Текст книги "Человек без прошлого (СИ)"

Автор книги: _Silentium_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– В комнату… – то ли командует, то ли ставит меня перед фактом Том и через некоторое время несет меня на руках в мою комнату, на кровать.

Теперь я оказываюсь снизу и чувствую, как теплые губы Тома ласкают мою шею, а горячее дыхание, казалось, обожгло кожу в тех местах, куда оно коснулось. По телу вмиг прошелся неприятный холодок и тысяча мурашек одолели его. Прикрываю глаза в блаженстве и откидываю голову на подушки. Оказывается, все эти семнадцать лет я прожил в пустую – нет ничего лучше чувственных губ Тома.

В следующие минуты мы оказались без одежды. Кое-как сняв ненужные материи и откинув их в сторону, мы слились в страстном поцелуе. Том, в свою очередь, увлекся моими губами, а я, собрав сзади в руку, перебирал его гладкие французские косички, сжимая их у корней, от чего парень ловил особое наслаждение – его выдавал сдавленный стон.

Я чувствовал себя на седьмом небе и желал большего для своей скромной натуры, но Том, видимо, не спешил торопить события: он ласкал тело руками, дарил ему поцелуи, игрался с горошинами сосков, заставляя этим прогибаться в спине и судорожно всхлипнуть. Особое внимание брат уделил моей татуировке в виде звезды. Она ему очень понравилась и он не хотел так быстро разлучаться с ней. А я, казалось, был на грани и жаждал его горячей плоти в себе, но Том словно специально медлил, оттягивал момент, то ли стараясь не спеша растянуть момент, и насладиться им как следует, то ли он просто напросто… боялся?

У меня ни разу не было полового контакта с партнером, и, наверное, я должен был бояться больше самого Тома, но почему-то я повел себя тактичнее. Я взял его лицо в ладони и, поцеловав в подбородок, прошептал:

– Растяни меня…

В ответ парень посмотрел мне в глаза. Брови были сдвинуты, а это означало, что он был слегка напуган происходящим и не позволял себе лишних движений. Как мне помогать с моим неуравновешенным другом по утрам – так он первый, а как приступать к серьезным действиям, Том вдруг записался в отряд отважных девственниц.

Подвинув ближе бедра, и, разведя их в стороны перед Томом, я потянулся к тумбочке. Для меня главное держать руки ухоженными и поэтому я часто увлажняю их кремом. Поэтому для такого случая он хорошо сгодиться, раз уж о смазке мы не позаботились…

Брат принял крем из моих рук и приступил смазывать мне вход. Мое тело слегка дернулось, когда пальцы Тома коснулись ануса, ведь однородная масса была неприятно-холодной, но чем дольше брат массировал дырочку, тем теплее и приятнее было. Так приятно, что мне пришлось слегка вжаться в кровать, зацепив руками покрывало.

– Тс-с-с… – Том погладил меня по животу – отвлекающий маневр – и вошел одним пальцем, медленно двигая им.

По началу, до трех пальцев, я чувствовал дискомфорт и хотел прекратить, жалобно смотря брату в глаза. Он не мог понять: хорошо мне или плохо и часто останавливался, но я заверял, что все хорошо и чтобы он ни в коем случае не прекращал начатое. Я и сам этого хочу. Хочу доставить максимум удовольствия не себе, так Тому. Ведь в голове до сих пор вертится мысль, что он уйдет к Габи, а делить его с ней я не хочу… больше не хочу.

С добавлением третьего пальца я начал жадно ловить ртом воздух. В интернет-инструкции, было указано, что будет немного больновато, но не настолько же! Я буквально чувствовал, как пальцы Тома пронзают меня и молился всем Богам дожить до самого главного…

Достав из-под подушки презерватив, я протянул золотистый пакетик моему любовнику, как бы намекая, что я достаточно растянут и пора бы уже заменить пальцы на что-нибудь более приемлемое. Удивлен, Томми? Конечно, позже он будет заваливать меня вопросами о том, откуда у меня резинка – я это предусмотрел, но сейчас он покорно убирает со своего члена вторую руку и порвав пакетик зубами, надевает латекс на покрасневшую головку, затем раскатывая его по всему стволу.

