Текст книги "Измена. Бей на поражение (СИ)"

Автор книги: Зоя Астэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

41

Лабрадор мокрым носом тычется в мою ладонь, и я, забыв о приличиях, опускаюсь на корточки, чтобы как следует почесать его за ушами и погладить по светлой шёрстке.

Меня тут же облизывают мокрым языком.

Класс! Настоящая живая собака. С ней можно носиться по траве. Она будет бегать за палкой и заглядывать в глаза вот так вот преданно и добродушно, как сейчас.

Блин…

Ну почему у Гроднева должен был оказаться именно лабрадор? Собака, дом за городом. Платон живёт жизнью моей мечты. Ну, почти. В моих мечтах домик всегда был маленьким и скромным. Я бы обязательно посадила рядом с крыльцом кусты роз…

– Я вижу, что ты уже подружилась с Балу, – раздаётся над моим ухом голос Платона.

– Осторожнее, – предупреждаю я, – не спускай глаз со своего милого пса, иначе я украду его у тебя… как думаешь, ему понравится в городской квартире?

Вздыхаю, вспоминая о том, что хозяин однушки, которую я снимаю, строго настрого запретил даже думать о том, чтобы завести животное.

Балу плюхается на пол и переворачивается на спину, позволяя мне почесать своё пузо.

Платон приседает на корточки рядом со мной, и когда я поднимаю голову, мы встречаемся взглядами. Он сейчас так близко. Зависаю на искорках смеха в его глазах. В комнате почему-то становится жарко. И сердце бьётся всё чаще.

– Тогда я лучше отведу этого парня во двор, – Платон подмигивает мне, – пускай побегает на просторе, пока мы тут разговариваем.

Ещё раз чешу лабрадора за ушком и с неохотой позволяю Гродневу забрать свою собаку.

Пока Платона нет, решаю осмотреть фронт работ в столовой.

Огромный стол представляет собой сплав дерева, смолы и чёрт знает чего ещё. Скатерти на нём нет. Значит, и работы для меня тоже.

А вот огромные панорамные окна оформлены в прекрасные струящиеся шторы из молочного бархата. Всё это великолепие вместе с аккуратными ламбрекенами держит резной карниз.

Очень красиво.

Сколько же тут ткани? Я насчитала десять портьер, каждая – метра три в ширину…

А в высоту?

Достаю из сумочки лазерный метр. Отличная вещь, специально с собой взяла. С его помощью легко можно измерить точную высоту потолка, ширину окон и длину стены.

Щёлкаю на кнопочку, производя нужные мне замеры, и записываю полученные цифры в заметки на телефоне.

Блин, да я, наверно, только к утру закончу, учитывая то, сколько в этом доме комнат…

Придвигаю к окну стул. Хочу поближе рассмотреть ламбрекены и крепления на карнизе.

В некоторых местах ткань успела выцвести. Платон прав – пора обновлять всё это великолепие.

Безупречная работа. Шторы сшиты настоящим профессионалом. Но и я смогу не хуже. В голове уже появились идеи о том, какую ткань лучше выбрать, и где её заказать.

Включаю на телефоне камеру, встаю на цыпочки, чтобы максимально близко поднести руку к верхнему краю штор, и пытаюсь сфотографировать крепления, на которых они висят.

А потом происходят одновременно две вещи.

Во-первых, неожиданно прямо за моей спиной раздаётся голос Платона:

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

Во-вторых, внутри моего живота, в самом низу вдруг происходит какое-то трепыхание.

Я впервые чувствую шевеление своего малыша!

Всё это одновременно так сбивает с толку, что я пугаюсь, роняю телефон на пол и сама теряю равновесие.

Стул выскальзывает у меня из-под ног, и я начинаю заваливаться набок.

Хоп – и сильные руки ловят меня в воздухе.

– Полина, какого чёрта?! – я чётко слышу испуг в голосе Гроднева.

И смотрит он так встревоженно. Хмурится сердито.

Я и сама испугалась. Падать в моём положении нельзя.

