Текст книги "Солёный ветер (СИ)"

Автор книги: _YamYam_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

На самом аукционе ей откровенно скучно, потому что принципа она его никак не понимает, людей слишком много, большинство из них она не только не знает – ещё и не видела даже, а Чонгук, что сидит рядом и будто невзначай поглаживает открытую часть спины, зная, как на неё это действует, расслабиться и вовсе не позволяет.

– Прекрати, – в очередной раз тихо просит она, пытаясь отодвинуться от настойчивых пальцев, но Чонгук ловит за край платья и только придвигается ближе. – Это абсолютно неуместно.

– Неуместно было надевать такое платье, – не соглашается Чонгук с усмешкой и костяшками проводит по позвоночнику, заставляя Инён содрогнуться.

Девушка видит, сколько заинтересованных взглядов они на себе собирают, и неожиданно замечает среди них знакомый. Чон Хосок сидит за столиком прямо по диагонали от них самих, улыбается широко и открыто, приветственно махая рукой, и Инён в ответ коротко кивает головой, мечтая сквозь землю провалиться.

– Люди смотрят, – шикает она недовольно, а Чонгук только плечами безразлично пожимает, кажется, в аукционе не заинтересованный совсем.

– Ну и пускай. Я не делаю ничего такого, что может показаться недопустимым. К тому же, ты ведь моя женщина, забыла?

Инён губу закусывает, наплевав на помаду, и отворачивается от него, силясь скрыть смущение, которое вызывает у неё раз за разом эта фраза, сказанная им самим. Только вот Чонгук хмыкает довольно, снова целует в висок, и девушка понимает, что ничего скрыть у неё не вышло, и поэтому злится на саму себя. Её утягивает в Чонгука всё сильнее, и она уже сама не уверена, что сможет попрощаться со всем этим, когда придёт время. Инён отчего-то уверена, что придёт оно скоро, и злиться начинает сильнее, потому что бояться сильнее – тоже.

Когда основная часть аукциона подходит к концу, и присутствующие разбредаются по всему огромному помещению, успев подхватить с подносов появившихся официантов бокалы с выпивкой и некоторые закуски, Инён в разговор утягивает госпожа О Мисон. Девушка даже навскидку затрудняется предположить, сколько этой моложавой, но неожиданно приятной в общении женщине лет, но выглядит она по-настоящему ухоженной. Госпожа О почему-то вообще с самого их с Чонгуком появления на вечере проявляет к ней интерес, всегда находится поблизости, словно бы взяв под опеку, знакомит с огромным количеством других людей, подхватив под руку, и шепчет на ухо всевозможную общую информацию почти о каждом из присутствующих. Чонгук относится к этому с полным спокойствием и даже неким добрым снисхождением во взгляде, позволяя госпоже О Мисон увести её за собой. Он перед этим лишь целует коротко в щёку, шепчет на ухо, что обязательно найдёт её потом, а затем ладонь его соскальзывает с талии, и Чонгук удаляется в каком-то одном ему известном направлении.

Инён женщина нравится – она высокая, с прямой спиной, поднятым подбородком, выглядит по-настоящему уверенной в себе, на окружающих глядит с хитрым прищуром, будто знает что-то такое, что обличило бы их в чём-то незаконном. Девушка едва не прыскает от нелепости такого предположения, ведь тут даже обличать никого не нужно – всем и без того известно, кто всё то большинство людей, что присутствуют на вечере.

– А вот это, – тихо говорит ей женщина, ненавязчивым кивком головы указывая в противоположный конец зала, на высокого темноволосого мужчину, – Ким Сокджин. Чонгук ведь вас ещё не представлял?

– А должен? – заинтересованно наклоняет голову Инён, искоса поглядывая на указанного человека. – Кто он?

Ким Сокджину на вид чуть за тридцать, он красивый в этих своих отутюженных до невозможности чёрных брюках и такой же рубашке, с бесконечно идущими ему очками на носу, открытым лбом и невероятно пронзительным взглядом. Он кривит в улыбке губы, говоря о чём-то с невысоким полным мужчиной, и придерживает за талию девушку, ощутимо младше него самого. Она в разговоре не заинтересована совсем, переступает с ноги на ногу, явно устав от высоких каблуков, и оглядывается по сторонам – словно бы ищет, за что уцепиться взглядом, чтобы скрасить себе скучное времяпрепровождение.