Момент ожидания в себе инородного предмета настолько запугал мой рассудок, что я поспешил немного напрячься, однако, почувствовав это, Томас заставил меня расслабиться. Долго гладил по животу, бедрам. Поцеловал коленку, нависнув сверху уделил внимание вновь моей шее, а я обнял его, будто последний раз и прижался, вдыхая мужественный запах его тела – он безумно кружил голову.

– Билл… -шепот на ухо и в следующую минуту он погружается в меня медленно, до конца. Так, что заставляет мои глаза округлиться от размеров своего дружка. Ногтями тут же впиваюсь в его спину и чувствую покалывание в ступнях, от чего и поджимаю их.

– Тише… расслабься… – говорит через раз. Я знаю, что ему сейчас, как и мне, трудно, но я стараюсь не паниковать и делать так, как просит Том. Его мелкие поцелуи кое-как приводят меня в сознание и боль постепенно отходит на второй план. Парень двигается медленно, очень медленно, заставляя ронять из моих уст хриплые стоны, но вскоре наращивает темп и плавные движения приносят сплошное удовольствие. Казалось, я потерял себя, потерял счет во времени, ориентацию в пространстве. Не было никого, кроме нас…

Брат напряжен и расслаблен в то же время… сейчас он такой красивый… черные косички бьются об его плечи, а шея заблестела от выступившей влаги. Но глаза… они оставались такими же теплыми, трепетный взгляд ласкал мое лицо и внушал поддержку. Этим он доказал, прижав мои руки к кровати, тем самым переплетая пальцы и выгнулся, совершая последние толчки.

Я работал бедрами и ловил приятную дрожь по телу, пока Том не надавил своей плотью на заветную точку. Стоны сами собой рвались наружу, я больше не мог сопротивляться и дал волю чувствам, унеся за собой с головой охваченного эйфорией Тома.

Мы приходили в себя минут десять, пока парень, лежавший сверху не зашевелился… мне нравился этот момент «пробуждения» жизни в тихой комнате. Казалось все замерло с нами вместе некоторое время назад. Ничто не могло нарушить нашу идиллию, а сейчас только Том и его глаза. Я чуть было не брякнул, что люблю его безумно, когда улыбка снова коснулась его лица, но подавил в себе это желание ответив тем же. Брат запустил свою кисть руки в мои волосы и начал перебирать пальцами прядь за прядью. Мне так нравилась эта заботливость и его ласка. Готов поспорить, что никто и никогда не видел брата таким нежным, да и не надо, я не хотел бы, чтобы эту нежность он разделял с кем-нибудь другим.

Тело Тома переместилось рядом, а я недовольно застонал, больше не ощущая эту приятную тяжесть, но Том заткнул меня поцелуем, не дав нормально возмутиться, а перспектива вновь вкусить вкус его губ была заманчивее и я подумал, как бы снова не возбудиться от таких ласк.

– Том…

Отстранившись я тяжко вздохнул – этот зас*анец не оставил мне воздуха и сил даже на разговоры, так что я чувствовал себя усталым, но довольным.

– Как чувствуешь себя?

Я улыбнулся. Такой заботливый.

– Чувствую себя самым счастливым, – и я не соврал. Это была чистая правда. Мне никогда не доводилось чувствовать себя лучше, чем сейчас. Я прижался к нему, обняв тело рукой поперек и улыбался, как дурачок, пока сон не напал на мое сознание, а так не хотелось, чтобы все заканчивалось…

– Спокойной ночи, Билли…

Сладко зевнув, а затем и почмокав губами, я удобно устроился и прикрыл глаза:

– Спокойной…

Долго лежать и ждать, пока Морфей заберет меня в свое царство не пришлось. Сон наступил сразу же. Этот сон был таким ярким и реалистичным. Наверное, самым красивым и счастливым, что мне когда либо снились, но холодное утро было жестоко по отношению ко мне. Остатки ночного видения все еще никак не хотели уходить, держали меня в своих лапах из последних сил, пока я не шагнул в мир растворившихся грез пустой постели. Казалось и наша прошлая совместная страстная ночь была отпечатком того сна, я чуть было не подумал, что все это было понарошку. Но я точно помнил, что вчера происходило с нами и, это было незабываемо…

Глава 19.

