Текст книги "Мандариновый раф для хорошей девочки (СИ)"

Автор книги: Зоя Ясина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 35. Его жена

Она рассматривала себя в зеркало и говорила по телефону. Тёмные волосы собраны в высокий хвост, кожа бледная, а лицо выразительное. Брови тоже тёмные, но не угольно-чёрные. На губах нежно-сливовая помада, ресницы густые и длинные. А глаза у неё… Синие-синие. Даже пугают своей глубокой синевой.

Жена у Паши очень красивая…

Фигура подтянутая, стройная. Грудь высокая, талия… Как и не рожала. Животик плоский, ноги в обтягивающих лосинках. Топик на ней тоже яркий и обтягивающий. Конечно – чего стесняться?

Разве таким изменяют?

Я присела на лавочку. Ни раздеться, ни одеться – так стало не по себе. Что вообще Птолемеев во мне нашёл? Жена – такая красивая женщина: под стать ему. Сын на них обоих похож. Хорошая семья. Все как на подбор – красивые, спортивные, яркие.

Зачем Паше я?

Я так и не поняла толком – изменял он жене или начал свой загул по бабам, когда от неё ушёл? Как бы ни было – он в официальном браке, значит – всё равно изменяет. И меня любовницей называл.

Так подумать – это я в облаках витаю, а Паша мне ничего не обещал. Сказал только, что раз он со мной спит, я его женщина. Значит, мои дела его касаются. Вот и подарки дарит, и с работой помог. Моё место в его жизни…

Разве я такой Лене соперница? Это она – жена. А я…

Никак не могу прийти в себя. Сижу, начала прислушиваться, о чём Лена по телефону разговаривает. Не специально – говорила она громко, посмеиваясь. Но и почему-то волновалась. Теребила ярко-синий кулон на груди, поглаживала длинными наманикюренными пальцами свою красивую шею.

– Нет, дорогая, нет! Ну не можем мы, ну правда! Ну лапусь… Да-да… – Лена прошлась взад-вперёд. – Всё так! Паша очень занят. Да! Да не любит он такие встречи! – она поднялась на носочки, разглядывая себя в зеркале, начала раскачиваться с пятки на носок. Кроссовки она уже скинула и ходила в одних бледно-розовых носочках по холодному полу раздевалки.

– Не знаешь Пашу?! Ну вот! А ты хочешь, чтобы он пошёл… Не, лапусь, в другой раз! Ещё соберёмся вчетвером. Ну не знаю… Давай с тобой вдвоём посидим, зачем нам мужей брать? Им придётся друг с другом общаться, а они этого не любят… – она опять потёрла ладонью шею. – Ага, лапусь! Давай, целую, пока!

Лена нервничает. А я-то знаю, что Птолемеев с начала декабря точно дома с женой не живёт. Значит, врёт Лена всё это время всем своим подружкам? Говорит, что всё нормально у неё, скрывает? Может, не в первый раз?

Жена Паши как-то странно на меня посмотрела. Я быстро опустила глаза. Лена кому-то перезвонила.

– Мама, здравствуйте! Я? Я в спортзале. Скоро выйду… Да-да! Что там Колечка? Ммм, хорошо! А он ел? А что готовили? – она выслушала, кивая, потом спросила. – Мама, а Паша не звонил? – опять выслушала. Если обращается к маме и на вы, значит, к Пашиной маме, к свекрови. А Птолемеев, вроде как, должен быть в командировке. По крайней мере, так он мне сказал.

– Да, мам, знаю. У него там важная работа. Скоро приедет. Но он так и не обещал заехать? С Колей же должен увидеться… – Лена опять взглянула на меня. Потом быстро сказала в трубку. – Мам, я перезвоню, – бросила телефон в свою сумку и подошла.

– Женщина, вы на меня так смотрите, что-то не так?

С таким напором и вызовом сказала, а я действительно как дура на неё уставилась…

– Извините меня, я… – я поднялась, поняв, что всё-таки немного ниже Лены, взгляд упал как раз на её грудь. – Очень у вас красивый кулон – ярко-синий, под цвет глаз. Сочно вместе выходит, вот я и обратила внимание.

