Текст книги "Шеф с системой. Гамбит повара (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Тишина, наполненная эмоциями, затянулась. Я хлопнул в ладоши, слегка скривившись от боли в раненой руке, и звук получился громким и веселым.

– Ну что, герои? – на моем лице появилась широкая, почти безумная улыбка. – Раз уж мы сегодня почетные гости, негоже идти на пир с пустыми руками. Мы должны принести с собой блюдо, достойное победителей!

Они непонимающе, но с зарождающимся азартом смотрели на меня.

– Федот! – скомандовал я. – Тащите сюда самый большой стол! Матвей, бери ребят, и ваш главный трофей – из холодной кладовой! Сегодня мы покажем всему замку, что такое настоящая осенняя магия!

И кухня взорвалась деятельностью. На огромный стол, который с трудом затащили четверо, водрузили здоровенную тыкву. Огромную, ярко-оранжевую, почти идеальной круглой формы, размером с добрый котел.

Я взял свой самый большой тесак, улыбнулся команде, подошел к тыкве и одним, мощным ударом срубил с нее «крышку», ровно и аккуратно. По кухне поплыл свежий, сладковатый, чуть пряный аромат.

– А теперь – за дело! – командовал я. – Матвей, твоя команда – вычистить нашу «посудину» от семечек! Федот, на огонь самый большой казан! Будем готовить для нее наполнение!

Моя кухонная команда работала слаженно. Пока младшие поварята с хохотом выскребали из тыквы семена и волокна, на главном очаге уже кипела работа. В большой сковороде шкворчал растопленный жир. Федот бросил в него горы нашинкованного лука, и по кухне поплыл сладкий дух. Затем туда отправились куски мяса. Они шипели, покрываясь румяной корочкой.

Я добавил к мясу грибы, несколько кислых яблок, нарезанных кубиками, и заранее сваренную до полуготовности перловую крупу. Все это залил густым темным элем, добавил горсть можжевеловых ягод, тимьян и щедрую ложку меда. Начинка медленно забулькала, превращаясь в густое блюдо вкусное само по себе.

Затем началось самое интересное. Мы сняли сковороду с огня и, работая все вместе, начали начинять нашу гигантскую тыкву этим дымящимся, пряным варевом. Когда она была наполнена до краев, я накрыл ее срезанной «крышкой» и запечатал стык пресным тестом.

– А теперь, – сказал я, – осталось ее запечь.

Федот посмотрел на меня с сомнением.

– Знахарь, она же сгорит сверху, а внутри сырой останется. Слишком большая. Жар ее неравномерно возьмет.

– А мы его заставим, Федот, – я улыбнулся. – Мы не будем ее жечь, а построим для нее вторую, личную печь. И эту печь мы потом съедим.

Я видел на их лицах полное недоумение.

– Матвей, – скомандовал я. – Тащи сюда ржаную муку. Остальные тащите воду и побольше!

Когда ингредиенты для последнего шага подготовили, я продолжил.

– Сейчас мы приготовим самое простое, пресное тесто.

Далее мы начали смешивать в огромном корыте ржаную муку и воду, создавая огромное количество плотного, серого, липкого теста. Затем взяли наш гигантский, начиненный тыквенный «котел» и начали полностью, без единой щели, обмазывать его этим тестом, создавая толстый, герметичный панцирь.

– Вот так, – сказал я, разглаживая последний шов. – Это тесто на жару превратится в твердую корку. Оно запечатает внутри весь сок и весь пар. Тыква не сгорит. Она будет медленно и равномерно томиться в своей собственной бане, становясь невероятно нежной. А потом…

Я хитро улыбнулся. – … потом у нас будет не только тыква, но и самый вкусный хлеб, который вы когда-либо пробовали, пропитанный изнутри мясным, грибным и тыквенным соком.

Когда мы закончили, наша оранжевая красавица превратилась в огромный, серый, гладкий валун из теста.

Затем, все вместе, с помощью рычагов, мы осторожно закатили наш «валун» на огромной лопате в раскаленное жерло хлебной печи.

