Текст книги "Русские не сдаются (СИ)"
Автор книги: aavdee
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– В кармане? – приподнял бровь дядя.
– Не обжигает, но греет. Это волшебное пламя. Она многим такие сделала. Сперва забесплатно, потом вместе с Забини организовали маленький бизнес. Близнецы Уизли чуть палочки не сгрызли. Они у нас вечно всякой ерундой торгуют. Кондитеры-отравители. А тут такой прибыльный проект упустили. Смешно мне – заклинание из учебника первого курса, а у Гермионы ее банки даже семикурсники с Хаффлпаффа покупали!
Через два часа мальчишки отмылись, согрелись, и спустились к праздничному ужину. На майках поблескивали значки с козочками.
– Ну и как? В библиотеку коробки уже поставили?
– Да. И в каждой из четырех гостиных. Теперь Салли-Энн уговаривает профессора Спраут пронести коробки в учительскую.
– А я говорил, – с набитым ртом промычал Гарри. – Надо сразу к директору было идти. Он дед мировой, он бы согласился коробки пронести. И первый взнос внес бы.
– Дадличек, учитель математики из Хай Камеронс тебя хвалит. Может, переведешься? Не надоело тебе там? А?
– Мам, ну чего ты опять? Лучше смотри, как классно! “Пергамент!”, – козья морда на значках тут же превратилась в уморительную карикатуру на Дадли.
Дурсли ахнули.
– Мы так две недели развлекались каждые пять минут, потом надоело. Пару раз в день, и все. Значки, вообще, пользуются спросом. На нашем факультете записки почти все на нормальной бумаге теперь пишут. А эссе сдаем на вторичном пергаменте. Но профессор Снейп такой вредный! Он говорит, что безоары заменить все равно нечем.
– Мы придумаем, – сосредоточенно выбирая самую вкусную котлетку на блюде, пробормотал Гарри.
Ранним утром мистер Дурсль вышел проверить – принесла ли Москито традиционную мышку на подоконник, и застал сына в гостиной на карачках, воткнувшимся по пояс в горящий камин. Сонливость как рукой сняло.
– Папа, прости! – вопил младший Дурсль, встав на цыпочки, чтобы максимально облегчить участь краснеющего уха.
– Папа? Папа?! А о маме ты подумал?! Что с матерью стало бы, если бы она тебя увидела головой в горящем камине???
– Вернон! Вернон? Что происходит? Дадличек? Что происходит?
Из-за спины мечущейся по лестнице тетушки выглядывал Гарри, сочувственно шмыгая носом.
– Ничего, – буркнул Дурсль, отпуская сына. – Покажи матери, как твоя “каминная связь” выглядит.
Дадли подошел к камину, сыпанул в пламя летучего пороха и произнес:
– Нора, Рон.
После чего встал на колени, вздохнул, и сунул голову в позеленевшее пламя. Петуния всхлипнула.
– Все с ним нормально. Вот такие у них телефоны. Только стоило нас предупредить как-то. Черт, я уж думал kondratiy hvatit.
– Привет, Рон. С Рождеством. Прости, что так рано. Хотел сказать, что с отцом я договорился, еще вчера, к полудню приходи.
– Ну, а теперь разбирать подарки! – скатился по перилам Поттер.
Подарков было много.
Два радиоуправляемых вертолетика для кузенов в одной коробке. И еще один – черненький – в другой коробке. Для дяди Вернона от тети Петунии. Шарфик из единорожьей шерсти для тетушки от братьев. Это потом Гарри и Дадли узнали, что такие шарфики стоят очень и очень дорого. Примерно как купить крутые метлы для всей квиддичной команды. Но тогда они пришли к Хагриду, увидели у него пучки серебристой шерсти и попросили из нее связать подарок для мамы. Лесник вязать любил, так что согласился помочь с удовольствием. А цену запросил совсем маленькую. Судя по разговорам старшекурсников – по цене бутылки огневиски.
Дядин подарок получился тоже крутой – настоящий драконий клык на кожаном шнурке. Выменяли у Уизли. Дадли пришлось отдать штаны со множеством карманов, а Гарри отдал карточку с Дартом Вейдером. Было очень жалко, но подарок – это святое, а деньги почти кончились.
Дорогой кузен для дорогого кузена упаковал молочный клык Флаффи, с криво приделанной веревочкой.
