Текст книги "Русские не сдаются (СИ)"

Автор книги: aavdee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Директор лукаво блестел глазами и подхихикивал. Снейп искрил так, что садиться с ним рядом никто не рискнул. МакГонагалл подумала, что, наверное, зря она сегодня пропустила обед. Но именно перед обедом Фред (или Джордж) умудрился взорвать навозную бомбу в одном из самых посещаемых коридоров школы. Шутки шутками, но гигиена должна быть превыше всего. А с таким чувством юмора недалеко до эпидемий и очередной ругани с Поппи. Как это все надоело! И ведь знают, паршивцы, что она не в силах на них всерьез ругаться – слишком хорошо помнит их милыми карапузами, слишком сильно в ней то, что она дружит с Молли. Настолько, что иногда хочется прикрыть глаза на невинные шалости деток подруги. Не пропустить бы момент, когда гадости перестанут быть детскими. А то Альбус с Томом тоже слишком много улыбался в свое время...

Повисло напряженное молчание. Коллеги азартно ждали – кто же первый начнет сегодняшнюю планерку: декан Слизерина или декан Гриффиндора? Иногда Минерва себя чувствовала скаковой лошадью. Она не могла поручиться за остальных, но Хуч и Спраут точно делали ставки.

– Минерва, ты нам хочешь что-то рассказать? Очередное ЧП с участием мальчиков Уизли? – светло улыбнулся директор, и профессор трансфигурации скрипнула зубами, в который раз сдерживая порыв превратить стул глубоко уважаемого наставника в ежа, как она попыталась когда-то курсе на четвертом. Провальная попытка, разумеется. Мастера такого уровня на подобный трюк не поймаешь... Ну что ж, начинать ей. Белые ходят первыми, да, Северус? Ты забываешь, что они же и выигрывают чаще.

Решительно захлопнув за собой дверь, декан Гриффиндора обличила недостойное поведение юного Малфоя, получившего взыскание на первом же уроке.

Снейп скривился:

– А я сегодня всего лишь снял баллы. Потому что вспомнил, что у нас сегодня беседа с факультетом. При том, что шалости гриффиндорцев превзойти невозможно. Вы в курсе, что они сотворили на обеде?

– Ну что ты, Северус, ты просто не знаешь, как сложно анимагу сдерживать животные рефлексы. А если бы Минерва бросилась ловить мышек?! Ты представляешь, какой урон?! О какой серьезности на лекциях после такого говорить? – сладко пропела Синистра. Но болтовню милейшей Авроры все давно научились пропускать мимо ушей (каждый из профессоров хоть раз да помечтал сбросить профессора астрономии с Астрономической башни). Минерва выцепила главное:

– Не может быть! Это поклеп и клевета! Во время обеда близнецы были у меня в кабинете. Сперва я отчитывала... гм. Отчитывала их за небрежность, а потом, поскольку мы пропустили обед, я попросила домовых эльфов подать им закуски в гостиную.

– А тем временем у твоих нежно любимых рыжих проклятий появились реальные конкуренты. Наши шикарные кузены. Мистер Поттер, уродившийся в своего папашу, и мистер Дурсль, во всем берущий с Поттера пример. Ничего не напоминает? По мне так “Мародеры. Начало истории”.

– Но... но... мальчики, конечно... Но первый курс же! Что такого они могли сделать? Подрались с кем-то? И ты считаешь это куда более криминальным, чем влезть в шкаф учителя?! Знаешь, Северус...

– Гм. Минерва... Вы ведь, кажется, сегодня проходили с ними иглы, да?

– Да, Альбус. Стандартное и безопасное превращение...

Тишина учительской всколыхнулась, забурлила смешками и перешептываниями. Больше всех веселился директор. Только Северус сидел в углу надутой черной галкой.

– Они подсунули тебе иголку? Да нет, ни за что не поверю! Северус, маг твоего уровня просто не может...

– Дорогая моя девочка, на иголки, как ни смешно это говорить, сел я. Своей собственной директорской...

– Альбус! – вспыхнула Чарити, всерьез полагавшая, что такого слова в словаре нет и быть не может.

Минерва без сил опустилась на стул.