– А… – протянула Лена, потом довольно улыбнулась. – Это мне муж подарил, на годовщину свадьбы!

Она заметно расцвела при одном упоминании Паши и его подарка. Лена носит кольцо, и не одно. Обручальное на своём месте, и другие пальчики не обделённые.

– Он мне любит подарки делать, – продолжила Лена. – Говорит, что вот красивенькое для красивой девочки.

Я молча кивнула, потянулась к своей сумке.

– Ну или для сладкой, – как-то отрешенно продолжила себе под нос Лена, царапнув себя под цепочкой по шее.

Я вспомнила про мандариновый раф. Птолемеев три раза покупал мандариновый раф для сладкой девочки. Так, значит, для неё? Для жены? Или у него все сладкие?

– Хороший муж, – выдавила я, быстро одеваясь, не смотря на неё.

– Да, хороший… – протянула Лена, вернулась к своим вещам. А я сумку собрала, покидав, что сняла, не глядя, и вылетела пулей из раздевалки.

Всю дорогу до дома мысли сводили меня с ума. Мандариновый раф для сладкой девочки… А если Паша заезжал домой? А если хотел вернуться? Он же обмолвился о чём-то таком, а тут я…

До вечера не находила себе места. Семья у него, жена, ребенок. Лена надеется, что муж вернётся. А он, может, и вернётся – не раньше, так позже. А мне только больнее будет рвать. Вон и Лёшка с Сашкой нет-нет, да и спросят про дядю Пашу. Откуда он такой объявился в нашей жизни? Надо решаться.

Собралась духом, набрала. Выждала гудки, ответил.

– Привет, моя сладенькая! Чего звонишь, соскучилась?

Вот так, сразу, только трубку взял – уже заигрывает. Правильно я поняла, он ко всем женщинам так обращается. Мужчины, вроде как, не особо-то и оригинальны. Как привык, так и говорит.

– У меня к тебе разговор важный.

– Подождёт до завтра? Я ещё на день должен остаться.

– Я с твоей женой виделась.

– С кем виделась?

Опешил, по голосу понятно.

– Виделась с твоей женой, – повторила я. – Случайно встретились. Мы в один фитнес-центр ходим.

– И?

– Она ждёт, что ты вернёшься. Никому не рассказывает, что вы расстались. Ты, может, и планируешь вернуться, только мне ничего не говоришь. Я… вы вместе с ней давно, только ты гуляешь… ночами мы не видимся больше. Да и не важно это.

– Морозова…

– Нам надо расстаться, Паша. Я решила.

– Глупостей не говори.

– Это никакие не глупости! Один на один у меня с тобой разговаривать сил нет. А по телефону скажу – не приезжай ко мне больше и не звони. Расстаёмся, и точка.

– Дурой не будь.

– Хватит меня дурой называть! Дурой я была, когда с тобой связалась. Я не хочу чужую семью рушить, а у вас с Леной всё ещё может наладиться.

– Дура и есть. Не лезь в мои отношения с женой! – Птолемеев явно злился.

– Вот уж извините! – тоже разозлилась я. – Как раз стараюсь не лезть! Поэтому прощай!

– Я приеду, и поговорим, – не сдавался Птолемеев.

– Прощай, Паша. Не о чем говорить. Не приезжай, – и я бросила трубку.

Внутри долго бушевали страсти. Уснуть не могла – и злилась, и плакала. Так меня его Лена поразила. Всё ворочалась я с боку на бок и думала, что за прихоть такая нашла на Пашку, что я ему приглянулась? Такая жена у него ладненькая, красивая, миловидная. Родила ему сына. Ладит с его мамой. Я с ней рядом – вроде как и не женщина. Я как в той поговорке – я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик… Вот так я себя примерно чувствовала. И тут Паша на мою голову…

Теперь уже всё.

Так я думала про себя, размышляла, пока не забылась беспокойным сном. Нехорошие предчувствия меня мучали. А всё потому что Птолемеев настырный. Слабо мне верилось, что он плюнет и забудет. Ждала, что перезвонит, ждала, что приедет. А от него день нет вестей. Два – нет… Забеспокоилась.