– Один из представителей семьи Ким, с которой у Чонгука заключён договор, – поясняет госпожа О, и Инён понимающие кивает, неожиданно ловя себя на мысли, что примерно это и ожидала услышать. – Рядом его жена – Ким Риан, весьма интересная девушка. Хотя, кажется, у всех Кимов тяга на «интересных девушек».

Инён немало этому факту удивляется – Риан едва ли выглядит её ровесницей, почти наверняка даже младше, и то, что она – замужняя девушка, кажется ей немного жутким. А затем она думает, что было бы, выйди она прямо сейчас, в этот конкретный момент замуж за Чонгука, и покрывается неуместным румянцем, потому что впервые в жизни не чувствует ни капли отвращения к браку, прежде считая себя абсолютно к нему не готовой. Инён всячески отгоняет от себя мысли, полные картинок возможного торжества, и поворачивается лицом к госпоже О, едва ли не хватая в панике её за руку.

– Чон, Ким, Пак, Мин, – перечисляет она, напрягая память, и заставляет себя думать о совершенно отвлечённых вещах. – Договор по-прежнему заключён между этими семьями?

О Мисон смотрит на неё с большим интересом и каплей удивления, а затем растягивает губы в одобряющей улыбке.

– А ты знаешь больше, чем кажется на первый взгляд.

Инён улыбается в ответ – получается слегка дёргано из-за промелькнувшего в мыслях белого платья, и думает о том, что не стоит, пожалуй, делиться тем, что известно ей это с самого детства. Удивительно только, что память хранит ещё в своих закромах такие вещи.

Госпожа О знакомит её ещё с кучей людей: с частью из них – лично, с куда большей – заочно. Инён правда старается запомнить лица их всех, выучить имена каждого, но уже спустя чуть больше получаса в голове ощущается настоящая каша, а девушка чувствует себя не так уверенно, как прежде. Крепкой мужской руки очень не хватает на её талии, горячего шёпота на ухо – тоже, и даже приятного парфюма, казавшегося ещё неделю назад очень терпким. Она оглядывается по сторонам, едва только появляется возможность и короткие перерывы между ни к чему не обязывающими разговорами, однако никак не может разглядеть Чонгука среди толпы гостей. Но она не видит и Чон Хосока, и почему-то не сомневается в том, что они пропадают где-то вместе.

– Прошу прощения, – подходит к ним невысокий мужчина чуть за пятьдесят, но на Инён не обращает внимания совсем, полностью концентрируясь на госпоже О Мисон, – господин О хочет обсудить что-то с вами.

– Минуточку, Хансон, – отвечает женщина и, слегка повернувшись лицом к Инён, вдруг обхватывает её ладони и, слегка сжимая их в своих, делится: – Была очень рада познакомиться с тобой, милая, но вынуждена тебя оставить. Мужчины безбожно врут, говоря, что решают дела без нас, – она заговорщески понижает голос, и Инён не может сдержать улыбки, – мой муж и шагу ступить без меня не может.

– Я понимаю, – кивает девушка. – Будьте уверены, я не пропаду. Только найду Чонгука…

– Лучше останься здесь, – советует ей госпожа О, отпуская руки, – он сам тебя найдёт.

Инён снова согласно кивает головой и, проводя взглядом удаляющиеся спины мужчины и женщины, вздыхает. Она в очередной раз осматривается по сторонам, но не может зацепиться за знакомый пиджак или макушку тёмных волос. Девушка поджимает губы, чувствуя себя в какой-то мере обнажённой, едва чужие незнакомые глаза проходятся по её фигуре, и решается направиться в сторону шведского стола, чтобы хоть как-то себя развлечь. Она наверняка уверена, что Чонгук не будет злиться, позвони она ему прямо сейчас – даже если неожиданно оторвёт от важных дел, – но сделать это не решается, действительно опасаясь помешать.