– Это невыносимо! – застонала она, жалобно оглядывая окружающих. – Близнецы – уже становятся выше моих сил, но сын Джеймса... Да еще если его кузен хоть на кнат похож на Сириуса! О, Мерлин мой! Почему? Почему я?

– Потому что Гриффиндор – это диагноз.

– Не скалься, Снейп. Может, переведем кого-то из близнецов к тебе? У Уизли, к примеру, хороши их шуточные зелья. Сам Салазар полюбопытствовал бы рецептиком. Да и Поттер, если я хоть что-то понимаю в хулиганах, все взрывающееся, липкое или хотя бы вонючее изучит на Превосходно!

– Нет уж, профессор! У меня на факультете со вчерашнего дня и так слишком весело, чтобы еще и твоих весельчаков добавлять. Летающие книги, плачущие первокурсницы, бойкоты и прочие глупости, от которых болит голова.

– Ну, мисс Грейнджер можно отдать Филиусу... у нее дома, помнится, было очень много книг... И Гарри, кстати, можно туда же, на Рейвенкло. Как думаешь?

– Думаю, занять его учебой было бы неплохо.

– Коллеги, коллеги! – встрепенулся Флитвик. – Зачем же так горячиться? Вы, кажется, решили мне сбыть всех своих хулиганов? Позвольте! Рейвенкло – тихий факультет!

– Как и Хаффлпафф, – тут же поддакнула Помона.

– Друзья мои, давайте не будем подменять собой Распределяющую Шляпу! – улыбнулся Альбус, заказывая у эльфов новую чашечку чая. Даже злоязыкая Синистра не рискнула сказать про рухлядь, которую пора сдать в музей – директор их тоже не мальчик – но подумали все. – Это школа, в школе дети шалят часто. Не всегда вполне безобидно, но мальчики не хотели ничего плохого. Да вспомните себя! Мы с Дожем, помнится, намазали парик квиддичного тренера вечноприклеивающим клеем. Но мы же не ждали, что этот достойный муж совершенно случайно сядет на свой парик задом, прости, Чарити... А панталон-то в те времена носить не было принято. Тем более среди таких старых ящеров, как Сильванус. И мы же с Элфиасом тоже не хотели абсолютно ничего плохого... Просто Северус отчасти прав – Гриффиндор предполагает определенный склад характера и живость ума. В первые годы преподавания я, помнится, был более внимателен к тому, что ем и на что сажусь... Так что даже хорошо, что в школе появились такие бойкие мальчишки. Знаете ли, бодрит. Даже таких развалин, которым место лишь в музее.

Альбус подмигнул профессору Снейпу и щеки желчного зельевара покрылись румянцем. Это Дамблдор умел хорошо – напоминать всем, что они все еще люди, а не математические функции и не совершенные, но бездушные придатки к магической школе. И они вдруг замечали, что МакГонагалл умеет замечательно тепло улыбаться, Снейп, оказывается, совсем еще мальчишка, для которого большинство коллег еще и профессора-наставники, а Спраут – ужасная сладкоежка, которая любит чаепития файф-о-клок едва ли не больше, чем директор.

Был обычный серый вторник. Он наступил по всей Англии. Пришел он и в графство Сюррей, городок Литтл Уингинг.

В доме номер четыре по Тисовой улице миссис Дурсль тихонько встала и, стараясь не будить мужа, прошла на кухню.

Кухонное окно было открыто, несмотря на то, что вчера небо заволокло тучами и похолодало. На подоконнике сиротливо сморщилась подветревшая сосиска.

Тетушка Петуния посмотрела на небо, вздохнула и занялась приготовлением завтрака.

– Ну что, Карлсон не прилетал? – Вернон быстро поцеловал жену в губы и развернул газету. – Опять наши продули. Ну что ты думаешь?! И хорошо, что я вчера на трансляцию матча опоздал! Сегодня рано тоже не жди, мы там затеялись с расширением, сама понимаешь...

– Вернон, почему они не написали сразу, как приехали? – миссис Дурсль едва не плакала.

– Да забыли. Дай им дух перевести. Волшебная школа, всякие метлы, палочки, искорки, феи-крестные, что там еще? А! Тыквы размером с карету. Ну и не мудрено позабыть о стариках. Не кисни, Петти, до конца недели письмо точно придет!

За окном раздался подозрительный шум, мистер Дурсль, пригубивший свой чай, обрызгал газету.

