Текст книги "Rendez-vous I Белый король (СИ)"

Автор книги: _Asmodeus_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Так зачем ты вывел его из себя, Хью?

Лейтенант лишь болезненно поморщил ноющий нос и зло пнул зеркало ногой. С громким звоном то разбилось на тысячи осколков.

***

Мужчина за столом задумчиво проглядывал бумаги. Что-то не сходилось. Какая-то деталь была упущена, и он не мог понять, какая именно.

«Она ушла с ним…»

– С ним, – хмыкнул себе под нос Максимилиан. Он хотел отыскать Дженивьен, но все его попытки не приводили ни к чему. Такого человека, с которым она ушла, просто не существовало в большинстве списков. – С ним… – д’Амэр устало потер глаза. Все это было очень странно, а то, что было странно, то не радовало. В таких вещах странностей быть, в принципе, не должно. Все должно быть четко и понятно. Но все было не четко и, тем более, не понятно, а запутанно и неясно. Концы в воду. И все. Где искать эту женщину теперь? А юнца?

Граф был уверен, что в ближайшее время та может вернуться, так как работа требовала ее присутствия, пусть и несрочного и непостоянного, а д’Онорайн была человеком ответственным: она была нужна, а значит, не пропадет.

Однако нужна Джен была здесь и сейчас, а, следовательно, ее требовалось достать из-под земли и доставить в этот кабинет.

Максимилиан дернул за цепь звонка. В кабинет влетел его секретарь – невысокий тощий юноша лет двадцати, курносый, с шальными розовыми щеками и растрепанными светлыми волосами.

– Слушаю, монсеньер!

– Подними архив, но узнай, кто такой Наполеон Вандес, и принеси мне все, что можешь о нем узнать, – граф откинулся на спинку стула – он даже не смотрел на удивленного юношу. – Сержио, что-то еще?

– Я попрошу Пьера от Вашего имени пустить меня в архив? – парень хотел было сунуть руки в карманы, но одернул себя и сцепил пальцы за спиной, вспомнив про этикет.

– Да, секунду, – Максим вытащил из стопки листов чистый и быстро что-то на нем написал. – Мне нужна любая информация, – он протянул листок парню и снова пробежал глазами документы.

– Слушаюсь, – Сержио быстро исчез за дверью.

Д’Амэр потер переносицу, постукивая пальцами по столу, в задумчивости смотря на огонек свечи, горящей на рабочем столе.

С той лунной ночи прошло уже несколько дней. Георгу с каждой минутой делалось все хуже, его вменяемость час от часа таяла буквально на глазах, к тому же Маршала лихорадило, что усугубляло и без того отвратительное его состояние. Врачей подпускать к себе мужчина категорически отказывался, но помочь другу Максим считал своим долгом. Тем более за это время он долгими разговорами практически убедил Георга в необходимости развода. Механизм был запущен, а, когда именно произойдет то, что должно произойти, – это лишь вопрос времени. Им остается лишь терпеливо ждать, а там и бумаги, гляди, будут готовы. В довершение всего останется просто поставить пару подписей, и дело с концом.

Прекрасно.

Граф едва заметно улыбнулся, довольный собой. Он понимал, что такой нехитрой махинацией оказывает услугу и Ро, и Георгу, и себе. Ро вымотает Маршалу все нервы, Маршал вытрясет из Ро всю душу. Толку от этого замужества не было никакого изначально, лишь убытки и вред для окружающих. Случайность. Де Жоэлу не нужна женщина, которая будет пытаться его подавлять, пусть и такими мудреными способами.

– Откуда же ты такой взялся, – перед Максимилианом лежал один из рисунков, подобранных в кабинете Георга. Листок был помятый, с пятнами чая и вина, с него смотрела красивая, совсем юная девушка, так хорошо знакомая графу. – Значит, гренадерский полк… они там что, художественное училище устроили, – переведя взгляд обратно на документы, сухим бледным пальцем он провел по списку вниз. – Не сходится. Говорят, был награжден, – тихо проговаривал себе под нос Максим, щурясь сквозь очки. – Существует только в некоторых бумагах, в других этой фамилии нет, хотя по всем правилам должна быть… Черт знает, что такое. Он не мог попасть сюда, избежав вот этих мест, а там учет поголовный.