Инён коротко улыбается официанту, когда тот предлагает ей бокал шампанского, что в своём множестве аккуратно расставлены по подносу в его руках, и ловит ответную улыбку. Однако паренёк очень быстро скрывается среди гостей, и она снова вздыхает, оставшись наедине со сладким алкоголем в руке. Инён крутит в пальцах тонкую ножку бокала, наблюдая за тем, как пузырится жидкость внутри, и понимает вдруг, что без Чонгука чувствует себя так неуверенно, как никогда раньше. Она ещё в начале вечера думала, что всё не так плохо, удивлялась тому, что ощущает себя на своём месте, а теперь понимает, что всё было одной сплошной иллюзией.

А затем понимание бьёт в голову сильнее, чем шампанское, – она и правда была на своём месте. Потому что место её, кажется, под боком у Чон Чонгука.

Инён поджимает губы, неожиданно смутившись своих же мыслей, а потом чувствует, как по щекам разливается горячий румянец. Ей неловко от того, что её так легко смутить, но ещё более неловко от того, что делать это получается только у Чонгука. Между ними почти наверняка нечто большее, чем просто неожиданно вспыхнувшая симпатия напополам со страстью, но Инён страшно от того, куда это «нечто большее» может их привести.

– Вот так встреча, – вдруг раздаётся совсем близко, и девушка заинтересованно поднимает голову, тут же шокировано замирая. – От очаровательного ветеринара до женщины главы семьи Чон за несколько дней. Потрясающий результат.

Чхве Сыльмин – тот самый, что так насмешливо вёл себя рядом с ней, что позволял себе касаться её своими крайне неприятными руками, смотреть своими невыносимо отвратительными глазами, а затем ещё и заставил упасть перед собой на колени прямо перед Чонгуком, – стоит перед ней и выглядит вполне довольным неожиданной встречей. Инён сильнее сжимает в пальцах бокал, по сути ни в чём не виновный и, закусив изнутри нижнюю губу, почти смело смотрит на него в ответ. Мужчина оглядывается по сторонам будто бы невзначай, хотя девушка уверена – проверяет, нет ли рядом с ней кого-то, кто легко бы скрутил его и отволок в сторону, или того, кто смог бы вывести его из себя одной только своей насмешливой улыбкой.

– Надо же, – тянет он, – и где же наш общий знакомый с синдромом героя? Разве можно вот так оставлять свою женщину одну?

– Герои всегда появляются в самый решающий момент, – цедит сквозь зубы Инён, тут же натягивая на лицо самую свою очаровательную улыбку и поднимая бокал. – Ваше здоровье, господин Чхве.

Мужчина усмехается, повторяя за ней, и тоже делает несколько глотков из своего бокала.

– А я уже успел позабыть, что вы совершенно точно одного поля ягоды, – хмыкает он. – Не могу не сделать комплимент, милая госпожа, в притворстве вам едва ли есть равные.

– Принимается, – кивает Инён почти благосклонно, незаметно стреляя глазами в сторону и на одном только ментальном уровне подавая сигналы Чонгуку, надеясь почему-то, что он её услышит. – Однако вы слишком меня переоцениваете.

– Однажды я уже вас недооценил, – не соглашается Чхве Сыльмин, – и это дорогого бы мне стоило, если бы наш общий знакомый не оказался таким неожиданно сговорчивым.

– Удивлена, что вы понимаете это, – хмурится Инён, ни капли не обманывая.

– Я умею признавать свои ошибки, – кивает мужчина, – а ещё отлично на них учусь.

Девушка поджимает губы, снова осматриваясь по сторонам – на этот раз куда более явно – и вновь встречается взглядом с мужчиной напротив. Он всё же крайне неприятный тип, несмотря на то, что почти наверняка пользовался у женщин популярностью во времена былой молодости. Чхве Сыльмин не говорит ей ни слова, лишь с каким-то неуместным снисхождением глядя на неё сверху вниз, и Инён решается.

– Что же, – растягивает она в искусственной улыбке губы, – приятно было увидеть вас, господин Чхве, и прошу меня простить…

Она уже успевает протиснуться между мужчиной и столом, даже выдыхает не без облегчения, поворачиваясь к нему спиной и направляясь в неизвестную сторону, как ей в затылок прилетает:

– На самом деле я удивлён, что наш общий знакомый, – Инён невольно отмечает, что он ни разу не назвал Чонгука по имени, – не делает ровным счётом ничего, чтобы отбить у меня «Сапфир». Кажется, он действительно довольствуется тем драгоценными камнем, что получил вместо него.

