Автор книги: Abacus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 198 (всего у книги 242 страниц)
Выбравшись из воды, мы бросились вдоль неширокой, мелкой речки, которая, судя по отвратному запаху, преследовавшему нас, служила для отвода канализации.
Я старался правильно дышать, однако это выходило очень плохо, потому что за все это время мы пробежали приличное расстояние, и в отличие от Франка был подготовлен не так хорошо.
Я мчался за Димой, стараясь не отставать. Речка сильно петляла, что давало нам некоторое преимущество и защиту. Выстрелов стало значительно меньше.
И вот, когда я уже было поверил в то, что мы сможем оторваться, я почувствовал, как мой ботинок, который не раз подводил меня, скользя на мелких камнях, цепляется кончиком за огромный булыжник, который за несколько секунд до этого с успехом преодолел Дима.
- А-а-а,- еще секунда и я вновь оказался в ледяной воде, тот час лишившей меня воли к спасению.
Лицо вновь перепачкалось в грязной слякоти, но на это я уже перестал обращать внимание.
Острая боль, внезапно возникшая в районе щиколотки, заставила меня плотно сжать челюсти.
Только сейчас, растерянно подняв голову, всмотревшись в черное небо, я осознал, насколько устал. Насколько сильно я бы хотел, чтоб все, что происходило сейчас, оказалось ужасным кошмаром.
Больше всего на свете я хотел проснуться, и как было всегда в детстве, когда мне снился страшный сон, бегом броситься в родительскую комнату, где спала мама, моментально просыпающаяся из-за моих всхлипов.
Я помнил каждый раз, когда вспотевший перепуганный, врывался к ней, тем самым лишив ее спокойствия. Отца, зачастую, не было дома, он работал, ездил по командировкам, а если же и спал на своей половине, то его сердитый вздох вызывал у меня смущение и новые потоки слез. Как он мог не понимать, что мне страшно? Что я просто хотел поддержки и понимания.
Тогда чаще всего, мама уводила меня обратно и оставалась рядом, пока я не засыпал, крепко сжимая ее руку.
После, повзрослев, я перестал столь сильно пугаться кошмаров, предпочитая, проснувшись из-за неприятного сна, тихо спуститься в гостиную и либо же выпить чего-то крепкого, либо просто понаблюдать за ночной, не спящей Москвой, видневшейся через огромное, широкое окно на втором этаже нашего дома.
Там то я зачастую и пересекался с отцом. С отцом, смотревшим на меня иначе. Уже по-другому. Вот только мой взгляд на него тоже был другим. Не таким, каким он должен был быть в моих детских мечтах.
И вот сейчас, в этот момент, я вспомнил, как мама, стараясь успокоить меня, проводила ладонью по моим волосам, путая их между собой. Как она гладила меня по лицу, по плечам. Больше никто так не умел.
Я помнил каждое прикосновение. Горячие, мокрые, маленькие ладошки, что прижимались к моей груди. Испуганный, доверяющий мне взгляд. Белоснежные локоны, падающие на мое лицо. Слезы и ярость, с которой она бросилась на меня, решив, что не нужна мне.
Я вспомнил ее. Ту самую. И это была не моя мама. Я ошибся. Мне вспомнилась не мама.
- Встава-а-а-а-ай!- что-то резко и небрежно потянуло меня вверх.- Быстрее!
Я вновь оказался в суровой, ужасающей меня реальности.
Стоящий рядом со мной Дима, пытался поставить меня на ноги.
- Давай! Иначе нас догонят, осталось совсем чуть-чуть.
- Я не… А-а-а,- нога сильно болела.
- Не обращай внимания, просто не обращай.
- Я не могу.
- Можешь!- прошипел он, подхватив меня.- Просто ступай на нее. Будет больно, но ты должен. Давай!
Я не осознавал, куда он меня тащит, те, что преследовали нас, вновь сокращали между нами расстояние.
- Давай! Давай! Шторм!- простонал он, когда я от сковавшей меня боли навалился на него всем весом.
Я боялся представить, чем все это кончиться. Теперь у меня не осталось ни одного шанса. Кажется, это дошло и до Франка.
- Сука!- выругался он.- Сука!!!
Оглянувшись назад, убедившись, что время еще есть, он изменил траекторию нашего пути.
- Куда ты…- последовал я за ним, стараясь не ступать на больную ногу.- А-а-а!
Он толкнул меня в спину. Я оказался на земле, среди кустов.
- Давай! Ползи! Вперед!
Я не понимал, что он затеял, но послушавшись его, принялся пробираться сквозь колючие ветки.
- Ш-ш-ш,- он лежал рядом со мной.- А теперь заткнись. Молчи.