Pov Tom

Мне необходимо было подумать, взвесить. Холодный воздух постепенно приводил меня к здравому уму, и организм потихоньку избавлялся ото сна. Отметина от подушки – последнее свидетельство того, что я недавно поднялся с кровати, и делал это нехотя. Там было тепло. Там был Билл. С Биллом всегда тепло, хотя его руки постоянно холодные. Но, как говорится, холодные руки – горячее сердце? Сердце Билла действительно было огромное и горячее. Говоря его языком, в нем бы поселился целый приют. Кстати, о приюте. Я должен наведаться туда, так сказать, за информацией. После его истерик и того странного мужика, с которым мы столкнулись возле избушки, мне начинает не нравится вся эта история, тем более, я намерен любыми способами узнать о его прошлом, не могло же оно вот так взять и стереться, забиться ложной памятью в подсознании мальчишки, переписав его по новому. Билл вспоминает… отрывками, сновидениями и тот незнакомец как-то связан с ним. Я чувствую… Бедный Билл, видел бы он, как сегодня мое сознание разрывалось при виде его спящей фигуры. Я заметил, что когда я остаюсь у него на ночь, то парню не снятся кошмары, складывается ощущение, что брюнет тешит себя, находя поддержку в моем присутствии? Или ты что-то скрываешь, загадочный Билл? Знать бы ответ, что сподвигло меня накинуться на тебя этой ночью. Ты плакал – я успокаивал, ты хотел – я не смог устоять… мне стыдно, что я воспользовался, я ведь не так все хотел…не так, я показал настоящую сущность, ты меняешь меня и это так странно, я давно начал замечать, что со мной что-то не то происходит и я не могу дать название этим чувствам, потому что у них нет имени. Я даже не знаю, как называются такие отношения с братом, когда они вовсе не братские, а прикрываться под этим все время, увы, не правильно и не тактично.

Сейчас я пожалел, что не взял свою машину. Дурацкая привычка ходить пешком, но погода явно не располагала сегодня к пешим прогулкам. А тем более, зная, где находится бывшее пристанище Билла – идти чуть ли не на конец города. Тем более, чувствует мое чутье, что назревает дождь, я могу простудиться, потому что никогда не любил зонты, наверное, придется сделать то, что никогда в жизни не делал – прокатиться на общественном транспорте. Интересно, не затерялась ли какая мелочь в карманах?

Но до этого места я доехал спокойно, если не считать ворчливой старухи, которой не досталось место. Я сыграл роль паиньки и уступил место этой женщине только для того, чтобы она не стояла над душой, и не ворчала, какая нынче молодежь пошла невоспитанная, ибо раздражала…жутко.

Здание, где раньше жил Билл и кажется, обучался, не вызывало у меня ничего хорошего – лишь смутные мысли путали мою решимость зайти в кабинет директора. Где он? Знать бы…

Пройти мимо вахтерши незамеченным не удалось, ибо старуха, чьи далеко посаженые глаза смотрели на меня грозно из-под бровей. Тяжелые руки были сложены на столе, держась в замке. «Ну, начальник блин», – пронеслось у меня в голове. Смотря на усыпанное морщинами лицо, у меня вызвали большое раздражение ее растрёпанные фиолетово-красные волосы, с отросшими седыми корнями. Мерзость. Не понимаю, почему в столь благородном возрасте женщины позволяют себе так выглядеть.

– Кто вам нужен? – подала она голос, который кстати тоже не вызывал у меня никаких хороших впечатлений об этом человеке. Атмосфера тут напряженная, будто над зданием висит черная воронка. Не нравится мне это.

– Простите, я бы хотел знать, где находится кабинет директора?

– Ее сегодня не будет, чем могу помочь?