Когда мы отошли, я посмотрел на свою команду. Они были в муке, уставшие, но их лица светились от гордости. Мы не просто приготовили еду, а творили кулинарное чудо, проявив невиданную ими доселе смекалку. Это было лучшее начало для праздника, на который они впервые шли не как прислуга.

Мы успели еще отдохнуть и привести себя в порядок, а вечером начался пир. Это был мудрый ход. Гарнизон, одержавший первую за долгое время победу, нуждался в празднике. Нужно было поддерживать боевой дух, который мог стать нашим главным оружием в предстоящей войне.

Большой зал гудел. Столы ломились от простого, но сытного угощения – жареного мяса, хлеба, сыра. Воины, пьяные от эля и победы, горланили песни и требовали у Ярослава все новых рассказов про битву за Заречье. Они чествовали Ярослава, который сидел во главе стола рядом с отцом, и каждый раз, когда кто-то поднимал кубок за «молодого сокола», зал взрывался одобрительным ревом.

Отдельной радостью для меня в этот вечер был вид моей команды. Как я и просил, их не заставили работать. Они сидели за отдельным, почетным столом, рядом с десятниками. Неловкие, смущенные, в своей лучшей, чистой одежде, они с гордостью принимали угощения от воинов.

В самый разгар пира двери на кухню распахнулись, и по залу пронесся гул.

По моему знаку четверо воинов, пыхтя и обливаясь потом, вынесли на огромном дубовом щите наш шедевр – гигантскую тыкву, запеченную в хлебном панцире. Она была огромна, как валун.

Они водрузили ее на центральный стол, прямо перед князем. Святозар с изумлением смотрел на это кулинарное чудовище.

– Что это, знахарь? – пророкотал он.

– Это, мой князь, – ответил я, выходя вперед с большим ножом в руках, – блюдо, достойное победителей. Называется «Сердце Осени».

Я подошел к тыкве и, взяв в руки молоток, нанес по хлебной корке несколько точных, сильных ударов. Панцирь с громким треском раскололся, и изнутри, словно джинн из бутылки, вырвалось облако густого, ароматного пара. Когда пар рассеялся, все ахнули. Под твердой хлебной скорлупой скрывалась нежная янтарная мякоть тыквы, до краев наполненная дымящейся, сочной начинкой.

Я взял большой половник и зачерпнул первую порцию – нежное мясо, перловку, грибы и куски сладкой, тающей во рту тыквенной мякоти, пропитанной мясным соком. Эту первую, «княжескую» порцию я поставил перед Святозаром.

Он молча взял ложку, попробовал. Медленно прожевал. Затем его суровое лицо расслабилось, и на нем появилось выражение удовольствия. Он даже глаза прикрыл.

– Боги… – выдохнул он. – Это… это так вкусно. Настоящий вкус победы.

Зал уже готов был взорваться ревом, но Святозар поднял свою руку, призывая к тишине. Он медленно поднялся со своего места, держа в одной руке ложку, а другой взяв свой кубок.

– Мы, Соколы, – начал он, и его гулкий голос наполнил весь зал, – привыкли доверять стали мечей и крепости наших стен. Мы привыкли, что победу нам приносят сила и доблесть.

Он обвел взглядом своих воинов, а затем его взгляд остановился на мне.

– Но сегодня мы пируем в честь победы, которую нам принесло и другое оружие. Оружие, рожденное не в кузнице, а на кухне. Выкованное не из стали, а благодаря уму, знаниям и невиданному мастерству.

Он поднял свой кубок высоко над головой.

– Я поднимаю этот кубок за человека, который спас эту крепость от яда и вместе с нашим молодым соколом помогал возвращать Заречье! За нашего знахаря, Алексея! За ум, что острее любого клинка, и за мастерство, что крепче любой брони! За знахаря!

– ЗА ЗНАХАРЯ! – взорвался зал единым, оглушительным ревом.

Воины вскочили со своих мест, поднимая кубки и кружки. Этот тост, произнесенный самим князем, был не просто похвалой, а признанием моих заслуг. С этой минуты я перестал быть просто полезным советником. Я стал гордостью всего рода.

Очнулся от веселья когда время уже приближалось к полуночи. Пир потихоньку сворачивали.

Кивнув Степану Игнатьевичу, молча развернулся и покинул шумный зал.