Мужчина пальцем помассировал ноющий висок.

Двери распахнулись, в кабинет уверенным быстрым шагом вошла Марго, на ходу стягивая с рук длинные черные перчатки. Темное платье с декоративным корсажем облегало тонкую точеную хорошо оформленную фигуру, шея скрыта темно-серой шалью.

Ро небрежно бросила перчатки на стол и заломила руки, опускаясь на стул напротив графа:

– Исписал уже несколько тетрадей, – она направила взгляд куда-то в сторону. Ее бархатистый приятный голос звучал ниже, чем обычно. – Стены, простыни…

Максимилиан молча смотрел на девушку, постукивая пальцами по столу.

– Он что-то записывает, – зашептала та на вдохе. – Я не могу наблюдать за тем, как он угасает. Это выше моих сил. Я слышу, как он говорит сам с собой и смеется за стеной. Это так страшно.

Через некоторое время в кабинет заглянула всклокоченная белокурая голова, и девушка, до этого следившая за своими пальцами, вскинула голову.

– Монсеньер, – Сержио удивленно оглядел открытые нараспашку двери, его взгляд плавно перешел на брошенные на стол перчатки. Беспорядок, а граф и не замечает. Не болен ли?

Он втащил несколько увесистых папок и нерешительно потоптался у стола, не зная, куда их умостить. Его щеки пылали еще сильнее, чем обычно, то ли довольным, то ли смущенным румянцем.

– Мы нашли кое-что о-очень интересное, – Сержио светился и от нетерпения аж приплясывал, с трудом сдерживая улыбку. – Робес просто волшебник, так легко откопать что-то в том бедламе! Куда это все?

Хозяин кабинета, все так же молча, не меняясь в лице, указал пером на столик у стены. Ро взволнованно мяла в руках свою юбку, явно о чем-то размышляя, наблюдая за белокурым мальчишкой.

– Свободен, – лишь кивнул граф.

Сержио разочарованно вздохнул и направился, было, к выходу, как его остановили:

– Погоди, мальчик мой, – Ро вспорхнула и, мило улыбнувшись, сцепила руки в замочек на груди. – У меня есть к тебе дело.

– Марго, – Максим отложил перо, но его уже не слушали.

– Малыш, найдешь немного времени на мою небольшую просьбу? – девушка отвела взгляд, но затем снова заглянула в глаза растерянного секретаря. Парень неуверенно покосился на графа, но тот снова погрузился в документацию и никак на эти слова не отреагировал. Сержио нетвердо кивнул:

– Да, сеньора.

– Это замечательная новость, – заверила его Ро и, взяв под руку, вывела из кабинета. – Я хочу попросить тебя кое-что записать. Это очень важно, поэтому писать надо разборчиво, но записать надо все, – ее пухлые губы мягко улыбались. – Ты же сможешь справиться с таким пустяком?

Парень несколько секунд задумчиво хлопал ресницами, взволнованно теребя свободной рукой небольшую серебристую цепочку от часов на поясе. Видно, не мог решить, сможет или нет, но все же кивнул, хотя что-то внутри говорило, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Отказать такой знатной даме было делом заведомо печальным и, можно сказать, гиблым, так что, чуя под этим всем большой и неприятный подвох, скрепя сердце, Сержио согласился.

Они медленно шли по коридору, девушка говорила о каких-то глупостях, а он с трудом удерживал на губах улыбку, шестым чувством ощущая смутную тревогу.

– Сколько Вам лет, мой милый? – Ро целенаправленно вела его к выходу из поместья, а он следовал за ней, иногда растерянно поглядывая назад, будто надеясь на то, что все это лишь затянувшаяся шутка, а граф все же их остановит, скажет свое веское «хватит» и возвратит секретаря на свое место, но этого не происходило.

– Двадцать два, – парень отвечал, кротко потупив взгляд, совершенно не представляя, куда себя деть. – Будет. Через месяц.