– А! Гадство! Что ж ты белый такой, северный зверь? Символ неудачи какой-то! Рано я у пацанов книгу отобрал. Нужно было дождаться, пока они своей Москито положенную маркировку пририсуют.

Петуния поторопилась отвязать конверт, пока сова не улетела обратно в этот их мир ненормальных. Но сова не спешила улетать. Заинтересованно клюнув пару раз сосиску она так посмотрела на Дурслей, что без слов стало понятно: “Странные создания, и после ЭТОГО вам не угодили мои мыши???!” и перелетела на холодильник.

– Ну, что там? – Вернон ждал письма ничуть не меньше, чем Петуния, хоть и старался изо всех сил сохранять спокойствие и невозмутимость. Сыновей они оба знали слишком хорошо, чтобы поверить, что обошлось без происшествий – хоть драку да устроили.

“Привет, пап! Привет, мам! Доехали хорошо, весело и почти без приключений, – рапортовал Дадли в письме. – Учителя строгие, все как обычно, но вы не переживайте. Ведем себя хорошо, очень стараемся, домашнее задание выполнили почти сразу. Распределились на Гриффиндор. У нас на гербе лев. Гарри передает привет. Рапунцель – тоже. Мне кажется – она выросла. А тут в школе есть целый хор жаб, представляете себе?! Но я туда не пойду, потому что хор для девчонок, мамочка! В общем, все хорошо у нас. Писать больше не о чем. Ответ можете прислать совой, мы ее попросили дождаться. Хагрид говорит, что дождется непременно. Все, пока!”

И дальше шли три тетрадных листа условно белой бумаги.

– Конспираторы! – Петуния покачала головой, понимая, что самое интересное как раз там. – Вернон, я на тебя обижусь, если не узнаю, что там написано!

– Милая, а тебя не учили, что чужие письма брать как бы...

– Это не чужое письмо! – возмутилась миссис Дурсль. – И я могу не прикасаться к нему – ты ведь прочтешь мне вслух?

Буквы проявились после того, как бумагу нагрели на лампе.

“Па, у нас честно все хорошо. Ты только маме не сразу все читай, а то она расстроится и будет ругаться. Мы в поезде нашли жабу и даже забрали себе, но потом нашелся хозяин жабы, и Теодора пришлось отдать. Хозяина жабы зовут Невилл. Он чудной и постоянно все роняет. Но вообще – ничего так, можно общаться. Только нельзя. Невилл Теодора утопил, когда мы плыли на лодке и Гарри теперь на него обижен. Я понятно пишу? А то Гарри под руку толкает и дураком обзывается. А с лодки мы за Теодором прыгнули, но не поймали. Зато мантии утопили и на русалках покатались. Было круто! Даже круче, чем в Греции! Жалко, что я с собой в лодку не догадался полароид взять. А теперь там батарейки сломались. В будильнике, кстати, тоже. Тут, оказывается, батарейки и аккумуляторы заряд не держат, а стационарной розетки нету. Но мантии нам тоже выловили, ты не бойся. А у Гарри в кармане потом нашелся красивый камешек. А у меня – нет. Только две пригоршни песка. Вечно он самый везучий! Камешек мы поставили на полку, на стену плакатов навешали. Короче, уют создали, скажи маме – пусть нами гордится. Мы в нашей комнате самые хозяйственные и постель сами застилаем. А Рон пихает грязные носки под койку. Гарри хотел его побить, но вспомнил, что на Рона он тоже обиделся, и мы с ним не разговариваем.

А картины тут живые и говорят. И даже все-все помнят. Я сперва удивился, потом такой: “Вау! Круто!” А потом мне страшно стало. Прикинь, рядом целый загробный мир с нарисованными в меру чьего-то умения телами. И так навсегда. Прямо совсем-совсем навсегда. Как ты думаешь, может их освободить?

А Гарри насчет картин не уверен, зато считает, что привидения освободить нужно точно. Особенно учителя по истории. И тут с ним полшколы согласно. Только не знаю – вдруг директор против будет? Но ты нам пришли все равно с Москито книжку про Кентервильское привидение. Помнишь, где она? А миндальное дерево мы сможем быстро вырастить, нам на гербологии уже показали, как ускорять рост растений. Мы правда старались подальше от того удобрения стоять. Тем более, после трансфигурации и обеда! Но ты понимаешь, как-то само получилось... Зато такой крутой боб получился! Как в сказке про Джека!!! Два кармана бобин высыпалось у нас. Или бобовин? Как правильно называть бобовые семечки, когда их два кармана?