Открыли и рассмеялись, доставая каждый из своей коробочки по самодельному кулону.
– Теперь понятно, почему Хагрид хихикал, когда я у него зубик попросил! Ты у него уже побывать успел. А сам врал, что к МакГонагалл пойдешь на дополнительные занятия!
Тетушка подарила мальчишкам фотоаппарат. И реагенты для проявки пленки и печати фотографий.
– Это специальный, – сказала она, – ваш, ненормальный. Продавец сказал, что фотографии после печати будут двигаться.
– Вау! Спасибо, мамочка!
– Вау! Тетя, спасибище! – одновременно выкрикнули кузены и принялись разбираться, как заправляют пленку.
– Вы хоть остальные откройте. Смотрите, сколько вам совы всякого принесли! А вот эти два приволокли те монстрики лопоухие, как у миссис Забини. Это нормально? – довольно улыбнулась Петуния. Угадала с подарком.
– А, ну так это Забинивские эльфы и были, наверное, – пожал плечами Гарри.
Ничего особенного он от подарков друзей не ждал. Они с Дэ тоже не загонялись – просто, хоть и не дешево: всем по волшебной конфете (лягушка, сахарное перо, перечный чертик... – заказали с помощью Москито самого разного. Миссис Забини отправили котлокексы, у них начинка со спиртным, но сладко. Наверное, такое взрослой женщине должно понравиться).
Единственный подарок, над которым они потрудились лично и со всей любовью и старанием – для Рубеуса Хагрида, который так помог с шарфиком и подвесками и вообще, у него чай классный. Вот для чайника подставку под горячее они вырезали и, как могли, раскрасили и украсили.
Им лесник прислал по резной дудочке.
– Чтобы навещать Флаффи, – догадался Дадли. – Смотри мама, это его зубик!
– Что?! Только попробуйте навестить Флаффи! Я не отец! Вашими отжиманиями вы не отделаетесь! Дадли, слушай внимательно. Я запрещаю навещать Флаффи. Ты понял?!
– Но, ма...
– Ты. Меня. Понял?!
– Да, мам. Понял.
– Так. Еще вопрос. Этот клык, который у папы – он чей?
– Дороти.
– И Дороти ты навещать не будешь.
– Но, мама! Дороти в Румынском заповеднике!!! Ну как же так?! А вдруг удастся туда съездить? Мамочка! – Дэ был готов разреветься самым позорнейшим образом, и тетя Петуния смягчилась.
– Ну хорошо, малыш. Не надо, не расстраивайся, мой милый. Ну, что ты? Но только в сопровождении надежного гида. Ты ведь обещаешь мамочке? Да?
– Да, – пробормотал Дадли, опустив голову и шмыгая носом. – А Флаффи такой хорошенький! У него такой носик, такие ушки...
– Дадли!
– Он музыку любит! Мамочка, я даже петь научусь!
– Нет, мой милый, ты лучше не пой.
Гарри решил, что пора менять тему и принялся за последний сверток. По его подсчетам – это мог прислать только профессор Снейп, если ему и правда пригодились слюни Флаффи. Больше они никому подарков не высылали и ответных ждать не могли.
Сверток был очень легким. Казалось, он даже легче, чем весила бы просто оберточная бумага.
– Дорогой кузен! Тут записка.
– М???
– “Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества”*, – с выражением прочел Дадли. Взрослые не нашли, что сказать. Зато Гарри среагировал мгновенно:
– Что?! Пришло время? Это кто такой добрый?! А бабушкины гребни он мне на Пасху вернет? Здорово! Дом Поттеров был, надеюсь, достаточно большим? Теперь этот добрый дядя на каждый праздник подарком обеспечен! Хороший дядя. Умный!
– Подписи нет, – Дадли с любопытством вертел бумажку в руках. – Почерк такой... с завитушками. Легкомысленный. И би-и-и-исерно-мелкий, как у тебя в третьем классе. Хорошо у меня зрение нормальное.
– Знаешь, Дадли, я, конечно, не злой, но затаил.
– Гарри, Рождество, – робко заикнулась тетя.
– Вот я и восстановлю справедливость. Вы не знаете, куда там надо обратиться, если я думаю, что меня обманывают и обворовывают?