Я не сразу услышал позади себя звук каблуков, и как молодая женщина стояла с папками в руках у стены. Видимо, секретарша. Доброжелательные глаза, красивая улыбка, но коротко стрижена. На плечах красивая шаль ни разу не портящая ее вид, а лишь украшала и сочеталась с круглыми сережками. Прямой заостренный нос. Из-за него хрупкая на первый взгляд девушка напоминала мне сороку, чье количество украшений оставалось желать лучшего.

– Я по поводу Вильгельма Катце…

– Вильгельм Катце… что-то знакомое, ах, да, месяц назад его усыновила прекрасная пара…

– Да, я знаю, что его усыновили, наверняка у вас сохранилась информация касательно его младшего возраста.

– Дело в том, что мы не имеем права распространять информацию о своих воспитанниках чужим людям.

Ее тон из доброжелательного превратился во враждебный и брови сдвинулись к переносице. Значит, по-хорошему не получится, хотя, чего я хотел? Смешно со стороны: приходит какой-то пацан и требует сведения о личной информации одного из воспитанников. Вон та вахтерша явно еще будет тешиться еще какое-то время этой неловкой историей и пообсуждает на лавке меня со своими подругами-сплетницами, но я обещал себе распутать эту историю.

– Да вы правы, извините, что побеспокоил, до свидания, – говорю и толкаю дверь, чтобы выйти.

– Всего доброго.

Раз уж таким путем не получится, нужно искать другой путь и прошерстить все, где бы обитала информация о Билле: приют, школа, наверняка в полиции лежит информация на каждого в этом городе, в том числе и на него… полиция пошлет меня куда подальше, я уже это понял. Патрицио рассказывал, что его старший брат хакерствует и, возможно, если постараться, можно и взломать систему полицейского сайта, где хранится что-то, чья история начинается с двух букв – «Б» и «К».

– Том! – поднимаю глаза и замечаю знакомое лицо. Клаус?

Он подбегает ко мне, на лице у него какое-то подобие радости у удивления:

– Не думал, что увижу тебя здесь, как Билл?

Пожимаем руку в знак приветствия.

– Билл отлично, да, я и сам, честно говоря, не думал, что когда-то забреду сюда, но кое-какие обстоятельства все же заставили…

– У Билла так не закончились ночные кошмары?

– Что? – я напрягся. – Ты тоже что-то знаешь об этом? Он тебе рассказывал?

– Обычно, мне удавалось услышать, как он по ночам звал мать и метался по кровати, но его тут же перехватывали воспитатели и вели в медпункт, а на утро, он рассказывал о снах, я говорил, что это плод его воображения или часть воспоминаний, которые он утратил, заполнив свою голову лишь пробелами. – Пожимает плечами. – Так что ты тут делаешь?

– Клаус, ты же умный парень, мне Билл рассказывал про тебя, можешь кое-что достать для меня?

– В разумных целях…

– Разумеется… – я замялся, – вернее, не совсем. Это касается Билла. Мне нужна любая информация о нем. Кто он такой, откуда он прибыл в приют – все, что найдешь, я надеюсь, ты понял, на что я намекаю?

Выжидательно смотрю на него.

– В кабинет директора пробраться не так уж трудно. Думаю, я что-нибудь придумаю.

– Спасибо тебе. Я буду в долгу перед тобой, нужно будет связаться, у тебя есть телефон?

– Я найду, как связаться с тобой, не переживай. А сейчас лучше тебе уйти, пока эта грымза не пришла. Не хотелось бы длительных переговоров.

– Бегу. Спасибо еще раз!

– Не благодари пока, Том, увидимся!

Только за воротами я начал думать, кто за грымза такая, что руководит воспитанниками и устраивает им допросы, но тут же забыл обо всем, когда бежал до автобуса. Благо женщина заметила меня в окно и попросила водителя остановиться.

Сказав «спасибо», я оплатил проезд и сел на сидение, благо в салоне было почти пусто и всякие там старухи, коих за сегодня на моем пути было предостаточно, не мозолили мне глаза. Только по приезду домой я пытался избегать человека, чья фигура пребывала на кухне, стараясь не попадаться на его глаза и уж тем более заговорить…

Глава 20.