Я как можно сильнее сжал челюсти, сдерживая стоны. Не прошло и полминуты, как рядом с нами послышались шаги. Они двигались вдоль реки. Двое мужчин.
Меня поразил тот факт, что они даже не бегут, однако, реплики, что донеслись до нас, мне все пояснили.
- Им недалеко бежать. Пролив у дороги перекрыли. Судя по всему, тот второй знает о дороге, но не в курсе, что мы тоже не промах.
- Блин, чем ты вообще думал, затевая такую стрельбу? Ты забыл, что нам приказывали? Хорошо, что мы грохнули не того. А если они куда-то свернули?
- Не говори чушь!- перебил его напарник, перезарядив пистолет.- Тот, что в курсе, знает, что здесь повсюду решетка. Она началась прямо от того места где они свернули. Что по одной стороне ограждение, что по второй. Они в ловушке. Им следовало бы знать, что мы перекрыли им единственный путь к отступлению.
- Суки,- прошипел в эту секунду Дима.
Один из других преследователей обернулся в нашу сторону.
- Да что ты все пялишься по сторонам? Тут такая узкая территория, что им деться некуда. Еще пара минут и они столкнуться с нашими ребятами.
Стоило им отойти еще на пару шагов, как я услышал шепот Франка:
- Сейчас тебе придется попотеть, ты понял?
- Что?- обернулся я.- Ты что не слышал? Мы в западне, нам не…
- Нет, они просто идиоты, которые ничего не знают здесь,- усмехнулся Дима.- Знать конечно о том, что они перекрыли дорогу полезно, вот только, я туда идти и не собирался.
Я смотрел за тем, как он медленно поднимается с земли.
- Давай! Вставай!
Он помог мне подняться.
Осторожно ступая на больную ногу, я двинулся за ним.
Дима шел очень осторожно. Кажется, теперь мы поменялись местами. Мы преследовали охотников.
- Ш-ш-ш!!!- повернулся ко мне Франк.
- Я не…
Остановившись, он схватил меня за рукав порванного, перепачканного пальто.
- А теперь, нам сюда!- указал он в темноту на той стороне реки.
- Что???- ужаснулся я.
- Нам нужно перебраться на ту сторону, там есть еще один слив канализации, по которому мы сможем выйти из огороженной зоны.
Узнавать, откуда ему известны все местные отходные пути, я не стал.
- Давай! Быстрее!- он первый ступил в ледяную воду.
Последовав за ним, я в который раз проклял весь этот мир.
Слава Богу, река и в правду была очень мелкой, ее можно было назвать широким ручьем. Уровень доходил нам пока лишь до колен. Не добравшись и до половины, мы оба начали громко стучать зубами. Было холодно. Смертельно холодно.
Я смотрел на то, как дергается подбородок Франка, это хоть как-то отвлекало меня от боли в стопе.
Медленно, шаг за шагом, едва чувствуя от холода ноги, мы переходили водное препятствие.
- О-о-отлично,- он еле-еле сводил челюсти.- По-о-ошли туда.
Дима согревал ладони своим дыханием.
Кажется, боль в ноге притупилась. Наверное, все через чур заморозилось.
Это было очередным кругом ада. Пройдя через кусты, вскоре, мы отыскали огромную, метр, или даже больше в диаметре трубу. От нее сильно воняло. Смертельно воняло.
- Вот, ведет за решетку. Насколько я знаю, она не очень длинная. Зато широкая и мы сможем через нее вылезти,- продолжал он стучать зубами.- Это… Это наш единственный вариант.
Будто бы я мог что-то ему возразить.
Договорившись о том, что он пойдет первым, мы по очереди залезли в трубу.
Я тот час задохнулся. Здесь просто на просто не чем было дышать.
Франк зажал нос рукавом куртки, которая, насколько я мог помнить, должна была пахнуть не лучше.
Я насчитал семьдесят шесть шагов. Семьдесят шесть шагов и мы выбрались по другую сторону. Где мы оказались? Что было вокруг нас? Я не знал. Я мало что видел. Пытался надышаться свежим воздухом. Пытался смириться с тем, что не чувствую ног, разве что одну из них, при чем в том месте, где не переставало болеть.
Подхватив меня, Дима медленно двинулся вдоль небольшой тропинки, судя по его спокойному шагу, он был уверен, что больше нас преследовать не станут. Нас потеряли. Мы смогли это сделать. Да. Мы смогли выбраться. Именно с этими мыслями я переступал с больной ноги на здоровую, боясь выдать себя по лишне громкому стону. Но мне стало спокойней. Так или иначе. Спокойней.