Но страх вытесняется взорвавшимся в сердце счастьем. Я чувствую своего крошку! Он, правда, там!

Внутри живота снова происходит какое-то движение. Такое лёгкое. Словно внутри меня лопаются пузырики.

Я в полном кайфе от новых ощущений обвиваю шею Гроднева руками и улыбаюсь от уха до уха.

Как бы мне хотелось рассказать ему прямо сейчас свой секрет! Поделиться невероятной новостью, поразивший меня секунду назад до глубины души.

– Что ты делаешь? – голос Платона волнительно охрип.

– Работаю, – отвечаю я всё с такой же счастливой улыбкой на лице.

На руках у Платона так хорошо и спокойно.

– Не знал, что твоя работа заключается в том, чтобы свести меня с ума, – ворчит Гроднев. – ты могла упасть…

На пол он меня почему-то не ставит. Держит в объятиях и отчитывает.

– Если бы ты не подкрался и не напугал меня, – безмятежно замечаю я, – то никто никуда бы не упал.

– Я запрещаю тебе забираться на стулья, – Гроднев, наконец, спускает меня с рук на пол, но отойти не даёт – держит практически в объятиях.

От такого близкого контакта с его телом у меня начинает немного кружиться голова. Внизу живота приятно теплеет, и по всему телу волной пробегают мурашки.

– Как же я тогда буду проводить замеры? – спрашиваю я растерянно.

Мой голос тоже почему-то охрип.

– Значит, не нужно никаких замеров! – сердито заявляет Платон.

Он скользит по мне таким ласковым взглядом, что во рту пересыхает от волнительного предвкушения.

– Ты забыл, что нанял меня на работу? – напоминаю я.

– Забыл…

Мне кажется или Платон наклоняется к моему лицу? Его сильные ладони лежат у меня на спине. Давят на лопатки, не позволяя отстраниться ни на миллиметр.

– Будешь делать замеры со мной или Римом, – говорит Гроднев.

Опускаю глаза, не в силах больше выдерживать такой близости. Пожимаю плечами.

– Пойдём тогда в другую комнату, – предлагаю я. – Здесь я уже всё замерила.

– Завтра, – отвечает Платон. – Хватит на сегодня замеров. Уже поздно.

Вскидываю на него растерянный взгляд.

– Но… – возражаю я. – Я планировала закончить замеры сегодня. К тебе далеко ехать. Я не хочу тратить время на дорогу ещё и завтра.

– Разумеется, – Гроднев кивает, – большой глупостью было бы уезжать сегодня в город, чтобы завтра вернуться обратно. Я и не собирался так делать. Ты ночуешь здесь, если ещё не поняла. Поэтому сейчас идёшь отдыхать, а за работу спокойно возьмёшься утром.

42. Платон

Когда Полина чуть не упала, у меня внутри всё моментально заледенело. Я испугался не на шутку.

Что это значит? Что мне не плевать на эту сумасшедшую девчонку? Это я уже и так понял.

Полина моя, хоть ещё и не поняла этого.

Но я испугался не за неё. За ребёнка, которого, может, и нет вовсе. Но если он есть, получается, мне не хотелось бы, чтобы он пострадал…

Голова немного пухнет от всех этих гипотетических рассуждений.

Если Полина беременна от меня, то почему до сих пор скрывает? Неужели, я действительно так напугал её?

Пытаюсь мысленно прикинуть, как отреагировал бы, если Полина два месяца назад пришла ко мне и огорошила новостью о ребёнке.

Наверно, я воспринял бы в штыки. Подумал бы, что она пытается женить меня на себе или выбить содержание.

Такое, к сожалению, уже было в моей жизни. Одна девчонка после случайной ночи заявилась ко мне с претензиями на то, что я её обрюхатил. На самом деле она не была беременна. Подделала тест, взяла чужой снимок УЗИ и купила у врача справку. Расчёт был прост. Аферистка надеялась, что я сделаю её постоянной любовницей, не буду предохраняться, раз она в положении, и тогда она на самом деле сможет забеременеть.