– Замечательно, – они были практически одного роста – тут уже играли роль ее каблучки. Ро отпустила его руку, когда они вышли на веранду и спустились по мраморной лестнице, с двух сторон окруженной колоннадой, поддерживавшей декоративный навес с красивой цветочной лепниной. Среди цветов на ней можно было заметить крупные детали в виде пронизывающих стебли шпаг и лент. Многие их не замечали, но они тут были – незримые, скрытые от любопытных глаз, смотрящих, но невидящих.

– Котёнок мой, – дама подвела Сержио к карете, ливрей спрыгнул со своего места и распахнул перед ними дверь. – Поезжай в поместье и скажи, что ты от мадам Маргариты по поводу записей, тебе все объяснят. Проси перо, чернила и бумагу – тебе все покажут и подскажут. Дело важное и стоит твоих стараний, а уж мы в долгу не останемся.

– Сеньора, – парнишка, было, поднялся на первую ступеньку, но глянул на непроницаемое лицо пожилого ливрея и спрыгнул обратно. – Насколько Ваше дело серьезно? – он имел вид вдумчивый и сосредоточенный, в ясных голубых глазах читалось что-то, несвойственное таким краснощеким юношам.

– Настолько, что разглашать его не стоит никому, даже собственной матери.

Секретарь отвел взгляд, на его лбу появились и исчезли несколько небольших морщинок. Парень коротко кивнул и скрылся за дверью с гербом. Он осторожно отодвинул темную бархатную шторку, пуская в пахнущую чем-то сладким карету прозрачный серый дневной свет.

Ро молча стояла у кареты и тепло улыбалась, сложив руки ладонь к ладони у лица.

– Я справлюсь, сеньора.

– Я в Вас верю, мой милый, – она развернулась и прогулочным легким шагом, стуча каблучками, направилась в сад.

Сержио откинулся на мягкую спинку, когда карета тронулась, и мотнул головой, смахивая рваные белокурые кудри с глаз. Он был бледен и серьезен.

***

К ночи свеча догорела до подсвечника, оплыла и потухла. Дым, извиваясь, потянулся по душному, пахнущему книгами и пылью воздуху. Максим собрал бумаги в стопку и мельком проглядел свои записи.

«На сегодня хватит».

Он машинально дернул за цепочку, но вместо Сержио в кабинет заглянула Ро и с невиннейшим видом улыбнулась, держа в руке небольшую элегантную чашечку.

Мысленно сделав вывод о том, что удивляться в этом мире чему-либо уже бесполезно, граф в полутьме нащупал под столом выдвижной ящик и достал оттуда пачку сигар.

– Ты все еще здесь, – это был не вопрос. Максимилиан смотрел на девушку уставшим взглядом поверх очков. – Ты должна быть там, твоя карета вернулась еще в четыре часа дня.

– Я приказала распрячь лошадей. Сегодня я остаюсь здесь, – на ее округлом лице с мягкими женственными чертами читалось спокойствие. Марго поднесла к губам чашку и отпила из нее. – Что ты узнал? У тебя обеспокоенный вид.

Д’Амэр задумчиво прижал кулак ко рту, затем оперся на него подбородком, снова переводя взгляд на девушку:

– В наши архивы отправляют тысячи документов из нотариальных контор, тысячи квитанций, чеков, копий договоров, свидетельств о рождении, смерти. Там хранится все, что происходило в этом городе последние пятьдесят лет, там можно найти что угодно и когда угодно, надо только вспомнить о том, что оно там есть. Я, как городской судья, периодически использую эти данные в открытых делах, – он поправил очки.

Ро с интересом слушала, пальчиком водя по оборке своего украшенного тканевыми розочками корсажа.

– Оказывается, мы и сами не знали, с чем имеем дело, – мужчина достал из коробки сигару. Он поднялся и, оправив сюртук, подошел к Марго, в молчаливом жесте кладя руку ей на талию, мягко, но настойчиво подталкивая ее к выходу.

Слуга, зажигавший коридорные светильники, почтительно поклонился господам и монотонно продолжил свое дело.

– С одной стороны, это многое меняет, а с другой – дает ответ на наш вопрос, – Максим подвел девушку к высокому окну. – Насколько хорошо ты знаешь о событиях последней войны? – он все еще держал двумя пальцами сигару, кажется, совершенно о ней забыв.