Pov Bill

Я прощался с грустными закатами и встречал розовые рассветы. Моя комната пустовала без постоянного гостя или гостей, в качестве родителей, потому что друзей у меня не было, не считая сумасшедшего китайца в школе, а те, что были, остались в приюте.

Кстати о нем. Звонил Клаус. Как я был ему рад! Мне впервые стало приятно, что мне позвонили. Он радостно сообщил мне, что после окончания срока его пребывания в приюте, друг не будет жить на улице – у него будет дом. Неподалеку от центра города, который вот-вот откроется, после стройки. Эдакое маленькое общежитие, в которое автоматически будут перенаправлены выпускники первое время, а дальше разберутся сами. Главное, что теперь я спокоен за Клауса, Ганса и Ханну и все же рад, что проект папы и мамы, который был заброшен, снова восстановился и пойдет на благо. Если бы мы с Томом не намекнули им тогда, если бы не рассказали, боюсь представить, что было бы… Брат был прав, когда говорил, что родители охотно пойдут навстречу благотворительности.

Как бы я хотел вернуть время назад. Как хотел бы снова почувствовать себя на минуту свободным. Нет, я не чувствую себя здесь взаперти но и свободы не ощущаю. Я словно прикован к тому, перед чем я не силен. Это дикое чувство заставляет драть кожу при каждом упоминании. Заставляет учащенно дышать и не существовать по отдельности. Плестись как Тесей за клубком по лабиринту, (прим. автора: древнегреческий миф о Минотавре) не зная, что меня ожидает. Я боюсь выйти из комнаты и посмотреть в глаза своему убийце, получив награждение холодом и молчанием. Я всего лишь хотел проснуться вместе и ощутить себя нужным, но оказалось невозможным, но на то был повод и он его давал.

Моя дверь для домашних останется открытой, но внутри сегодня их не будет встречать дружелюбная улыбка и добрый взгляд. Свет так и останется не зажженным, а тишина будет говорить о том, что я рано лег спать. Мне не нужно было спускаться даже на ужин, потому что не голоден. Я ничего не хочу. Будто прирос к кровати и плееру. Музыка, что доносится из наушников, меня успокаивала, но мыслей от этого не убавилось. Казалось, они прилетали новыми стаями и накапливались-накапливались, чтобы забить собой все пространство и доконать меня окончательно. Где-то на подсознании я понимал, что нужно просто взять и выкинуть этот хлам, но как бы я не утруждался, не пытался, мои жалкие попытки были тщетны, а мысли увеличивались с геометрической прогрессией.

Сегодня я возненавидел школу. Как представлю, что завтра снова нужно идти в тот Ад, мне становится тошно. Я ни разу не видел таких людей: озлобленных, пошлых, лицемерных…

Да, мы в приюте тоже не были ангелами, но эти избалованные и вовсе переходят все границы. За один лишь неправильный взгляд в сторону и ты уже получаешь сотню нелестных слов в свой адрес. За безделушку они готовы убить друг друга, не играет роли: друг ли он тебе или просто знакомый. Я уже не разбираюсь, где правильно, а где напортачил, ведь каждый готов тебя подставить. И эта дрянь, что с наглой улыбкой затолкала меня сегодня в женский туалет и заставляла надругаться над собой… неужели она себя не ценит, чтобы просто так запросто, в грязном и холодном месте, среди кабинок и унитазов, получить желаемое удовольствие с первым встречным? Как нужно не уважать себя, чтобы опуститься до такого?

« – Одетта, не позорься. Я не стану с тобой ничего делать, сколько бы ты не просила, не угрожала».

Я еще тогда заподозрил, что эта девочка неадекватно себя ведет при мне. Взгляды, случайные касания, улыбки и стремление заговорить, вызвать хоть какую-то реакцию – все это вылилось… во что вылилось. Девушка, не сдержав слез, выбежала из уборной, назвав меня «педиком». Да, может быть я и педик, зато потом она в сердцах будет меня благодарить, что не поступил с ней, как обычно поступают с девушками легкого поведения, не испытывая при этом ни капли уважения к этой девице. Единственное, что расстраивает, она не отступит. Пустая трата времени…

Вдруг я вспомнил, что мероприятие, которое задумала наша классная руководительница, приближается, а у меня остался лист невыученного текста. Да ну его, успею еще. Сегодня я даже забил на уроки, чувствую, угнетение отпустит меня не скоро.