Так и получилось, что пока маги играли в вертолетики, бесились в лагере мистера Дурсля и прыгали камином из Сюррея в Уилтшир и Корнуолл, тетя и дядя задумались над заявлением о проверке счетов и вопросом о старом доме Поттеров.
– Извольте, мистер Поттер.
На стол последовательно выложили несколько свитков. Гоблин неприятно улыбался, в углу кабинета с невозмутимым видом сидел представитель ДМП Эдриан Роули и смущенно улыбающийся Альбус Дамблдор.
Гарри, цветовой гаммой сравнявшись с оторочкой на школьной мантии (волосы золотистые, лицо и уши – кумачово-красные) робко потянул к себе один свиток и дернул за ленточку, срывая печать.
Короче, выяснилось, что зря он это затеял.
Никто у него ничего не крал. А директор Дамблдор даже наоборот – наполнял сейф.
У волшебников же как заведено? В школе тебя научили, ну и крутись сам.
А все эти авроры, колдомедики, зельевары – к ним обращаются за помощью только если очень и очень прижмет. Да и то, все местные как-то учитывают, что за чужого особо жилы рвать никто не станет. Тут и за своих-то нечасто... гм, читайте уже ваши отчеты, мистер Поттер.
Вот и с вещами героев войны поступили, как принято. В смысле – где валялось, там и бросили. У всех сразу свои дела, послевоенная жизнь... Директор Дамблдор, сколько мог, перенес в хранилище Поттеров, наложил водоотталкивающие чары... но смотрели на это косо – не принято у английских магов лезть в чужие дела и трогать чужие вещи.
Привинтили на дом табличку, да и успокоились. Ну, сосед еще присматривал, чтобы на сувениры не растащили.
А галлеонов у молодой семьи и не было почти. Это опять господин директор перенаправлял сборы, отслеживал активы, усовещивал деловых партнеров отца и деда. Он же обнаружил те самые сказки и игрушки, которые наладился выпускать один оборотистый магловоспитанный с Хаффлпаффа, встретился с юношей... Сперва хотел просто прикрыть эту лавочку, но посмотрел на каморку юноши, вспомнил, что у бедолаги во время войны убили всю семью, похмурился и... договорился о проценте для самого мистера Поттера. И о некоторой цензуре сказок и фигурок, которую обязал проводить деканов. Они к детям ближе, им проще понять – что еще можно назвать допустимой шалостью, а о чем в детской сказке писать не следует. Сам Альбус рос на сказках Биддля, которые читал отец. И на историях матери о жизни индейцев Северной Америки, что было временами куда страшнее, чем сказочки из темно-синей книжки.
– Вы на меня сердитесь? – тихо спросил Гарри у Дурслей, когда они вернулись домой.
– Сейчас Петуния поставит чай, и мы поговорим. Иди пока, переоденься. Мы не сердимся, потому что сердиться не на что. А вот события сейчас разберем, чтобы ты хоть немного понял суть произошедшего.
Гарри почувствовал, словно у него крылья выросли – такое он испытал облегчение.
Уже через три минуты он помогал тетушке накрывать на стол.
Все расселись. Рядом с Гарри тихонечко примостился Дадли, которому тоже было жутко интересно – что и зачем произошло у ненормальных? И почему все такие невеселые?
– Итак, мы составили бумагу и обратились в департамент магического правопорядка за помощью. Суть иска – разграбление имущества Джеймса, Лили и Гарри Поттеров, – начал беседу дядя Вернон.
– Угу. А вышло, что я, не разобравшись, обвинил хорошего человека и вообще, кругом дурак.
Дадли сочувственно посопел. В том смысле, что дорогой кузен, может и дурак, но все равно родной и хороший.