Ро потупила взгляд и неопределенно пожала плечами.

– Ты об этом никогда не говорил, а что я могу об этом знать? Разве что новости из салона и истории Георга, но он в основном говорил о себе, а в салоне обсуждают то, как цвет военной формы украшает нашу кавалерию.

Граф внимательно слушал ее, отсутствующим взглядом рассматривая узорчатую резьбу на оконной раме. Он снова ничему не удивлялся.

– До начала войны у нас было пять маршалов, Первым был один из выходцев нашей военной академии – Армэль де Брис, его отец был дальним родственником и другом предыдущего императора, так что и следующее поколение состояло в довольно тесном контакте, насколько помню.

– Насколько тесном? – Ро отставила чашечку на подоконник и коснулась чужой руки, несильно ее сжав.

– Настолько, что Клодий назвал своего сына в честь близкого друга. Ну и посодействовал ему в его становлении Маршалом, хотя, надо отдать должное, этот человек был действительно этого достоин. Один из немногих настоящих военных талантов.

Они двинулись дальше по коридору, уже держась за руки. Марго, не отрываясь, смотрела на Максимилиана, следя за его губами, редко меняющейся мимикой, серьезными уставшими глазами.

– Династия Ирэн обзавелась наследником лет на десять раньше рождения старшего сына в семье де Брис. Тогда были очень неспокойные, смутные времена: первый Маршал бывал дома раз в несколько лет, его супруге можно было давать награду за терпение и поддержку, но женщин, как ты знаешь, не награждают и, думаю, вряд ли будут, – д’Амэр потер подбородок и сунул сигару в нагрудный карман. – Своих детей Армэль видел редко, а погиб он в самом конце той войны, но это неважно. Деток его отправили на Юг, как написано в одном из архивных документов, с каким-то священником, который взял, исходя из завещания, над теми опекунство. Хотя, почему же, «каким-то»…

Маргарита непонимающе приподняла брови:

– И что с того?

– Дело в том, что сын этого священника подлежал несению службы и был призван, но по причине отсутствия в стране письма так и не получил, – Максим сделал паузу. – Однако через какое-то время он возвращается с Юга, но уже не один.

– Кто?

– Дети де Брис и сын священника.

В спальне было темно и свежо, из открытого окна доносилось тихое пение птиц: открытый балкон, с которого тянуло весенними заморозками, выходил в сад, на нем стояло кресло-качалка, которым никто не пользовался уже лет десять.

Ро присела на край кровати, с интересом оглядывая просторную комнату.

– И вот незадача – после появления в Ла Круа старший сын де Брис куда-то исчезает, как будто его и не было. Казалось бы, мог уехать, но на тот момент он опекает младшую сестру, а ее имя все еще числится в некоторых списках, она даже позже устраивается на работу. Да и деваться ему было некуда, время военное, все молодые люди призывного возраста отправлялись на фронт, но ни в одном списке его нет. Скарлетт де Брис снимает комнату на улице Колоколов – южный загород – как-то ее оплачивает, несмотря на отсутствие работы, затем куда-то уезжает.

– Значит, с ней кто-то был, – кивнула Маргарита. – Сын священника?

– После войны, где он исполняет обязанности военного медика, его принимают в религиозный департамент. Мы с тобой его неплохо знаем, Ро, – Максимилиан растянул губы в сухой улыбке и медленно стянул с плеч девушки шаль, давая ткани мягко выскользнуть из своей руки на пол. – Он был на том приеме Георга, ты столкнулась с ним и Вандесом на входе. У Теодора была своя квартира и при желании – возможность сожительствовать, но, видимо, кто-то был против.

– Ее брат? – теперь Марго смотрела только на руки графа. Она слегка закусила губу и мягко провела пальцами по выступающим на чужих пальцах венам.

– А значит? – Максим поправил очки.

– Он в Ла Круа, – девушка обхватила его запястье и прижала к своим губам.

– Он все это время был тут, просто мы об этом не знали, – он приподнял ее лицо, смотря прямо в глаза. – Ты знаешь, с кем не поделил Ассоль Георг?