Я шел по тихим, ночным коридорам крепости в малую кухню. Передо мной стояла новая задача, грандиозная по своему масштабу. И этой задачей являлась будущая война на истощение. В ней победит не тот, кто сильнее ударит, а тот, кто дольше продержится. Продержится за счет ресурсов и запасов, а вот это уже не территория воинов. Это моя территория.

Я вошел на свою кухню. Здесь, после шумного зала, царили тишина и порядок. Зажег одну свечу, и ее слабое пламя выхватило из темноты блеск чисто вымытых котлов и ряды глиняных горшков.

Я чувствовал азарт мастера, перед которым поставили невыполнимую задачу.

В тишине ночной кухни, пока вся крепость праздновала одну выигранную битву, я начал планировать, как выиграть всю войну. На дощечке начали появляться первые наброски моего нового, самого амбициозного проекта: система долгохранящихся, высококалорийных рационов, которые позволят нашим отрядам действовать автономно.

Мой «Железный Запас».

Они хотели втянуть нас в долгую войну на истощение.

Они просто не знали, что в этой игре у меня нет равных.

Глава 26

В тайном военном лагере Морозовых, скрытом в сырой, промозглой низине в нескольких верстах от Заречья, царила мрачная тишина. В большом командирском шатре, пахнущем мокрой кожей находился Глеб Морозов. Он медленно ходил из угла в угол, как волк в клетке, и каждый его шаг, казалось, втаптывал в землю остатки его гордыни.

Рядом, за столом, сидел его союзник, воевода Богдан. Он не суетился, а методично, со спокойствием, правил свой длинный боевой нож, и тихий скрежет точильного камня о сталь был единственным звуком в шатре.

Перед ними стоял один из выживших капитанов – мужчина, еще час назад бывший бравым командиром, а теперь похожий на напуганного, побитого пса.

– Они… они налетели из ниоткуда, мой князь, – лепетал он, не смея поднять глаз. – Мы спали. Дозорные даже крикнуть не успели.

– Я хочу знать, как горстка воинов Ярослава смогли разбить четыре сотни моих лучших воинов! – прорычал Глеб, останавливаясь и впиваясь в капитана взглядом. – Как⁈

Капитан вздрогнул.

– Они… они были словно не люди, – прошептал он, и в его голосе звучал суеверный ужас. – Как демоны они были. Их глаза горели в полумраке и они рычали, как звери. Я видел, как один из них, получив удар копьем в плечо, даже не поморщился и убил нашего бойца. Они не чувствовали ни боли, ни страха. Словно заколдованные!

Глеб Морозов с отвращением посмотрел на него.

– Демоны? Заколдованные? – процедил он. – Ты хочешь сказать, что моих людей перебили не враги, а сказки для деревенских баб⁈

– Он говорит то, что видел, Глеб, – раздался спокойный голос Богдана. Он отложил нож и посмотрел на капитана. – Мои люди говорят то же самое. Что Соколы дрались, как одержимые.

Глеб и Богдан переглянулись. Они были опытными воинами, прагматиками до мозга костей и не верили в демонов, поэтому искали логичное объяснение. И они нашли его. Логичное для них, но совершенно ошибочное.

– Наш шпион не ошибся, – медленно проговорил Глеб, снова начиная мерить шагами шатер. – Он был прав. Святозар медлил. Старики боялись. Но он… – Глеб сплюнул на землю, – он недооценил ярость и упорство этого щенка. Ярослава.

– Мы все его недооценили, – согласился Богдан. – Ярость загнанной в угол крысы. Вот что это было.

– Ярость⁈ – Глеб Морозов вскочил на ноги, опрокинув свой кубок. Вино темным пятном растеклось по карте. – Ты называешь это яростью⁈ Мои люди, твои люди, были вырезаны, как скот! Это не ярость!

– Умерь свой гнев, Глеб, – ледяным тоном ответил Богдан, даже не повернувшись. – Твоя ярость уже стоила нам одной битвы. Не дай ей стоить нам всей войны. Твой шпион дал нам неверные сведения. Твои расчеты были ошибочны. Мы потерпели поражение из-за твоей самонадеянности.

