Текст книги "Пассажирка"

Автор книги: Зофья Посмыш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Твоя программа! – закричала она. – Почему ты молчал, когда мир принадлежал нам? Разве ты сидел в концлагере, как наши противники?! Разве ты протестовал против подлостей, которые творились?! Что ты делал согласно твоей программе?

Он сказал очень тихо:

– Разве быть человеком – так уж мало в эпоху, когда другие состязались в том, чтобы им не быть? Ты меня осудила. – Он улыбнулся. – Смешно, что меня осудила именно ты, и лишь за то, что я не спрашивал о прошлом. А может быть, ты права? Да. Мы, безусловно, слишком мало спрашиваем. Но я любил тебя. Мог ли я хоть на минуту подумать, что твои руки производили се-лек-ци-ю?! Черт возьми! Слово-то какое! Селекция! – Помолчав, он добавил: – Ты упрекаешь меня именно за то, что я любил тебя.

Он сел в кресло и опустил голову. Лиза как-то сразу поникла.

– Меня заставили… Вальтер… Я не сумела быть героиней!

Не меняя позы, он ответил:

– Странно! Эти слова мне очень знакомы. Не говорил ли я нечто подобное мистеру Бредли? Действительно. Я не был одним из твоих узников, потому что говорил, как и ты: я не рожден героем. Так же, как и ты… Значит ли это, что я мог очутиться… рядом с тобой? В той же роли?

Тут Лиза потеряла самообладание и с плачем бросилась на диван.

– Вальтер, – повторяла она сквозь слезы, – Вальтер…

Он встал и двинулся к 'двери, словно намереваясь убежать. Но не ушел, а лишь скаеал умоляюще:

– Лиза, не усложняй всего еще больше. Поверь, мне тоже тяжело. Я женился не на бывшей эсэсовке, а на хорошей немецкой девушке, немало выстрадавшей во время войны. Ты понимаешь? Это ужасно – так обмануться. А ведь могло получиться еще хуже. Я мог с таким же успехом встретить какую-нибудь Хассе или Эльзу Кох. Ведь не осталось никаких меток на руках, которые… производили селекцию. Эти руки могли меня обнимать. Черт возьми! Мне, можно сказать, еще повезло.

Она подбежала к нему.

– Мне не страшен ничей суд, кроме твоего. Ничей приговор, кроме твоего. Осуди меня, но останься со мной!

Вальтер отстранил ее.

– Лиза… Не требуй от меня приговора. Я не хочу быть твоим судьей.

– Ты уже стал им, – не сразу сказала она.

– Ошибаешься, Лиза. Еще ничего… уверяю тебя…

Она опять схватила его руку.

– Вальтер, не отталкивай меня!

– Не знаю… – сказал он устало, снова высвобождая руку. – Сейчас, во всяком случае, тебе придется сойти в Лиссабоне. Если ты не хочешь, чтобы эта женщина…

Внезапно успокоившись, Лиза перебила его:

– Хорошо. Я сойду. Я это сделаю… исключительно… ради тебя. Ты ведь знаешь, мне ничто не угрожает.

* * *

Лиза принялась собирать вещи. Она методично укладывала платья и кофточки, тщательно просматривая все тумбочки и ящики. Куда-то запропастился целлофановый чехол для обуви. Лиза поискала его, держа туфли в руке.

Нашла. Остались только мелочи на туалетном столике. Она стала собирать их, когда в дверь иостучали и вошел стюард.

– Простите, пожалуйста… Не хотелось бы, чтобы меня здесь увидели, я сегодня дежурю в туристском классе. Но у меня, как мне кажется, важные…

– Я вас слушаю.

Он понизил голос:

– Я узнал, что пассажирка из сорок пятой каюты выходит в Лиссабоне.

Лиза не могла скрыть изумления.

– Как же так? Ведь вы говорили, что она совершает дальнее путешествие…

– Так оно и было. Но она решила сойти.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Я слышал разговор за завтраком. Я хорошо знаю английский язык. Говорили, что дальше она полетит самолетом.