– С Вандесом, не так ли?

– Его настоящее имя – Леон де Брис. Вернее: Леонард де Брис, – граф провел большим пальцем по губам Ро. – У их отца было поместье за городом…

Марго, не дослушав, притянула его к себе на кровать, поцелуем заставляя умолкнуть, ее пальцы буквально вцепились в его волосы.

– Хватит об этом, хватит о работе, хватит о Георге, – она провела по его груди ладонью. – Завтра будет завтра, сейчас у тебя есть дела поважнее… – говоря это, девушка медленно расстегивала его сюртук, оставляя следы помады на щеках и губах.

– Да, – Максим отбросил очки в сторону на белые застеленные простыни и прижался своим лбом к ее. – Ты права.

– А теперь… – Ро шумно вдохнула, зажмуривая глаза. – Возьми меня.

Сейчас.

========== День, когда я сдался ==========

Раннее утро было обыкновенно холодным и промозглым. От земли поднимался легкий пар, отчего по оврагам стелился молочно-белый густой туман, настолько плотный, что, казалось, до него можно было дотронуться пальцами. Осока, разросшаяся за городом, была почти побита нестабильной температурой холодной ранней весны, но упрямо тянулась вверх к редко заглядывающему сквозь темную завесу туч солнцу. Вся свежая зелень казалась на несколько тонов бледнее и темнее – мрачная туманная серость будто вытянула из мира все краски и ждала прихода жаркого лета, обычно следующего за отвратительно холодной весной.

Атмосфера пригорода была на редкость неприветливой, она хмуро охватывала немногих прохожих своими мутными болотными глазами и хлюпала грязью под сапогами, копытами и скрипящими большими колесами телег редких торговцев. Старая, почти заброшенная часовня уныло стояла среди разросшихся вековых деревьев. Немного выше ее восточного портала на сколах побитых пару лет назад градом витражей сидели большие черные, как раскаленная смоль, вороны. Где-то внутри этого покинутого людьми здания гулял промозглый злой ветер, а распадающиеся от времени и сырости, некогда выгоревшие в пожаре гобелены, подгоняемые воздухом, с тихим шорохом вскидывались и призраками медленно опускались обратно на каменные, покрытые копотью и пылью холодные стены.

Вороны хрипло закаркали, срываясь с насиженных мест, громко хлопая большими мощными крыльями, когда на небольшую мощеную площадь перед южным входом, привязав лошадей к изгороди, вышли два человека. Один из них нес перед собой приличных размеров, подвязанный кожаным ремнем, черный футляр, другой, покрывший голову капюшоном, рассеянно подбирал стелющиеся по земле полы темно-зеленого плаща и выжимал из них росяную влагу.

Абсолютную мертвую тишину, нарушаемую лишь мерным шепотом листьев и нетерпеливым похрапыванием лошадей, разорвал громкий стук копыт. Взметнулась из-под куста стайка маленьких птичек, зашелестела трава, закричали вороны. Мужчина с футляром вскинул голову и перевел внимательный взгляд в сторону, откуда доносился постепенно приближающийся, нарастающий звук.

Еще один участник события не заставил себя долго ждать. Вопреки ожиданиям, он срезал путь через луг и, подъехав к часовне на лошади, перемахнул через невысокую деревянную оградку, въезжая прямо на площадь. Его гнедая заскользила по влажным после дождя камням и встала, переступая с одной передней ноги на другую, в тот самый момент, когда седок, до этого нетерпеливо сжимавший поводья, перекинул ногу и расторопно спрыгнул:

– К делу, приступаем к делу! – он одернул мундир и таким же скорым шагом подошел к присутствующим.

– А не осознаете ли Вы, мой милый Наполеон, что Вы сами же оскорбили меня своим поведением, однако в этом случае за Ваши распущенные руки и хамское поведение я не имел права просить реванша исключительно из-за…

– Вашего дворянского титула? – парень понимающе улыбнулся. – Если следовать всем правилам дуэльного кодекса, – который, к слову, был упразднен в тот самый миг, когда Клодием были запрещены любого рода дуэли, – то сейчас мы с Вами не имеем права даже разговаривать.