У девушки резко начинает неприятно чесаться между обнажёнными лопатками, и она правда жалеет, что выбрала именно это платье. А ещё в ней просыпается настоящее любопытство напополам с недоумением – она была уверена, что Чонгук как раз и был занят тем, что разбирался с этим неизвестным «Сапфиром». Инён вдруг кажется возможным зацепиться за этот шанс, вдруг кажется грешным упустить его, не воспользовавшись Чхве Сыльмином и не узнав всё то, что её так интересует. Но она только вздыхает, уговаривает себя не делать того, о чём потом пожалеет, решает, что обязана узнать всё именно у Чонгука, права не имея обмануть его доверие, и оборачивается обратно.

– Для чего? – хмыкает она почти насмешливо, изо всех сил пытаясь быть похожей на Чонгука – единственного, кто послужил ей примером для такого самоуверенного поведения. – Чтобы вы затем снова похитили меня?

– Прежде я не считал это возможным, – кривится в ответ мужчин, – но теперь, наблюдая то, как безответственно относятся к вашей охране, госпожа…

– Бесчестие, – прерывает его Инён, выплёвывая это слово с куда большей неприязнью, чем любое другое ругательство, но потом удивлённо замирает, не в силах продолжить, потому что Чхве Сыльмин глядит куда-то за её спину, и лицо его при этом слишком непонятное.

– Это точно, – раздаётся позади, и Инён с интересом оборачивается. – У тебя всегда были проблемы с честью, – фыркает невысокая светловолосая девушка – красивая настолько, что дух захватывает даже у Инён. – Бесчестный ты человек, Сыльмин, и это, боюсь, не комплимент.

– Квон Ёнджи, – медленно усмехается мужчина, хотя Инён так и видит, как кривится всё его лицо – будто от зубной боли, – всё такая же грубиянка.

– Ким Ёнджи, – поправляет она, коротко дёргая бровями и скрещивая на груди руки, – пора бы уже запомнить. Или возраст берёт своё, Сыльмин, и память уже не такая, как прежде?

Мужчина снова весь кривится – на этот раз не таясь, и Инён не может сдержать короткого смешка, тут же ловя на себе неприязненный взгляд, который, однако, не трогает совсем. У девушки, стоящей рядом, аура будто совсем такая, как у Чонгука, и она заинтересованно косится на неё, замечая, что та, в отличие от большинства женщин, одета в приталенный брючный костюм, и выглядит в нём просто потрясающе. У неё под пиджаком – лишь короткий топ, штаны с высокой посадкой, но с сильно укороченной длиной, доходящей едва до щиколотки, а ещё туфли на высоком тонком каблуке – и даже на нём она хоть немного, но уступает в росте самой Инён.

– Идём, – вдруг зовёт она, никакого внимания не обращая на застывшего Чхве Сыльмина, и улыбается так открыто и мило, что Инён не сдерживает короткой улыбки в ответ, – я верну тебя Чонгуку.

Девушка удивляется на короткий миг, потом ещё мгновение сомневается, отчего-то боясь вот так просто доверять абсолютно незнакомому лицу, а потом всё же делает шаг вперёд, направляясь вслед за девушкой и оставляя за спиной Чхве Сыльмина.

– Не против, что я обращаюсь к тебе не формально? – кидает она, и Инён отрицательно качает головой. – Мы в любом случае перейдём на «ты», так зачем тратить время на неуместный официоз?

– Не против, – улыбается она. – Так ты… Ким Ёнджи?

Ей на самом деле очень хочется спросить, откуда она знает Чонгука, а ещё – в каких они отношениях, но вот смелости не хватает. И от этого немного неловко, потому что – она уверена – у шагающей рядом девушки с этим проблем бы не возникло.

– Да, – кивает та. – А ты – Со Инён, я в курсе, – добродушно хмыкает Ёнджи. – Чонгук так старательно описывал тебя, что ошибиться было невозможно.

– Правда? – удивляется Инён, не замечая прежде за парнем красноречия.