Что в голове у Полины мне неизвестно. Решаю не отвергать никакие варианты и действовать по обстоятельствам.

Меня задело то, что сказала Галя о тяжёлой работе подруги. Неважно, беременна она или нет. Люди появляются в жизни друг друга не случайно. И я, как опытный бизнесмен, как минимум могу помочь Полине увидеть свои перспективы.

Девчонка смешно дуется, когда я заявляю, что не повезу её сегодня обратно в город. Бросает на меня сердитые взгляды.

Ну не хочу я до ночи ползать по карнизам, измеряя высоту и ширину. А хочу взять Полину на ручки и отнести наверх в спальню. В свою, разумеется.

Но приходится довольствоваться хотя бы тем, что она согласна поговорить со мной в гостиной. Ну как, согласна...

Полина уже порывалась вызвать себе такси и уехать в город. И никакие уговоры не помогали. Спас ситуацию только Балу. Он снова пробрался в дом, и Полина забыла о том, что собиралась срочно сбегать.

Кажется, эти двое друг другу понравились. Я позвал Балу в гостиную, и Полина соизволила присоединиться к нам.

Смотрю, как эти двое играют на ковре, и даже завидую этой мохнатой морде, которой нежные пальчики Полины сейчас чешут пузо.

– Я не уверена, что справлюсь с твоим заказом, – говорит сидящая на ковре Полина с виноватой улыбкой. – Объём работы гораздо больше, чем я предполагала.

– Готов обсудить с тобой цену, – я откидываюсь на спинку кресла, в котором сижу, и закидываю ногу на ногу. – Хочешь удвоить?

Полина качает головой.

– Утроить? – уточняю я.

Щёки Полины очаровательно краснеют.

– Не в деньгах дело, – оправдывается девушка. – Просто мне одной не потянуть такую работу… здесь нужна целая команда швей.

– Верно, в прошлый раз мы с дизайнером делали заказ на швейной фабрике, – соглашаюсь я.

Мне нужно подтолкнуть её к определённой мысли. Но самому тыкать пальцем в очевидное не стоит. Пусть дойдёт сама. Своим умом.

– Галя мне теперь не помощник, – рассуждает вслух Полина. – она слишком занята личной жизнью…

– Галя не единственная швея в городе, – подсказываю я.

– Да, но платья я доверяю только ей, – говорит Полина. – Впрочем, речь ведь не о платьях…

– Конечно, – соглашаюсь я, – для той работы, что предлагаю я, можно нанять и кого-нибудь нового тебе в помощь.

– Да, наверно, так можно поступить… Я сделаю замеры, разработаю эскизы, выберу ткани, а пара наёмных швей смогут помочь мне справиться с твоим заказом не за год, а за неделю…

– У тебя хватит оборудования? – спрашиваю я.

Полина кивает.

– Да, кроме наших швейных машин, в ателье есть две старые. Они прекрасно подойдут для такой работы. Остальные машины не нужны в большом количестве. Так что оборудование есть.

Полина начинает улыбаться, и у меня на душе теплеет.

Всё-таки она очень красивая женщина, а когда улыбается, то просто обворожительная.

– Тогда завтра составишь смету с учётом дополнительных сотрудников и посчитаешь во что мне обойдётся ваша работа.

– Хорошо… – Полина задумчиво прикусывает губу. – А знаешь, это хорошая мысль… и почему я раньше об этом не подумала? Помещение у нас есть, оборудование тоже… Можно ведь немного расширить бизнес… У нас с Галей нет времени ни на что, кроме платьев. Но вот нанятые портнихи под нашим руководством могли бы шить что-то более простое. Постельное бельё, шторы, даже повседневную одежду… мы могли бы выйти с этим на маркетплейсы…

Умничка.