Вроде сама сказала не звонить, а проверила осторожно. Написала ему: “Прости, что так резко. Спасибо за всё”. Что это лучший месяц в моей жизни был, конечно, писать ему не стала. А ответ мало того, что не пришёл – сообщение моё повисло недоставленным. Вот тут-то я испугалась. Позвонила Паше – телефон недоступен. Перезвонила через час, через другой. Вдруг в дороге или ещё где, что связи нет. Та же история. Не в сети… Страшно стало мне. Паша внезапно исчез.

Глава 36. Авария

Я не придумала ничего лучше, чем вечером сходить к дому, где Паша снимает квартиру. Посмотреть – на месте ли машина, и горит ли в его окнах свет? Несколько раз перепроверила, что окна высчитала и определила правильно – свет не горит. Да и машины нигде не видно. Неужели Паша ещё не вернулся?

Какие у меня есть варианты, если на телефон дозвониться не могу? Соцсети? Пооткрывала его страницы – везде последняя дата визита несколько дней назад. Тут я совсем встревожилась. По странице его жены пробежалась – там тоже тишина.

Думала, думала и решила позвонить Константину Алексеевичу. Своему теперь уже возможному, а не стопроцентному работодателю. Только вот пока Паша неизвестно где, меня вопрос с трудоустройством и не волнует вовсе.

– Да? – голос уставший, занятой. Может, номер мой не записан? Не узнал.

– Константин Алексеевич, это Алевина Морозова, была у вас…

– А, Алевина, да-да, помню, что – уже пора вам выходить? Есть вопросы? Я просто немного заня…

– Вы извините, что беспокою вас! Я не про работу. Просто… – я решилась. – Не знаю, к кому ещё обратиться! Паша не отвечает на телефон, и не в сети. С того момента, как…

– Так вы не знаете… – вдруг высказал Константин. Я, почувствовав неладное, облокотилась на стол, нашла глазами стул, села.

– Чего не знаю?

– Паша в больнице. Вы только не волнуйтесь! – успел добавить Константин Алексеевич. – Всё хорошо, живой.

– Что произошло?

– Авария на дороге. Сорвался зачем-то резко на ночь глядя. Предупредил, что уезжает по личным делам на день раньше. Никто ничего не понял, но раз надо, то надо. Ну и попал в аварию.

– Господи боже…

– Алевина, так не тревожьтесь!

– Да в какой он больнице?

Мы поговорили, Константин пообещал меня сегодня же довести до Паши. Я собиралась, не зная, что думать, сама не своя. Несколько раз наступила на мяукающего Мармелада. Подняла на руки, погладила. Так и сидела с котом в прихожке, одетая, ничего не соображая, пока Константин не позвонил и не сказал, чтобы я спускалась.

Наверное, видок у меня тот ещё. Мой возможный будущий начальник вышел, сам посадил меня в свою машину, постоянно повторял, чтоб я так не переживала. Поехали в больницу.

По пути мне рассказали подробности аварии. Точнее, Константин передал то, что сам знает. Что случилось вечером, какой то слепой поворот, водители друг друга не видели. Но оба опытные – смогли разъехаться – правда, оба слетели в кювет.

Машины пострадали, а водители, к счастью, не слишком сильно. Первого уже выписали, а вот Паша ещё в больнице. Тайота его завалилась на бок как раз с водительской стороны. И помяло. Так вроде теперь Паше какая-то операция нужна, но его родственники упрямятся. Но тут подробностей Константин не знает.

В больницу никого не пропускают, но нас, почему-то, пустили. Правда, уже у отделения хирургии другая медсестра на посту опять заупрямилась. Сейчас же строго всё, в связи с этой карантинной ситуацией.

– Ну вы понимаете, что не пускаем никого, даже родню! – гневно шипела медицинская сестра.

– Вчера мы были, – оправдывался Константин. – Он же не тяжёлый, разговаривает, смеётся. Почему нельзя?

– Потому что в принципе нельзя. Никого не пускаем, – продолжала напирать девушка в белом халате.

– Я понял, – как-будто сдался Константин. – Сейчас, один звонок.

– Никакой звонок не поможет, – возразила медсестра. Я дотронулась до рукава своего провожатого. – Нельзя, так нельзя… – повернулась к медсестре. – Хотя бы скажите, как он себя чувствует?