– Моей⁈ – взревел Глеб, его лицо исказилось. – Мои люди стояли насмерть! А твои вепри побежали при первом же натиске!

Богдан медленно повернулся. Его рука сжимала рукоять ножа так, что побелели костяшки.

– Мои «вепри», как ты их называешь, – процедил он, – не были готовы к бою с демонами и к внезапной атаке из-за твоего провала! Если твои люди не могут удержать даже село, может, проблема не в моих воинах?

Напряжение в шатре стало почти осязаемым. Казалось, еще мгновение, и союзники вцепятся друг другу в глотки.

– И все же… – Глеб Морозов ударил кулаком по столу. – Снова этот проклятый повар! Мои люди так и не смогли его захватить! Сначала он помогает Ярославу выиграть поединок, теперь это! Слишком много совпадений!

Богдан нахмурился, его гнев на мгновение уступил место любопытству.

– Кстати, а что за повар такой, о котором твой шпион упоминал? Чем он так важен?

Глеб с досадой отмахнулся.

– Да так… приблуда. Появился из ниоткуда. Стал личным поваром Ярослава, и после этого щенок, который вот-вот должен был душу отдать, одолел моего сына в поединке. Колдовство, не иначе.

Богдан отложил нож, и его взгляд стал серьезным.

– Глеб, ты в своем уме? Ты, возможно, проиграл дважды из-за какого-то поваренка и даже не счел нужным рассказать об этом своему союзнику? – в его голосе прозвучал лед. – И что же ты молчал? Ты пробовал его перекупить?

– Это сложно, – процедил Глеб. – Он постоянно вращается вместе с управляющим или с самим княжичем. К нему не подобраться.

– Сложно – не значит невозможно! – рявкнул Богдан. Он подошел к Глебу вплотную, и теперь их разделяли считанные сантиметры. Ярость в его глазах сменилась холодным расчетом. – Хватит истерик. Мы проиграли бой. Прими это и теперь давай думать, как выиграть войну. Если этот повар так важен, и мы не можем его перекупить, значит, мы должны его уничтожить. Нужно придумать, как это сделать. Возможно, устроить ловушку. А пока он еще жив, мы должны быть хитрее.

Он отошел от Глеба и вернулся к карте. Конфликт был исчерпан. Их общая ненависть и жажда мести снова объединили их.

– Раз их воины так сильны в открытом бою, мы не будем давать им открытых боев. Мы измотаем их, а когда они ослабнут, – он посмотрел на Глеба, и в его глазах была безжалостная решимость, – мы убьем и этого щенка-Ярослава, и его повара. И заберем себе все их секреты.

Глеб Морозов обошел стол и, налив себе еще вина, осушил кубок одним глотком. Ярость в его глазах угасла.

– Ты прав, Богдан, – сказал он, и его голос был ровным. – Это поражение… оно лишь доказывает, насколько верной была наша изначальная стратегия. Мы ошиблись, попытавшись сыграть с ними в их игру – в быструю, дерзкую атаку. Раз Соколы так сильны в открытом бою, значит, мы просто не будем давать им открытых боев.

Он подошел к карте, и его палец, словно коготь, лег на земли рода Соколов.

– Мы хотели измотать их. Что ж. Теперь мы будем делать это по-настоящему.

Богдан поднялся и встал рядом с ним. Он был другим. Если Глеб был яростью и амбициями, то Богдан – методичной, безжалостной силой. Богдан был настоящим вепрем – который идет напролом, не сворачивая, пока не растопчет врага. И теперь он излагал их план, единственно верный после такого унизительного поражения.

– Верно, раз в открытом бою мы проиграли, – сказал он, указывая на крепость. – Значит, мы заставим их умереть от голода и усталости. Нас больше и это дает нам преимущество. Смотри.

Его палец заскользил по карте, отмечая цели.

– Здесь, на юге, проходит единственный торговый путь, по которому им возят соль и железо. Мы перережем его. Наши легкие отряды будут нападать на каждый караван, пока купцы не побоятся даже смотреть в сторону земель Соколов.

Затем его палец переместился на огромные зеленые массивы лесов и изгибы реки.