– Ты права, – говорю я, – отличный способ масштабировать бизнес, используя уже имеющиеся ресурсы. Твоё личное время ограничено, и ты предпочитаешь тратить его на платья, а значит, выше определённого дохода не прыгнешь. Но если организуешь под своим руководством схожий бизнес, где рабочей силой будешь уже не ты, то сможешь существенно повысить уровень дохода, и не зависеть от того, сколько платьев ты смогла сшить в этом месяце.

Вижу по лицу Полины, что она уже загорелась новой идеей. Отлично. Проблему переработок мы решили. Я больше чем уверен, что она отлично справится. И деловая хватка, и мозги у неё есть. А уж про упорство и говорить нечего.

Я вдруг ловлю её задумчивый взгляд и понимаю, что никогда так не любовался женской красотой.

У Полины очень живая внешность. Она манит подвижностью мимики, искренними реакциями и непосредственностью. Ну и длиннющими ногами, конечно.

Такой огонёк. У огоньков не бывает масок. Они горят эмоциями искренне и от всей души.

Не хочу, чтобы свет Полины гас. Тем более от моих рук.

Ловлю себя на мысли, что опять хочу утащить девушку наверх и бесстыдно соблазнить. Снова.

Поднимаю её за руку с ковра и тяну за собой к лестнице.

Полина совсем робеет и опускает глаза в пол. Следует за мной нехотя, но руку не вырывает.

Сжимаю её хрупкую ладошку и борюсь с собой.

Давай же, Гроднев, ты сможешь! Не будь придурком. Не набрасывайся на неё прямо сегодня. Дай ей время расслабиться и довериться.

Толкаю дверь гостевой спальни и веду Полину прямо к кровати.

Наверно, со стороны я кажусь грубым. Притащил её сюда без единого слова.

Полина поднимает на меня испуганный взгляд, и я нервно сглатываю.

Какая же она…

Как чистая река с прозрачной водой. Бурная, с неожиданными поворотами и подводными течениями.

Притягиваю её к себе и целую в лоб.

– Спокойной ночи, Полина Сергеевна, – позволяю себе провести рукой по её волосам и вдохнуть нежный женский запах.

– Спокойной ночи, Платон Богданович, – тихо отзывается она.

Платон Богданович…

Ухмыляюсь. Снова целую её в лоб и ухожу, пока есть силы.

Никуда она не денется. И отсюда выйдет уже моей.

Прежде чем пойти спать в одиночестве, сажусь в кабинете за бумаги. Работы всегда слишком много. Почему бы не заняться ей сейчас? Всё равно не смогу уснуть, зная, что совсем рядом меня ждёт соблазнительная Полиночка.

Очень кстати вспоминаю, что в кабинете у меня есть бар, а в нём стоит початая бутылка.

Мне нужно немного расслабиться и подумать о том, как я отношусь ко всей этой ситуации с Полиной.

Цежу не спеша бокал за бокалом и всё отчётливее понимаю, что не могу больше ждать. Ну что за бред? Необходимо выяснить, заделал я Полине малыша или нет прямо сейчас!

Встаю на ноги и, преодолевая непонятно откуда взявшееся головокружение, выхожу из кабинета.

В коридоре не горит свет, чёртов выключатель никак не нащупать, поэтому я, спотыкаясь о стены, бреду на ощупь к спальне, в которой оставил Полину.

Открываю дверь и захожу внутрь.

Моя малышка спит. Из окна на неё падает лунный свет, и это так чертовски красиво, что у меня щемит сердце. Не только сердце, конечно. В брюках становится очень тесно, и я пытаюсь вспомнить, почему был таким идиотом, и оставил её сегодня спать в одиночестве.

Ах да, я же пришёл выяснить, беременна Полина или нет…

Сажусь на край кровати и берусь рукой за край одеяла, под которым она спит. Что делать дальше? Откинуть в сторону или пощупать под одеялом?

43

Когда Платон ведёт меня за руку вверх по лестнице, тело будто плавится и перестаёт слушать мои команды.

Я хочу вырвать руку, сказать что-то резкое. Хоть как-то дать понять Гродневу, что я не позволю прикасаться к себе. Но вместо этого я покорно иду за ним, трепеща от предвкушения.