Я шел, прислушиваясь к шумному дыханию Франка. Ему было тяжело тащить на себе нас обоих. Чем дальше, тем сильней менялась тональность его вздохов.
Мы остановились, лишь оказавшись возле неширокой, неизвестной мне дороге.
Франк отпустил меня, после чего, сделав пару шагов в сторону, медленно опустился, сев на землю возле небольшого дерева.
Оглядевшись по сторонам, я повернулся к нему, кое-как передвигая ногами.
Дима продолжал сидеть в темноте, закрыв при этом лицо руками.
Сделав в его сторону пару неуклюжих шагов, я шумно, при этом больно ударившись, опустился рядом с ним.
В ночной тишине, его дыхание казалось мне оглушающим.
Я не ошибся, хоть сильно желал этого.
Прислонившись к нему, почувствовал, как дрожат его плечи.
У всех существует предел. Нарушая который, мы не можем скрывать свои чувства.
Я не знал чем помочь ему. Верней, понимал, что при всем своем желании не смогу этого сделать.
Теперь, когда мы сбежали от тех, кто нарушил наш мир, я старался начать мыслить здраво и понять, как нам выбраться из всего этого, как изменить создавшееся положение. Но подобно Франку, я не мог понять: за что?
Слезы наворачивались на глаза. А еще меня вновь сковывал страх, когда в голове возникала картинка, момент, когда я последний раз увидел Сашу. Александра Цепь.
Стараясь не слышать едва слышимые стоны Франка, не думать о том, как ему плохо, о том, что он плачет сидя рядом со мной, я потянулся замерзшей рукой к внутреннему карману.
- Черт,- телефон был безнадежно испорчен. В отличие от Франка, я через чур долго находился под водой. Оставалась надежда, что в его случае, учитывая, что он, в отличие от меня, падал более удачно, его мобильный жив.
Преодолевая страх того, что он в любой момент ударит меня, что у него начнется истерика, я не объясняя ему, что именно делаю, открыл молнию на кармане куртки, в которую, как мне помнилось, он убрал мобильный, сразу же после окончания разговора с Ваней.
Он был там.
И он был живой.
И это придало мне сил.
Замерзшими, ледяными руками, попадая мимо клавиш, я позвонил туда, куда сейчас рвалось мое сердце. Мне надо было знать, быть уверенным, что она цела, что с ней все нормально.
- Да-а-а?
Только лишь услышав, ставший мне родным голос, я наконец-таки сдался.
Это была она. У нее все было хорошо.
Вырвавшийся наружу стон, слезы полившиеся из глаз, не дали мне произнести ни слова.
- Але-е-е?- повторила она.
- Ната,- прошептал я наконец-таки.
Повисла пауза.
- Паша?- тихо переспросила она.
Я молча кивнул.
- Паш?- ее интонация резко изменилась.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнул и, набравшись сил, проговорил:
- Ты должна выслушать меня и, не задавая лишних вопросов, сделать все именно так, как я тебя попрошу.
- Но-о-о.
- Ты поняла?- перебил я ее.
- Да что происходит?
- Слушай меня,- сглотнул я.- Вы должны сейчас же убраться из дома. Прямо сейчас! Не надо собирать все вещи, возьмите все самое необходимое.
- Паш!
- Слушай меня! Берите только необходимое, берите документы и уезжайте! У вас времени не так много.
- А-а-а.
- И еще, вам нельзя пользоваться нашими машинами. Скажи об этом парням, они разберутся с этим. Ты поняла меня? Это серьезно, Ната. Это вопрос жизни и смерти.
Она молчала.
- Ты поняла меня?- проорал я в трубку.
- Да,- тихо произнесла Ната.
Я знал, что сильно напугал ее, но мне надо было, чтобы она отнеслась ко всему серьезно.
- Паш, что случилось? Все нормально?
- Ваша задача,- не обращая внимания на ее вопросы, я продолжил,- уехать подальше, мы встретимся в городе. Дозвонись до сестры с Андреем, они тоже должны присоединиться к вам. Я свяжусь с вами чуть позже. Главное, уезжайте оттуда поскорее и не пользуйтесь ничем, что хоть как-то может указать на ваши личности.
Не дождавшись ее ответа, я повесил трубку.
Я был уверен, что она сделает все как надо. Мне оставалось надеяться на то, что все это не слишком поздно, и они успеют уехать. В доме была не только Ната, там была Полина, в нем были Шнурок и Влад. Я переживал за всех. Я боялся и не знал что с Касом и Настей. Лишь наделся, что все плохое каким-то образом досталось лишь нам троим, что остальных не тронули. Пока что.