– Но главное не это. Главное – еда. Их крепость сильна, но она не может прокормить себя сама. Они зависят от своих лесов и рек. Здесь, – он очертил круг над лесом, – их лучшие охотничьи угодья. Наши разъезды будут выслеживать и убивать их охотников, лишая их свежего мяса. А здесь, вдоль реки, – их рыбацкие артели. Мы уничтожим и их.

Он обвел пальцем все земли Соколов.

– Мы не будем больше собирать армию в одном месте. Мы разобьем наши силы на десятки мелких отрядов. Сегодня мы сжигаем хутор на западе. Завтра – убиваем дозорных на востоке. Послезавтра – травим скот на юге. Никаких больших сражений. Тысяча мелких уколов, которые будут истощать их день за днем.

Он посмотрел на Глеба. В его глазах была жестокость.

– Пусть их «демоны» бегают от одного сожженного хутора до другого. Пусть щенок Ярослав мотается по всему княжеству, пытаясь заткнуть дыры в своей земле. Мы заставим их растянуть свои силы. Заставим их жить в постоянном страхе. А когда наступит зима, и их амбары будут пусты, а воины – измотаны до предела…

Он сделал паузу, и на его губах появилась жестокая усмешка.

– … посмотрим, как долго продержится их сопротивление на пустой желудок.

Спустя неделю. Зал совета в усадьбе Морозовых.

Атмосфера изменилась. Глеб Морозов и воевода Богдан склонились над огромной картой земель Соколов, которая была испещрена новыми пометками.

– Итак, – начал Богдан, и его голос был ровным и деловым. – Наши силы разделены на двадцать легких отрядов. Десять моих, десять твоих. Они готовы действовать. Теперь распределим цели.

Он взял в руки угольный стержень.

– Открытый бой мы им больше не навязываем. Наша задача – душить их.

Он посмотрел на Глеба, и в их взглядах было полное взаимопонимание. Они разделили зоны ответственности, исходя из географии и сильных сторон своих родов.

– Твои земли, Глеб, – сказал Богдан, указывая на южную границу, – примыкают к их торговому пути. Пусть твои отряды нападают на каждый караван. Перекрой все дороги, которые сможешь. Не мне тебе рассказывать. Нам нужно оставить их без ресурсов.

Затем его палец переместился на северные и западные границы, где простирались густые леса и изгибы реки.

– А мои земли здесь, – продолжил он. – Моя задача – уничтожить их промысел. Лишить их еды. Мои отряды будут преследовать их охотников, нападать на амбары и деревни. Мы сожжем их рыбацкие лодки и не дадим ловить. Пусть их повар попробует накормить армию корой и шишками.

– Князь, к вам гонец, – доложил помощник Морозова.

Глеб нахмурился, но кивнул. Через мгновение в шатер ввели неприметного человека в дорожном плаще, с лицом, скрытым под капюшоном.

Он молча прошел вперед и протянул Глебу небольшой, туго свернутый свиток, перевязанный темно-синей нитью. Глеб сломал печать и быстро пробежал глазами по коротким, четким строчкам.

– Можешь идти, – бросил он, и гонец, поклонившись, так же бесшумно исчез.

Глеб протянул свиток Богдану. Тот прочитал, и на его хмуром лице появилось удовлетворение.

– Хорошие новости, – пророкотал он.

В записке была бесценная информация. Точные маршруты патрулей Соколов на ближайшую неделю. А в конце – короткий, но емкий совет от «друга» в крепости: «Ярослав вернулся героем, их боевой дух на пике. Они уверены в своей силе и будут гоняться за каждым вашим отрядом. Используйте это. Изматывайте их».

– Он умен, наш друг, – сказал Глеб, забирая свиток и бросая его в жаровню, где тот мгновенно вспыхнул. – Очень умен.

– Он играет в свою игру, – хмыкнул Богдан. – Использует нас, чтобы ослабить своего правителя и расчистить себе дорогу к власти. Главное, чтобы его игра совпадала с нашей.

Глеб Морозов усмехнулся, глядя на то, как письмо превращается в черный пепел.

– Пока он дает нам такие сведения, – он кивнул на догоравшую записку, – наши игры совпадают. Он хочет, чтобы мы измотали Святозара, лишили его поддержки и армии, чтобы зимой род Соколов был на грани краха.