Мы ведь идём в спальню? И там он…Тело обжигает горячей и стыдной волной желания.

Нет-нет, этого нельзя допустить…

Но Гроднев будто имеет надо мной тайную власть. Он тянет меня за руку, и я послушно иду.

Когда мы с Платоном заходим в одну из комнат, сердце пускается вскачь.

Я должна немедленно прогнать его!

Ноги и руки становятся ватными, когда ладони Гроднева обхватывают моё лицо.

Дыхание перехватывает.

А он просто наклоняется, целует меня в лоб и желает спокойной ночи.

Внизу живота снова ощущается лёгкое шевеление малыша, и я на секунду выпадаю из реальности, а когда возвращаюсь обратно, вижу спину уходящего Платона.

Он действительно просто отвёл меня в спальню и ушёл.

Ничего не могу поделать с чувством разочарования, заполнившим сердце.

Нет, всё это глупости! Мне нельзя снова подпускать Платона слишком близком. Это опасно. Во-первых, ничего хорошего из этого не выйдет – я уже поняла, что этот мужчина не хочет близких отношений. Во-вторых, я не знаю, как Гроднев отреагирует, если поймёт, что я беременна.

Вначале скрыть беременность, мне показалось хорошей идеей. Ведь я думала, что Платон больше не появится в моей жизни. Но теперь с каждым днём чувствую себя всё более и более нелепо, объясняя растущий живот лишним весом.

Возле постели обнаружилась моя дорожная сумка. Наверно, кто-то принёс её сюда, пока мы ужинали и беседовали в гостиной.

Снимаю одежду, в которой приехала, и натягиваю запасную футболку, которую достала из своей сумки. Рядом со шкафом на стене висит большое зеркало. Кошусь на своё отражение, рассматривая изменения в фигуре.

Животик слегка выпирает над резинкой трусов. Без просторной одежды, это уже очевидно.

Кровать в гостевой спальне Платона оказывается гораздо удобнее, чем раскладной диван, на котором я сплю в своей съёмной квартире. И стоит только голове коснуться подушки, как тяжесть прошедшего дня наваливается на меня усталостью.

Кладу ладонь на свой животик, в котором растёт малыш, и почти моментально засыпаю.

Просыпаюсь ночью от непонятных ощущений. По расслабленному телу прокатывается истома. Низ живота сладко сводит.

Кажется, мне что-то такое снилось…

Во сне меня целовал Платон. Он гладил сильными ладонями моё тело, нежно возбуждая во мне желание.

Это самое желание сосредоточилось сейчас внизу живота. Я будто всё ещё чувствую там руку своего воображаемого любовника.

Горячая ладонь прижимается к моей коже в том самом месте, где я недавно чувствовала первые шевеления ребёнка.

Моего уха нежно касаются горячие мужские губы. По телу бежит волна мурашек, а я резко открываю глаза, окончательно просыпаясь.

Это ведь вовсе не сон!

И в мягкое место мне сейчас упирается кое-что очень твёрдое и реальное!

– Какого чёрта! – ору я сиплым со сна голосом.

Выворачиваюсь из рук невидимого в темноте нахала и вскакиваю на ноги.

– Вернись в кровать, П-полиночка, – слышу сбивчивый и, кажется, нетрезвый голос Гроднева, – я что-то ничего не понял, мне очень нужно ещё тебя пощупать…

– Ах ты, сволочь! – ору я во весь голос. – Я тебя сейчас так пощупаю!

Хватаю с кровати подушку и принимаюсь со всей дури лупить ей пьяного Платона.

Он напугал меня! Руки трясутся, и эмоции требуют выхода.

– А я ведь опять почти поверила, что ты хороший человек!

Гроднев закрывает руками голову, на которую я обрушиваю серию ударов.

– П-полиночка, – заплетающимся языком стонет он, – что же дурного в том, что нас так тянет к друг другу? Честное слово, я ничего плохого не собирался делать…

– Ну, конечно! – я устала махать тяжёлой подушкой.