– Ага, – снова хмыкает Ёнджи, – что-то вроде: «дурацкое платье с вырезом до пола и склонность притягивать к себе проблемы».

– Это у меня-то?! – возмущается Инён, одновременно чувствуя вспыхнувший на щеках жар.

– Ему по статусу положено, – смеётся девушка, а потом вмиг становится серьёзной, едва они ступают на лестницу, ведущую на второй этаж. – Что ещё Сыльмин успел тебе наговорить? Слышала, что он ляпнул что-то о «Сапфире».

Инён согласно кивает, понимая, что девушка, кажется, для Чонгука не просто знакомая, вроде госпожи О Мисон. В душе, как нельзя некстати, появляется червячок ревности, и она всячески старается его заглушить.

– Сказал, что удивлён, что Чонгук не отбивает у него «Сапфир», – поясняет она, в тот же момент замечая, как кривится красивое лицо Ёнджи.

– Вот мудак, – цедит она сквозь зубы, чем удивляет Инён. – С чего бы Чонгуку его отбивать? Он должен его вернуть.

– А в чём разница? – непонимающе хмурится девушка, а потом ловит на себе удивлённый взгляд Ёнджи.

– Как это – в чём? Отбивают то, что по праву принадлежит другим, а возвращают только своё.

– Другими словами, «Сапфир» принадлежит Чонгуку? – уточняет Инён и, получив в ответ кивок, путается ещё больше. – Но Чхве Сыльмин сказал, что это Чонгук должен ему вернуть «Сапфир».

– Потому что он мудак, – пожимает плечами Ёнджи, будто это всё объясняет. – «Сапфир» всегда принадлежал семье Чон, Сыльмин лишь был управляющим очень долгое время и слушался во всём отца Чонгука. Потом, правда, когда он умер, этот подонок полностью подмял под себя «Сапфир», воспользовавшись случаем и тем, что Чонгук тогда был не в состоянии что-то изменить. Но спустя несколько лет он вернулся к законному владельцу, а Сыльмин был вынужден кусать локти. А теперь вот…

Инён поджимает губы, чувствуя себя виноватой, однако одновременно с этим ощущает и какое-то воодушевление тем, что, наконец, узнала об этом хоть что-то, удовлетворила любопытство хоть немного. Она всё ещё, правда, не имеет понятия о том, что этот мистический «Сапфир» собой представляет, и кусает губы, думая, как бы это можно было узнать у Ким Ёнджи, которая и без того рассказала ей довольно много.

– Боже, – вдруг прыскает она, вырывая Инён из мыслей, – ты думаешь так громко, что мне даже неловко, – Ёнджи улыбается, останавливаясь в пустом коридоре у одной из красивых разных дверей, и неловко становится уже Инён, – я рассказала тебе это, потому что попросил Чонгук. Думаю, остальное он расскажет сам, если посчитает нужным.

– Ты работаешь на него? – вдруг понимает девушка, но та только снова отрицательно качает головой.

– Чонгук – друг моего мужа, – щурит она в улыбке глаза, надавливая на ручку двери, – и мой друг тоже.

Ёнджи пропускает её вперёд, но Инён едва ли не запинается на самом пороге, в один момент вдруг оказываясь под прицелом нескольких пар глаз. Она теряется на, кажется, очень долгие мгновения, а потом запоздало кивает головой в приветствии, ощущая себя не в своей тарелке.

А потом вдруг замечает среди собравшихся Чон Хосока, что сидит на краю стола, в очередной раз широко и приветливо ей улыбаясь. Замечает парня с обесцвеченными волосами, которого видела единожды в доме Чонгука – того самого, что заметил её самый первый, пока Хосок терзал в ладонях футболку Чонгука, взяв того за грудки. Теперь, в чёрных классических брюках и винного цвета рубашке, он больше не походил на хулигана с улицы в рваных джинсах. Инён замечает ещё Ким Сокджина, представленного ей заочно госпожой О Мисон, а ещё его жену, которая отчего-то стоит в нескольких шагах от него, покоясь в объятиях незнакомого парня – у него до странного добрые глаза, располагающая улыбка и премилые щёки, удивительным образом совсем его не портящие.