Как раз в этот момент из отделения вышла ещё одна медсестра, женщина постарше. Сразу у меня спросила:

– Вы про кого?

– Про Паш… Павла Птолемеева.

– А-а! – она улыбнулась. – Всё отделение третий день веселит. Хороший пациент, жалко будет выписывать.

– Да вы что! – не смогла сдержаться я.

– Да вы не волнуйтесь, девушка! – заверила меня медсестра. – Всё хорошо с ним. Вот на операцию готовим, только с врачом родственники зачем-то ругаются.

– Разберёмся, – вдруг заверил Константин. – Сейчас ещё один “родственник” приедет, – он посмотрел на меня. – Аля, немного подождём. Нас пустят, вы не волнуйтесь.

– Откуда такая уверенн… – начала первая медсестра с поста.

– А вас Аля зовут? – перебила её вторая и внимательно на меня взглянула. – Ну-ка, пойдём! Пойдём-пойдём!

Меня провели в отделение. Дали бахилы, надели халат, маску. Показали палату. Я робко зашла. Птолемеев лежал здесь один, и, кажется спал. Я пододвинула стул, подсела. Не выдержала и взяла Пашу за руку. Его пальцы сразу сомкнулись на моей ладони. Не открывая глаз, Птолемеев улыбнулся, прошептав:

– Алька.

– Ты меня как узнал? – удивилась я.

– На ощупь, – ответил он, всё также улыбаясь. Потом добавил. – Ну вообще, проснулся, увидел, как ты стул тянешь.

– И опять глаза закрыл? – я убрала волосы у него со лба, погладила по щетине.

– Ты оброс весь.

– Да я уже сколько здесь валяюсь. Чего не заходила?

– Да я только узнала! – начала оправдываться я.

– Ну да… А мне телефон не дают. А мой, наверное, разбился, – он крепче сжал мою руку. – Ты сама как? Передумала со мной расставаться?

Я хотела свою руку вытащить, но Паша не дал. Лежит в больнице, в палате, почти не шевелится, а всё равно сильнее меня.

– Это ты в ночь сорвался из-за нашего разговора? – спросила виновато.

– Да ещё вечер был. Не так важно. Мело сильно, а я ещё по телефону разговаривал. Там глупо всё вышло.

– Нельзя лихачить, Паша. Я сколько раз тебя просила!

– Я никогда и не лихачу на дороге. Такой поворот, что другого водителя не видно, плюс метель. Как в молоке ехал… Это трасса такая… – он взглянул на меня. – Да всё нормально.

– Тебе какая-то операция нужна…

– Мелочи. На ноге. Сделают, и не замечу.

– А что там, кости сраст…

– Аль! Я тебе запрещаю меня бросать, – Паша положил мою руку себе на грудь. – Поняла меня? Запрещаю, – он закрыл глаза, удобнее устраивая голову на подушке. – Запрещаю… Ты мне ещё детей родишь. Ещё одного пацана и девочку.

– Ты в своём уме?

– Хочу, чтобы у нас было много детей.

– Птолемеев, ты бредишь? – я потрогала его лоб. – Может, мне медсестру позвать?

– А что тебя смущает?

– У меня уже двое!

– Будет четверо. С моим пятеро, – Паша улыбнулся.

– Ты вообще не соображаешь, да? – не унималась я.

– Слушай, ну кого-нибудь одного хотя бы… четверо – тоже неплохо… – Паша засыпал. Я покачала головушкой.

– Паша… Вот случись что с тобой… Я одна четверых детей не вытяну…

Я думала, он уже спит, а он ответил:

– Со мной ничего не случится.

Как ты не понимаешь, Паша… Этот страх – остаться одной, когда денег впритык, а то и нет, а от тебя самые дорогие тебе существа зависят – женщина, которая это пережила, этот страх из себя никогда не вытравит.

– Ты там плачешь?

Что ж ему не спится-то?

– Нет, Паша. Просто рада, что с тобой всё хорошо! Ты отдыхай, пожалуйста! – погладила его руку, вытащила свою.