– Да… – сказала Лиза слабым голосом. – Но это могли быть лишь предположения.

– Простите. Я не пришел бы к вам с непроверенным сообщением: час назад она распорядилась относительно багажа. Она выходит в Лиссабоне.

* * *

Вальтер шагал по палубе от кормы к носу и обратно. Несколько раз он спрашивал у проходившего мимо офицера, скоро ли Лиссабон.

Наконец Вальтер уселся в холле.

– Кофе и папиросы, – сказал он стюарду.

Вальтер устал, и даже здесь, в тени, у него болели глаза. Он снова надел темные очки.

В холле суета все усиливалась. Сновали пассажиры и обслуживающий персонал. Выносили чемоданы тех, кто высаживался в Лиссабоне. Чемоданы ставили неподалеку, и Вальтер волей-неволей поглядывал на них. Его внимание привлек изящный серый чемодан с аккуратно прикрепленной визитной карточкой. Фамилии он разглядеть не мог, зато заметил большой пароходный жетон с четким черным номером: сорок пять. С минуту он смотрел неподвижно, затем встал и подошел ближе. «Миссис Марта…» Фамилия – одна из типичных английских фамилий – не запечатлелась в сознании Вальтера. Он смотрел, и в его глазах, за темными стеклами очков, двоилось, троилось, росло это имя: «Марта». Матрос, подносивший чемоданы, спросил:

– Ваш багаж принесли? Вы выходите в Лиссабоне?

Вальтер очнулся.

– Нет. Я просто рассматривал чемодан. Очень красивый. А… это все в Лиссабон?

– Да. Здесь многие выходят.

Вальтер пошел вдоль коридора. Сначала он шел быстро, но по мере приближения к каюте постепенно замедлял шаг. У двери остановился, словно обдумывая что-то. Взялся за дверную ручку, но не нажал на нее. Постоял с минуту, затем резко повернулся и быстро, почти бегом двинулся обратно. Он вышел на палубу и присел на свернутом тросе.

Было холодно и ветрено, но Вальтер то и дело вытирал платком вспотевший лоб. Он сидел, погруженный в свои мысли, ничего не замечая вокруг.

– Вы простудитесь! – крикнул, проходя, офицер.

Вальтер поднялся и медленно направился в каюту.

Лиза сидела в кресле и курила. На диване стоял раскрытый чемодан.

– Ты готова? – спросил он.

– Как видишь.

– Итак… – Вальтер сел и тоже закурил. – Ты вылетаешь из Лиссабона первым же рейсом…

– Не знаю, – сказала она как бы про себя.

Вальтер удивился:

– Чего ты не знаешь?

– Не знаю… сойду ли я на берег.

– Не знаешь? Как это? Ведь…

– Почему я, собственно, должна бежать?

– Мы, кажется, условились…

– Мне нечего бояться ее, – продолжала Лиза.

– Нечего бояться? Ты уже два дня только это и делаешь… Даже странно. Сейчас не сорок пятый год, когда бывших эсэсовцев вылавливали, как бешеных собак.

– Если я и боялась, то из-за тебя.

– О! Вот новая версия. Значит, из-за меня?

– Ты сам прекрасно знаешь…

– Допустим. Ну… а сейчас?

Она молчала. Он взглянул на нее почти с любопытством.

– Понимаю. Ты хочешь сказать, что теперь уже не обязана заботиться обо мне? Да? Прекрасно. Это и меня освобождает. Стало быть… ты не выходишь в Лиссабоне?

Лиза поняла, что совершила ошибку. Голос ее задрожал.

– Вальтер… выслушай меня…

Он не слушал.

– В таком случае выхожу я. Еще не поздно.

Он снял с полки чемодан и начал быстро совать в него что попало.

– Вальтер! – Лиза подбежала и схватила его за руки. – Ты… не сделаешь этого! Это невозможно! Нет, нет!

Он молча, решительно оттолкнул ее.