– А когда это случится, он нанесет удар изнутри, – закончил за него Богдан. – И станет новым князем.

– Он получит свой трон, – сказал Глеб, и в его голосе не было и тени уважения к их тайному союзнику. – Когда от рода Соколов останется лишь пепел.

– А мы получим его земли, – кивнул Богдан.

Теперь, вооруженные точными данными от главного предателя в стане врага, они были готовы начать свою войну.

Глеб звякнул в колокольчик, и в шатер вошли десяток капитанов – закаленные в набегах, безжалостные командиры диверсионных отрядов. Они встали перед столом, и их глаза горели предвкушением.

– Слушайте приказы, – сказал Глеб. – Разведка доложила, что их северный патруль сегодня будет ослаблен. Василий, твои лучшие люди должны встретить их в узком ущелье у Черного Ручья. Никто не должен уйти.

– Будет сделано, – кивнул один из капитанов.

– Далее, – Глеб посмотрел на одного из своих капитанов. – Торговый караван должен прибыть в крепость через два дня. Наш «друг» сообщил, что охрану ему дадут минимальную, чтобы не ослаблять гарнизон. Ты, Ратмир, со своим отрядом перехватишь его у Старой Гати. Что сможете забрать – забирайте. остальное сжечь.

Он отдал еще несколько таких же приказов другим командирам, основываясь на информации шпиона. Каждый приказ был как удар кинжала в незащищенную спину рода Соколов.

Когда капитаны, получив свои цели, покинули шатер, Глеб и Богдан снова остались одни. Тишина, которая опустилась на шатер, была тяжелой и полной невысказанного.

– Эта война на истощение – хорошо, – первым нарушил ее Богдан, не отрывая взгляда от карты. – Но она не решает еще одной проблемы. Повар.

Глеб Морозов, который как раз наливал себе вино, замер.

– Раз он такой способный и так сильно помогает княжичу, то пока он жив, – продолжил Богдан, поднимая на него свой тяжелый взгляд, – он будет находить способы противодействовать нам. Это ставит под удар весь план. Меня такое положение вещей не устраивает. Мы уже один раз проиграли из-за того, что недооценили княжича и этого приблуду, второй раз я допускать ошибок не хочу. Его нужно убрать. И быстро.

– Убить? – в голосе Глеба прозвучало хищное предвкушение. – Я хочу содрать с него кожу живьем!

– Я тоже, – холодно согласился Богдан. – Наш друг в крепости. Задействуем его. Пусть тоже постарается для общей победы. Пусть он найдет способ убить поваренка. Яд в еду, нож в спину в темном коридоре.

Но Глеб, наученный горьким опытом, покачал головой.

– Нет. Не сейчас. Ты не знаешь Степана Игнатьевича. После нашей диверсии с колодцем он перевернул крепость вверх дном. Каждый смотрит на каждого. Сейчас все под таким пристальным вниманием, что не могут лишний раз вздохнуть, не вызвав подозрений. Если он сейчас попытается убрать повара, его тут же схватят, и мы потеряем наш главный козырь.

Богдан нахмурился.

– Так что же, сидеть и ждать, пока этот поваришко не придумает очередную пакость?

– Нет, – Глеб подошел к столу и склонился над ним. На его лице была жестокая улыбка. – Мы не будем ждать, а создадим для нашего друга возможность действовать. Наша война на истощение – это не только удар по их снабжению. Это – способ посеять хаос. Когда их патрули будут гибнуть один за другим, когда в крепости начнется голод и волнения, когда внимание Степана будет распылено на сотню угроз – вот тогда у нашего друга появится шанс нанести один смертельный удар.

Он посмотрел на Богдана, и тот понял его замысел.

– Мы отправим ему новый приказ, – сказал Глеб. – Не «убей его сейчас», а «жди и будь готов».

Вскоре несколько небольших, быстрых отрядов Морозовых и Боровичей, словно призраки, один за другим бесшумно растворились в ночном лесу. Они отправлялись сеять смерть и хаос на землях Соколов. А вместе с одним из гонцов, скачущим в противоположную сторону, летело новое, тайное послание для предателя в самом сердце вражеской крепости.