А в теплице теперь крыши нет...

Но профессор Спраут добрая и совсем не ругалась.

Даже баллов не сняла с факультета.

Правда, мистер Филч (местный непойму кто, со шваброй и кошкой – но не уборщик, убирают тут, как у Забини в каюте, домовые эльфы) говорит, что эти вьюнки могут усики в каменную кладку пустить и башню Рейвенкло обрушить. Но где там усики? Мощный получился стебель! А по нему правда можно залезть на невидимое плато? Мы никуда не полезем, ты не думай. Просто почему-то рука сама вывела.

И у нас вопрос к тебе. Очень важный!!!

Слушай, напиши нам, что делать, если директору в стул воткнули иголки, а он сел? Мы не нарочно. И он старенький такой дедушка с длинной белой бородой, в разноцветном колпаке и пятнистом платье мантии. А нам стыдно, но что же делать-то?! Он же не поверит, что мы нечаянно и просто не успели иголки выдернуть. А вдруг поверит?

Как думаешь, он на нас сильно злой? Может, нам домой сбежать, пока не поздно?

С любовью,

ваши Дадли и Гарри.

Ты только поскорее ответь, а то мы совсем не знаем, что делать”.

Отсмеявшись, Вернон взялся писать ответ. Первым делом он написал:

“На боб лезть не обдумайте! Узнаю – все каникулы проведете с репетитором физики, перемежая отжимания зазубриванием формулы земного притяжения.

Поздравляю с распределением! Рад за вас.

И рад, что все хорошо. Но, Гарри, прежде чем на кого-то обидеться, надо попробовать решить дело мирно. Помнишь, мы обсуждали? Обида закрывает двери.

За карман “бобин”, утопленные мантии, ловлю жаб и то, неописанное, которое точно было на трансфигурации и на обеде, вам бы всыпать. Но тянуться далековато.

Значит, слушай мою команду – с утра три круга по стадиону. И по десять отжиманий каждому.

Призраков разгонять не смейте! Мама тетя Петуния говорит, что они всегда там жили. Раз директор их держит, значит они для чего-то нужны. Картины тем более не трогайте. Что за вандализм? Вы что, не видели – у ненормальных все шевелится? Даже фотографии в газетах.

А к директору надо идти и извиняться, что бы и как бы ни было.

Я чему вас учил? Накосячил – отвечай.

И еще пять отжиманий за директора – отдельной строкой.

Никаких побегов и обрушения башен. Финансы семьи не бесконечные. Стекла мы в младшей школе вставляли, но реставрировать замки нам не по карману. Попробуйте об этом не забывать на следующем уроке гербологии. И на зельеварении тоже.

Мы вас любим!

Ждем на Рождество!

Папа и мама

Пишите чаще, а то мама меня в ожидании совы заморозит с открытыми окнами”.

====== 15. ======

На рассвете отправив Москито к Дурслям, все утро вторника мальчишки, кажется, только тем и занимались, что ждали сову обратно. Дадли обжевал перо, Гарри изгрыз ногти... и вот, на обеде пришел ответ от отца.

Москито выглядела довольной и важной.

Мама передавала привет и шарфик с помпончиками для Дадли, который тот так надеялся забыть дома. Книги не было. Жалко. Папа запрещал спасать призраков и картины. Очень жалко. Три круга по стадиону. Ожидаемо. Но стадион квиддичный. Надо папе хоть намекнуть о его размерах. Может, сжалится? Настроение у него, вроде бы, хорошее. Пошутил же, чтобы они школу не разрушали. В любом случае, попытаться нужно. А к директору придется идти. Вот сразу после чар и отправятся.

Так они и сделали.

Вежливо спросили у мистера Филча, где кабинет директора. Благовоспитанно постучали по пузу каменную горгулью, на грани выдержки не упали на четвереньки, чтобы попытаться разглядеть механизм магического эскалатора...

Кабинет пустовал.