– Ну, что, показывай, что ты там отыскал, – раздалось за дверью, затем быстрые шаги по коридору и, наконец, хлопок. Не трудно было догадаться, чей это голос. Возможно, Томас снова притащил друга домой и вот они сидят в его комнате. Разговаривают. Я бы сейчас все отдал за то, чтобы просто там посидеть. Я уж молчу про разговоры и желание пробежаться глазами по любимым чертам лица.

Зависть и обида. А на утро я снова добирался в школу на автобусе. Мой старший брат вот уже неделю уезжает раньше меня. Хоть завтрак на столе оставил, но не удостоил внимания даже запиской. Не знаю причины, по которой он перестал со мной разговаривать, но то, что он на это не настроен, я понял с первого дня – он меня избегает.

Я не мог сосредоточиться на уроках, на которые не желал идти. Вообще не понимаю, что заставило меня сегодня пойти в школу. Я боролся с чувством «не хочу» и «надо» – последнее пошло наперевес. Если бы знал, что буду сегодня так тупить, ни за что бы ни вылез из-под одеяла. Или знал?

Целый урок меня не покидала мысль отыскать Тома на перемене и поговорить с ним. Мне страшно посмотреть ему даже в глаза, страшно знать его реакцию, его мысли. Вдруг он не захочет разговаривать, заставив меня ощущать неловкость отказом, или даже не обратит внимания, как и до этого. Как же тяжело сохранять спокойствие, живя с ним под одной крышей.

– Билл, с тобой все нормально? Ты опять какой-то задумчивый, я не поверю, что ничего не случилось. Не отмахивайся даже, – Ли, что сидел рядом, вернул меня с Небес на Землю.

– Н..нет, ничего, – все же отмахнулся я, хоть и не хотел обидеть китайца.

– На перемене, да? – спросил он шепотом, так как преподаватель начал косо поглядывать в нашу сторону.

Я коротко кивнул и попытался сосредоточиться на лекции и записывать хотя бы часть из того, что диктовал учитель, в тетрадь.

Когда прозвенел звонок, мы торопливо встали из-за парт, сложили, а точнее сказать, смели тетрадки, учебники, ручки в сумки и вышли из класса, пропуская мимо ушей не законченную речь преподавателя. Не знаю, что отвлекло Ли, но я благодарил его, что он не стал спрашивать о чем-либо, как это обычно было, скорее всего, он просто забыл или устал.

Впереди еще два урока и домой. Надеюсь, вечер будет не таким унылым, и я найду, хотя бы сегодня, чем себя занять…

На первом этаже, удрав от проворного китайца, я проходил мимо поста охранника и успел поймать за рукав Нильса, который был бодр и весел, как никогда.

– Нильс! Привет. Ты Тома не видел? У вас вроде история должна быть, я заходил, а никого…

– О, Билл! Да вон он, курит этот балбес!

–Спасибо! – улыбнулся я и поспешил на выход, откуда и выскочил хоризматичный Нильс. Том стоял на крыльце школьного входа. Почти в самом дальнем месте и затягивался.

Нервно сглотнув, я решительно направился в его сторону, по дороге придумывая разные варианты нашего разговора и молился, как бы не выглядеть сейчас идиотом, случайно забыв, что хотел сказать или еще лучше, не сказать ничего. Но подойдя ближе, я, на удивление заговорил и даже смотрел глаза, пытаясь найти контакт. Откуда появилось столько уверенности?

– Я сделал что-то не то? Почему ты со мной не разговариваешь? – будто задумываясь о чем-то, парень выдохнул сизый дым и слегка прищурился.

– Все нормально, Билл.

– Если бы было все нормально, я бы к тебе не подходил с таким вопросом

– Слушай, ты не вовремя… – Том выбросил, наконец, сигарету и снова посмотрел на меня. – Мне бежать нужно. Дома поговорим?