– Какая беда… – де Хьюго рывком развернулся, полы его плаща взметнулись. Лицо мужчины выглядело крайне утомленно. Его светлые голубые глаза покраснели и потемнели, лицо было серовато-бледным и будто осунулось всего лишь за один день, а волосы, никак не убранные, рваными прядями падали на лоб и щеки.

– Однако прости, Себастьян, но ты не прав, – Александр мягко коснулся подрагивающей руки друга, утянутой в белоснежную перчатку.

– В чем?.. – мужчина, казалось, совершенно отстранился от действительности. Он отдернул ладонь и присел на корточки, утыкаясь лбом в свои колени.

– В любом случае, это сейчас неважно, – Леон привязал свою лошадь рядом с другими двумя и медленно вернулся, не отводя задумчивого взгляда от привязи. – Одна из них сегодня вернется без хозяина.

– Наполеон…

– Десять шагов. Насмерть.

Де Хьюго никак на это не отреагировал, лишь закутался в свой плащ сильнее, слегка покачиваясь.

– Себастьян, время, – Александр тронул чужое плечо.

– Принято, – мужчина поднялся резко, и де Панса лишь чудом спас свое лицо от столкновения с чужой головой, выручила его лишь быстрая реакция, натренированная на поле боя.

– Я проверил наши фамильные пистолеты, они в исправности, прослужат еще не один десяток лет, – секундант, выполнявший одновременно и роль врача, старался говорить спокойно, однако в его ровный голос все равно закрадывались нотки беспокойства. – Тяните жребий.

– Я стреляю первым, – Леон, которому, кажется, начинало везти, сделал сдавленный вздох и наугад выхватил один из пистолетов из открытого Александром футляра. Себастьян, чье искаженное лицо вдруг стало отрешенно спокойным, подцепил за курок второй и, отстегнув дыбящийся от сильных порывов ветра плащ, небрежно сбросил его на землю.

Отсчитав положенное количество шагов, дуэлянты остановились, опустив руки с пистолетами и молча смотря друг другу в глаза, ожидая сигнала к действию.

– Итак, господа, жребий брошен, поэтому тот, кто производит выстрел первым, выбран. Напоминаю, что в случае промаха, несмертельного ранения или какого-либо другого происшествия, не повлекшего за собой смертельного исхода, право выстрела передается следующему дуэлянту.

Себастьян и Леон молча кивнули.

– Прошу вас, господа.

Наполеон, за которым было право первого выстрела, нажал на курок.

Осечка.

Казалось, в этот момент его лицо резко побледнело до серого, что-то внутри оборвалось и похолодело. Это конец.

Взгляд Вандеса невольно скользнул по онемевшему, поджавшему губы Александру, затем быстро вернулся на почему-то не стреляющего Хьюго.

Глаза Себастьяна расширились, из груди вдруг вырвался истерический громкий хохот. Его буквально согнуло: дуло пистолета, зажатого в трясущейся руке, уткнулось в мокрый камень.

– Интересно… интересно… – когда дрожь отпустила его, он надломлено выпрямился, немного наигранно молодцевато расправляя плечи. – А что будет, если… – он снова поднял пистолет.

– Бастиан!

Раздался выстрел.

Де Панса ошеломленно отступил на шаг назад, Леон выронил фамильное оружие на землю, потрясенно смотря перед собой.

По крови, хлынувшей на камни и медленно утекающей по прожилкам по склону вниз, застучал начинавшийся дождь. Сначала он лишь капал, затем обрушился на землю ливнем, как будто небеса, словно шов порванного мешка, треснули от накопившейся там воды.

– Он сделал это, – Александр поднял загнанный, почти испуганный взгляд на Наполеона. С его ресниц капала вода, а длинные пышные волосы в один момент стали бесформенной, скомканной тряпицей.

– Что за черт… – Леон мотнул головой, выходя из оцепенения, и даже провел по своему плечу и груди рукой, чтобы убедиться, не почудилось ли ему это. Парень окинул себя серьезным настороженным взглядом, однако чувства его не обманули: он не был ранен.

А вот Себастьян был убит.