– А теперь послушай меня, Гарри, – отставила чашку тетя Петуния, – никогда. Слышишь? Никогда не стыдно интересоваться своими вещами. Это ложный стыд и глупость. А вот чувство, которое ты испытал, и сам процесс – хорошенько запомни, потому что вот так выглядит давление. Несколько взрослых умных политиков приложили некое усилие, чтобы ты почувствовал то, что им было нужно. В нашем случае – стыд. А что произошло на деле? Вещи и сам дом бросили гнить без присмотра. Почему было не сообщить нам? Ах, да – мы просто маглы для них. Тогда сообщили бы тебе. Ведь это твой дом. Ты вырастешь, захочешь самостоятельности, тебе понадобится жилье. А дома нет. Даже если бы изначально там не провалилась крыша, дом за десять лет уже пришел в нежилое состояние. Можешь поверить, при всех моих возможностях и связях, ремонт будет недешев. А ведь не подними мы тему, дом разрушался бы и дальше. До каких пор? Пока тебе не перешла бы в наследство на двадцатилетие симпатичная печная труба? Этот тип из ДМП отлично чувствовал за собой вину. И явно пытался затереть то, что директору ставили палки в колеса и не позволяли соваться в это дело.
– Оно и понятно. Дело-то еще и как политическое можно вывернуть: вкладывается в имущество Поттера, заботится о сироте и народном герое. Министру вкладывать свои кровные явно не хотелось, времени тоже было жаль, но и политический вес уступать не хотелось. Проще было сделать так, чтобы никто не лез, – дядя довольно развалился на стуле, усердно дуя на горячий чай.
– А тут вдруг появился ты и стал задавать неудобные вопросы. Как можно замять это дело?
– Сделать, чтобы я сам стеснялся об этом говорить. Так? – Гарри обрадовался своей догадке, словно он задачку правильно решил.
– А если наш директор такой хороший, как у него мантия оказалась? – не смолчал Дадли.
– Это мой сын, – улыбнулась тетушка. И как раз собралась рассказать, как никогда не любила Дамблдора, когда пламя в камине сменило цвет, и прямо из углей вдруг полезла голова директора.
– Вспомнишь – и появится, – пробормотал дядя Вернон.
– О, вы обо мне говорили? Долго жить буду! – обрадовался старик, у которого, к огорчению Дурсля, и в помине не было старческой глухоты. – Вы позволите?
– Проходите, камин открыт.
– О, благодарю вас, – директор шагнул на коврик “вытирайте ноги”, который Петуния расстелила у камина, и убрал сажу легким мановением волшебной палочки.
Дадли понятливо сбегал за чайной чашкой.
Альбус пожал руку Вернону, несколько старомодно поклонился Петунии и с радостью согласился присоединиться к чаепитию. Даже выставил свои пряники на стол, в наколдованную из фантика вазочку.
– Это Хагридовы? – подозрительно уточнил Гарри, которому только что велели не стесняться. – А то Хагридовы мы уже пробовали. Дядя, вы его прежде чем в рот совать – пальцем потычьте.
Петуния, вместо того, чтобы одернуть племянника, сидела и сожалела, что не выучила какую-нибудь азбуку Морзе или семафорную передачу сообщений. Вслух запретить есть угощение было бы верхом невежества, и так обидели гостя. Но и принимать что-то из рук ненормальных – верх неосторожности. Тем более сразу после неудачного разбирательства.
– Я подумал, что должен перед вами извиниться, мистер Поттер. Ну, или как-то объясниться. Полагаю, ситуация получилась двусмысленная. Эта неприятность с мантией...
– Так бабушкины гребни тоже у вас?
– Нет. Нет, мальчик мой. Так получилось... Шла война. Не первый год. Джеймс был превосходным бойцом, он был нужен на поле битвы, так что работу искать не торопился, а вот друзьям в помощи никогда не отказывал. Я, к сожалению, слишком поздно узнал, что некоторые украшения Лили отнесла в магловский ломбард. Если бы дело было в магическом мире, мой опыт и репутация, мое положение в обществе как-то помогло. В конце концов, просто прежде чем продавать вещь, процентщик-маг мог обратиться ко мне. А так, боюсь, найти гребни вашей бабушки немыслимо сложно. Мне очень жаль.
– А мантию вы из магического ломбарды выкупили?
– Нет, Гарри. Такие вещи не сдают в ломбард даже в случае крайней нужды. Ее и вообще-то из рук твой отец выпускал неохотно. Н-да. Но ситуация... ситуация была – хуже некуда. Мы проигрывали. Семьи наших друзей и соратников вырезали под корень. Волдеморт стал магом столь ужасающей мощи, что против него мог выстоять только я.
– А почему же не выстояли?
Директор мягко улыбнулся и погладил мальчика по волосам.