Слава Богу, после разговора с Натой, убедившись, что она в порядке, голова стала мыслить еще более ясно. Я просто старался не думать о том, что произошло с нами совсем недавно. Будто бы не было самого ужасного. Будто бы я не сидел в темноте с плачущим Франком. Будто бы мы сидели втроем. Со мной рядом был Цепь. Я знал это, набирая номер еще одного, того, кто по моему плану, созревавшему у меня по ходу размышлений, должен был вывести нас отсюда как можно скорей.
========== Сто девятнадцатая. Дмитрий. ==========
Оцарапанное после пули ухо сильно болело.
Кажется, его обработали, но я не помнил кто.
А сейчас, сидя на холодном, грязном полу, чувствовал только ее. Эту нескончаемую боль.
Я едва помнил, как очутился здесь, как набрался сил и заставил себя дойти до этой засранной, неубранной комнаты. Как закрыл за собой дверь. Как, опустившись на пол, прикрыл глаза. И меня вновь не стало.
Где-то вдалеке от меня кто-то громко кричал, до меня доносились крики отчаянья, женские всхлипы, злые проклятья.
Но мне было все равно.
Я закрыл за собой дверь и остался один. Это было единственное, в чем я нуждался.
Остаться наедине с самим собой. Мне никто был не нужен. Никто.
Моя жизнь кончилась в тот момент, когда на мое лицо попали ничтожно маленькие капли горячей крови. То, что это была именно она, я понял сразу же. Она прожгла во мне все.
Я бежал, бежал очень быстро. Но не от того, кто стрелял мне в спину, нет. Я бежал от того места, где на холодной земле лежал мой друг.
Я бежал, так подло и недостойно. Я боялся. Я боялся его. Меня разрывало на части. Я хотел зажать его в своих руках, но в тоже время бежал от него как можно дальше. Я боялся всего в этом мире.
И только не возможность осознать, что же на самом деле произошло, заставило меня включить голову и предпринять все возможное, чтобы вытащить себя из западни.
Оглянувшись, я увидел, что он не способен мчаться с той скоростью, которая была необходима.
Тебе надо бежать, тебе надо спасаться, у этих людей оружие. Они убьют тебя, больше ничего не будет, только сырая земля и памятник, на котором будет написано твое имя. И темнота. Беги!
Вместо этого, я подхватил его так, чтобы ему было удобней становиться на поврежденную ногу, и скрыл нас обоих.
Принял это решение, не пользуясь никакими доводами. Мне просто надо было это сделать. Иначе я не мог. Опасность, которая подстерегала нас каждую минуту, заостряла мысли в моей голове, не давая сойти с ума.
Сейчас! Сейчас! Мы выберемся, опасность исчезнет, и мы встретимся с Сашей.
Добрым, надежным, незаменимым другом.
Никак иначе. Все это просто какой-то кошмар, который кончится и все будет как прежде.
Так почему ты не кончаешься? Почему я не просыпаюсь?
Раскрыв глаза, я с трудом разглядел серую стену, что была сейчас прямо передо мной, на расстоянии метра.
Грязное окно с потемневшими рамами, сквозь которое проглядывало угрюмое, едва светлеющее небо.
Все это было дорисовано моим воображением, на самом деле, я видел лишь нечеткие очертания.
Закрыв глаза, я почувствовал, как что-то теплое и до жути неприятное скользит по моему лицу, застревая в районе губ.
Во рту тот час возник отвратительный соленый вкус. Поморщившись, я протер грязными руками по лицу, вытирая слезы. Но они не исчезали.
Запрокинув голову, ударившись затылком о стену, я вновь открыл глаза, и вновь ничего не увидел, кроме размытого, нечеткого изображения.
Крики, что раздавались сейчас за дверью, заставили меня сжаться, ухватиться за плечи и закрыть голову руками.
Рвущиеся из груди всхлипы не подчинялись мне.
Но разве это имело хоть какое-то значение? Разве это что-то меняет?
Если бы это хоть что-то значило. В чем смысл моих терзаний? В чем?
Разве это может исправить то, что я не уберег, потерял, предал одного из своих лучших друзей? Одного из члена своей семьи?
О чем может идти речь? О чем? Разве есть цена у моих мыслей, у моих рассуждений о нашем единстве?
Какое я имел право думать об этом, если я не смог защитить близкого?
Представив Цепь, я почувствовал, как меня начинает рвать.
Я не мог унять ужасную боль, разрывающую голову на части.
Сильно давило в висках. Застонав, я сжал их пальцами, чтобы хоть как-то успокоить, но ничего не помогало.
Я предатель. Я стал им, в тот момент, когда сделал первый шаг в сторону, когда подло сбежал, оставив его одного. Оставив его там.
Одного.