Лишь бы ты жил! Где-нибудь, пусть не со мной. Просто чтоб ты жил на этом свете и был счастлив. Ты хороший отец, ты так любишь детей, так ладишь с ними. От тебя можно рожать, ничего не боясь, не сомневаясь. У тебя всё будет хорошо. Твоя жена тебя любит, да и представить сложно, чтоб кто-то тебя не любил. У тебя хорошие друзья, и в семье всё постепенно будет хорошо. Потому что ты всё сделаешь правильно, и иначе быть не может.

А я? Я уже про нас двоих так думала – если бы мы сразу сошлись, когда оба были свободные… Наверное, я такого счастья не заслуживаю, раз жизнь по другому повернулась.

Кажется, Паша заснул. Дышит спокойно, и выражение лица такое – безмятежное. Посмотрела на него ещё, потихоньку встала и вышла. Сдала халат, сняла бахилы, попрощалась с медсестрой. Открыла дверь, ведущую из отделения, а в коридоре стоят, помимо Константина, ещё двое мужчин. Один в халате, должно быть, врач. Второй, что говорит с ним – грузный, сердитый, занимает собой половину прохода. И ещё две женщины – одна постарше, и в ней я очень смутно различила маму Пашки – Маргариту Евгеньевну, а вторая – Лена.

Глава 37. Договор

Грузный мужчина с врачом говорят об операции, а Маргарита Евгеньевна с ними спорит.

– Я вам моего сына резать не дам! – напирает она, смотря на врача.

– Женщина, сын ваш в сознании, он сам способен дать согласие, и он согласился.

– Я вам не женщина! – кипятится Пашина мама.

– Мама, не надо, – попробовала успокоить её Лена.

– Я говорю, что против, и жена его против тоже! Мало ли что вы мне тут рассказываете – обкололи сына моего, что он ничего не соображает!

– Маргарита Евгеньевна, вы б так не переживали на пустом месте! – ласково обратился к ней грузный мужчина. – Пашка в полном порядке. Ему ваше согласие на операцию не требуется. Андрей Тимофеевич, – повернулся он к врачу. – Делайте, когда назначено. Пациент ваш в сознании, согласие дал. Родственников спрашивать не надо.

– Так если до скандала… – недовольно буркнул этот Андрей. Врач молодой, уставший. Тут они все уставшие.

– Резать не дам… – опять начала Пашина мать. – Лена!

Её сноха быстро закивала, вытирая слезинки, зыркнула красивыми глазами на доктора. Андрей Тимофеевич смутился.

– Так вы поймите – операция пустяковая. Если не сделать, ваш Павел будет до конца жизни хромать. А зачем, если можно прямо сейчас всё исправить? Потом придётся кости ломать, может, имплант ставить, если сустав повредится от неправильной нагрузки.

– И пусть хромает! – вдруг выдала его мать. – Дома будет больше сидеть, меньше носиться очертя голову!

– Э-э, мать, – недовольно покачал головой грузный мужчина, и, наконец, заметил меня. Я опустила глаза, продолжая стоять у двери отделения. Как вдруг меня окликнули.

– Алевина, вы вышли? Ну как там П… – подбежавший Константин увидел врача и всю остальную компанию и быстро свернул фразу, сказав другое. – Марк, ты здесь уже?

– Я уже, Костик… – мужчина, которого назвали Марком, хмыкнул. – Вот, решаем.

– Что решаете? – спросил Константин, подходя.

– Я не разрешаю делать операцию моему сыну. Мы к главврачу пойдём!

– Идите, Маргарита Евгеньевна, идите.

– Ты, Марков, зря ухмыляешься! Наркоз – это не игрушки.

– Так наверно общую анестезию не будут делать, или что? – мужчина взглянул на врача, но тут же перевел взгляд обратно на Пашину мать. – Вы в любом случае не имеете права принимать решение, Маргарина Евгеньевна, даже если б Пашка без сознания был, – как-то виновато вдруг добавил этот Марк, оказавшийся Марковым.

– А кто, как ни жена и мать принимают решение? – не унимается Пашкина мама. А я вот не понимаю, зачем они отвлекают врача, и почему этот Андрей Тимофеевич всю эту галиматью слушает? Наверняка ведь очень занятой человек. Что я, не знаю? У врачей и лишней секунды нет поговорить. А тут цирк какой-то… Паша, правда что, в сознании. Операция простая. О чём спор?