– А со мной Том не хотел сражаться. Он знал, что не выстоит в прямом бою и всеми силами уклонялся. Стоило ему только лишь заподозрить мое присутствие, как он бежал, скрывался, аппарировал. Чары невидимости не помогали, простенькие мантии-невидимки тоже. А эта мантия – она считается очень, очень непростой. Я пришлю тебе потом сказку, так знай, некоторые исследователи считают, что Младший Брат из этой сказки – твой предок.
– Вау, – прошептали мальчишки.
– Но я не успел. Несколько магов вместе со мной взломали защиту на логове Волдеморта, а он в это время, как оказалось, был на пороге дома твоих родителей. Прости меня, Гарри. Так получилось.
Комментарий к каникулы Dubak – дубак.
Про то, что в замке тепло только в гостиной гриффиндора, спальне и Большом зале – это канон. Обледеневшие коридоры и пар изо рта в кабинете зелий – тоже канон.
kondratiy hvatit – кондратий хватит
ВДЗ – всемирный драконий заповедник – согласно поттервики, место работы Чарли.
*канон
====== 24. ======
Малфой за слизеринским столом возбужденно размахивал руками, Забини о чем-то вдохновенно рассказывал Паркинсон, а Кребб и Гойл буквально в рот заглядывали Гермионе Грейнджер. Каникулы удались.
Особенно маговоспитанных впечатлили вертолетики. У них было много летающих игрушек – всякие драконы, грифоны, пегасы, но все они, наподобие волшебных шахмат, сами решали – когда и куда им направиться, а вертолетом можно было управлять. Сам по себе он не сделал бы ни единого движения.
– Это затягивает, как Империо, только ты никому не говори, – прошептал на прощание Блейз.
Интересно, если им говорить было нельзя, то о чем он сам соловьем там разливается?
Гарри и Дадли в магическом мире покорил думосбор. Это было... Это... Только еще острее вопрос – зачем им, собственно, профессор Биннс, когда мистер Малфой сказал, что при школе есть почти такой же, очень мощный и хороший думосбор, а у директора – самая обширная в Британии коллекция воспоминаний, начало которой положено еще во времена Основателей?
– Ты понимаешь, Дэ, что нам врут? Бессовестно и безбожно! С такими штуками книги могут быть только с ерундистикой Локхарта и со всякой мурой типа философии и аналитики, а библиотека учебников, историй про дальние страны, живых тварей и всякие травы должна выглядеть, как стеночка с колбочками. А в ней воспоминания. В том числе, очевидцы всяких исторических событий наверняка свою память закупоривали и передавали – либо в дар школе, либо своим детям. Дядя точно бы тебе многое передал.
– И муру Локхарта, прикинь, как можно было бы сделать?
– Ты что, кто б тогда смотрел на его золотистые локоны, когда рядом такой классный оборотень прыгает?!
– Надо искать.
– Стопудово.
– А где?
– А давай спросим у мисс Гриффиндор?
– Думаешь, с тех пор библиотеку не переносили?
– Надо же с чего-то начинать...
– Мы уже начали с Квиррелом. А мы потянем еще и эти поиски? Учителя грозят экзаменами...
– Не дрейфь! Я придумал крутые шпоры, так что экзамены сдадим все. Ну, мы-то с тобой – вообще гарантированно, сам понимаешь.
– Если это не письменная контрольная.
– На двоих на проходной балл наскребем, ерунда. Все ж такое интересное! Чего нам, сесть, как два деда у камина?
– И Малфою кости мыть, ага, – развеселился Дадли.*
– Малфою неинтересно. Вот что за тайны скрывает наш декан? – Гарри подвигал бровями. Во всех детективах убийца в шляпе. В смысле, самый чопорный и не подозрительный. К слову, шляпу профессор МакГонагалл тоже носит. Уж не в сговоре ли она с профессором Квиррелом?
– Что вы двое здесь делаете? – навис над ними зельевар, мрачный, как снеговая туча.
– Идем.
– Стоим, – хором отрапортовали кузены и переглянулись.
– В смысле, мы стоим, но уже уходим, сэр.
– И не забудьте, Поттер, от вас и Лонгботтома я ожидаю дополнительное эссе. Вы будете переписывать главы по технике безопасности до тех пор, пока не прекратите взрывать котлы на моем уроке. Это понятно?
– Да, сэр! Мы пойдем?