С минуту я просто стоял и смотрел на него, пытаясь выяснить, лукавит ли? Вглядываясь в глаза теплого оттенка, я осознал, как же скучаю. Ну, конечно, как я мог подумать, что он со мной не разговаривает? Наверное, у него просто проблемы с учебой, а я даже не поинтересовался.

Меня «отрезвил» звук звонка на урок, что раздавался из здания. Я торопливо кивнул. Все же, много думать иногда вредно.

– Все, я побежал, до вечера.

Не успев спросить, во сколько у него заканчиваются уроки, как след брата давно простыл. Постояв еще немного, поторопился на урок, а то еще Ли будет искать пропажу.

После уроков наша классная устроила репетицию, на которой не наблюдалось класса Тома. Фрау Таг объяснила это тем, что выпускной класс сегодня нельзя снять с занятий, поэтому репетируем только мы.

Я надеялся, что застану Тома дома, но кроме голодного Бертольда никого не наблюдалось. Вот заучился хозяин, даже покормить любимца некогда!

На кухне раздавалось веселое чавканье. От мысли, что я хоть что-то сделал сегодня полезное, мне захотелось только улыбнуться. Бертольд, конечно, не кошка, но пока я сидел с лохматым другом на кухне, думая о сегодняшнем вечере и с чего бы начать разговор, лабрадор неожиданно потерся носом о мою коленку, выражая свою благодарность. Мне не составило труда почесать его за ухом, а потом отправиться к себе в комнату, сделать уроки и наконец-то подучить текст – не хочу снова напороться на тумаки от классного руководителя, коими она одаривала меня сегодня.

Вечером я не заметил, как пришли с работы родители, весело переговариваясь друг с другом. Наверное, такими же забавными они были в молодости. Мамина улыбка, казалось, украшала всю прихожую и затмевала всю серость уходящих будней. Я стоял на ступеньках огромной лестницы, что вела на второй этаж, когда увидел интересную картину, с каким мальчишечьим азартом отец снимал пальто с плеч Симоны и что они выделывали друг перед другом, смеясь. Создавалось ощущение, что я попал в театр, где оба главных актёра исполняют свою роль. Я улыбался от души так, как никогда. Родители трепетно обнялись и поцеловались, не заметив меня. Эх, счастливые…

– Ой, Билл, здравствуй, мой мальчик, а мы тебя не заметили, – проговорила мама, будто оправдываясь, как маленькая девочка, которая за что-то провинилась. – Мы думали, что ты с Томом…

– Нет, – удивленно выпучиваю глаза, – вы знаете, где он?

Родители в замешательстве переглянулись:

– Он звонил сегодня и сказал, что будет ночевать у Нильса, мы думали, он и тебя с собой взял.

Разочарованно опускаю глаза.

– Точно. Я забыл. У них репетиция. Сценку вдвоем готовят.

– Ты спустишься на ужин, дорогой? – папа обнял маму сзади.

– Нет, мам, я поел, спасибо…

Разворачиваюсь, иду к себе в комнату. Стараюсь сдержать себя, но оказавшись на кровати, утыкаюсь носом в подушку, так крепко и кричу, пока не заболела голова. Благо никто не слышит этого кроме меня. Никого не касается, почему я так подавлен, и родителей расстраивать не хочется. Обидно. Обидно… он ведь обещал, мы же договорились… мне наврал человек, которому я доверял…

Глава 21.

Pov Tom

Я шел по слегка сырой траве и не замечал, как намокают мои замшевые кеды. От терракотового цвета остался только маленький участок и то на языке обуви, всю остальную область влага окрасила в темно-коричневый.

Моему ходу мешали лапы когтистых веток, которые не давали проходу, то и дело, цепляясь за пучок дред и капюшон.

Один раз мне все же удалось шлепнуться, когда моя нога поскользнулась на мокрой растительности, и я растянулся в кустах, словно барышня на мягкой перине.

– Гадство! – выругался я и поторопился быстро встать. Ну вот, не хватало еще светлые джинсы запачкать зелеными отметинами. Маме будет только всласть, ведь она давно мечтает увидеть их в мусорном ведре. Но, однако, отряхнув себя, я продолжил путь, сквозь темный лес.