Её голой спины вдруг касается чужая ладонь, и прежде, чем Инён оборачивается, она уже знает, кому та принадлежит. Потому и не может сдержать улыбки и облегчённого вздоха, когда встречается глазами с привычно хитрым взглядом Чонгука.

– Соскучилась? – тихо спрашивает он – так, чтобы услышала только она одна.

– Не меньше твоего, – бросает в ответ Инён, преисполнившись вдруг уверенности, а потом отворачивается, почувствовав обжигающее смущение.

Чонгук довольно хмыкает ей в висок и оборачивается лицом ко всем тем, что внимательно смотрят на них.

– Со Инён, – громко представляет он её, вводя в ступор, – кто ещё не знаком – прошу, – усмехается Чонгук, – моя женщина.

Девушка смущается ещё больше, льнёт к нему ближе, изо всех сил заставляя себя не опускать стыдливо взгляд, показывая себя с худшей стороны и позоря Чонгука.

– Хосока ты уже знаешь, – тем временем указывает парень рукой на названного, а тот в ответ подмигивает ей, вызывая улыбку. – Рядом с ним – Мин Юнги, держись от этого парня подальше.

– Ага, – хмыкает в ответ тот, чьи волосы по цвету напоминают белую штукатурку, – а то уведу.

Инён удивлённо моргает, не ожидая подобного услышать, а потом по губам парня скользит вполне себе доброжелательная усмешка, и она выдыхает.

– Это да, такой грешок за ним присутствует, – вступает вдруг в разговор тот, чья рука покоится на плече совершенно точно чужой женщины – Ким Риан, и Инён невольно думает, что грешок не за одним Мин Юнги. – Пак Чимин, – представляется он.

– Между прочим, единственный, кто ещё не занял место главы семьи, – наклоняется к её уху Чонгук, но говорит по-прежнему громко, так что все его прекрасно слышат.

– Вот же мелкий, – цедит сквозь зубы Чимин под короткие смешки со всех сторон, однако улыбки, расползающейся по губам, не сдерживает.

– Расслабься, – кидает в ответ ещё один неизвестный Инён мужчина, а потом вдруг поднимает руку, и Ёнджи, только-только подошедшая к нему, словно бы ныряет под его крыло, тут же оказываясь прижатой к его телу. – Чонгук просто завидует.

– Ким Тэхён, главный ценитель всего прекрасного, – представляет его Чонгук. – И, как ты уже поняла, его жена – Ёнджи.

Девушка опять ей улыбается, едва доставая мужу до подбородка – это столь забавно, что Инён не может этого не отметить, – и щурит в улыбке глаза в ответ. Они пара по-настоящему красивая и гармоничная – таким только в модели подаваться, а не преступным бизнесом заниматься.

– Это правильные муж и жена, – тем временем замечает Чонгук, срывая с губ присутствующих смех. – А это, – поворачивает он Инён в своих руках, направляя её взгляд на Ким Сокджина, пока сам указывает на Ким Риан, – неправильные.

– Вот мелкий, – опять фыркает Чимин, опуская руку с плеча девушки. – Она ведь сейчас неправильно поймёт!

– Я его сестра, – вмешивается неожиданно Риан, посмеиваясь, и Инён ловит себя на мысли, что не ожидала подобного от девушки, что выглядит так, будто готова вылить на любого ведро помоев, – а этот, – кивает она на Сокджина, – мой муж.

– Риан, – тянет тем временем Ким Сокджин, пряча руки в карманы и не обращая на Инён ровно никакого внимания, – иди сюда и не беси меня.

– Сегодня их старший сказал, что любит больше маму, – шепчет ей на ухо Чонгук, и девушка удивляется пуще прежнего, понимая, что у столь молодой Риан уже есть сын, который, к слову, не единственный ребёнок, а ещё взрослый настолько, что может говорить. – А ещё они друг друга стоят, так что теперь даже мы не знаем, кто из них виновен в ссоре.