– Вальтер! Выслушай меня! – молила она в ужасе. – Я узнала одну вещь, которая меняет все.

– Что это значит?

– Мне не нужно от нее убегать. Она сама выходит в Лиссабоне! – сказала Лиза торжествующим тоном.

Вальтер хотел было ответить, но промолчал.

– По-моему, это не меняет положения, – сказал он наконец. – Даже в той части, которую ты считаешь единственно существенной. Она может из Лиссабона оповестить всех, весь мир: «Вновь назначенный представитель правительства ФРГ, доктор Вальтер Кречмер со своей женой, бывшей эсэсовкой…» Такое сообщение может прибыть в Рио значительно раньше нас. Нам необходимо ехать врозь.

Лиза смотрела на него почти с состраданием.

– Что это тебе даст, кроме нашей разлуки?

– Запутает следы… Кроме того, если случится самое худшее – позволит опровергнуть ее сведения.

– В твоих рассуждениях есть одна ошибка: она не остается в Лиссабоне.

– Ведь ты сказала…

– Нет. Она продолжает путь… самолетом. Я думаю, что она постарается попасть на тот же самолет, на котором полетит… один из нас. И кто знает, может быть, для ее целей даже лучше, чтобы это оказался ты.

Вальтер снова повернулся к иллюминатору.

– Послушай, Вальтер. – Ее голос опять звучал умоляюще. – Есть только один выход… Один для нас обоих: остаться на пароходе. После Лиссабона будет спокойно… целых три недели. А там, если она даже попробует, ей придется сначала доказать, что я… это я… Она не докажет. Там – нет. А теперь она выходит… Мы спасены…

Он посмотрел на нее таким взглядом, что она побелела.

– Ты ничего не поняла, – сказал он вполголоса. – Ничего. Мы обречены! Независимо от того, что предпримет она.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Ее лицо постепенно застывало, словно гипсовая маска.

– Подумай, – сказала она тихо и внятно. – Хорошенько подумай…

Он сорвал с вешалки пальто и выбежал из каюты, не дав ей договорить. Пароход подходил к причалу.

* * *

Марту он нашел на боковой палубе. Она стояла, облокотившись о перила, и смотрела на берег. Она была здесь одна. Группа, в составе которой она путешествовала, поджидала ее в главном холле. Вальтер видел их всех. А она стояла одна, будто высматривала кого-то. Он тоже остановился и издали наблюдал за ней, даже не скрывая этого. Она несколько раз взглянула в его сторону, словно с немым вопросом. Вальтер шагнул к ней, но она уже отвернулась. С парохода спускали трап. Марта взглянула на часы и стала натягивать перчатки. Она делала это медленно и аккуратно, целиком поглощенная своим занятием. Внезапно на палубе появилась Лиза. Вальтер заметил ее, когда она уже прошла мимо. Лиза увидела Марту, на мгновение заколебалась и решительно направилась к ней. Вальтер крикнул: «Лиза!» – но она не оглянулась. Обеспокоенный, он догнал ее.

– Ты куда?

– К ней.

– Ты сошла с ума!

– Я хочу получить свой долг, – сказала Лиза, не глядя на него.

– Что ты несешь? Какой долг?

– Благодарность. За то, что она пережила Освенцим.

В этот момент Марта взглянула на них с нескрываемым любопытством. Вальтер побледнел.

– Сейчас же вернись в каюту.

В ответ Лиза только рассмеялась.

Он схватил ее за плечо:

– Ты слышишь?

Она не обращала на него внимания и в упор смотрела на Марту напряженным, полубезумным взглядом. Вальтер испугался не на шутку.

– Чего ты хочешь?

Она ответила, по-прежнему не сводя глаз с Марты:

– Чтобы она подошла ко мне и сказала: «Guten Tag, Frau Aufseherin» [11]11
  Добрый день, фрау надзирательница (нем.).


[Закрыть].

– Лиза, – он попытался оттащить ее, – , опомнись!