Последний раз обрушиваю её на Платона, вытираю со лба выступивший пот и оглядываюсь по сторонам.

Ага!

Хватаю с пола один из своих кедов и безжалостно бью забравшегося в мою постель гада по плечу.

– Совершенно ничего плохого ты не собирался делать, подбираясь ночью в темноте к моим трусам?! – шиплю я.

– Ай! – Платон морщится, когда я случайно задеваю кедом его лицо. – Ты мне так синяков наставишь…

– Так тебе и надо! – рычу я, кидая на пол обувь.

Хватаю со стула свои джинсы и пытаюсь быстро натянуть их в темноте. Нужно одеваться и валить отсюда! Неважно сколько сейчас времени. Вызову такси, пойду пешком… В этом доме я не останусь!

Ноги никак не хотят пролезать в штанины.

Я чуть не падаю, пугаюсь этого и, не подумав, приседаю на кровать, чтобы справиться, наконец, с джинсами.

Пьяный Гроднев, который до этого безропотно сносил удары, неожиданно прытко бросается ко мне, обхватывает под грудью и тянет за собой обратно на кровать.

Он слишком сильный. Я оказываюсь на спине с ногами, запутавшимися в дурацких джинсах.

Сильные мужские руки тут же обвивают моё тело, крепко прижимая к себе. И я снова чувствую бедром кое-что очень твёрдое.

– Попалась… – хрипло шепчет мне на ухо Платон.

44

– Отпусти меня немедленно! – шиплю я.

А у самой сердце из груди чуть ли не выпрыгивает. Дикая смесь ощущений: тело зажигается в руках Платона, как спичка, но страх оказаться разоблачённой добавляет паники.

– Не отпущу! – Платон чмокает меня в ушко и пьяно ухмыляется. – Лежи смирно, я пытаюсь уснуть.

Одна из рук Гроднева аккуратно ложится на мой живот.

– Спи, Полиночка, – шепчет он, – я никуда не отпущу тебя ночью.

– Тогда уйди! – требую я, снова пытаясь вывернуться из мужских рук.

Не получается. Платон только сильнее прижимает меня к себе, и я в очередной раз чувствую, как пониже поясницы в меня вжимается пугающе твёрдая кочерга.

– Я уйду, и ты сбежишь, – Гроднев зевает, – ты всегда сбегаешь… а я как дурак отпускаю… не хочу так больше…

– Платон… – я замираю, почувствовав, что ладонь мужчины гладит мой живот.

– Всё, Полина Сергеевна, отбой! Спи давай, пока по жопе не дал… – Платон ещё раз зевает.

И к моему удивлению, через пару секунд в комнате слышится его тихий храп.

Он правда уснул?

Ещё раз пытаюсь выбраться из капкана его рук, но Гроднев даже во сне держит меня крепко.

И что теперь делать?

Паника потихоньку успокаивается. Конечно, в таком состоянии Платон ничего не понял. Облапал меня с ног до головы, но вряд ли сделал какие-то выводы.

Мы даже могли бы заняться сексом, и он не запомнил бы изменений в моей фигуре. Не понял бы, что во мне растёт его ребёнок.

Между ног предательски теплеет, а щёки опаляет жаром стыда.

Чувствовать его в себе было очень приятно. Я и не думала раньше, что с мужчиной может быть так хорошо.

Чёрт, Полина Сергеевна, о чём ты думаешь? Это просто физическое желание.

Ты сильнее этого!

Неправда. Внутренний голос шепчет, что к Гродневу меня влечёт не только физически.

Он самый умный и интересный мужчина, которого я знаю. Мне рядом с ним хорошо, если он не несёт чушь про подарки по расписанию и прочую ерунду.

Но в этом-то и опасность моего положения. С каждым днём я влюбляюсь в Платона всё сильнее, а тот, кто любит, теряет контроль.

Я ещё долго не могу уснуть. Слишком диким мне кажется то, как мирно мы лежим. Будто настоящая пара.

Будущее тревожит неопределённостью.