Сидел на насесте неизвестный птиц попугайской раскраски, жужжали всякие прелюботытнейшие штуковины, стояли в круглом кабинете изогнутые книжные шкафы, похрапывали портреты старых надутых магов и ведьм.

Искушения. Мир состоит из искушений.

Мальчишки уселись на стулья, подложив под себя ладони, чтобы точно ничего случайно не потрогать и не сломать.

– Добрый день, молодые люди! – директор появился внезапно и непонятно откуда.

– Здравствуйте, господин директор! – вскочили мальчишки, вытягиваясь по стойке смирно.

– Что привело вас ко мне? Школьники сюда заглядывают редко. Обычно со всеми проблемами справляются старосты, префекты школы и деканы... Хотя я, разумеется, рад вас видеть.

Директор действительно улыбался им приветливо. И тут же попросил у домовиков подать чай и печенье. Гарри было горько думать, как это радушие сменится гневом или осуждением.

– Мы про иголки, – сглотнул Гарри. Дадли сжал зубы, готовясь выслушать все, что директор только захочет им сказать.

– Про иголки? Да, тот досадный случай так и остался неразгаданным. Нет никакой возможности узнать, кто это сделал. Слишком много людей побывало у моего кресла в тот день.

– Но... Но разве профессор Снейп вам не сказал?..

– О чем?

– Он же поймал нас у трона!

– Да, Северус говорил что-то такое... Но я заметил, что если уж он видел, как вы туда иголки втыкали, то непременно вынул бы их. Верно ведь? Ну что, угощайтесь! Динки заваривает превосходный чай.

Мальчишки испытали огромное искушение смолчать, воспользоваться директорской доверчивостью и остаться в его глазах хорошими воспитанными мальчиками... Ну, до ближайшей вскрытой шкоды... Но Гриффиндор – факультет благородных. Да и папе потом как в глаза смотреть?

Набрав воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, Дадли выпалил:

– Это мы! Мы воткнули иголки, – перевел дух, ничего не дождался, кроме внимательного взгляда директора, и зачастил. – Мы не нарочно, понимаете! Мы только подушечку измерить! Мы же не знали! Не нарочно! А Снейп тоже не знал. Он не видел сперва за Гарри, а потом, как профессор МакГонагалл, слушать не стал!..

– А... кха-кха... А разве Минерва тоже там была? – закашлялся Дамблдор. – Она же, вроде бы, была в другом крыле замка?

– Нет, – Гарри отпихнул кузена локтем. – Это Дэ про другое, вы внимания не обращайте.

– Вот как... Ну что ж, надо сказать, это было очень, очень больно. Да и неловко. Маг моего уровня, при всех... и это несолидное “Ай!”...

Мальчишки покраснели до выступивших слез и опустили головы.

– Мы хотели вас предупредить, – промямлил Дадли, – кто же знал, что вы не через большую дверь войдете?!

– Мы честно хотели, – подтвердил Гарри. Директор усмехнулся.

– Я очень рад, что у вас хватило храбрости сознаться. Я вас прощаю. Только больше так не делайте.

– Честное слово! Мы так больше не будем!

– Ну, давайте же все-таки попьем чай с этими замечательными печеньями! Надо сказать, что я очень люблю сладости и истории. Быть может, вы немного расскажете мне о вашем первом дне в школе? Молодость, эти золотые деньки...

Мальчики нерешительно присели на стулья. На самые краешки.

Но у директора в кабинете было так уютно, что очень скоро они расслабились, расположились посвободнее и разговорились.

Злые языки иногда обвиняют директора в том, что он что-то такое подливает в свой чай, чтобы собеседник был разговорчивее. Или что-то разбрызгивает в воздухе, предварительно приняв антидот. Но это неправда. Просто Альбус Дамблдор умел внимательно и уютно слушать, так, как умеют в мире очень и очень немногие.