– Я знал, что рано или поздно все кончится именно так, – Александр прикрыл глаза рукой. – Я знал, что если он убьет тебя сегодня утром, то вечером будет праздновать, спустит на это все деньги, а завтра застрелится. Но я и не предполагал…

Вандес молча слушал чужой голос, приглушаемый потоками воды с неба, и до него настолько тяжело доходил смысл этих слов, что он, не понимающий радоваться ему или впадать в уныние, готов был уже переспросить, но не стал.

«Обдумаю все это позже, это стоит запить…» – парень развернулся, подойдя к своей лошади, отвязал ее и, откинув насквозь мокрые волосы со лба, повел в поле, машинально направляясь в сторону Ла Круа.

Этим вечером он выпил столько, что уже утром, в пьяном беспамятстве добравшись до своей комнаты, уснул беспробудным, беспокойным сном до следующего такого же хмурого, как и этот, дня.

***

Дверь скрипнула, в библиотеку заглянула Скарлетт – она довольно улыбалась, шмыгая покрасневшим носом. Девушка насмешливо хмыкнула, обозначая этим своё присутствие для брата и Дженивьен.

Вполне можно было ожидать того, что, застигнутые врасплох, они отпрянут, как это часто бывает в подобных ситуациях, но этого не произошло. Парень лишь молча прижал Джен к себе, в тот момент, как она с тихим вздохом ткнулась лбом в его плечо, пряча там лицо.

– Не мешаю? – Скарлетт толкнула дверь мысочком и, весело сцепив руки за спиной, пружинящей походкой прошла в комнату. Лёгкое белое хлопковое платье с длинными рукавами и подвязанным бантиком воротничком почти доходило до пола; туфли без каблучков, лентами обвивавшие ступни, скрывались за слегка помятой тканью.

– Есть немного, – хохотнул ее брат, прижимаясь щекой к чужой макушке. – Нужно чем-то помочь?

Скар поджала губы, чуть покрутившись, и, не имея сил скрыть свою радость, быстро проговорила:

– Тед растапливает камин, скоро будет совсем тепло, и мы заварим чай, – в глазах девушки заплясали бесенята, когда Джен, тихо фыркнув, высвободилась из чужих объятий и укоризненно, почти смущенно, посмотрела на Наполеона, на что тот склонился и шепнул что-то ей на ухо. На момент ее лицо изобразило удивление, затем она слабо стукнула его ладонью в грудь – на ее щеках загорелся слабый румянец. Этого парню оказалось вполне достаточно, он отошел от женщины, сопроводив это действие недвусмысленным взглядом, и обратился к сестре:

– Вижу, с тобой все в порядке, – Леон сложил руки на груди и оценивающе прищурился. – Вы наконец?

– Да, мы поговорили, – не зная, куда себя девать в этот момент от своих же внутренних сильных чувств, его сестра нетерпеливо покачивалась на месте.

– Тебе лучше, – это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно, поэтому Скар лишь лучезарно улыбнулась, смотря в сторону:

– Чем когда-либо ранее.

Наполеон серьёзно кивнул:

– Неси сушеную мяту, – и он скорым шагом покинул комнату – за ним, подпрыгивая от нетерпения, направилась Скарлетт. Девушка притормозила, уже почти скрывшись в коридоре, и оглянулась: Дженивьен, прислонившись спиной к стеллажу, задумчиво теребила ткань платья, на ее тонких губах против воли хозяйки обозначилась плавная, едва заметная улыбка.

***

Сержио ступил на мягкий ковёр, удивленно, почти испуганно смотря перед собой; комната представляла из себя зрелище весьма устрашающее и почти дикое: шторы из плотной, болотного цвета ткани были задернуты, отчего спальню окутывал зеленоватый полумрак; по полу были беспорядочно разбросаны исписанные листы бумаги, чернила отпечатались на стенах, на ковре, на белоснежном скомканном белье просторной кровати. Над большим дубовым столом сгорбилась массивная фигура, вцепившаяся пальцами в свои волосы, лбом почти соприкасаясь с исписанной пачкой листов. Все это находилось в таком неподвижном, безжизненном состоянии, что с одного взгляда холодом пробирало до внутренних органов.