Платон уже перевернул мою жизнь с ног на голову, сделав мне ребёнка. Я только-только смирилась с этим поворотом судьбы, спланировала, как буду справляться, а Гроднев снова объявился и встрял в систему дестабилизирующим фактором.

Я не знаю, как он воспримет новость о том, что я обманываю его несколько месяцев. И не понимаю, почему он не оставит меня уже наконец в покое.

Сон приходит только под утро.

Поэтому я недовольно стону, когда чувствую сквозь дрему лёгкий поцелуй на губах.

– Вставай, соня, – тёплые губы нежно касаются моего лба. – Ты что, приехала в мой дом дрыхнуть до обеда? Пора приниматься за работу!

– Что? – натягиваю одеяло до подбородка, не открывая глаз.

– Просыпайся, солнышко, – нежный шёпот щекочет ухо.

Платон лежит рядом со мной. Его руки снова скользят по моему телу.

Пробираются под одеяло и пытаются задрать край футболки.

Все страхи тут же возвращаются ко мне. Я напрягаюсь всем телом и разлепляю слипающиеся глаза. Смотрю на Гроднева с тревогой.

– Чш-ш-ш, – шепчет он мягко, – не нужно пугаться, прости.

Мужские ладони выныривают из-под одеяла.

– Извини, ночью я немного перебрал и позволил себе лишнего, – с виноватой улыбкой заявляет Платон.

Судорожно киваю, не сводя с него глаз.

– Пойдём, что ли, вниз завтракать? – предлагает Гроднев. – Одевайся, я подожду.

Платон демонстративно отворачивается, прежде чем я успеваю попросить его выйти.

Ладно, если он не смотрит, то я в безопасности.

Выныриваю из-под одеяла, хватаю джинсы, которые так и не смогла натянуть ночью, и всё-таки влезаю в них.

С удивлением обнаруживаю, что пуговица на поясе больше не застёгивается. Ладно. Под футболкой этого не видно.

Платон спал на моей кровати в одежде, и теперь мы оба имеем крайне помятый и неопрятный вид. Я даже не пытаюсь сделать что-то со спутавшимися волосами. Вернусь наверх после завтрака и приведу себя в порядок, перед тем как приступить к работе.

Когда выходим из спальни, Гроднев берёт меня за руку. Как будто так и надо. Переплетает наши пальцы и крепко сжимает мою ладонь.

Тело тут же отзывается на эту невинную близость, и я даже на секунду прикрываю глаза от досады. Это все дурацкие беременные гормоны виноваты. Именно из-за них по телу прокатывается сейчас жаркая волна. Не могу же я просто так вспыхивать от каждого прикосновения этого мужчины!

Держась за руки, мы спускаемся на первый этаж. Я чувствую себя крайне неловко. В доме полно обслуживающего персонала, который может нас увидеть.

А выглядим мы совсем недвусмысленно. Любой, кто нас увидит, посчитает, что перед ним любовники, только что вышедшие из спальни.

Не знаю, от чего у меня урчит в желудке: от голода или нервного напряжения.

– Ты чего? – спрашивает Платон, прежде чем толкнуть дверь столовой.

– Ты ведь отвезёшь меня в город сегодня вечером, когда замеры будут сделаны? – с надеждой в голосе спрашиваю я.

Гроднев тут же хмурится, но потом прячет истинные эмоции за усмешкой.

– Нет, конечно, – говорит он, – ты теперь пленница в моём замке, и останешься тут до тех пор, пока не согласишься стать моей женой. И даже потом тут останешься, так что, считай, что навсегда.

– Очень смешно, – я легонько ударяю его кулаком в плечо.

– Чего смешного? – Платон пожимает плечами и толкает наконец дверь, возле которой мы остановились. – Полиночка, ты разве сказок в детстве не чи…

Гроднев не договаривает. Он так и застывает с открытым ртом.

Вероятно, настолько сильно его поразил тот факт, что в его столовой прямо сейчас пьют чай его мать, младшая сестра и бывшая невеста.