– Оставь меня! – Она оттолкнула его руку и впервые посмотрела на него. – Ты сделал все, чтобы я поняла ее слова: «Только жажда жизни делает человека рабом». Она была права. Четырнадцать лет я была рабою страха. Боялась потерять твою любовь. Сейчас я свободна.

– Понятно. Ты хочешь меня погубить.

– Я хочу расквитаться. Отойди!

– Теперь я тебя разглядел, – сказал он медленно, отодвигаясь. – Только теперь. Эсэсовка!

Она засмеялась.

– Это будет весьма пикантный скандал! Я уже вижу газетные заголовки: «Жена известного экономиста доктора Вальтера Кречмера, нового советника посольства ФРГ в Бразилии, оказалась бывшей надзирательницей концлагеря».

– Лиза… – не выдержал он. – Ты не можешь хотеть этого, если…

– Хватит! – отрезала она. – Я тоже тебя разглядела.

Он снова схватил ее за плечо:

– Ты сейчас невменяема. Пойдем отсюда!

– Нет. Твоя совесть молчала четырнадцать лет… Ее разбудил… страх за карьеру.

– Лиза, умоляю тебя, ты погубишь нас обоих.

– Слишком поздно, – сказала она, отступая, – поздно говорить о нас обоих.

Она пошла в сторону перил, у которых стояла Марта. Шагов за пять остановилась и продолжала смотреть настойчиво, вызывающе. От этого взгляда нельзя было уклониться. Марта повернулась к ней. Сначала ее глаза, хотя и обращенные к Лизе, смотрели куда-то поверх ее головы. Потом вдруг она хлестнула ее взглядом.

Несколько мгновений обе женщины молча смотрели друг другу в глаза. Вальтер видел издали лицо Марты – презрительное, равнодушное. И видел, как она затем обошла стоящую у нее на пути Лизу, брезгливо, как что-то нечистое, и, не оглядываясь, зашагала дальше. Он прислонился к стене, вытирая пот со лба. Затем по внутреннему коридору побежал в холл, а оттуда на палубу. Он подоспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марта, кивнув в последний раз провожавшей ее группе, вошла на трап.

* * *

Пароход снова был в открытом море. Они стояли у борта и глядели на воду.

– Ты говорил вчера, – начала Лиза, – что мы постараемся как-то справиться с этим.

Вальтер поднял голову и посмотрел вперед. Но, вероятно, солнце резало ему глаза, и он надел темные очки.

– Да, говорил.

– Мы прожили вместе четырнадцать лет, Вальтер.

– Да, – согласился он, – это много.

За их спиной раздался знакомый голос. Они испуганно рванулись к ближайшей двери. Вальтер, однако, не успел ускользнуть.

– Наконец-то! Я ищу вас уже полдня, герр Кречмер. Телефон не отвечает… Вы уже читали? Неслыханный скандал! Немецкое правительство требует… – И Бредли, возбужденный, протянул ему газету.

Вальтер отвел его руку.

– Нет. Вы меня напрасно искали. Понимаете?.. Напрасно. – И, заметив изумление Бредли, Вальтер добавил мягче: – Как видно… – он помолчал, – как видно, вам не с кем будет поговорить об этом. Да. Очень сожалею. Просто… просто вам не везет, мистер Бредли.

Перевод с польского Э. Гессен и В. Головского

~~~

Зофья Посмыш

ПАССАЖИРКА

Повесть

Зав. редакцией В. Ильинков  Редактор Л. Стебакова

Художественный редактор Г. Андронова  Технический редактор Л. Платонова

Корректор Г. Асланянц

Сдано в набоп 20/VII 1964 г. Подписано к печати 22/VIII 1964 г. А08417. Бумага 84xlO81/16. 4 печ. л. = 6,56 усл. печ. л. 7,47 уч. – изд. л. Заказ № 1155. Тираж 1 000 000 (1—800 000) экз.

Цена 15 коп.

Издательство «Художественная литература» Москва Б-66, Ново-Басманная, 19.