Потому мальчишки рассказали и как полезли смотреть мышек в кабинете трансфигурации, и как потом побежали помогать Драко на отработке, где обязательно бы подрались, не шугани их бдительный завхоз – гордый слизеринец сперва ни в какую не хотел принимать помощь. Как они все равно выгребли все кубки из витрин и помогли их протирать. И помирились при этом. Как оказалось, что никто не запомнил – какой кубок откуда, и опять все едва не перессорились. Причем даже Дадли с Гарри. Как закончив с кубками бегали втроем к Хагриду, но тот отказался показать свою собачку и вообще, можно сказать, выставил их за порог, заявив что уже отбой и нельзя ночами бегать. Как оказалось, что Хагрид не вредничал, а правда отбой. И пришлось бежать к себе в гостиную очень быстро. И папе послать письмо опять не успели. А первого сентября – забыли. А мама волнуется наверняка. И отправлять Москито пришлось на рассвете. И на боб они до уроков залезть не успели, а потом в обед папа уже успел запретить залазить. И ладно бы просто ругался – грозил нанять репетитора. А он про такие угрозы никогда не забывает, так что лучше не рисковать. Вот, в круизе было...

И как-то вдруг выяснилось, что печенье закончилось, чай выпит, а в школе опять отбой и директору пришлось писать для Гарри и Дадли записку, что они не нарушают правил, а просто задержались у него в кабинете.

Утром опять пришлось вставать на рассвете: папа же велел. А папа – он как директор Дамблдор, тоже все знает. Только про директора говорят, что он знает обо всем, что происходит в школе, а папа как-то вообще обо всем догадывается! Узнал же про случай на обеде и трансфигурации. Откуда, спрашивается?

Поеживаясь от утреннего холода и с любопытством поглядывая на клубящийся над озером туман, заспанные мальчишки побрели на стадион. В Хоглейке громко плеснула рыбина. Дадли почесал макушку и широко зевнул. Гарри тоже зевнул и почесался. И тут ему в голову пришла идея:

– А ведь какие упитанные тут русалки.

– Ага-уа-а-а-а, – Дадли снова мучительно зевнул.

– Вот я и говорю. Это на какой же рыбе они так разъелись?

Дадли замер, сбившись с шага, прекратил зевать и заметно оживился.

– А ведь и правда! Слуушай! А я проверял ведь – влезет ли закидушка в рюкзак.

– И я проверял, – Гарри широко улыбнулся. – На вечерней zor’ke*?

– Лучше на утренней. А то придумают, что опять отбой или еще какую-нибудь гадость.

Стадион был удручающе велик. Но они все равно пробежали три круга. Только на финишной прямой заметив удивленные взгляды квиддичной команды Рейвенкло, явившейся на тренировку.

– Эй, мелкие! – крикнул им капитан. – Чушня это все, что бег и зарядка помогает квиддичистам! Только в воздухе можно тренироваться! Бросайте эти свои магловские заморочки, только хуже себе сделаете. Вообще не взлетите, чего доброго!

Гарри оглянулся назад и удивленно приподнял брови:

– А ведь правда! Папа не уточнял, что бегом. На метле это было бы гораздо быстрее!

– Теперь уже точно поздно, – скривился Дадли. – А в следующий раз он уточнит. Вот увидишь.

Соседи по спальне только просыпались, когда бодрые и веселые кузены вывалились из душа, на ходу подсушивая головы полотенцами.

Дин Томас пытался найти в чемодане свою зубную щетку. Разобрать вещи ему все еще было недосуг, но зубы определенно пора уже почистить, и теперь мальчик в беспорядке раскидывал свои вещи. Что-то валилось на кровать, что-то падало на пол...

– В лагере бы он пятью отжиманиями не отделался, – прикинул Гарри.

Они с Дадли хотели в первый же день как попало бросить мантии и брюки и даже может быть скомкать рубашки. Все-таки, вольная жизнь без родителей, да и образ каюты Хокинс возникал перед глазами, соблазняя возможностью легкого беспорядка. Но проснувшись утром, мальчишки поняли, что позабыли о своих планах, потому что очень хотели спать и складывали и развешивали одежду на автомате.

– Ну, – Дадли склонил голову к левому плечу, – если постараться, то вполне можно привыкнуть, – он поднял голову, чуть подумал и склонил ее к правому плечу, – если очень постараться.

– А зачем? – кисло спросил Гарри, который головой не качал, а с раздражением разглядывал Уизли, поднявшего мятую мантию с пола и небрежно ее встряхивавшего. – Все равно домой потом ехать. Нас там за такие привычки...

Тему закрыли и больше не вспоминали о возможности беспорядка.