Инён давится смешком, отвлекаясь от того, как чета Ким – кажется, старшая, – решает свои проблемы с вмешательством Чимина и излишне колкими комментариями Мин Юнги, а потом ловит взгляд ещё одного мужчины, прежде ей не представленного. Он высокий и крепкий, облачённый в строгий костюм, хотя большинство из присутствующих явно чувствуют себя в них неуютно, а ещё смотрит серьёзно и внимательно, заставляя Инён сильнее жаться к Чонгуку.

– Хён, ты её пугаешь, – слышит она вдруг его голос и вздрагивает.

Вздрагивает и мужчина, отрывая от неё взгляд, а потом вдруг нелепо смеётся, почёсывая затылок и обнажая ямочки на щеках, и становится словно бы другим человеком.

– Прости, – извиняется он, поднимаясь с кожаного дивана, и неожиданно кланяется. – Ким Намджун.

Инён тут же склоняется вслед за ним, слыша смех со всех сторон, но отчего-то не чувствуя себя неуютно, а потом ловит улыбку Чонгука, чувствует его пальцы, проходящиеся вдоль позвоночника, и расслабляется совсем.

– Ты им понравилась, – замечает Чонгук, когда они возвращаются в особняк, снова заняв заднее сидение. Он держит её руку в своей, а сам говорит тихо, едва слышно, губами касаясь уха и пуская толпы мурашек по её телу.

– Я думала, что Риан другая, – признаётся Инён, стараясь воспоминаниями о прошедшем вечере отвлечь себя от всего того, что Чонгук почти наверняка специально творит с её телом. – А она оказалась очень приятной девушкой.

Инён вспоминает, как она шутила и как громко смеялась, совсем не стесняясь и не прикрывая рот ладонью, как это делала сама Инён. Ёнджи совсем от неё не отставала, и Инён поняла тогда, кажется, что имела в виду госпожа О Мисон, говоря, что Кимы предпочитают «интересных девушек». Она действительно не встречала ещё никого, похожего ни на Риан – страшно активную и весёлую, ни на Ёнджи – саркастичную и прямолинейную.

– Их женили по договору, – делится Чонгук, не поддаваясь попыткам свести всё в один лишь разговор, и прижимается ближе. – Риан и Сокджин-хёна.

Инён удивляется и поворачивается к нему лицом, сама не понимая, что попала в ловушку.

– По договору? – уточняет она. – Как в средневековье?

– Вроде того, – усмехается он, подаваясь вперёд, однако Инён успевает подставить под его губы щёку и шепчет в ответ, слегка хмурясь:

– Мы не одни.

Чонгук вздыхает так тяжело, будто только что узнал, что пропустил возможность вмазать Чхве Сыльмину, позволив Ёнджи уговорить себя на то, чтобы в зал за Инён спустилась она, а не он. Чонгук и правда в тот момент, едва узнав о произошедшем, едва ли не рвал и метал, всё порываясь спуститься вниз и найти виновника его упавшего настроения, пока не получил подзатыльник от Ким Тэхёна, а сверху – ещё один от его старшего кузена – Намджуна. Инён тогда снова увидела в нём всего лишь парня – совершенно обычного и по-своему милого, и, кажется, сердце тогда пропустило даже не один – пару-тройку ударов.

– А что насчёт Ёнджи? – спрашивает Инён, когда они выходят из машины, а Чонгук благородно подаёт ей руку, помогая выбраться. – Ты сказал, что они с Тэхёном нормальные муж и жена. Значит, женаты не по договору?

– Нет, – прыскает Чонгук, обхватывая её ладонь и ведя куда-то в противоположную от особняка сторону. – У них всё ещё хуже, но будет лучше, если ты спросишь это у самой Ёнджи. Я видел, как вы с девчонками обменялись номерами.

Инён кивает, соглашаясь, а потом невольно задумывается о том, что же может быть ещё хуже, чем брак, навязанный не по любви. Хотя Риан и Сокджин не казались чужими людьми, и даже несмотря на ссору пускали друг в друга взглядами молнии, похожие куда больше на любовь, чем ненависть, а потом мужчина и вовсе схватил проходящую мимо девушку за талию и усадил за боковину дивана рядом с собой, не позволяя больше подняться.

– И вообще, – тянет Чонгук, замедляясь, чтобы Инён за ним поспевала, – почему мы говорим о них, а не о нас?