– Ступайте. И никаких глупостей!
– С этим сложнее, – пробормотал Гарри. – С эссе все понятно, а с глупостями – нет. Поди угадай.
– Точно. Иногда взрослые такую ересь творят, и думают, что умные. А когда мы с тобой решили рядом с мега-бобом вырастить конфетное дерево – все кричали, что глупость.
Профессор Квиррел вел себя все подозрительнее. Дергался, разговаривал на разные голоса, когда думал, что его никто не подслушивает. Все чаще уходил в Запретный лес. Наверное, навещал Флаффи или хотел подружиться с Арагогом. Дадли завидовал. Еще бы – профессор-то взрослый, ему никто не запретит завести себе паучка или щеночка. Или даже Дороти. Гарри как-то раз подслушал, что профессор тоже понимает змеек. Дадли тут же стал завидовать еще сильнее. Он в зоопарке попытался наладить связь абсолютно со всеми животными, но ощутил сродство разве что c орангутангом. Дорогой кузен сказал, что даже на лицо – просто, как близкие родственники. О, это было счастье – такой повод себя подколоть кузен предоставлял не часто. Дело ведь в том, что близким родственником у Дэ был не один орангутанг, а два. Который в клетке и этот, со шрамом-молнией на лбу. Ох, как он тогда отрывался! Потому что опять завидовал – он никого не понимал, а Гарри мог поболтать и с гадюкой, и с питоном. Даже с крокодилом почти получилось договориться, но тут набежали служащие зоопарка и велели тете не кормить крокодилов детьми. Еще потом и от дяди влетело за эксперименты.
– Мы должны проследить за Квиррелом и в лесу! А может у него там точка?! А мы тут его пытаемся подловить! Эх, жалко мама тебе мантию в школу не отдала! А то мы бы...
– А вот не надо было сперва рассуждать про то, что случится, если ее наизнанку надеть, а потом пробовать. При тете надо что-то одно – или делать, или рассуждать. Лучше делать, потому что рассуждения ее только нервируют.
– Ага, попробуй – сделай. У нее знаешь какая реакция?
– Да знаю, – Гарри памятливо потер ухо.
– И все-таки, когда придет наша очередь, будем следить за профессором до последнего. Заодно, может, получится тоже Флаффи навестить.
Подготовились они хорошо, за профессором крались незаметно, но Хагрид все испортил.
– Так, эт. Идите-ка за мной, вы, оба.
– Хагрид! Профессор Квиррел затевает что-то темное! У него в лесу ужасные дела! За ним надо проследить! Ну как ты нас не понимаешь?!
– В лесу и впрямь неладно, эт да. Но только профессор-та помогает, а не вредит. Единорогов ктой-то повадился убивать. Вот мы с ним по очереди и сторожим. Иногда еще профессор Снейп приходит. Кентавры следят внимательно. Но никак не изловим подлюку. Ух, я б его! Единороги-т, такие уж милашки, прям. Как только рука поднялась?! Или пасть открылась – не знаю уж, что за тварь такая?
Хагрид был убедителен.
Но Квиррел все равно ужасно подозрительный тип. И от слежки отрывается профессионально. И голова на его уроках у всех болит (сперва только у Гарри и Дадли, но потом даже Драко отпрашивался с контрольной в больничное крыло).
Это все неспроста.
Вот только... следить было очень, очень скучно. Тысяча дел манили сразу в тысячу сторон. Портреты, призраки, подвалы, чердак, зачарованные двери, потайные комнаты, ниши за гобеленами, внезапно оказывающиеся тайными пыльными проходами. Заброшенные кабинеты с бесценными сокровищами в виде дохлых жуков и таинственных штуковин. Гарри нашел даже натуральное золотое зеркало. Но яблоки с рамы не отрывались. Даже виноградинку не получилось отколупнуть. И в гостиную Гриффиндора эльфы наотрез отказались зеркало переправлять. А там такие интересные штуки показывали время от времени. Порхают жабы с крыльями, похожие на Рапунцель и мистера Тэ, сверкает забытое сокровище пиратов, готовится к старту крутой космический корабль, он, Гарри, объезжающий единорогов, а рядом кузен на Дороти. С паучком в кармане. Гарри иногда забегал посмотреть – что нового покажут. Один раз видел себя победителем в квиддичном матче, играл с Химерами за ловца и немыслимым трюком взял снитч за секунду до проигрыша команды и всех спас. Вот только времени часто бегать в комнату с зеркалом почти не было – то уроки, то слежка эта. Да еще и делиться приходилось с кузеном. Зеркало почему-то на двоих не показывало, только одному кому-то. Приходилось пихаться локтями и следить за минутной стрелкой, чтобы дорогой кузен не забывался – все уже, моя очередь!