Теперь у Гарри был другой бзик – его ужасно раздражала неряшливость в соседях по комнате. Особенно способность ношеные носки заталкивать под кровать.

Может, правда с Уизли помириться? А то даже в нос ему не дашь.

– О! Плакатики! – довольный Дин уже забыл, зачем он полез в чемодан и любовно разглаживал несколько постеров с “Вест Хэм Юнайтед”.

– О, I’m forever blowing bubbles, – тут же затянул Гарри.

– Pretty bubbles in the air, – подхватили Дин и Симус. Дадли мычал. Он всегда полагал, что мальчикам петь несолидно, даже если это известнейший футбольный гимн в Англии. Но молчать тоже не мог, так что где-то год назад придумал для себя такой компромисс.

– Класс! – Дин полез вешать плакат, подпрыгивая на кровати. – А я боялся, что тут и поговорить не с кем будет о футболе. Тут же квиддич этот. Ладно, играть не получится, но даже и не поговорить – совсем тяжело. Я до Хогвартса входил в фут...

– Как не получится?! – хором воскликнули кузены.

– Ты видел их мячи?!

– Так мы с собой взяли. И футбольный, и ракетки с воланчиком. А зимой папу можно будет попросить прислать коньки, шайбу и клюшки! – загорелся идеей Гарри.

– Нет уж, – поспешил вклиниться в беседу Симус. – Шарфик ваш на меня упал – я пережил. А вот если бы это коньки были!..

– Ну тогда можем с каникул привезти. Вы видели, какое тут озеро? Просто нельзя не воспользоваться таким катком! – Гарри все еще был во власти идеи.

– А ворота? – деловито нахмурился Томас, припоминая, куда он в прошлом году забросил коньки.

– До зимы еще можно их трансфигурировать научиться! Давайте профессора МакГонагалл попросим? Или старосту нашего. На нем и так должок.

– Какой должок? – удивился Рон, который не представлял, что благовоспитанный до занудности и сведенных, как от лимона, скул Перси мог сделать мальчишке. А главное – когда успел?

Гарри растерялся. С одной стороны, можно сделать вид, что все забыл, и как бы уже помириться с Роном. Но с другой – они ведь не разговаривают! Надо же стойкость характера проявлять! Он глянул на Дадли в поисках поддержки. Кузен, как всегда, все понял правильно.

– Ты с Грейнджер помирился? – в лоб спросил Дурсль. Рон тут же надулся:

– Вот еще! Она же теперь слизеринка! Какой вообще разговор может быть с ней? Скользкая и противная! Такая она и есть! А я сразу это понял! Потому и поругался с ней!

– Да она из-за тебя, дурака, попала! – не выдержал Дадли, хотя обещал Гермионе помалкивать. – Пошла справедливость искать! А шляпа ее на Гриффиндор идти уговаривала. И ты же, ты сам нас позоришь! Теперь получается, что на Слизерине невинно пострадавший борец за справедливость. Благородный и честный, а у нас, на Гриффиндоре, с благородством недобор.

– Рыцари всегда за дам всяких сражались, – кивнул Дин. Гарри и Симус поддержали его невнятными возгласами.

– Да что я теперь сделать-то могу?! – вытаращился на своих однокурсников Уизли.

– Тоже мне, герой. Гриффиндорец! Одну единственную девицу защитить не может! – вроде бы и не Рону (они же не разговаривают), а так, в пространство, высказал Гарри.

– Да что вы к нему прицепились? Гриффиндорцы всегда со слизеринцами враждовали. Мне бабушка рассказывала, – неожиданно для всех заступился за Рона Невилл.

– А ты вообще молчи! – взвился Гарри, который по упрямству Рона понял, что решение ситуации с носками придется передоверять Дадли. А хотелось бы самому. Прямо в нос залепить. – Ты Теодора потерял! Он утонул теперь. Или его русалки съели! Такого толстенького, хорошенького моего Теодора! Если бы мой жаб с выбором не ошибся, сидел бы сейчас с Рапунцель в террариуме, сытый и довольный. Я бы с ним в драконов играл. А еще можно было бы попробовать параплан для жаб изобрести!

– Это был мой Тревор! Мне его дядя подарил! – набычился Невилл. – И это вы виноваты, вы лодку раскачивали! И за рукав меня вы дернули! Я, правда, не разобрал кто из вас...