– Взял с собой. Да не хотел вам напоминать… – Марков, имени которого я пока так и не услышала, вытащил из внутреннего кармана пиджака свёрнутый документ. Развернул аккуратно и прочёл, называя сначала какие-то выдержки из правовых статей об оказании медицинской помощи:

– Необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина… – прочёл он нарочито важно. – Павел сто процентов согласен. Читаем дальше… В случаях, когда состояние гражданина не позволяет ему выразить свою волю, а медицинское вмешательство неотложно, вопрос о его проведении в интересах гражданина решает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач… Тоже про маму и жену ничего не сказано! – он взглянул на Лену и Маргариту Евгеньевну. – Дальше… – вернулся глазами к бумагам. – Гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением случаев, предусмотренных статьей… Так… При отказе от медицинского вмешательства гражданину или его законному представителю в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником. В случае временной утраты возможности принятия решений, касаемых медицинских вмешательств, законным представителем Птолемеева Павла Николаевича является Марков Вячеслав Игнатьевич, – он хлопнул себя большой ладонью по внушительных размеров груди. – А это я! Ваш покорный слуга!

– Ты эту галиматью мне под нос не суй! – взвизгнула Пашкина мама. – Жена завсегда законный представитель!

– Ну раз так, выходит что? Я – Пашкина жена!? – загоготал Вячеслав Марков. Значит, Марк – это у него прозвище такое… Интересные у Паши друзья.

– Вы что балаган под дверьми отделения устроили? – не выдержала постовая медсестра, не обращая внимания на врача, который помалкивал.

– Простите великодушно, барышня, – Вячеслав задвинул маленькую по сравнению с ним медсестру обратно за стойку. – Мы уже уходим, – он повернулся к доктору. – Андрей, эм… Тимофеевич, давай, организуй операцию.

– Лена, пойдём к главврачу! – язвительно каркнула Маргарита Евгеньевна, злобно оглядев собравшихся. Её взгляд упал на меня.

– А вы что здесь делаете, женщина?

– Да я… – начала я неуверенно.

– Она со мной! – гаркнул Вячеслав, поманив меня рукою. – Зая, не стой там, иди сюда!

Я подошла поближе. Андрей Тимофеевич коротко кивнул и тут же исчез за дверьми отделения. Злобно зыркнув на Маркова с Константином, Пашина мама решила удалиться, потянув его жену за собой.

– Пойдём, Леночка. Дойдём до главврача. Они тут спелись все! Я этого так не оставлю.

– Костик, Слава, пока! – как-будто виновато шепнула Лена, увлекаемая своей воинственной свекровью.

– Пока, Лена, – быстро ответил Константин, а Вячеслав Марков только резко махнул рукой. Как только женщины удалились, он тут же достал телефон, и, подмигнув медсестре на посту, кого-то набрал.

– Але, Глеб Михалыч, здравствуй! Ну да, у тебя в больничке. К Пашке заехал. Да не… – он что-то выслушал. – Да всё нормально, по плану. Врач твой, Тимофеич операцию проведёт. Будет Пашка бегать… Глебка… а? – он опять что-то выслушал. – Да, Глебка, там к тебе сейчас Пашкины придут. Ну Лена с его матерью… Она, она… – он виновато покачал большой, почти лысой головой, погладив себя по макушке. – Ты там встреть. Уж не сердись. Попробуй объяснить… Да я сам уже сто раз сказал, что на пустом месте… Лады, давай… Михал Сергеичу привет… Да буду я… Какие мне тренировки? – Вячеслав густо рассмеялся. – Я уже одним взглядом убить могу! Бывай, Глебка, заезжай…

Он убрал телефон, смотря на меня, довольный.

– Глеб Михалыч – это главврач в этой больнице. Тоже друг наш хороший. Михал Сергеича сын. А Сергеич – это…

– Ваш тренер по борьбе, – закончила за него я.

– Смотри ка ты, она уже знает! – Вячеслав опять посмеялся. – С Пашкой повидалась? Пошли на выход.