И тут Квиррел направился к выходу из школы. А Гарри как раз не досмотрел любимый момент, где он в космическом скафандре идет к кораблю.
– Дадли, сделай что-нибудь!
– Что я сделаю?
– Придумай! Мне одну минуточку! Только минуточку, ну прошу тебя!
– Ладно.
Дадли старательно вспоминал то заклинание из «Бесшабашной магии для волшебника-сорвиголовы». Кажется, должно получиться. И в любом случае, он же не на профессора будет чары накладывать, а на пол. Так что папа ругаться, вроде, не должен.
– Ты скоро там? – нервно спросил он у кузена и махнул палочкой.
– Еще чуточку!
По полу пробежали смешные мохнатые шарики. Буквально миг – вот они были и вот уже впитались в камень, только краем глаза их заметить можно было. Но профессор заметил. Вот же! Не зря старшекурсники говорят, что у него глаза на затылке.
Волшебную палочку учитель не убирал с тех самых пор, как шла “Холодная война за тюрбан” (это Седрик с Хаффлпаффа придумал название), взмахнул ей и заклинание под его ногами исчезло.
– Бежим! – крикнул Дэ кузену, и они припустили прочь, пока их не поймали и не наказали за колдовство в коридорах.
В эту сторону пол был не липкий.
Он и в ту сторону получился не полностью липкий. Первокурсник колдовал, что с него взять? Квиринус отменил заклинание у себя под ногами, но остальной пол на свою беду не проверил – он почему-то решил, что результат непременно должен быть классический, и к нестандартному исполнению оказался не готов.
Последнее липкое пятнышко оказалось аккурат у лестничного пролета.
Первым делом профессор ухватился за тюрбан. Взметнулись длинные локоны и полы мантии. Потом он палочкой отменил приклеивание, но равновесие не удержал. А вот руки поднял вверх зря – можно было бы на них опереться, смягчить падение перекатом. Но нет – как стоял, так и рухнул. Затылком о каменный пол. И только ткань тюрбана смягчила падение.
Он бы предпочел не раздувать скандал, со стоном приподнялся, поправил тюрбан, но оказалось, что у досадного происшествия был свидетель, который не собирался молчать.
– Хулиганы! Я вас видел, стойте! Я видел их, профессор! Я их узнал! Это они, хулиганы с Гриффиндора! – староста Рейвенкло, Роберт Хиллиард, заметался, не зная – преследовать ли нарушителей или же оказать помощь упавшему профессору ЗоТИ.
– К директору их, мистер Хиллиард. Я справлюсь сам, – махнул рукой Квиринус, не желая, чтобы его трогали, помогали, вели в больничное крыло, косились на тюрбан и дергали за волосы, которые, может, растут прямо из... гм. Короче, он вполне в состоянии справиться самостоятельно. Как там директор говорит? “Дети пошутили”. И Мерлин с ними, с гаденышами несносными. Еще немного, и он свободен! Совсем чуть-чуть.
Роберт помчался восстанавливать справедливость. Он и помыслить не мог, что профессор не рассчитывает на его исполнительность, а вовсе даже наоборот.
Пенелопа Кристалл не пошла с этим юношей в Хогсмит, заявив, что он зануда. Зато согласилась встречаться с Перси Уизли. Как говорится, делайте выводы.
Кузены были пойманы. И доставлены не куда-нибудь, а прямиком в кабинет директора.
– Здравствуйте, мальчики! У вас ко мне дело?
– Директор, эти двое заколдовали профессора Квиррела, – доложил Робертс.
– Ай-ай-ай! Заколдовали профессора? Первокурсники? Как же так получилось?
– Врет он все!
– Мы не заколдовываем профессоров! Нам профессор МакГонагалл запретила.
– Хм. Похвально. Видите, мистер Хиллиард?
