опустился на крепость, принеся с собой прохладу и тишину. Я сидел за массивным столом в своих новых покоях. Усталость после долгого, напряженного дня приятно гудела в мышцах, но в душе царило глубокое, чистое удовлетворение. Первая битва была выиграна – и утром, и в обед, и вечером. День прошел идеально.

Рядом со мной, при свете двух дорогих восковых свечей, сидел Матвей. На его лице была маска предельной сосредоточенности. Он больше не был похож на забитого поваренка. Передо мной сидел юный писарь, мой личный помощник, который с усердием, достойным придворного летописца, выводил грифелем на восковой дощечке цифры.

– Итак, – диктовал я, просматривая свои заметки, – базовый рацион, каша ячменная: съедено сто восемьдесят семь порций. Отзывы от десятников: положительные. Отмечено повышение сытости и отсутствие тяжести в желудке.