– Хорошо, – улыбается девушка, обхватывая его руку обеими ладонями и прижимаясь ближе – не иначе как шампанское всё же ударило в голову, – куда ты меня ведёшь?

Они как раз успели кругом обойти дом, твёрдо ступая по асфальтовой дорожке, а теперь двинулись дальше – за особняк – туда, где когда-то был косой обрыв, не обнесённый даже невысоким забором.

– Туда, где ты любила бывать, – хмыкает Чонгук, наблюдая за тем, как слегка дрожит Инён, пожимая плечами от холодного ветра, а затем наклоняется к её уху, хотя рядом с ними и так никого нет, и обещает: – Я не подумал об этом заранее, не дал тебе переодеться и утеплиться, но всё равно не дам тебе замёрзнуть.

Девушка слегка отталкивает его, больше дразня, чем раздражаясь, и в очередной раз убеждается в том, что Чонгук действует на неё слишком нетипично – и это правда пугает. А потом она вдруг понимает, что он сказал, и задирает голову, ловя его взгляд:

– Мы идём на обрыв?

– Мы уже почти пришли, – смеётся парень в ответ и кивает в сторону.

Инён поворачивается следом и понимает вдруг – и правда, почти пришли. Когда-то давно, в совсем раннем ещё детстве, расстояние от особняка до обрыва казалось по-настоящему колоссальным, а теперь не занимало больше пятнадцати минут. Инён смотрит на траву – уже наверняка холодную из-за ранней осени, а потом на свои туфли на каблуках, всё ещё стоящие на ровной каменной дорожке, и вздыхает. До обрыва остаётся совсем чуть-чуть – не больше десяти метров, а солёный ветер, доносящийся со стороны моря, уже щекочет чувствительный нос.

– Идём, – улыбается Чонгук и тянет её за собой, заставляя смело ступить на траву и слегка потонуть каблуками во всё ещё рыхлой, совсем не мёрзлой земле.

И Инён движется следом, улыбаясь почти так же беззаботно даже несмотря на пробирающий едва ли не до самых костей холод. Чонгука и самого продувают все ветра сразу, заставляя рубашку, что вроде бы крепко облегает его сильно тело, трепыхаться вокруг мышц.

Они достигают самого обрыва опять же куда быстрее, чем когда были детьми, и Инён не сдерживает судорожного вздоха, когда видит перед собой тёмное море. На улице уже давно правят сумерки, и вся территория особняка освещается лишь за счёт фонарей, но там, внизу, их нет, и оттого море – чёрное, непроглядное – кажется по-настоящему загадочным.

Она слишком быстро, но уже по-странному привычно оказывается в объятиях Чонгука, чувствуя, как сильно он стискивает в руках её плечи, и как разом становится теплее, едва только он прижимается к её спине своей грудью.

– Не только ревнивый, ещё и романтик, – смеётся Инён, ничего на самом деле не имея против.

– У меня ещё много сюрпризов, – снова касается он губами её виска.

– Или секретов? – уточняет девушка.

– А их ещё больше, – признаётся Чонгук.

Они замолкают на несколько мгновений, каждый думая о чём-то своём, и Инён ловит себя на мысли, что ей по-настоящему комфортно рядом с ним. Комфортно везде – сидя в одной машине, лёжа в одной кровати, стоя в объятиях, не чувствуя ни капли холода, ощущая его биение сердца под своей лопаткой и горячее дыхание на своём виске. Чон Чонгук вдруг странно быстро заполнил всю её жизнь, стал обязательной её частью, словно бы жизненно необходимой деталью, от которой зависит если не всё, то наверняка большая часть.

А ещё Инён думает, что пугает её это уже не так, как раньше.

– Ты помнишь, – вдруг говорит Чонгук, заставляя вздрогнуть и выпасть из своих мыслей, – что мы делали, когда бывали тут?

– Помню, – улыбается в ответ Инён, – и это было так глупо.

– Почему?

– Не знаю, – пожимает она плечами, – просто глупо.

– Давай снова, – предлагает парень неожиданно, и Инён от удивления даже поворачивается к нему лицом, желая проверить, не шутит ли он. Однако Чонгук ни капли не улыбается, а потом ещё и добавляет: – Я серьёзно.