Зачем я пошел туда во второй раз – мне не понять. Рослый и небрежный мужик не вызывает у меня доверия, но я надеюсь, что он расскажет что-нибудь о Билле, иначе откуда он его знает? А раз отшельник признал его, значит… возможно, он и есть источник прошлого моего брата.

За лесом, который с трудом я прошел, показалась хижина, та самая, с зеленой противной дверью, чья тяжесть до сих пор отдавалась болью в плече. Лес сгущал темноту вокруг этого места, из-за этого оно выглядит мистическим и пугающим, но при дневном свете не было так страшно, как тогда. Старая изба…

Я решил обойти ее со всех сторон, на случай, если мужик взбунтуется, и не дай Бог, накинется. Окна есть, но не всегда знаешь, чисто ли тут, не валяются какие-нибудь острые предметы или ловушки. Все может быть, если не знаешь, как житель этого старого домика поведет себя.

Из всех окон, только одно оказалось не забитым гнилыми досками. Но под ним расположилась кадка дров. Проверил на прочность – немного шатается и теперь на руках остались лишь стружки белой краски. И как тут можно жить? Никаких условий для жизни, можно сказать, это еще хуже, чем в средневековье…

– Ты что тут забыл? – затылком я почувствовал что-то твердое, что приносило мне страх, а так же тяжелое дыхание за спиной, что тоже невольно заставило меня напрячься. Первое, что бросилось в глаза, когда я краем посмотрел, что мне угрожает – это дуло ружья, нацелено прямо мне в голову, а затем и хмурое сосредоточенное лицо мужчины со сдвинутыми бровями к переносице. Очень дружелюбно начался наш разговор.

Я поднял руки вверх, показывая этим жестом, что ничего плохого делать я не собираюсь.

– Язык проглотил, что ли? Еще раз спрашиваю, что ты тут забыл, бестолковый мальчишка?

– Извините, что побеспокоил, но мне нужно поговорить с вами, – звучит, конечно, абсурдно. То-то и оно, развеселил мужика. Вон, стоит себе с ружьем и смеется, а мне, как бы, не смешно стоять под прицелом с поднятыми руками, авось повезет и я не получу пулю в затылок.

– О чем мне с тобой разговаривать, щенок?

– О Билле, например, – я сглотнул, прикрыв глаза. Оказывается, плохая была идея одному идти к этому маразматику. Как же до тебя долго это доходит, Каулитц.

– Опять ты? – удивился мужик.

– Не узнали? – сказал я и пожалел, потому как получил сильную затрещину. А ружье-то он убрал, видимо, дошло, наконец, что я не воровать сюда пришел. Да и воровать здесь, наверное, нечего – весь дом прогнил, остается думать, на чем он держится. Местечко влажное.

– Проходи в дом и жди меня там. Только без штучек всяких.

Я кивнул и, обойдя дом, наткнулся на ненавистную зеленую дверь. Представив, что мне опять придется ее тягать, настроение сразу же упало. Хм, странно, а не такая уж она и тяжелая. Наверное, тогда, из-за того, что сильно выдохся, не нашел в себе силы ее принять достойно.

На сей раз тут не было так страшно и мрачно. Слегка тусклый свет от керосинки, что стояла на подоконнике, а в углу, откуда доносилось приятное потрескивание дров, притаилась печь. Видимо, для поддержания тепла, потому что газовая плита с баллоном стояла по другую стенку. Отвратительные желтушные цвета кухонной обстановки, и это я еще про кровать молчу. Такие избы были во времена второй мировой, удивлен, что такие еще остались.

Я подошел к печке и протянул руки, пытаясь согреться. Все же, из-за влажности было не только сыро, но и прохладно.

Входная дверь открылась, и вскоре внутрь зашел тот самый отшельник, что тащил в огромных руках охапку дров и сложил возле печки: рядом с совком, кочергой и веником, а затем принялся складывать их наверх по одному.

– Так о чем ты хотел поговорить? Я надеюсь, после этого, ты оставишь меня в покое?