– Бессовестные обманщики! Директор! Я сам видел, как эта парочка приклеила профессора к полу, из-за чего он упал и ушиб голову!
Директор с любопытством перевел взгляд на Гарри и Дадли, давая возможность оправдаться.
– Ну так мы же не профессора заколдовали, а пол! Мы не виноваты, что он прилип! – возмутился Гарри.
– И он сперва отменил наше заклинание, а потом прилип! – вставил Дадли. Он, разумеется, успел рассмотреть куда больше, чем увлеченный магическим телеком Гарри.
Роберт, который считал, что воспитанные мальчики должны были бы стоять и молчать, кажется, даже слегка позеленел от злости. Директор же не казался ни разозленным, ни огорченным такой вольностью общения.
– Что ж, полагаю, нам есть что обсудить с мистером Поттером и мистером Дурслем. Ступайте, Роберт, благодарю вас.
Как только староста Рейвенкло ушел, Альбус улыбнулся мальчишкам и поманил их к столу. Там уже сам собой появился чайничек, печенье и конфеты нескольких сортов.
Пили в уютном молчании. Никто никого ни о чем не спрашивал и ни в чем не обвинял. Но вот чайничек почти опустел.
– Что ж, мальчики, думаю, что нам надо было поговорить сразу же, после того письма. Однако, я понадеялся на ваше благоразумие. Скажите мне, зачем, для чего вы вдруг с таким азартом принялись травить бедного профессора Квиррела? Только лишь оттого, что несчастный юноша, возможно, несколько нервничает?.. Но это его первый год на должности. Попробуйте представить себя на его месте. Хотелось бы вам, чтобы вся школа за вами бегала и тыкала пальцем?
– А вот то письмо, что прислал вам незнакомец, ведь в нем же все-все написано про профессора Квиррела. Разве не так?
– Боюсь, что нет. Там написана, несомненно, увлекательная история, но к Квиринусу Квиррелу, профессору ЗоТИ в школе чародейства и волшебства Хогвартс, она не имеет никакого отношения. Что бы вы ни думали себе. Это ведь вы – бобры? Зачем же скрывать?
Мальчишки обалдели.
– Какие-то мы бобры? И ничего мы не бобры! – выпучил глаза Дадли.
– А если вы про Гермиону, то над чужой внешностью очень нехорошо смеяться. Так к каждому можно пристать. Причем, абсолютно к каждому! Даже к нам и вам.
У директора задрожала борода, но он справился с собой. Только в глазах плясали смешливые солнечные искорки.
– Да нет же, я все верно понял. Вот то письмо, – он призвал с какой-то полки сложенный вдвое лист бумаги. – Вот подпись. Все верно. Бэ. О. Бэ. Рэ. Ы – бобры.
Дадли и Гарри вскочили со своих стульев и встали по обе стороны от директора, заглядывая в бумажку.
– Вот!.. Ну вот же ж!.. – с трудом запретил себе сказать все, что он думает о случившемся, Дадли.
– Я убью Рона! – не сдержался Гарри.
– Гарри, мальчик мой! Нельзя так с друзьями.
– Какой он нам после этого друг?! Тролль безграмотный! “Храбры”! “Храбры”, а не “бобры”! От слова “храбрость”, “храбрецы”, понимаете?!*
– Не очень, признаться. Я полагал, что храбрецы поставили бы свои подписи, а не прятались за обезличенным тайным прозвищем, мой друг.
– Да мы не прятались! Мы просто не верили, что вы нам поверите. И видите – мы правы были! Вы нас даже слушать не хотите.
– Кто б стал слушать бобров? – мрачно спросил Дадли.
Гарри прыснул со смеху. Но Дадли решил во что бы то ни стало доказать директору, что они правы! И не бобры.
Все, это конец. Такие клички прилипают с первого раза и намертво.
– Но, господин директор! Мы же все высчитали правильно, хоть Уизли и с ошибками умудрился переписать. Но вот смотрите! С наркокартелями он свою связь засветил. А вот уже в Афганистан ездил тайно, а всем сказал, что был в Албании. Не был он там! И таких шапок в Албании не носят – это на Востоке всякие чалмы, чадры и тюрбаны. Честное слово! Нам папа про Али-Бабу сказку рассказывал. И вообще он Афган и афганистанцев не любит.