– А чего ты его в поезде не оставил?

– А чего ты сам за Рапунцель чуть из лодки не побежал? Ты забыл про нее просто! А я про Тревора помнил!

– Это Теодор был!

– Ребят, а на завтрак-то пойдем? – напомнил о важном Симус.

Комментарий к 15. *зорьке.

Сам того не замечая, Вернон использует некоторые русские слова.

– I'm forever blowing bubbles,

Pretty bubbles in the air, – гимн Вест Хэм Юнайтед (“Молотобойцев”)

====== 16. ======

На завтраке Хагрида не было.

– Эй! Да он что, прячется от нас? Он же обещал нам Флаффи показать! – возмутился Дадли.

Гарри накладывал себе омлет и явно что-то злоумышлял. Дэ оглядел стол и прикинул – что ему больше всего хочется? Понял, что ничего. Он сунул за щеку мятный леденец и подозрительно уставился на кузена:

– Решил Персику отомстить? Планы строишь?

– Да мы еще недели в школе не прожили. Не гони коней, Дэ.

– А чего у тебя глаза такие хитрые?

– А я знаю, как на Флаффи без Хагрида поглядеть!

– Как?!

– А я знаю, где его прячут.

– Откуда? Мы же везде вместе ходили?!

– Значит и ты знаешь, – Гарри прекратил всякие разговоры. Потому что во время еды болтать неприлично.

Дадли сверлил его злым голодным взглядом весь завтрак. Остальные первокурсники тоже с любопытством прислушивались – вдруг чего интересного пропустят?

От столов Хаффлпаффа и Рейвенкло на них то и дело оглядывались, тыкали пальцем, шептали: “Вот он!”, “Тот, который со шрамом!” и злились, что шрама было не видно издалека.

К Дадли уже подходили с просьбой показать шрам. Он показывал, ему было не жалко. Гарри вредничал и злился, так что большая часть Хогвартса считала Поттером Дадли. А Гарри принимали за Дурсля, завидующего славе кузена и потому такого злого.

Вот и опять, когда Гарри допивал свой чай, к ним подошла пухленькая первокурсница с Хаффлпаффа (явно подосланная кем-то постарше) и, заикаясь и робея, высказала свою просьбу. Дадли небрежно откинул челку. Девчонка благоговейно замерла. Гарри фыркнул в чашку, вытер лицо салфеткой и насмешливо спросил кузена:

– Ну и зачем ты челку дергаешь?

– Потому что лоб – самое приличное место, на котором у меня шрам. Чтобы показать другие, придется раздеваться.

Мелкая залилась краской и сбежала, под громкое ржание гриффиндорцев-старшекурсников. Дадли, не понимая такого бурного веселья, спокойно пожал плечами:

– Пошли, что ли? Как раз до уроков есть время, чтобы ты мне рассказал о своем замечательном открытии.

Они устроились в пустом классе.

– Ну, рассказывай давай! – Дадли очень хотелось щенка цербера. Если не как питомца, то хоть потискать и поиграть. – Где ты умудрился его увидеть?

– А я его не видел. Я его услышал. И унюхал. Ты вспомни...

– Коридор! Коридор чар!* – дошло до Дадли.

– И запертая дверь в самом его конце, за которой можно умереть мучительной смертью. Страаашно?

– Ага. Ты думаешь, там взрослый пес?

– Не. Взрослому потолки низковаты. Да и дверь хиловата.

– Ну, тогда пошли уже?

– Эй! Так сразу? Он нас не сожрет? Может, ему жратвы захватить? Там мяса три кило... молока пару галлонов...

– Какая жратва? Ты чем в зоопарке слушал?! Цербер ничего не возьмет у чужого человека. Это лучший сторож!

– Э-э-э-э... так он нас и порвет на ленточки... Если сторож.

– Я знаю церберский секрет! – уверенно заявил Дадли и направился к двери.

Гарри поспешил его обогнать и уже не слышал, как кузен пробормотал: “Если это действительно щенок, а не взрослая особь. Все обязательно сработает”.

С собой они звать никого не стали.

Добрались без приключений до кабинета чар, перевели дух и, воровато оглядевшись, побежали к запретной двери.