Сержио крепче прижал к себе писчие принадлежности и гулко сглотнул, поджимая губы, явственно ощутив себя кроликом, закинутым в логово медведя.

Фигура дрогнула, никак не обозначив вниманием чужое присутствие, выхватила из пачки лист и с маху вжала ладонью в светло-желтую стену, отпечатывая на ней ещё не высохшие чернила.

– Монсеньор? – робко вопросительно проговорил парень, цепко взволнованно наблюдавший за порывистыми непредсказуемыми движениями, сжавшийся в пружину и готовый в любой момент сорваться из комнаты в коридор.

– М? – фигура выронила лист – он скользнул на стол, открывая взгляду странные отзеркаленные отпечатавшиеся надписи.

– Я пришёл по просьб…– парень запнулся, на затем, ощутив комок в горле, видя медленно умирающего изнутри человека, выпалил. – Может быть, Вам нужна помощь? – он нервно облизнул губы.

Маршал поднял на него пустой, ничего не выражающий взгляд, хмуря чёрные брови. Он пригладил топорщащиеся волосы и на некоторое время снова замер, тупо уставившись на незваного гостя, не имея моральных сил даже перемещать воспаленный взгляд куда-либо ещё. Его состояние дополнял не спадающий уже более недели жар, окрасивший его лицо в бледный багрянец. Волосы свалялись и торчали в разные стороны, посеревшая рубашка измялась.

– Что Вас так гнетет? Вы не хотите об этом поговорить? – Сержио осторожно отложил перья, бумагу и баночку чернил на тумбу у двери и нервно сцепил руки в замок, а затем совсем робко добавил, склонив голову набок, -…нет?

Георг удивленно приподнял брови, его взгляд на какой-то момент осознанно просветлел.

– Нет, – выдохнул он, растирая по щеке каплю чернил, и отвернулся к столу. – Нет… – де Жоэл снова взял в руки перо и обмакнул в чернила, замирая, наблюдая за тем, как медленно, капля за каплей, они стекают на стол. Лужица своей кромкой тронула угол белоснежного листа.

Сержио стиснул зубы, осторожно переступая через бумагу, подошёл к Георгу и пальцами сжал перо, мягко высвобождая его из испачканной чёрным ладони. Не получив никакой реакции, он собрал листы на столе в одну стопку и сдвинул в угол. Тяжелый стол, судя по белым стертым следам на полу, придвинули сюда от окна.

Парень осторожно положил руку на чужое плечо, ощущая смутное беспокойство. Георга он видел не впервые, однако лично дела с ним не имел. Маршал часто приезжал к Максимилиану в поместье, так что Сержио постоянно гоняли по всяким поручениям-важным и не очень. Он помнил гулкий смех этого человека и его бодрую чеканящую походку, немного самодовольную улыбку.

Парень тяжело вздохнул, засучивая рукава, и принялся собирать листы, разбросанные по комнате, обнаруживая, что даже в бреду Георг оставался верен себе и нумеровал страницы, что значительно упрощало изначальную его задачу, пусть и не способствовало выздоровлению.

Расправившись с делом, он снова оглянулся на мужчину – тот не двигался.

– Мне распорядиться, чтобы Вам что-нибудь принесли? – Сержио сдул прядь со лба и опустил очередную стопку на стол, придерживая листы так, чтобы они не разлетелись.

Георг откинулся на спинку стула и задержал взгляд на чужом лице.

– Монсеньор? – парень перевёл взгляд на чужие руки и сбивчиво повторил свой вопрос.

Маршал промолчал переводя взгляд на стену с отпечатанными словами, и Сержио с тяжёлым вздохом отошёл к окну, раздвигая занавески, выглядывая в зеленеющий весенний сад. Он прижался лбом к прохладному стеклу. На улице был сильный ветер, тучи клубились над городом, а садящееся где-то далеко на западе солнце заливало багрянцем далекое небо. Мотнув головой, Сержио приоткрыл окно, пуская в комнату порывистый ветер. Дышать сразу стало несколько легче – парень даже заулыбался, жадно вдыхая запах свежести. Его чуть взмокшие волосы растрепало, и он зажмурился, упираясь руками в подоконник.